Бегуны

До конца не дочитала. Не зашло. В самом начале книги автор пишет о том, что у него персеверативная детоксикация. В русском языке такой синдром не гуглится, однако персеверация (застревание в повторении) это известная тема у детей и взрослых. Однако, то, что автор описывает далее: притягательность необычных, выбивающихся из колеи моментов и вещей, отношения к персеверации не имеет. Но имеет отношение к количественной зависимости между вероятностью события и количеством информации в сообщении о нём. Автор пишет о себе, опираясь на эту зависимость. И получает Нобелевскую премию. Но надо понимать, что описывая своё видение мира, автор читателю ничего сказать не хочет. Кроме того, что он (автор) существует. С чего и начинается книга. «Я – существую». За Нобелевку 3 звезды, и если именно вас как читателя не интересует зависимость вероятности от информации, к прочтению не рекомендую.

Советую ли я вам прочитать эту книгу?

Однозначно нет. Составленная из тысячи обрывков , коротких текстов , заметок , историй , но с четкой связующей нитью. Тонкой нитью. Она надорванная, не досказанная . Эта книга обнажает физическое и через него трогает вашу духовную сущность . Вы это скопление мышц, лимфоузлов, переплетений. Набор гормонов. Набор импульсов и реакций. Или человек это нечто высшее и большее? Читать и падать. И вот жалеешь , что твой мозг может вообразить это . Уходишь от неё, возвращаешься . Она как бесконечное путешествие по собственному восприятию . Ольга обнажает тебя , выворачивает наизнанку , возвращает от Ницше и его сверхчеловека . Она как будто бы даёт тебе поиграть в Бога , но на своих правах. Читать , возмущаться, спорить с самим с собой. Чудесно!

До знакомства с творчеством Ольги Токарчук я не представляла, что человек может так вылезти из кожи вон и так вывернуться наизнанку не только в переносном, но и в совершенно прямом смысле. Да, у автора свой, оригинальный взгляд на красоту нашего внутреннего – тоже в прямом смысле – мира. О чем и повествует экспериментальный роман «Бегуны», демонстрируя идею с разных позиций, в разных разрезах и ракурсах.

На первый взгляд роман вовсе не кажется романом. Короткие и длинные истории чередуются без всякой канвы и сквозных героев. Единого сюжета нет, все обрывочно, незавершенно. Но это только кажется. Постепенно начинаешь замечать, что все персонажи путешествуют: срываются с места и несутся – иногда по известному маршруту, иногда – в пустоту, хоть куда-нибудь, лишь бы убежать. Одинокие и семейные, профессора и пропойцы, наши современники и жители средневековья – они все попадают в своеобразные лакуны на теле пространства-времени. Для обычных людей мир непрерывен, а для них он состоит из плохо пригнанных лоскутов, между которыми проглядывает нечто необъяснимое, пугающее и в то же время завораживающее, к существованию этого невозможно привыкнуть, но и жить, не чувствуя его манящей пустоты, уже не получается. Кто-то летит в самолете с востока на запад, не потратив на перелет ни секунды времени. Кто-то всю жизнь изучает сухожилия, мышцы и связки своей ампутированной ноги, чтобы понять, почему она болит. Чьи-то жена и ребенок исчезают на два дня и не могут объяснить, где были. Свободолюбивые ключи от комнаты номер девять путешествуют с континента на континент в карманах бывших постояльцев…

Однако все эти «кто-то» героями не являются. Герой обозначается ближе к середине текста и имя ему – препарат или мертвое человеческое тело, обреченное анатомами на «вечную жизнь». В метафизическом смысле – форма. У протагониста Формы очевидный антагонист – Содержание. Конфликт достигает нешуточного накала. Все персонажи азартно играют словами, определениями, объяснениями. Они заостряют внимание на деталях, о которых человек суеты не то что не думает, он их не видит. Они ищут смысл, пытаясь хоть чем-то наполнить мертвую форму. И автор-интеллектуал торжествует. Термины, понятия, исторические факты, лекции, экскурсии – только и успевай сверяться со словарем.

