Читать книгу: «Великан Круча», страница 2

Знакомство двух миров

Боровико́вск со слов новых знакомцев показался Круче интересным городом.

Да и название у него такое чудно́е. Когда же великан поинтересовался легендой города, – ведь у любого города должна быть своя особая история, – то услышал не одну, а несколько.

Минька твёрдо заявил, что название пошло от гриба Боровик, которого в окрестных лесах видимо-невидимо.

Шурка, деловито фыркнув, отвергла грибы и утвердила: всему причина – свиньи, точнее, бо́ровы. Их стада тут гуляли в прежние времена. Вот от них-то и пошло название.

Нет же, выступил Лёшик, в город заезжал когда-то известный художник Боровико́вский, вот в честь него и назвали городок.

А Лидка? Лидка решительно промолчала. Кто она такая, чтобы спорить по таким пустякам с друзьями.

Разговор этот проходил на чердаке дома, в котором жил Минька с родителями. Туда ребята привели Кручу.

– Тут сухо, чисто. Есть даже круглое окно, в которое можно смотреть на весь город, – доложил Минька. – Я тебе одеяло с матрасом принесу и подушку.

Вот такой он был, Минька. То вспыльчивый, как красный перец, то грудью встанет на защиту, а то и поделится своим одеялом.

Сказал – сделал. Вместе с Лёшиком и девочками спустился с чердака в свою квартиру. А пока Шурка и Лидка отвлекали маму и папу Миньки, ребята тишком вынесли всё нужное для удобного житья Кручи. И про ужин не забыли. Каждый сгонял к себе домой и принес угощение да столько, что им можно было бы наполнить взрослый рюкзак.

– В меня столько не влезет, – рассмеялся Круча. – Хоть я великан, но не обжора.

– На завтрак останется, – заметила Лидка.

– А сколько ты обычно съедаешь за ужин? – вдруг стало любопытно Шуршурке.

– Ну-у… – задумался Круча. – С пятак вареных картошин, пару ложек горошка зеленого, котлету и морковь. Вареную. Не люблю её – жуть!

– А её никто не любит, – поддержал его Лёшик.

– Ну, если бы ты был обычным мальчиком, я бы сказала, что ужин у тебя обычный и не большой, – заявила Шурка, – но вот как это выражается в великанских мерках?

Но тут Круча приступил к угощению, а когда кто-то ест, ему полагается не отвлекаться.

И пока великан с аппетитом угощался, много интересного узнал от новых друзей.

Во-первых, мир, в который он попал, был очень похож на его, но с той разницей, что не водились здесь великаны. Ну, допустим, высокие люди имелись, немного совсем, но они в счёт не шли.

– А ты какого росту-то? – не угоманивался Минька, самый любопытный из ребят. – Что-то на великана ты не особо тянешь?

– Ну, я… ну я… – замялся Круча.

В Большой Ноге Круча слыл самым маленьким великаном среди ребят. Всего-то два метра росту. Разве таким можно гордиться или хвастаться? Правда, Круча не тушевался и не переживал у себя дома, но тут, на чужбине, застеснялся.

– Не бойся, – решила его ободрить Лидка, защитница с пшеничной чёлкой и коротким хвостиком.

Ободрить решила, а эффект вышел совсем другой.

– А я и не боюсь вовсе! Ещё чего! – насупился вдруг великан.

Что бы про него подумали, будто он трус! Даже мысль коробила и возмущала Кручу.

– Так скажи тогда, а не мнись, – сказал Минька.

Уж он-то не цацкался. Прям, как приятель Валун, подумал Круча.

– Два метра я, – всё-таки признался Круча.

– Два метра?! – присвистнул Лёшик.

Свист вышел протяжный и громкий.

Лёшик, как уяснил Круча, в компании ребят самый главный: даже если он мало говорил, к нему прислушивались и соглашались, потому что умный. И, наверное, потому что самый высокий. Но это уже так Круча решил. Ведь в его компании Утёс был самым высоким и умным.

