Тенеловы. Междусторонье

Пролог

Лис приблизился к дыре. Встал на самом краю, заглянул в бездну. На первый взгляд черно, но если приглядеться, можно различить отдельные всполохи. Надо лишь знать, что искать. Дыра не так проста. Да и не дыра это вовсе, а разлом, созданный осколком цвета в момент прохождения через тень. Его сила и размеры были столь велики, что он оставил после себя шрам.

Между дырой и осколком навсегда установилась связь. Дыра отражала его существование. Долгие годы, даже столетия ничего не происходило. Но однажды осколок цвета или, как его называют при королевском дворе «Сердце ночи», изменился. Он стал тем, чем не должен был стать. Обрел то, что не мог иметь. В него вдохнули жизнь. Он ожил! И вместе с ним ожила дыра.

Лис прищурился, всматриваясь в черноту.

– Красная, как я, – пробормотал он, махнув рыжим хвостом.

Он должен заполучить ее! И еще того противного мальчишку. Сына ведьмы, из-за которой он здесь застрял. Пусть она тоже помучается. Он бы с удовольствием отыгрался на ней самой, но ее королевское величество гнушалась нырять в тень. Верно, чувствовала, что он ее поджидает.

Вдалеке громыхнуло. Похоже на гром, но в междусторонье не бывает гроз. Зато водятся пожиратели, а они пострашнее любой стихии.

Бросив прощальный взгляд на дыру, Лис, пригибаясь к земле, побежал прочь. Искать укрытие, пока не нагрянули пожиратели.

Глава 1. Цветоломни

В полной темноте я одной рукой крепко сжимала край простыни, где лежала Ксюша, другой шарила в поисках опоры или ориентиров, но натыкалась на пустоту. С пяти лет я не боялась темноты, но стоило очутиться в кромешной тьме, как давно забытый страх дал о себе знать. Удушливой волной он затопил сознание. Хотелось бежать, сломя голову, или упасть и кататься по земле, подвывая. Усилием воли я держала себя в руках, балансируя на грани истерики.

– Ой! – воскликнул Коля, когда я ударила его по носу. – Поаккуратней, что ли. Ты здесь не одна.

Звук его голоса был для меня как спасательный круг для утопающего, я мысленно ухватилась за него, и паника отступила.

– Знать бы еще, где это здесь, – замаскировала я страх раздражением.

Сзади что-то заворочалось. Судя по звукам, размерами оно в несколько раз превосходило крысу. Мы с Колей прижались друг к другу. Его трясло, да и я дрожала.

– До чего странно, – донеслось из темноты, – я открываю глаза, но все равно ничего не вижу. Я ослепла?

– Ксюша, – с облегчением выдохнула я и двинулась на голос сестры, – ты пришла в себя.

– А я теряла сознание?

– Что последнее ты помнишь? – спросил Коля.

– Как мы провожали Марка.

При упоминании принца теневой стороны засосало под ложечкой. Среди хаоса последних событий он был моим оплотом спокойствия и уверенности в завтрашнем дне, а я его бросила.

Марк чересчур предан королеве – своей матери, которая спит и видит, как бы стереть мне память и сплавить в новую семью. Поэтому я сбежала и еще потому, что тени напали на Ксюшу. Она открыла в себе дар тенелова, а он одновременно и проклятие.

Ксюша ничего не помнила о том, как кричала, пока тени рвали на куски ее сознание, и была удивлена, что мы перешли на теневую сторону ради ее спасения. Но, спасибо тенелову Вадиму Шальному, идея была хорошей. Тени здесь слабы, как новорожденные котята, и Ксюша чувствовала себя превосходно. Лишь бы приступ не повторился, когда мы выберемся из темноты, лишенной теней, если выберемся, конечно.

– Где мы? – поинтересовалась Ксюша.

– Я держала курс на цветоломни, как велел Вадим, – ответила я. – Но, видимо, что-то напутала при нырянии в тень, и вместо цветоломни мы угодили неизвестно куда.

Над нами громыхнуло. Стены и пол дрогнули, с потолка посыпалась земля. Немного угодило мне за шиворот и оцарапало спину. Случись завал, и мы будем похоронены заживо. Никогда не боялась замкнутых пространств, но, похоже, скоро у меня появится новая фобия.

