Читать книгу: «Встань и иди», страница 3

Глава 3. ВВОДА СОВЕТСКИХ ВОЙСК НЕ БУДЕТ!

Президент Афганистана Тараки летел в Москву с двояким чувством. Обещания советской стороны срочно отправить в страну гражданские грузы, военную технику, вооружение и боеприпасы – это он приветствовал. Но все это могло попасть в руки его противников, если он не привезет вместе с танками советских офицеров и солдат. «Только они способны спасти афганскую революцию!», – подумал он и решил твердо стоять на своем.

Косыгин встретил Тараки крепким рукопожатием. Они познакомились во время его первого визита в Москву в декабре прошлого года. Тогда Тараки производил впечатление добродушного, склонного к философским рассуждениям политика, обласканного народной любовью. А сейчас он выглядел энергичным, напористым, в его движениях чувствовалась решимость. После взаимных приветствий Косыгин представил ему присутствующих при встрече Громыко, Устинова, Пономарева и сказал:

– Политбюро ЦК КПСС поручило нам обсудить все вопросы, по которым вы считаете нужным обменяться мнениями. На 18.30 запланирована ваша встреча с Леонидом Ильичем Брежневым. Главное, что хочу подчеркнуть, дружба между Советским Союзом и Демократической Республикой Афганистан не является конъюнктурной, продиктованной какими-то временными соображениями, а рассчитана на века. Мы будем оказывать вам помощь в борьбе со всеми врагами, которые выступают против вас в настоящее время, и против тех врагов, с которыми вам, возможно, придется столкнуться в будущем.

Пути решения возникших у вас проблем могут быть разными, но наилучшим из них является тот, который сохранит авторитет вашего правительства в народе, не испортит отношения Афганистана с соседними государствами, и не нанесет ущерба международному престижу вашей страны. Хотел бы привести в пример Вьетнам. Вьетнамский народ выдержал тяжелую войну с США и сейчас борется с китайской агрессией, но никто не может обвинить вьетнамцев в том, что они используют иностранные войска. Вьетнамцы сами мужественно защищают свою родину. Мы считаем, что у вас в стране достаточно сил, чтобы противостоять вылазкам контрреволюции. Мы только что получили сообщение от наших советников: сегодня, в 11 часов утра военный городок в Герате, где дислоцируется мятежная часть 17-й пехотной дивизии, после авиационных ударов захвачен батальоном десантников, поддержанных танками, прибывшими из Кандагара. Верные правительству войска развивают успех. Это большая победа, и мы от души вас поздравляем. Тараки расплылся в радостной улыбке, благодарно закивал головой. Это была новость, которую он так ждал.

– Теперь свои задачи мы видим в том, – продолжил Алексей Николаевич, – чтобы охранять вас от всяких международных осложнений, поставлять вооружение, боеприпасы, направлять людей, которые могут быть вам полезными в обеспечении руководства военными и хозяйственными делами страны, специалистов для обучения вашего военного персонала обращению с оружием и боевой техникой.

– Но мы надеемся на ввод советских войск, – перебил его Тараки.

Ввод наших войск на территорию Афганистана сразу же возбудит международную общественность, – терпеливо объяснил Косыгин, – повлечет за собой резко отрицательные многоплановые последствия. Это по существу будет конфликт не только с империалистическими странами, но и конфликт с собственным народом. Наши общие враги только и ждут момента, чтобы на территории Афганистана появились советские войска. Это им даст предлог для ввода на афганскую территорию враждебных вам вооруженных формирований. Хочу еще раз подчеркнуть, что вопрос о вводе войск рассматривался нами со всех сторон, мы тщательно изучали все аспекты этой акции и пришли к вы воду, что если ввести наши войска, то обстановка в вашей стране не только не улучшится, а наоборот, осложнится. Нельзя не видеть, что нашим войскам пришлось бы бороться не только с внешним агрессором, но и с какой-то частью вашего народа. А народ таких вещей не прощает. Кроме того, как только наши войска пересекут границу, Китай и другие страны усилят помощь оппозиции. Мы глубоко убеждены, что политическими средствами, которые предпринимаются и с нашей, и с вашей стороны, мы можем одолеть врага. Афганистану следовало бы наладить хорошие отношения с Ираном, Пакистаном и Индией, чтобы лишить их любых предлогов для вмешательства в ваши дела. Что касается нас, то сегодня мы направляем два документа руководителям Ирана и Пакистана, в которых со всей серьезностью говорим, чтобы они не вмешивались в дела Афганистана. Мы этот шаг предпринимаем сами, не втягиваем вас в это дело. Вот, в основном, соображения, которые мы хотели откровенно, по-товарищески изложить вам.