– Но в тебе и метра нет, уж поверь, я недавно свой рост вымерял: метр и пятнадцать сантиметров, – горделиво добавил Лёшик.

И в такой момент он почему-то умным совсем не казался.

– А тот дядька злобный? Он высоченный. Он тоже великан? – поинтересовалась Лидка.

– Что ты! Злобник – волшебник. Правда, он выше меня на полтора метра. Но никакой он не великан.

Не успевал Круча отвечать на вопрос, как тут же к нему летел новый. А иногда целый набор.

– А есть у вас феи?

– А волшебницы?

– А ведьмы? А русалки?

– А звери говорящие или птицы?

На всё он отвечал категоричным «нет».

– Но ты же можешь увеличиваться и расти, как это было на волейбольной площадке. Разве это не волшебство? – вспомнил Лёшик.

– Я не знаю, как это получилось. Раньше со мною подобного не случалось.

– Хорошо. А оборотни или вампиры у вас водятся? – с надеждой спросил Минька.

– Кто это? Об этих впервые слышу, – пожал плечами великан.

– Ну и скучно же у вас! Точь-в-точь, как у нас, – разочарованно махнул рукой Минька.

Взгляд Кручи посуровел, а затем смягчился: людям не понять, что такое настоящее волшебство, пока они не столкнутся с ним лоб в лоб. Великан тихо и с грустью ответил:

– А я и не знал, что без волшебников и колдуний скучно. У нас, в Большой Ноге, все были бы рады жить в такой скуке и не знать никогда о волшебниках.

Тут всем ребятам стало неловко за своё неуёмное любопытство. У всех были дома с любящими родителями, было куда пойти, а Круче идти-то некуда. Вот он на чердаке, как голубь ютится, а его родня и друзья где-то там, да ещё и каменные. Подумать, так дрожь пробирает, что такое вообще возможно.

– А из этого окна и правда можно весь город увидеть? – разогнал неловкость Кручин голос.

– Да! Оттуда потрясающий вид, – обрадованно подтвердил Минька, махнув взлохмаченной светлой головой. – Только окно грязное и в паутине.

– Если тряпку найти – паутину и пыль можно стрясти, – бодро отчеканил Круча.

Тряпочка нашлась у Лидки, вернее, носовой платочек, но что для друга не пожалеешь.

Ох и тёр же Круча, растирал да размазывал многолетнюю пыль на стекле оконца! Но усилия его не прошли даром – скоро небо по другую сторону заголубело, черепица крыши заалела, да и света больше просочилось на темноватый чердак.

Тут не только великану, а всем захотелось поглядеть с верхотуры на свой родной город. Да и было на что посмотреть.

– Ого! А Боровиковск-то ваш и впрямь велик! Уж на что Большая Нога велика, а не та! – изумлялся Круча, припав лицом так плотно к окошку, что нос даже прилип немножко.

Вот за домом другой дом, не меньше и не выше, Круча пять этажей насчитал, что неслыханно по меркам великанов. Не принято в Громаде дома больше трёх окон в высоту ставить, потому как зазнайством попахивать будет. А три этажа в самый раз, а ещё лучше – два. Ну а если всего один, то великан, живущий в таком доме, просто примерный гражданин.

– Это что же, дом, в котором чердак, а на чердаке мы – в пять этажей сложен? – подивился самый маленький великан.

– Да, – подтвердил Минька. – Ты смотри дальше. Там и выше дома стоят.

Куда уж выше? – подумал Круча, но послушно направил взор дальше. А там дома, дома, дома. И такие эти дома разные, такие причудливые. И широкие, как гармошка, и узкие, как столб. Даже дом-шатёр заметил Круча, разноцветный, с пёстрой крышей.

– Это цирк. Там представления дают, – коротко пояснила Лидка.

– Цирк? Что такое цирк? И что такое представления? – посыпались уже вопросы из великана.

– А мы тебе покажем. Обязательно покажем. Скоро будет представление, вот и сводим тебя, – пообещала Шурка.

