Читать книгу: «Гралия. Том 1», страница 3

Глава 3. Отец Дебуса

Чем свет слабей, тем ярче тьма.

А может, все наоборот?

И нету света, нет добра,

Как нет и зла, и тьма – сна плод.

Ахиил Кир проснулся. Голова была тяжелой, виной тому вчерашнее пиршество. «В честь чего или кого же был праздник?» – попытался вспомнить Ахиил.

Он хотел приподняться с места, где настиг его сон, но тут же рухнул обратно на подушку. В голове стучали сотни молотов.

«Боги, – взмолился про себя Ахиил, – я больше не притронусь к вину, клянусь! Ослабьте мои мучения! Пусть хоть ненадолго прекратится эта боль».

Боги безмолвствовали, а молоты продолжали усердно колотить по наковальне, заставляя трястись тело Ахиила мелкой дрожью. Тогда Кир стал грязно ругаться. Сквернословие, как ни странно, помогало больше, чем мольбы.

Устав, Ахиил закрыл глаза и попытался снова заснуть. Однако сон не приходил, а головная боль уже не позволяла даже неподвижно лежать. Разозлившись на себя, Ахиил рывком сел на кровати. Боль лезвием бритвы полоснула его от самой макушки сквозь все тело вниз, до кончиков пальцев на ногах. На лбу и вдоль позвоночника выступил холодный пот. Тело покрылось мурашками. Все это не повлияло на его решимость. Ахиил, кряхтя и пыхтя, будто был дряхлым стариком, поднялся на ноги и подошел к окну, которое было высотой в его рост и начиналось от самого пола.

Вид, открывшийся взору, был восхитителен. Да и как может быть иначе, когда глядишь на свое детище из окна своего дворца. Ахиил Кир был гарлом гарлиона Дебус. Его гарлион раскинулся на каменном острове Терронил, который сам по себе был невелик, но располагался на перекрестке морских торговых путей. Дебус процветал, его жители купались в роскоши.

Дворец гарла находился на высоком утесе, у его подножия раскинулся гарлион, наполненный множеством людей, снующих по широким улицам, украшенный величественными храмами, театрами, и все это утопало в цветах и зелени деревьев и кустарников, привезенных с большой земли. Каждая улица вела к берегу Кораллового моря²². Вся прибрежная полоса острова была одним большим причалом, который никогда не спал, день и ночь принимая корабли.

Ахиил мечтал, чтобы Дебус занял достойное место среди других гарлионов Гралии. Достойное значит высшее. Пусть вся Гралия слепнет от лучей, струящихся от лика его славного дома. Все видел из своего окна гарл: и нынешнее величие, и будущую славу. Но сейчас виды мало интересовали Ахиила. Он желал лишь одного – чтобы боль наконец прошла.

«Может быть, прыгнуть из окна? – подумал отрешенно, как будто и не о себе самом, Кир. – Смерть избавит меня от мучений».

Именно в этот момент без стука в его покои кто-то вошел. Ахиил не поворачивал головы. Ему было известно, что на подобную дерзость мог пойти лишь один человек, его личный лекарь по имени Тирт. Он когда-то был рабом, но заслужил свою свободу и получил ее из рук отца Ахиила за преданную службу и умение вылечить любой недуг. И если отец Ахиила лечился от болезней пищеварения, то сын прибегал к услугам Тирта в основном для избавления от последствий обжорства, пьянства и злоупотребления ядами. Кир ужасно боялся быть отравленным. Хотя был и другой недуг, который год от года все сильнее давал о себе знать, – мигрень.

– Господин, примите это, – Тирт протянул гарлу украшенную рубинами серебряную чащу с густой багрового оттенка жидкостью.

Ахиил знал, что это ужасно горькая, вяжущая рот мерзость, которая в течение часа может свести его муки на нет. Гарл залпом осушил чащу.

– Вас с утра пытается увидеть ваш сын Каиль, – продолжил говорить Тирт, при этом его лицо походило на маску, непроницаемую и равнодушную.

Гарл подумал о сыне: «Каиль, мой наследник, опора и надежда. Я уделяю ему мало внимания. Хотя о каком внимании может идти речь, ведь ему двадцать лет, он же не ребенок. Но все же я давно его не видел, а ведь он часть моего плана по возвышению Дебуса как новой столицы Гралии».

Ахиила безумно раздражало подчиненное положение его гарлиона по отношению к столице Гралии, гарлиону Гралия.