Тараки благодарно посмотрел в глаза Косыгину:

– Я очень признателен за обстоятельное изложение позиции советского руководства. Мы в Афганистане также считаем, что возникающие проблемы нужно решать политическими средствами, а военные акции должны носить вспомогательный характер. Большинство народа – на нашей стороне. После моего выступления по радио с разъяснением характера гератских событий, в течение только одного дня состоялось 102 демонстрации, участники которых несли лозунги с осуждением Хомейни и его приспешников. Наши внутренние противники не столь уж многочисленны. Часть войск, принимавших участие в мятеже, сложила оружие. Проводимые нами революционные преобразования: освобождение от долговой зависимости от помещиков и феодалов, наделение землей безземельных крестьян и другие мероприятия укрепили авторитет нашего правительства в народе, нашли положительный отклик среди народов Пакистана и Ирана. Пакистанская пропаганда извращала принятые нами меры по социальному освобождению женщин, которым мы обеспечили достойное положение в обществе. Когда же мы приступили к земельной реформе, правящие круги Пакистана, увидев, что она оказывает революционизирующее влияние на пакистанский народ, перешли к политике саботажа и подрывных действий против нас. Правителей Пакистана очень напугало, что по всей стране у них прокатились демонстрации, выступавшие под лозунгами «Да здравствует Демократическая Республика Афганистан!», «Да здравствует Тараки!». На нашу территорию стали засылаться не только «братья-мусульмане», бежавшие из Афганистана после революции, но и целые воинские подразделения, переодетые в афганскую военную форму, которые занимаются диверсиями и саботажем.

После моего визита в Советский Союз и подписания договора о дружбе между нашими странами американские империалисты и другие реакционеры сильно озлобились. Они поняли, что Афганистан окончательно потерян для Запада. Средства массовой информации США, Пакистана и Ирана распространяли всякого рода клеветнические материалы, в которых поносили нас. В тесной дружбе Афганистана с Советским Союзом кроется главная причина антиафганской деятельности империалистов. Вы сказали, что Афганистану следовало бы поддерживать хорошие отношения с Пакистаном, Ираном и Инди ей. Но ни Иран, ни Пакистан не хотят дружбы с нами.

– Вот только что получено заявление Зия-уль-Хака, – перебил его Косыгин, – в котором говорится, что события в Афганистане являются внутренним делом этой страны, и что Пакистан не будет в них вмешиваться. Пакистанское правительство будет предоставлять лишь гуманную помощь 35 тысячам беженцев из Афганистана, но до тех пор, пока их деятельность не станет наносить ущерба отношениям Пакистана с Афганистаном.

– Они только говорят о гуманизме, – раздраженно сказал Тараки, – а сами создают лагеря для подготовки диверсантов против нас.

Косыгин согласно кивнул головой:

– Не думайте, что мы настолько наивны, чтобы полностью принимать на веру слова Зия-уль-Хака. Но это заявление ко многому обязывает пакистанские власти.

– По-видимому, – включился в беседу Пономарев, – это заявление является реакцией Пакистана на статью в газете «Правда».

– Понятно, что пакистанцы забеспокоились, – поддержал его Косыгин. – Они почувствовали, что не только вы, но и мы оказываем на них нажим.

Тараки оживился. Было видно, что статью он читал, и она ему понравилась.