А ещё разглядел Круча такие высокие дома, аж дух захватывало у него от высоты, на которую люди умудрились поставить этажи. Их называли высотками.

Это ж какие хвастуны могли жить в этих самых высотках? – подумал Круча. Наверное, как индюки, важные-важные, напыщенные и зазнайки. Ведь хороший великан никогда бы не захотел жить среди облаков и смотреть сверху вниз на других. Это вопрос воспитанности. А у людей, значит, всё иначе.

– Тут многое видно хорошо, да не всё, – заметил Лёшик, до поры вежливо молчавший. – Там, за цирком и высотками, есть красивый городской парк с фонтанами и аттракционами. У вас есть фонтаны?

– Нет, – погрустнев, признался Круча, – раньше был один, в центре города, да Злобник его однажды засыпал землёй, чтоб никто у фонтана не сидел в жаркий день и не наслаждался прохладой. Так и стоит засыпанный.

– Ну и негодяй же этот ваш Злобник! – воскликнула Шурка. – Его бы арестовать и наказать.

– Ага, накажешь его, когда у него волшебный посох, – возразил Лёшик.

– Нет, никто не может его одолеть, – уныло подтвердил Круча.

В глазах проступили слёзы, нос защипало, а город за окошком стал нечётким, размытым.

– Ну вот, снова нюни начинаются, – заворчал по привычке Минька.

Тут на него со всех сторон зашикали: вот чудак-человек совсем не понимает, что беда личная у товарища. Тут не ворчать, а промолчать надо.

Но Минька не обиделся нисколько, он всё понимал, только не сразу. Ну, точно, как Валун, друг Кручи.

А день шёл к концу, чай был выпит, большая часть угощения съедена, пора было и ребятам расходиться по домам. Оставался только Круча, один на большом и темном чердаке.

– Я тебе фонарь принесу, чтоб страшно не было, – пообещал Лёшик и убежал первым.

– А я книгу, чтоб не было скучно, – сказала Шурка и побежала вслед за Лёшиком.

– А я принесу своего зайку плюшевого, чтоб не было тоскливо, – сообщила Лидка и вдогонку бросилась.

До их возвращения остался с Кручей Минька, ему-то далеко идти не нужно – спустился с чердака, затем ещё на пару этажей и дома.

– А что такое атрак… атрацк… ионы эти? – спросил вдруг Круча, вспомнив про парк.

– Аттракционы, – поправил его Минька. – Это самое классное место в городе. Там карусели, площадки с гоночными машинками, тир даже есть. У вас разве нет таких штук?

– Нет. У нас только есть площадка с качелями и горкой, с турникетами и лестницами.

– Ну и скукотень! – выговорил Минька, но заметив сконфуженный вид товарища, поправился. – Слушай, мы тебя сводим туда. Ты покатаешься на Змейке, постреляешь в воздушные шары. Да мы погоняем на машинках! Как я обожаю машинки! Быстрее ветра носятся, нипочем не догнать!

Обещание посмотреть да прокатиться на этих невиданных чудесах ободрили Кручу. Тут вернулся Лёшик, а в руках у него большой фонарь на батарейках. Включил его, и светло стало на чердаке. Вот и Шурка тут как тут, протянула книгу с яркими картинками и сказочными историями – читай, сколько влезет. Ну и Лидка подтянулась, усадила на подушку белого зайца, а игрушка как живая – глазками поблескивает, кажется, вот-вот пошевелится.

– Ну, до завтра! Если что, звони в квартиру номер «23», – попрощался Минька и вместе с друзьями ушел домой.

А Круча удобно устроился на матрасе, укрылся одеялом, полистал картинки в книжке да и незаметно уснул. И то дело, денёк выдался не из лёгких.

И снилось же ему всякое.

