Читать книгу: «Братство 3. Новое дело», страница 2

Да. Половину своей группы Бродяга потерял, здесь собирал новую, даже не видя, что и её могла ждать такая же участь. Потому что другого способа не знал. Я спросил:

– Но сейчас почти тоже самое, только ты, Дима, в роли этого особиста, который всё придумал. Цели-то у него хорошие были, да вот результат. Вот скажи мне, Бродяга, хочешь новых положить?

– Нет, – прохрипел он. – И я делаю всё, чтобы…

– Погоди. Вот сейчас то же самое, ты ведёшь отряд в засаду. Хочешь сам её сделать, а её на тебя устроят, потому что у них возможностей больше. Ты разборку хочешь, а бандиты в этих разборках разбираются лучше, они там как рыба в воде. Там было хреново, но у нас армия была, разведка, вертушки, грады. А здесь нас мало, и у них есть всё.

– Как боевики, – хмыкнул один из парней Бродяги. – Тоже нихрена не было, а против нас стояли.

– И снова не так. Они были дома, на своей территории, а сколько бабла и оружия им шло – не хуже меня знаете. А нас мало, и все считают, что мы слабы. И ошиюатся. А нам нужно сработать иначе, правильно. Без наездов и стрелок.

Бродяга уставился на меня. Рука тряслась, как и раньше, когда не надо было стрелять.

– И чё делать? – спросил он.

– Иначе надо действовать. Чтобы понимали, что это им друг с другом можно стрелки делать, а мы им не по зубам. Чтобы у них сил не осталось с нами сдюжить. Мы все заодно, действуем сообща, а не как там, где всякие крысы продавали боевикам секреты. Здесь мы хотим победить. Фиделю конец, и этим надо пользоваться. Здесь тоже любят жрать слабых, но правил у них ещё меньше, чем у духов. Поэтому с ними иначе надо. Нужен другой подход.

– И как?

– Нужна драка не ради драки, – сказал я. – А подраться, чтобы эти драки закончить, Дима. За Фиделя будут мстить. И вот тут надо вмешаться, пока не поздно. И не только нам – вам тоже надо действовать с нами заодно. Думаешь, почему мы, моя группа, все до сих пор живы? Не потому, что ты Фиделя переехал. Они нас давно хотели сожрать, но не могли. Никто. За нами следак охотился, не вывез. Боевики хотели одного из наших собрать – обломились. И вот сейчас ничего не выйдет. Не смогут. Потому что мы готовимся и делаем то, что умеем лучше их. Потому что знаем цену друг другу, что на войне, что в бизнесе, что в мире. Проверены. И вот, тот же вопрос. С нами вы или нет?

Бродяга задумался, молчал долго, почти целую минуту. Парни тихо переговаривались, спорили. Расклад им дал, но это не значит, что они тут же побегут делать всё, что я им говорю. Но задумаются и подключатся, если поймут, что это может как-то выгореть. А у меня была для них задача, чтобы они в это поверили.

Сразу не согласятся, но поработать можно. На наших условиях, чтобы выжить и выстоять, а не сгинуть в очередной бандитской разборке.

– Делай, как знаешь, – он поднял голову. – Пацаны всё равно за тобой идут. Чё-то, значит, есть.

– А вы что? Помощь не помешает. Есть для вас задачки, и как раз по твоему профилю, Бродяга, ты же старый вояка. И пацаны при деле будут, чтобы до них за Фиделя не добрались. Надо будет вилять, чтобы за это они искали совсем другого. Начало положено, но надо продолжать.

– Ладно, посмотрим, – неопределённо сказал Бродяга и покосился на меня. – Чё ты там придумал? Давай глянем твой план.

– Погоди пока. Надо наших парней собрать. А пока – можешь достать мне кое-что?

Глава 3

* * *

Военный «Уазик» стоял на дороге в сумерках. Фары выключены, двери закрыты, двигатель заглушён. Всё как обычно, если не считать пробитых окон и отверстий от пуль в дверях. Земля вокруг была засыпана гильзами. Убитых «духов» нет, да и вряд ли кто-то успел пострелять в ответ. Слишком быстро всё произошло.

Позади «Уазика» стоял грузовик «Газ-66», он же «Шишига». Дверь открыта, водитель лежал на земле, глядя в небо застывшим взглядом, а сидевший на переднем сиденье остался на месте, опустив голову на расстрелянную грудь. Глаза тоже открыты.