– «Правда» очень своевременно выступила с осуждением происков против нашей страны, – сказал он. – Эта статья произвела глубокое впечатление на соседей. Я, конечно, согласен с вами в том, что необходимо принимать меры политического воздействия и что война – очень рискованная вещь. Было бы излишним подробно останавливаться на вопросе о том, почему пакистанцы, иранцы, американцы и китайцы ведут против нас подрывную деятельность. Я хочу лишь подчеркнуть, что мы были и останемся вашими друзьями, что мы никогда не будем ни с кем так близки, как с вами. Мы учились и учимся у Ленина. Мы хорошо знаем ленинские указания о том, как строить свои отношения с соседними государствами. Мы стремимся к хорошим отношениям с соседями, но нам мешают американцы, которые занимаются подрывной деятельностью против нас. Они проводили такую же политику против молодой Советской республики в прошлом, ведут ее сейчас против Кубы, Эфиопии, Мозамбика, Южного Йемена. Мы противостоим этим проискам, делаем все, чтобы править страной не силой оружия, а завоевывать авторитет революционно-демократическими преобразованиями в интересах трудового народа. На эти цели мы уже израсходовали 200 миллиардов афгани. Народ это чувствует и понимает, кто его друг, а кто – враг. Наши противники изменили тактику и стали кричать о том, что Афганистан стал просоветским, прокоммунистическим, что в стране находятся 10 тысяч советских специалистов, которые всем заправляют.

Тараки испытующе посмотрел на Косыгина и продолжил:

– Мне хотелось бы затронуть вопрос о нуждах афганской армии. Мы бы хотели получить бронированные вертолеты, дополнительное количество бронетранспортеров и боевых машин пехоты, а также современные средства связи. Если будет изыскана возможность направить персонал для их обслуживания, то это будет очень большая помощь нам.

– Речь, видимо, идет о вертолетах МИ-24, которые имеют пуленепробиваемую броню? – спросил Устинов, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Таких вертолетов вам будет поставлено шесть в июне – июле и еще шесть – в четвертом квартале этого года. Может быть, нам даже удастся приблизить сроки поставок.

– Мы очень нуждаемся в таких вертолетах, – обрадовался Тараки, – и было бы хорошо, если бы они поступили вместе с пилотами.

– Мы можем направить специалистов, – уклончиво ответил Устинов, – которые будут обслуживать эти вертолеты на аэродроме, но, конечно, не боевые экипажи. Вам нужно готовить своих пилотов. В этом году заканчивают учебу 190 афганских офицеров, среди них – 16 летчиков и 13 вертолетчиков. Они могут управлять боевыми машинами. Через главного военного советника в Афганистане генерала Горелова мы передадим вам список выпускников по специальностям.

– А может быть, нам взять вертолетчиков из Ханоя или из какой-либо другой страны, например, Кубы? – сказал Тараки. Он никак не хотел смириться с мыслью, что бороться с оппозицией ему придется своими силами.

– Думаю, что соцстраны вряд ли пойдут на это, – сказал Косыгин. – Вопрос о направлении людей, которые сели бы в ваши танки, самолеты, вертолеты и стреляли в ваших людей – это очень острый политический вопрос. Как я уже говорил ранее, мы много помогали и помогаем Вьетнаму, но вьетнамцы никогда не ставили вопрос о направлении наших вертолетчиков. Они сами говорили нам, что им нужны только технические специалисты, а боевые экипажи они сформируют из своих людей. У нас учится 400 афганских офицеров, их список у вас имеется. Отберите нужных вам людей, и мы можем выпустить их досрочно.

– Конечно, мы сделаем это, – в голосе Тараки послышались нотки разочарования. С какой-то потаенной обидой он сказал: – Если вы не согласны дать своих пилотов, то мы поищем в других странах. Мир большой. Нам нужны преданные люди, а среди афганских офицеров, которых направили на учебу в Советский Союз раньше, есть много братьев-мусульман и прокитайцев.

– Вам самим нужно разобраться с людьми, которые обучаются у нас, – сказал Косыгин. – Братьев-мусульман мы можем отправить обратно, а тех людей, которым вы доверяете, выпустить досрочно.

– Хорошо, мы сделаем это, – вынужден был согласиться Тараки, поняв, что уступок не будет. – Однако трудность заключается в том, что мы не знаем людей, принадлежащих к контрреволюционным группировкам, поименно. Нам лишь известно, что при Дауде в Советский Союз засылались члены организации «Братья-мусульмане» и прокитайской группировки «Шоалее Джавид». Мы постараемся разобраться.

– Вот и хорошо, – с удовлетворением констатировал Алексей Николаевич. – Вчера вечером мы направили в Кабул наше решение о крупных военных поставках, о поставках 100 тысяч тонн пшеницы, о повышении цены на афганский природный газ с 24 до 37 долларов за 1000 кубометров. Успели ли вы ознакомиться с этим документом?

