Читать книгу: «Принцесса из борделя», страница 9

Шрифт:

15. Добавляю в правила исключения

Я никак не могла понять, что же меня раздражает. Внутри все аж переворачивалось, и я, не открывая глаз, зло спихнула с себя одеяло, запинав его ногами за подлокотник дивана.

Муха. Жирная и деятельная муха, не переставая кружилась над оставленным с вечера ужином. Ее интересовали плохо обглоданные куриные кости и завявшие листья салата, а меня что-то хлесткое и достаточно длинное, чтобы можно было убить ее, не вставая с места.

Но тщетно. Оглядевшись вокруг в поисках, я ничего не нашла, зато окончательно проснулась.

На мне была все та же тонкая ночная рубашка, но в кабинете было тепло… просто удивительно тепло для башни, по ту сторону стен которой завывал недобрый ветерок.

За большими стрельчатыми окнами, частично украшенными составным витражом из желтого и красного стекла, во всю сияло утреннее солнце. Оно розовым подсвечивало снежные горные пики вдали и открывало все доселе скрытое во мраке – мощные, частично разрушенные замковые укрепления, башни пониже той, в которой мне довелось провести минувшую ночь… Сколько я спала? В ряд ли больше пяти часов… хотя, кто знает, как рано здесь, в Энских горах, встает солнце.

Вам доводилось просыпаться в гостях раньше хозяев? Испытывать это странное чувство неприкаянности, когда не знаешь за что взяться и куда пойти, в ожидании пока хоть кто-то из местных обитателей соблаговолит проснуться и придумать вам совместное занятие.

Но нельзя просто так всю жизнь убирать беспорядок, а потом спокойно смотреть на него, проснувшись не в своей постели. Поборов смущение я взялась за дело – убрала со стола, составив посуду пирамидкой на краешке, собрала объедки в корзину для бумаг, что была у письменного стола, свернула постель и составила все предметы ровной стопкой на кресле. Подумала еще немного и взялась за дело уже основательнее – подняла с пола книги и свитки, вернув их на полки, возле камина нашла небольшой мешок из синего ситца в котором когда-то, судя по запаху, была мята. Порвала его на куски, смочила водой из кувшина со стола и избавилась от пыли на всех поверхностях до которых смогла дотянуться. Не трогала только стол. Мало ли, что там на нем у этого колдуна лежит, а то трону какую бумажку, он милость на гнев-то и сменит. Еще узнаю его тогда настоящего!

Но и после того никто не нарушил мое уединение. Одиночество было оглушительным и действовало угнетающе, потому я, хоть и не без опасений, решила посмотреть – что там за дверью башни. Натянула сюртук, оставленный мне триединым демоном, застегнула его поплотнее и отправилась на встречу приключениям. Было бы веселее, если бы не босиком.

За пределами кабинета было ощутимо холоднее. Ледяные ступени заставили было меня передумать, но возвращаться в унылую тишину и ожидание совершенно не хотелось.

Я насчитала восемь пролетов, прежде чем оказалась внизу, в узком коридоре с маленькими оконцами под самым потолком. Как оказалось, винтовая лестница в башню была не единственным направлением. Из этого перехода ко всему прочему вели еще три двери, и я смело толкнула одну из них – ветер тут же подхватил расклешенные полы сюртука и мои распущенные волосы…

Это был большой зал, с рядами опрокинутых столов. Они лежали, точно баррикады, направленные столешницами в сторону огромных распашных дверей, на которых нынче висел большой засов. Ветер свободно гулял в этом помещении, проникая из больших разбитых окон, наметал под них горки снежных хлопьев, что и не думали таять.

Я сделала несколько шагов вперед, но не рискнула углубляться в комнату далее – на полу валялись осколки стекла, керамики, какая-то ветошь и даже металл – при ближайшем рассмотрении то оказались истлевшие части мечей, ножей… наконечники стрел.