Вслух же гарл сказал:

– Через час я приму Каиля, передай ему мои слова, мой верный Тирт.

Лекарь поклонился и собрался уходить, но Ахиил, не желая оставаться один на один со своей мукой, остановил его взмахом руки.

– Мой господин хочет, чтобы я остался?

– Да. Голова…, – выдавил из себя гарл.

Данная фраза означала, что ему было необходимо помассировать голову, дабы облегчить боль и ускорить действие лекарства. Ахиил сел на кушетку, стоящую у окна, и закрыл глаза. Тирт выполнил приказ. Руки лекаря заскользили по голове гарла. Боль отступала, становясь тупой. Гарл вновь задремал.

Когда Кир очнулся, боль ушла, оставив о себе лишь скверное воспоминание и тяжесть в затылке. Ахиила разбудил стук, который повторился несколько раз.

– Да, да, входи! – раздраженно бросил гарл, садясь на кушетке.

В комнату вошел его сын Каиль. Высокий, худощавый, темноволосый, он совсем не был похож на нынешнего Ахиила, который был грузен, с дряблой кожей и большой лысиной. В молодости гарл был вот таким же, правда, крепче сбит, но то время уже для самого Кира казалось былью, шутка ли – сорок три года назад.

Каиль был единственным ребенком гарла.

– Подойди ко мне, – позвал гарл, вставая с кушетки и глядя в серо-голубые глаза сына, выражавшие почтение, преданность и уважение.

«Эти глаза так знакомы мне, – думал Ахиил. – Сколько раз я видел их в зеркальном отражении много лет назад, когда мне приходилось стоять рядом со своим отцом. Да, все так и должно быть. Сын должен походить на отца».

– Я рад тебя видеть, сын.

Ахиил обнял Каиля и поцеловал сначала в правую, а потом в левую щеку.

– Скажи, что тебя беспокоит, почему ты хотел увидеться со мной?

– Отец, прости, я сомневаюсь. Дебус, конечно, должен возвыситься над всей Гралией. Однако то, как мы хотим добиться своей цели, вызывает в моей душе сомнения. Мне, как ты учил, нечего скрывать от тебя, поэтому я прошу совета.

Гарл нахмурился. Он не любил мягкотелость и слабость. С любым другим человеком его реакция была бы бескомпромиссно жесткой, но перед ним был его сын. Ахиил тяжело вздохнул, проявляя несвойственное ему терпение.

– Если ты дышишь, то знай, за вдохом последует и выдох. Путь, по которому мы идем, начертан нашим предком, прославленным Киром Богатым. Именно он, человек без рода, доказал, что Дебус – это не остров рыболовов, не перевалочный склад товаров Гралии и не притон гордаров²³, а морская жемчужина, перекресток торговых путей, сияющая звезда. Богатства, которые скопил наш предок, дали ему и нам власть. Так почему же мы все еще под волей Гралии? Разве это справедливо?

– Нет.

– Не слышу твердости в твоих словах. Еще раз спрашиваю тебя, справедливо ли это?

Каиль покраснел и выпалил:

– Но ведь мы рабы великого гарла Гралии. А раб не может ослушаться господина, за это кара – смерть смутьяну и вечный позор на его имя. Вот чего я опасаюсь, вот что заставляет меня сомневаться!

Ахиил был готов лопнуть от негодования, которое переполняло его. Вслух же произнес:

– Ты прав. Раб не может ослушаться хозяина, но если хозяин ведет раба и его семью к пропасти, к бездне, этот путь кончается лишь одним – долгим полетом вниз. Что должен сделать раб?

– Долг раба – подчиниться.

Ноздри Ахиил распушились, как крылья у жука. Он глубоко вдохнул и прохрипел:

– Не-е-ет! Ты заблуждаешься. Раб, в первую очередь, живой человек, а живому свойственно бороться за жизнь и крушить в этой борьбе все слабое, старое, все то, что мешает жизни.

Гарл сверлил глазами сына.

– Мой сын, есть лишь подчинение сильнейшему, признание его власти. А я и ты и есть сила, перед которой должны преклоняться все. Даже боги, если это будет необходимо. Да кто эти боги? Ты видел хоть кого-нибудь из них вот так, как меня? Боги мертвы уже сотни лет. Открой глаза, мы поклоняемся изгнившим, рассыпавшимся в прах иллюзиям и живем по их бессмысленным законам! Жизнь должна идти вперед и пробиваться через все препятствия, как молодая трава по весне пробивается через сухую солому, оставшуюся на поле. Жизнь диктует свои законы и правила. Закон жизни прост – сильный всегда прав.

