Читать книгу: «Ночь бесконечная. Рассказы», страница 5

В РЕЖИМЕ ТЕНИ

После идеального секс часа, который мне устроил Юрка, я крепко задумалась. Я понятия не имела, как он жил пять лет, пока мы не встречались. И это на мой вопрос: «Ну, и что ты изобразил?», он ответил, что любит меня и жить без меня не может, и не получается. Я не успела спросить, что же дальше, он ушёл, потому что куда-то опаздывал. Мне не хотелось начинать всё сначала. Когда уехал Борька, я очень мучилась без мужчины, но не желала, ни на кого размениваться. Я часто видела себя во сне в постели с Борькой. Я скучала по его ласкам, потому что по-настоящему его любила, и не хотела никого другого.

Как часто по ночам я просыпалась в слезах, и шла в душ, чтобы охладить своё вышедшее из-под контроля либидо. Юрку я подпустила к себе не сразу, и он меня не торопил. Я помню, как в первую ночь с Юркой, закрыв глаза, представляла себе, что это Борька. Но Юрка был другой. Положа руку на сердце, я тогда признала, что Юрка более опытный любовник, чем был Борька. Ведь до меня Борька ни с кем не жил, и сам рассказывал, что у него почти не было женщин. Всё чем мы занимались в постели, было только моим сексуальным опытом. И как иначе, я же его старше на целых десять лет. А Юрка долго жил в браке, и после у него была подруга, которая почему-то от него ушла. Но это он мне так сказал, а я никогда не интересовалась его прошлым.

Весь день я приходила в себя. Я давно отвыкла от «прополки грядок», и чтобы восстановить силы провалялась до вечера. Зато я тщательно взвесила все «за и против» наших с Юркой отношений. Я вспомнила, что специально подстриглась, чтобы лишить его фантастической разрядки, как реакции на мои распущенные волосы. Но почему я это сделала, я забыла. Помню только, что мы поссорились из-за того, что я взяла тайм-аут, чтобы подумать об его предложении руки и сердца. Но что было до того? Борька, поздравляя меня по скайпу, выказал мне своё недовольство тем, что я обижаю Юрку. Стоп! Я тогда удивилась, что Борька в курсе нашего с Юркой романа. Недолго думая, я включила компьютер и позвонила Борьке в Израиль.

– Колись, любимый, откуда ты знал, что мы с Юркой встречаемся? – Я даже не поздоровалась. А Борька опустил глаза.

– Ну, ты же всё равно знаешь… – Прошептал он, а я вспомнила, что «колись» это было то самое моё слово, которого Борька не боялся, но знал, что оно означало – мне уже известно то, что он пытался от меня скрыть. Обычно это были какие-то пустяки, типа, где он пропадал весь вечер, или зачем заныкал часть зарплаты, а я заначку нашла. Деньги у нас были общие и неплохие, и если Борька хотел себе что-то купить, всегда покупал, безо всякого согласования со мной, и я делала точно так же. Заначки он делал, когда на что-то копил, поэтому я перестала обращать на них внимания. На этот раз я сказала «колись» машинально, но решила дожать своего бывшего, потому что ничегошеньки не знала.

– Я сказала, колись, Барбос.

– Это я попросил Юрку не бросать тебя одну. – Промямлил Борька.

– Очень интересно. А ну, с этого места поподробнее.

Борька молчал. Главное было не дать ему отключиться от скайпа, поэтому я сказала первое, что взбрело в голову:

– А ты знаешь, что ты испортил этим ему жизнь? Тебе мало было того, что ты увёл у него Милку?

– Лёлька, не передёргивай. Я не уводил у него Милку, она сама…

– Чего, чего?

– Она сама так захотела. Окрутила меня как мальчишку, сказала, что забеременела. И я…

– Как честный кавалер женился на ней?

Борька посмотрел на меня как нашкодивший щенок и промолчал.

– Борис, лучше честно мне всё расскажи, а то я напридумываю такого, что мало не покажется никому. А ты знаешь мою богатую фантазию.

– Мы давно разошлись. Милке просто нужно было зацепиться здесь, вот она и разыграла всё как по нотам – любовь, беременность, брак, гражданство, ребёнок. Я в её планы входил, как досадная необходимость. Вот и всё.