Кабина расстреляна, во многих местах пробит брезент, закрывавший кузов. Задний борт открыт, на земле и внутри валялись ящики от калашей и «мух». Многие открыты, но все пустые. Раскидывали это всё со злостью.

– Вот вам, суки, – мужик в камуфляже хмыкнул. – Нихрена вы с этого груза не получили! А контакт свой спалили. Не зря это всё.

У него глубокий шрам на лице от скулы до челюсти. Лицо из-за этого перекосило, кажется, будто оплавилась маска, и часть её стекала вниз. Какой-то нерв задет, значит. Ещё и слюна копится в краешке рта.

– Вот кто сдал, значит, сука, – он пнул колесо грузовика и глянул на остальных. – Попался он, мразь. Не зря это всё.

Кто он такой, мы не знали, сам он не представлялся, но, скорее всего, это особист. Охраняла его спецура – три мужика свирепого вида. У одного на разгрузке был закреплён большой нож в ножнах, который всё хотел посмотреть Шопен.

Ну и нас подтянули для компании, чтобы сопровождали их в этом районе. Мы тут всё хорошо знаем, насколько это вообще возможно в этих враждебных местах.

Я остановился у «Уазика», окинул салон взглядом. Всех, кто был внутри, положили наглухо, почти в упор, но один погиб не сразу и его добили кинжалом.

Необычно молчаливый Шустрый встал рядом, посмотрел туда, а потом положил руки на капот, склонил на них голову и замер. Мы смотрели на него.

– Знаете их? – к нам подошёл мужик в камуфляже, показал на расстрелянную машину и сплюнул накопившуюся слюну.

– Знаем, наши, – сказал я. – Одноклассник его там был. Вон тот, светлый.

Мужик вытер краешек рта рукавом.

– Не зря это всё.

Нам не говорили, в чём суть случившегося, но мы сами понимали.

Здесь была засада.

Эта «Шишига» ехала с минимальным сопровождением в сторону Алхан-Юрта. Понятно, что «духи» кому-то заплатили за тот груз, что должна была везти машина, и кто-то сдал маршрут, по которому проедет конвой.

Кто-то или знал про всё, или даже сам отправил эти машины сюда. Доставка оружия почти на дом, от калашей до «Градов» и ПЗРК.

Просто этот конвой был пустой. Проходила спецоперация, чтобы найти того, кто продаёт оружие «духам». Ловля на живца.

Груза не было, но ехали-то сюда живые люди.

Один из спецназовцев опустился перед водителем, проверил, нет ли под ним гранаты или мины, после закрыл ему глаза ладонью, потом перекрестился.

– Короче, пацаны, – мужик со шрамом встал напротив меня. – Мы этого гада давно ловили, а теперь поймаем точно. Теперь знаем, кто именно причастен. Больше он продавать стволы не будет. Не зря это всё! Не повторится такого!

– А чё раньше-то не могли поймать? – глухо спросил Шустрый, не поднимая головы. – Толку-то, что поймали, пацанов-то уже нет. Неужели непонятно было раньше, кто всех сдаёт? Все же знали!

– Да не выходило, – со злостью проговорил мужик. – Конкретно надо было прижать, на готовом. Просто в другом месте они напали, не там, где должны были. Кто-то им про засаду рассказал, да не знал, что грузовик пустой. Будем выяснять, кто. И этого гада найдём. Там засада была, – он показал рукой, – впереди, а они здесь решили, пораньше, перехватить. Зато гада поймали. Не зря это всё было.

Он поначалу будто пытался оправдаться, как попугай повторяя, что «не зря это всё». Будто сам хотел в это поверить. А затем обозлился из-за того, что пришлось это всё говорить перед срочниками.

– Надо так! – отрезал он. – Приказы не обсуждаются. Зато оружие он больше продавать не будет! Не зря это всё!

– Как говорил Суворов, – заметил Самовар, сложив руки на груди, – любого интенданта через год службы можно смело вешать за воровство без всякого суда. Другой, значит, будет так же сдавать. А этот ещё под амнистию на День Победы попадёт, как с прошлым было. И в чём смысл?

