Читать книгу: «Медведище и его выбор», страница 2

Глава 3. Атака с двух сторон

Лидия Андреевна от души развлекалась, провожая гостьюшек – те наперебой жаждали уточнить, откуда Николай взял такую редкую собачку, и бывают ли такие же, только попушистее, покрасивее, погламурнее, да что бы не лаяли? А если всё-таки только с лаем, то можно ли его как-то выключать, ну или потише делать?

– И вообще, с перламутровыми пуговицами, – вздохнула про себя Лидия.

После ухода гостей в комнату осторожно заглянул муж.

– Лидочка, может, ты словами Коле объяснишь в чём дело? – предложил он.

– Петь, ты ж его знаешь – он упёртый до… до самого предела. И мыслит весьма своеобразно – помнишь же, сколько мы с его наследными идеями настрадались.

– Это да! – вздохнул Петр Иванович.

– Ну вот… а ты советуешь просто сказать! Скажи такому упрямцу, он выслушает, поймёт как-то по-своему, а потом возьмёт и из чувства противоречия женится на… короче, на той, о которой я тебе говорила! А оно нам надо, такое сокровище в невестках? А ведь она и её семья очень серьёзно настроены! Вот я и хочу показать ему парад-алле – пусть сам выводы делает.

– А если сделает прямо противоположные? – Миронов живо заинтересовался причудливым ходом женского мышления.

– Не сможет! – уверенно сказала Лидия. – Я ж самых-самых выбрала – аж-искры-из-глаз, вот каких!

– Карикатурных?

– Именно. Вот номер один ты видел, когда они приехали. Скажи мне, что можно подумать, при взгляде на таких?

Миронов чётко и ясно охарактеризовал гостьюшек, и Лидия рассмеялась:

– Вот видишь! Я уверена, что Николай думает так же. А сейчас, когда узнает, что вечером у нас ещё гости будут, ещё и жаловаться на меня к тебе придёт! Ну, может, не жаловаться, но недоумевать.

Пётр Иванович едва сдержал улыбку, обнаружив сына, который действительно НЕДОУМЕВАЛ и нёс это дивное чувство к нему – как в детстве.

– Пап, можно? Я поговорить хотел. Ты не занят?

– Да, заходи, конечно, – радушно пригласил сына старший Миронов.

– Я не очень понял… мама тут обмолвилась, что у нас за ужином будут ещё какие-то эти… гости!

– Гости будут, да, – признал Миронов.

– Так уже сегодня какие-то мадамы были! Такие, что прямо, ууууххх, аж собаку мне напугали! Винь, бедняга, ничего не понял, но превентивно разлаялся. Пап, чего ты смеешься? Они и меня напугали – такие тупые, как в анекдоте!

– Видишь ли… их глава семейства в своё время выбрал себе жену по экстерьеру. Она очень опасалась потерять самую главную свою ценность – внешность, вот и занималась по большей части ею. Я знаю, потому что мне её муж периодически жалуется…

– Он-то куда смотрел?

– Куда-куда, на её внешний вид и смотрел. Да она, насколько я понял, неплохая, но все свои силы тратила только на внешность, так же и дочку воспитала. У них ещё сын есть – его мой знакомый сам воспитывает – вполне нормальный паренёк получился.

– А наша-то мама зачем меня в это пыталась впутать?

– Спроси у неё сам… – хмыкнул Пётр.

– Пап, она же должна понимать, что я с такой даже гм… короче, оно мне вообще не нужно! – Николаю было странно… он сто лет с отцом не разговаривал вот так – не для получения очередной суммы денег, а просто, как в детстве – для «поговорить».

– Не думаю, что твоя мама настолько неумна, чтобы этого не понимать, – весело хмыкнул отец. – Полагаю, что это делается не просто так.

– Но почему именно, ты мне говорить не хочешь? – догадался Николай, которому внезапно стало интересно. Настолько интересно, что мысль смотаться домой в деревню или идея переезда в коттедж к Женьке, потихоньку отступили на второй план и затаились там.

Вечером, когда на ужин приехали новые гости, Николай покосился на маму, увидел, что она ему открыто и задорно улыбается и неожиданно ответил тем же. Просто обрадовался – он сто лет не видел, чтобы у неё было такое хорошее настроение и самочувствие.