Теперь замолчала я. Если всё это было правдой, то добродушная тетёха Милка, оказалась прожженной стервой. Я помнила, как она откровенно насмехалась надо мной, когда я отказалась уехать с Борькой.

– Борь, расскажи мне всё по порядку. Как тебе вообще такое в голову взбрело – попросить Юрку не оставлять меня одну?

– Он всегда был в тебя влюблён и завидовал мне, что я тебя первым встретил. Помнишь, как мы с ним подрались на какой-то праздник?

– Помню, и что?

– Это из-за того, что я шлёпнул тебя по заднице, когда ты проходила мимо меня. Юрка рассвирепел, он кинулся на меня, словно ты была его, а не моей женой.

– Вот придурок. Но вы уже были пьяные в хлам, Милка его сразу увела.

– Утром он передо мной извинялся. А Милка знала, что Юрка к тебе неравнодушен. Она его часто унижала и высмеивала, что он влюбился в старуху.

– Это я старуха?

– Это Милка так говорила. А потом я уехал. Я хотел вернуться к тебе, но просто не успел. Мы поговорили с Юркой, и он мне признался, что не удивлён, что я повёлся на Милкины чары. Он тоже женился на ней по залёту. И когда я заикнулся о том, что ты осталась одна, и попросил не бросать тебя, у него глаза загорелись. Он просто места себе не находил, придумывая, как бы с тобой встретиться, и не подать виду, что он хочет стать твоим любовником.

– В итоге он просто позвонил, и вы элегантно обменялись жёнами?

– Да. Это когда уже заболел дядя Миша. Юрка так ждал, когда же, наконец, ты решишься лечь с ним постель… – Голос Борьки почему-то задрожал.

– И дождался. – Я отключила связь с Борькой, решив, что потом ему перезвоню. На меня нахлынули воспоминания.

Та первая ночь с Юркой была по-своему волшебной. Он так романтично обставил весь процесс, что у меня просто не было выбора – только отдаться здесь и сейчас. Мы посидели в ресторане, и Юрка сказал, что десерт ждёт у него дома. У меня мелькнула мысль, что если я сейчас с ним уеду, уже не отвертеться от близости. Но я села в такси, чем сама себе сказала – «Да!» Может выпитое за ужином вино ударило мне в голову, но я совершенно спокойно вошла в Юркину квартиру и обомлела. Юрка геолог, у него везде камни, и не просто камни, а художественные композиции из камней. Я бывала у него дома днём, видела, как красиво и с любовью подобраны минералы. А тут он включил подсветку. Первая мысль, которая у меня мелькнула – «Ну и дура же Милка, что бросила Юрку!» Юрка, бесспорно, был художником, такой красоты я не видела ни в одном доме, даже у тех, кто претендовал на оригинальность, и был художником по роду занятий. Кроме того вся комната была уставлена цветами – комнатными и срезанными в вазах затейливых форм. Все розы были чайного цвета – мои любимые… Я повернулась, чтобы спросить, зачем он накупил столько роз, а Юрка что-то вложил мне в руку.

– Юра, что это? – Необыкновенной красоты камень был отшлифован и превращён в кулон в виде сердца.

– Я пока не буду на тебя его одевать. Это сардоникс разновидность сердолика.

– Он светится!

– Да, и символизирует огонь…

Юрка начал меня целовать, но вдруг отпрянул:

– Я забыл про десерт.

Он отпустил меня привести себя в порядок, а когда я вышла из ванной, увидела, что на журнальном столике накрыт лёгкий ужин – вино, фрукты, шоколад. «Мы только что из ресторана» – мысленно вздохнула я, но за стол уселась, и с удовольствием пила вино бокал за бокалом. Юркин взгляд на мои прелести говорил сам за себя, но я так набралась, что мне было всё равно, как он смотрит на моё декольте. Потом мы танцевали, и как-то незаметно для меня переместились в спальню. Он раздевал меня так, как будто разворачивает хрупкую хрустальную вазу. А когда опустил бретельки бюстгальтера, он выдохнул: «О, Лёля…", и приник к моей груди. И почему все мужики тащатся от моих титек? Борька их вообще называл – белый налив. Грудь у меня небольшая, может быть поэтому до сих пор не превратилась в «уши спаниеля». Даже моя мать сказала, что у меня каким-то чудом груди сохранили девичью форму, но мне это без разницы. Юрка долго не мог оторваться от моей груди. А потом признавался, что всегда знал, что его не зря притягивает именно моя грудь. Она укладывается в его ладони точно по размеру. «Эх, и в Борькины тоже!» – подумала я.