Видимо, когда-то здесь шел бой и те, кто охранял вход в северную башню, устроили в этом месте баррикады. Конечно, это же была та самая башня, в которой Эвандоэле Мудрый срубил королю Родамунду голову. Срубил моему деду голову…

Это было невообразимо странно, находиться на месте событий, о которых я слышала в детстве и знать, что отчасти они имели отношение ко мне. Вот оно, место из легенд, у моих ног! Здесь, за этими столами, прятались оставшиеся в живых люди короля… воины, свита, а может не умеющие держать оружие кухаркины сыновья. Ведь наверняка, первым делом эльфийские мечники направились именно в казармы. Было бы логично перебить тех, кто может дать отпор еще во сне… а не позже в бою на их территории, где у врага было бы преимущество.

Воины или нет, но защитники сражались и умирали здесь, за короля, который прятался в башне… а может и он сражался вместе с ними? Стрелял из лука или держал наизготовку меч. Каким он был, мой внезапно обретенный венценосный пра-пра… много "пра" дед? Неужели и в правду таким жестоким, что не дрогнув уничтожал, сжигал дотла эльфийские города, вместе с жителями. Вместе с женщинами и детьми…

Мне стало не по себе от того, что под этой грудой тряпья впереди все еще могли покоиться чьи-то кости, что вся эта грязь на полу, могла быть землей, смешанной с чьими-то истлевшими телами. Я спешно вернулась назад и захлопнула за собой дверь. Без сквозняка ожидаемо стало теплее. И без призраков прошлого.

Стоило вернуться назад, в теплый кабинет, ведь не ровен час можно было и простудиться, но я решила заглянуть еще в одну дверь. За ней начинался длинный коридор, кончавшийся небольшой дверью, окованной ржавым металлом и растрескавшейся кожей, свисавшей теперь неровными кусками в решетчатых просветах. Неохотно, шумно, но старые ржавые петли все же поддались и из-за двери на меня пахнуло сыростью и тленом.

В самом деле комнату заливали мягкие лучи утреннего солнца, но ее состояние удручало, навевая самые грустные мысли – это была спальня и она была в руинах.

У дальней стены стояла большая кровать, ножки которой истлели и подломились. Один из толстых витых столбиков, что когда-то держал тяжелых балдахин, прогнил и завалился на соседний, чудом еще державшийся ровно. Возле стен, в бесформенных кучах из досок можно было различить мебель – шкафы, тумбы… порывшись в такой древесной трухе возле себя, я извлекла позеленевший от времени подсвечник. Красивый, выкованный в форме витиеватого переплетения стеблей, цветками на которых должны были стать свечи.

«Вот оно, мое наследство» – грустно подумала я.

А что, разве нет? Разве король Родамунд мне не дедушка? Что ж, если почистить подсвечник, он будет как новенький… Пожалуй, наследство было тяжеловато, да и нечем мне его было сейчас чистить, поэтому пришлось положить где было. Но я запомнила, где лежит!

А ведь интересно, спустя столько веков, могу ли я предъявить права на эти внушительные развалины? С какой такой стати ими владеет колдун Луций?

Мне вдруг стало легко и смешно, я представила, как Розамундский суд, не без протекции со стороны Генриха, конечно, присудил мне право на распоряжение крепостью Беккен. И, прослышав о том, неведомо откуда явились мои сестры, желающие отхватить кусок и от этого пирога… а я встречаюсь наконец с ними лицом к лицу и говорю им все, что думаю… а потом зачаровываю их в страшных уродин, какие они и есть по своей сути.

Месть все же сладкая штука, даже если в мыслях.

Вдруг что-то привлекло мое внимание – в углу комнаты на стене висела большая картина, на которую небрежно накинули покрывало. Она, в отличии от всего остального, находившегося в удручающем состоянии, что не мудрено, за столько-то веков, была цела и будто… слабо излучала магию. То определенно были сильные чары, раз уж я их почувствовала даже с такого почтительного расстояния.

