Читать книгу: «Лети на небо!», страница 4

– Из-за тебя папа исчез, а ты дрыхнешь, как ни в чём ни бывало! – возмутился Петька, – А ну лети папу искать!

Каравелла не двинулась с места и Петька, тяжело вздохнув, добавил:

– Лети на небо! Папу найди. Это моё желание. Чтобы больше никаких минус одинОв!

Каравелла перелетела на дверную ручку. Петька выпустил её наружу и пошёл следом. Коровка пересекла огород и устроилась на калитке, снова поджидая его.

– Ты далеко? – крикнула мама и, тут же забыв о нём, вернулась к телефонному разговору.

Коровка вела Петьку вдоль дороги, потом по тропинке, а дальше и вовсе улетела в поле. Устав, он кричал ей: «сидеть!» и Каравелла послушно возвращалась и садилась на руку.

Через час впереди показался ельник, отделявший их дачный посёлок от соседнего. Тут Каравелла на несколько минут пропала из виду, и привела стайку из еще десятка коровок. Они будто зависли в воздухе на границе ельника, выстроившись то ли клином, то ли стрелой, указывающей вниз. Петька подбежал к стайке и увидел папу, скрючившегося на дне оврага.

Папа имел крайне жалкий вид. Поскользнувшись вчера на мокрой траве, он упал в овраг, а выбраться не мог, потому что сломал ногу. Петька оставил Каравеллу с ним, а сам побежал за помощью. Обратно он вернулся на машине с Динкиным отцом дядей Вовой и мамой. Папа, увидев их, почему-то огорчился.

– Каравелла улетела, – пробормотал он, не глядя на Петьку, – извини, что пришлось тратить на меня желание, но может она ещё вернётся.

***

Три лета на даче Петька ждал возвращения Каравеллы. Выставлял её домик на веранду, каждую неделю менял воду в поилке и докладывал свежие листья с тлёй. Облазал вдоль и поперёк ельник с оврагом, где нашёл папу. Здесь божьи коровки водились целыми семьями. Он приказывал им отвести к Каравелле, но глупые коровки разлетались кто куда. Петька даже не знал, посылает он тех же самых раз за разом или встречает новых. Вдвоём с папой они читали научные статьи о видах и поведении божьих коровок, а заодно мифы о Перуне-Громовержце и его превращённой в коровку жене. «По идее, в каждой сказке есть доля правды, главное правильно истолковать» – говорил папа.

И вот настал год поступления в лётное училище. На дачу летом уехала только бабушка. Весной у Пети родился младший брат, и мама обустраивала для него комнату, а папа работал за двоих. Так что родители не слишком усердно следили за его подготовкой к экзаменам. Знали, что он итак с любыми уравнениями справляется в лёт, и диктанты пишет отлично. После двух лет занятий плаванием и года теннисом об экзаменах на физпоготовку тоже можно было не волноваться. Только Петька всё равно нервничал. Он боялся не провала и возвращения доучиваться обратно в свою школу, нет. Самым страшным позором для Петьки было поступить по блату, раз он – внук самого Петра Фёдоровича. Так чтобы все ребята и все учителя знали, что сам он никто и ничто. В мечтах Петька менял фамилию в документах, чтобы потом, когда его перед строем будут ставить всем в пример за отличные успехи, самый суровый генерал, расчувствовавшись, заметил: «Как ты похож на Петра Фёдоровича». А Петька бы тогда признался: «Не удивительно, как-никак, внук!»

Ещё Петьке нравилось мечтать, как на присягу к нему приедет Ксюша. Будет стоять такая красивая-красивая, и смотреть на него приоткрыв ярко розовый ротик, не сводя глаз, как она обычно на нового историка смотрит.

Ну а если её родители не отпустят (сама она, разумеется, ехать захочет, ведь слухи о его успехах достигнут их прежней школы или Динка подруге расскажет), тогда Ксю с цветами придёт встречать его на перрон Дивногорска. «Проклятье» тоже иной раз всплывало в памяти, но за последние годы семья Орловых ни разу не приближалась к аэропорту и постепенно из кошмара оно превратилось в повод для шуток.

За треволнениями Петя забыл о божьих коровках, и теперь на скорую руку набивал мятыми салфетками Каравелле новый дом в коробке от Манчкини. Он проделал ножом три ряда дыр в крышке и, усадив питомицу внутрь, поставил коробку наверх стопки с играми. Отличное местечко, жаль, что мы тут ненадолго – взгрустнул Петька и сам себе удивился. Так хотел вырваться из дома, и вот, когда до «сбычи мечт» осталось несколько дней, такие мысли накрывают. За стеной раскричался мелкий. Ничего, скоро захватишь мою территорию, подожди немного. Мама засюсюкала: «Лёшка-Леська спи не смейся». Фу ты, гадость, слава богу, мне скоро этого слышать не придётся. И почему-то снова накатила грусть.

