Читать книгу: «Азбука современной философии. Часть 1», страница 3

Но могу ли я спросить у Тебя – зачем?

– Да, ты можешь спросить, а Я могу ответить.

Я возжелал Любви.

Я жажду её и сейчас: все Мои деяния, начиная с сотворения мира и заканчивая этой минутой, основаны на беспредельном, совершенном, искреннем и горячем желании Любви – вашей ко Мне и Моей к вам, ибо, как ты верно заметила, настоящая Любовь всегда взаимна. Сейчас Любовь в мире есть, хотя её гораздо меньше, чем Мне хотелось бы, но Я уверен в её существовании, ибо ощущаю её.

Во времена первых людей Любви ещё не было, ибо ни Адам, ни Ева, ни Я Сам не знали, что это такое. В то время основными чувствами, циркулирующими между первыми людьми и Мной, были: их детское, несколько шаловливое, смирение передо Мной; их восхищённое любопытство, с которым они взирали на Меня; их ни о чём не подозревающая кротость и их робкая, безотчётная благодарность Мне за то, что Я дал им Жизнь. Я, в свою очередь, испытывал к ним нечто среднее между родительской заботой и инстинктивной опёкой животного по отношению к своим детёнышам; милосердие к их слабости и жалостливое сострадание к их несовершенству.

Но Я уже предчувствовал зарождение настоящей Любви. Я ощущал её пробуждающееся дуновение. Не понимая толком, что есть Любовь – Я ведь и мир создал только для того, чтобы понять, что это такое! – Я всё-таки ждал и надеялся на неё. Я смутно улавливал, что та Любовь, которую Я желал и приближение которой чувствовал, – это нечто, имеющее колоссальную силу, объём и масштаб.

Размышляя о Любви и глядя при этом на Адама и Еву – на этих беспечных, радостных, но совершенно глупых несмышлёнышей, Я разумел, что такую Любовь, какую Я жду от них и какую способен дать им Сам, они не потянут. Для настоящей Любви нужны сила, самостоятельность, осознанная свобода, творческое дерзание, равенство, основанное на силе духа, – всё это не могло быть постигнуто маленькими детьми, для всего этого Адаму и Еве нужно было дорасти.

Поэтому Я запустил для первых людей процесс взросления.

– И для всех необходимы были яблоки познания. Я представляю себе эту тонну яблок, заботливо развешанных Тобою по деревьям! А также несколько десятков змеев под ними, призванных сидеть тихо и дожидаться, когда к дереву подойдёт очередная Ева.

– Ни яблок, ни змеев не было.

– Снова здорово! Опять условности? А что было вместо них?

– «Змеем-искусителем» выступило пробуждающееся человеческое сознание – его рассудочная, критическая, сомневающаяся часть. «А если сделать так – что будет? А если не делать? Пробовать или не стоит? Смогу ли я? Достану? Получится у меня или нет?» – вот какими вопросами озаботилось человеческое мышление, только-только начинающее себя осознавать.

Так уж вышло, что женское самосознание начало развиваться быстрее мужского – благодаря более развитой, чем у мужчин, эмоциональной сфере, ведь эмоции стремительнее мыслей. Ева начала постигать мир и себя в мире гораздо проворнее и живее, чем Адам.

«Откусыванием яблока» для неё стали интуитивные вспышки озарения, моментальные проблески понимания. С каждым таким «откусыванием» Ева постигала всё вокруг и в первую очередь себя – глубже, сильнее и точнее. А для Адама было своё «яблоко» – им стал…

– Можешь не продолжать. Я догадалась, что послужило «яблоком» для Адама – такой типично женский ход, позволяющий донести до мужчины любую информацию наиболее быстрым, доступным и действенным образом. Ты только посмотри на неё, Господи, – я имею в виду нашу милашку Еву – младенец-младенцем, а сообразила!

– Да, ты права: Ева поцеловала Адама. Именно её поцелуй послужил для него «яблоком познания».

– А почему в Ветхом Завете нельзя было написать правду: так и так, мол, Ева поцеловала Адама, и он прозрел? Что тут такого, я не понимаю? Во времена написания Ветхого Завета людей уже было пруд пруди – каким-то же образом они появились на свет? Я не думаю, что упоминание о первом поцелуе первых людей кого-то в то время шокировало бы. Наоборот, это выглядело бы очень жизнеутверждающе: «Посмотрите, люди, Адам и Ева искренне любили друг друга – стремитесь и вы к тому же!»