Сказанное явно не убедило Каиля.

– Никто не может отрицать старости и смерти. Порядок, установленный гарлионом Гралия, изжил себя. Новое время требует новых законов, и мы, Киры, дадим их людям, живущим здесь и сейчас. Пусть через кровь, пусть через страдания. Каждому делу свое время, и каждому времени свои люди. Грядет время Киров.

Гарл сорвался на крик:

– Мы возвеличим наш гарлион. Дебус и Киры воссияют над всеми гарлионами, над всей Гралией, а имя Леоранов падет, как та яркая звезда во время недавнего звездопада! Это же был знак судьбы. Сейчас самое время для удара по столице. Регулярные войска ушли в пустыню искать следы скаргартов. Грех не воспользоваться возможностью.

Ахиил умолк. В комнате воцарила тишина. Лишь легкий шелест ветра и далекий рокот прибоя нарушали ее.

– Я понимаю, отец, – перебарывая сомнения, ответил Каиль. – Я все понимаю. Ты хочешь как лучше, но Дебус и Киры ответят за твои желания своей кровью.

С такими словами сын гарла поклонился отцу и ушел.

Ахиил негодовал, но не остановил своего наследника. «Пусть думает, – обнадеживал себя Ахиил. – Пусть сомневается! Чем больше борьбы, тем крепче закаленная в ней победа, истина. Он все поймет, когда придет время». Гарл подошел к окну и вновь окинул взором улицы Дебуса. Он смотрел на сады и фонтаны, на величественные строения храмов и торговые ряды, на дворцы знатных жителей и на бескрайнее голубое небо. «Если бы не торговля, – думал он, – то тут были бы только голые камни и пара рыбацких лачуг. Но боги!.. Нет, судьба! Она распорядилась иначе. Гарлион, который я унаследовал от своего отца, а тот от своего и так до Кира Богатого, есть плод труда бесконечного числа моих предков. В основе достатка Дебуса лежит торговля, она – фундамент, без нее он лишь один из многих гарлионов Гралии. Мы сильны, но силу надо беречь и преумножать. Война быстро и надолго отпугнет торговые караваны от моего берега. Поэтому в борьбе за власть необходимо действовать скрытно, тайно, руками других и усиливать свою мощь и влияние тут, на острове, и вне него».

Ахиил устало вздохнул и, оторвавшись от окна, хмуро обвел взглядом комнату. Он искал вино. Лишь оно давало успокоение.

На круглом столе, украшенном затейливой змейкой узора, гарл увидел заботливо вскрытую бутылку замнитурского красного сладкого вина и одиноко стоящий возле нее фужер. Ахиил предпочитал восстанавливаться именно этим напитком, и слуги это прекрасно знали.

Он подошел к столу и, налив вино в хрустальный фужер, осушил его несколькими большими глотками. Струйки красной жидкости, будто струйки крови, потекли по его губам, подбородку и дальше на грудь, окрашивая белую тунику в красный цвет. Увидев, что одежда запачкана, гарл недовольно скривился.

Он вернулся к окну и продолжил свой внутренний монолог.

«Каилю нужна жена. Да, это не обрадует сына. У него есть любовь, какая-то свободная девушка без приданого и имени. Это хорошо, но от такого брака будет мало пользы. А вот если невестой ему станет дочь главы торговой компании, это правильно».

Ахиил задумчиво посмотрел на дно опустевшего фужера.

«А чтобы не отпугнуть торговлю, необходимо прибегнуть к помощи сил, жаждущих крови, достаточно сильных, но которые можно будет легко подавить, после того как столица погрузится в хаос. Кто же это может быть? Кто же?»

Гарл раздосадованно стукнул кулаком по стене.

– Так кто же мне поможет? Или рабы-мятежники, что открыто сеют смятение и страх вокруг столицы, или горцы, что давно хотят получить утраченную независимость. Кто из них?

Гарл задумчиво посмотрел на свой кулак.

– А может…?

Кир выпрямил пальцы и с удивлением посмотрел на них, как будто видел их впервые.

– Если хочешь что-то сделать, сделай это сам и без посредников и свидетелей.