То Злобник преследовал Кручу по всему Боровиковску, возникая в окнах высоток и грозя обратить в камень. Еле-еле унёс от него ноги великан. А то вдруг Круча оказался в корзине, над которой навис громадный воздушный шар. И ветер поднимал всё выше и выше Кручу в корзине. Вот уже и земля так далеко, что упади, и мокрого места не останется после. И тут раздался смех, подобный грому, а затем чудовищный взрыв – и шар лопнул, а корзина с Кручей полетела вниз. И когда уже совсем близко была земля, а удар неминуем, Круча проснулся, весь мокрый от кошмара.

А когда он проснулся и понял, что жив и целёхонек, выдохнул, перевернулся на другой бок, прижал к себе зайца и крепко заснул. Так до утра и проспал.

Злобник становится Пакостником

Утром, после того как Круча позавтракал остатками угощения, на лестнице, под чердаком, раздались шаги. Кто-то поднимался на чердак. Осторожно и как будто крадучись.

Уж не Злобник ли это? От одной этой мысли Кручу бросило в озноб, а в животе так стало неприятно, что великан пожалел о съеденном завтраке. Вот этот кто-то приблизился к двери, взялся за рукоятку и потянул. Наверное, чердаком редко пользовались, поэтому и за дверными петлями не следили. А они ка-а-ак заскрипели! Душа в пятки ушла у великана, если такое возможно.

А из-за двери показалась Лидкина голова.

– Привет, – почему-то шепотом поприветствовала девочка Кручу. – Ты давно встал? А позавтракал? А то я принесла конфет к чаю.

– Так нет же чая, – растерялся совсем Круча. – Вчера закончился.

– А это дело поправимое. Я сгоняю на третий этаж к Миньке, и он мигом целый термос заварит, – почему-то довольно хихикнув, протараторила Лидка и выскочила за дверь.

Только дверные петли возмущенно скрипнули, мол, повадились тут девчонки всякие бегать да дверь тревожить.

А Круча сел обратно на застеленную кроватку – он никогда не оставлял кроватку незаправленной, так его мама приучила. И только тут он задумался, а где же на самом деле Злобник?

А злой волшебник сильно перепугался, когда на волейбольной площадке узнал, что его посох-трость не действует на великана Кручу. Мало того, этот несносный мальчишка ещё ухитрился вырасти ростом со Злобника за считанные секунды. Великану явно помогал Камень Жизни, другого ответа Злобник не находил. А потому решил не торопиться и первым делом затаиться.

Волшебнику требовался дом и не просто высокий, а самый высокий в городе, чтобы видеть весь город как на ладони. И наблюдать за Кручей.

Напустив на себя важный вид и применив волшебную трость, Злобник обошел все высотки и отыскал самую высокую. Это оказался самый дорогой отель Боровиковска аж в двадцать три этажа.

– В нём-то я и поселюсь, – решил он.

Наверное, великаны были правы, считая, что в высоких домах живут хвастуны и зазнайки. Вот и Злобника приняли за важную персону, ведь всем известно, что все важные персоны ходят, как индюки, выставив вперед грудь и надувая щёки с губами. Волшебник как мог, принял самый важный вид, и ему предложили выбрать лучший номер отеля. Наверное, из-за его пёстрого балахона, похожего на платье, в отеле Злобника приняли за иностранца, но очень важного.

– На последнем этаже! – скомандовал Злобник.

– Но самые лучшие номера в отеле со второго по седьмой этаж, – робко возразили ему.

– Последний этаж, и чтобы весь целиком мой! – повторил волшебник таким тоном, что служащие отеля вытянулись в струнку.

Так Злобник поселился на двадцать третьем этаже, заполучив его весь, а значит, мог наблюдать за жизнью города во всех направлениях. Да ещё и в комфорте.

Как же по-разному устроились великан и злой волшебник: один на пыльном чердаке, а другой в нескольких номерах на целый этаж. Несправедливо. Но с добрыми и порядочными людьми такая несправедливость частенько случается. Это хорошо ещё, что Круче встретились друзья, которые его не оставили, а так спать бы ему на улице.

