Читать книгу: «По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть вторая», страница 2

Сколько тогда было Тане? Лет шесть-семь? Да, пожалуй. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понять и запомнить эти слова, но недостаточно сильной, чтобы не думать о них.

Так что да… думала. Именно тогда она рассматривала фото отца, удивляясь, почему, если она похожа на него, так ему не нужна? Она что-то не так сделала? Но что? Что могла сделать совсем-совсем маленькая девочка взрослому человеку?

Лет в девять Таня услышала разговор бабушки и деда, которые обсуждали именно это:

– Ладно… положим, с Ириной жить не захотел, характерами не сошлись, бывает… но Танька-то причём? – вздыхал дед. – Ну, ладно, пока она была совсем маленькой, могу понять – мужикам сложно с такими общаться, но сейчас-то… Что мешает? Татьяна разумная, даже умненькая, чем бы она помешала, если б он её время от времени брал погулять, сводить куда-то.

– Да зачем ему это? Надо время тратить, деньги, силы. А он только себе радость любит делать. Что ему дочь? Он просто никого, кроме себя никогда в жизни не любил, – решительно ответила бабушка. – И угораздило же Иришку с таким эгоистом связаться!

Она много чего говорила, и Таня, связав тот раздражённый и холодный тон её бывшего отца с рассказами взрослых, сделала логический вывод – да вовсе не в ней дело!

Даже будь она самой лучшей на всём белом свете, ничего бы это не изменило. А раз так, то и не стоит об этом страдать. Благо и так хватало поводов для переживания, потому что на горизонте начал появляться Семён…

И вот теперь сюрприз!

– Эгоизм закончился? – прикинула про себя Таня. – Нууу… нет. Это вряд ли! Тогда, во-первых, что ему от меня нужно, а, во-вторых, откуда он узнал, где именно я работаю?

Именно эти два вопроса и заставили Татьяну заинтересованно покоситься на мужчину, который стоял перед ней.

Правда, Дмитрий Константинович, разумеется, трактовал этот взгляд абсолютно иначе, подумав, что дело спорится!

– Вон с каким любопытством смотрит! – подумал он.

А вслух продолжил:

– Я бы хотел тебе помочь в жизни. Дать, так сказать, старт…

– Это очень любезно с вашей стороны, – довольно-таки саркастически ответила Таня.

Увы… сарказм Дмитрий не уловил – он слишком себя любил, чтобы заподозрить, что всерьёз его точно не воспринимают!

То, что кое-кто в кустах готов заняться коллекционированием скaльпoв, он тоже не подозревал. Правда, Таня Врана остановила – махнула рукой, явно останавливая его рывок, и покачала головой.

– Танечка… может быть ты меня в гости пригласишь? Я понимаю, что квартирка съёмная, так что можешь не переживать об обстановке, – силясь предстать очень лояльным и душевным отцом, заторопился Дмитрий Константинович.

– Нет, извините, я не люблю гостей, – спокойно ответила ему Татьяна.

– Ну… где же нам поговорить? Я тут ресторанчик рядом видел, давай туда зайдём!

– Пожалуй, это будет самым разумным, – кивнула Таня.

Она уверенно прошла к столику, устроившись поудобнее, а потом подняла взгляд на Дмитрия Константиновича.

– Вы хотели со мной поговорить? Слушаю вас!

Дмитрий слегка опешил… он-то рисовал себе совсем иную картину – такая серенькая и замученная жизнью ветеринарша, которая в начале, конечно, подичится, может быть, даже пообижается, поплачет, а потом, осознав, что отец готов ей помогать, обрадуется, будет смотреть на него восхищёнными глазами, внимать каждому слову.

А тут… гм… странно даже как-то – напротив сидит очень симпатичная, очень спокойная, вполне уверенная в себе девушка, смотрит вопросительно, но так… скептически. Типа «ну-ну, говорите, что вы там хотели, а я, может быть, и послушаю. А может, и не стану! Подумаю ещё над вашим поведением.»

Против воли Дмитрий Константинович Серебрянов ощутил, что сам начинает волноваться – вот уж неожиданность!

Он рассердился на себя за это, а подозвав официантку, заказал себе крепкий кофе, ужин, а потом сказал:

– Что тебе заказать? Мясо, рыбу? Что на десерт?