– Надо выбираться, – сказала Ксюша.

– Но в каком направлении идти? – спросил Коля. – Ничего ж не видно. А если мы провалимся?

– Мы и так глубоко под землей, – сказала я. – Куда проваливаться-то?

– Где фантом? Он может помочь, – произнесла Ксюша.

Фантомом называли мою тень. На самом деле, он был не совсем тенью. Королева, младенцем отправив меня в мир людей, приставила ко мне защитника. До недавнего времени я не подозревала о существовании фантома. Он маскировался под мою тень и следовал за мной повсюду, оставаясь незамеченным, а потом он спас меня от нападения отступника, и я узнала, что никогда не бывала одинока.

При последнем переходе на теневую сторону фантом пожертвовал собой, выступив в роли тени, в которую мы нырнули. Вадим обещал, что он не погибнет, но без ран не обойдется. Где фантом сейчас и что с ним я не знала, о чем и сказала Ксюше.

– Бедняга, – сестра привязалась к фантому, – надеюсь, с ним все в порядке.

Держась за руки, чтобы не потерять друг друга в темноте, мы отправились на поиски выхода. Наткнувшись на стену, пошли вдоль нее. На ощупь она была шершавой и склизкой. Стена крошилась под пальцами, навевая мысли о своей ненадежности. Да еще Коля постоянно спотыкался. Хорошо он замыкал строй, не то сбил бы всех с ног.

Ксюша дернула меня за руку:

– Свернем направо.

– Почему туда? – уточнила я.

– Чувствуешь движение воздуха? Справа дует ветерок. Очевидно, там выход.

– Я ничего не вижу, – сказал Коля, – справа так же темно, как и везде.

– А я разве сказала, что найти выход будет легко?

Мы повернули направо, и вскоре я, в самом деле, ощутила ветерок. Он едва коснулся щеки и был таков, но в отличие от спертого воздуха подземелья в нем угадывалась свежесть, какая бывает исключительно на поверхности.

Ветерок вселил в нас надежду. Несмотря на жажду и усталость, мы ускорили шаг, и примерно через час впереди забрезжил свет. Мы радостно заулюлюкали. После долгого пребывания в темноте даже слабый свет бил по глазам, но я не отвернулась и не зажмурилась, боясь его потерять.

Словно мотыльки мы летели на свет, а он все разрастался и разрастался, пока не занял собой все пространство. И вот уже мы купались в его лучах, вдыхали полной грудью свежий воздух и предвкушали, как, наконец, выйдем из подземелья.

Но реальность штука грубая. Закрыв свет, дорогу перегородили двое мужчин. Я вжала голову в плечи, до того они напоминали громил Омара, из плена которого мы только что вырвались.

– Кто вы такие? Откуда взялись? – спросил один и двинулся на нас.

Отступать было некуда: возвращение во мрак не вариант, пришлось сдаться на милость незнакомцев. Нас взяли под стражу и повели к выходу. Не так я себе представляла конец нашего путешествия, ох не так.

Выйдя из подземелья, я огляделась и увидела подобие огромной норы, уходящей глубоко под землю. Вокруг сновали рабочие с тележками гружеными черными булыжниками с цветными вкраплениями. Я не ошиблась и все-таки доставила нас в цветоломни!

Я запрокинула голову, взглянуть на теневое небо без солнца, и отметила, что мы на дне котлована. Его края окружали нас подобно крепостным стенам.

Рабочие не обращали на нас внимания, выполняя свои функции, точно роботы заложенную в них программу. Их не волновала наша цветная одежда. И это на теневой стороне, где при виде красок жители буквально сходят с ума. Ведь здесь нет других цветов кроме черного, белого и серого. Прямо черно-белый фильм. И вдруг равнодушие. Даже обидно.

Мы подошли к лагерю из палаток – грубая похожая на мешковину ткань, натянутая на едва скрепленные между собой палки. Толкни одну, и лагерь развалится как шеренга из домино. Если в цветоломнях работали в основном мужчины, то в лагере – женщины и дети.