Аккуратно двигаясь по холодному каменному полу, заваленному хламом и ветошью, я приблизилась к ней и стянула серую пыльную ткань. Действительно, только чары позволили этому предмету так хорошо сохраниться!

То был семейный портрет короля Родамунда и его супруги. Крупный темнобородый мужчина в богато расшитом камзоле, восседал на троне с тяжелой короной на голове и хмуро глядел прямо на меня, а рядом с ним стояла, положив руку на плечо мужа, прекрасная светловолосая девушка, с фарфоровой кожей, глазами синими, как мои. Она улыбалась робко, едва заметно и держала другую руку на животе, который не могло быть видно из-за платья, собранного под грудь, такого же синего, как ее невероятные глаза… видимо, на портрете все же было трое персонажей. А ведь ни королю, ни королеве неизвестно было то, что должно было произойти после рождения их первенца. Что ужасное должно было произойти.

– Да, у тебя ее глаза. И имя. – Я испуганно обернулась на звук и точно бы упала, если бы Луций вовремя не схватил меня за руку. – Смотри-ка ноги совсем не слушаются. Это же надо какой безрассудной нужно быть, чтобы босяком ходить по камню! Чудо, что ты не заболела после вчерашних приключений… а сегодня решила продолжить? Пойдем. – Сделав шаг навстречу, он легко подхватил меня на руки и понес в сторону двери. Я даже возмутиться не успела!

– И давно ты за мной следил?

– Я видел только как ты стаскивала покрывало. Надо бы, к стати, потом вернуть его на место. Я не хотел отвлекать. Подумал, что это может быть важно для тебя. – Колдун нес меня на чуть отстраненных руках, не прижимая к себе. Интересно, я и правда настолько легка или он просто не хочет касаться меня без особой нужды. Соблюдает почтительную дистанцию? Ну, да. Я же его солнце, чудесный источник… как же с трудом в это верится!

– Куда ты пропадал? Я вся извелась там, в этой твоей башне!

– Я видел, как ты извелась. – Ухмыльнулся он, в голубых глазах блеснули задорные искорки. – Сначала даже не понял, что произошло. Убирать за мной было вовсе не обязательно. Ты ведь не та, что прежде, Лобелия. Такой как ты не пристало брать в руки тряпку или мусорное ведро. – Мужчина шел достаточно быстро, мы миновали коридор, второй и вот уже начали подниматься по широкой винтовой лестнице, а я тем временем размышляла о том, что еще вчера вечером он был со мной на «Вы». А потом я в лоб спросила его о целях моего спасения, и он внезапно легко позволил нам стать ближе… а теперь отстранялся от меня старательно, хоть и нести по лестнице вверх меня уже пятый пролет было не так-то легко.

Но я не стала предлагать отпустить меня. Пусть несет, если я с его слов вся такая неземная и руками работать – это на самом деле не про меня. Пора учиться быть красивой! А что я знала о писаных красавицах, так это то, что они избалованные капризы сплошь и рядом.

В кабинете вновь жарко потрескивал дровами камин, а на маленьком столике возле дивана, теснились тарелки и чаши с различными яствами – фрукты, вафли, маленькие кувшинчики с сиропами, блинчики, тарелка вареных яиц, тарелка бекона и хрустящих булочек – хочешь, маслом мажь, хочешь – джемом… Желудок свело судорогой, пожалуй, я готова была попытаться съесть все это одна.

– И откуда же такое богатство? Я не видела здесь слуг, разве что ты, колдун, приспособил для того каких-нибудь гадов или тараканов?

Луций довольно улыбнулся и, опустив меня на диван, плюхнулся в кресло напротив.

– Слуги есть, да только ты их не увидишь, если они сами того не захотят или я не попрошу. – Сказал он не без доли самолюбования и схватил ближайшую к себе булочку и пару кусочков хрустящего жареного бекона.

– М… воображаемые слуги? Кто еще у тебя здесь воображаемый? Стражники? Скоморохи?

– Кроме тебя, Лобелия, здесь давно никто не скоморошничал. Впрочем, не останавливайся, как знать, может придержу для тебя место.