А Злобник обзавелся биноклем, в который можно всё хорошенько рассмотреть, и принялся шпионить за горожанами.

– Сколько дел! Сколько дел я натворю! – злорадно восклицал негодяй, высматривая, где и кому ему напакостить.

Глаза так и разбегались, так и бегали по сторонам – столько соблазнов для себя открыл Злобник.

Вот на одной улочке он заприметил важного господина. Тот только что вышел из дорогого ресторана и вальяжным шагом направился к проезжей части – ловить такси.

– Ну я тебе сейчас задам! – скверно захихикал волшебник.

В злорадном предвкушении он потёр руки и взял волшебную трость.

Накануне город хорошенько полил дождь, поэтому во всех дворах, на всех улицах и скверах в лучах солнца блестели лужи. Большие и маленькие. Вот одна из таких луж – широкая – лежала как раз у тротуара, к краю которого приближался ни о чем не подозревающий господин. Мимо проезжали машины, но лишь легонько задевая ту самую лужу.

И вот, когда важный господин подошел совсем близко, одна машина вдруг вильнула и проехала по центру лужи. Господина обдало грязными брызгами с головы до ног.

– Хулиган! Неумёха! – завизжал господин и покраснел, как вареный рак. – Научись машину водить, прежде чем за руль садиться!

Стоял господин, ругал водителя почём зря, а водитель-то не виноват. Это Злобник. Его всё проделки. Приказал Камню Воды под колесо машины встрять и по луже проехаться. А так тот водитель одним из образцовых в городе считался.

– Ха-ха-ха! Наказали дурака! – веселился на двадцать третьем этаже Злобник, пританцовывая от чёрной радости.

А водителя в тот день оштрафовали за неаккуратную езду.

Насмеялся вдоволь Злобник своей проделке, порадовался, что одним махом двум людям настроение на день испортил, а всё ж скука его разобрала. Снова взял в руки бинокль, принялся выглядывать, высматривать кому бы пакость сотворить.

Глядь, а на детской площадке детвора резвится: куличи из песка выпекает, по лесенкам взбирается, с горки железной кубарем скатывается. Детишкам весело, а Злобнику аж дыхание в груди спёрло от безобразия такого. Ведь что простому человеку в радость, то злому волшебнику – печаль и зависть. А если что-то веселит волшебника, то доводит до слёз человека.

– Вот же безобразие! Вот же несчастье! – воскликнул Злобник, наблюдая в бинокль за резвящейся детворой. – Ну они у меня вмиг прекратят веселиться да резвиться! Ох, и зальются же они слезами горючими!

Покрепче ухватился волшебник за чудесную трость, навел её в ту сторону, где играла детвора и приказал:

– Камень Ветра, повелеваю тебе, задуй, закружи над площадкой, где эти гадкие дети вздумали играться!

Подул тотчас же дикий, колючий ветер. Пролетел ветер над всем городом и остановился во дворе, где та детская площадка. А на улице тепло же было, лето, все детки одеты в футболочки да рубашечки, в шортики да юбочки, в носочки да сандалики.

Как налетел вдруг свирепый ветер-забияка, как задул – стало сразу холодно и неуютно на любимой площадке детям. Песок поднялся в воздух и всё норовил угодить то в рот, то в нос, а то и в глаза. Кому-то ветер-проказник спутал аккуратный хвостик, кому-то песку на голову набросал. Больше всех досталось маленькой девочке Ми́лочке. У неё из рук шальной ветер вырвал синий воздушный шарик и унёс высоко в небо. Так высоко, так далеко, что никому не под силу вернуть пропажу.

Заплакала Милочка горько и надолго. А Злобник пританцовывал на двадцать третьем этаже отеля, и сердце его пело от счастья. Вся малышня разбежалась по домам. Некому теперь играть на площадке. Некому взбираться по лесенкам. Некому с горки кубарем скатываться. Всех разогнал, распугал буйный ветер. Только Милочка не пошла домой, села на ступеньки дома и плакала. Уж больно шарик жалко.