Нас доставили в центральную палатку – столовую и по совместительству штаб. Ряды столов располагались как в школьной столовой параллельно друг другу, а один – перпендикулярно, с него раздавали еду − густое черное варево, пахнущее кислыми щами.

Раздачей руководила женщина средних лет. Нам велели встать в очередь. Я восприняла это как добрый знак. Вряд ли здесь перед казнью принято кормить. Да и не тянуло варево на последнюю трапезу.

Очередь продвигалась быстро. Получив свою порцию, рабочие отходили к столам, наспех ели и удалялись. Все происходило в тишине. Ни смеха, ни перешептываний, как это бывает в школьной столовой. Лишь слышно как бьются ложки о дно жестяных мисок.

Когда подошла наша очередь, один из конвоиров обратился к женщине с черпаком:

– Нани, мы поймали этих троих в старой шахте. Посмотри, на них. Они не из наших.

Отрицать наше происхождение было глупо. Наш облик разительно отличался от внешности жителей теневой стороны. Начать хотя бы с моих красных волос. В черно-белом мире они полыхали похлеще пожара наивысшей категории сложности. Когда мы гостили в Черной крепости – обители королевы – местные не упускали случая прикоснуться ко мне.

Нани окинула нас взглядом серых глаз и пригладила черные с сединой волосы, зачесанные в тугой пучок. Ее аристократическую красоту портил нос – вздернутый, отдаленно похожий на свиной пятачок. Я гадала: искаженное отражение какого человеческого качества так повлияло на ее облик?

– Вы пришли с радужной стороны? – спросила она.

Я не сразу поняла, что речь идет о мире людей. Хотя как еще назвать мир полный красок?

– Очевидно, – кивнула Ксюша, – мы оттуда.

– Чего ради вы проделали такой путь?

Преодолевая робость, я шагнула вперед:

– Нас прислал Вадим Шальной. Мы бежали от серых стражей королевы и от головорезов Омара, и Вадим сказал, что здесь среди его друзей мы сможем укрыться ото всех.

Уголки губ Нани приподнялись, а я-то думала, что местные разучились улыбаться. Улыбка преобразила ее лицо, оно словно засветилось изнутри.

– Друзья Вадима наши друзья. Он хороший человек и тенелов отличный, хотя до меня ему далеко, – не упустила она случая покрасоваться.

Вадим с его эгоизмом и нелюдимостью кому-то нравится? Меня это немало удивило. Нани просто не жила с ним под одной крышей. Вадим обладал уникальным даром, никак не связанным с теневой магией, – он был виртуоз по части выведения людей из себя.

– Мы предоставим вам убежище, – сказала Нани. – Все, что наше, станет вашим. Мы живем скромно, но нам всего хватает, слава первородной тени. У нас все общее: и радости, и горести. Будем рады разделить их с вами. Не переживайте, народ здесь привычный к виду цветов и во многом равнодушный. Тех, кто каждый день имеет дело с осколками цвета, трудно удивить.

Скрывать свою принадлежность к другому миру изнурительное занятие, и я порадовалась, что здесь этот маскарад не нужен. Коля в прошлый раз пудрил лицо, пряча румянец. Ксюша носила солнцезащитные очки, маскируя зеленый цвет глаз. Про себя вообще молчу. Я без капюшона и шагу ступить не могла.

От ужина мы отказались, и Нани устроилась нам экскурсию. Кажется, она была здесь главной. Как планеты вокруг звезды, так женщины лагеря вращались вокруг нее. К ней то и дело подходили за советом, просто поздороваться или расспросить о планах.

Жили и работали местные, годами не выходя из котлована. Здесь рождались, здесь же и умирали. На тяжелых работах в шахтах были заняты мужчины и мальчики с двенадцати лет. Женщины и девочки обслуживали рабочих: стирали, готовили, убирали, сортировали осколки цвета. О заработках речи не шло. Есть где спать и чем набить желудок, и то хорошо. «У многих, − сказала Нани, − в это неспокойное время и того нет».