У меня не было мужчины больше пяти лет. Но как я не закрывала глаза, чтобы представить, что это не Юрка, а Борька, ничего не вышло. В какой-то момент я поняла, что хочу именно Юрку, а не Борьку. Юрка так меня ласкал, что Борьке и не снилось. И вот он стягивает с меня трусики и вздыхает: «Ты вся мокрая, ты меня хочешь…". Когда он вошёл в меня, я привычно потянулась к клитору, чтобы усилить наслаждение. Но Юрка убрал мою руку и прикоснулся сам к заветному местечку. И я утонула в ощущениях. Я просто улетела в космос, чего с Борькой практически не было. Только однажды, перед его отъездом мы как то по особенному провели ночь.

Утром стоя перед зеркалом, я думала о том, почему я не научила Борьку всему, что делал со мной Юрка. Да потому что сама ничего не знала о таких вещах. Факт, что мы с Юркой забыли про презервативы, меня совершенно не смутил, я их не люблю. А Юрка пожал плечами: «Мы взрослые люди. Было бы свинством притащить своей возлюбленной какую-то болезнь, или допустить нежелательную беременность». «Значит возлюбленная. Замечательно! Но почему я всё время вас сравниваю?» Мне это самой не нравилось. И когда я вернулась в постель, и Юрка сказал, что ему совершенно не хочется вставать на работу, а то, что уже встало, о работе вообще не думает, я показала ему такой трах, после которого он позвонил студентам и отменил свою пару.

Я снова позвонила Борьке, а он как будто, так и сидел у компьютера, дожидаясь, когда я позвоню, и снова устрою ему допрос с пристрастием. Медленно, но верно, я вытащила из Борьки всё, что он знал про Юркину жизнь после развода с Милкой. Особенно за последние три года. Со слов Милки, которая приезжала к сыну, Юрка завел себе какую-то молодую шалаву.

– Студентку что ли? – Спросила я.

– Понятия не имею. Я даже не стал ему звонить, потому что он нарушил своё слово – не бросать тебя одну.

– А тебе не приходило в голову, что это не он меня, а я его бросила? И даже занесла в чёрный список в телефоне?

– Я об этом знаю. Только сначала ушёл то от тебя он, а уже потом ты оборвала с ним все связи. И я так и не понял почему.

– Я подстриглась, а он обиделся. – Просто ответила я. Борька вскинул на меня взгляд.

– Ты показала ему наше «родео»?

– А что такого?

Борька ударил кулаком по столу, он рассвирепел не на шутку.

– Как ты могла? Это было только нашим, интимным делом, о котором я вспоминал, как о самых счастливых минутах в своей жизни. – Борька на меня орал, а значит, превратился из Бориса в Барбоса, и я отключила связь.

«Родео» мы называли ту самую позицию, когда я распускала волосы, чувствуя, что вот, вот достигну оргазма, потому что прекрасно знала, что и Борька «взорвётся» вместе со мной, как только волосы упадут на спину, а я, закинув голову, пощекочу волосами Борькин живот. Впрочем, то же самое было и с Юркой. Это была финальная и самая выигрышная позиция каждой ночи. Я сидела на Борьке верхом, держась за его согнутые колени, а он видел свой член, как тот входит в моё влагалище и выходит оттуда.

Когда я показала эту позицию Юрке, он кричал от наслаждения так, как никогда не кричал Борька. Я уже вышла из оргазма и наблюдала, как раз за разом Юрку бьют конвульсии, и чувствовала, как он выкидывает в меня одну за другой новые порции спермы, и почему-то была счастлива. «Мужик должен уходить из дома с полным желудком и пустыми яйцами» – вспоминала я мудрость наших бабушек, и только в тот момент поняла, что это значит. Юрка после того первого «родео» отключился, и спал как убитый до утра. Я же потихоньку собралась, вызвала такси и уехала. С утра у меня были дела, а я по опыту знала, что после такой ночи с мужиками шутки плохи – затрахает утром до полного изнеможения. Юрка примчался ко мне сразу после лекций, он был сердит на то, что я ушла и не разбудила его. «Ты даже не дала мне поблагодарить тебя за мой первый в жизни настоящий оргазм. Если бы не ты, я бы так и умер не испытав ничего подобного». Юрка встал передо мной на колени и, достав из кармана коробочку, надел мне на палец кольцо с бриллиантом. «Можешь считать это предложением руки и сердца, можешь не считать. Кольцо это подарок, моя благодарность, за вершину наслаждения на которую ты меня вознесла».