– Ты забываешь о том, какие во времена написания Ветхого Завета царили нравы. Призывы к любви могли стать призывами к слабости, – а впереди людей ожидало множество испытаний. В первую очередь требовалось взрастить человеческую силу. А с учётом того, что произошло в раю в дальнейшем, Мне бы не хотелось впоследствии видеть, как люди украдкой от Меня целуются по углам, ежесекундно опасаясь, что либо гром над ними грянет, либо земля под ними разверзнется.

– Тогда остановимся на змеях и яблоках. Яблоки не вызывают у меня сомнений: если уж потребовалось определить какой-либо плод в отрицательные «герои», то надо было выбрать наиболее понятный и знакомый всем – причём такой, без которого люди легко смогли бы обойтись, если после упоминания в Библии он вызвал бы резко негативную реакцию. Но чем вам не угодили змеи?

– В то время очень уж расплодились некоторые ядовитые виды змей – требовалось подсократить их популяцию. Но ты за змей не переживай: они моментально сориентировались в том, что люди грозят им полным уничтожением и научились прятаться так, что днём с огнём не сыщешь! Я Сам их этому учил.

Но задолго до написания и даже до обсуждения того, о чём следует и о чём не следует писать в Ветхом Завете, в Эдемском саду полным ходом шёл процесс познания. Естественно, Я находился в курсе того, что происходило в раю – так же, впрочем, как Я нахожусь в курсе всего, что происходит в мире сейчас.

Первые люди деятельно, увлечённо и детально открывали, испытывали и познавали себя, друг друга и мир. Я открывал, испытывал и познавал то же самое – через них. Процесс познания так увлёк, заинтересовал и захватил Адама и Еву, что они потеряли над ним всякую власть: отдавая познанию всё своё время и силы, они не хотели и уже не могли остановить или даже замедлить ход событий. Физические тела первых людей начинали всё больше значить для них; люди стали осознавать их вес, их нагрузку; одновременно с этим они всё лучше и лучше понимали, как со своими телами следует обращаться.  – тела стали показывать и доказывать своим владельцам, как именно следует взаимодействовать с землёй и её обитателями. Осознанные тела Адама и Евы стали вовлекать их в земную, физическую область бытия

Духовная составляющая Адама и Евы – та малая часть Божественной Энергии, благодаря которой они оставались Моими детьми, – тоже начала претерпевать изменения. Их дух не пропал, не исчез, никуда не делся, но он стал учиться жить во взаимодействии с физическим телом и его структурой.

В первую очередь духу пришлось иметь дело с разумом, – что в большей степени относится к Адаму, и с чувствами – как с основной составляющей Евы. Разум и чувства первых людей непрерывно развивались и обогащались новыми знаниями и опытом, но до настоящего взросления им было ещё очень и очень далеко. Человеческому духу приходилось иметь дело с очень слабой, неопытной, неустойчивой, импульсивно развивающейся структурой – как в области мышления, так и в области чувств. Справляться со всем этим человеческому духу было очень сложно. Тяжело было и Мне.

– Почему, Господи?

– Потому что первое, что внушил людям их начинающий крепнуть разум, был страх ко Мне.

– Да как же можно Тебя бояться, я не понимаю?!

– Можно. Меня боятся даже многие современные люди, хотя со времён Адама и Евы вы заметно повзрослели. А уж тогда ими владел не просто страх передо Мной – они были в панике!

Детский разум первых людей, немного попривыкнув к бодрости и худо-бедно разобравшись с размерами и масштабами, всмотрелся в Меня пристально и внимательно, тут же искренне изумился, а, изумившись, испугался. «Если Бог настолько всемогущ, что смог легко создать и небо, и землю, и меня самого – что мешает Ему так же легко всё это удалить? Захочет – снова создаст, ведь это не представляет для Него никакого труда! А потом снова удалит. И так далее, и тому подобное», – вот какие сигналы транслировал духу разум первых людей.