Гостей было четверо – мужчина – знакомый отца, который явно рвался пообщаться с Мироновым на тему какого-то совместного проекта, его жена, дама в сильно декольтированном «золотом» платье и уже даже не одна, а целых две дочки – одна, которая постарше, похожая на мать, тоже в вечернем туалете, с миловидным, но каким-то утомлённым лицом, а вторая – помладше, явно играла роль дебютантки викторианских времён – минимум украшений, светлое закрытое платье, глаза наивного оленёнка, но при этом очень оценивающий взгляд.

Весь вечер Николая терзал один вопрос – почему он один отдувался? Нет, понятно, что Андрей женат, но прийти-то он мог? Да, он с Миланой вполне могли поприсутствовать на ужине и пообщаться с гостями.

– А Женька? Он-то где? Чего всё я? Вот что ей надо? Девы, идите лесом! – мрачный взгляд Николая без слов транслировал полный провал любых попыток охмурения, к вящему неудовольствию его собеседниц и их матушки.

– Одна чуть на шею не вешается – практически реально – то руки коснётся, нарочито так, то с лацкана смахнёт что-то невидимое, то под локоть возьмёт, мол, покажите мне вооон ту картину, а то я сама дотуда не дойду! – думал Николай, припоминая поведение старшей. – А вторая изображает этакую ромашку полевую с уклоном в психологическую атаку! Стрельба глазами, разговоры, прощупывание интересов, представление из себя наивной и невинной юной девицы, и при этом принцип трёх согласий в надежде на то, что я четвёртый раз тоже соглашусь. Ми-ла-я, я уж не очень-то юных лет, мне не восемнадцать! Я уже всё это видел-перевидел!

– Николай, а что это вы один? Где же ваша спутница жизни? – мать двух фей, осознав, что усилия дочурок пропадают вхолостую, решила немного поработать катализатором.

– Я не один! – жизнерадостно отозвался Николай. – Я в дружном коллективе! Понимаете, проникся идеями японских корпораций, – доверительно объяснил он, – Работа прежде всего!

– А как же семья? – нарочито испуганно ахнула дама.

– Я слишком молод для такой ответственности! – бодро отрапортовал Николай. – Ещё лет десять – ни-ни, даже мысли не допускаю, отбиваюсь от них!

– От кого? – заботливая мать машинально покосилась на раздосадованных дочек.

– От мыслей, конечно! А вы о ком подумали? – безмятежно отозвался Николай.

Он зашел так далеко, что даже вышел с отцом в прихожую – проводить гостей, и даже рукой помахал, явно спародировав жест королевы Великобритании на парадном балконе.

– Ты был великолепен! – рассмеялась Лидия Андреевна, узрев старшего сына в дверном проёме.

– Мам, может, объяснишь мне, что именно происходит?

– Объясню, конечно, но не сейчас. У меня ещё два визита запланированы.

– Я домой уеду! – пригрозил Николай.

– Это тебя не спасёт! – парировала Лидия. – Там ты будешь даже в большей опасности!

– В какой ещё…

– Не скажу! Вот потерпи ещё два визита, тогда объясню, а захочешь уехать – на здоровье, но не говори, что я тебя не предупреждала!

– Да если бы предупредила, это было бы хорошо, ты же не говоришь! – возмутился Николай.

– И правильно делаю! – абсолютно нелогично с точки зрения мужской логики, отвечала его матушка.

А когда сын, сильно раздосадованный, но решивший не уезжать аж по двум причинам, отправился к себе, хладнокровно сообщила мужу, что всё идёт по плану.

– Во-первых, ему стало интересно, что именно я затеяла, а во-вторых, мне Миланочка сказала, что ещё одёжки для его Виня не готовы.

– Спелись! – рассмеялся Миронов.

– Конечно! Я всю жизнь о дочке мечтала – да, она Ларина дочь, – Лидия кивнула в сторону, где располагался коттедж Брылёвых. – Но мне-то тоже немножко хочется, вот я свекроз к себе и не подпускаю.

– Свекроз? – удивился муж новому словечку.

–Да, так твоя мама говорила… Острый свекроз материнского участка мозга! Она у меня была замечательная!

– У тебя? – Пётр Иванович, улыбаясь, смотрел на жену.