– Я сама закажу, – равнодушно ответила Татьяна, подумав, что поздновато уточнять про десерт, ещё бы на карусели предложил сводить!

Дмитрий усмехнулся – он был уверен, что это такая забавная демонстрация независимости, ничего, скоро пройдёт!

Таня холодно рассматривала человека, который так мало значил в её жизни, но почему-то решил, что имеет право о себе напомнить.

– Так что вы хотели? И да… как вы узнали, где меня искать?

– Позвонил Ирине, она сказала, где ты работаешь, – охотно пояснил Дмитрий. – Я смотрю, она в кои-то веки исполнила мою просьбу и не стала тебе звонить и предупреждать о том, что я приду… Понимаешь, я не был уверен, что ты захочешь меня выслушать. Вот и попросил.

– Интересно, и почему же она вас послушалась? – это Тане действительно было интересно.

Ей-то казалось, что у них с матерью более-менее наладились отношения.

– Я хочу дать тебе жильё, а Ирка всегда переживала, что тебе жить негде. Короче, она обрадовалась, вот и не стала мне палки в колёса вставлять!

– Вы хотите дать мне жильё? – удивилась Таня.

– Да, милая! Понимаешь, я тут понял, что есть в моей жизни огромное упущение – я не обращал на тебя должного внимания!

– То есть никакого, – подсказала Таня.

– Ну алименты-то я платил…

– Очень небольшую сумму. Я видела приходы, – Таня сочувственно покачала головой, – Наверное, у вас была очень малооплачиваемая работа, да?

– Эээ… – вопросов с подвохом, да ещё при абсолютно спокойном тоне разговора, Дмитрий не ожидал.

С одной стороны было бы гораздо проще «признаться», что да, с хлеба на воду перебивался бедный человек, вот… последние крохи от сердца отрывал, да дочке высылал, а с другой… не так и сложно выяснить, что у него есть фирма, что обороты там очень неплохие, что существует она уже прилично лет.

– Да и мама может случайно сдать, – сообразил Дмитрий, именно последнее соображение и сподвигло его решительно заявить:

– Нет, я неплохо зарабатывал, просто… просто понимаешь, Ирина – она всегда была немного легкомысленной, вот я и не считал нужным…

– А при чём тут мама? Вы её и не должны были содержать, – Таня говорила так беспечно, словно о погоде прошлым летом, и это постоянно сбивало Дмитрия с толку. – Деньги платятся на детей.

– Да знаю я, зато расходуются матерями на ноготки и парикмахерские!

– Ааа, ну, тогда оно, конечно, понятно! – чуть улыбнулась Таня.

– Но ты не думай! Я все эти годы копил на квартиру для тебя! Правда, однушка, но для начала неплохо, да?

– Наверное, – вежливо согласилась она.

– Да… так вот! Квартира, конечно, не в самом хорошем состоянии, но я там ремонт сделаю, не волнуйся!

– И не собиралась! – пообещала Татьяна, которой было очень интересно, что же придумает этот тип, чтобы обыграть вот это «копил на квартиру для тебя».

Она ни на миг не поверила в то, что это правда, но тем интереснее было услышать, и что же нужно этому типу за такой жирный «посул».

Дмитрий Константинович придирчиво изучал тарелку, принесённую официанткой, а Тане всё больше хотелось домой, а не сидеть тут и тратить время на пустые разговоры. Правда, надо было всё-таки выяснить причину этакой «безудержной щедрости».

– Только я не очень поняла… когда я разводилась, вы мне сказали, чтобы я на вас не рассчитывала, а теперь, как выяснилось, квартиру хотите подарить! А, кстати, когда?

– Эээ, когда подарить? Сначала ремонт там сделаем, а потом… Потом ты там сможешь жить! Бесплатно!

– Ой, да-вы-что? Прямо даром? – Таню начал разбирать смех – чуть сдержалась.

– Ну конечно, даром! За кого ты меня принимаешь? – картинно возмутился «отец года». – А то, что я тебе тогда говорил… понимаешь, тогда я был женат, рядом стояла жена, и я никак не мог что-то другое сказать!