Ахиил давно вынашивал свои планы, но только сейчас решил не метаться между двух огней, а использовать их одновременно, контролируя все сам.

Глава 4. Утро перемен

Из мрака возникает свет,

Свет робкий, незаметный.

Он утра нового привет,

Он дня пророк заветный.

Развеет свет неверный мрак,

Покажет все пути.

Ты не смотри, что слаб он так,

Ведь утро впереди.

Теберон Керий открыл глаза. Сон не оставил о себе и мимолетного воспоминания. Шатер, где он спал, был слабо освещен. Теберон умылся прохладной водой, заботливо принесенной его рабами незадолго до того, как он проснулся. За пределами шатра послышался конный топот, сменившийся торопливыми шагами спешившегося седока.

На пороге появился его друг и спутник в походе Таск Саваат. Он был старше Теберона на два года, немного полноват, но это не мешало ему ловко орудовать клинком в конной свалке во время боя. Таск был чем-то озадачен, в его движениях читалось явное раздражение, но встретившись с Керием взглядом, он переменился в лице, став привычным улыбчивым рубахой-парнем, каким был всегда.

– Таск, тебя что, не учили стучаться, когда входишь?

– Ага, – ответил Таск с широкой улыбкой на лице, бесцеремонно проходя в шатер.

Он взял с подноса большое красное яблоко, которое было частью завтрака Теберона, и с удовольствием откусил внушительный кусок так, что сок потек у него по подбородку.

– Неужели ты забыл позавтракать?

Ответом ему было неопределенное мычание жующего друга. Таск поправил туго затянутый пояс.

– Ты бы еще посильнее затянул ремень и ел побольше, глядишь, из-под жирка и пояса никто не увидит.

Таск улыбнулся. Казалось, колкость друга его абсолютно не задела.

– Учи, учи меня. Вот посмотрим, как мы будем выглядеть лет этак через десять. Кому ощутимо перевалило за тридцать или посчастливилось дожить до пятидесяти, почти все ходят с надутыми брюхами, обвисшими боками и задом, по размеру в разы превосходящим любой нормальный стул или кресло.

К Теберону вернулся веселый задор.

– Я понял, ты мне тут о своих перспективах сейчас рассказываешь.

Таск, покачав головой, заметил:

– Да, теперь я понимаю, откуда начинается процесс ожирения. С головы. Оттуда жир вывести просто невозможно, ведь там нет мышц.

– Ладно, что ты хотел сказать своим рассказом?

– Все просто, – приняв «руку дружбы», как ни в чем не бывало продолжил Таск. – Большинство мужчин не следят за своим брюхом. Едят, когда придется или захочется, часто наедаясь до затруднения дыхания. Многие злоупотребляют хмелем. Все слабости быстро становятся видимыми по растущему брюшку. Так от природы стройный человек незаметно становится куском сала.

Таск глубоко вздохнул, показывая всем своим видом, каких внутренних моральных трудов ему стоит объяснять прописные истины.

– А вот те, кто от рождения полны, как я, либо смиряются со своей природой, либо противостоят ей, контролируют ее.

Теберон был готов упасть на землю от смеха.

– Это, постоянно объедаясь, так ты контролируешь свой вес?

Таск, доев фрукт, принялся за следующий, терпеливо дожидаясь, когда Керий насмеется.

– Посмотрим, посмотрим… Плотно я ем только утром и в обед, ремень я подтягиваю, чтобы он постоянно напоминал мне о необходимости подобрать живот. А вот ты вечно держишь брюхо расслабленным. С годами оно, часто переполняясь пищей, выкатится и будет как у беременной женщины. Примеров таких несчесть, посмотри вокруг. И никто в этом не виноват, просто я слежу и буду следить за собой и стараюсь меняться к лучшему, а ты уже хорош, зачем тебе сейчас забивать ненужными проблемами голову. Но все меняется, не успеешь и обернуться, как я буду совсем ничего, а ты совсем никакой. Это случится не сегодня, но я не тороплюсь.

– Ладно, может, ты и прав, но ешь ты как свинья, посмотри, у тебя все лицо в соке. Что нового в лагере?

– Если бы кто-то поменьше спал, то знал бы больше. Нас ждут перемены.

