Настоящие индейцы

– Я смотрю, вы неплохо осведомлены. Странно даже, ведь вы совершенно из другой среды.

– Меня же проверяли. Как и всех участников экспедиции. У нас только руководство импортное, а вся рабочая группа – земляне. Конечно, наши контрразведчики каждого едва не под микроскопом изучили, не перебежчик ли. Когда меня вызвали на первое «собеседование», я пошел спокойно. Надо – значит, надо. Но когда меня дернули в третий раз, из-за какой-то чепухи, я возмутился. А я, должен вам сказать, умею возмущаться. В результате мы нашли компромисс. Я человек любознательный, и мне в виде компенсации очень много рассказывали про отколовшиеся страны. В конце концов меня, что называется, завербовали. Ничего такого, нет. Просто я обязался все научные данные, какие получит экспедиция, передать контрразведке. Я согласился, потому что исходно такое требование выставили нашему руководству: все результаты только общие. Я не думаю, что кто-то попытается что-то утаить, Эльдорадо ведь общий враг. Но если параноикам из контрразведки так будет легче жить – хорошо, я могу дать обещание. И даже сдержать слово. Так что теперь я еду в экспедицию подготовленным не только в научном, но и в политическом смысле. Конечно, я отдаю себе отчет в том, что никаких настоящих секретов мне не выдали. И любой разведчик просто посмеется над моей наивностью. Но для обывателя я подкован очень даже неплохо.

Разведчик в моем лице не собирался смеяться. Разведчик мотал на несуществующий ус и думал, кого бы сведущего расспросить на эту тему.

– То, что вы рассказываете, очень интересно. А какое отношение ваша экспедиция имеет к политике?

– Все очень просто. Мы должны исследовать эту аномалию и точно установить, проходима ли она. В зависимости от наших результатов будет принято политическое решение в Куашнаре. И боюсь, однозначное: войну с Эльдорадо Куашнара не выдержит, значит, начнется торг с Землей о степени ее влияния на внутреннюю политику Куашнары.

– Знаете, а это ведь добрая новость. Я тоже невеликий специалист в таких вещах, рассуждаю как обыватель. Но мне кажется, если у нас одним врагом станет меньше… Да, я понимаю, что Куашнара из всех – самый спокойный сосед. Туда даже можно слетать по туристической визе. Но все-таки спящий вулкан остается вулканом. Если наступит прочный мир, многие на фронтире будут спать спокойнее.

– Да, конечно. Это одна из причин, почему я согласился. Вторая – мне, конечно, хочется изучить эту аномалию. Я как физик не вижу ни одного природного механизма, который позволил бы формирование такого явления. Хочу пощупать руками, что называется. Может быть, найду то, чего глазами не увидишь, – пошутил Фомичев. – А третья – это личное. Экспедиция рискованная, поэтому в качестве премии мне пообещали двухнедельную туристическую поездку в Шанхай.

– О! – только и сказала я. В Шанхай я и сама бы съездила. – А что, уже есть договоренность с Шанхаем о каких-то контактах?

– Нет. В том-то и дело, что у нас – нет. Есть у Куашнары. Есть полунезависимый порт, в котором граница между Куашнарой и Шанхаем нарисована прямо по планете. По одному из меридианов. Это единственная точка соприкосновения. Касательно этого порта были составлены тонны договоров, за ним признали особый статус. Туристов из Куашнары пускают на шанхайскую территорию совершенно свободно. А для самых ценных людей есть уникальная услуга: путешествие по трем планетам Империи. В том числе – двое суток в столице. Можно даже издали полюбоваться на императорский дворец, а если повезет – увидеть выход монарха. Разумеется, все время поездки иностранец находится под постоянным контролем двух специально подготовленных сотрудников шанхайской госбезопасности. Но они охотно хвастаются своими достопримечательностями и могут переводить. Конечно, разговоры с местными в большинстве случаев пресекаются, но некоторые допустимы. С торговцами сувенирами, например, или с владельцами кулинарных лавок. Я так понимаю, настоящих торговцев там нет, там тоже госбезопасность, но мне что за разница? Я колорит увидеть хочу.

– Я почти завидую вам.