– Ну конечно! Чьей она свекровью-то была? Моей? Моей! Значит, и была у меня!

***

Ещё два визита поражали своим разнообразием.

Для первого был накрыт исключительно скудный стол – жидкий зелёный чай, никакой выпечки, тарелочки с тонко нарезанными фруктами, какие-то странные зеленовато-бурые полупрозрачные пластинки.

Николай недоумевающе покосился на сервировку, но вопросы задавать не стал, решив, что потом всё поймёт.

– И, что показательно, понял! На показ, то есть в гости, матерью привезена утончённо – истощенная питерская девица, с претензиями на родство с царской фамилией, никак не меньше, судя по поведению, хрустит этим зелёным непойми чем, томно вещает про ЗОЖ, здоровье, правильный образ жизни, а выглядит так, словно этой самой жизни в ней осталось… ну, на два укуса этого самого… чего она там жуёт.

Потом выяснилось, что это высушенные водоросли, и Николаю стало совсем скучно…

Мать, по мнению Николая, была даже интереснее – она так вошла в роль столбовой дворянки, что высокомерно морщилась, как только припоминала, что Мироновы вообще-то, даже не позаботились изобразить нечто дворянское. Это явно вызывало у гостьи недоумение – как же так, денег полно, а прикупить важный аксессуар позабыли.

– На самом деле их семья никакого отношения к дворянству не имеет, – объяснила Лидия Андреевна сыну, когда они проводили гостей. – Родословная сляпана умельцами, за образец поведения дочери взяты манеры знати девятнадцатого века – сам видишь, остальное пространство под волосами забито идеями оздоровления и похудения. Мать грубее, высокомернее и внушаемее – сама себя убедила в собственном превосходстве над окружающими. А ведь получилось забавно… – задумчиво оценила она.

– Чрезвычайно! – кивнул Николай. – Мам, может, всё-таки расскажешь?

– Нет, погоди, ещё одни гости, а потом… потом побеседуем!

Последние гости запомнились Николаю тем, что девушка Алиса, которую ему представили, была не просто так девушка, а разбитная девица, которая моментально оттащила его в сторону и начала общаться так, словно они были знакомы лет двести!

– Коля… имечко у тебя то ещё! Я тебя Ником звать буду! – объявила она, – Ты ж в Москве сейчас? Ну я к тебе приеду, прошвырнёмся… Я кайфовые места знаю!

– Не в Москве, – Николай фамильярности терпеть не мог в принципе!

– А где? Я приеду!

– В деревне во Владимирской области.

– И чё ты там делаешь? – хохотнула Алиса, – Небось, поместье отгрохал и в этот… в гольф играешь?

– Нет. Живу в дедовском доме и работаю – шампуни произвожу.

– Чё? – изумилась Алиса.

– Ты чё, не в курсах? Меня ж отец поддержки лишил, выгнал в старый дедовский дом. Зарабатываю тем, что шампуни бодяжу. Вот, приехал мани вытрясти из предков. А они, видать, решили, чтоб не тратиться, оженить на богатой. Ты богатая, кстати? – Николай изобразил зверски-заинтересованное выражение лица.

Алиса была богатой… в смысле, не она, конечно, а её мать – чрезвычайно уверенная в себе дама, при знакомстве окинувшая Николая таким взглядом, которым обычно осматривают товар – стол там, или диван…

Предположение Николая, в смысле Ника, Алисе ожидаемо не понравилось, так что четвёртый визит был спешно закруглён объектом показа.

Лидия Андреевна довольно улыбалась.

Реакция сына была вполне-вполне разумной, кое-где креативной, кое-где с юмором и приличным количеством здравого смысла.

А что самое ценное – это была ЛИЧНО ЕГО реакция, последовавшая за его СОБСТВЕННЫМИ выводами.

– Что-то в его упёртой головушке уже сварилось. Надо надеяться, что именно то, что нужно! – оптимистично заключила Лидия, следующим утром наблюдая из окошка, как старший сын выгуливает пса.

Она покосилась на экран смартфона, где размещалось фото девушки дивной красоты.

– Да-да, Сонечка, очень надеюсь, что ты промахнёшься, щучка ты зубастая! – прищурилась она.

Случайные встречи иногда значат так много – она и не думала, что в вип-зале аэропорта у неё за спиной заспорят две девицы, эта самая Соня и её подружка.

