Читать книгу: «Круиз-контроль. Как «руссо туристо» покоряли Африку», страница 3

Таможня дает добро?

Наконец, подготовительные хлопоты остались позади. Рейсами из аэропорта Домодедово туристы отбыли в Одессу. По прибытии в столицу морских путешествий Влад отправился в областное управление КГБ, где у него состоялась встреча с начальником второго отдела подполковником Евгением Сметанниковым. После короткого знакомства и расспросов о жизни в Москве перешли к делу. Начальник местной контрразведки обрисовал особенности оперативной обстановки в порту и на линии оперативного обеспечения.

Сметанников дал адреса и пароли для встречи с бывшими одесситами, в прошлом негласными помощниками КГБ, выехавшими на ПМЖ за границу. Они не спешили окончательно разрывать связи с бывшей Родиной и продолжали оказывать органам взаимовыгодные услуги. Особый интерес у Влада вызвал Марк Аронович Шварц, владелец магазина в Афинах. Бывший доцент Одесского торгового института, после эмиграции в Израиль открыл бизнес и перебрался в Грецию. Небескорыстно он эпизодически оказывал информационное содействие в обмен на включение его торговой точки в список объектов, рекомендуемых туристическим группам для посещения. На прощание Евгений Васильевич пожелал Владу удачи. «На посошок» угостил молдавским коньяком «Нистру» пятилетней выдержки с эмблемой аиста на этикетке.

Выйдя из управления, Влад в сопровождении выделенного ему сотрудника управления Алексея Сидорова, обслуживающего объекты инфраструктуры черноморского пароходства, отправился для знакомства с руководством судна «Латвия». В ходе встречи с капитаном Павлом Нургашевым обсудили детали программы предстоящего вояжа. Владу представили его помощников, с которыми предстояло взаимодействовать. Познакомили с технической характеристикой судна.

Круизный теплоход «Латвия» проекта «Лейпциг» был построен в 60-е годы в Восточной Германии по заказу министерства морского флота СССР. В 70-е судно прошло модернизацию на верфях Франции. Комфортабельное четырехпалубное морское пассажирское судно вмещало до 400 пассажиров и около сотни членов экипажа. На нем находились пляжная зона с бассейном, два ресторана, музыкальный салон, бары, кинотеатр, магазин беспошлинной торговли «дьюти-фри», а также библиотека, парикмахерская и лазарет. Каюты люкс с обновленным интерьером имели двуспальные кровати, душевые кабины, туалеты, холодильники и были оборудованы телефонной связью и системой кондиционирования. Судно накануне прошло плановое техническое обслуживание и ходовые испытания. Словом, все готово к выходу в открытое море…

После знакомства с командой Влад переместился в старейшее в России мытное учреждение – знаменитую одесскую таможню, которая размещалась на 2-м этаже здания администрации порта. Его встретил руководитель и проводил в небольшой уютный кабинет.

Начальник таможни Николай Седов оказался кадровым таможенником. В зеленых петлицах его мундира блестели по три большие звезды, указывающие на специальное звание советника первого ранга. В переводе на военный язык – полковник. Выпускник МГИМО, он многие годы служил в таможенных органах: в аэропорту Шереметьево, на московском почтамте и Таллинском морском порту. Теперь возглавлял Одесскую таможню. На форменном пиджаке Влад разглядел два ряда орденских планок, свидетельствующих о наличии государственных и ведомственных наград. Среди них выделялась колодка ордена «Знак почета», которым он был награжден за пресечение крупной партии контрабанды наркотиков.

За чаем обсудили детали предстоящей таможенной процедуры, вопросы провоза т. н. спецбагажа – акцизной продукции: коробок с алкоголем и сувенирами, перемещаемых в представительских целях. Седов отлично владел оперативной обстановкой в зоне ответственности таможни. Из беседы с ним Влад почерпнул важные тонкости работы сложной таможенной системы. В 70-е годы Главное управление таможенного контроля находилось в структуре министерства внешней торговли СССР. После погранвойск КГБ таможенная служба была вторым по значимости хозяином границы, ее решение о пропуске товаров, как правило, было определяющим.