Дух, естественно, сопротивлялся: приводил возражения, опираясь на Моё сострадание, Моё милосердие к людям, заботу о них. Тогда разум подключал к «работе» чувства: «Посмотрите сначала на себя, а потом на Него – и сравните. Да мы просто букашки по сравнению с Ним! Такие, например, как вон тот зелёный жучок, что ползёт по травинке. А ну-ка, возьми его… Ой, какой хорошенький!.. Ай, укусил! Брось, брось его немедленно! Ты только посмотри, какая мелкая зараза! Растопчи, растопчи его, гадкого!.. Так его, чтобы не кусался! Видишь, что происходит? Теперь убедился?.. Вот и мы для Него – такие же букашки!»

Окончательно запутавшись в сложностях и хитросплетениях собственного разума, покорно следующих за ним чувств и бурно реагирующих на всё ребяческих эмоций, – в том, что касалось познания и осмысления Меня, – первые люди проявляли полную растерянность. Не имея опыта и не понимая, как им со всем этим разобраться, они предпочли избегать Меня – то есть ограничить общение со Мною, уменьшить наше взаимодействие.

Я же всё более и более ощущал исходящие от них волны страха. И это – вместо Любви, которую Я жаждал познать вместе с ними! Сказать, что Я был глубоко разочарован – это значит не сказать ничего. Я плакал, глядя на них – так, как иногда плачу, глядя на вас сейчас. И – признась в этом впервые – не только плакал. ю

– Как-то мне немного страшновато слушать о том, что было дальше.

– И ты правильно делаешь, что боишься. Потому что в тот период Я и Сам Себя боялся. В те далёкие времена Я злился, буйствовал и свирепствовал. Я метал громы и молнии, лил с небосвода нескончаемые потоки дождя, заставлял выходить из берегов реки и вызывал в океане цунами. Я лихорадил землю землетрясениями, обрушивал в горах многотонные камнепады и клокотал вулканической яростью. Я обрекал Землю на длительные холода с расползанием ледников, а через некоторое время испепелял её жутким зноем. Я…

– Пожалуйста, Господи, хватит!

– Адам и Ева, эти мелкие глупые букашки, эти разнополые ничтожества, своим поведением доводили Меня до температуры кипения плазмы! Они посмели бояться Меня безо всяких на то оснований, безо всякого повода – и именно в тот момент, когда Я тетёшкался с ними, будто мать родная. А коль скоро люди повзрослели и осмелели настолько, что захотели познакомиться со страхом, пожелали испытать на себе это новое чувство – пусть получают его по полной программе. Я, между прочим, не какое-то статичное и потрескавшееся в веках изображение, пусть даже и завораживающе прекрасное, – Я Живая и Эволюционирующая Структура, которая развивается, обучается и реагирует на изменения.

– По сей день?

– По сей день. И ведь Я ещё, как терпеливая мамаша, держал Себя в руках: происходящие природные катаклизмы Я списывал не на Свой гнев, а на бурный, но необходимый этап развития планеты. Но ещё чуть-чуть, и Я бы сдерживать Себя перестал.

– Меня очень интересует, Господи, что в результате всеобщего тотального разрушения стало бы с Тобой?

– Меня постигла бы та же участь.

– То есть Ты перестал бы жить, быть и присутствовать? Библейской формулы «Я Есмь» просто бы не было?

– Именно.

– Да разве такое возможно – мир без Тебя?! От одной только мысли об этом мне становится страшно.

– Так и мира бы тоже не было. Не было бы ничего – ни Меня, ни тебя, ни твоих пугающих мыслей. Помнишь, Я говорил о сути Божественной Энергии – Моей Энергии? О том, что ей присуще самое главное свойство – способность творить жизнь? Так вот, любое сознательное разрушение уменьшает Моё животворящее свойство, а полное и осознанное разрушение всего, что было создано Мною ранее, – полностью и безоговорочно это свойство уничтожает. А без Моего ключевого и первостепенного признака не было бы и Меня Самого.

– А в тот момент, Господи, в момент организованного Тобою разгула стихий, Ты всё это осознавал?

– Конечно, осознавал. Поэтому и держал Себя в руках из последних сил. Но разумные доводы для Моего Самоуспокоения кончались один за другим.

– Судя по тому, Господи, что живы и мы, и Ты, и планета, нашёлся какой-то очень весомый довод, который смог удержать Тебя от последнего шага. Довод, который Тебя успокоил, утихомирил и умиротворил.