Таск был прав, войско Гралии стояло в предгорьях уже второй день. Тебу так и не довелось увидеть живого скаргарта, хотя войско Гралии уже продвинулось далеко в пустыню. Это было закономерно, ведь в последние годы скаргарты не атаковывали Кембри и лишь изредка совершали набеги на расположенный ближе к Коралловому морю Лион. Место, где разбили лагерь гральцы, было выбрано не случайно, тут проходила граница, разделяющая территории ответственности застав. Все, что располагалось севернее места стоянки армии, было отнесено к заставе Кембри, которая принадлежала Гралии, а все, что было южнее, являлось землями, контролируемыми гарнизоном заставы Лион, она находилась под властью Островной Гралии²⁴.

Новость о скорых переменах заинтересовала Теба. Он внимательно посмотрел на друга, ожидая продолжения рассказа. Однако тот не спешил, продолжая есть. Теб ловким движением выхватил яблоко из рук Таска так быстро, что тот даже не успел и глазом моргнуть. После чего сам в два укуса расправился с остатками фрукта.

– Продолжай, – подмигнув другу, попросил Теб. – Теперь тебе ничего не мешает.

Таск тоскливо поглядел на огрызок.

– Твой дядя собирает старших зертов на военный совет. Думаю, мы возвращаемся домой, так вот.

Теберон был недоволен таким поворотом дел. Перед походом он только и мечтал о том, как их армия столкнется в поле со скаргартами, как будут литься реки крови, как он получит боевые шрамы, а потом со славой вернется домой. Теперь его мечтам, как видно, пришел конец.

– Что за бред, – в сердцах выпалил он. – За весь поход ни одного скаргарта, а теперь отступаем, не увидев врага.

– Возможно, это к лучшему. Может, эти твари передохли от жары или перебили друг друга. Они же каннибалы, что с них взять.

Теберон понимал, к чему клонит Таск. Его друг никогда не был охотлив до боя. Конечно, Таск не трус, но и в пекло никогда не полезет без надобности. Он всегда старался оказаться в «третьей волне»²⁵, которая, по сути, не вела боя, а добивала раненого врага. Теб быстро нацепил на себя свободную рубаху и широкие штаны, подпоясался тугим черным поясом, надвинул кожаные сандалии, после чего друзья вышли на улицу.

Ченезар безумно палил. На лбу Теберона тут же выступили капли пота, которые мгновенно испарились под лучами светила. Раб, стоящий у входа, низко поклонился ему, приветствуя господина, и подал кавт²⁶. Теберон свернул ткань, накинув ее на голову, защищаясь от лучей Ченезара. Он не любил носить головные уборы, но в западной пустыне это было вынужденной мерой. В первый день похода Теб чуть не получил тепловой удар, последствия которого мучили его пару дней.

Друзья сели на коней и помчались, лавируя между рядами походных шатров, объезжая замешкавшихся людей и перескакивая неожиданно возникающие преграды. Скоро они оказались возле шатра, где должен был проходить совет. Большинство его участников собрались и либо были уже внутри, либо направлялись туда, идя под лучами палящего Ченезара, переговариваясь друг с другом, спеша попасть в тень.

Теберон спешился.

– Таск, еще чуть-чуть и мы бы опоздали, почти все на месте.

– Да ладно тебе, без нас все равно не начнут.

Теберон понимал, что это так, но не хотел подводить своего дядю и последним прийти на совет.

Друзья передали своих лошадей рабам-конюхам, а сами поспешили в шатер. Внутри было заметно прохладнее, чем снаружи. Теберон тут же избавился от надоедливого головного убора, который ужасно сдавливал голову. В висках тут же болезненно запульсировала кровь. Он растер их, чтобы снять неприятное ощущение.

Шатер, где должен был пройти совет, имел круглую форму. Вдоль его стен, образуя полукруг, были разложены подушки, на них сидели участники совета. В шатре была подвешена к потолку карта с изображением застав и западной пустыни.

Друзья проследовали на свои места, приветствуя по пути других зертов. Размещение участников совета соответствовало строгому правилу. Ведущий совет командующий зерт – Вилар Леосс – должен был стоять перед остальными командирами на протяжении всего времени, пока проводился совет. Его место – возле стратегической карты. С левой стороны от командующего сидели представители знати, чем ближе к нему, тем знатнее имя. С правой стороны находились свободные, но не являющиеся высокородными люди.

Место Теберона было вторым от командующего зерта по левую его руку. Ближе сидел только Васлар Леоран, дядя правящего гарла Гралии. Третьим от Вилара Леосса сидел Торкий Олий, далее Иль Гатар, потом друг Теберона Таск Саваат и другие представители знати.