Меня и Ксюшу поселили в палатку к девочкам, Колю − к мальчикам. В палатке тюфяки, набитые соломой, лежали прямо на земле на расстоянии около тридцати сантиметров друг от друга. Мы с Ксюшей выбрали места по соседству, чтобы не разделяться даже во сне. Цветоломни, конечно, не Черная крепость, где слуги королевы исполняли все наши прихоти, но рабочие как-то живут, и мы приспособимся.

Со слов Нани она была тенеловом, а значит, могла помочь сестре справиться с тенями. За все в жизни приходится платить, вот и теневые маги вынуждены за свою власть над тенями расплачиваться − к старости они сходят с ума. Точнее с ума их сводят тени, мстящие за бесцеремонное обращение. Избежать сумасшествия нельзя, но его можно отсрочить. Пока что Ксюша беззащитна перед тенями, но Нани, я верила в это, научит ее выставлять преграду. Тогда мы покинем теневую сторону, а до тех пор цветоломни наш дом.

На мою просьбу обучать сестру Нани ответила:

– Сделаю, что смогу. Но ты должна понимать, для юного тенелова в пребывании на теневой стороне есть как плюсы, так и минусы. Здесь почти нет теней, и они не навредят твоей сестре, но их отсутствие не позволяет обучаться в полную силу. Проверить насколько хорошо она справляется с тенями можно лишь на радужной стороне.

– Мы не будем торопиться, – сказала я. – Пусть учится, мы пробудем в цветоломнях, сколько потребуется.

Как бы ни угнетал меня теневой мир в целом и пейзаж цветоломни в частности, я была готова застрять здесь навечно, лишь бы с Ксюшей все было в порядке.

– Твои волосы яркие как рубин, – Нани протянула руку и коснулась пряди моих волос, а я-то думала, ей на них плевать. – Я знаю, что это означает.

Я напряглась:

– Вы в курсе, кто я такая?

Всего несколько живых существ в двух мирах знали, что я на самом деле такое – производное от рубина «Сердце ночи». Королева, спасая рубин от отступников, оживила его и спряталась в семье людей. Семнадцать лет я жила, не подозревая о своем происхождении, пока отступники не объявили на меня охоту. Теперь за мной гоняются все, кому не лень, надеясь заполучить с моей помощью власть над двумя мирами. Неужели Нани хочет того же? Я напряглась, готовая дать в случае необходимости отпор.

– Никому не говори об этом, – предупредила она. – Я не причиню тебе вреда, но за других поручиться не могу, первородная тень им судья.

Я выдохнула с облегчением и благодарно улыбнулась. Неужели нашелся тот, кому нет дела до власти? Не верилось, что это возможно. Кажется, цветоломни не такое уж плохое место.

Глава 2. Новые враги

Сигналом к отбою служил рожок. Его визг бил по ушам.

Не перекинувшись ни с кем из нашей палатки и парой слов, мы с Ксюшей устроились на ночлег. Факелы потухли один за другим, и на лагерь опустилась тьма.

– Дай мне руку, – Ксюша шарила по тюфяку в поисках моей ладони, а найдя ее, крепко сжала. – Мы словно угодили в страшную пародию на пионерский лагерь.

– Зато безопасно, – прошептала я.

– Как думаешь, они счастливы?

– Откуда мне знать? – я пожала плечами, но сестра этого не увидела. – Их жизнь не наше дело.

– Но ведь что-то заставляет их жить здесь, несмотря на условия.

– Восстание? – предположила я.

– Очевидно, – вздохнула Ксюша. – Пожалуйста, не отпускай мою руку, пока я не усну.

– Хорошо, – пообещала я.

Она так и заснула, держа меня за руку. Но мне не спалось. Чтобы не разбудить сестру, я лежала неподвижно, несмотря на затекшую руку. Но хотя внешне я была спокойна, внутри меня бушевал ураган.

Мысли крутились вокруг Марка. Я вспоминала наш поцелуй. Всего один, но какой! Говорят, за эмоции в ответе гормоны. Если это так, то мои гормоны зашкаливали, стоило подумать о Марке. Нам не удалось обсудить происходящее между нами, но я не сомневалась, что Марк чувствовал то же самое. Будь он сейчас рядом, я бы с улыбкой встретила выпавшие на мою долю трудности. Мне не хватало его, как цветам не хватает солнечного света. Как они без него вянут, так и я была близка к увяданию без моего принца.