Чуть позже мы договорились, что я пока не буду носить кольцо, потому что не люблю цацки в принципе. Оно так и лежало у меня, как память о тех по настоящему счастливых днях с Юркой. Я достала кольцо и долго его рассматривала, но почему-то мне не хотелось его примерять. Рядом с кольцом лежали ключи от Юркиной квартиры, и я, немного подумав, нашла свой старый телефон и поставила его на зарядку.

Когда я подъехала на такси к Юркиному дому, было ещё темно. Я вчера проверила на сайте универа его расписание, и точно знала, что у него с утра три пары подряд. Но даже если бы он оказался дома, мне было без разницы. Ну, приехала и приехала. Попробовал бы только не обрадоваться. Замки он не сменил, и я спокойно вошла в квартиру. Запах крепкого свеже сваренного кофе с корицей витал по всему дому, Юрка такой не пьёт. И кто же варил себе кофе на Юркиной кухне? Я разделась и пошла по квартире. В комнате сына Юрка устроил себе кабинет, но я только заглянула туда. Книжный стеллаж до потолка, и камни в стеклянных витринах. В зале было всё по-старому. Я включила подсветку и полюбовалась на Юркины композиции из минералов. Потом я прошла в спальню. Я ещё с порога поняла, что в квартире живёт женщина. На вешалке висел забытый с осени складной зонт в весёлый цветочек. Ну а спальня это женское царство в любом доме. У окна появился туалетный столик. Дорогая косметика, на расчёске остались длинные светлые волосы. «Длинные волосы…» – подумала я, и увидела, что на кровати лежит ноутбук. Я включила его и зашла в интернет. Оказалось, что хозяйка не вышла из своего аккаунта ВКонтакте. Я посмотрела последние фотографии, с которых смотрела кареглазая девушка лет двадцати пяти. «Жанна Карева» – прочитала я вслух и моё сердце остановилось. Я долго не могла отдышаться. Потом пошла на кухню и налила себе воды, а напившись, достала свой старенький телефон. Поставила его на громкую связь, и позвонила с него себе на планшет, ответила на звонок, но отбоя не дала, и положила телефон на стол за хлебницу. Оставив в кабинете в Юркином столе коробочку с кольцом, я уехала домой.

Весь вечер я слушала семейный скандал Юрки и его молодой жены. Она спрашивала его, кто мог заходить в квартиру, и оставить ключи на кухонном столе? Неужели ещё есть кто-то, кто может прийти к нему как тень? Юрка молчал, как партизан, я только слышала, как он жуёт и запивает то, что ест. Когда его жена выбежала из кухни, я как могла громко сказала: «Ну, вот и всё Юраш, будь счастлив!» и дала отбой.

ЭФФЕКТ НЕМО

Прошло несколько дней после моего визита в режиме инкогнито в Юркину квартиру. Я не помню, как добралась тогда до дому, кажется, ехала на такси, но не знаю, где умудрилась сломать каблук. Пока сапог был в ремонте, я сидела дома, тупо уставившись в экран компьютера, и не отвечала на звонки. Борька звонил мне раз по десять на дню, но я только смотрела, как на экране высвечивается его звонок. Он писал мне сообщения, но я их не читала. Потом пошли звонки от Юрки. «К чёрту обоих!» – думала я. Они мне казались одинаково гадкими, и Борька и Юрка. Один сдал меня другому, как переходящее красное знамя, а другой бросил ради первой попавшейся соплячки по надуманному поводу. То, что я подстриглась, и был тот самый надуманный повод для Юрки. Он видимо уже тогда встречался с этой смазливой девчонкой. Я вспоминала все разговоры за моей спиной, о том, что я ещё наплачусь, связываясь с молодыми мужиками. Так оно и вышло. Я не могла простить Юрку за то, что он притащился ко мне спустя три года. Ну и жил бы себе с молодой женой, зачем обо мне вспомнил? Принимать какие-то решения, когда смутно представляешь ситуацию, очень тяжело. Но я твёрдо решила, что, ни тот, ни другой больше не дождутся от меня, ни одного слова. Даже если оба окажутся чисты как младенцы, а это было маловероятно настолько, насколько я вдруг стану балериной в свои пятьдесят с хвостиком. Откуда-то же Борька знал, что Юрка не мог дождаться, когда я лягу с ним в постель. Значит, они об этом говорили. «И чем мужики тогда отличаются от женщин? Они точно так же обсуждают свои интимные дела между собой. Наверняка и советы друг другу дают, опытом делятся. А Борьке „сам бог велел“ „консультировать“ Юрку в отношении меня. Гадко, гадко, гадко!» – думала я.