– Ты чё, самый умный, блин? – психанул мужик. – Уберите тут всё! – он очень быстро отошёл к «Уазику», на котором приехал.

Спецназовцы переглянулись между собой и посмотрели на нас.

– Осторожнее, пацаны, – сказал один, кивнув на машину. – Заминировать их могли.

– Знаем, – я положил руку Шустрому на плечо. – Помоги, Боря, я начну, будем проверять.

* * *

Сапёром я не был, но научился. Хотя Самовар справлялся с этим лучше, но в его текущем состоянии он на это не способен.

Вспоминалось это всё чётко, особенно, как оправдывался особист, что всё было не зря. Вообще, по плану никто из наших не должен был погибнуть, грузовик пустили для отвода глаз, а боевиков на месте ждали парни из спецназа. Правда, боевики напали раньше.

Ту операцию организовали плохо. Мы себе такое позволить не можем.

Помыл лицо в столовке недалеко от центра. Раковина ржавая, краны очень тугие, работал только кран с холодной водой, горячая здесь вообще не бежала.

Неохотно, да, и сразу доверять Бродяга мне не станет, как и я ему. Но зато спецназовец выслушал меня внимательно. Главное – его парни тоже готовы слушать. В ближайшее время в гонку за власть в банде они точно включаться не будут, и их не перестреляют, как крайних.

Важно не показывать посторонним, что мы вообще в это вмешиваемся, как самостоятельная сила, а просто будем делать вид, что мы на какой-то одной стороне. Или братки объединятся против внешнего врага, как уже делали в нашем городе в начале 90-х.

Машина от Гарика ко мне не приехала, что-то сорвалось. Мне даже никто не позвонил и не прислал сообщение на пейджер. Городским авторитетам стремительно становилось не до нас, особенно когда был убит Фидель, а в Тихоборске начала действовать милиция.

Пока же авторитеты не сталкивались, собирали силы, а нам надо было закончить финальные приготовления, чтобы всё было не впустую.

После этого я вышел на улицу. Там уже ждал Газон, куря рядом со своей машиной.

– Ну чё, как оно? – бодро спросил он.

– Новостей много, Санёк, – я пожал ему руку.

Он сел на место водителя, но дверь пока не закрывал, выпускал сигаретный дым наружу. Вид задумчивый. Закончив, он отбросил сигарету, зачем-то тронул чётки, висящие на зеркале заднего вида, и захлопнул дверь.

– Ты знал, что Бродяга у Фиделя работал? – спросил я. – И что это он его грохнул.

– Не-е, – Газон выпучил глаза. – Вот же хитрый Федя… был. А Бродяга ещё хитрее.

– Братва знает, кто Фиделя мочканул?

– Ищут по всему городу. Гарик рвёт и мечет. Но менты звереют, считай, в центре города пальба, и три трупа сразу. ОМОН тащат сюда опять, говорят. Зато Рыжего повидаем.

– Короче. Фидель хотел меня грохнуть или запугать, чтобы мы к нему подались. Или не хотел, чтобы Гарик или Налим нас себе заполучил. Думаю, у него тёрки с ними были, и он сам хотел подняться. Человек-то неглупый.

– Ну это да, – Газон покачал головой. – Охренеть, как всё было устроено.

Он завёл двигатель и включил печку, сразу пошёл горячий воздух и стало теплее.

– Тут как в «Крёстном отце», – продолжал он, – вся бригада ушла на матрасы. Все по съёмным хатам обитают, ждут подставы. Шухер большой навели. Налим себе вбил, что Гарик на него подумает и грохнет. Ещё конторских боится, думает, что они его могут слушать.

– Ого. Параноит.

Газон нахмурил лоб.

– А что Гарик думает – так хрен знает, что у него на уме. Но Фидель много чего решал, много чего на себе замкнул. Ему теперь будет сложно.

Несколько железнодорожников в заляпанных мазутом бушлатах прошли в сторону депо от ближайшего магазина. Один нёс пакет с продуктами и бутылками. Он внимательно поглядел на нас.

Сегодня надо будет заехать к Царевичу в депо, он на смене, но дело для него будет вечером или ночью.

– Короче, Старый, – Газон вздохнул. – Хрен проссышь, что сейчас творится. Налим меня тряс в обед, чтобы пацаны, ну, мы, короче, не телились и переходили, или обещал, что будет серьёзно вопросы решать. А после меня отправил по делам, и я спалил, что за мной тачка ехала. Сейчас никого.