– Вот оно что было… так вы развелись? – Татьяна начала догадываться о причинах явления неуважаемого Дмитрия Константиновича к её скромной особе.

– Да, жена оказалась такой алчной особой. Ещё и парней против меня настроила! А я в это время в больнице был! Такая подлость, в такой момент! Только мать ко мне и ездила, и то, всего один раз! Прямо все бросили! – вещал он.

Вот что Дмитрий Константинович любил и уважал, так это поговорить о себе любимом! Таня старательно слушала, открывая всё новые и новые грани этого «брульянта», а он взахлёб рассказывал о том, как его подло бросили, обобрали до нитки, а всё почему?

– Конечно, я как нормальный человек, всё на маму регистрировал! – вещал он. – А бывшая… в смысле, вторая бывшая, взбеленилась, глупостей всяких понапридумывала, мальчишек настроила, и…

– Как опрометчиво! – покачала головой Татьяна, которой внезапно стало жалко мать Дмитрия Константиновича – когда-то она спрашивала про неё у своей мамы, и та сказала, что первая свекровь у неё была на редкость адекватной – не вредничала, пыталась сына притормозить, вернуть на грешную землю, даже несколько раз с маленькой Таней оставалась.

Таня подумала, каково это, в семьдесят с лишним скакать вокруг здорового мужика, который ещё и подгонять будет, да прикрикивать, вот и решила слегка изменить расстановку сил. Наверное, за те несколько раз, которые та бабушка всё-таки была её бабушкой.

– Что именно? – удивился её заявлению Дмитрий. – Что опрометчиво?

– Ну как же… а вдруг она замуж выйдет? Ей сейчас сколько? Семьдесят три? Так это дело такое… и позже выходят!

– Эээ, ну, так я ж всё равно один ребёнок у мамы! – он так и сказал «ребёнок», изрядно повеселив Таню – очень уж мило выглядел зрелый мужчина, который так про себя любимого вещает.

– Это да, только вот муж, если что, всё равно как минимум половину наследует! А если он пенсионер, его и наследства лишить нельзя, – Таня только недавно наткнулась на юридическое описание подобного вопроса, так что была во всеоружии.

– Чё? – изумился Дмитрий, которому ничего подобного в голову и не приходило!

– Ну как же… вот вы только что сказали, что она к вам в больницу только один раз приехала, ещё и недовольны были, правда?

– Э… да…

– А она, может, чувствовала себя неважно, да и потом, ничего же страшного с вами не было, верно? А вы явно ей что-то этакое высказали? – Таня прямо-таки наслаждалась действием поговорки «С кем поведёшься, от того и наберёшься»!

Нет не зря, ох не зря она всё последнее время водилась с лисами, да и не только с ними! Прямо-таки померещился пышный пушистый хвост, уютно обвивавший её колени.

– Да… кажется, высказал! – припомнил Дмитрий Константинович.

– Вот, а она-то женщина в возрасте, ей внимание нужно, понимание, помощь! А вдруг это всё она найдёт у кого-то другого? И что тогда будет?

Последствия рокового невнимания к родной матери, описанные вкрадчивым и весьма убедительным тоном, заставили Дмитрия Константиновича похолодеть!

Да как же он не учёл-то этого? А ведь и правда… вкрадётся в доверие какой-нибудь прощелыга и поминай как звали всё честно заработанное!

Впрочем, выход из этого кошмара сидел напротив!

– Танечка, как хорошо, что я тебя нашёл! – возликовал Дмитрий. – Вот ты-то мне и поможешь!

– Правда? – удивилась Таня.

– Конечно! Это же твоя бабушка! Она пожилая, ей помощь нужна и внимание! Понимаешь?

– Понимаю, конечно! И так хорошо, что у неё есть такой прекрасный, заботливый и предусмотрительный сын! – парировала Таня. – Так что с вами она не одна, и вы о ней будете очень заботиться, чтобы она вдруг не заскучала и не стала на вас сердиться…

– Я-то да! Но ты… ты же мне поможешь?

– Нет, конечно! С чего бы? – удивилась Таня.

– Но я же твой отец!

– Я вас вижу первый раз в своей осознанной жизни! Вам не кажется, что вы что-то в своём утверждении пропустили? – Таня всё так же мило выглядела, даже слегка улыбалась, скандалить, истерить или как-то выражать гнев и не думала.