Влад на личном опыте пересечения госграницы убедился, как совграждане были беспечны и далеки от знания многочисленных ведомственных приказов и инструкций, которые что-то запрещали, ограничивали, контролировали, регулировали или устанавливали особый порядок. Забывая, что «незнание закона не освобождает от ответственности», в условиях дефицита импортных товаров в СССР они пытались, как им казалось, скрытно провести через границу лишнюю бутылку спиртного, блок сигарет, сверхнормативные джинсы или коробку кассет для магнитофона. Встреча в одесской таможне позволила Владу иначе взглянуть на работу ведомства. Слушая откровения Седова, он вспомнил свою первую командировку в Болгарию. Незабываемая встреча с сотрудниками таможни на железнодорожной станции «ЧОП» надолго оставила у него безрадостные воспоминания.

По прилету в аэропорт Софии его гостеприимно встретили болгарские коллеги – «братушки». Без формальностей прямо у трапа самолета усадили в служебную «Волгу» и увезли в МВД, называемое по-болгарски МВР – министерство внутренних работ. В его недрах располагалось главное управление госбезопасности. Впечатленный радушным приемом, Влад не обратил внимания, что в загранпаспорт забыли проставить штамп о пересечении границы. На это нарушение ему впоследствии указали бдительные советские пограничники. Невольная ошибка заставила изрядно поволноваться и чуть не привела к нелепому задержанию.

Более того, ситуация осложнилась тем, что болгарские коллеги, узнав, что он возвращается в Москву поездом, упросили его взять с собой для передачи советским друзьям три коробки с детскими вещами БУ – «секонд-хенд». Увидев колебания Влада, они заверили, что на Киевском вокзале его благодарно встретят заинтересованные лица. Пребывая в благодушном настроении, он, не подозревая засады, согласился.

На границе советский офицер и два сотрудника таможни, войдя в вагон, проследовали в его купе. Попросили предъявить документ и пассажирскую декларацию. Полистав служебный синего цвета загранпаспорт, пограничник натренированным взглядом выявил отсутствие отметки о пересечении болгарской границы. В свою очередь, его коллега из таможни поинтересовался:

– Ваши коробки? Что везете?

– Мои. В них – детские вещи.

Бдительный инспектор засыпал честного пассажира дополнительными вопросами:

– Назовите ассортимент, в каком количестве, есть ли документы, подтверждающие их приобретение, и сертификаты качества?

Смущаясь, Влад пояснил:

– Точно не знаю, друзья попросили передать коллегам из Москвы.

Неуверенные ответы Влада вызвали у присутствующих ироничную улыбку и инициировали углубленную процедуру таможенного досмотра. Содержимое коробок впечатляло. На свет были извлечены в немалых количествах пинетки, шапочки, распашонки, ботиночки и игрушки. Один из таможенников, доставая пятую по счету соску, пошутил:

– Коллеги, обращаю Ваше внимание: это контрабанда в особо крупных размерах.

Шутка служивым понравилась, и они рассмеялись. Затем, продолжая издеваться над незадачливым пассажиром, таможенник заметил, что поскольку в СССР временно наблюдается дефицит детских товаров, их незаконный массовый ввоз может рассматриваться как попытка изощренного подрыва экономической основы советской власти.

Во второй коробке обнаружилась бутылка Смирновской водки.

– А это, видимо, новый сорт детского молока? – отреагировал весельчак- таможенник.

Достав бланк, он приступил к оформлению протокола задержания, задавая неизбежные в таких случаях вопросы:

– Фамилия, имя, отчество, место работы?

Постыдная для Влада моральная экзекуция могла продолжаться еще долго, но тут вмешался его величество случай. Второй инспектор, осматривая висящую на вешалке одежду, попросил вынуть из внутреннего кармана пиджака оттопыривающуюся пачку фотографий, которую Владу вручили на софийском вокзале.

– А это кто? – полюбопытствовал таможенник, не спеша разглядывая одну из фотографий. Влад сам впервые их увидел и по ходу просмотра комментировал:

– Это на приеме у министра МВР. На этой фотографии я в гостях у болгарского космонавта Иванова. Здесь во время посещения известной предсказательницы Ванги в г. Петрич. – Влад хотел продолжить увлекательный рассказ, но пограничник прервал его воспоминания и задал вопрос из популярного фильма: «Кто Вы, доктор Зорге?»

