Цитаты из книги «Космоэколухи», страница 23

Всего-то неделя рабства – а как начинаешь ценить простые радости жизни!

Тед осёкся, напоровшись на фирменный взгляд рыжего: когда киборг вроде бы серьёзно, внимательно слушает человека, а потом, не меняя остального выражения лица, слегка изгибает левую бровь, и собеседник начинает отчётливо ощущать себя дебилом.

Хуже планов, рушащихся с самого начала, были только планы, гладко идущие почти до самого конца.

У нас тут… э-э-э… пилот немножко прихворнул. На голову. Как только окочур… оклемается, так дальше и полетим.

– Вес существа.

– Три килограмма двести грамм, – отрапортовала девушка. На днях кошку как раз взвешивали, чтобы рассчитать дозу глистогонного.

– Объем. В кубических сантиметрах.

Дэн оценивающе посмотрел на «низшее существо», оскорбленно вылизывающееся возле кресла.

– Четыре тысячи шестнадцать.

– Что бы мы без тебя делали! – благодарно вздохнула Полина.

– По методу Архимеда, – цинично напомнил Теодор, вбивая цифры в ячейку. – Утопить в ведре и измерить объем вытесненной воды.Кошка от греха подальше перебралась под стол.

– «Количество ног». Ага, четыре. И хвост, – машинально продолжил пилот. – Стоп, погодите – хвоста нет!

– Как это – нет? – Сидящий за столом Вениамин наклонился и легонько подергал кошку за кончик хвоста. Животное возмущенно заорало, подтверждая, что это ее имущество. – Вот же он!

– Я имею в виду, в анкете такой графы нет. Только про ноги.

– Тогда пиши «пять», – распорядился Станислав. – А то придерутся, что число конечностей не сходится.

– Я могу уточнить: «пятая нога тонкая, гибкая и растет из задницы», – предложил пилот, гнусно подхихикивая.

– Тед, ты хочешь провисеть на орбите, пока кошка не околеет от старости, и нам придется списывать ее еще по двадцати документам?

– Нет, Станислав Федотович, – мигом посерьезнел пилот. – Так… Голова одна… Органов зрения – два, сферические… Цвет – белый с понтами, тьфу, пойнтами… Пол… Э-э-э…

– Женский, чего тут думать-то? – укоризненно поторопила друга Полина. – В смысле, самка.

– Тут варианты «есть», «нет» и «на усмотрение». Гы, они бы еще «на безрыбье» предложили! – Пилот все-таки выбрал первый вариант. – Черт, а это им зачем?!

Следующие пункты анкеты заставили экипаж взглянуть на кошку в новом свете. Оказалось, что ввозимое существо нетоксично, безопасно для окружающих («Угу», – прогнусавила девушка, посасывая прокушенную руку), испускает звуковые волны в диапазоне от 75 до 1520 Гц, покрыто многочисленными кератиновыми выростами, съедобно, но не имеет сельскохозяйственного и промыслового значения, чувствительно к сверхнизким температурам, не обладает коллективным разумом («Индивидуальным тоже!»), разлагается в концентрированной серной кислоте, не нуждается в герметичной емкости для хранения и является симбионтом-комменсалом человека (хотя большая часть команды голосовала за «паразита»).

– Бежим! – гаркнул Станислав. Уставное «отступаем!» никогда ему не нравилось: оптимизма в нем было больше, но и слогов – тоже.

- А если поставить между ними свечку, - хмуро пошутила Полина, - в полночь явится суженый-ряженый.

- Это ещё что за суеверие? - удивился Тед.

- Ну, мы с девчонками в школе так гадали. Ставишь два зеркала под углом и смотришь в получившийся коридор. Когда увидишь, что по нему кто-то приближается, надо крикнуть "Чур меня!" - и схлопнуть зеркала.

- А смысл? - не понял приятель.

- Чтобы он не вылез и меня не задушил! - загробным голосом сообщила девушка.

- Зашибись у вас игры в детстве были, - пробормотал Тед. - А на кой он тебе такой нужен, маньяк-убийца?

– Наливаешь сюда на глазок воды…

– На какой глазок? – тут же потребовал уточнений рыжий, рассматривая посудину. Метки «глазок» и «два глазка» на ней почему-то не было.

Глупо сердиться на чужую команду олухов, когда своя ничем не лучше.

Какой бы паскудной ни была жизнь, в ней все-таки иногда случаются чудеса.