– Мать сказала, что нашла мне мужика! – рассмеялся приятный девичий голос.

– А кого?

– Одного из Мироновых, ну, тех самых!

Разумеется, Лидия Андреевна тут же надела тёмные очки, и превратилась в слух, умело сделав вид, что дремлет.

– Это какого?

– Мироновский концерн! Там трое сыновей. Средний, вроде женат…

– И тебя бы это остановило? – рассмеялась подруга.

–Нет, конечно! Но, он какой-то… с изъяном.

Деве сильно повезло, что Лидия Андреевна была заинтересована в продолжении подслушивания…

– Какие-то там срывы у него были…

– Психический или чего-то употребляет? – тоном знатока осведомилась вторая девица.

– Да кто его знает. Он женат на Миланке Брылёвой, так что пусть она с ним и мается, я умная, мне такое второсортное не надо!

– А какое тебе надо? Старший, младший?

– Младший, говорят, глупый очень – возится с… прикинь, со жрачкой для собак и кошек, – девицы рассмеялись. – Да и на вид никакой – такой весь… я не для него, короче! А вот старший…

– А что там за старший?

– Брутал, хмурый, мрачный такой – дуся короче! Счас покажу!

Девахи явно воззрились на фото старшей кровиночки Лидии Андреевны, и у той возникло явственно-кровожадное выражение лица, которое даже тёмные очки не прикрыли – не хватило их на этакую-то ярость.

– Ой, и правда! Коренастый, правда…

– Как раз! Мне подойдёт! Его отец услал его прямо нам «к столу» – он в деревне обретается, во Владимирской области. От нас, сама понимаешь, два часа езды, ну, чуть больше.

– А что услал-то?

– Дрессирует! Сама знаешь, за битого двух небитых дают! Но, как мать узнала, этот самый Николай там развернулся. Сильный мужик.

– Так зачем тебе такой нужен?

– Как зачем? Сильных ломать интереснее! Слабак он и есть слабак… вон, Игоревский… уже год за мной ползает. Мне его даже пнуть уже лениво, а он розы под ноги мне охапками кидает! Душнила какой-то липучий.

– Сонь, а ты на нём что отрабатывала? – с любопытством уточнила подружка.

– Из приёмов? О, он пал перед невинной девой! – расхохоталась милая Сонечка. – Мать, правда, была в ярости, когда я его послала, но на себя бы посмотрела – отец и пикнуть боится – она его морально просто в бараний рог скручивает. А я что, хуже что ли?

Если смотреть со стороны – ничего такого, просто мило щебечут две девушки, а у Лидии Андреевны в груди клокотал гнев – этот тип женщин она ненавидела всеми фибрами души!

– Такая может довести до края просто ради потехи, на спор или от скуки! Вот ссстттeрвь, – именно так определила мать Николая Миронова девицу, приготовившуюся к охоте на её сына.

Она внимательно слушала все «типажи», которые примеряла на себя милая Сонечка, заодно, сумела её сфотографировать и передать снимок Хантерову.

– Ладно, посмотрим… типажи, значит… ну-ну!

Глава 4. Особенности восприятия в стиле рагу

Старший сын Лидии Андреевны всегда славился упёртостью – она и не сомневалась, что он вот-вот явится за обещанными объяснениями – так и случилось.

Сначала в комнату, где она просматривала предложения своих сотрудников о высадке новых сортов яблонь, а также неожиданную, но интересную идею покупки оливковой рощи по соседству с её владениями, ворвался Винь.

Он завертелся у её ног, отчаянно виляя хвостом и намекая на их общий секрет – Лидия под шумок угощала его сыром.

– Ну, извини, с собой не ношу, – тихо извинилась она. – После обеда дам.

Николай заглянул, хмыкнул в сторону хитрого Виня, и осведомился:

– Ты занята? Или можем поговорить?

– Хочу твоего отца раскрутить на подарок – оливковая роща! – рассмеялась Лидия Андреевна. – Она неухоженная, к ней отвратительная дорога, так что просят довольно умеренно. А моя академик-садовод утверждает, что она из этих олив конфетки сделает – всю жизнь мечтала заняться. Опять же… масло, оливки, маслины…

– Мам, я думал, что у нас только отец деловой, а ты, оказывается, такая же! – рассмеялся Николай.