Да и какой уж тут гнев? На кого? На вот этого типа, который платил её маме деньги, которых хватало только на хлеб? На того, который однозначно и неоднократно говорил, что она ему не нужна и не имеет право на что-то рассчитывать?

– Слишком жирно будет! – подумала Таня, продолжая разглядывать ошалевшего собеседника.

– Тань, погоди… ты, наверное, не поняла! – Дмитрий счёл, что объяснил как-то непонятно. – Я тебе отдаю квартиру! Однокомнатную! Неужели ты за это мне не поможешь?

– Отдаёте? На «пожить абсолютно бесплатно, то есть даром, пока там ремонт»? – Татьяна с изумительной точностью хорошего ветеринарного хирурга отловила и выделила суть предложения. – Спасибо вам большое, но я как-нибудь обойдусь!

– Да ты ж снимаешь?

– И что? Вам-то что за дело?

– Я – твой отец!

– Ой, ну какие вы странные вещи говорите, право же! – рассмеялась Таня, поднимаясь из-за стола. – Отец не тот, кто родил, а кто воспитал. Так что нет у меня никакого отца. Нет и не было, примерно с того момента, как вы маме рассказывали, что я вам не нужна, вы меня не хотите и нечего с глупостями лезть! Хотя нет… даже раньше! Так что, Дмитрий Константинович, живите долго и счастливо, заботьтесь о своей маме, делайте ремонт, да что угодно… только без моего скромного общества!

Таня отвернулась от окна, уже не увидев, как на ближайшую к стеклу ветку дерева опускаются два ворона – один очень крупный, другой помельче. С ветки осыпался вниз снег, на что вороны не обратили ни малейшего внимания – они не отрываясь всматривались в рассерженного мужчину.

Глава 42. Ловля кукуха

В каждом деле важно знать ту черту, у которой нужно остановиться – моешь кастрюлю, так не протирай её до дыр, жаришь картошку – хорошо бы не до угольков, уговариваешь дочь, которую увидел первый раз за столько лет, взвалить на себя заботы о себе любимом, так не доводи её до ручки… может мало не показаться!

Принцип хороший, но только вот Дмитрий Константинович о нём как-то подзабыл, а скорее, даже не подзабыл, а настолько исполнился праведного гнева, что, даже не подумав остановиться, поспешил за Татьяной.

В самом-то деле, что такое? Он старался, сделал даже не один шаг, а много-много шагов навстречу, только от парковки до этой дурацкой клиники, где Татьяна работает, столько пришлось пройти, а она посмела… посмела просто уйти?

– Нет, постой! – Дмитрий Константинович торопливо бросил деньги на столик и поспешил за негодной девчонкой! – Ты, значит, носишь мою фамилию…

– Не ношу – сначала взяла фамилию мужа, а после развода – мамину девичью, – спокойно ответила ему Таня, даже не утруждаясь тем, чтобы посмотреть на Серебрянова.

– Так, значит… – пробормотал Дмитрий Константинович, почему-то удивлённый этим известием.

Впрочем, это и понятно – он-то всегда с придыханием относился к своей фамилии, словно она делала его каким-то особенным.

– Татьяна, погоди! Я же не всё тебе сказал! – вдруг спохватился он, сообразив, что раз уж дочь и от фамилии его отказалась, то её слова о том, что отцом она его не считает, надо воспринимать вполне серьёзно.

– Я же хотел на работу тебя пригласить! – воскликнул он.

– Я ветеринар, – вежливо напомнила ему Таня, которой надоел этот странный разговор, когда один из собеседников почти всё время слышит только себя.

– Ой, да что это за работа, кошек да собак пользовать! Ерунда какая-то! А я тебя в ассистенты возьму! – щедро посулил Дмитрий Константинович. – Познакомишься у меня на работе с кем-нибудь… Ты же вполне симпатичная!

– Не могу с вами согласиться! – раздался чей-то голос рядом. – Что значит, «вполне симпатичная»? Таня очень красивая! Странно, что вы этого не видите!

– Эээ? – Серебрянов удивлённо покосился на молодого мужчину, который оказался рядом с Татьяной. – Таня! Это ещё кто?