Прокручивая воспоминания о Марке, я задремала, а проснулась поздно − в палатке, не считая меня с Ксюшей, никого не было. Умывшись из бака с дождевой водой, мы отправились в столовую. В этот час она была забита. Мы нашли Колю в очереди за едой. Без очков, разбитых во время схватки с людьми Омара, он не сразу нас узнал. Как он добрался сюда? Не иначе как на ощупь. Надо было что-то делать, но когда я накануне вечером попросила у Нани очки, она вздохнула, словно мне требовалась ракета на луну.

Завтрак включал овощное рагу и напиток, отдаленно походящий на крепкий чай без сахара. Вся еда, так или иначе, была жидкой. Особенно плохо переносилось отсутствие соли. Кто бы подумал, что соль играет столь важную роль в формировании вкуса. Сейчас я бы убила за любимую Вадимом пиццу. И чего я ворчала, когда он ее покупал? Наедалась бы лучше впрок.

Получив свои порции, мы устроились за ближайшим к выходу столом, но кушать не торопились. Коля принюхивался к рагу, забавно морща нос, а Ксюша изучала свою ложку, точно неведомое науке насекомое.

– Ее надо продезинфицировать, – сказала она. – Боюсь представить, сколько на ней микробов.

Я выхватила ложку, протерла ее краем футболки и вернула сестре:

– Теперь она чистая. Ешь!

Ксюша выпятила нижнюю губу. Прямо как маленькая. Может, на маму эти штучки действовали, но я не она. Меня подобными вещами не проймешь.

Я ответила сестре красноречивым взглядом, и она, решив не связываться со мной, зачерпнула ложкой рагу и попробовала. Вид у нее при этом был страдальческий, как если бы я заставляла ее кушать жуков. Сестра не выносила грязь. Недавно она рассталась с гелем для рук, но до полного излечения от фобии было далеко. Дай я слабину и позволь ей зациклиться на антисанитарии в лагере, она и недели здесь не протянет. Умрет голодной смертью.

Едва я разобралась с Ксюшей, как надо мной кто-то навис. Я запрокинула голову и встретилась взглядом с темноволосым парнем лет двадцати. Он хмуро смотрел на меня сверху вниз. То ли я заняла его место, то ли просто ему не нравлюсь.

Не произнося ни слова, он схватил мою миску и вылил ее содержимое мне на джинсы. Рагу остыло, ошпариться мне не грозило, но сменной одежды у меня нет, и я здорово разозлилась на паршивца. Я ведь ничего плохого ему не сделала, но была готова немедленно это исправить.

Коля вскочил с места и кинулся на моего обидчика:

– У тебя какие-то проблемы?

Мы с Ксюхой едва перехватили Колю. В своем стремлении защитить нас он не заметил, что противник превосходит его числом. За спиной темноволосого стояли еще трое молодых людей: два парня и девушка.

– Посмотрите, кто здесь у нас, – сказал темноволосый. – Чтоб мне жить в яростных землях, если это не ныряльщики с другой стороны. С какой колокольни вы свалились на наши головы? У нас для своих еды не хватает, так еще кормить вас, нахлебников. От вас все равно никакой пользы: вы не работаете на шахте, не помогаете в хозяйстве, только жрете наш хлеб.

– Вот чего-чего, а хлеба я как раз не ела, – ответила я. – Или вы пожалели для нас помои?

– Эти помои наша единственная еда. Мы рады и им, – сказала девушка с серыми как мышиная шерсть волосами. – В лихие времена и того нет.

– Что вам надо? – тонкий голосок Ксюши вибрировал подобно гитарной струне.

– Убирайтесь отсюда подобру-поздорову. В лагере для своих места нет. Если всем желающим давать приют, по миру пойдем, – парень наклонился ко мне. В серых глазах читалась угроза. В случае отказа уйти он способен выдворить нас силой.

– Оставаться нам или нет решать не тебе, – сказала я. – Нас пригласила Нани. Мы ее гости, и ты ничего с этим не поделаешь.

– Это мы еще посмотрим, – пообещал он. – У нас свободная община. Все решается на сходе. Чтоб мне поджариться в смоляном вулкане, если я стану подчиняться указам Нани.