День клонился к вечеру, когда позвонила дочь и сообщила, что забрала мой сапог из ремонта, и мы сможем спокойно пройтись по торговому центру и сделать необходимые покупки. Мы собирались по магазинам ещё на прошлой неделе, но я сломала каблук. И вот я нехотя одеваюсь, дожидаясь дочку. Она влетает с мороза румяная и весёлая. Немного перекусив, мы вызываем такси и едем в центр. Ох, и давно же я здесь не была! Кое-где ещё не убрали новогоднюю атрибутику, и я с интересом рассматриваю, как теперь украшают город. Действительно красиво, а у кого-то оригинально и со вкусом. Я вижу в витрине ювелирного магазина стилизацию под алмазные россыпи, сразу вспоминаю колечко, которое подарил Юрка, и у меня портится настроение. Дочка сорит деньгами – тратит свою новогоднюю премию. А мне ничего не надо, я просто хожу рядом со своей девочкой, и радуюсь, что у неё полно желаний.

Наконец мы устраиваемся в кафе на верхнем этаже и наблюдаем за покупателями, которые ходят по торговому центру как по музею.

– Тётя Лёля! Можно к вам присоединиться?

Я поднимаю глаза и вижу перед собой высокого парня с подносом в руках. Моя дочка подскакивает, и с визгом бросается на шею парню, а тот едва успевает поставить поднос на стол. Вот это встреча, это же Юркин сын Мишка, вырос то как! Я мило улыбаюсь, слушая болтовню детей. Мишка рассказывает, что год назад закончил учёбу, и нашёл достойную работу. Моя дочка тоже делится своими успехами. И вдруг я замечаю какое-то движение, за наш столик присаживается девушка со стаканом молочного коктейля в руках, и Мишка с гордостью нас знакомит:

– Вот тётя Лёля, это моя невеста Жанна.

Я едва успеваю взять себя в руки, чтобы не грохнуться в обморок. «Какая же я дура!» А дети общаются, и я слышу, как Мишка сказал моей Машке, что они с Жанной однофамильцы. Я чувствую себя ещё большей дурой, дурой с большой буквы «Д». Так это Мишка так чавкал, когда Жанна читала ему лекцию о ключах, оставленных мной на кухонном столе. Детская привычка, Мишка так и не избавился от неё. Почему мне не пришло в голову, что Юрка просто не может так громко жевать, он кушает аккуратно, даже если уткнулся в газету. «Дурная манера читать во время еды» – думаю я, и немного себя отпускаю. Мне задают вопрос, а я не расслышала, потому что погружена в свои мысли. Мишка вопрос повторяет:

– Почему вы к нам больше не приходите, тётя Лёля? – Я вижу испуганные глазёнки Машки, (она в курсе, что мы с Юркой давно не встречаемся), и то, как Жанна толкнула Мишку в бок. Мишка тушуется, видимо что-то вспомнил, а я, как ни в чём небывало говорю:

– Просто мы с тобой не пересекаемся. – И лукаво улыбаюсь. Знал бы он, что я имею ввиду свой партизанский визит в их квартиру в отсутствие хозяев.

– Да, до ремонта я не часто приходил к отцу. – Мишка покраснел, но его выручил телефонный звонок.

Мишка, самый простодушный человек на свете. Когда я понимаю, что он разговаривает с отцом, уже сказано всё, чего бы я никак не желала Юркиным ушам – что Мишка с Жанной сидят в кафе со мной и Машкой.