– Либи. Мне больше нравится, когда меня зовут Либи. А если серьезно, откуда это все?

Луций наклонился вперед, внимательно рассматривая меня своими ледовыми глазами и улыбнувшись каким-то своим мыслям, взялся разливать нам ароматный кофе из серебряного кофейника в маленькие фарфоровые чашечки.

– Я вполне серьезно, Лобелия. – Сказал он настойчиво употребив мое полное имя. – С одним из слуг ты уже имела… удовольствие познакомиться. Они появляются здесь время от времени, выполняя поручения или принося какие-либо новости, о которых я велел докладывать. Это удобно. Демоны могут быстро перемещаться, сами предпочитают лишний раз не попадаться на глаза, да и комнату отдельную для них держать не нужно. Все равно они не спят вовсе.

Я так и не притронулась к еде. За круговоротом невероятных новостей и удивительных открытий, я вовсе забыла об одной немаловажной мысли, которую нужно было додумать раньше – с какой стати колдуну подчиняются демоны?

Прямо так и спросила, а что тянуть-то:

– И почему же, позволь узнать, тебе подчиняются демоны? Что же ты, раскрыл формулу идеального контракта, за которой так гоняются некоторые представители твоего рода-племени?

Колдун неторопливо отпил кофе и задумчиво обвел взглядом стол, видимо, решая, что бы еще такого съесть – и взял вафлю, бесцеремонно макнув ее прямо в маленький кувшинчик с кленовым сиропом.

– Разумеется нет, такого контракта просто не может существовать и это все еще не ясно только идиотам. Он подчиняются мне по другой причине – для каждого демона есть более древний контракт, который он вынужден принять вместе с телом своего носителя. И вот тут-то уже рогатые ничего не могут сделать.

– Я заинтригована. – «Пожалуй, так следовало бы сказать красивой девушке» – подумала я и закинула ногу на ногу, взяв со столика свою кофейную чашечку. Никогда не понимала, как люди пьют из таких маленьких? В «Лиловой Розе» для бодрящего, ароматного напитка у меня была самая большая чашка.

Глядя на то, как я приосанилась, выпятив грудь и стрельнула в него глазками, колдун слегка подавился, но скорее от удерживаемого смешка, чем от произведенного эффекта.

– Я не удивлен. – Вежливо заметил он. – Для каждой магии в мире есть свой источник. Эльфы пьют из филиама, он дарует им долгую, почти вечную жизнь и не дюжую магическую силу. Демоны подпитываются прямо с изнанки мира, с которой каждый из них имеет неразрывную связь. Драконы пожирают печень врага, говорят, в дело может пойти еще и сердце, но достаточно редко им удается извлекать сердца из еще живого тела. А вот колдуны черпают магию из разных источников, но прежде всего берут силу из самих себя. Эта внутренняя мощь, как я уже говорил, называется амадэум и она формирует астральное тело, которое так же реально, как и обычное. Это своеобразный сосуд, который колдун может наполнять, создавая запас своей мощи, может тренировать, развивать, чтобы впитывать больше и становиться сильнее. То, насколько амадеум осязаем, то, сколько магии может вместить в себе, определяет положение колдуна в нашем обществе. Формирует своеобразную вертикаль власти где самый сильный… эм… за редким исключением, является фактически единоправным монархом. – Я напряженно замерла, наконец поняв к чему он ведет. – Магистром, которому подчиняются все колдуны, покуда не появится кто-то готовый бросить ему вызов, оспорив лидерство. Ну, а демоны… они со своими контрактами, остаются в некотором роде рабами тел, которые не могут не подчиняться тому, чей амадеум напитан большей мощью.

Это было не хорошо. Точнее это было совсем плохо! О колдовских магистрах, черных баронах, ходили легенды никак не более светлые, чем о драконьих князях…

– И что же. Ты… самый сильный?

– Нет. – Просто ответил колдун и лукаво улыбнулся. – Я – редкое исключение.