– Ну великой пианистки, как мои родные хотели, из меня не вышло. Андрея, беднягу, чуть этим не замучила, пытаясь стать матерью великого пианиста. А теперь я решила плюнуть и жить в своё удовольствие! Оказалось, что я не музыкант, а садовод. Видимо, те сады в моём детстве оказались сильнее и важнее музыки! Так о чём ты со мной хотел поговорить? – мило улыбнулась Лидия Андреевна.

– Мам! Только не делай вид, что не знаешь! – укоризненно хмыкнул Николай. – О выставке экспонатов, которую ты мне устроила… Что это было?

– Эээээ, ну как бы тебе объяснить?

– Желательно прямо!

– Нет, прямо не получится – ты сразу воспринимаешь как-то не так, злишься… – задумчиво произнесла Лидия.

– Мам, если ты собралась меня женить, то я…

– Да вовсе нет! Как раз наоборот! – она покосилась на опешившего сына.

– Можно подумать, мне делать нечего, женить тебя! Да, тебе тридцать пять, да, я хотела бы, что бы ты нашел себе жену, такую, как Милана… То есть не так – а чтобы ты нашел себе девушку, с которой мог бы себя чувствовать таким же счастливым, как Андрей с Миланой. Но проблема в том, что ты всегда был катастрофически закрытым и ужасающе упрямым.

– Вот спасибо, – хмуро буркнул Николай.

– Пожалуйста, только это чистая правда, – вздохнула Лидия.

– Погоди… – спохватился насупившийся Николай. – Как это ты женить меня не собираешься, а зачем тогда эти… девицы?

– Я тебе кое-что дам послушать, а ты сам решай, зачем и почему, – решилась его мать.

Она включила на смартфоне запись разговора девиц, а сама вывела на экране ноута фотографии и краткое досье милой Сонечки, собранные по её просьбе Хантеровым.

Николай, слушая, как его бесцеремонно обсуждают, словно покупая бычка для откорма, принял настолько презрительно-мрачное выражение лица, что Винь потихоньку уполз под диван – как-то спокойнее ему там показалось!

– Замечательная какая девушка! – крайне сухо прокомментировал он, когда запись закончилась.

– Да, и очень красивая. Очень! – Лидия развернула к сыну ноутбук. – Вот, полюбуйся.

На экране царило буйство красок, уступающее главному действующему лицу – обворожительной голубоглазой шатенке. Идеальная фигура, пышные густые волосы, красивое лицо без малейших признаков пчелопокусанных губ или гусеничных бровей.

Девушка, раскинув руки кружилась среди цветущих деревьев, падали лепестки, кружилась невесомая широкая юбка, летели волосы.

– Красота, да? – ровным тоном уточнила Лидия.

– Да, – скупо ответил Николай.

– Это она? – кивнул он на смартфон с записью разговора.

– Да, София Калязинова, – кивнула Лидия.

– Знакомая фамилия… – прищурился Николай, – Что-то такое слышал.

– Она дочь Руслана Калязинова – ты и должен был о нём слышать – у него достаточно приличных размеров бизнес. Живут они во Владимире. Имеют поместье за городом, собственно, о нём-то девица и говорит, что мол, ты от них недалеко.

Николай недовольно поморщился:

– Мам, неужели же нельзя было просто мне это дать послушать и показать?

– Нельзя! Ты мог воспринять это как угодно! – пожала плечами Лидия Андреевна, – А то я тебя не знаю… Вплоть до поиска этой самой Сонечки и общения с ней, чтобы доказать мне, что я была неправа!

– Мам!

– Что мам? Ты меня что, часто слушал? – она рассмеялась, глядя на оскорблённого старшего сына, – Хотя… может быть дело в том, что я просто не умела с тобой общаться!

– А теперь, типа, умеешь? – заинтересовался Николай.

– Теперь я догадалась – ты как рагу! Тебя надо разогреть, сложить информацию, закрыть крышкой и дать дозреть. И надеяться, что сварится именно то, что должно, просто потому что на результат всё равно повлиять невозможно! Как сварится, так и будет! Я тебя разогрела слухами о том, что пытаюсь тебя женить, обеспечила, как ты сказал, экспонаты, чётко соответствующие описанным образам Сонечки…

– А теперь прикрыла результат крышкой, – он понимающе кивнул на ноут с фото, – И даёшь доготовиться в собственном соку?

