Из-за моей спины выглянула девочка лет пяти с короткими белоснежными вьющимися волосиками, которые стояли воздушным облаком вокруг головы. В больших зеленых глазах плескались любопытство и настороженность. Немного подтолкнула ее, чтобы она перешагнула порог. Потом закрыла дверь и сбросила мешок с вещами на пол.

Да, вот так немного у нас вещей. Мне, в общем – то, в силу профессии, много не надо, а Зосе мы пока купили только самое необходимое.

Давайте знакомиться. Зовут меня Джели. Мне 23 года, только закончила академию. По специализации некромант. Родилась в семье преуспевающих торговцев.

Когда во мне проснулся дар, кстати у единственной в роду, отец поставил меня посреди комнаты и грозно посмотрел на маму. Мама удивленно пожала плечами. Я грустно вздохнула и скрестила руки на груди. Мое движение повторили все трупики мышей, котов, собак и тараканов, которых я случайно подняла, в радиусе десяти метров от себя, просто от души чихнув.

Как избавиться от этих давно почивших организмов, было непонятно. Чихать больше не хотелось, да и родители не разрешали. У нас в том году на окраине села лошадь сдохла. Очень переживали, что придет и спросит, отчего не уберегли кормилицу. А что сказать – непонятно. Лошадь – то не наша.

В итоге отец заявил, чтобы я с этой теплой компанией домой не приходила. Нужны они мне – пристраивай сама куда хочешь. Но чтобы ни ноги, ни руки, ни других отвалившихся запчастей дома не было. Вот так я впервые и попала на кладбище.

Не знаю, кто там чего боится? Мне понравилось. Тишина, покой, умиротворение. Спать можно на любой могилке. Накидал веток еловых, сверху травы нарвал и все, только упасть сверху, готово королевское ложе.

Я вполне себе спокойно отдыхала, когда ко мне на аудиенцию притопала половина села с вилами и факелами. Икнула, испугавшись. За мной икнули мои «друзья» и встали живым мертвым щитом между мной и местными жителями. Отец вышел вперед в качестве парламентария, таща на буксире маму, которая с трудом держала оборону перед наступающей истерикой.

Весь смысл тирады не поняла, но вкратце мысль уловила. Она сводилась к – «волоки свой тощий зад домой, иначе он пострадает, задохликов своих можешь оставить во дворе». Посмотрела на задохликов, они радостно кивали не отвалившимися за время путешествия частями тела.

Ну, в принципе, я была не против. Дома все же кормят. Обидно только за зад. Но, решила не накалять ситуацию и двинулась с гордо поднятой головой и свитой, состоящей из разной степени разложившихся трупиков, домой.

Мама, кстати, сознание все же потеряла. Причем потеряла тогда, когда кости кота, проходя мимо, попытались поцеловать ей ручку в знак уважения. Чего так нервничать? Кто ж знал, что это ученый кот. Знала бы, тащила бы на поводке. Чтобы не шастал где ни попадя. Отец зыркнул на кота, потом на меня. Инстинктивно прикрыла зад руками. А может и тощий. Не разбираюсь я как-то в этом.

А потом я провела счастливое детство. У меня была отдельная компания из задохликов, которая в зависимости от текущей ситуации могла стать либо бандой, во главе с хитрым, бесстрашным и удачливым главарем (читай, во главе со мной), либо филиалом церковного хора, во главе с хормейстером (тоже, кстати, мной).

Фактически мы были основной достопримечательностью этого унылого места. Нас показывали гостям, как цирк уродцев в заезжем балагане. Мы могли оживить любое мероприятие, просто проходя мимо. А уж если заинтересуемся, вообще – труба. Столько визга и нецензурной брани я даже от пьяных лесорубов не слышала.

Мы, со своей стороны, старались оправдать возложенное на нас доверие. Поэтому регулярно устраивали экспедиции по садам-огородам с девизом —«Что не сожру, то понадкусываю». Понадкусывали мы немного, поскольку азарт охоты овладел и нами, и сельчанами.

К отцу регулярно приходили жаловаться на меня и мою команду. Он вздыхал, обещал повлиять и наказывал стоянием в углу. К 18 годам, я постояла на всех сторонах света, изучив в деталях рисунок на бревнах.

И вот, УРА, УРА! Мне пришел вызов в академию. На радостях пила вся деревня. Сидела и, слюнявя карандаш, записывала в тетрадь тех, кто отмечал особенно рьяно. Решила, врага нужно знать в лицо.

Приехав в академию, поняла, что таких как я, не сильно и ждут. «Понаехавших» вообще нигде не любят. А понаехавших без титула и денег здесь презирают. Мы, как бы, занимаем чье-то место. Пусть и не сильно одаренного кандидата на обучение, но имеющего родословную не хуже, чем у болонки короля.

Когда мне это высказали несколько встречных студентов, я стерпела. Но, когда об этом сказал и староста нашего факультета, я психанула. Ночью очнулось учебное кладбище некромантов и захоронение факультета магических животных. Вся эта теплая компания прошлась по тем, кто мне тыкал моим социальным статусом. Причем, все было очень интеллигентно. Они сгребали адепта с первой проступившей сединой, садили себе на колени-кости и очень проникновенно спрашивали о том, что его беспокоит, о травмах в детстве, как себя ведет и не ОБИЖАЕТ ли кого-то сейчас. И потом долго и нудно рассказывали про взаимоуважение.