16. Мой старый новый дом

Редкое исключение с аппетитом ел завтрак, сдобрив яства еще парочкой чашек кофе, а мне кусок в горло не лез. Кое-как запихнула в себя пару виноградин и вафлю, пока украдкой разглядывала его… черного барона.

Колдуны сами по себе весьма темные личности, ведь чего только нет в их ритуалах – призыв демонов, овладение чужим разумом, похищение сущностей существ и убийства… животных, а иногда даже людей. Некроманты и вовсе рука об руку идут со смертью – возвращают мертвых, черпают через умерших силу с изнанки мира, сами погружаются в ту сторону, в мир демонов и Богов.

О черных баронах любили рассказывать самые темные ужасы из тех, что даже при свете дня вызывают дрожь и желание обернуться.

Самой известной историей, была легенда о бароне Маракше из Мисканы, столицы пустынного Мисканского королевства. Он по сути захватил власть, овладев разумом короля Бдиша, насильно женился на его десятилетней дочери и ввел для жителей своих земель страшный налог – те должны были отправлять в королевский дворец своих первенцев, если те рождались мальчиками, не позднее, чем им исполнялось четырнадцать лет от роду. О том, что он делал с детьми, ходили страшные слухи, но ничего не было известно достоверно, потому что в его правление Мискана была закрытым городом, а во дворец и вовсе если и можно было войти, то выходить кому-то удавалось редко.

Черный барон правил вплоть до смерти Бадиша, а после того еще полсотни лет, пока не умер сам. Поговаривали, правда, что его отравили приближенные, ведь как только стало известно, что колдун испустил дух, во дворце произошел переворот – к власти пришел один из советников Маракша, даже близко не стоявший к старшей королевской крови.

Говорят, что во дворце не нашли практически никаких следов детей, которых тысячами отправляли колдуну со всех концов королевства. Лишь десяток напуганных, оголодавших мальчиков в подвале, которых прислали совсем недавно, да ужасный кубок из детского черепа и пястных костей из которого черный барон любил отведать вина.

Эта история так пугала меня потому, что Амариллис утверждала, что барон в самом деле требовал не только мальчиков, но и девочек, причем чем страшнее, тем лучше. Просто эту правду скрывали, чтобы через чур чувствительные плаксы, вроде меня, не закатывали ночью истерики, отказываясь идти спать. Чуть позже она и вовсе затеяла со мной игру – мне было лет двенадцать, мадам незадолго до того продала по баснословной цене ее невинность и сестра ходила такой важной, словно то делало ее королевой, не иначе.

К ней повадился ходить колдун… мрачный, всегда облаченный в черное с глубоким капюшоном, надвинутым на глаза. Он приходил к ней за полночь и уходил за час до рассвета. По большому секрету Амариллис рассказала мне, что то и был черный барон Маракша, могущественный магистр, который вовсе не умер, а инсценировал свою смерть и живет поныне. Каждый раз после его прихода она рассказывала мне, что черный барон спрашивал обо мне, интересовался, не пошла ли у меня уже женская кровь… Однажды, колдун услышал наш разговор, дело было вечером, когда я принесла Амариллис воды для омовения. Выбегая из комнаты в слезах, я услышала оглушительно громкую пощечину.

Больше сестра не говорила со мной о черном бароне.

Я смотрела на Луция и думала, до чего же разным он может быть в зависимости от обстановки и настроения. Например, тогда, при первой встрече в «Лиловой Розе», я бы запросто поверила в то, что передо мной колдун-магистр из «тех самых» кровавых черных баронов и при том, самый главный. Но теперь, передо мной сидел красивый молодой мужчина с удивительными для его возраста длинными серебряными волосами. Он довольно попивал ароматный напиток в прикуску со всякими вкусностями, улыбался, смотрел на меня ласково, несмотря на ледяную сущность собственного взора и болтал о чем-то отвлеченном.