– Вот-вот. Моя жена очень хотела бы поехать, но ей не разрешили. Она славная женщина. Другая извернулась бы, но не пустила бы мужа. Ну а чего он будет получать то, что ей не дано? Моя не такая. Сказала – езжай, постарайся только сделать побольше снимков. И привези сувениров.

Я ответила улыбкой.

– А как вы, Делла? Я помню, вы искали человека…

– Нашли, – спокойно ответила я. Сообразила, что именно беспокоит Фомичева и добавила: – Живой.

– Да, – кивнул Фомичев. – Мне тогда показалось, что он жив, но в такой ситуации… честно говоря, побоялся говорить это вслух. Все-таки положение его казалось таким, что лучше не обнадеживать. Так что это за загадочное место, в котором обрывались следы? Я ведь не смог понять.

– Его называют по-разному. Хилирский тоннель, проход за Хилирой – кто как.

– Ого… – у Фомичева округлились глаза. – Постойте. В новостях же говорили, что Хилирский тоннель наконец открылся и вроде бы кто-то прошел, обнаружив, что он ведет к подлинному раю. Какая-то невероятно чудесная планета, причем созданная искусственно… Честно говоря, после таких заявлений я решил, что это очередная утка. Или кому-то в бреду привиделось. Я даже помню, что тот райский уголок – отныне частная собственность, зарегистрирована на некоего Кристофера Слоника…

– Это мой брат. Тот самый молодой человек, которого мы искали.

– Удивительно, удивительно… Делла, и вы ведь там сами побывали?

– Да, конечно. Я бы не сказала, что это рай – в том смысле, в каком его представляют верующие. Дивайн – очень хорошая, очень чистая планета, богатая всем, что нужно для жизни цивилизации. Но на подходе к ней видно, что она уже была колонизирована. И не землянами, просто потому, что у землян таких технологий никогда не было. Честно говоря, мы тогда были уставшие, нас еще буквально по пятам преследовали, словом, я не осознала чудесности происходящего. Там – да, много странного. Флора и фауна привозные как бы не полностью, одни только леса из хилирского древовидного папоротника чего стоят… Да-да. Леса, по которым бродили земные слоны рядом с какими-то мелкими динозаврами.

– Но явных признаков деятельности именно Чужих вы не обнаружили? Или обнаружили?

– Да сколько угодно.

– Даже так… И никаких сомнений?

– Совершенно никаких. Там все – признаки. Сам тоннель явно искусственный, да что тоннель… Чужие стащили в Хилирский сектор массу планет, которых там быть не должно. Это ведь планеты с окраин галактики. И система Дивайна – она прямо-таки вылизана. Там ни мусоринки нет. Три великолепных твердокорых планеты, земного типа, у очень молодой звезды. Вы ведь понимаете, случайно такого не бывает.

– Я бы не спешил. Все-таки это еще не показатель. Природа допускает иной раз такие совпадения, что…

– А приводной маяк, центр управления, космодром и громадные подземные хранилища с техникой и роботами – тоже природные совпадения?

Фомичев побледнел. Потом откинулся на спинку кресла, не замечая, что мешает своему мастеру. Впрочем, мастер не спешил. Он не смотрел в нашу сторону, но ловил каждое слово.

Я люблю салоны красоты. Это лучшие информатории в любой точке Вселенной, где разум желает прихорашиваться. Такое ощущение, что туда все приходят послушать и порассказывать секретные сведения. Выполняя миссии в Эльдорадо, я каждый день ходила в салон красоты. Объясняла, что хочу замуж за богатого, поэтому всю зарплату вкладываю во внешность. Мне верили – а что, там все молодые девчонки были такими, независимо от социального статуса. В салонах куда быстрей, чем в сетях, проскакивали актуальные новости. А если повезет с маникюрщицей… Мне повезло. Эта женщина когда-то работала в обслуге диктатора и знала все мелкие тайны эльдорадской элиты. Кстати, ее сведения не устарели до сих пор…

– И как все это выглядело?