Дождь стих так же быстро, как начался. Динка, наверное, уже домой ушла, и без зонтика… Он выглянул из окна, втайне надеясь увидеть подругу во дворе и позвать обратно. Её нигде не было, зато прямо с неба спикировало ещё восемь божьих коровок. Они расселись на подоконнике, словно в одну линию, попарно.

– Не, девочки, так не пойдёт! Обсыхайте и летите по домам, вас всех мне от мамы не спрятать.

Когда раздался звонок в дверь, капли на спинках коровок испарились, и Петя вытолкал их в окно с чистой совестью. На пороге стояла, потупившись, Динка.

– Извини, я вот… – Динка протянула картонную папку, – распечатала те фотки, с мобильника, помнишь, на даче снимала.

Петька итак был уверен: божья коровка та самая, его Каравелла. Теперь сомнений не осталось и у Динки. Налюбовавшись своим питомцем, он добрался до фотографий папиных коровок.

– Помнишь ты их по порядку выстраивал, – засмеялась Динка, – а они так и остались парочками вразнобой: один-три, ноль-шесть, два-два, пять-два.

– Ага! Дурёхи непослушные. Два-два… стой! – взглянув на часы в углу монитора, Петька шлёпнул себя ладонью по лицу, – Уже два пятнадцать! Мне ж на теннис пора.

– Подожди-ка…

Он ещё раз посмотрела на фото и снова на часы и опять на фото.

– Один-три, ноль-шесть, два-два, пять-два – тринадцатое июня, десять часов пятьдесят две минуты! Они зашифровали для нас дату и время! Только вот что это была за дата…

– Тот же день, вечером. У мамки день рождения было, она меня выдрала ещё, что телефон без спросу взяла.

– Значит, в этот день вечером… папа ногу сломал! Вот о чём они предупреждали. И если бы мама Люсю не убила, они бы не поссорились и…

– Да! Помню, их нельзя обижать, иначе плохо будет, – твоя бабушка говорила.

Петя вдруг вспомнил о сегодняшних, бесцеремонно выгнанных им коровках. Они тоже выкладывали дату и время. Два, восемь или девять, ноль, семь… что же там дальше?

– Двадцать восьмое или двадцать девятое июля… – начал размышлять вслух Петя, – что же будет?

– Ты поступать в Новосибирск уедешь двадцать девятого, – печально вздохнула Динка, и тут же перевела в шутку, пока он не заметил, – отправь коровку к Перуну, пускай с экзаменами поможет!

– Ещё чего, я её лучше буду держать, как заложника, вот тогда и поможет.

***

Возвращаясь с тенниса, Петька ещё издали заметил: дом изменился. По стене расплывались огромные красно-оранжевые пятна то ли краски, то ли смолы. Казалось, шестнадцатиэтажку обстрелял сумасшедший игрок в пейнтбол, или кирпичи вдруг стали загорать на солнце (в тени клёна стена осталась чистой). Малышня отковыривала краску ветками. Подойдя ближе, Петька с ужасом понял: они сбрасывают вниз и топчут божьих коровок!

– А ну пошли отсюда! – гаркнул Петька, для убедительности слегка пнув ближайшего пацаненка чуть пониже спины. Тот разразился громким рёвом и на его защиту прибежал старший брат. По счастью больше злой, чем сильный. Петька в два счёта расквасил нос защитнику и поверг в бегство всю семейку.

– Хулиган! Ты зачем маленьких бьёшь? – окликнула Петю сердитая бабка со скамеечки.

– Они божьих коровок убивали.

Петя указал на стену, облепленную тысячами жучков.

– И правильно, – фыркнула старуха, – расплодились на нашу голову, ничего вот завтра придут из ЖЭКа и потравят их дихлофосом.

– Вы что! Их нельзя убивать, они… – захлебнулся от возмущения Петя, – они полезные и, если их убить – беда будет.

– Такой молодой, а в приметы веришь, – старуха оскалилась крупными вставными зубами, – был бы жив твой дед, Пётр, уж он бы тебя уму разуму поучил: чтоб детишек не обижал, да голову не забивал ерундой!

– Не ваше дело! – Петька ураганом пронёсся мимо старухи в подъезд и, не дождавшись лифта, наверх по ступенькам. Между пятым и шестым этажом решил окончательно: переправлю фамилию во всех своих документах. Подумаешь, одну букву допишу впереди и всё, всё, никто больше не будет тыкать дедовским примером. Сам поступлю. Сам выучусь. Сам.

Он вжал кнопку звонка и не получив ответа, полез за ключом. Войдя в комнату родителей, усмехнулся: хорошо, что вас нет, обойдёмся без свидетелей. Мама держала все документы в столе, ему пришлось раскапывать залежи квитанций, чеков, каких-то заявлений… наверху голубоватой бумаги с тиснением мелькнуло слово «свидетельство». Наконец-то «свидетельство о рождении» – обрадовался Петька и развернул бумагу.