– Может он сделать так, чтобы от тебя избавились, если что-то пойдёт не так? – предположил я. – А то у него явно паранойя обострилась.

Он дёрнулся так, что чуть не ударился головой о потолок.

– Нет, ты чё! Братва не поймёт такого манёвра.

– Братва не поймёт, да у него разные люди есть для таких задач. Должны быть.

– Чё же всё так пошло-то, – Газон положил обе руки на руль. – Западло какое-то началось. Никого не трогали, всё как надо делали, по уму, а они, сука, жизни не дают.

– Потому что им надо одно – бабки, а для этого нужна сила. А если что-то получить не могут – уничтожают. Большие дети, которые дорвались до власти. И мы – только повод. Поэтому надо отбиваться, пока они друг другом заняты.

– А как тут отобьёшься? – он посмотрел на меня. – Сейчас или Гарик Налима раздавит, или Налим его скинет. И чеченцы с портовыми своего не упустят. А пацанов поляжет – куча. А чё, пацаны у нас нормальные есть. Чё, раз в бригаде, то не человек? Нормальные там есть пацаны, правильные, не беспредельщики. Просто ничего другого в жизни не видели. Мы тогда после школы в армейку загремели и на войну поехали, а они после школы сюда. Налим не зря по всем качалкам и ДЮСШам ходит, выбирает себе бойцов, воспитывает.

Газон хлопнул по рулю и скрипнул зубами. Вот его мир рушится, тот, к которому он привык. Но больше всего его точно беспокоит то, что он сам приложил к этому руку. Он же вступился за своих сослуживцев, чтобы они не пошли по его дорожке, потому что сам знает, что это не для них. И с этого всё пошло.

Но иначе никак, и мы с ним думаем одинаково о том, куда ведёт этот путь. Просто он всё-таки в своё время не удержался и вступил. Но в отличие от Бродяги, мы с Газоном прошли и Крым, и рым, и чёртовы зубы, а ещё огонь, воду и медные трубы. Всё как полагается, как и все из нас.

Поэтому общий язык мы найдём спокойно. Да и за нас он будет биться сильнее.

– Ничего, Санёк, – подбодрил я. – Отобьёмся. Всё уже придумано.

– Ещё повоюем? – Саня хмыкнул.

– Повоевали уже. Теперь подерёмся, чтобы им неповадно было. Расскажи мне о Графе. Мне Бродяга про него говорил, но ты его лучше знать должен.

– А чё Граф? – он нахмурил лоб. – Бугор он. Но он в посёлке обитается. Из города выдавили, у него там точек не осталось.

– Он же афганец?

Да, далеко не все городские ветераны Афганской войны нашли себя в мирной жизни, как и среди наших. Есть и те, кто пошёл в бандиты. Но их к 96-му осталось совсем мало. Вот поэтому мы в это дело и не стремимся.

– Да, афганец, – Газон кивнул. – Их в 91-м тогда кинули на квартиры, которые обещали. И тут Гарик подсуетился, к себе переманил, вопрос с жильём решил.

– Вот как с нами хочет, так с ними сделал.

– Во-во. Получилась отдельная бригада афганцев, она под Фиделем поначалу ходила.

Он начал говорить оживлённее, будто понимал, что я что-то придумал.

– Ну чё. Их потом кого замочили, кого посадили, кого покалечили, короче, почти всех извели. Остался только Граф и ещё пара человек. Вот Налим что к «чеченцам» и ходил, чтобы снова такая бригада была.

– А сам что о Графе думаешь? – спросил я.

– Ну, пацан правильный, братва его уважает, – задумчиво сказал Саня.

– А если он станет паханом «химкинских»? – я усмехнулся.

– И как? – Газон вскинул брови. – Не, ну если чисто предположить… будет сложно. Его послушаются, но не все. У нас же понятия соблюдают, сидячих много, а он – вояка. Проблем у него будет выше крыши.

Ожидаемо, что я и говорил Бродяге. Разве что Графу будет чуть проще, потому что он всех бандитов знает давно, и они его, а выскочку прирежут быстро.