– Приводной маяк я не видела. Крис, по-моему, тоже. А в центре управления мы были. Огромное яйцо, внутри – лестницы, которые протягиваются как нити, как нейронные связи в мозге, если хотите сравнение. В середине – площадка. На ней две толстые стойки, просто палки, на каждой – вогнутая пластина, чем-то напоминающая ухо, на высоте чуть выше головы. Встаешь между стойками, уши подстраиваются под твой рост, сдвигаются вплотную к голове, но не сжимают ее. Из стоек раскладываются подлокотники под руки. Наш инженер рискнул. Собственно, если бы он не рискнул, мы бы с вами, наверное, сейчас не разговаривали. Он сумел дать определенный приказ центру управления. Но домой мы его привезли в состояние полутрупа. И он отказался рассказывать, что это такое, хотя уверял, что все понял.

– И никак нельзя уговорить его?

– Увы, никак. Сами понимаете, если он не проболтался моему боссу – это действительно «никак».

– Какая жалость, – Фомичев тяжело вздохнул и отодвинулся, так что едва не напоролся затылком на ножницы. – Дело в том, что по некоторым данным, Саттангская аномалия родственна Хилирскому тоннелю…

– У вас индейцы в экипаже есть? – перебила я.

– Нет, а что?

– Пока есть время – ищите. Без них ничего не получится. Если только случайно, но шансы слишком малы. Ищите почтаря или парня, который самую малость недотянул по способностям до почты. У нас в экспедиции такой был. Если бы не он, мы бы не прошли тоннель. Он просто услышал приводной маяк.

Фомичев помрачнел.

– Значит, все-таки телепатия. Делла, вы знаете, я провидец. Я давно перестал удивляться, что наш мозг способен на большее. Но в телепатию – не верю! Ей не на что опереться в нашем теле.

– Это не телепатия, – терпеливо сказала я. – Я не знаю, что это. Но когда мой брат проходил тем тоннелем, его инженер поймал сигнал того самого маяка обыкновенным радаром. Что важно – неисправным. Поймал и распознал существующей аппаратурой. А значит – никакая это не телепатия. Но что именно – спросите не меня.

– Даже так… Делла, а насколько засекречены эти сведения?

– Да вообще не засекречены. Хотите, свяжу вас с Крисом? Он и как владелец планеты, и как человек, проживший там год, и как человек, который довольно много знает про историю именно этих Чужих в нашей галактике, сможет вас проконсультировать. Правда, готовьтесь к тому, что он не физик и даже не инженер.

– Это нисколько меня не пугает, – заверил Фомичев. – Природа, знаете ли, со мной тоже не на языке терминов общается, а ведь как-то я понимаю ее! Ну а человека пойму тем более.

– У вас ведь есть какой-либо документ, подтверждающий ваше участие в экспедиции? – спросила я серьезным тоном. Люди почему-то обижаются на подобные вопросы, причем сильнее и искреннее всего обижаются не мошенники, а те, кому скрывать нечего. И практика показала: на серьезный тон обижаются меньше и реже.

– Да, конечно…

Фомичев меня удивил: он не обиделся, а даже испугался.

– Вот, пожалуйста, мой контракт… – он сбросил мне на чип длиннющий файл. – И на всякий случай – код моего куратора-контрразведчика. Это открытый код, можно обращаться без стеснения.

Я отправила Крису сообщение, чтоб он не пугался, если позвонит незнакомец с вопросами об устройстве Дивайна. К сообщению прицепила данные Фомичева.

– Надеюсь, вам это поможет, – сказала я.

– Да проходима эта аномалия, – вдруг брякнул мастер, стригший Фомичева.

Мы оба молча уставились на него.

– Извините, я слышал ваш диалог. Да вы и не шептались, наверное, не тайны обсуждали. Я думал-думал и решил сказать. Проходима она. Шесть дырок есть. И еще седьмая, но куда она ведет, никто не знает. Парень один был, он сюда ходил стричься. Болтал много. Он на археолога какого-то работал. Года три или четыре. Потом археолога убили, а команда рабочая осталась. Пять людей и два индейца. Один, в точности как мисс Берг указала, чуть недотянул до почтаря.

– И что же, где они сейчас? – очень дружелюбно спросил Фомичев. – Я имею в виду, можно ли с ними связаться? Полагаю, мое руководство согласится, что их опыт весьма ценный…

Мастер с горечью рассмеялся:

– А нет их. Никого. Вот как они два года назад вернулись, их пригласили доклад для военных сделать. Всей командой пригласили. Наобещали золотые горы. Снарядить новую экспедицию, заплатить за работу. Больше этих ребят никто не видел. Я слыхал, вроде как каждому дом на Земле подарили. Врут, я считаю.

– Думаю, да, – покивал Фомичев. – Если бы так, то в моей экспедиции отпала бы нужда. Печально. А вы не помните подробностей?

– Да какие подробности? Я в этом не разбираюсь. Центральный ствол, вроде бы, виден хорошо, только куда он ведет? Там жизни нет, куда он ведет. Чуть ли не за пределы галактики. А еще шесть дырок – они боковые. Какие-то к диссиде ведут. Но не все. Может, там еще дырки есть, только их не нашли.

– Вы ведь по именам их помните, этих ребят? – незначительным тоном спросила я.

Мастер прищурился:

– А вам они на что? Любопытствуете?

Я сбросила ему свою рабочую визитку.

– Тот археолог, на которого они работали, – ведь Фирс Ситон? И одну из дырок нашли еще при нем?

Мастер внимательно изучил мою визитку. Потом еще внимательнее осмотрел меня.

– Он самый. Хороший человек был, но чудак. А вы, значит, серьезно к вопросу подошли… А мне что? Тут полгорода убивать надо, чтобы всех свидетелей уничтожить. Если только ядерную бомбу сбрасывать. Парень, который у меня стригся, – Стеллан Брог. У него язык во рту не помещался. Болтал направо и налево. Поищите – найдете тыщу человек, которым он похвастался. Остальных не знаю. Ну да это не проблема для людей вроде вас. Если вы официально, то хоть состав экипажа запросите, он должен сохраниться. И вот еще что: тот цвет волос, какой вы выбрали, вам не идет. Сделайте три-четыре рыжих или золотых пряди над лицом, будет хорошо.

– Спасибо.

– А будете следы искать – опасайтесь двоих. Они близнецы. Высокие, молодые, шатены. Стрижки как с подиума. Только кто их стрижет, не знаю. Они никуда не ходят. Ни в салоны, ни на дом мастера не вызывают. Где живут, тоже непонятно. Их не видели в кафе, магазинах, на рынке. Нигде. Никогда не проходят через рамки, всегда ждут на улице. Они наша местная достопримечательность. Их весь город видел. Но никто не знает, как их зовут. Два года назад они стояли и ждали на улице, пока я стриг Стеллана Брога. Он сказал, это его телохранители, военные выдали. Чтоб ничего с ценным специалистом худого не случилось. Я видел, он вышел и сел к ним в машину. Я последний, кто его видел. Через месяц ко мне пришел стричься залетный вояка, не с нашей базы. Завел беседу, мол, Стеллан Брог его друг. Я вообще не спрашивал про него, он сам завел. Он и сказал, что Стеллан теперь на Земле живет, у него все хорошо. Родней его интересовался, мол, надо же помочь им переехать к Стеллану. Да ну какая у него родня, может, и есть где, он ведь приезжий. Назвался Федором Добровым. Полковник. А я случайно знаю, что Федор Добров – сержант-инвалид, на коляске ездит. И стричься у меня ему не по карману. Может, и совпадение, мало ли в мире тезок.

– Этот салон принадлежит вам? – спросила я прямо.

– Да. Мастер, который вас стриг, – мой учитель.

– Он сильно обидится, если я попрошу не его, а вас докрасить мне несколько прядей?

– Нисколько не обидится, – усмехнулся мастер.

Фомичев выглядел смущенным.

– Делла, мне даже неловко оставлять вас одну… Мне уже пора, но я не могу бросить вас в опасности.

– Не беспокойтесь, я могу постоять за себя. Лучше держите меня в курсе – чем закончились ваши переговоры с Крисом. Если я что узнаю для вас интересного, практического, – дам знать.

– Да, спасибо.

Фомичев поднялся, расплатился и направился к выходу. Мастер проводил его до двери, вдруг замер. А потом прикрыл дверь и метнулся к мониторам внешних камер.

– Мисс Берг, скорей идите сюда!

На мониторе навстречу Фомичеву шли двое. Братья-близнецы. Шатены, дорого и модно одетые. Со спокойными лицами. Вот они поравнялись, остановились, что-то спросили. Фомичев напрягся, но вопрос удивил его. Отрицательно покачал головой. Пошел дальше. Я выдохнула – братики отпустили его. Их интересовал салон.

А на противоположной стороне улицы остановилась большая машина. Большая и знакомая. Кажется, она возила Иноземцева. И в салоне смутно просматривался силуэт очень крупного мужчины за рулем.

– Что будем делать? – с тревогой спросил меня мастер.

– Разумеется, приводить мою голову в надлежащий вид. Вы ведь сказали, эти двое не заходят внутрь? Пусть подождут.

– Но из салона нет другого выхода.

– Ничего страшного. Мне хватит гигиенической комнаты. И не отключайте там камеры.

– Вы бесстрашная женщина.

– Ну что вы. Просто хочу быть красивой.

Доработка стрижки заняла пятнадцать минут. Я любовалась результатом. Да, пожалуй, получилось интересно. Я не узнавала себя, но результат меня радовал. Рыже-золотые пряди оживили скучный русый цвет, и мои глаза, вообще-то серые, заиграли оттенками голубого. Да и румянец какой-то обнаружился.

Я расплатилась, попросив увеличить сумму на двадцать процентов. Мастер удивился, но выполнил просьбу. Ничего, через десять минут он узнает почему. Потом я зашла в гигиеническую комнату. Проверила новые сообщения. Отлично, Фомичев отписался, что братцы осведомились у него, скоро ли выйдет мисс Браун, Ева Браун.

Взвесив на руке шокер, я подставила стул под первую камеру. Один разряд – камера выключилась. Еще три штуки. Потом я бросила стул в окно и туфелькой выбила самые крупные осколки. А потом я надела рабочие линзы – те, которые искажали рисунок сетчатки глаза.

Когда я вернулась в зал, мастер опешил. Наверное, он думал, я давно уже вылезла в окно и сбежала. Я помахала ему рукой и беспечно вышла на улицу.

Да, они ждали меня.

Холодный взгляд в глаза. Камера вместо зрачка. Федор Добров совершенно напрасно думает, что андроидов сложно отличить от человека. Даже таких навороченных.

– Простите, миз, – обратился ко мне один из них. – В салон вошла девушка, Ева Браун. Она журналист, описывает новые маршруты для туристов, а мы с братом сотрудники агентства «Фронтир-Тур». У нас для нее очень интересное предложение. Не подскажете, она еще там?

– Брюнетка? – уточнила я. – Да, была там какая-то… Я видела, что она пошла в гигиеническую комнату. Должна скоро выйти.

– Не хотите пообедать со мной? – внезапно спросил второй близнец. – Вы очень красивая и нездешняя, я могу показать вам самые красивые места колонии.

– О, парень, только не сегодня, у меня уже назначено свидание. Пока-пока!

И я, помахав им рукой, быстро пересекла улицу. А то еще помогут мне сходить с ними на свидание… на какой-нибудь океанский берег, где мне так понравится, что я утону от восхищения.

В машине полковника распахнулась пассажирская дверь. Я нырнула внутрь.

– Привет, Федор.

– Добрый день, мэм.

– Это и есть ваши другие андроиды?

– Именно так, мэм.

Он тронулся. Молодчики проводили его взглядом. А потом внезапно побежали к машине, оставленной чуть дальше по улице.

– Федор, кажется, у меня проблемы…

– Я андроид, мэм. У вас нет проблем.

– В таком случае, через двадцать пять минут я должна быть на космодроме. Причем – не в зале, а на стартовом столе. Пропуска на поле у меня нет, и времени обходить через терминалы – тоже.

– Будет, мэм. Пристегнитесь дополнительно, мэм.

И он вывел двигатель на форсаж.

* * *

Не могу сказать, что боюсь полетов. Но полет на максимальной скорости в десяти метрах над землей, между зданиями – тот еще адреналиновый аттракцион. Федор рассчитывал повороты и виражи с минимальными зазорами, салонная обшивка стонала и хрипела от перегрузок, я мечтала только о том, чтобы машина не развалилась в воздухе.

Попутно Федор взломал базу космодрома и сделал мне пропуск на стартовый стол. Хороший служебный пропуск, можно пройти через технический вход.

– Ты на все руки мастер.

– Универсальный солдат, мэм.

– А мне казалось, твои инженерные навыки – уже твоя заслуга.

– Я повышал образование. У меня было достаточно времени. Но кое-что – базовые программы.

Впереди показался космодром. Федор внезапно бросил машину вниз, на дорожное полотно, и вильнул на парковку.

– Дальше вы сами, мэм. У вас еще пятнадцать минут. Я задержу погоню.

– Федор?

– Не беспокойтесь за меня, мэм. Я знаю, что делаю. У вас есть оружие? Впрочем, оружия много не бывает. Сейф под вашим сиденьем. Возвращайтесь затем на базу. Я доберусь самостоятельно.

Мы поменялись местами. Федор обошел машину и, слегка поднатужившись, выволок из багажника пулемет. С такими ходят терминаторы, из расчета одна единица на отделение, и совсем не жалуются, только вот у них пулеметчик в усиленном экзоскелете… Странно, я почему-то думала, что андроид использует более изящное решение, вроде перехвата управления. С другой стороны, он всегда ратовал за эффективность и целесообразность.

Я была уже в воздухе, когда за спиной послышалась стрельба, а затем раздался взрыв. Что ж, эффективненько. Но это не повод расслабляться. Никто не обещал, что не будет других препятствий.

Я едва успела сесть, когда грохнуло второй раз. Мимо пронесся сорванный щит с рекламной стойки, полетели ветки деревьев. Я на секунду застыла, вцепившись в штурвал. Хороший был парень Федор Добров… Столько взрывчатки слишком много даже для андроида.

Интересно, что такого особенного мне должны прислать из министерства, если началась откровенная охота за моей головой?

Я шла по длинным служебным переходам, выходящим к столу. Пропуск, сделанный Федором, имел высший приоритет, меня не задержали ни на секунду. Термошлюз – дорогое изобретение, позволявшее войти в корабль сразу после посадки, когда стол еще раскален. В термошлюзе мне пришлось ждать целую минуту. Потом открылся люк, и дежурный сообщил:

– Мисс Берг? Вас ожидают на мостике. Если у вас есть оборудование, позволяющее вести съемку, прошу его снять: борт военный, съемка внутри запрещена.

Почему-то мне показалось, что под видом пакета из министерства приехал сам Август. Сердце застучало, я даже успела убедить себя, что такой «пакет» представляет реальную опасность для Мимору, или кто там на меня охотится. Ну а зачем еще, если это не Август, мне получать почту, простите, на мостике?!

Сняв линзы, я шла за дежурным.

– Мисс Берг? – протянул руку моложавый блондин в капитанском кителе. – Я Шерлок Маккинби. У вас найдется для меня четверть часа?

– Пожалуй. Если ваше расписание позволяет.

– Мне дадут дозаправку только через сорок минут. Увы, в дальних колониях не умеют работать по расписанию. Прошу вас, – он жестом показал направление.

Мы перешли в каюту, разделенную надвое – на спальню и крохотный кабинетик. Стюард подал чай. Капитан Шерлок Маккинби дождался, когда мы останемся одни, открыл сейф и вынул два конверта.

– Вам.

На одном были печати министерства. Второй был чистый, хоть и заклеенный.

– Официально вот это, – капитан показал на министерский пакет, – вы получите через две недели. А вот этого, чистого, вообще не существует. Оба пакета я получил из рук Августа Маккинби. Видите ли, мы хоть и родственники, но весьма отдаленные. Тем не менее, я знаком с ним. Я пять лет отслужил во внешней обороне Клариона. Август хотел, чтобы вы получили эту информацию поскорей. И так, чтобы пакетов не касались чужие руки. Поэтому попросил меня.

– А вы не удивились такой просьбе?

– Ну что вы. Конечно же, нет. Три года назад я своими глазами видел пакет из налогового департамента, битком набитый взрывчаткой. Это Фронтир, здесь такое бывает. И я бы сам попросил вас вскрывать эту почту во взрывобезопасном сейфе. Разумеется, все меры были приняты, но… береженого бог бережет.

– Благодарю.

– Не за что. Обратно я лечу через две недели. Если управитесь, могу взять вас на борт.

– О, – я улыбнулась, – как это любезно с вашей стороны.

– Не стесняйтесь. Чай плох? – он показал на чашку, к которой я не притронулась.

– Ну что вы. Судя по аромату, великолепен. Но, капитан Маккинби, – я поднялась, – я и так отняла у вас слишком много времени. Мне пора возвращаться.

Он огорченно покачал головой.

– Поверьте, мисс Берг, я не одобряю такие методы.

– Что?

Я успела только упасть на пол, уходя от выстрела.

Второй был в спину.

* * *

– Мисс Берг! Мисс Берг! – кто-то легонько хлопал меня по щекам. Потом в лицо брызнула холодная вода. – Мисс Берг, очнитесь!

Я поморгала и села. Тело затекло. С изумлением оглянулась.

В чувство меня приводил полковник Иноземцев. За его спиной торчали два парамедика и отделение солдат. А я лежала на заднем сиденье той же большой машины, на которой приехала на космодром.

Лихорадочно ощупав себя, я убедилась, что ничего не пропало. В сумочке два пакета – якобы из министерства и от Августа. Одежда в порядке, ну с поправкой на то, что я некоторое время провалялась в машине. Сама машина мирно стояла на пригорке, откуда открывался вид на город.

Да, потерь не было. Зато обнаружились «приобретения». У меня теперь было два сопряженных браслета. Один – мой, привычный. А второй мне не понравился сразу. Широкая лента с металлическим глянцевым блеском, плотно обнимавшая запястье. Стыков я не увидела. Лента не тянулась, и стащить ее не вышло.

Я знала, что это такое, хотя видела только однажды. Браслет тотального контроля. Вещь абсолютно запрещенная в федеральном производстве, но весьма популярная у рабовладельцев. В зависимости от модели может работать шокером – если человек, который его носит, совершает запрещенное действие, – или соглядатаем. Тот, у кого есть код от такого браслета, будет получать рапорт о каждом моем действии. Вся информация обрабатывается на чипе – и дублируется на этот браслет. А при попытке разрезать эту штуку она просто взорвется, в лучшем случае отрывая руку. В худшем… ну, это зависит от того, сколько взрывчатки в нее засунули.

Проклятье.

Иноземцев сочувственно глядел на меня.

– Тоже знаете, что это такое? – спросила я хмуро.

– Видал. Кто это вас так наградил?

– Вот бы знать! Парня, с которым я встречалась, звали Шерлок Маккинби. Но я сильно сомневаюсь, что он Шерлок, особенно Маккинби.

– Если бы Федор остался в строю, можно было бы попробовать засечь передачу. Узнали бы, кто надел ленту. Говорят, хозяин может снять ее. Но Федор…

– Всё? – с грустью спросила я.

Иноземцев пожал плечами:

– Мне кажется, да. Ваш парень, Князев, пытается что-то сделать. По крайней мере, есть надежда снять данные. С Федора и тех двоих.

– Ого… А те двое, между прочим…

– Да. Мне жаль Федора. Но в одном он прав: тех ребят надо было уничтожить. И никто не сделал бы это так аккуратно, как он. Жаль, что он немного не рассчитал. Он справился, просто по нему – и тем останкам – ударили ракетой.

– Кстати, Князев… – я с сомнением поглядела на свою руку. – Князев! Может быть, он что-то придумает.

– В таком случае, его придется всю жизнь держать в федеральном бункере. Потому что до сих пор никому не удавалось подрубить систему, используемую в этих лентах.

– Попробуем. – Я вскочила. – Мне нужно работать. А Князев и так в тюрьме, ему терять нечего.

