Читать книгу: «Человек, который не мог умереть», страница 4

Как-то раз, когда он шел у оградительного бортика вдоль пляжа, его окликнули по вымышленному имени. Он уже вполне привык к тому и оглянулся. Очаровательная девушка с плетеной сумкой на плече, в короткой пляжной юбочке, глядела на него во все глаза. Он никогда не видел ее раньше, и на его лице была, наверное, растерянность. Думая, когда успел с ней познакомиться и сразу позабыть, он непроизвольно сделал к ней полшага. Разглядывая его, незнакомка вскрикнула и тут же со слезами бросилась ему на шею.

– Леша, милый, где ты пропадал так долго? Я никому не верила, что ты погиб, знала, что найдешься!

Он понял, что похож на парня, которого она любила. Но если она называла его Лешей, выходит, имя Алексей было его собственным, он мог напомнить этой девушке только самого себя. Значит, это и была его невеста? Все еще немного сомневаясь и в самом себе и в этой встрече, он вдруг ощутил такую нежность, что обхватил растерянную девушку за талию, прижал к себе и начал целовать. Он целовал ее от радости, от ощущения того, что одиночество закончилось. Он целовал ее и внос и в губы, вдыхал томящий аромат ее волос… и распалял себя в надежде воскресить в своем сознании все то, что безвозвратно кануло. А девушка все плакала и плакала от счастья.

– Милый, милый!.. Где ты был?

Достав платок, он вытер ее слезы.

– Так вышло, что я все забыл и ничего не помню. Ну, в бою меня слегка контузило.

– А что меня зовут Викторией, ты помнишь?

Влажные глаза горели от восторга, смешанного с болью и сопереживанием. Он понял, что она на всякий случай подсказала свое имя. Насилу сдерживая радостные спазмы в горле, он не удержался, тоже прослезился.

– Здравствуй, Вика, дорогая! Я так хотел найти тебя!

Она закрыла его губы поцелуем.

– А я давно хотела вновь услышать это имя. Значит, ты еще не все забыл, любимый!

Они обнялись и пошли куда-то мимо улыбавшихся при виде их людей, вдоль отдаленной полосы прибоя с белесо мельтешащими телами и длинного как половина жизни берега… Так Осип вновь обрел свое утерянное счастье.

Виктория жила отдельно от своих родителей, с которыми поссорилась из-за того, что они хотели выдать ее за «кого попало». Вот. Кроме этого она отлично рисовала, делала на пляже карандашные портреты отдыхающих, а по вечерам работала в кафе официанткой. Ну, в общем, она тоже не бездельничала, пускай не думает. И если он чего-то позабыл, она подскажет. Правда? Ну, а пока его здоровье не поправится, чтобы тогда уж расписаться, так можно жить поочередно – то в его прибрежной, то в ее, такой же съемной комнате на Молдаванке.

– Ты сразу говори, если что-нибудь запамятовал или с чем-то не согласен. Я не обижусь, не стесняйся. Мы живо все обсудим!

Как она сказала, так они и поступили. С момента встречи жизнь обоих сразу же преобразилась, точно черно-белый фильм расцвел во всех цветах и красках. Девушка была чувствительной и очень ласковой, тут же окружила своего любимого старательной опекой и рекомендациями разных знахарей, которых они непременно посещали вместе. Кажется, она по-женски рассудила, что если уж его контузило, то это может отразиться и на всяких прочих отношениях, которые важны для будущего брака. Он не уклонялся от ее забот и ежедневно пил целебные настои, эффект которых сильно проявлялся по ночам, хотя ничуть не проясняя память… И, тем не менее, ускоренно наверстывая, что упустили, оба были несказанно счастливы. Все трудности как будто бы остались позади. Но если заглянуть поглубже в душу каждого, то это счастье было неустойчивым, как фееричный замок на морском песке. Трагедия их тесного, еще добрачного союза заключалось в том, что Алексей не мог быть абсолютно откровенным со своей невестой. Не мог ей рассказать всего из опасения, что он окажется не тем, кого он плохо помнит. Он должен был тогда сказать и про убийство по дороге из лесу и про «пропажу» времени и про изменения, происходившие с его лицом: боли он не ощущал, но по временам кожа на том будто стягивалась, напоминая каменную маску. Причин такой мутации он, сколько ни заглядывал в себя, не понимал. Может быть, он чем-то все же заразился? По общей логике событий это представлялось допустимым, возможным следствием того, что с ним произошло в лесу. Но хуже всего было то, что он не знал, что будет дальше с его внешностью, ни потеряет ли он Вику. Его невеста тоже отмечала эти изменения. Факт порой бесчувственного выражения его лица она списала на побочное воздействие целебных трав, поэтому решила, что от их приема надо отказаться.

– Вполне довольно и того, что есть!

– Чего, я так тебя измучил этой ночью?

– Ну, что ты? Нет, ни капли! И все-таки давай оставим что-нибудь и про запас.

Да, все ночи, проведенные вдвоем, и без целительных настоев были пылкими. Они любили так, как будто делали это в последний раз, и не могли насытиться. Днем, когда бывал свободен, он помогал Виктории на пляже – позировал перед ее переносным мольбертом, чтобы привлечь других клиентов. А поздно вечером встречал перед дверьми кафе, которое было напротив парка. Крутясь там до ночи, она сильно уставала, но оставлять эту работу не желала. Понятно, денег, которые он получал, хватило бы и на двоих, но ей хотелось быть самостоятельной и продолжать практиковаться в живописи. В дождливую погоду он брал на время чей-нибудь автомобиль на своей службе и подъезжал к дверям кафе, чтобы его милая не замочила ноги. А если было ясно, оба не спеша прогуливались по ночному городу. С тех пор, как они встретились, Виктория переживала по поводу провалов в его памяти, всё не могла смириться с этим положением и придумывала разные рецепты.