– Папа сейчас подъедет, он только что выехал из универа! – Радостно сообщает Мишка. А я, склонив голову, чтобы никто не видел, что я тоже покраснела, еле слышно говорю:

– Вот и славно, но мне пора. Маш посидишь с ребятами, дождись дядю Юру, а я пошла по делам.

Машка внимательно смотрит на меня, а я думаю только об одном – как бы ни столкнуться с Юркой в дверях магазина. Я не торопясь надеваю пальто, заматываюсь шарфом, и спокойно иду к эскалатору. Я задумалась, пока спускалась вниз, и не заметила, как кто-то преградил мне дорогу. Я извиняюсь, и пытаюсь обойти человека, не глядя на него, а он всё равно оказывается на моём пути.

– Может, ты всё-таки на меня посмотришь? – В голосе Юрки такие жалостливые нотки, что мне хочется броситься ему на шею, как всего полчаса назад моя Машка бросилась на шею Юркиному Мишке. Но я так и стою, опустив голову. Я не знаю, что чувствую – стыд или неловкость, пожалуй, и то и другое. Пересилив себя, я поднимаю голову, а Юрка порывисто меня обнимает, да так крепко, что мне кажется, что трещат все мои кости.

– Юр, ну больно же! – Говорю я, пытаясь освободиться из его объятий, а он только крепче прижимает меня к себе. И тут мне в голову приходит потрясающая мысль. Я освобождаюсь из Юркиных объятий и смотрю наверх, где в кафе сидят наши дети. А их как ветром сдувает от парапета. «Так, вот в чём дело. Всё подстроено» – думаю я. И Юрка вовсе не ехал от универа, а ждал в машине на стоянке магазина, пока ему подадут сигнал к действию. Ну почему я не рассказала всё Машке? Если бы она знала про мои «новые приключения» с дядей Юрой, она бы ни за что не согласилась вытаскивать меня Юрке «на растерзание». Я и так уже нарушила своё табу – сказала Юрке целое предложение, поэтому молча, разворачиваюсь и иду к выходу. Юрка идёт рядом. Я не смотрю на него, но, по-моему, он улыбается. Ну и зря. Ничего хорошего он от меня не получит. Я достаю телефон и вызываю такси. Когда я называю адрес, Юрка кричит в трубку – «Девушка, мы завелись, спасибо!» и диспетчер, тут же даёт отбой. Я только посмотрела на Юрку, вложив во взгляд всё своё презрение, и пошла дальше. «Черт, я не была здесь несколько лет, и не помню, какие автобусы ходят до моего дома», – я кручу головой в поисках остановки, но перед моими глазами всё время оказывается Юрка. Он ходит вокруг меня, загораживая мне обзор.

– Лёль, ну что на тебя нашло? – Юрка, наконец, прерывает нашу молчанку. А я мысленно ему говорю – «Не скажу», и пытаюсь пройти мимо него. – Ладно, можешь молчать, но домой отвезу тебя я.

«Ага, размечтался!» И вот я увидела автобусную остановку, дошла до неё и остановилась.

– Лёль, вообще-то с этой остановки автобусы идут в другую сторону. – Говорит Юрка, а я кручу головой, пытаясь сориентироваться, потом достаю телефон и звоню Машке. Она сразу отвечает, видимо ждёт моего звонка.

– Дочь, поехали домой, я устала. – Машка молчит несколько секунд, потом спрашивает, где я и обещает прийти через пять минут. А я отворачиваюсь от Юрки, и бреду обратно к торговому центру. И вот Юрка делает то, чего я никак не ожидала – он снова обнимает меня и начинает целовать. Я же не могу пошевелиться, я словно одеревенела. Я стоически сдерживаю слёзы, которые готовы хлынуть градом. Только не на Юркиной груди! Ни за что не покажу, как мне плохо. И вообще «плохо» не то слово, чтобы описать моё состояние. Я в отчаянии и не знаю, как выйти из положения, в котором оказалась. «Ну, где же Машка?» Наконец я слышу:

– Мам…

Юрка отпускает меня, и я поворачиваю голову. Машка, её дружок Вадик, Мишка, Жанна выстроились в линию и смотрят на нас с Юркой. Я окончательно отстраняюсь от Юрки, подхожу к дочери, обнимаю её, и начинаю реветь, да так самозабвенно, что мне уже всё равно, что на меня смотрят дети и Юрка. На Юрку мне всё равно больше всех.