– Эй! Корса! – какой-то рабочий окликнул парня. – Почему ты и твои дружки еще не на месте? Пятнадцать минут назад дали сигнал к началу рабочего дня.

Окатив нас напоследок ледяными взглядами, подростки ушли. А мы так и стояли, прикрывая один другого: Коля меня, а я Ксюшу.

Глядя в спину Корсе, я отметила, что он хромает. Может, это был результат несчастного случая на шахте, а, может, искаженное отражение. Отличить одно от другого сложно. В любом случае так ему и надо. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься вдогонку. Хотелось как следует врезать противному парню, но ввязываться в драку в первый же день показалось неразумным.

– Вы видели? – спросила Ксюха. – Один из парней похож на тебя, Коля.

– Ничего подобного, – тряхнул головой он. – Я симпатичнее.

– Как будто без очков ты его разглядел, – фыркнула я.

Хоть Коля и отнекивался, Ксюша была права: один из друзей Корсы чем-то его напоминал. Наверное, сходство было в очках, которые тот тоже носил.

Но я быстро забыла об этом. Куда больше меня волновал сам Корса. Стычка с ним и его компанией продолжила традицию – куда бы мы ни попадали, везде нам были не рады. Сколько можно, честное слово? Цветоломни и без того не самое приятное место, так еще врагов нам здесь для полного счастья не хватало.

Джинсы были безнадежно испорчены. Рагу впиталось в ткань, образовав пятна. Я попросила у Нани чистые брюки, а джинсы сдала в стирку. Прежде чем кинуть их в общий бак с грязным бельем, я вытащила из заднего кармана фотографию, на которой была запечатлена наша семья.

Я ношу ее с собой с тех пор, как сбежала из дома. Фото поистрепалось, уголки загнулись, но лица родных все еще отчетливо видны (за исключением Ксюшиного, его я закрасила черным фломастером еще до всей этой передряги).

Разгладив фото на ладони, я полюбовалась мамой и папой. Дайте срок, и я к ним вернусь, восстановлю их память и снова буду их любимой дочкой. Эта мысль согревала меня почище обогревателя в морозы. С ней мне нестрашны любые беды. Ведь у меня есть цель, а цель способна провести человека через любые испытания.

Я спрятала фото в новые брюки из грубой раздражающей кожу ткани, похожей на мешок для картошки. О том, как брюки сидели, промолчу. В моем мире бомжи изысканней одеты.

После завтрака мы прогулялись по лагерю. Он оказался до смешного мал, зато котлован был огромен. В нем легко мог поместиться целый поселок.

Помимо лагеря здесь были рабочие территории, где очищали и сортировали осколки цвета, свалка отходов производства и необжитые пространства. А еще мы наткнулись на поле для игры в вышибалу. Значит, у местных бывают выходные. Не все им горбатиться в шахтах. Вот только поле в горках нанесенного ветром песка выглядело заброшенным − если выходные и есть, то редко.

Моя попытка подняться по склону котлована провалилась. Для этого требовались альпинистские навыки – сухая земля осыпалась из-под ног, и я сползала вниз. Тюрьма без решеток и замков – вот что такое котлован.

Ксюша, устав от жары, повязала на голову платок. В платье в горошек и платке она походила на деревенскую девчонку. Не хватало только крынки молока в руках.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Куда глаза глядят, – я махнула рукой. – Выбирай любое направление. Все равно ходим по кругу.

– Ну да, – хмыкнул Коля, – мы же на дне котлована, а он как большая цирковая арена.

– Только мне ни капельки не весело, – заметила Ксюша.

Действительно, обстановка в цветоломнях была далека от веселья. Хоть бери и просись в помощь рабочим. Будет какое-то занятие.

Впереди показались палатки – мы вернулись, но с другой стороны. Вот и вся прогулка. Каких-то полтора часа неспешным шагом.

– Смотрите, – Ксюша указала вперед, – сюда кто-то идет.

Со стороны лагеря к нам приближался парень. Я напряглась, помня, чем оборачиваются для нас встречи с местными. Тревожилась не зря: худой мальчишка в очках был другом вредины Корсы.