– В конце концов, если ты боишься, что тебя начнут допрашивать, так можно сделать анонимно объявление в общественных сетях. Я думаю, твои родители тебя разыскивают тоже и сразу же откликнутся.

О, как бы он хотел так поступить, даже если б она не просила!

– Наверно, ты права. Но только я ведь плохо помню, что делал до того, как был контужен. Что, если я кого-нибудь убил не из числа военных? Амнистия на эти преступления не распространяется. Я помню одну девочку с оторванным плечом. Она лежала у дороги. Не знаю, как она там оказалась. Вот собственно и все, чего я помню.

Девушка перехватила его в поясе, прижалась.

– Не говори такие ужасы! Тот, кого я так люблю, не может быть убийцей. Ладно? Больше так не говори, Алёшенька, мне страшно!

До рокового дня, вновь переломившего судьбу обоих, больше они не касались этой темы. Но Алесей слегка кривил душой, когда вдавался в рассуждения. Причина его нежелания пускаться в розыски своих родителей была не только в страхе наказания. Он выдержал бы и допрос и заключение, зная, что его ждет девушка. Что, если его все-таки зовут иначе и это рано или поздно выяснится? Вика его так любила, что безоглядно наделяла всем качествами, которых он в себе не различал. Что, если она все же не его, не та невеста? Он чувствовал, ее украдкой тоже теребят вопросы. Недоумение возникло с первой ночи, проведенной вместе, когда она увидела на его теле родинку, которой раньше «вроде не было», и что-то там еще, о чем она тактично не сказала. Он понял это по ее глазам. Да, определенные сомнения у каждого на свой лад были. Возможно, память Алексея в этом тоже подводила, но не было и обручального кольца, которое он вроде подарил когда-то девушке… Но сколько ни скреби в сусеках памяти, ни размышляй, по сути это были мелочи, они не придавали им значения и прогоняли все дурные мысли прочь. С тех пор как встретились и обрели в любви покой, более всего им не хотелось хоть на одну минуту расставаться, тем более из-за какой-то несуразности снова потерять друг друга. И Алексей, отбросив все сомнения, старался быть таким, как видела его любимая, одним неверным словом боялся развенчать душевную идиллию. И стоило б сказать, у них это великолепно получалось.

На берегу Днестровского лимана, неподалеку от Одессы, жила в своей хибарке бабушка Виктории. Она была вдовой, скучала, периодически звонила, чтобы проведать свою внучку, и всё звала к себе молодоженов. Инициатором по части проведения досуга всегда была Виктория. Так что первый же совместный отпуск они решили провести без сутолоки, на свежем воздухе и натуральных овощах и фруктах. Уведомив о том, что принимают приглашение, они собрались и отправились в Овидиополь, куда ходила электричка. Бабушка Виктории сразу обласкала их своим гостеприимством, встретила буквально хлебом-солью. Быстро, из рассказов Вики разузнав, чего хотела, она старалась не мешать их отношениям, и отпуск проходил в тихом пасторальном упоении друг другом. Девушка устроила себе гамак меж яблонь в приусадебном саду, а Алексей сидел с ней рядом и читал какой-нибудь роман о дальних странствиях, которые ей очень нравились. И каждый день их ожидали дивные вареники с черешней и оладьи. И дни и ночи проходило упоительно. Но в провинциальном окружении живой на выдумки Виктории довольно скоро все прискучило.

– Что, если нам еще куда-то съездить? Как ты думаешь? Время еще есть. А то здесь даже некуда сходить, развлечься. – Однажды наскоро пришло ей в голову.

Алексей во всем старался потакать ее желаниям. И по совету ее простодушной бабушки они поехали в Затоку, на косу, соединяющую берега лимана, где был курорт и «грязи», которые наверняка должны были помочь здоровью Алексея. Женщина дала записку к одной своей знакомой, чтобы та пустила их в свою квартиру. Коса с лечебной грязью была недалеко, они переехали и на весь остаток отпуска остановились там. Жизнь проходила здесь с чередовавшимся оздоровительно-терапевтическим разнообразием. Утром под наблюдением Виктории он превращался в негра на берегу целебного и мутновато-желтого залива. Глядя на него, девушка довольно хлопала в ладоши, смеялась, что его лицо и тело от лечебной грязи обретают зрительную цельность и что ему так даже более идет. С ног до головы обмазавшись сама, она вставала в разных живописных позах, делала гримасы с рожками и хохотала. Затем они переходили на песчаный берег, к морю, чтобы начисто ополоснуться, и проводили целый день на пляже, разглядывая местных смуглых обывателей и бледнолицых, бурно веселящихся туристов.

– Знаешь, порой ты так глядишь куда-то вдаль, как будто тебя что-то гложет изнутри. Или, может быть, я плохо выгляжу, когда ты это делаешь? – сказала она как-то раз, на всякий случай, оглядев свой голубой, почти невидимый купальник. – Если дело не во мне, тогда имей в виду: я буду счастлива с тобой везде, куда б мы ни поехали. Скажи, куда тебя так тянет? Мы можем это запланировать на следующий год.