Рассказывал про то, что собирает книги по магии и чародейству. Что таких библиотек как эта, в кабинете, у него набралось уже три, не считая той большой, что он обнаружил в замке. Говорил, неожиданно смущенно, о планах восстановить со временем крепость Беккен, доставшуюся ему от предшественника в еще более запущенном виде, чем та пребывала после убийства моего деда и исчезновения королевства Лангардия. Колдун хотел основать здесь академию, в которой могли бы учиться колдуны, вместо того, чтобы примыкать к наставникам и становиться их рабами на весь период своего обучения. Он мечтал сделать свой орден могущественнее, хотел избавить его от темного прошлого…

– Да ты сама, что думаешь о колдунах?

Я невинно округлила глаза и пожала плечами. Ну, не говорить же ему, в самом деле в лицо, что их всех я считаю людоедами, почище драконов, извращенцами… И вообще истинным злом, которому только дай шанс дорваться до власти, весь Эвенор сделают местом похуже той же изнанки мира. Не зря же у него самого демоны в подчинении!

– Конечно, мы по большей части не отличаемся дружелюбием, но такая у нас судьба. – Обмануть Луция не удалось, он все прекрасно понял о моем отношении к его племени. – Нет совершенно ничего хорошего в жизни с самого момента инициации, когда юноша узнает о своих колдовских способностях, неделю находясь на грани жизни и смерти, пока его дух претерпевает изменения, становясь амадэумом и наполняясь силой. И до того, как став достаточно умелым, он вызывает на поединок своего наставника, чтобы сразить его в бою и занять место или умереть самому. Или еще хуже – если наставник умрет сам раньше времени, дорога такому колдуну остается только в некроманты, потому что найти другого наставника практически невозможно. – Он задумчиво провел пальцем по кольцу с большим черным ониксом, видимо, символом его колдовской власти. – Именно этого я и хочу, уничтожить эту порочную систему, дать возможность колдунам вырасти не травмированными, ненавидящими жизнь во всех ее проявлениях, а деятельными, заинтересованными в том, чтобы мир вокруг процветал.

Мне с трудом виделась такая картина – колдуны в белых одеждах, приходят в город. Светит яркое, теплое солнце, все радуются прибытию сказочных добрых волшебников, дети липнут к их ногам, моля зачаровать какую-нибудь безделушку, а девушки улыбаются, не прочь завести с кем-то из них роман, а то и семью. Сейчас-то все наоборот, стоит какому странствующему чародею забрести в город, все будут шарахаться от него, как от прокаженного и даже в борделях его будут принимать не потому что рады посетителю, а от того, что страшно отказать. Но что же… если он и правда хотел что-то изменить, можно было и на том сказать ему спасибо. Даже несмотря на то, что ничего у него, конечно же, не выйдет – не может один человек, пусть даже черный барон и магистр, сломать систему, которая была принята еще до того, как первые люди ступили на землю Эвенора…

– А что же ты, Лобелия? Твоя мать была искусной чаровницей, наверняка тебе также передался ее дар вместе с прочими способностями?

Я криво улыбнулась – ну, да… передался… расскажи я ему о своих успехах в зачаровывании заколок, игл и помад, этот хлыщ меня, пожалуй, на смех подымет. Все равно что я бы хвасталась какому-нибудь придворному повару в своем исключительном умении варить куриный бульон.

– Мне… не передались ее способности, я даже свечу зажечь почти не в состоянии.

Луций нахмурился и неожиданно резко встал, наклонившись через весь стол, чтобы заключить в свои холодные ладони мое лицо. Как же к стати я вспыхнула от этого прикосновения, но мужчина деликатно этого не заметил – посмотрел мне прямо в глаза и на секунду закрыл свои. Я почувствовала, как мою кожу под его пальцами начало пощипывать, точно ее касались маленькие электрические разряды. Через несколько секунд все прекратилось и он вернулся на место лукаво улыбаясь. Сказал:

– Ты все делаешь не так. Ты словно воду льешь с другого края воронки – для чар нужно обращаться к источнику своей силы, а ты просто тужишься и пыжишься.