– Нет, – растерянно ответил Тараки.

Косыгин заглянул в бумаги:

– Тогда я приведу лишь некоторые цифры. В марте вам будет дополнительно и безвозмездно поставлены 5 самолетов, 8 вертолетов МИ-8Т, а также бронетехника: 33 БМП-1, 50 БТР – 60пб, 25 бронированных разве дывательных автомобилей, 50 зенитных установок на подвижных средствах, зенитные комплексы «Стрела». 18 марта к вам направлено 4 вертолета МИ-8, 21 марта поступит еще 4 вертолета.

– Благодарю за такую большую помощь, – обрадовался Тараки. – В Кабуле я более подробно ознакомлюсь с этим документом. Но мне хотелось бы сказать, что 100 тысяч тонн пшеницы нам недостаточно. Помещики, у которых отбирается земля, не засеяли ее, в ряде мест посевы уничтожены.

– 100 тысяч тонн пшеницы вам будут поставляться по мере того, как вы сможете ее принимать на границе и завозить в страну, – пояснил Алексей Николаевич. – У вас, очевидно, будут трудности с транспортировкой. Как говорят специалисты, ваши перевалочные пункты смогут обработать только 15 тысяч тонн пшеницы в месяц. Пока эти 100 тысяч будут перерабатываться, мы решим, что можно сделать в дальнейшем.

Устинов сказал со значением:

– В связи с дополнительными поставками военной техники, видимо, возникнет необходимость в направлении в Афганистан военных специалистов и советников.

Тараки это предложение обрадовало:

– Если вы считаете, что такая потребность существует, то мы, конечно, примем их, – сказал он и тут же снова взялся за свое: – А не разрешите ли вы использовать пилотов и танкистов из других социалистических стран?

Косыгина эта настырность Тараки начала раздражать.

– Когда мы говорим о наших военных специалистах, – подчеркнул он, – мы имеем в виду техников, которые обслуживают машины. Я не могу понять, почему возникает вопрос о пилотах и танкистах?

– Хорошо, мы посмотрим, как можно использовать тех афганских военных, которые были направлены к вам на учебу, – скрепя сердце согласился Тараки. – Может быть, мы попросим вас принять на обучение людей, которых мы подберем сами.

– Конечно, мы примем их, – согласился Устинов.

Косыгин взглянул на часы и сказал:

– Будем подводить итог нашей беседы. Мы ускорим поставки военной техники, окажем вам помощь в строительстве мощной радиостанции. Вы будете подбирать пилотов для вертолетов из числа офицеров, получивших подготовку у нас. Если у вас возникнут какие-либо другие просьбы и пожелания, то вы можете сообщить о них через советского посла и главного военного советника. Второе. Нам представляется важным, чтобы у себя в стране вы укрепляли социальную опору, привлекали на свою сторону народ, не допускали того, чтобы между правительством и народом возникало отчуждение. И, наконец, последнее. Не для обсуждения, а в порядке пожелания мне бы хотелось высказать соображение о необходимости очень осторожного и бережного подхода к своим кадрам. Кадры нужно беречь, всесторонне и хорошо разбираться с каждым человеком, прежде чем вешать на него какой-либо ярлык.

– Идет ли речь об офицерах и генералах? – насторожился Тараки.

– И об офицерах, и о генералах, – сказал Косыгин и добавил: – А также и о политических деятелях. Но повторяю, я говорю это не для дискуссии, а лишь выражаю наше пожелание.

– В целом мы стараемся бережно относиться к нашим кадрам, – заве рил его Тараки. – Однако гератские события показали, что в нашу среду проникли братья-мусульмане.

Косыгин примирительно продолжил:

– Мы не предъявляем к вам никаких претензий. Мы просто говорим о том, что ошибки в кадровой политике очень дорого обходятся. Мы это испытали на себе. При Сталине многие наши офицеры сидели в тюрьмах. А когда разразилась война, Сталин вынужден был их направить на фронт, и эти люди показали себя подлинными героями. Многие из них выросли в крупных военачальников.

Тараки напоследок спросил:

– Насколько я понял из состоявшейся беседы, вы предоставляете, и будете предоставлять нам помощь, но не гарантируете нас от агрессии.