– Не ваше дело! – Таня ответила резко – очень уж надоел ей этот тип, который явился из своей пустоты, тратил её время, да ещё пытался уволочь с собой, в ту самую пустоту, вакуум, который заполнялся только им одним. – Не ваше дело, кто это, где я работаю, где живу, и что в моей жизни происходит. Вы решили, что я вам не нужна, и много лет так жили? Вот и продолжайте это делать!

– Да я… я потом в суд обращусь! – пригрозил Дмитрий. – Тебя обяжут мне помогать, и будешь бегать как миленькая!

– Да хоть в ООН пишите! Если вы до своей пенсии ухитритесь разориться, и мне присудят платить вам алименты, не сомневайтесь, я буду их платить, и даже мухлевать не стану, как вы! И до рисования себе официальной зарплаты в три копейки я не унижусь в отличие от вас! Только вот вам это удовольствие дороговато стоить будет, верно? Так что вы постарайтесь быть и оставаться человеком состоятельным, потому что много вам всё равно не присудят! А вот бегать к вам и помогать меня НИКТО обязать не может! – Татьяна вообще-то вовсе не была размазнёй, просто не выглядела человеком, способным остановить направленное на неё хамство, вот и возникали у некоторых всякие иллюзии…

Правда, подобные иллюзии при столкновении с действительностью быстро скукоживались и опадали вниз, бесславно там загибаясь. И стоял среди всего этого палого иллюзорного великолепия ошарашенный Дмитрий Константинович, стоял и глазами хлопал.

А вот совсем неподалёку хлопал крыльями здоровенный чёрный ворон, который явно собирался вдоволь повиться над головой незадачливого неотца-немолодца.

– Тань, пошли уже! – поторопил Татьяну её спутник, ворона прекрасно видевший, – Чего тут мёрзнуть?

– Да, Юр, пошли! – Татьяна чуть усмехнулась, глядя, как Уртян галантно предлагает ей взять его под руку, но игру приняла.

Дмитрий Константинович смотрел вслед дочери, которая удалялась под ручку с каким-то хлыщом ненатурально-киношной внешности – у кого ещё могли быть янтарные глаза при чёрной шевелюре? Мозг у Серебрянова работал как-то со скрипом – видимо, от потрясения, впрочем, через пару секунд выяснилось, что скрипит вовсе не его центральный отдел нервной системы, а ветка над головой.

Машинально задрав голову, Дмитрий Константинович сдавленно выругался и поспешно отскочил в сторону от приличного количества мокрого снега, рухнувшего сверху и противно забившегося за воротник.

– Кррра! – каркнул ему прямо в лицо здоровенный чёрный ворон.

– Пшёл! Кыш! Кыш отсюда! Развелось помоечников!

– Тут вы прравы! – откуда взялся этот черноволосый и черноглазый мужчина, Дмитрий так и не понял – вроде, он только что в полном одиночестве стоял среди небольшого заснеженного сквера.

А между тем, незнакомый мужчина продолжал:

– Прричём, вот что обидно… эти самые помоечники пррячутся под моррдами прриличных на вид людей!

Звучало это как-то оскорбительно… как-то опасно, что ли… Это в дочке Дмитрий Константинович не разбирался абсолютно, знать её не знал, да и узнавать по-настоящему не собирался, кто уж там будет всматривается в богатый внутренний мир робота-пылесоса и скороварки в одном лице? Зато на обеспечении собственной безопасности Серебрянов собаку съел, прекрасно ощущая, когда пора уносить ноги!

Он бы и сейчас это сделал, да вот только никто ему этого не позволил – клацнул перед лицом здоровенный чёрный клюв, прошлись по густой шевелюре когти, Дмитрий панически отшатнулся, только вот направление выбрал очень уж неудачное – самое неудачное изо всех!

Он невольно оказался совсем близко к темноволосому худощавому типу с резкими чертами лица и до странности чёрными глазами. Такими, что казалось, в них радужки нет – один бездонный зрачок.

Собственно, зацепившись взглядом за эти зрачки, которые почему-то казались опаснее дула пистoлетa, Дмитрий Константинович и замер.