– Действительно, кто? – подумал Влад, прежде чем ответить. Инструкция запрещала сотрудникам КГБ без служебной необходимости раскрывать сторонним лицам свою принадлежность к органам. Поэтому Влад решил сначала спровадить нежелательных свидетелей. Он объяснил присутствующим, что у него есть конфиденциальная информация для офицера погранвойск. Пограничные войска входили в структуру КГБ, и формально он ничего не нарушал. Оставшись наедине, Влад представился старшему лейтенанту Александру Босову. Кратко объяснил ситуацию и написал номер телефона оперативной связи своего отдела в Москве.

Офицер после окончания Бабушкинского пограничного училища за годы службы на пункте пропуска насмотрелся немало. Скоро ему предстоял перевод по службе в КГБ Украины, и лишние проблемы ему были не нужны.

«Знать, кто и с какими целями пересекает границу, нам не дано, – рассуждал он. – В то же время это может быть внеплановая проверка». Если он не среагирует, о Киеве еще долго не позволит забыть любимая теща. После недолгой борьбы мотивов он взял паспорт Влада и, оставив таможенников у двери купе с внешней стороны, пошел проверять информацию.

Вернулся минут через десять. Улыбаясь, заметил, что все в порядке, коллеги его помнят и надеются на скорую и теплую встречу. Пригласив в купе коллег из таможни, он попросил их сложить вещи обратно и поставить оттиск личной печати в декларацию о прохождении досмотра.

После того как таможенники, обманутые в своих ожиданиях повышения по службе, вышли, Влад поблагодарил офицера и заверил, что будет рад новой встрече в Москве. Затем попросил передать коллегам из таможни за проявленную бдительность злополучную бутылку водки.

Александр, для приличия, попытался отказаться, затем деловито завернул сувенир в двойной пакет. Прежде чем выйти из купе, вполголоса сообщил, что его сдал проводник, агент транспортной милиции. Теперь Влад понял, почему таможенники, не задерживаясь, сразу прошли в его купе, расположенное в конце вагона. С тех незапамятных времен, если Владу предстояло иметь дело с таможенным ведомством, он старался относиться к этому серьезно.

Вечером в одесский порт стали подъезжать автобусы с туристами. Выгрузив многочисленные чемоданы, сумки и коробки на тележки, они с носильщиками направились в помещение таможни. Вещи Влада и его коллег еще днем были перенесены в каюты, поэтому они решили понаблюдать за процессом досмотра.

На первый взгляд процедура выборочного таможенного контроля была простой и необременительной. Турист с багажом подходил к инспектору, отвечал на вопросы о наличии перемещаемых через границу предметов, в том числе запрещенных: оружие, наркотики, спиртное. Удовлетворенный ответами таможенник бегло просматривал декларацию, как правило, верил декларанту на слово и ставил оттиск личной печати. Конвейер ритмично заработал: мимо стойки прошел первый турист, второй, десятый. Внимательно наблюдавшая за процессом группа азербайджанских туристов расслабилась, шумно обмениваясь репликами. Кто-то пошутил:

– Всего и дел-то на три минуты!

Негромкий вопрос инспектора очередному туристу вызвал у них настороженность, и они замерли в ожидании:

– Есть ли запрещенные к провозу предметы?

– Нет.

– Тогда откройте, пожалуйста, чемодан.

Турист, волнуясь, никак не мог расстегнуть застежку-молнию. Наконец, справился и открыл крышку. Под предметами одежды оказались десять банок черной икры и три бутылки коньяка. Далее последовали сбивчивые эмоциональные объяснения старшего группы, второго секретаря Бакинского горкома комсомола.

– Извини, дарагой, сильно тарапились, собирая вещи в гостинице. Икру купили на одесском рынке – «Привозе» и загрузили в один чемодан. Они могут подтвердить, – и он обратился за поддержкой к стоящим рядом. Те закивали головой, приговаривая:

– Так и было, начальник, каждому по банке.

– Допустим, – продолжил таможенник, – почему Вы не указали это в декларации? Кстати, почему она у вас на испанском языке?

– По-русски кончились, – прояснил ситуацию старший группы. Тут же туристы разобрали банки по сумкам. Инцидент был исчерпан, нарушения устранены на месте.

Следующей в очереди была молдавская группа. Таможенник обратил внимание на картонные коробки с надписью «сувениры» и попросил их открыть. Из них были извлечены пятилитровые пластиковые канистры с коньячным спиртом, местные сувенирные изделия из дерева и кожи. Под громкие возгласы несогласия с действиями инспектора канистры были изъяты и после составления протокола отправлены в хранилище.