– Именно! Я всегда знала, что ты очень умный, – кивнула Лидия. – Я не верю, что ты настолько падок на красоток – у тебя их вокруг перебывало полно. Ближе, дальше – ты сам решал, как именно, мы с отцом не вмешивались, но эта… Она не из той категории – Софья не банальная охотница за деньгами, которых ты на подлёте различаешь, у неё и своего состояния хватает. Девушка значительно опаснее – ей нужны не счета, а сам мужчина – победа над ним. Она только тогда чувствует себя счастливой, когда приручит, влюбит, заставит плясать вокруг, а потом, когда он в ней уже нуждается, когда влюбился, жестоко бросает. Очень жестоко. Я почитала то, что мне прислал Кирилл Харитонович… – Лидия передёрнула плечами. – И это не один-два случая… она так развлекается довольно давно.

– А нечего попадаться и таким дураком быть! – буркнул Николай.

Нет, Лидия Андреевна даже рот открыла, чтобы попытаться ещё как-то убедить упрямца в том, что вопрос серьёзный, что девушка отнюдь не на нервах простаков играет, но припомнила свои предыдущие попытки в чём-то убедить старшего сына, припомнила неудачи в общении со средним, и… отступила.

– Милый, ты сам разберёшься, я в тебя верю. Не сердись на меня за наших гостий, надеюсь, они тебя немного развлекли, и да… я не буду к тебе больше приставать, но напоследок, прочти, пожалуйста, досье – это же просто разумно. Хорошо?

Уже насупившийся Николай оказался обезоружен.

– Ладно, прочту, – буркнул он, а потом потянулся и поцеловал мать в щеку. – Я не сержусь.

– Так, а теперь быстро-быстро… – Лидия Андреевна командовала сама себе, стараясь не испортить достигнутый результат и не вцепиться опять в сына. – Лида, пошла отсюда вон! Он читает и хорошо! Пусть читает, пусть думает. Ну справлялся же он без твоих ценных указаний? Справлялся. Да, девица мерзкая, опасная, да, я даже одного из пострадавших знаю… кстати, вот связаться с его матерью не повредит… мало ли что, пригодится! Но сейчас всё что я могла сделать, я уже сделала. И пошла отсюда!

Когда на тебя не давят, злиться как-то и не хочется… На что сердиться? На заботу? Глупо как-то. Когда тебе предоставили информацию, наглядно показали опасность и предостерегли, не выгрызая при этом сквозную дыру в организме и психике, эта самая информация воспринимается не в пример лучше. Ну, по крайней мере, так было у Николая.

– Красивая. Очень красивая. Я бы заинтересовался! – признал Николай, перелистывая на экране фото Софьи. – Но какая же… – он поморщился. – Неужели она всерьёз думает, что я на такое вот куплюсь? Да вот ещё!

«Такое вот» у Сонечки Калязиновой было весьма разнообразным.

– Для каждой рыбы нужна своя приманка, – она отлично умела ловить рыбу.

– Для каждой собаки нужна своя дрессура, – Соня любила собак.

– Для каждого мужика есть свой подход! – это она неоднократно проверяла. – Если он нормальный, то клюнет, а если нет – можно потоптаться на этом!

В любом случае, каждый, кто попадался в изящные руки с безукоризненным маникюром – никаких супердлинных и экстремально острых когтей, стразов и излишнего блеска, оставался поверженным и растоптанным, а в самом-пресамом лучшем случае – прилично ободранным.

Нет-нет, деньги тут были ни при чём, Соня сама могла себе позволить тратить приличные средства на своё «охотничье» хобби. Именно в этом и скрывалась приличная доля её успеха – секрет, который она никому не открывала, и уж тем более подругам.

– Сегодня она подруга, а завтра – прибить готова. Языком трепаться лучше поменьше! – этот вывод Соню никогда не подводил.

А секрет её состоял в невзрачном, но весьма эффективном способе добычи информации – собственном, прикупленном Сониной матерью по случаю, детективном агентстве. Нет, разумеется, ничего такого сложного они делать не могли, да и не претендовали, но слежка за неверными женами, мужьями, подросшими детьми, влезающими в сомнительные компании, вполне окупалась, а ещё снабжала владелицу и её дочку самой ценной валютой – информацией.