Можно ли было покраснеть еще сильнее? Можно. «Тужишься-пыжишься»… умный такой? Череп ему, интересно, не жмет?

– Я покажу тебе. – Луций казался возбужденным, воодушивленным. Он протянул мне руку, предложив проследовать за ним к камину и я нерешительно положила сверху свою ладонь.

– Ты не можешь сама напрямую обращаться к источнику внутри тебя, но рассеивая магию, ты и сама усваиваешь ее, пусть и в малом размере. Женщины редко способны на мощные чары, но ты вовсе не так бездарна, как думаешь – у тебя есть запас магической силы, которую ты можешь применять по своему усмотрению. – Говоря это, колдун развернул меня лицом к камину и встал сзади, положив свои руки на мои запястья и протянув их к пламени, чтобы я почувствовала жар…

Жар я определенно чувствовала, но несколько другого свойства. Меня снова окутал его аромат теплого хвойного леса и свежих сладких цветов. Это несколько сбивало с толку, потому что ко всему прочему, мне было еще и страшно находиться к нему так близко…

– Видишь, чтобы ощутить тепло, тебе не нужно прикасаться к пламени. То же происходит и с магией внутри. Творя чары, ты мысленно пытаешься дотянуться до этого огня внутри, но он не нужен тебе, тебе нужно это тепло. Ты должна научиться собирать его и направлять единым потоком своих мыслей. Для этого нужна концентрация. Тренировать ее помогает медитация, а направлять – магические формулы и чародейские знаки. Я научу тебя самому простому, как зажечь свечу. – Мужчина потянулся вперед, подвинув ко мне витой подсвечник на каминной полке, похожий на тот, что я нашла в королевской опочивальне. Он взял в руку мою ладонь и начертил на ней знак – круг от верхней точки завершавшийся легким росчерком вправо. – Это афламм – один из шести самых простых чародейских знаков. Его можно использовать для того, чтобы воспламенить что-то на расстоянии или зачаровать предмет от огня. А теперь закрой глаза, представь силу внутри себя, она может принять любой образ. Кто-то представляет пламя, кто-то туман, сгущающийся к центру. Я вот, – сказал он с усмешкой в голосе, – вижу грозовое облако, готовое пролиться дождем или разрастись. А что видишь ты?

Я честно пыталась сосредоточиться, но не видела ничего. Пришлось фантазировать… вот, я смотрю внутрь себя и вижу там… цветок. Синий цветок лобелии. Он медленно раскрывает свои лепестки… и рассыпает вокруг пыльцу, которая обступает его плотным золотистым облаком.

– А теперь собери энергию этого предмета и подумай об огне. – Голос колдуна раздался над самым моим ухом, от того мурашки побежали по моей шее, спускаясь ниже, по плечам и рукам. – Придай ей форму огня и начерти афламм.

Я сделала как сказал Луций и затылком почувствовала, как он улыбнулся. Открыла глаза…

Все три свечи на подсвечнике трепетали яркими веселыми огоньками, но хуже того, огонек трепетал еще и на гобелене за каминной полкой. Пролепетав, какое-то ругательство, я подобрала с пола первое, что попалось на глаза – небольшое поленце и принялась стучать по устроенному мной локальному пожару, вызвав у колдуна настоящий приступ смеха.

– Ой, стой! Перестань! – Всхлипывал он, пытаясь вырвать кусок дерева из моих рук, а когда это наконец удалось, сотворил в воздухе еще какой-то росчерк, мелькнувший белой загогулиной – и подгоревший кусок гобелена пшикнув, покрылся тонкой ледяной корочкой, которая тут же впиталась в ткань. – Ну, ты даёшь! – хохотал он, – Что испугалась-то? Нашла чего бояться. Мой первый афламм спалил наставнику бороду, вот тогда было действительно страшно.