– Дядь Юра, что случилось? – Говорит шёпотом Машка.

– Я не знаю, Машуня. Она не хочет со мной разговаривать. Давайте я вас отвезу домой.

– Нет, Маша, мы поедем домой на такси. – Всхлипываю я, и Машка уводит меня на стоянку.

– Тётя Лёля, я тоже на машине! – Кричит вслед Вадик, и я делаю взмах рукой – «Пошли».

На середине дороги у Машки звонит телефон. Я слышу, что кто-то просит нас подождать. И мы останавливаемся. Нас догоняют Мишка и Жанна, Юрка немного отстал. Это потому, что дети бежали.

– Тётя Лёля, это же вы приходили к нам и оставили ключи на столе? – Спрашивает Мишка.

– Да, Миша, это я. – В моём голосе какая-то усталость, вернее даже обречённость.

– И ты подумала, что это я с кем-то живу? – Юрка запыхался, он по-хозяйски берёт меня под руку. А я поворачиваюсь к нему, смотрю прямо в глаза и ничего не говорю. Я слушаю, как Мишка рассказывает, что услышав на кухне мой голос неизвестно откуда, упал с табуретки. Он даже не запомнил, что я сказала.

– Миша, это мой старый телефон лежит за хлебницей. – Говорю я, но не отвожу взгляда от Юрки. Мой гениальный план с треском провалился, Юрка не услышал моё последнее «прощай». Какая жалость! И как мне теперь быть? А Мишка тараторит:

– Тёть Лёль, мы уже съехали. Батя жил у бабушки, пока мы делали ремонт. Это я виноват, что мы так долго не переезжали, мне было лень мебель собирать.

Я вспоминаю, что Милкина мать оставила Мишке свою квартиру, когда уехала к дочери в Израиль. Та квартира шикарная – в центре, сталинской постройки. Мне становится смешно. Мишка махом освободил квартиру отца, стоило ему перепугаться моего «страшного» голоса из телефона. А Юрка каким-то образом уловил смену моего настроения, хотя на моём лице не дрогнул ни один мускул. Я вижу, что его глаза улыбаются, а я держусь. Я всё равно ничего не знаю про то, как он жил эти три года, и изо всех сил цепляюсь за мысль, что они с Борькой сплетничали обо мне. Откуда Борьке было знать, что Юрка не мог дождаться нашей близости?

А Юрка наклоняется к моему уху и шепчет:

– Т-ш-ш, всё хорошо.

Мне хочется крикнуть, что ничего хорошего нет, и не будет. Но вместо этого снова начинаю реветь. Юрка меня обнимает, а я слышу, что дети расходятся, и оборачиваюсь, чтобы позвать Машку, но Юрка мне говорит, что они просто пошли в свои машины. Холодно. Ладно. Но мне уже расхотелось реветь, а с Юркой я не разговариваю. Я смотрю на него, прищурив глаза, и размышляю, как быть дальше. А Юрка обнимает меня за плечи, и ведёт к своей машине. Я спотыкаюсь, но иду. Мы усаживаемся на заднее сиденье, и он тянется, чтобы меня поцеловать. Я не даюсь, но деваться мне некуда, и мы снова целуемся, как в первый раз. Я видела, как к машине подходили Машка с Мишкой, потом ушли. Я поняла, что они разъехались по своим делам. Неудобно как-то получилось. Ладно, Мишка с Машкой, но ещё же их половинки видели мою истерику, и вообще принимали участие в нашей стариковской лямур тужур. Мне вообще стыдобище – пенсионерка, а такие фортеля выкидываю. Конечно, Юрка не выглядит младше меня, потому что седой, но я-то знаю какая между нами пропасть лет и жизненного опыта. Только в одном он меня всегда превосходил – в сексе. Мне кажется, что он знает про женщину всё, и умеет вовремя нажать в нужную секретную точку. Я с ним раскрылась как женщина и не жалею об этом. Но теперь мне стрёмно при нём раздеваться. Я вошла в тот возраст, когда этот возраст лезет везде, где не надо. Даже если худеешь, кожа до конца не утягивается и висит, как дряблая тряпка. За три года я превратилась в бесформенный мешок на тонких ножках, я похожа на лягушку. Мой беременный Машкой живот, вылез, откуда ни возьмись, и это спустя двадцать пять лет. И избавиться от него невозможно. Да я и не стараюсь.