– Это был не довод. Это была Любовь. Она пришла ко Мне безо всякого предупреждения, незаметно и бесшумно. Я некоторое время Её не замечал – продолжал метать камни и ещё что-то делал… не помню… наверно, слишком увлёкся созданием смерчей, бурь и ураганов. А Она стояла рядом, смотрела на Меня и тихо плакала. Потом сказала: «Ничего не бойся. Я пришла к Тебе, и теперь всё будет хорошо».

– Слава Богу, что Она так вовремя к Тебе пришла – ведь фактически Она спасла и мир, и Тебя Самого. Скажи, Господи, а Твоя Любовь и сейчас с Тобой?

– Да, с тех самых пор Она не покидала Меня ни на миг. В данный момент мы неразлучны и едины; мы с Ней – одно целое.

А тогда Моя Любовь подсказала Мне, что Адам и Ева – всего лишь дети, что надо дать им вырасти, что нужно набраться терпения и подождать. Она твердила Мне это раз за разом, снова и снова – до тех пор, пока Я не поверил Её словам и не доверился Ей целиком. Она даже убедила Меня остановить Моё повсеместное планетное разрушение.

– А как Она смогла это сделать?

– Она сказала, что всё на свете содержит малую толику Моей Энергии – абсолютно всё. И поэтому каждая песчинка, или гора, или капля, или океан ощущают всё то же самое, что ощущаю и Я. Они одновременно и сочувствуют Мне, и любят Меня, и боятся Меня, и просят их не разрушать. Я прислушался – и правда, именно об этом твердил Мне каждый треснутый камень и каждая грозовая туча. Вот так, мало-помалу, незаметно и постепенно, Я успокоился Сам и успокоил планету. И уже в абсолютном спокойствии и поддерживаемый Моей Любовью, Я приступил к вразумлению первых людей.

В первую очередь Я всеми силами попытался побороть их боязнь Меня. Так как страх является порождением разума, его гнусным и удушающим фантомом, Я в первую очередь старался повлиять на Адама – и как на Моё первичное Творение, и как на более умелого, чем Ева, обладателя собственной системы мышления.

Вижу, например, как Ева отошла от Адама в сторону, оставив его в одиночестве, и спрашиваю: «Адам, ты где?» Молчит. «Почему не отвечаешь Мне?» Молчит, а у самого уже поджилки затряслись. Такое впечатление, что ожидает, будто Я с минуты на минуту прибью его на месте! Главное – за что, почему? Этими вопросами он не задаётся. Тогда начинаю спрашивать Я: «Почему боишься Меня?» А Сам размышляю: «Вряд ли они догадались, на кого был направлен Мой гнев, но они наверняка могли что-то почувствовать. Планету мощно лихорадило – естественно, что в таких условиях они непрерывно опасались за свою жизнь. Немудрено, что им теперь всюду мерещатся чудовища. Собственно, положа руку на сердце, » Я и есть самое страшное из всех чудовищ – то чудовище, которого просто необходимо бояться!

– Боже, немедленно перестань говорить ерунду! Ну, какое Ты чудовище, ей-богу? Ты… Ты… Ты классный!

– Ещё скажи – клёвый.

– Да вообще зачётный!

– Спасибо.

– А почему, интересно мне знать, молчит Твоя Любовь? Неужели Она не может как-то Тебя приободрить?

– Она приободряет Меня непрерывно. И не только приободряет, но и заставляет каяться в неблаговидных мыслях, словах, делах и поступках.

– Какая молодчина! Господи, а можешь чуть подробнее описать Твою Любовь? Какая Она?

– Она – Чудо, Красота, Совершенство и Счастье. Знаешь, чтобы описать все достоинства Моей Любви, не хватит всех книг на свете, включая Библию и Голубиную книгу.

– А Твоя Любовь – это Дух?

– Она – Святой Дух.

– А-а-а, так это Она упоминается в словах молитвы «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа?» Отец – это Ты, Сын – это Иисус Христос, в Святой Дух – это Твоя Божественная Любовь?

– Совершенно верно.

– Вот это да! Как же, оказывается, всё просто – и вместе с тем, как бесконечно совершенно.

– У Меня всегда так.

Возвращаемся к Адаму и Еве?

– Да, конечно.