– Ты как последний кукух, выкинул Татьяну из гнезда, когда она была ещё беспомощным птенцом, и выкинул потому, что не хотел даже со своей крровью делиться комфорртом, удобством и свободой?

– Да, – признался Дмитрий, неотрывно глядя на говорившего.

– Так вот теперь она летит со своим ветрром, и тебе её не догнать и не поймать. Ты для неё не отец! Ты больше никогда и ни по какому поводу не появишься на пути у Татьяны! Не будешь ей звонить, писать, искать её! – негромко велел ему черноволосый. – Понял?

– Да! – мелко закивал Серебрянов.

– Ну, а рраз понял, можно и позабавиться… – хрипловато расхохотался черноволосый, – Врран! Лови кукуха, твоя очерредь!

***

Москва – город огромный, людей много, соответственно, и чудаков хватает – кого только не увидишь на московских улицах, но странный тип, который бегал кругами по скверику, хватаясь за голову, то и дело размахивая руками, будто он кого-то отгоняет, и вереща:

– Ку-ку… кук-куууу! – даже привыкших ко всему прохожих заставил удивиться.

Кто-то вызвал полицию, те тоже слегка удивились, особенно выяснив, что человек ничего этакого не принимал, просто кажется ему, что за ним летают два ворона и кричат, что он – кукушка.

– Нда… походу нервный срыв у человека! – вздохнул ответственный участковый Дмитрий Сергеевич Филимонов, когда выяснилось, что абсолютно на все вопросы тип отвечает совершенно связно, логично и внятно, только вот на орнитологической теме его заедает наглухо.

Он вспомнил сегодняшнего кота Тайсона и вздохнул:

– Наверное, буря какая-то в атмосфере происходит – вон как некоторых плющит и колбасит!

Буря и происходила – бушевала Крылана… а окружающие её вороны и Карина опасливо жались по стенам, держался только Карунд.

– Да как вы могли-то, а? И это называется прроучили? Да я б его… да я б ему!

– Кррылана, ну не было врремени тебя звать! – попытался вставить словечко Вран.

– Чего ты там карркнул? Если бы Кррамеш захотел, то этот… кукух стоял бы в скверре как новый памятник – го-да-ми! Но вам же самим интерреснее было позабавиться, да?

– Ррродная, они прросто не сообрразили… – пытался утешить супругу Карунд, а его брат Кирин косился на него со всевозрастающим уважением – Крылану в гневе он ещё не видел, так что впечатлений хватало.

– Не сообрразили? Как же! Они ПО-ЖАД-НИ-ЧА-ЛИ!

– Да хоть бы и пожадничали, зато от чистого серрца! – Вран машинально ляпнул фразу из мультфильма «Падал прошлогодний снег» и тут же сильно об этом пожалел – на него надвигался натуральный ураган.

– Стой! Я прросто пошутил! – заюлил он, старательно опустив глаза, – Крылана, Таня ррастрроится, если ты меня заморрочишь! А она и так пррришла и куда-то делась.

– Куда это она делась? – забеспокоилась Крылана.

– Она в доме, – решилась вмешаться в разговор Карина, – Прросто её не видно. Шушана сказала, что её не надо сейчас искать и трревожить.

– Вот… вот до чего вы Таню мою довели! – горько вздохнула Крылана. – Пррячется! Хотя… – она нехорошо прищурилась на Врана и Крамеша, – Хотя это означает, что уж на вас-то душу я отвести успею!

– Карраул! – хулигански крякнул Крамеш, пнув зазевавшегося Врана, – Чего замерр? Крррылья в лапы и пррочь!

Они и правда торопливо вылетели из окна, закружившись над норушным домом и перекаркиваясь, – оба понимали, что вовремя смылись и дёшево отделались – никому из них не хотелось весь вечер жужжать, как Крыланин брат, а ведь она могла и чего покруче придумать!

– Безобрразники! – проворчала Крылана, закрывая окно, – Не дали добрраться!

– Милая, так, может, это и к лучшему… – мягко намекнул Карунд.

– Может, и к лучшему, но я-то прро это уже не узнаю! – логично объяснила вороница, покосившись на явно развеселившуюся Карину.