У каждой группы, в зависимости от региона, были свои представления о том, что можно и нельзя провозить через границу. В ходе досмотра выяснилось, что в их число входят разнообразные товары советского производства, которые, по мнению их владельцев, пользуются за границей наибольшим спросом. Их можно выгодно продать или обменять.

Туристки из Сибири взяли в дорогу по нескольку алюминиевых утюгов по семь рублей за штуку. Жители прибалтийских республик везли фотоаппараты «Зенит» и советскую валюту – красные десятирублевки, известные в народе как «верные ленинцы» за изображение на аверсе купюры портрета вождя мирового пролетариата. Электробритвы «Харьков» перемещались с Украины. Кавказ и Молдавия везли спиртное в местном исполнении. Туристы из Москвы и Ленинграда – позолоченные наручные часы известных за рубежом торговых марок «Слава» и «Полет».

Сотрудники одесской таможни за долгие годы бескомпромиссной борьбы за интересы экономической безопасности достаточно насмотрелись на ухищрения мелких нарушителей и крупных контрабандистов, поэтому удивить их было нереально. Народная мудрость утверждала: «кто служил в таможне, в цирке не смеется».

С годами у них выработался особый стиль общения с декларантами. На мелкие нарушения они реагировали спокойно, помнили о презумпции невиновности и нередко толковали возникшие сомнения в их пользу. Не спеша, внешне флегматично, с одесским юмором отбивались от попыток недобросовестных туристов одарить их предметами, превышающими нормы разрешенного провоза: бутылкой спиртного или пачкой сигарет. При этом цитировали ставшую всенародной фразу таможенника Верещагина из фильма «Белое солнце пустыни»: «Я мзду не беру, мне за державу обидно!»

В ряде случаев таможенники «закрывали глаза» на попытки туристов переложить сверхнормативные предметы в чемоданы непьющих и некурящих граждан женского пола.

По окончании мероприятия результаты таможенного досмотра обсудили в кабинете начальника. Часть задокументированного конфиската была изъята в пользу государства. Другая, в основном спиртное и сувениры, по договоренности с организатором круиза и с молчаливого согласия одесского УКГБ была возвращена для представительских целей. Добродушные хозяева пожелали гостям безопасного плавания – традиционные «семь футов под килем».

Влад пребывал в прекрасном настроении. Подготовительные хлопоты позади. Впереди – полное приключений путешествие. Стоя на палубе и временно прощаясь со страной, он смотрел на удаляющуюся панораму вечерней Одессы и представить не мог всей непредсказуемости уже начертанного судьбой пути…

Нежданный гость – лучше татарина?

Приглушенные, прерывистые звуки, напоминающие сигналы азбуки Морзе, проникли в подсознание заместителя директора круиза и заставили пробудиться. После суматошных дней, выпавших на его долю перед отплытием, он позволил себе вздремнуть в выделенной ему по должности каюте повышенной комфортности. Активировав обострившийся за годы службы инстинкт самосохранения, Влад сориентировался в непривычном замкнутом пространстве. В темноте нащупал тумблер и включил настенную лампу. С грустью взглянул на часы – начало третьего. В этот момент раздался пронзительный гудок теплохода.

– Однако приплыли, – отреагировал Влад и выглянул в окно каюты, расположенной на верхней шлюпочной палубе. Перед его взором разворачивалось впечатляющее зрелище. В панораме ночи проплывали разноцветные прибрежные огни. На рейде выстроилась ожидающая своей очереди вереница разнообразных судов. Пассажирский лайнер «Латвия», подавая звуковые сигналы, медленно втягивался в горловину пролива Босфор, географически разделявшего Евразию.

Повторный, более громкий и настойчивый стук заставил его ускорить процесс подготовки к встрече с неизбежным.

– Смелее, граф, вас ждут веселые дела! – подбодрил он себя ежедневным приветствием, даже не предполагая, насколько…

Через минуту, одетый в доступные советскому человеку джинсы индийской фирмы «Мовитон» и отечественную футболку с логотипом «Олимпиада-80», Самохин открыл дверь каюты. В проеме разглядел невысокого, худощавого мужчину лет пятидесяти с грустными глазами. Загорелое лицо ночного гостя оттеняли тонкие седые усы и бородка клинышком, что придавало ему выражение вечной скорби. Его облик напомнил Владу вьетнамского крестьянина на рисовом поле, изображенного на одной из гравюр московского ресторана гостиницы «Националь».