Я сурово посмотрела на него в ответ. Мне было вовсе не смешно. Но, признаюсь, зажечь три… четыре огонька разом, вместо одного, спустя десять минут мучительных потуг – это завораживало. Мне немедленно захотелось поджечь что-нибудь еще!

Дни в крепости Беккен пролетали быстро, когда Луций оставался со мной, развлекая обучением простым чарам, а также рассказами о крепости, землях вокруг, незадачливых колдунах и их подмастерьях. И тянулись долго и одиноко, когда он отсутствовал, отлучаясь по каким-то своим делам, о которых никогда не распространялся.

О том, разыскивают ли меня, объявился ли на горизонте дракон Банагор, мне было неизвестно – на все мои вопросы Луций отвечал достаточно однозначно: «нет», «пока нет» или «ничего не слышно». Вытянуть из этого колдуна что-то против его воли было просто невозможно! Может и было ему что-то уже известно, но делиться этим он по какой-то своей причине не считал нужным. Может не хотел волновать меня? Потому что если так, то его план провалился – с каждым днем я нервничала все больше.

Особенно когда он пропадал на день или два. В такие моменты я думала страшное… о том, что колдуна поймали и пытают или что он вообще уже мертв и скоро люди Банагора придут за мной.

Пожалуй, придется признать, что я привыкла к Луцию… и даже скучала. По крайней мере радовалась его возвращению и то всегда вызывало в нем какое-то смущение – оно забавляло меня. Я перестала бояться колдуна, теперь я даже ощущала над ним какую-то еле ощутимую власть. Нет, я не могла приказать или повести себя с ним дерзко… но и он не мог отказать мне в просьбах. Хотя, я и не просила его о многом.

Стоит отметить, что я очень быстро обжила эту часть замка – устроила себе опочивальню в королевских покоях. Теперь здесь стояла новая кровать, поменьше прежней, новая мебель, которой, впрочем, тоже было не много, но зато появился уют, жарко горел огонь в камине, а гардероб был под завязку забит теплыми и красивыми платьями, обувью, парками… да в общем-то всем, что нужно для того, чтобы комфортно чувствовать себя в старинной полуразрушенной крепости в горах.

Крепость Беккен и правда была огромной. Мне удалось посетить большую часть построек, но в некоторые места Луций настоятельно не рекомендовал заходить одной даже при свете дня, а ночью и вовсе не покидать северную башню и комнаты у ее основания.

Пожалуй, для того чтобы восстановить по крайней мере четвертую часть замка потребовались бы огромные средства, но, по собственным словам мужчины, дело было не в деньгах, а в отсутствии свободного времени и плана, для разработки которого также требовалось освободить руки. Я пыталась вызнать, чем же именно он занимается, какие обязанности лежат на плечах магистра, но Луций достаточно строго сказал мне, что есть вещи, которыми он не может делиться не только со мной, но и вообще ни с кем.

После того разговора у меня остался неприятный осадок, а на следующее же утро у порога моей спальни появилась большая коробка синих роз с запиской, написанной витиеватым почерком: «Извини, что был резок. Л.»

Но в самом деле было ли ему за что извиняться? С того момента, как я рискнула и отправилась в никуда с одержимым Сомерайтом, моя жизнь, можно сказать, наладилась. Меня больше не хотели продать, я в принципе не была заперта… просто самоубийством было покинуть Беккен в одиночку…

У меня появилась даже медная ванна! По правде, она там и была, в моей королевской опочивальне, просто я извлекла ее из завалов и как следует очистила.

Набирать в нее воду и нагревать ее не составляло труда, благодаря чародейским знакам «аквум» и «афламм», вот только с выносом воды было сложнее, но об этом всегда можно было попросить Луция, который приказывал выполнять сию неблагодарную работу одержимым. А захаживало их в крепость, надо сказать, не мало!

Возрастное ограничение:
18+
Дата выхода на Литрес:
21 апреля 2022
Дата написания:
2018
Объем:
210 стр. 1 иллюстрация
Правообладатель:
Автор
Формат скачивания: