Читать книгу: «Параллельные», страница 4

Глава 5. Кристина: Барская тоска

– Александр, Александр, просыпайтесь! – я шептала и тыкала пальцем в темную макушку, не представляя, куда провалиться от стыда. – Вы почему же меня не разбудили?

На улице уже светало – кошмар! Первая же рабочая смена закончилась тем, что мой клиент с хронической звездной болезнью вынужден спать в машине сидя!

– Я будил, – проворчал он, еще не открывая глаза. – И орал, и песни пел, и дверями хлопал. Хоть бы хны! Знаю, что у каждого есть редкий талант, Кристина, мы сегодня обнаружили ваш.

Вообще-то за мной такого таланта не числится, даже не понимаю, почему меня так разморило. Но, судя по уже привычной интонации, Александр немного преувеличивает. Тем не менее, щеки у меня краснели все сильнее и сильнее.

– Стыдно хоть? – зевая и потягиваясь, уточнил он.

– Очень, – честно призналась я.

– Потому что я почти сорвал свой прекрасный голос, пытаясь до вас доораться?

– Нет, конечно. Потому что я машину не закрыла! Думала, полежу немного, а вырубилась. Это что же получается – кто угодно мог мимо пройти и увезти меня куда угодно? Машина-то настолько дорогая, что я бы даже не помешала… если бы не добавила к угону еще бонусов. Кстати, где мы?

– В Дмитрове.

– Что?! – я окончательно проснулась.

Но, глянув в окно, выдохнула, узнав торговый центр. Отъехали всего на полкилометра. Да и тупо ему было ехать в Дмитров, если почти на полпути он мог оказаться у себя дома. Неловкость тем не менее оставалась. Вообще-то, я ответственная и определенно могу похвастаться чуткостью сна, а тут прямо разморило. Это от шума вокруг – сначала он не позволял задремать, а когда привыкла к звукам, то уши перестали их улавливать. Но не запереть перед этим машину? Уму непостижимо.

– Извините, Александр, это было непрофессионально. Может, уже поменяемся местами? Я отвезу вас домой.

Он все-таки открыл дверь, впуская в прогретый салон и мое разморенное тело прохладу рассветного холодного утра. Но, когда мы наконец-то уселись, объяснил:

– Только не домой, мой рабочий день еще не закончен.

Я кивнула, испытывая даже некоторую жалость по поводу его распорядка дня. Вон, даже торговый центр закрыт, а если торгаши спят спокойно, то все остальные тем более могут себе позволить. Но, конечно, поехала туда, куда сказал. По пути в круглосуточной забегаловке купила еду – оплатил мой работодатель, я не возражала. Оголодавшие, мы съели бутеры за тридцать секунд и теперь до умопомрачения медлительно тянули латте из больших стаканов. То ли я успела выспаться, то ли кофеин нам достался самый качественный, но новый день я встречала уже не заспанными глазами, а вполне бодрячком.

– Сюда? Вы уверены? – недоверчиво уточнила я.

– Сюда, – подтвердил Александр. – Хотя бы в это время суток я могу погулять спокойно.

Ну а я могу спокойно припарковаться, что тоже неплохо. Мы подъехали ко входу в парк. Вот только прогулка в такую погоду меня не прельщала. Саша вышел из машины, запахивая куртку и надвигая капюшон, а я некоторое время соображала – должна ли присмотреть, кабы чего не вышло, или он, наоборот, как раз собирался провести время в одиночестве. Выбрала второе по двум причинам: холод зверский, а если и случится что плохое, то зачем нам двоим страдать? Нападет на него сейчас сумасшедшая фанатка из-за обмерзлого куста – я же не телохранитель, чтобы его грудью от популярности защищать…

Александр, к сожалению, выбрал первое. Развернулся через десять метров и махнул рукой – мол, ты че там, самая умная, в тепле отсиживаться? Ну ладно, я тоже поплелась за ним. На самом деле, это время для прогулок и размышлений лучшее: когда уже светло, но всё вокруг в густой дремоте. Просто не сегодня, когда хрустальная изморозь даже нос оккупирует. Конечно, я преувеличиваю, не настолько уж и холодно – наверное, почти у нуля, но после теплой машины кажется, что морозище.

– Весна в этом году отменяется, – сказала я, неуверенная, что от меня ждут какого-то диалога.

– Ничего, потом сразу летом шандарахнет, природе тоже бывает немного скучно, тогда она пропускает этапы. Где-то здесь есть водоем.

Он проходил дальше, будто припоминая. Я, как послушная собачонка, плелась следом, поскольку не придумала вежливого отказа.

– Так он еще замерзший, – напоминала я этому любителю отдыха у воды.

– Да какая разница?

Нашел все-таки какой-то ручеек, который летом должен выглядеть роскошно, остановился, втянул воздух. Я осталась за его спиной. Это про такую работу он говорил? Хотя, может, для звезды и подобные развлечения кажутся приятными. Однако, помявшись, я тихо спросила:

– Александр, у вас на банкете ничего плохого не случилось?

– Нет, – ответил, не оборачиваясь. – Просто барская тоска. Это когда тоска есть, а причин для нее нет. Со временем поймете, Кристина, когда получите все, о чем мечтали.

– Хотелось бы когда-нибудь попробовать.

– Намного важнее – в правильную сторону мечтать, – сказал он. Через минуту вдруг распахнул руки и чисто, безнадежно завыл в безграничное пространство: – Тоска-а-а!

Я усмехнулась и пожала плечами, отлично ощущая, что он говорит совсем не то, что думает. Это порода такая, вечно отшучивающаяся: они как вампиры сосут из людей эмоции, но прямо о потребностях в эмоциях никогда не скажут. Склонив голову, я чуть издали его рассматривала. Хотя уже успела его изучить во всех деталях по интернету, но лично – это лично и есть. Не особенно высок, складное тело, но довольно худосочное. Хотя и идеально пропорциональным оно выглядит скорее из-за безупречно подобранной одежды. Карий цвет глаз ему идет ничем не меньше зеленого, придумал Егор Михайлович какую-то чушь. Волосы темные, магией стилиста уложенные вечным торчком. Шоу-бизнес торгует фантиками – и, если честно, то здесь сразу изначальный материал подобрали хороший, его до ума довести было плевым делом. Симпатичный и талантливый – какой ресурс, а! Я, должно быть, впервые подумала, что истерия его продюсера не совсем беспочвенна: этого человека искали, а потом еще и прокачивали ровно для того, чтобы он сводил с ума, бил по рецепторам, раздражал инстинктивное и неконтролируемое. Не больше и не меньше. Но если еще более чутко прислушаться к ощущениям, то лично я его внешность не могла назвать слишком красивой: он слишком правильный, выверенный до деталей, одет как надо, ширина плеч будто рассчитана до миллиметра по какому-то безупречному шаблону. А настоящая красота всегда с изъяном, неуловимая шероховатость делает искусство шедевром, и именно ее, на мой вкус, в этом молодом человеке не хватало.

Но остальным все равно, остальные не так требовательны к острым деталям, что и является главной причиной его популярности – большей, чем талант. Плюс добавили фишку, против которой у женщин вообще нет встроенной защиты: Александр разыгрывает очаровательного раздолбая, увлеченного, но ни во что не погружающегося со всеми потрохами. Но мне-то уже открылась страшная тайна – он его не разыгрывает! Притом именно этой чертой не раздражает, то есть крепко встал на острие лезвия между «перебором» и «недобором». Его продюсер на самом деле гений – он не делал бриллиант из гранита, он сразу нашел бриллиант и просто задал ему инерцию. И даже их странные полухамские отношения – это тоже часть образа, который продюсер мог бы давно обрубить, но отчего-то терпит. Еще – и это точно не уловят фанаты на концертах – он иногда трет большим пальцем ладонь другой руки, что-то нервное, бессознательное. Я отчего-то пришла в уверенность, что сейчас Александру совсем не весело – ему никогда не бывает абсолютно весело, но захотела убедиться, взглянув на лицо. И для того спросила:

– Вы же не собираетесь сорвать голос? Если удастся, то меня здесь не было! Я вообще водитель, а не хранитель драгоценных голосовых связок.

Он все-таки обернулся и поинтересовался, не обратив внимания на вопрос:

– А вы кто по образованию, Кристина?

– Да никто, – сникла я. – Но собираюсь в сентябре начать учиться на заочном, как-то не по себе мне быть старше всех в группе на дневном. А если к тому времени все еще буду работать на вас, то тем более глупо терять зарплату. Думаю выбрать менеджмент. Главное-то – диплом получить, без него высоко не прыгнешь.

Он задрал голову к серому небу, как если бы как раз туда прыгать и собирался.

– Ошибаетесь, прыгнуть можно куда угодно. Я консерваторию так и не закончил, ушел на третьем курсе. Хотя когда-то так радовался, что сам поступил… Но жить было не на что, потому с гитарой и кепкой зарабатывал на Арбате. Егор Михайлович меня тогда и обнаружил. Не идите на менеджмент, Кристина, идите на психологию.

От предложения я заулыбалась:

– С чего вдруг?

– Да просто… – он пожал плечами. – Всегда хотел иметь карманного психолога. Я такой ору: «Тоска-а-а», а он мне сразу объясняет: «Это, Саша, из-за того, что ваш папа двадцать лет назад на детсадовский концерт не пришел!» И сразу понятно и смешно. Красота.

Я далеко не всегда могу разобрать, когда он шутит, и потому дрогнувшим голосом уточнила:

– Ваш отец плохо к вам относился?

Расхохотался, я аж вздрогнула. Потом с иронией глянул на меня:

– Нет, идите на менеджмент, вы в психологии бездарность. Отличный у меня был отец, всем бы таких. Вовремя перестал надеяться, что я стану великим футболистом, и записал в музыкалку, заранее смирившись, что я умру в нищете. Меня не было бы здесь, если бы не его поддержка. А я всегда только и хотел, что петь. Остальные дела в жизни – мелкие какие-то, в них нет ни эйфории, ни понятного мне смысла.

Больше я подоплеку угадывать не собиралась:

– А-а, ну тогда ваша тоска действительно – барская. Не смею мешать, Александр. Это же непереносимо, когда самая лучшая мечта сбывается на миллион процентов.

Но он, наоборот, направился ко мне и спросил:

– Кристина, а вы почему зубами стучите?

– Догадайтесь! – язвительно отреагировала я.

Александр улыбался все шире:

– И нос красный.

– Да что вы говорите, – бурчала я. – Хотите намекну, что нам пора ехать? Я не столько о себе переживаю, сколько о вашей возможной простуде. Так что в безответственности не упрекнете!

– Думаете, магазины уже открыты?

– Разве что круглосуточные.

– Тогда заедем в один. Не возражаете?

– Я? – у меня брови вздернулись. – Я здесь как раз для того, чтобы возить вас куда пожелаете.

Его интересовала косметика, а зашел – наверное, по привычке – в элитный бутик. Я не стала его сопровождать, тем более что Александр надел маску. Похоже, пандемия стала для него настоящим спасением – иди куда хочешь, делай что хочешь. Вернулся в машину уже через три минуты и протянул мне запакованную помаду.

– Вот, это подарок. Сказали, что помогает даже в самых запущенных случаях. Я очень рад, что вы на меня работаете, Кристина, потому я этот теракт давно запланировал.

А вот это было обидно. Бальзам для губ? Я в его глазах выгляжу до такой степени неухоженной? И даже признание прозвучало ненатурально, уж точно оно не вязалось с его действиями.

Александр еще что-то объяснял, я не сразу поняла, что мы домой не едем – катаемся еще около часа, потом заезжаем за басистом – и в студию. У них, оказывается, репетиция с утра! Я ужасалась: как так можно, после бессонной ночи. А потом уже вызовут Лёшу, я спать улягусь раньше своего работодателя.

Из-за мыслей я пропустила какую-то фразу и острый момент, потому на несколько секунд остолбенела. Остановились на красном, Александр резко отстегнул ремень безопасности и подался ко мне. Замер на таком расстоянии, что мы буквально касались друг друга носами. У каждого есть личная граница, нарушение которой мы чувствуем всей кожей, и это было именно оно – кошмарное, наглое вторжение в личное пространство, которое не проигнорируешь. Мои глаза распахнулись в два блюда, а мысли сначала замерли, а потом начали судорожно искать объяснение – и все они, клянусь, противоречили условиям договора, который я недавно подписала. Егор Михайлович пророчил нам полгода, а мы вот – уже в первую мою рабочую смену почти тремся носами. Какого лешего на него нашло?!

– Что вы делаете? – вслух я немного изменила формулировку, а прозвучало даже тише, чем моя последняя мысль.

– Я спрашиваю – сильно пахнет перегаром? Может, мне каких-то мятных конфет купить?

Немного пахло, но не до отвращения, а его терпкий одеколон даже перебивал запах. Да и вид не особо помятый, честно говоря. Скорее всего, на банкете он не так уж и много выпил. Отодвинула его рукой и выдала:

– Воняет, что глаза слезятся.

– Тогда еще в один магазин заскочим, – он легко принял мой вариант и вернулся на место.

Я нервно сглотнула. Понятно, что он ничего такого в виду не имел, это просто я недогнала, но… Вот это самое нарушение границы я почувствовала так сильно, что еще некоторое время руки подрагивали. Если он со всеми работниками себя так ведет, то я готова присоединиться к осторожности Егора Михайловича.

Глава 6. Ксан: Алё, личные границы!

Она смутилась! Раздери меня на части, но Кристина на несколько секунд вылетела из колеи от моего приближения. И если до того я на полном серьезе даже не думал об этом, то сразу после порадовался, что сделал. Бывают же еще такие – кристаллизованный наивняк. Ей как будто за миг жарко стало. Или мне стало – мы на подкорке сознания улавливаем физиологические реакции других людей и иногда их отражаем эхом. Прикольно. Но больше повторять не буду – она такая класснющая, что я реально расстроюсь, если девочка уволится только из-за того, что случайно влюбилась.

Матвей, всегда веселый, даже в такую рань, сев в машину, долго ее разглядывал, а потом выдал:

– Приятно видеть тебя в команде, Кристина, надеюсь, у тебя психика устойчивая, – он дождался, пока она на эту сомнительную надежду ответит поворотом и широкой улыбкой, и легкомысленно продолжил: – Ух ты, какая хорошенькая! Теперь хоть понятно, откуда интерес и сложные стратегии по завоеванию. Это реально совсем не то, что одинаковые лица с силиконовыми губами. Да, Саш?

– Кто хорошенький? – успел отреагировать я, пока меня в чем-то не заподозрили.

– Какой еще интерес? – одновременно со мной спросила Кристина.

И, поскольку басист ответил смешком, просто переглянулись и пожали плечами. Да нет, я, разумеется, не считал Кристину всерьез страшилой, ее уродиной даже на самый предвзятый вкус никто бы не назвал, но повторял это упорно – усыпляя бдительность Егора Михайловича, а заодно и ее собственную. Да и зачем будить лихо, пока тихо?

– Я говорю, что за Ларисой заезжать не будем, они с Анькой уже в студии, – продолжил Матвей как ни в чем не бывало. – Сегодня минус добьем, Борис новую аранжировку притащит…

И все, закрутился новый день, почти ничем не отграниченный от предыдущего. Кристину я, конечно, отпустил. Дневное время не обговаривалось ее графиком, да и Лёша пошел на сокращение, а не полное уничтожение его зарплаты. К пяти он уже привез меня домой, и сразу после причитаний Зинаиды и безупречного в ее исполнении завтрако-обедо-ужина я наконец-то улегся спать – с мыслью: «Непереносимо, когда самая лучшая мечта сбывается на миллиард процентов».

Следующая неделя получилась настоящими каникулами: только студийная работа, репетиции и пара обедов с нужными людьми. В итоге я отъелся, выспался, а потом и отметил, что Кристину за это время не вызывали ни разу, не было необходимости. Я, в отличие от шефа, не параноик, потому исключительно ради смеха придумывал варианты, в которых Кристина уже распродала личную информацию обо мне и укатила на Мальдивы. Потому и позвонил – не поверив собственной фантазии, а чтобы хоть какая-то рабочая атмосфера поддерживалась.

– Добрый вечер, Александр! – она приняла вызов после первого же гудка. – Куда подъехать?

Ишь, она там в любую секунду готова, оказывается. Неужто целую неделю так над телефоном и зависала? Ответственная.

– Никуда, – успокоил я. – Отбой, сержант. Я как раз спать собираюсь.

– В восемь вечера? – зачем-то переспросила Кристина, хотя это было не ее дело.

– Я сплю в любой момент, когда могу спать. Отсыпаюсь за каждый час, когда спать не могу, – зачем-то ответил я, как будто это было ее дело.

– Понятно. Тогда вы звоните по поводу завтра или другого дня?

– Представления не имею, что будет завтра. Поэтому вам так много и платят – за неугадываемый график.

Она помолчала несколько секунд, а потом набралась наглости спросить:

– Тогда зачем вы звоните?

Прозвучало в точности как «Какого фига вы изволите меня беспокоить, раз вам ни черта не нужно?» Я почти оценил, а вслух отчитал:

– Так удивляюсь вашей безалаберности, Кристина! Вы сами за неделю не удосужились даже поинтересоваться, жив ли я вообще. Я такой преданности работе еще ни разу не видел.

Она усмехнулась:

– Так мне оклад платят, независимый от вызовов. Так что мне в некотором роде безразлично, живы вы там или не очень.

С ума сошла! Она просто сошла с ума, раз позволяет себе такой юморок. Но тут же, одумавшись, добавила спешно:

– Шучу, конечно, Александр, просто не подумала, что должна сама вызывать – наоборот, побоялась бы отвлекать от дел. Как часто мне отмечаться, раз в три дня будет нормально?

– Нет, раз в три дня будет ненормально, – ответил я и нажал кнопку отмены. Пусть она теперь в телефон пялится и соображает, кто из нас больший неадекват и что я вообще имел в виду.

Потоптался немного, попытался улечься, но сорвался с места. Вызвал такси, не забыв нацепить и маску, и черные очки – в них я в ночное время как раз полным неадекватом и выгляжу. Но душа требовала любого продолжения – например, показать хамке, что в хамстве она мне не соперница.

В 22.30 я стоял перед знакомой дверью и с наслаждением давил на дверной звонок – звук даже меня снаружи раздражал, а внутри квартиры не должен был дать шанса на спокойствие. Гоша подлетел открывать с яростью:

– Заклинило там, что ли? Какого хрена?..

Он отпер и замер, разглядев меня. Таких громил надо сразу в охрану пристраивать – они только глянут ласково, а позвоночник морозом обдает. Даже несмотря на абсолютно дружелюбный – если не сказать по-детски наивный – характер.

– О, господи… – вырвалось у громилы, вмиг обесценив всю брутальность образа.

– Александр, – поправил я. – Я тут вспомнил, что тебе автограф в прошлый раз забыл оставить – мимо ехал, решил заскочить. Конечно, я немного звездой огретый, но не до такой же степени. А Кристина дома? Я и ей автограф оставлю.

Гоша расцвел, а его сожительница уже выскочила откуда-то из дальней комнаты, недоуменно причитая:

– Что? Зачем? Какого…

– Какого черта? – я закончил за нее вопрос, который так и вертелся на языке. – Кристина, я не к вам, а к Гоше, гештальт запечатать. Гоша, ну ты найдешь диск или хотя бы салфетку?

Бугай тотчас сорвался с места, я хмыкнул. Девушка так и пялилась на меня, выкатив глаза, как муха. Наверняка соображала, что произошло и как я сам до нее добрался, у меня ж ни ручек, ни ножек. От ее вида у меня волосы дыбом встали. Боюсь, не только волосы… Дело в том, что выскочила она в шортиках и блестела теперь беспардонными незагорелыми коленками, а я целую неделю женщин, кроме бэк-вокалисток, не видел. Хотя это не объяснение, само собой, потому я списал реакцию после недели разлуки на раздражение – и было от чего! И потому продолжил уже холоднее, без приглашения проходя внутрь:

– Ах да, раз уж я все равно здесь, то обсудим дела. На следующей неделе концерт в Архангельске, вы летите с нами.

– Да? Зачем? – она выглядела немного заторможенной, но больше недоумевая от моих перемещений по их малюсенькой квартирке. – Вы что-то ищете, Александр? Любовника?

Нет, его-то зачем искать? Вон, счастливой задницей светит – роется в комоде, ищет памятную вещь, куда я свою подпись впечатаю. Чтобы уж не одному наслаждаться, а и друзьям было не стыдно показать. Вопрос я пропустил мимо ушей:

– Затем, что меня и там надо возить. Или мне на метро прикажете ездить? Туповато, когда кормишь двух водителей, не думаете?

Она моргнула. Тоже, наверное, подумала, что никакого метро в Архангельске нет, потому моя брехня сразу играет новыми красками палева. Или не подумала, раз вмиг сосредоточилась, даже подтянулась:

– А, конечно! Я не имела в виду, что отказываюсь, просто удивилась!

А уж как Егор Михайлович удивится – словами не передать. У меня по райдеру организаторы выделяют машину с водителем, никто и никогда своих не таскает за собой – дорого и просто глупо. Но как было иначе ее заставить натянуть деловое выражение лица? А то глядела, будто недовольна моим визитом в неподходящее время. Гоша подсунул мне плакат – я расписался не глядя. Надеюсь, там изображение не Мадонны, хотя по большому счету плевать. Сам же продолжал осматриваться. Личные вещи должны храниться в той комнатушке – и я уверен, что гигантский Гоша даже не подумает меня останавливать, а вот у Кристины вполне хватит гонора.

– Александр, вы что-то ищете? – уже почти ехидно переспросила она.

А Гоша подсунул мне теперь открытку, проникновенно шепча сверху в макушку:

– И вот здесь, пожалуйста, распишитесь, если несложно! Это для моей девушки!

Расчеркался – мне несложно. Особенно когда та самая девушка стоит, пялится и явно не готова продать душу за мой автограф, вот даже признаков того не подает. Зато Гоша дрожит так, что его восторга хватает перекрыть дефицит его второй половины.

– А может, выпьете с нами чайку? – бычара попросил совсем вкрадчиво.

– С удовольствием! И давай уже на ты, мы почти ровесники, – осчастливил я, продолжая играть с Кристиной в гляделки. Так ни до чего не досмотревшись, решил говорить прямо: – Где мой подарок?

– Бальзам для губ? – наконец она удивилась по-настоящему.

– Именно, – я смотрел неотрывно, надеясь, что она отведет взгляд.

– Вернуть?

– Именно.

– А-а, ну в сумочке, – она все-таки сдвинулась с места. – Хорошо, что я распечатать не успела.

– Я заметил.

Говорят, что у меня парализующая харизма – сам я не представляю, что это такое, но эффект иногда замечал. Например, когда я напираю – девушки будто замирают в ожидании следующего шага. А я обычно наслаждаюсь тем ощущением, которое должен испытывать удав, загипнотизировав мышь. Сработало и на этот раз. Хотя вряд ли такой результат дала именно харизма, скорее всего Кристина обомлела от шока, ведь такого она не могла ожидать, если сам я не очень-то от себя ожидал. Я рывком вскрыл картон, вынул стик, шагнул к ней, и, вовремя придержав за талию, начал мазать на ее губы. Запоздало девушка шарахнулась назад, и контрольная рука как раз помогла ее задержать.

Не хватило бы ее ударом, чего так смотрит? Я потряс ее неадекватностью, но отдаю должное – в ответ потрясла меня она, поскольку неожиданно произнесла совершенно спокойным голосом:

– Уважаемый Александр, что, вашу маму, вы вытворяете?

Я закончил дело – чуть принюхался, уловив запах клубники. Стоим мы, она уже почти на моей руке улеглась, прекрасный кадр для старинной мелодрамы. Гоша хлопочет на кухне, напевая мою песню, а мы соревнуемся в хладнокровии. И последней фразой девица сравняла счет. Потому я продолжил – не умею плестись в хвосте рейтингов:

– У вас губы обветрены.

– И че?

Прозвучало очень колхозно. И с той же интонацией, как говорила гопота, нередко отбиравшая у меня первые заработки, когда я еще пел на улице. Я им: «У меня даже на проезд не осталось!», а они мне ровнехонько тем же тоном: «И че?» Ух, аж ностальгия нахлынула, а улыбка поползла еще шире.

– Ниче, – вернул на той же ноте. – Просто у меня на этой почве уже психоз начинается.

Эта зверюга – а при таком самообладании я не смог придумать ей иного определения – добавила в голосок яда:

– Егор Михайлович знает о вашем подозрительном интересе к моему целовальнику?

– Не знает и не должен. Вы с ума сошли, Кристина? Он же неправильно поймет и вас живьем закопает. Но пока он не знает, я тонко намекну – будете давить на этот мой психоз, я вам еще и ресницы накрашу.

Она, так и не меняя положения, закатила глаза вверх, подумала пару секунд и вернула на место – то есть нагло опять вперилась в мои.

– Я бы так еще повисела, Александр, но решила, что с меня не убудет. То есть обязуюсь мазать эту гадость дважды в день, сойдет? Если это ваша единственная претензия.

– Вы мне сейчас квоту на претензии пытаетесь установить? – я тоже могу говорить язвительно.

– Ни в коем случае. Подожду, пока ваша рука устанет, потом вернемся к квотам.

У меня рука не то чтобы устала, но уже возникло желание перехватить ее поудобнее. Однако нас отвлекли – из кухни раздалось извиняющееся:

– Только у нас к чаю ничего толкового нет! Ты как к печеньям относишься, Саша? Зато чая целых три сорта!

Я сразу же потянул Кристину на себя, чтобы встала на ноги, и отшагнул. У меня этот Гоша на полминуты из головы вылетел. Выглянул бы, застал бы в этой позе и точно бы все неправильно понял. Люди вообще склонны делать из мухи слона. Нет, на меня бы он не кинулся – чистое обожание в глазах неподдельное, но с девушкой своей мог бы и поругаться. Некрасиво получилось бы. За мной водится такая слава – мол, я хоть жену из-под мужа вытащу, ничего святого нет, но на самом деле я никогда их замужними статусами не интересовался. Но после подобного Кристина сразу же уволится, я это на раз по ее равнодушным глазам считываю. Она очень рада полученной работе, но держаться за нее не будет всеми руками и ногами. Стоит мне ее подставить – я даже взмаха лисьего хвоста не рассмотрю. А она от меня не должна уволиться, ведь у нее талант – так запросто повышать мне настроение!

Чаепитие прошло гладко и, по мнению Гоши, слишком быстро. Но он успел расспросить и о новом альбоме, и о чем-то еще. Я отвечал, будто заглаживая тем свою вину, которой он даже не стал свидетелем, а Кристина чуть хмурилась, поглядывая на меня. Соображала, наверное, я всегда псих или только по пятницам. Каждый ее зырк я ей вернул сторицей, транслируя – ты, дева моя, тоже не совсем нормальная, ведь подыгрываешь на равных.

Потом она меня еще домой отвозила, в полном молчании. А я отвернулся к окну и всю дорогу проулыбался непонятно чему. Возможно, я все-таки немного перегнул, еще сделает неправильные выводы. И потому прямо из машины, чтобы Кристина слышала, позвонил Светлане, договариваясь о встрече.

Светлана была у меня через сорок минут после того, как я сам попал домой. Она певичка третьего эшелона, бездарная, но до умопомрачения красивая. Она меня уже два месяца пыталась перехватить, я с ней как-то даже телефонами обменялся. И – к нашему обоюдному удовольствию, после восемнадцати холостых звонков с ее стороны – в итоге дозрел до встречи. Не сказать, чтобы мы успели обсудить работу или общих знакомых, Светлана меня фактически затащила в спальню и изнасиловала. Вроде бы я в процессе успел сказать, чтобы ни на какие отношения не рассчитывала. И она, красота самоуверенная, тут же выдохнула в ответ:

– Да на кой черт ты сдался для отношений? – чем окончательно уничтожила мою бдительность. – Я только жить начинаю, первый альбом распродаю, мне сейчас женихи нужны точно так же, как тебе невесты.

На этой почве мы и слиплись в наш первый и последний в жизни совместный расслабон, который устраивал все стороны. И, засыпая через полтора часа, я думал о том, по какой такой причине иные девушки настолько несообразительные, что живут со своими крупногабаритными женихами в малогабаритных квартирах, когда у них зарплата позволяет снять что-то получше.