Появление нежданного гостя вдруг воскресило в памяти Влада образ незабвенного наставника…

* * *

Уроки Лукича

Светлый лик Савелия Лукича материализовался в парадной форме подполковника госбезопасности, восседающего в президиуме партсобрания. Куратор был оперативно озабочен. С подиума он пристально разглядывал присутствующих в зале. Увидев Влада, Лукич расплылся в улыбке, его лицо излучало искреннее удивление…

Как-то в один из дождливых осенних дней, когда они засиделись допоздна, куратор завел разговор о закономерности и случайности встреч с людьми в чекистской профессии.

– В жизни, – неторопливо развивал тему визави, – у тебя будет множество встреч с разными людьми. Я разделил бы их на три части: одни что-то хотят от тебя, их большинство. Другие нужны тебе. Третьи никому не нужны, в том числе и себе. Правда, в определенных ситуациях они тоже могут представлять оперативный интерес. Боже упаси, считать, что рандеву будут приятными. В лучшем случае полезными и необременительными. В худшем – непредсказуемыми и опасными. Запомни, коллега, первичные биохимические реакции человека при общении с себе подобными основаны на инстинктах и природной интуиции. Как правило, они самые верные. Внимательно и четко зафиксируй в памяти первые ощущения от встречи. Затем проанализируй и разложи по полочкам свои умозаключения.

Чтобы придать мыслям более образную форму для лучшего усвоения высказанных премудростей, он сделал паузу и продолжил:

– Представь, что твоя встреча с неизвестным человеком – это праздник, например Новый год! В центре комнаты – елка, которую после очередного общения с объектом твоего интереса ты будешь украшать новыми информационно-психологическими игрушками. Однако праздник – это мгновение. Ель разберут, игрушки в форме справок и отчетов займут свои места на полках в архиве. Но ель в твоей памяти должна сохраниться надолго…

Светлый образ Лукича неожиданно исчез, так же как и появился.

* * *

Влад остался в ночи с незваным гостем, который, как следовало из нового прочтения русской пословицы, «лучше татарина».

Пройдя в освещенную часть каюты, незнакомец предстал пред Владом типичным выходцем из среднеазиатских республик. На его лице читались внутреннее напряжение и борьба мотивов. Несмотря на поздний час, он был одет в серый двубортный костюм и салатовую рубашку. На шее топорщился модный в 60-е годы и завязанный навечно фабричным способом узкий галстук с застежкой на резинке. На пиджаке светилась отливающая золотом звезда Героя социалистического труда.

«С настоящими героями в столь поздний час мне еще не приходилось встречаться», – мысленно отреагировал Влад.

Полуночный визитер начал разговор с витиеватых восточных извинений, затем представился:

– Бахтияр Усманов, председатель колхоза имени ХХ съезда КПСС, руководитель узбекской туристической группы.

Вспомнив лекцию по специальному страноведению профессора Данилы Бакаева, Влад отметил, что гость не очень похож на «счастливого» человека. Именно так с персидского языка переводится имя Бахтияр. В восточных странах по мусульманской традиции детей при рождении нарекают именами, наделяющими их обладателей судьбоносными характеристиками: «великий», «победитель», «благочестивый», «судьбоносный».

Влад пожал гостю руку и предложил присесть. Налил в стакан минеральной воды:

– Угощайтесь.

Поинтересовался, чем вызван визит аксакала.

Бахтияр, скромно присев на край дивана, внимательно разглядывал Влада, затем собрался с мыслями и начал повествование.

– Наша группа, – он достал из пиджака сложенный листок, развернул и начал чтение, – состоит из лучших людей Узбекистана. Это передовики производства, партийно-комсомольские активисты, известные спортсмены и деятели культуры, прошедшие отбор в партийной комиссии по выездам за границу. Среди них лица, награжденные орденами и медалями, лауреаты государственных премий.

Сделав паузу и спросив разрешения, отпил минералки. После чего монотонно продолжил:

– Второй секретарь Самаркандского обкома КПСС Максат Раджабов, знатный чабан колхоза им. «50-летия Октября» Анвар Насыров.

Далее следовал утомительный для восприятия в любое время суток перечень членов группы с изложением их трудовых подвигов и общественных достижений.

Слушая усыпляющую речь гостя с информацией, которая ему была известна из справок личных дел туристов, Влад почувствовал, как внутри нарастает неконтролируемое чувство искреннего возмущения:

«Ночь на дворе, а мне политинформацию читают», – внутренне отреагировал он. Решительно прервал занудное повествование и взял инициативу в свои руки.