На неё же смотрел и Кирин, понимая, что чем вороничка становится увереннее, тем больше хорошеет. Впрочем, додумать ему не дали – из угла появилась Шушана, которая официально известила собравшихся о том, что в коридор нынче лучше не выходить, ибо там гуси испытывают дальнобойность разрядов, поэтому Кирину стоит вернуться к себе через окно.

– Иначе за сохранность оперения я ответственности не несу! – официально заявила Шушана, а потом куда-то заторопившись, исчезла.

– Так, Терентий дрыхнет, вороны заняты кто чем, Уртян травы перебирает, Сшайр читает, Мышка и Плющерь в междустенье с норушатами, Тишинор за домом приглядит, он пообещал, а я… я к Танечке! – решила норушь, и только хвостик мелькнул у встенной двери, приоткрывшейся ровно настолько, чтобы пропустить в терем совсем небольшое, но очень важное существо.

Татьяна сидела у печи, подкармливая несмелый огонёк кусочками бересты. Оранжево-золотые огоньки то вспыхивали, жадно принимая угощение, то затухали, съёживаясь до крохотных алых точек, прячущихся в сизом пепле.

– И чего ты мёрзнешь? – знакомый голосок заставил Татьяну обернуться.

– Шушаночка, ты пришла! – Таня знала, что Шушана ни разу ещё не уходила от дома так далеко.

– Ну, конечно, я пришла! Норуши всегда приходят за своими! – важно ответила Шушана, а потом тихонько добавила:

– А потом, я тебя просто люблю…

– И я тебя! – Таня протянула руку, и Шушана уютно умостилась в ладони. – И как бы я жила, если бы тебя не встретила?

– А я? – вопросом на вопрос ответила норушь.

Они обе заворожённо смотрели на огонь в печи, ощущая, что дом потихоньку согревается, а холод разжимает когти и отодвигается всё дальше и дальше.

– Крылана чуть не заклевала Врана и Крамеша, – тихонько рассказывала Шушана. – Правда, сердилась так… понарошку. Я думаю, что она рада, что тем человеком занялся Крамеш и просто заставил его запомнить, что к тебе ни при каких условиях подходить не стоит. Мне кажется, что Крылана боялась не сдержаться, а ты бы потом того ещё и жалела…

– Мне бы впору его и сейчас пожалеть… просто потому, что он жалкий! – вздохнула Таня, – Только вот мне в голову пришло, что жалкий-то он потому, что ему именно так нравится жить. И ничего у него такого, выходящего за пределы его выбора, не случилось. И свою жизнь ему под ноги выбрасывать – жирно будет! Короче, даже пожалеть его не получилось… наверное, я стала плохой и нехорошей!

– Нет, просто ты осталась целой! – рассудительно ответила норушь, пошевелив носом, – Постояла рядом с типом, обгрызенным его собственным эгоизмом, и не дала ему ещё и тебя обкусать, вот и не жалеется о нём. Ибо нечего! – это глубокомысленное замечание было поддержано поднятым вверх аккуратнейшим розовым коготком.

– Помнишь, как мы с тобой стресс загрызали? – вдруг спросила Шушана.

– Конечно!

– Знаешь, я тут подумала, что это неправильно!

– Что именно? – по Таниному мнению, они всё-всё делали правильно.

– Мы там его загрызали, а тут – ещё нет! Это же возмутительное упущение! – норушь изобразила возмутительность, встопорщив шёрстку и пошевелив круглыми ушками.

– Нда… коллега, а с этой точки зрения данный вопрос я не рассматривала, – покаянно призналась Таня, – Пошли восполним упущение?

– Разумеется! – согласилась Шушана, которая только недавно велела Крамешу отнести в теремный холодильник всякие разные приятные продукты.

И они пошли! И загрызли разом несколько стрессов – все, которые вспомнили за последнее время. Даже про захват котом Тайсоном капитана полиции Таня вспомнила – во как старательно перебирала все стрессоподобные ситуации!

Загрызли и это, посмеялись, окончательно расправившись со всеми расстраивающими ситуациями, заодно и поели, а то ни Таня, ни Шушана не ужинали.