Косыгин терпеливо объяснил:

– В такой плоскости мы с вами вопросы не обсуждали. Мы говорили о том, что сейчас наиболее эффективными являются средства политической защиты вашей страны. Вы не должны понимать нас так, как будто бы мы оставляем вас на произвол судьбы.

– Существует три вида поддержки, – стоял на своем Тараки, – политическая, экономическая и военная. Два вида помощи вы нам уже оказываете, а как вы поступите, если на нашу территорию будет совершено нападение извне?

Косыгин, не задумываясь, ответил:

– Если будет вооруженное вторжение на вашу территорию, то это совершенно иная ситуация. Мы делаем все для того, чтобы такого вторжения не было.

– Я ставлю этот вопрос потому, что Китай настойчиво подталкивает пакистанцев против нас, – пояснил Тараки.

– Мы направили соответствующее послание президенту Пакистана и премьер-министру Ирана.

И все же Тараки, не оставляя надежд добиться главного – согласия советского руководства на ввод своих войск, спросил:

– По возвращении в Кабул должен ли я сказать членам нашего Политбюро, что Советский Союз будет оказывать ДРА только политическую поддержку или и другую помощь?

– Да, мы будем оказывать вам и политическую поддержку, и большую помощь по линии военных и других поставок, – сказал Косыгин. – Это решение нашего Политбюро. Об этом вам скажет и Леонид Ильич Брежнев на встрече, которая начнется через 10 минут.

Брежнев принимал Тараки в своем роскошном кабинете на Старой площади. Он вышел навстречу гостю, пожал руку и когда все расселись, без долгих предисловий сразу же перешел к главному:

Мы с чувством глубокого облегчения восприняли весть о подавлении правительственными войсками мятежа в Герате. Это хорошая новость. Но из событий в Герате необходимо сделать серьезные выводы. Правительству Афганистана нужно приложить максимальные усилия, чтобы исправить положение, которое привело к этим волнениям. Но и этого недостаточно. Конкретные шаги должны быть направлены не только на устранение угрозы, нависшей над правительством страны, но и на укрепление завоеваний революции. Чрезвычайно важно сохранить единство правящей партии, а не скатываться к междоусобице. У вас очень слабо организована пропагандистская работа.

– Мне наши члены Политбюро поручили обсудить с вами возможность ввода советских войск, – попытался свернуть беседу в нужное ему русло Тараки, но Леонид Ильич решительно ответил:

– Ни вводить войска, ни заявлять публично о том, что они будут введены, не следует. Другое дело – укрепить границы Афганистана. Из Ирана и Пакистана в страну направляются тысячи вооруженных бандитов, перебрасываются оружие и боеприпасы, а граница как была, так и остается открытой. Мы в Советском Союзе позволить такое себе не можем! И, конечно же, надо сделать все для того, чтобы армия твердо стояла на стороне революционной власти. Как поступить в сложившихся условиях, – вам виднее. Хотел бы сказать только об одном. Важно, чтобы у командного состава было чувство уверенности в прочности своего положения. Нельзя многого ожидать от армии, если часто сменяются командные кадры. Тем более, если смена кадров сопровождается арестами. Ведь многие командиры, видя, как их коллеги арестовываются и исчезают, сами начинают чувствовать неуверенность в своем будущем. Все это не означает, конечно, что не должны применяться репрессивные меры в отношении тех, против кого действительно есть серьезные улики в неверности революционной власти. Но оружие это острое и применять его следует весьма и весьма осмотрительно.

В Кремле противились вводу советских войск в Афганистан и потому, что там уже было много наших военных советников, как и в других странах Азии и Африки. Победа в Великой Отечественной войне принесла Советской Армии мировую славу. Эту славу ее офицеры и солдаты добыли в кровопролитных боях с немецкой армией, и во многих странах стремились заполучить советниками тактически грамотных, неприхотливых, отважных в бою командиров. Афганское руководство настаивало на ввод в страну советских подразделений, которые должны были воевать за афганскую власть, что явно не входило в планы Кремля. И все же, вопреки принятому в Политбюро решению, подготовка к вводу советских войск в Афганистан началась. В приграничных военных округах развертывались скадрированные дивизии, начались учения по боевому слаживанию подразделений и частей.