– Он военный и для них не свой, – проговорил я. – Может продержаться за счёт старого авторитета и силы, но ему придётся за внутренними делами следить, чтобы не развалилось всё. И на конфликты с кем-то вроде нас у него сил не останется. Да и с ним договориться будет проще.

– А как это провернуть? – удивился Саня.

– Помнишь, как тогда особисты искали, кто пушки продаёт? – напомнил я.

Он помрачнел, я тоже. Наверняка и у него перед глазами стоял тот «Уазик» с пацанами, видно, как изменился взгляд, стал каким-то пыльным.

– А мы иначе будем, – сказал я. – Умнее. Чтобы не пускать никого в расход из наших. Продумывать, а не на «отвали» делать. Не как тот хмырь со шрамом, который всё говорил, что «не зря это было».

– Спился же он потом, – задумчиво проговорил Газон. – Хотя пацанам-то какая разница?

– Никакой. Пока думаем. Если пойдёт как надо, Налим и Гарик этой войны не вывезут. А их надо подталкивать, чтобы они не сидели без дела, а действовали быстро и ошибались. Пока они друг с другом возятся, им не до нас.

– Ладно. Чё делать надо? – он внимательно посмотрел на меня, серьёзный и готовый к бою.

– Раздобудь мне винтовку с оптикой. Любую, неважно какую, можно даже гражданский карабин, «Тигр» или «Вепрь». Осторожно только, не попадись, а то милиции много. Сам понимаешь.

– В курсе уже, – Газон кивнул.

– Это одно. Другое – сложнее. Нужен какой-нибудь барыга, кто торгует дурью, но не под Налимом ходит.

– Так, – он снова кивнул.

– Он должен напеть, что ты утром купил у него дозу по приказу Налима. Покупать не обязательно, главное, чтобы он передал куда надо. Уговори, подкупи, напомни о судьбе того, на кого Бродяга напал. С наркобарыгами не церемонимся. Главное, чтобы он это шепнул куда надо. И сам после этого ложись на дно, чтобы не нашли. Прикроем.

– А в чём смысл, расскажешь?

Глаза у него загорелись. Схватывал он на лету, так что сделает в лучшем виде.

– Да. Они должны думать, что Фидель был под кайфом с подачи Налима. Что он сорвался сегодня утром. Ещё и дорогу переходил, сразу подумают, что у него угар был.

– А как они это узнают?

– А я сам пущу эту утку, – я задумался. – Через оперов, Семёнов и Моржов, они же будут искать, кто грохнул Фиделя с охраной, и я им скажу, что он под кайфом был. Я же его последним видел. А у них в отделе был тот опер Пешкин, помнишь? Стукач, за бабки братве всё передаёт. Он же тогда слил им Вадика.

– Он Фиделю стучал, – сказал Газон, немного подумав.

– Не напрямую же, а через кого-то.

– Ну да.

Саня поднял глаза к потолку. Тоже думает. Надо их вдвоём посадить с Самоваром, подскажут свежих идеек. Молодые, голова ясная.

– Так у них и других стукачей полно, – вспомнил Газон. – По всему городу же ищут. Даже девок гостиничных и ресторанных припрягли. У них всех там ушки на макушке, слушают, может, кто пьяный что-нибудь да шепнёт.

– И как, действенный способ?

– Смотри, – он повернулся ко мне. – Девок крышевать – западло для нормального пацана, поэтому таким всякие черти обычно занимаются или менты. Но чтобы задобрить кого-нибудь, могут такими делами заниматься. А Фиделя – явно киллер мочканул, кому заплатят. Ну а киллеры – люди такие, что как только бабки появились, так сразу идут их спускать, по казино, да по девкам.

– Это нам на руку. Можно и через них отправить слушок. Есть кандидат, кто займётся.

Но на этом не кончалось. Авторитеты должны подумать, что их недруг уже сделал первый шаг.

Подталкиваем их к быстрому завершению конфликта, а пока собираем инструменты.

* * *

Сегу из группы Бродяги я увидел во второй раз за день. Во второй раз при виде меня он заулыбался и первым протянул руку.

– Привёз? – спросил я.

– Едва-едва. Ментов в городе пачки.

Я им заказывал кое-что, и у них оказались важные контакты, чтобы найти нужное быстро. У спецназовца таких контактов должно быть много.