В шатер вошел Вилар Леосс, все разговоры тут же прервались, и наступила полная тишина.

Леосс пришел в сопровождении стройной, высокой девушки с длинной косой, что змеей тянулась вдоль спины. На ее голову был накинут бежевый платок, лицо частично скрывала вуаль, видны были лишь глаза. Девушка властным взглядом оглядела присутствующих. Когда глаза незнакомки и Теба встретились, его будто ударило молнией. На несколько секунд он даже перестал дышать. Возможно, Керий бы задохнулся, но девушка отвернулась, последовав за Виларом, что и спасло юношу. Теб судорожно глотнул воздух, и ему тут же стало ужасно стыдно за свое поведение.

– Садитесь, садитесь, – как-то по-старчески, будто разговаривая с внуками, а не с зертами, сказал Вилар. – В ногах правды нет.

Сам же командующий встал спиной к карте и оглядел всех присутствующих. Девушка все это время стояла по левую руку от него.

– Итак, мы возвращаемся в Гралию. В предместьях столичного гарлиона неспокойно. Наш правящий повелитель, великий гарл Гралии, властитель наших душ, хранитель традиций царства Алеан из рода Леорана, призывает нас вернуться и усмирить волнения.

– Т'Арк, – обратился командующий к зерту «золотых псов», что шли с армией. – Бери своих людей и отправляйся вперед на разведку. Возьмите сменных лошадей. Вы должны быть впереди наших основных сил. Выполнять немедленно.

Т'Арк, не говоря ни слова, поспешно вышел из шатра.

–Т'Одл, Каиль, – теперь Вилар обратился к зертам, отвечающим за обеспечение армии – снаряжение, пищу, воду и коней. – Подготовьте все необходимое к походу. Выступаем сегодня вечером. Вышлите гонцов вперед армии. На заставе Кембри должны быть готовы к нашему возвращению. Да смотрите, чтобы их белые повязки были хорошо видны, а то как бы стража не приняла их за предателей. Выполнять.

Младших зертов как ветром сдуло.

– Ну, – продолжил командующий, – теперь вы, мои боевые братья. О'Вел, Олий, Таскон, Гелиоран, Хаол. Готовьте отряды головы и хвоста, по флангам вышлите разведку крыла, чтобы наш полет²⁷ был безопасным. К вечеру будьте готовы. Отряды головы возглавит Олий, выдвинетесь на час раньше основных сил, за два часа до заката.

Командиры покинули шатер. Внутри остались лишь высокородные. Теберон только сейчас понял, насколько он взволнован, его тело сотрясала мелкая дрожь.

– Теперь будет говорить посланница Башни Драхмаала²⁸ Итель.

Девушка вышла вперед.

– Я рада приветствовать вас – представителей высоких родов Гралии – в сердце западной пустыни. Позвольте мне поделиться с вами тайнами Башни.

Взгляд девушки скользнул по присутствующим, последним под его магическое влияние попал Теб. Его снова будто пригвоздило к месту. «Да что такое со мной творится? Или дело не во мне? Как же она это делает?»

– Скаргарты никуда не пропали, просто они вновь начали меняться, приспосабливаться, чтобы выжить, – голос Итель звучал мягко и мелодично, но, вместе с тем, не усыплял, а, наоборот, приковывал к себе внимание. – Они переродились в сердце пустыни и сейчас движутся к нам.

Вилар закашлялся, тем самым прервав Итель. Раб тут же принес бокал подогретого красного вина.

– Старею! Годы берут свое.

– Башня настаивает на необходимости уничтожения врага всего живого. Да, выполнить приказ великого гарла – ваш долг, но боги требуют от вас иного – истребить угрозу всему живому. Нужно расправиться со скаргартами. И это слова не старейшин-людей, а богов. Во снах смиренным слугам Башни являлись: Ченезар – властитель света, Тоаноран – повелитель морей, Дай О'За – покровитель рек и озер, открыв старейшинам свою волю. Слова богов записаны старейшинами, и я передала их зерту Вилару Леоссу вместе с советами Башни, как можно остаться верными и гарлу и богам.

Теб был в замешательстве. У Керия в голове не укладывалось все происходящее. «Так мы возвращаемся домой, или как?» Его душа разрывалась, ведь опасность для Гралии шла отовсюду, а армия была одна. Сейчас он был готов разорваться на части.