– Мы остановились на том, что Я, мысленно раскаявшись, задаю Адаму спокойный, мирный, а главное, наводящий на размышление вопрос: «Почему боишься Меня?» Адам в ответ начинает лепетать что-то про Еву: мол, они с ней где-то по саду гуляли, какого-то жучка увидали, тот их покусал… При этом он не забывает продемонстрировать Мне свой покусанный палец – как будто Я и без того не знаю, где они ходили, что видели и кто на них покушался. Да, жучок-то их покусал, по-детски лопочет Мне Адам, и тут-то они с Евой догадались, что жучка надо бояться, а заодно с жучком и Меня, потому что Я – большой-пребольшой! а теперь Ева ушла, а он сидит и ждёт, когда она вернётся, пока же рассматривает травинки, но жучков уже не трогает…

Речь Адама, равно как и его мышление, выглядела почти бессвязным бормотанием, но зато его страх – — был уже чётким, явным и очень осязаемым. Он был уже сформировавшимся, этот страх, если не сказать – . Моя Любовь с огромным сожалением подтвердила Мне этот факт. страх передо Мной  осмысленным

– Да-а-а… Адам догоняет и перегоняет Еву, взлетев в моём антирейтинге на самую верхнюю строчку. Боже Мой! И об этом существе мы говорим как о  первом мужчине?!

– Строго говоря, Адама нельзя считать мужчиной в полном смысле этого слова. Правильнее будет считать его человеком, ставшим мужским прообразом. Адам не был мужчиной потому, что не прошёл ещё тех земных испытаний, которые закалили, воспитали, сделали его таковым.

– Подожди-ка, подожди-ка, Господи, давай разберёмся. По Библии Ты дал Адаму жену и помощницу. С Евиной помощью мы разобрались: уж помогла, так помогла! Но это ладно, как говорится: «Каков поп, таков и приход». Но что означает слово «жена»? Это снова условная категория или на этот раз уже реальная? Другими словами, были ли у Адама и Евы отношения?

– Были.

– Супружеские?

– Да.

– Тогда о каком прообразе может идти речь? Значит, на познание собственной жены у Адама хватило и мужской силы, и мужского соображения, а когда настал черёд защитить её перед лицом превосходящей силы, так он сразу же прообразом прикинулся. Удобно, не правда ли? Очень «по-мужски». Трус несчастный – вот он кто! И образно, и прообразно, и по-настоящему. А что, скажи мне, по этому поводу говорит Твоя Любовь?

– Она говорит, что дело тут не в трусости. И Она права. Ведь кого обычно защищают? Того, кто слабее. А Адам, поверь Мне, не считал Еву более слабым существом. И передо Мной, и в отношении друг друга Адам и Ева считали себя равными. С таким же успехом, знаешь, можно было потребовать от Евы, чтобы она защитила Адама от Моего предполагаемого гнева. И потом, некоторые из Адамов были чуточку посмелее…

– А-а-а, я вспомнила: Адам был не один, их было гораздо больше. Тогда они тем более трусы – трусы в квадрате! Неужели ни один из так называемых мужских прообразов не догадался встать перед Тобой лицом к лицу, а жену поставить себе за спину – фигурально, выражаясь?! образно

– Да ты сама понимаешь, о чём спрашиваешь? Ты хоть осознаёшь, На такую смелость –  – даже из современных людей мало кто способен! А уж от первых людей тем более не приходилось ждать ничего подобного: их страх, а точнее, их паника передо Мной была просто беспредельной! чего ты требуешь от первых людей? осознанно и в полный рост встать передо Мной лицом к лицу

– Ты уж прости меня, Господи, за прямоту, но это был не рай – это было какое-то сборище индифферентных неврастеников. Или, попросту говоря, сумасшедший дом, населённый паническими больными, не желающими выздоравливать.

– Согласен. Но изначально Эдем таким не был. Рай стал превращаться в сумасшедший дом только тогда, когда стал исчезать.

– Так лечить надо было Адама и Еву, лечить! Вся их страдальческая маета – исключительно от безделья. Лечится подобная «болезнь» очень простым, но эффективным лекарством: труд, труд и ещё раз труд. По три раза в день, до усталости, до пота, до изнеможения, – так, чтобы после работы сил не оставалось даже на мысли. Месяц-другой подобного «трудолечения», и я Тебя уверяю – всю их паническую дурь как рукой бы сняло! И не таких вылечивали.