– То-то же! Впредь будет мелюзга знать, как резвиться да играть! – ликовал волшебник, танцуя до упада.

Но пока он праздновал свою победу, ветер стих и убрался прочь из города. Малыши умылись, причесались, подкрепились и снова вышли на детскую площадку. И вот в песочнице пекутся куличи, по лесенкам задорно взбираются смельчаки, а с горки как ни в чем не бывало кубарем скатываются весельчаки.

А к Милочке подошёл один мальчик с хорошим именем Антошка и вручил воздушный шарик, зелёный да новый. Он давно хотел подружиться с Милочкой, но стеснялся. А тут такой повод подвернулся. Милочка так и просияла в ответ.

Так что не удалась пакость Злобника. Да и как иначе? Дети быстро плохое забывают да скоро тешатся.

Угомонился Злобник, скучно ему стало опять. Снова встал он к окну и принялся в бинокль разглядывать, за людьми подсматривать.

А вот и новая жертва появилась. Даже целых две.

Уже вечерело. В городском парке сидел на скамеечке юноша с букетом красных цветов. Но вот к нему подошла девушка, симпатичная и румяная. Торопилась, спешила, вот и раскраснелось личико. Юноша как увидел девушку, так вскочил со скамейки и вручил красные цветы. И пошли они гулять по парку, держась за ручки. Такие милые и счастливые.

Вот эту пару и углядел зоркий бинокль Злобника. Скуксился, посерел лицом волшебник: пуще всего на свете терпеть он не мог влюблённые пары.

– Вот же безобразие! Ни стыда ни совести – средь бела дня идут и держатся за руки! Виданное ли то дело?! – заскрежетал зубами злой волшебник и снова взялся за трость.

А юноша с девушкой идут себе, не подозревают, что им готовится пакость.

– Повелеваю, Камень Птиц, разгони ты этих бесстыдников!

До этого в парке стояла тишина, но мгновение спустя издалека раздались крики. Все прохожие подняли к небу лица и вдруг увидели – огромная стая птиц летит прямо к парку. Это белоснежным чайкам вдруг вздумалось в вечерний час залететь в городской парк. А где чайки – там невыносимый шум. Всем известно, как они галдят не только днём, но и ночью, мешая спать.

Много чаек налетело. Они заняли все свободные лавочки, опустились на воду пруда и принялись расхаживать по газонам и пешим дорожкам. Людям в парке сразу стало неуютно из-за птичьих криков. А некоторые чайки, особенно нагловатые, даже норовили клюнуть какого-нибудь прохожего по ноге, когда тот случайно проходил мимо. Из-за этих негодяек улетели все голуби и воробьи, а вороны попрятались в густых кронах дубов – единственное место, куда не могли забраться чайки из-за перепонок на лапах. Неудобно с такими лапками держаться на ветке дерева.

Вот и юноша с девушкой убежали из городского парка. И руки отпустили, и красные цветы выронили, когда злые чайки кинулись клеваться да оглушать криками.

А Злобник на двадцать третьем этаже руки потирал от радости. Но пока он торжествовал, юноша и девушка, отбежав подальше от парка, снова взялись за руки. А вместо красных цветов в руке девушки появился рожок клубничного мороженого. И многие дети согласились бы, что мороженое лучше цветов.

Скоро город погрузился в вечер, и рассматривать в бинокль оказалось трудно. Злобник поужинал и лёг спать. Утром он намеревался выслеживать в бинокль Кручу.

А на следующее утро, как уже известно, великан сидел на чердаке Минькиного дома и дожидался чая. Внизу снова раздались шаги, но на этот раз Круча не испугался. Когда же дверь с громким скрипом отворилась, за нею возникла Лидка с большим термосом, а из-за её спины высунулся Минька.

– Сегодня пойдём в парк с аттракционами! – объявил Минька.

Круча вспомнил, что в парке есть фонтаны, и захотел как можно быстрее туда попасть.