Юрка отпускает меня и говорит:

– Поехали?

– Куда? – Спрашиваю я.

– Куда хочешь.

– Я никуда не хочу.

– Даже домой? – Я чувствую, что Юрка опять развеселился и меня это бесит.

– Ладно, домой хочу. Только ты привезёшь меня на остановку, дальше я пойду одна. – «Я с ним не разговаривала. Я просто сказала куда ехать, как таксисту». Я мысленно оправдывала свою сделку с совестью.

– Как скажешь, родная. – Юрка выходит и пересаживается на водительское место. И вот он аккуратно выезжает со стоянки у торгового центра и я, откинувшись, закрываю глаза.

Я не заметила, как уснула и когда машина останавливается, никак не реагирую. Юрка открывает дверь и пытается достать меня, чтобы отнести на руках. От такой наглости я просыпаюсь и, оглянувшись снова реву белугой. Юрка привёз меня к себе!

– Ну, Лёля, ну что такое, почему ты плачешь? – Я не отвечаю, потому что чётко помню, что я с ним не разговариваю. И вдруг во мне просыпается дух противоречия, правда самой себе. Я решительно выхожу из машины и быстро иду к подъезду. «Ну и что, привёз домой, значит домой, я слишком устала, чтобы сопротивляться». Я слышу писк пульта и быстрые Юркины шаги. Он опередил меня и распахнул передо мной дверь. Я прохожу мимо него, опустив голову. «Всё равно не буду с ним разговаривать!» В лифте Юрка внимательно на меня смотрит. А я стою с опущенной головой и из подтишка за ним наблюдаю. В его глазах уже мелькает беспокойство. «Так, толи ещё будет!» – думаю я, хотя совершенно не представляю что это «будет» означает. Мы зашли в квартиру, и мне показалось, что она пустая. На каком-то ментальном плане в квартире отсутствует жизнь. Отвергнув Юркины попытки помочь мне снять пальто, я раздеваюсь и разуваюсь сама. Я помыла в ванной руки и пошла в спальню. Там я скинула с себя платье и чулки, и залезла под одеяло. Я помню эту подушку, подумала я, засыпая.

– Машка, отстань, не балуйся, дай поспать! – Но Машка всё равно щекочет мой нос моими же волосами. Я отмахиваюсь и просыпаюсь. Передо мной Юрка. Он стоит на коленях возле кровати и улыбается.

– Как хорошо, когда ты рядом! Дома сразу стало легче дышать. – Юрка наклоняется и целует меня в макушку. – Пошли ужинать! – Он поднимается и подаёт мне халат. Мой халат. Я носила его, когда оставалась у Юрки. Я совсем забыла про него.

Я опускаю ноги на пол и по привычке ищу тапочки. Юрка снова садится на корточки и обувает меня. А вот тапочки другие. Новые, пушистые и мягкие. Когда Юрка встаёт он как бы невзначай задевает мою грудь. Но я в бюстгальтере, и кажется, ничего не чувствую. Или чувствую? Юркино прикосновение отдалось в паху! «Ах, ты сукин сын! Уже начал меня троллить, готовить к сексу. Ну, погоди, я тебе покажу секс с разъярённой женщиной!»

На кухонном столе, на самом видном месте лежит мой старый телефон. Я спокойно забираю его и кладу в карман халата.

– И чем ты так напугала Мишку? – Юрка ставит на стол тарелки и улыбается.

Я не отвечаю и стараюсь изобразить рассеянность, но мне самой смешно. Я прикусываю щёки, чтобы не улыбаться, а этот гад Юрка видит, что я не могу справиться с собой, и аккуратно щекочет меня за бока. Он знает, что я боюсь щекотки, но его лёгкое прикосновение может вызвать только смех. И я раскалываюсь. Я не могу остановиться, представляя, как Мишка улетел с табуретки, на которой я сижу. Хотя чего смешного, ребёнок мог травмироваться из-за моей дурацкой выходки. И мне становится не по себе.