А за поединком Формы и Содержания, на заднике сцены, разыгрывается другая мистерия – история угасающих душ. Под словесным ворохом прячутся сухие, замкнутые люди – это наши персонажи. Эмоционально холодные. Если эмоции и есть, то это страх, раздражение, гнев, отчаяние, апатия. В лучшем случае – удовлетворение. Если забота о других – то вынужденная, навеянная неясными мотивами, обременительная, недолгая. Пожалуй, самым эмоциональным, человечным, мне показался Куницкий – он был искренне расстроен, когда обнаружил, что жена с ребенком пропали. Но так и не смог простить им этого, потому что не смог понять. Но есть еще история Аннушки, бросившей сына-инвалида и ставшей бродяжкой. И история о женщине, которая сделала эвтаназию тяжело больному другу, а потом закрыла дверь и спокойно уехала. Нет тела – нет прошлого, нет человека. Самой показательной для меня стала история анатома Филиппа Ферейена. Задумался бы будущий анатом, который хотел стать теологом, об устройстве тела, если бы его не мучили фантомные боли? Потеряв ногу в молодом возрасте, Ферейен боялся, что его неполноценное тело не воскреснет к вечной жизни. Фантомная боль в ноге – не что иное, как страх быть отвергнутым Богом, потерять душу. Но, стараясь избавиться от боли, Ферейен изучал лишь тело…

Роман воспевает красоту мертвого тела – силиконовых пластинатов, упругих и эластичных, созданных анатомами из человеческих трупов. Но совокупность коротких и длинных историй подводит нас к тому, что люди мертвеют гораздо раньше своей смерти. Физическая смерть – это естественное явление, природное движение, преобразование. «Оживление тела» в пластинате– нежелание принять естественный ход вещей. Это по сути остановка – тело не разлагается, его элементы не преобразуются, они украдены у природы. Внешнее движение в стремлении к путешествиям – лишь компенсация внутреннему оцепенению. И как бы далеко персонажи не бежали, какими бы умными словами автор не описывал их поиски, смысл не меняется – они бегут от себя. Как когда-то давно Ферейен бежал от своей боли и страха не воскреснуть.

Финал романа – ода сомнительной победе Формы над Содержанием. Цитирую:

«Специалисты говорят, что полиэтиленовые пакеты – новая глава бытия, что они выворачивают наизнанку извечные привычки природы, поскольку имеют только поверхность, пустотелы, и этот эпохальный отказ от какого бы то ни было содержания неожиданно дает им огромные преимущества в процессе эволюции.»

Полиэтиленовые пакеты как прогрессивная форма жизни? Что ж, вполне логичный сценарий эволюции для бегунов, поклонников пластинатов.

Роман «Бегуны», получивший ни много ни мало Букеровскую премию, однозначно вещь неоднозначная. Он написан прекрасным языком – острым, точным и в то же время образным. Автор легко играет эпохами, временами и судьбами, меняя стили, настроения, манеру подачи. Сильна также интеллектуальная составляющая – вы узнаете много интересных вещей, не все из них, правда, повысят вам аппетит и поспособствуют здоровому сну. Да, я не в восторге от явного смакования темы болезни, умирания и мертвых тел, но это не делает роман менее смелым и оригинальным. В конце концов, каждый сам выбирает себе форму и содержание!

Нобелевская премия, присуждение её заставило меня познакомится с автором, чьи книги я никогда не читала. Эта книга интересна тем, что в ней нет чёткого сюжета, она как карта незнакомых мест, об"единенная идеей познания мира и человека. Что побуждает нас к перемене мест? Вечное движение это естественное состояние человека. Познание своего тела это тоже своего рода путешествие. В книге несколько наиболее законченный фрагментов, которые наводят на размышления о смысле жизни и о хрупкости человеческого существования. В целом много полунамеков, они требуют продолжения, развития сюжета самим читателем. Чтение для меня было как раскачивание на качелях, я то взлетала ввысь, то останавливались в своём движении-чтении. Эта книга ещё долго не оставит меня, мысленно я буду возвращаться к её многочисленным персонажам, может быть дописываю их судьбу.

Форма романа необычна – он состоит из серии эссе, очерков и рассказов. Хочу предупредить, что некоторые из них могут вызвать отвращение у впечатлительных читателей из-за того, что автор касается предметов и тем, вызывающих отторжение и отвращение. Например, сцена вскрытия тела в анатомическом театре. В этой книге писательница в художественной форме философски размышляет о жизни и смерти. Главный герой этой книги – это сама писательница, которая путешествует по странам, наблюдает за людьми, записывает их истории. Одна из любопытных историй, на мой взгляд, в главе о Москве (в книге эта глава называется «Бегуны»). Мне кажется, этот роман – для вдумчивого читателя, и книга может оказаться сложна для восприятия.