– Только осторожнее, – он передал мне китайскую рисовую сумку. Ручки оттягивались от большого веса. – Тут можно такой фугас собрать, что можно будет Басаева отправить на вершину Эльбруса, если под ним взорвётся.

– Неплохо.

– Помочь собрать? – предложил Сега.

– Не, сам сделаю.

Сапёром я не был, но бомбу сделать смогу. Но взрываться ей не нужно, это для Налима, чтобы он решил, что её заложили по приказу Гарика, когда он её увидит. А для самого Гарика я приготовил другой подарок.

Но это после. Спрятав взрывчатку, я направился к общежитию, где жил Шопен, туда же подтянется Шустрый.

Пёс Шопена немного подрос, одно овчарочье лохматое ушко комично торчало вверх, но второе ещё не поднялось. Он чуть рычал, гоняясь за собственным хвостом. Один глаз открыт, второй закрыт.

– Ну, тихо, Бобка, – Шопен сидел на койке и разбирал постиранные носки по парам, несколько отложив на починку. – Вот гады, совсем жизни от них нет. Я уж жду, ско’ее бы ‘абота началась. А то бабла мало. А эти б’атки лезут и лезут.

Он недавно постригся под машинку почти под ноль.

– Скоро запустимся, – подбодрил его я. – Главное – эти проблемы решить.

Я опустился перед собакой и погладил. Игривый щенок начал вилять хвостом и тыкаться мокрым носом в руки, а после пробежал под кровать и притащил оттуда красный резиновый мячик со следами от зубов и бросил передо мной. Я его кинул в другой угол, и щенок побежал за ним, когти стучали по старому линолеуму. Но вместо того, чтобы принести мячик, собака остановилась у двери.

Мы услышали шаги по коридору, быстрые и энергичные.

– Вечер в хату, хе-е! – воскликнул Шустрый, заходя с широкой улыбкой. – Еду в тралике, там какой-то перец ко мне подошёл, типа матёрый зэчара, авторитет – мама не горюй. Чирик отработать хотел.

Щенок подбежал к нему и уцепился в брючину. Борька потрепал ему за ушами, подобрал мячик и бросил под кровать. Щенок с топотом побежал за ним, а потом просто принялся беситься с этим мячиком в пасти, бегая во все стороны и тряся головой.

– Базарит, мол, авторитет. И бабки тянет. Здорово!

Он оттянул правую руку далеко в сторону, я замахнулся своей, и мы громко хлопнули ладонями, пожимая руки.

– И что дальше? – спросил Шопен, отложив носки.

– Ты про что? – Борька удивился.

– Так зэк наехал.

– А. Так Старый же говорил, что авторитеты метлой впустую не метут, – Шустрый пожал Толику руку и сел на подоконник. – Просто алкаш какой-то, на опохмел искал. Щелбан ему поставил, и пошёл он в далёкие пешие дали. О, ты постригся, Шопенчик? За пострижку ставим шишку! – Боря сложил пальцы для щелбана.

– Иди нафиг, Шуст’ый.

Шустрый спрыгнул с подоконника, отошёл к коробкам, провёл пальцами по струнам гитары, но осторожно. Гитара издала тихий звук.

– Так чё ты нас не зовёшь помогать, Старый? – спросил Шустрый. – Мы же тут все готовы. А ты что-то один всё делаешь. Непорядок.

– Нет, Борька, тут ты не прав, – сказал я. – Сегодня для вас всех задача будет. Поможете?

– Да без базара. Чё сделать надо? – спросил Шустрый, начиная становиться серьёзнее.

Руки марать буду, и в криминал их втягивать не буду, но парни не будут стоять в сторонке. Наша сила в команде, и действовать будем совместно. Эту силу надо показать, а то задавят. Это не наша война, и в разборки нам втягиваться нельзя. Но показать то, что нам нужно – необходимо.

Есть задачки для всех. Газона уже озадачил, подготовил дела для Шустрого и Шопена, и сегодня надо накидать задачек для Славы Халявы и Царевича, им тоже предстоит кое-что сделать. И для Самовара кое-что есть.

План понемногу действовал, и всё сходилось. Но почивать на лаврах рано, ведь ещё надо понять, как будут действовать бандиты, чтобы их опередить.

Чтобы не было, как у тех особистов с той колонной, отправленной в засаду.