Мы сбились в кучу. Нас было трое, а он один. В случае драки ему несдобровать.

– Стой! – крикнул Коля и выставил кулаки. – Не подходи. Не то хуже будет.

– Немного левее, – шепнула я на ухо нашему защитнику и подкорректировала его стойку. Проблемы со зрением у него серьезнее, чем полагала.

– Я не-не-не хочу ни с кем драться, – парень поднял вверх руки, заранее сдаваясь. – Я п-пришел с миром. Вообще-то я принес вам кое-что.

Он полез в карман. Я вслед за Колей сжала кулаки, ожидая увидеть что угодно вплоть до пистолета. Но вместо оружия он достал очки и помахал ими у нас перед носами.

– Что у него в руке? – заволновался Коля.

– Твое спасение, – ответила я.

Парень протянул очки мне, и я, все еще опасаясь подвоха, выхватила их и тут же отскочила. Очки выглядели ужасно: одна душка сломана и держится на проволоке, через правое стекло идет трещина, но я обрадовалась и им. Наконец, к Коле вернется зрение.

Коля, надев очки, заулыбался. Они были точно такими, как ему нужно. На его щеках от радости выступил румянец. Впрочем, он краснел по поводу и без.

– Как тебя зовут? – Ксюша первой пришла в себя.

– М-мое имя Алкиной, но все зовут меня Ал, – сказал он медленно, тщательно проговаривая каждое слово, чтобы поменьше заикаться. Все это время он не сводил глаз с Коли, точно увидел приведение. – Ты настоящий? – спросил он и робко протянул руку, как если бы хотел его коснуться, но не решался.

– Конечно, настоящий, – возмутился Коля.

– Н-невероятно, – пробормотал Ал.

– Чего это ты на Колю так смотришь? – занервничала я. – Влюбился?

Щеки Коли запылали пуще прежнего и цветом сравнялись со свеклой, что привело Ала в еще больший восторг.

– Ты точно с р-радужной стороны, – сказал он. – Вот уж не думал, что когда-нибудь встречусь со-со своей копией. Можно я тебя потрогаю?

– Сбавь обороты, – я оттолкнула руку Ала от Коли. – Вдруг вас коротнет? Как там в фантастике: нельзя встречаться с самим собой, иначе произойдет замыкание.

– Не произойдет, – голосом профессора-зануды сказала Ксюша. – Это не временная петля, когда в одном временном потоке не могут существовать два одинаковых индивида, и кто-то один должен непременно исчезнуть. Строго говоря, Коля и Ал совершенно разные. Просто связаны между собой через отражение.

Мы с Колей понимающе переглянулись, пока Ал таращился на Ксюху, как на диковинку. Если уж сестру понесло, ее не остановить.

Ксюша вещала о классификации временных парадоксов и как раз перешла к гипотезе множественных вселенных, где существует бесконечное количество вариантов по одному на каждую возможность выбора, когда я кашлянула, давая понять, что она перегибает палку.

– В общем, – опомнилась сестра, – очевидно, ничего страшного не случится, если Коля и Ал коснутся друг друга.

Ал, уловив смысл последних слов, ткнул Колю пальцем под ребра.

– Ой! Больно, между прочим, – Коля потер место тычка.

– С-совсем, как живой, – со священным трепетом в голосе прошептал Ал.

– Я и есть живой. И спасибо, что ли, за очки. Я без них совсем бы пропал.

– Знаю, – улыбнулся Ал и поправил собственные. – С-сам такой же. Весь в тебя. Я как тебя увидел, сразу понял, кто ты. Н-нутром почуял нашу связь. Это как невидимая нить между нами. Захочешь, не оборвешь.

– И я что-то похожее ощутил, – признался Коля. – Но, думал, это ерунда какая-то, а оно вон как.

Ал попросил Колю рассказать о себе, и они принялись сравнивать свои привычки и жизненные перипетии. Мы с Ксюшей почувствовали себя лишними и отошли в сторону, давая им пообщаться.

А, может, ошибка и эти двое не связаны? Да нет, они хоть внешне не особо похожи, зато мимика и жесты как под копирку. Например, как они поправляют очки – указательным пальцем давят на перегородку между линзами. Или то, как хмурятся, поджимая губы.