– Уважаемый товарищ Усманов, рад с Вами познакомиться. В Москве слышал о Вас много хорошего. Уверен, что вы как истинный патриот и героический труженик великой страны понимаете высокое политическое значение нашего круиза. – Бахтияр насторожился, слегка кивнул и замер, ожидая продолжения.

– Надеюсь, – понизив тональность, почти шепотом завершил изложение мысли Влад, – Вы помните резолюцию апрельского пленума ЦК КПСС, где отмечалось, что выезд советских граждан за рубеж – суть политики партии, направленной на создание условий для знакомства лучших представителей СССР с передовым зарубежным опытом и налаживания добрососедских отношений. Это замечательная возможность для свободного общения молодежи дружественных государств и демонстрация преимуществ социалистического строя!

Произнеся пафосный монолог на одном дыхании, Влад укоризненно посмотрел в глаза собеседнику. Бахтияр, проникнувшись значимостью момента, сидел с приоткрытым ртом и боялся пошевелиться. Владу показалось, что еще немного – и он начнет его конспектировать.

Воспользовавшись паузой, заместитель директора украдкой посмотрел на часы и понял, что вечный бой продолжается и покой в ближайшее время ему не светит. С еще большим рвением он продолжил развивать отточенную на ниве общественной работы в обществе «Знание и сила» мысль о подрывной деятельности коварной заграницы:

– А также не допустить выезда за границу лиц, нарушающих нормы морального кодекса строителя коммунизма и не разделяющих политику нашей партии!

Этой звонкой фразой, как ему показалось, он настроил собеседника на конструктивную волну и подвел к необходимости раскрыть причину визита.

* * *

Уроки Лукича

На пике ораторского триумфа Влад услышал нарастающий гром аплодисментов, истеричные крики «браво» и обращенные к нему ехидные слова незабвенного наставника:

– Ну, ты даешь, пропагандист хренов. Вкусил бремя власти, и «Остапа понесло», – прокомментировал Лукич его произвольное выступление. – Короче, Склифосовский. Как верно заметил тайно сочувствующий идеям французского социализма месье Мопассан в бессмертном романе «Милый друг», ближе к телу.

И призрак Лукича растворился в ночи…

* * *

Пристыженный оратор сразу сдулся. Медленно, по-английски сосчитал до десяти. Затем приторно вежливым тоном стал умолять собеседника продолжить увлекательное повествование. Дальнейший рассказ аксакала, недостаточно свободно владеющего великим и могучим русским языком, продолжался около получаса.

Суть проблемы вырисовалась следующая. В составе группы есть восемнадцатилетний комбайнер Рашид Саидов. После отплытия из Одессы в его поведении обнаружились необъяснимые странности. Веселый и любознательный парень замкнулся в себе, не общается с товарищами. Свободное время проводит на палубе, сидит в шезлонге с раскрытой книгой, которую не читает.

– Как руководитель группы я нашел повод побеседовать с ним, и мне удалось узнать причины его состояния, – пояснил Бахтияр.

Рашид учился в сельской школе, дружил и последствии влюбился в одноклассницу Стефанию – дочь греческого иммигранта-коммуниста Менелая Димитракиса. Семья вынужденно переселилась в Узбекистан после прихода к власти в Греции военной хунты – «черных полковников» и начавшихся политических репрессий. Спустя годы, после победы на выборах демократических сил, многие греческие политэмигранты вернулись на родину, среди них и семья Димитракиса. Влюбленные переписывались, тайно пересылая письма через членов греческой диаспоры.

Рашид, поставив перед собой цель во что бы то ни стало встретиться со Стефанией, не терял времени даром. Положительно зарекомендовал себя на работе: освоил новый комбайн, перевыполнял плановые задания по сбору хлопка. В итоге был замечен, обласкан местной властью и избран членом райкома комсомола. За ударный труд награжден медалью «За трудовое отличие». Как только представилась возможность, получил рекомендацию для участия в туристической поездке за рубеж. Первое предложение, тур в Чехословакию, Рашид отклонил. Второе – круиз в Африку – принял, узнав, что маршрут предусматривает посещение греческой столицы.

– Его заторможенное состояние, – продолжил Бахтияр, – связано с желанием непременно увидеться со Стефанией. Однако как это сделать, он не знает.