– Слушай… вот сижу я и так мне хорошо! – довольно вздохнула Татьяна, разом отодвигая в далёкое-предалёкое прошлое и эту ненужную встречу, и ощущение, словно вляпалась во что-то… неприятное, и собственные эмоции, которые к окончанию разговора с тем человеком уже просто бурлили, – надо же, так вот разом обесценить её саму, всё то, чем она занимается, всё, что ей важно и нужно, просто чтобы Дмитрию Константиновичу комфортно жилось.

– Вот и правильно, что хорошо! – согласилась Шушана, довольно поглаживая шёрстку на животе, – И мне просто чудесно!

Вот в таком настроении они и вернулись в норушный дом, оставив за встенной дверью терем. Тоже довольный, тёплый и сытый – дома любят людскую радость, причём они ею не питаются, отбирая и уменьшая её у человека, а насыщаются до краёв просто тем, что эта радость у людей есть.

– Тань! – Вран сидел на кухне, подперев голову обеими руками, – Ты как?

– Прекрасно! А ты чего такой озадаченный?

– Да вот… завтра Иван придёт… ну, мой руководитель, которого Сокол пригласил. Так вот я думаю, можно тебя попросить ему чай сделать? Ты знаешь… я умею только бурду из чая варить!

Глава 43. Снежный ком событий

Утром Таня позвонила маме, решив выяснить, с какого перепуга та дала её данные бывшему мужу, а дочь об этом и близко не предупредила?

– Таня, ну, ты странная всё-таки! Он же тебе квартиру подарит!

– Никогда не думала, что так скажу, но, знаешь, мам, это не я странная, а ты наивная! Ты даже после его, с позволения сказать, алиментов, на что-то ещё надеялась? Столько лет он про меня не вспоминал и вдруг – квартиру! Он имел в виду, что у него в однушке должен идти ремонт, самому следить неохота, со второй женой он развёлся, больше желающих работать дармовым управляющим у него почему-то не нашлось, вот и вспомнил обо мне, только и всего!

– Погоди… то есть он не собирался тебе квартиру подарить? – начала закипать Ирина.

– Конечно, нет! И мыслей у него таких не было. Даже мимо ничего не пролетало!

– Ах он… – Ирина шипела так, что даже Сшевил было бы завидно. – Погоди… ты сказала, что вторая жена с ним развелась?

– Да, он жаловался, что ободрала как липку.

– Ну и молодец! Хоть кто-то ему попался под стать! – Ирина против этой самой второй жены ничего не имела – не она была причиной развода, и более того, когда она с Дмитрием разошлась, его будущая супруга ещё в школу ходила.

Так что теперь она просто позлoрaдничала о правильно проведённом разводе, потом поярилась на бывшего мужа – вот гад, да? А потом пришлось пообещать Татьяне, что кто бы что ни сулил, без предупреждения она дочь осчастливливать больше не станет.

– И то хорошо! – думала Таня, заканчивая разговор и поглядывая в окно, на падающий снег. – Может, действительно, больше не будет так…

Она этим разговором словно полностью сняла с себя даже остатки памяти о вчерашней дурацкой встрече – это не её выбор, не её ошибки, не её ответственность, зато Ирина злилась за двоих.

– Пусть он мне только попадётся… Я ж тогда молодая была, глупая. Всё мне казалось, что это я чего-то не сделала, не додала, не смогла. Ну, ладно, положим! Но при чём тут Таня? Ух… если я его встречу, ну и пожалеет он… обо всём разом!

Таня, глядя на снег, представляла себе, что он укрывает всё-всё – всю осеннюю грязь, вечернюю темноту, затяжные дожди, которые навевают тоску, оставляя после себя белое, чистое, новое. Зато Ирина при взгляде на тот же самый снег явственно представляла себе, как лепит хороший такой, увесистый снежок, размерчиком примерно как нижний снеговичный ком и смачно запускает его в лощёную физиономию своего бывшего супруга, посмевшего вчера обмануть её саму и расстроить Татьяну!

***

Соколовский приехал рано – ещё до обеда. Приехал и улёгся на диван у себя в кабинете – ночные съёмки его не то, чтоб утомили, но почему он не может себе позволить подремать, если тут он сам начальник?

– Могу и буду! – решил Филипп Иванович, уверенно закрывая глаза.

Правда только для того, чтобы тут же их распахнуть, прыжком взвиться с дивана и выскочить из кабинета на истошный вопль…