Ал для Коли был как планета-близнец Глория для Земли. Некоторые верят в ее существование. Якобы она движется по той же орбите, что и Земля, но от нас ее постоянно заслоняет Солнце. Но Ал в отличие от Глории не мифический, а самый настоящий.

А еще на Але были заметны следы искаженного отражения. Например, его заикание и низкий рост – он был одного роста с Ксюшей, а она на пару лет его младше к тому же девочка. Марк рассказывал, что так на копии сказывается застенчивость человека, которого она отражает. Опять я вспомнила Марка. Похоже, я только и делаю, что думаю о нем.

– Немного жутко, – поежилась Ксюша. – Не хочу встретить свою копию. А ты?

– У меня ее нет, – сказала я. – У камней, пусть даже королевских, нет ни тени, ни копий.

– Зато ты уникальна.

– Не могу сказать, что я этому рада.

Как бы Алу не хотелось остаться, надо было возвращаться на работу в цветоломни. Напоследок он предупредил насчет Корсы. Мол, у него на нас планы и далеко не дружелюбные.

– Избегайте в-встреч с ним, – сказал Ал, уходя.

Я бы с удовольствием последовала его совету, но ограниченный мирок котлована не позволял это сделать.

Мы двинулись к лагерю, но на подступах к нему раздался полузадушенный стон. Он исходил из кучи отработанной породы, сваленной в виде кургана.

– Вы слышали? – насторожился Коля.

– Я думала, мне показалось.

Стон повторился. На этот раз отчетливее. Стонало живое существо, и, судя по всему, оно страдало.

Обогнув курган, мы наткнулись на лежащего лицом вниз мужчину. В пыле и песке он сливался с землей и походил на камень в основании кургана.

Я присела на корточки и, перевернув мужчину на спину, заглянула ему в лицо. Помятый плащ, шрам на щеке… Лего! Фантом, приставленный ко мне королевой. Рука, коснувшись его груди, испачкалась в серой жидкости − в бесцветном мире даже кровь серая.

Испугавшись за Лего, я не сразу сообразила, как поступить. Будь мы в нашем мире, я бы вызвала скорую, но мы на теневой стороне к тому же в цветоломнях. К счастью сестра редко теряет хладнокровие, если только дело не касается микробов.

– Надо срочно доставить его в лагерь! – воскликнула она.

Фантом что-то невнятно бормотал. Идти самостоятельно он не мог, соорудить носилки было не из чего, и мы потащили его на себе. Взрослый мужчина около тридцать лет весил целую тонну. По крайней мере, мне так показалось. Мы обливались потом, но упорно тянули его к лагерю.

Всю дорогу я умоляла его потерпеть еще немного. «П-помощь близка», – уверяла я, от страха за жизнь Лего заикаясь, как Ал.

Первой, кого мы встретили, была Нани. Она, не задавая вопросов, бросилась на помощь, и вместе мы донесли фантома до палатки, заменяющей больницу.

Внутри было не чище, чем снаружи, из оборудования на глаза попался ржавый скальпель и видавшая виды стойка для капельницы. Не лучшее место для раненого.

– Быстрее, – велел доктор – молодой парень с мозолистыми руками землекопа, – принесите воды. Я промою и перебинтую рану.

Прежде чем осмотреть фантома, он тщательно вымыл руки, и я порадовалась, что здесь слышали о гигиене. Вадим обещал, что фантом не сильно пострадает, но заражение крови в состоянии его убить, а я не готова терять своего личного соглядатая. Все-таки семнадцать лет вместе.

Мы отошли от стола, куда положили фантома, и издалека наблюдали за действиями врача. Он разрезал плащ, и я представила, как разозлится фантом, придя в себя. Ведь он не расстается с плащом даже в помещении.

– Кто он такой? – спросила Нани.

– Наш друг, – ответила я.

– Тогда почему он одет, как слуга королевы?

Раньше мне это не приходило в голову, но точно такие же плащи носят серые стражи. Совпадение или плащ что-то вроде униформы королевской стражи? Если кто-то заподозрит в фантоме слугу королевы, ему не выжить в лагере.