– Да, такая вот «Love story», – резюмировал Влад.

В процессе повествования Бахтияра он позволил себе поразмышлять о нюансах полученной информации. Начал, как учили: от общего – к частному. Вспомнил изречение великого мыслителя В.И. Ленина «От простого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике – таков путь познания истины…».

«Проще и точнее не скажешь», – согласился с вождем Влад.

В ХХ веке политика СССР базировалась на марксистско-ленинской теории об исторической неизбежности гибели капитализма, объективном характере классовой борьбы как движущей силы мировой истории и возможности построения коммунизма. Фундамент теории основывался на «трех китах»: мировой системе социализма, коммунистическом рабочем и национально-освободительном движениях. Миссия страны Советов состояла в оказании указанным «млекопитающим» финансово-экономической, военной и иной поддержки, в т. ч. силами и средствами специальных подразделений ЦК КПСС, ГРУ Министерства обороны и, разумеется, родного КГБ.

Со времен гражданских войн в Испании и Китае 30-х гг. СССР оказывал всестороннюю помощь руководителям и активным участникам коммунистического интернационала, а также их семьям, подвергшимся репрессиям, предоставлял им политическое убежище. Со временем во многих регионах СССР образовались многочисленные колонии переселенцев.

В 70-е годы в стране компактно проживали представители многих национальностей: испанцы, курды, венгры, греки, чехи, ассирийцы, китайцы, турки-месхетинцы, выходцы из стран Азии, Африки и Латинской Америки. С течением времени многие из них приняли советское гражданство, закончили школы и вузы, обзавелись семьями и работали в разных сферах народного хозяйства.

Влад вспомнил, как в Высшей школе слушателям объясняли содержание такого элемента оперативной обстановки, как «иммиграция». Профессор Илья Авдеев так обосновал суть миграционной политики СССР. С одной стороны, она была направлена на поддержку международного коммунистического движения и создания для политиммигрантов благоприятных условий проживания, их адаптации к новому социалистическому укладу жизни. С другой – предусматривала оперативное наблюдение за процессами в их среде. В КГБ имелась достоверная информация об использовании зарубежными спецслужбами находящихся на территории СССР иммигрантов в политических, идеологических или разведывательных целях. Ежегодно правоохранительные органы в национальных диаспорах выявляли агентуру иностранных спецслужб, пропагандистских антисоветских центров, а также лиц, связанных с криминальным сообществом. Работа в иммигрантской среде также велась в интересах внешней разведки – Первого главного управления КГБ. Интересующая главк информация использовалась в целях привлечения к сотрудничеству перспективной агентуры, имеющей оперативные возможности в странах, куда они впоследствии возвращались.

«Что-то не доглядели узбекские коллеги», – констатировал Влад.

Продолжая слушать Бахтияра, он стал мысленно набрасывать план неотложных оперативных мероприятий. Как показал проведенный первичный анализ ситуации, ее развитие малопредсказуемо и не оставляет времени на применение классических контрразведывательных мер. Говоря шахматным языком: цейтнот и цугцванг одновременно. При отсутствии времени каждый последующий шаг только ухудшает ситуацию. Оперативная обстановка не располагала к долгим размышлениям и плановой подготовке. В Москве – ночь, до прихода судна в порт менее 8 часов. В числе срочных мер – совещание с коллегами, выработка решения и его согласование с посольством. Далее – реагирование на обстановку в режиме «ошпаренной» кошки.

Секундомер включен, время пошло…

Влад с учетом известных обстоятельств попытался поставить себя на место Рашида. В его воображении сложилась следующая картина.

Рашид, несмотря на юный возраст и провинциальный образ жизни, оказался целеустремленной личностью, способной на поступки. Как говорят англичане, «мэйд селф мен», человек, который сделал себя сам. Он все обдумал и решил, что должен встретиться со Стефанией при любых условиях. И главное – спланировал и организовал возможность реализации своего замысла. Однако в данный момент его терзают сомнения, связанные с возможными рисками.

Влад представил, как одинокий влюбленный, погруженный в свои переживания, мечется по судну, с волнением всматривается за горизонт в направлении желанной Эллады. Еще Зигмунд Фрейд отмечал, что «идефикс» – синдром навязчивой идеи на сексуальной почве является мощным стимулом, приводящим человека к судьбоносным поступкам и даже преступлениям.