– Именно так Я и поступил.

– Правда? А-а-а, так вот что означает библейское изречение: «в поте лица будете добывать хлеб свой и в муках рожать детей своих»! Ты большой молодец, Господи! Я просто восхищена Тобой.

– Я рад.

– Но что произошло с Адамом и Евой дальше?

– «Трудолечение», конечно, помогало, но «месяц-другой» – слишком малый срок для излечения. Кроме того, человеческая логика, как инструмент мышления, в отношении Меня зачастую оказывается бессильной, Я предупреждал об этом выше.

Шли годы, а человеческий страх передо Мной, обрастая новыми доводами и подробностями, не только не уменьшался, но крепчал. Люди упивались собственным страхом, купались в нём, холили и лелеяли его. Носясь со своим страхом, как с писаной торбой, новым полтинником, или только что снесённым яйцом, они не видели его опустошающего воздействия, не хотели признавать над собой его разрушительную власть, не желали понимать его глубоко деструктивную природу.

Тогда Я понял, что Мне ничего не остаётся, кроме как применить кардинальный способ избавления людей от страха – способ единственно верный, а потому действенный. И Я, при полной поддержке Моей несравненной Любви, избрал его.

– Этот способ состоял в изгнании людей из рая? Желая избавить Адама и Еву от страха, Ты прогнал их от Себя?

– Нет, Я их не прогонял. Из рая, как из состояния, никого прогнать или изгнать невозможно. Выйти из любого своего состояния, в том числе и из рая, человек может лишь сам – если захочет.

Способ состоял в следующем: Я закрыл первым людям видение Меня. В их зрении, как в органе чувств, Я заблокировал один маленький канал – тот, который идентифицировал, «видел» непосредственно Меня. Не спрашивай, как именно Я это сделал…

– Я и не собираюсь. Я понимаю, что люди, в том числе и я, не доросли ещё до этого знания. Но могу ли я спросить у Тебя, будет ли этот канал когда-либо разблокирован? Пусть не сейчас, а хотя бы в далёком будущем? Сможем ли мы когда-нибудь увидеть Тебя, Господи?

– Сможете. Не так скоро, как ты этого хочешь, но всё-таки сможете.

– Спасибо.

– Не стоит благодарностей.

Да, Я закрыл первым людям доступ к прямому видению, лицезрению Меня, но и только. Их дух, их частичка Меня, Моей Божественной Составляющей оставалась нетронутой и была в их полном распоряжении. Точно так же, как и раньше, дух мог служить людям для связи со Мной, мог свободно чувствовать, ощущать, Меня. Мог ли человеческий дух любить Меня? Мог, но ещё не любил, ибо там, где есть страх, Любви быть не может. понимать

Первые люди с облегчением восприняли Моё от них отдаление – на самом деле лишь кажущееся. И хотя Я по-прежнему был с ними рядом, они перестали Меня видеть, – а значит, им стало казаться, что Меня рядом нет. Мой мнимый «уход» сработал именно так, как было нужно: человеческий страх передо Мной мало-помалу стал ослабевать. До полного его исчезновения было ещё очень и очень далеко, но первые люди уже вздохнули свободнее, а их поступь по земле стала выглядеть куда более уверенной. Их вовлечённость в земные, материально-физические дела росла в геометрической прогрессии, в то время как их одухотворённость, их духовная свобода слабели на глазах, уменьшая для них свою значимость.

Вот так первые люди, Адам и Ева, оказались за пределами рая.

Их осознанная связь со Мной практически прервалась, почти целиком перейдя в сферу бессознательного. Я не настаивал на её возобновлении. Я не хотел снова их пугать. Я ждал, когда они повзрослеют; надеялся на их благое и правильное развитие; помогал им во всём, оставаясь для них невидимым; а также чутко прислушивался к сигналам их духа – как осознанным, так и неосознанным.

Несмотря ни на что, первые люди помнили Меня. Они не забывали, Кем Я для них когда-то был – их Творцом, их Защитником, их Наставником, их Другом. Страх всё ещё владел ими, но порою на его месте стали проскальзывать совершенно новые, незнакомые доселе чувства: светлая грусть обо Мне, сожаление об утрате нашего единства и глубокое раскаяние в потерянном ими рае.