* * *

– Это какой-то самопал, – изрек Князев, внимательно изучив мою ленту. – Не федеральная штука точно. Взрывчатка если и есть, то очень мало. Руку не оторвет даже. А ее на самом деле и не нужно отрывать. Кости поломать, кожу сдернуть, кровотечение, опять же, будет – и все, не боец и не беглец уже.

– Куда идет передача? – спросил Иноземцев.

– А никуда.

– В смысле?

– В смысле, ее нет. Лента-то молчит. Чего-то, сдается мне, ее включить забыли. Она вообще ни на что не реагирует. Там нет тока. Ну, самопал же. Может, она вообще нерабочая.

– Это уже какой-то фарс, – я уронила голову на ладонь. – Мне надели чертову ленту, а она оказалась неисправной… Вась, так не бывает.

– Еще как бывает. Вон, ошейник мне выдали? А он тоже неисправный!

– О как! – нехорошо удивился Иноземцев.

– Ну да. Но я же не собираюсь убегать. У меня и так все хорошо. Церковь есть, батюшка светлый очень. Работа интересная. Людям пользу приношу. Зачем мне дергаться-то? – Князев честно похлопал глазами.

Мы с Иноземцевым переглянулись.

– Вась, а спровоцировать эту штуку на передачу можно? Нет шанса, что она выходит на связь периодически, а не постоянно?

– Делла Берг, ты убиваешь меня своим невежеством, – вздохнул Князев. – Я молчу, что для накопительной передачи должно быть какое-то устройство для хранения данных. А его нет. Но дело даже не в этом. В конце концов, как накопитель может работать и корпус ленты. Но у этой штуки нет связи с твоим чипом! Понимаешь? Что она будет передавать, если не идет копирования?!

Мы замолчали.

– Тогда я ничего не понимаю, – признался Иноземцев. У него звякнул браслет, он проверил данные. – Та-ак… Мисс Берг, вам это будет интересно. Борт, который вы посетили, – это курьерский корабль спецсвязи. Он действительно сегодня дозаправлялся. Вот только никакого капитана Шерлока Маккинби на борту не было. Такой человек существует, но он давно вышел в отставку. Постоянно проживает на Кларионе. Вот так он выглядит, – Иноземцев показал мне фото из досье.

На фото был кряжистый седой мужчина, довольно сильно похожий на Августа. С моложавым блондином в капитанском кителе, которого видела я, не имел ничего общего.

– Кому подчиняется спецсвязь?

– Разумеется, командующему округом, как и везде. Но я понял, о чем вы. Приказ мог отдать и начальник разведслужбы округа.

– Поработаем с фотороботом? Попробуем опознать этого типа.

На составление фоторобота по моим воспоминаниям ушло около часа. Иноземцев глянул на результат, покряхтел.

– Надо же. А я считал его честным человеком.

– И кто он? – спросила я.

– Ежи Духанофф. Начальник разведслужбы округа. Сейчас в отпуске по состоянию здоровья.

Он вызвал публичное досье. Да, это тот самый человек. Выпускник Московской академии войск специального назначения – второй по значимости университет после Военного. И что толкнуло его на преступление? Хотя вопрос-то глупый. Деньги, деньги. Зато понятно, на что надеялся Мимору: если Духанофф его сообщник, то у них, небось, уже готово укрытие за кордоном.

Стоп, сказала себе я. Все не так. У этого человека менталитет – похожий на мой. Это разведчик. И совершенно не обязательно его действия означают то, на что похожи.

Ему могло быть интересно то, чем я занимаюсь, но он не хотел выдавать свое участие. Возможно, он сам не может влезть в интригу – слишком заметен, поэтому я нужна ему в качестве глаз и ушей. Хотя нет, у меня же лента неисправна. И я не поверю, что разведчик мог прошляпить такую важную деталь. Значит, знал. Повесил на случай, если кто увидит меня воочию и удивится: почему нет ленты? Ну и для того, чтобы я сама была осторожней. А курьерский корабль шел на Тварь. Зачем Духанофф летел на Тварь, будучи в отпуске? На Твари, между прочим, Алистер Торн. Который уже известен тем, что валит армейские интриги, не опасаясь возмездия. Но если не будет передачи, заказчик удивится… точней, про отсутствие передачи он может и не знать, но он захочет сведения…