– Кто владеет инфой, тот владеет… нет, не миром, мир мне сто лет не сдался, а вот возможностью событиями управлять – это да! Это как раз для меня! – решила Соня, и ни разу не пожалела об этом принципе.

Когда она намечала новую «жертву», то перво-наперво пускала по следу сотрудников агентства. Несколько раз благодаря собранной информации она отказывалась от своей затеи – один любил пускать в ход кулаки, ещё один был крайне неуравновешен психически, были такие, которые при внимательном рассмотрении оказывались просто неинтересными – слишком падкими – какой в этом драйв?

Нет-нет… весь смысл был в том, чтобы победить первоначально упёртого, такого, кто не хотел влюбляться, кто не был в ней заинтересован.

На момент весёлой болтовни в аэропорту Соня уже мало того, что наметила себе объект для охоты, но и информацию получила.

– Так… и что тут у нас? Не женат, детей нет, отец вытурил из бизнеса, но он не спился, не опустился, выгребается успешно и активно, завёл собаку… Кобель таксы – прекрасно, вот и повод для знакомства, – Соня ухмыльнулась – собачники были уязвимы уверенностью в том, что их питомцы все без исключения отлично чувствуют людей.

– Ерунда! – припечатывала Сонечка Калязинова такие забавные выводы. – Да если бы это было так, разве попадали бы собаки в кучу неприятностей? Да разве почуял что-то тот риджбек, у которого я хозяину голову заморочила так, что он на коленках за мной ползал и рыдал? А всего-то… надо просто уметь с ними общаться! Особенно просто, когда у мужика кoбeль! Взять с собой мою Элли, да и все дела. Перед ней любой пес на пузе ползать будет.

Соня довольно покосилась на ладненькую, яркую, бело-рыжую басенджи, которая отличалась повышенной пролазностью, исключительной хитростью, и обладала таинственным обаянием, действительно, сводившим с ума представителей противоположного собачьего пола.

– Так, симпатии пса у меня в кармане – с собачником это половина дела. Что там ещё интересует этого Миронова? Рабооота… Это ещё проще – уточнить, чем он занимается, притвориться, что мне интересно и слушать-слушать… какие же они в этом все одинаковые – обожают болтать. Хотя, мне-то это только на пользу.

Вот что-что, а слушать Соня умела. Слушать, запоминать, выискивая уязвимые места, приручать, становиться интересной, нужной, потом незаменимой, а потом резко, с наслаждением и удовольствием бить наотмашь, наслаждаясь каждой секундой расплаты очередной жертвы.

Нет-нет, мать, конечно, намекала на замужество, даже пробовала надавить – да пожалуйста, Соня морально раздавила кандидата как таракана, внимательно выслушала материнский скандал и умело парировала:

– Ты же то же самое делаешь с отцом? Делаешь-делаешь – развлекаешься так, отдыхаешь? Вот и я тоже… развлекаюсь. Но я превзошла тебя, мне мало по одному мужику шпильками прохаживаться, мне разнообразия хочется, так что не мешай мне. Сама выберу какого-то одного, потом. А пока – буду так!

И, странное дело, мать утихла… Ну, относительно, конечно, но Соня могла бы поспорить, что с того самого разговора, она дочку даже как-то зауважала.

Мужа она держала в кулаке крепко-накрепко – и не удивительно – это для окружающих он -крупный бизнесмен, но свои-то знали, что все его активы в руках жены. Это она, будучи дочкой выскочившего в девяностые удачливого «дельца», владела всем семейным состоянием, а муж… а что муж? Управляющий тоже нужен, вот он и управлял, срываясь на подчинённых, считаясь жестким и неуступчивым переговорщиком, этаким «крутым мужиком».

Соня это видела с раннего детства, видела и со школы заводила себе собственные игрушки. А вот теперь пришла пора позабавиться с новой, желанной и интересной. Позабавиться от души, играя как кошка с мышью, пока и эта игрушка не сломается и не станет умолять её о пощаде, о любви, о понимании. Можно подумать в этих мольбах есть какой-то смысл – такие вещи не подают сломленным и сломанным…

По крайней мере, именно так думала Соня.