Вилар же выглядел абсолютно спокойным. «Зачем же ты дал ей слово, когда решил уходить? Или не решил?»

Спокойными были и другие члены совета, даже падкий до паники Саваат. Лица зертов были похожи на восковые маски.

– Да, сложно не ошибиться, – каким-то бесцветным голосом сказал Вилар.

– Хорошо, что старейшины, зная о грядущем, нашли решение нашей проблемы. Армия Гралии уходит, но оставляет избранного из числа высокородных, достойного зерта, который с отрядом лучших воинов сделает невозможное – победит скаргартов. Он найдет их и уничтожит. И в том ему будет благословение от Башни Драхмаала.

«Самоубийство! – решил Теб, но, глядя на покорность и отсутствие эмоций на лицах других зертов, понял, что это не самоубийство, а безумие. – Как может отряд сделать то, с чем не всегда может справиться целая армия?!»

– Мои высокородные братья! – оживился Вилар, обращаясь к зертам. – Кто, как ни один из нас, в чьих жилах течет благородная кровь, справится с такой задачей! Нам предстоит выбрать достойнейшего!

Впервые за долгое время оставшиеся в шатре люди выразили свои эмоции, раздался одобрительный гул голосов.

– Я думаю, что чести достоин самый опытный из нас, – продолжил говорить он.

Сердце Керия бешено заколотилось, ведь самым опытным был его дядя, сам Леосс.

– Предлагаю…

– Нет! – бесцеремонно прервала его Итель. – Предлагать будет Башня. А тут ее представляю я. Останется в пустыне Керий!

Вилар сверкнул гневным взглядом на посланницу Башни.

Девушка же буквально впилась взглядом в Теберона, не обращая ни на кого внимания.

– Наш герой – Теберон Керий! – провозгласила она язвительным тоном.

Глаза Вилара округлились. Он с ужасом посмотрел на племянника. Но не зря Леосс был зертом армии. Он быстро взял себя в руки.

У Теберона пересохло в горле. Его коленки дрожали, но он встал и, уверенно глядя на Вилара, ответил:

– Я готов!

– Тогда слушайте мой приказ, – уверенно, бескомпромиссно скомандовал Вилар. – Теберон отправляется с конным отрядом в разведку. Каждый из присутствующих даст ему по лучшему своему воину, а также с ним пойдут все те из наших людей, кого Керий захочет призвать сам. На этом все.

Все стали вставать со своих мест и в полном молчании стали расходиться. Теб тоже поднялся, но дядя его остановил:

– Теберон, задержись!

В шатре остались лишь Керий, Вилар и Итель. Дядя подошел к племяннику.

– Теб, мальчик мой, – начал со вздохом Вилар, в глазах его читались безысходность и сожаление.– Что я скажу твоей матери и отцу?

Вопрос звучал как запоздалое раскаяние, при этом у Теба сложилось впечатление, что дядя еще что-то хочет сказать, но почему-то не говорит.

– Я тут не для того, чтобы прятаться за чужими спинами. Раз надо, значит надо. Приказ есть приказ. Да и потом, это же честь! Я выполню свой долг перед Гралией! Со мной будут боги и благословение на победу от Башни.

Вилар обнял его, а потом, отстранившись, глядя в глаза племянника, сказал:

– Будь осторожен. Чтобы там ни произошло, просто вернись! Я буду ждать твоего возвращения. И помни, главный твой враг не скаргарты.

Теберон вопросительно посмотрел на дядю.

– Главный враг ты сам. Твои слабости и сомнения, заблуждения и гордыня, оправдания своих поступков. Победи их, иди к цели и не давай дурным мыслям запутать тебя, и тогда все получится, все будет хорошо. В помощь тебе будет твоя совесть. Слушай ее, ведь она мерило справедливости. Ладно, в путь.

Вилар еще раз обнял племянника, а потом, разжав объятия, быстро отвернулся и направился к выходу. Теберону показалось, что глаза его дяди слезятся, но это было, конечно, не так. И даже если предательские капли и показались на его щеках, то это не от слабости, нет, ведь мужчины не плачут, а слезы от ветра. Итель последовала за зертом. Дурманящий аромат ее цветочных духов, в котором читались древесные нотки, как плащ, вился следом за ней. Она почти миновала Теба, но задержалась и, будто злорадствуя, прошептала:

– Удачи, истребитель скаргартов. Неизбежного не избежать.

После чего быстро вышла за Виларом под палящие лучи Ченезара.