Через пару часов ректор поставил в ружье всех некромантов, обучающихся в академии, для ликвидации последствий и поимки виновного. Зачем искали виновного – не знаю, но, подозреваю, не пряники выдать хотели.

Я стояла в последнем ряду. Смысл светиться раньше времени? Пять лет учебы. А углов здесь тьма. Не заскучаешь, стоять, да стоять.

Выдал меня пес декана нашего направления. Ну, как пес… Лет десять назад пес. Сейчас мечта волкодава, косточка на косточке, грызи не хочу. Он радостным пупсом подскочил ко мне и повис на ноге. И ладно бы просто висел, он пытался ползти по ноге. Вверх. Страшное зрелище, хочу вам сказать.

Ну, в общем, я попыталась его стряхнуть, он не стряхивался. Пришлось дернуть ногой посильнее, пес отцепился и полетел. Пролетев над остальными адептами, он врезался в лоб декану ровно в тот момент, когда он развернулся к нам, чтобы выдать задание.

Упс… Нехорошо как-то. И нехорошо не то, что декану в лоб прилетел его же костяной друг, а то, что виновника его полета вычислить было просто. Закусила изнутри щеку, чтобы не начать паниковать.

На этом этапе декан и просек, что этот небольшой катаклизм в академии моих рук дело. Соответственно к моему статусу «понаехали» добавился статус «понаделали».

Декан мстил, моя учеба в академии превратилась в бесконечное преодоление слова «самый». Труп или умертвие мне стандартно доставался САМЫЙ (и по списку, нужное подчеркнуть): страшный, опасный, вонючий, разложившийся и т. д.

Одежду себе перестала покупать вообще. Ходила только в том, что выдаст академия. А смысл что-то покупать? Если на тебе постоянно, то разумная слизь с плесенью о тайнах бытия рассуждают, то чьи-то мозги по периметру плаща вояж совершают, то кости из себя ювелирку корчат.

Так вот. На одном из последних заданий, кстати, на самом опасном из кладбищ Зосю я и нашла. Она сидела между могил и перебирала искусственные цветы. Видимо, с надгробия рядом.

Я сначала прошла мимо. Думала, галлюцинация. Может газов болотных надышалась. Но, потом решила вернуться, проверить. Пока щупала девочку, она смеялась от щекотки до слез. Живая – решила я про себя. А куда деть? На кладбище оставить нельзя, обидят. Да и как здесь жить? Еще и без взрослых. Повернулась к девочке.

– Тебя как зовут? – спросила у девочки

– Зося.

– Где родители?

Девочка пожала плечами и насупилась. Такс… Ситуация сложная. Родителей то ли не помнит, то ли не знает, где искать.

– Пойдешь со мной? Жить вместе будем. Я некромант. Через пару дней выпуск. Меня отправят по направлению работать. Но, честно скажу, отправят в такие… дальние дали, что о цивилизации придется забыть.

– Пойду. – ответила девочка и подала мне маленькую ладошку.

Декан даже не удивился, когда я из портала вышла с ребенком. Только пробубнил: – О! Опять кого-то приволокла.

Я обдала его ледяным безразличием. Это просто самый эффективны прием, чтобы он плюнул и не задавал лишних вопросов.

На распределение я, конечно, получила место в Тьмутаракань. Работать некромантом в органах правопорядка. Вот в этот забытый богом уголок мы и прибыли. Да, до домашнего очага здесь, как пешком до ближайшей звезды.

– Ну, ничего. Прорвемся, Зося?

– Прорвемся.

Начало службы

Нас определили в небольшой домик, с кухней – горницей и отдельной спальней. Во дворе был небольшой колодец и запас дров на зиму. Вздрогнула, представляя, как я по холодку несусь с ведром воды в одной руке и охапкой дров в другой.

Внутри самого дома минимальный набор мебели. Если верно понимаю, все это осталось от прошлых владельцев, некромантов, которые несли службу до меня. Да, небогато нынче живут некроманты.

Поскольку я училась за счет казны, мне необходимо было отработать на службе у короны не менее пяти лет. С одной стороны – хорошо, поскольку не ищешь работу, как специалиста тебя без опыта просто нигде не возьмут. С другой – плохо. Отправляют обычно в отдаленные поселения. Ну, и оплата на государственной службе такая, что не живешь, а выживаешь. Но здесь же, опять, вопрос творческого подхода к делу. Будем искать подработку. И если подработка не придет к нам, мы придем к подработке. Не было нежити – будет. Сначала создам трудности, а потом буду их «героически» преодолевать. На хлеб с маслом заработаем.

С этими мыслями прибралась в доме, помыла все, осмотрела свое хозяйство и разложила вещи, которые привезли с собой. Нужно было идти в местное отделение правопорядка и передать там документ – мое направление на службу.

– Зося, мы сейчас сходим ко мне на работу. Отдадим документы. Потом спросим, где можно купить продукты и с кем тебя оставлять, когда меня нет дома.

– А зачем меня с кем-то оставлять? Я сама знаешь, какая самостоятельная! Я и напоить могу, и накормить, и даже при перевязке помочь.

Я нахмурилась и села на корточки перед девочкой. Это где ж она помогали перевязки делать, в ее – то возрасте.

– Зосенька, ты что-то вспомнила?

– Неа, вообще ничего не помню. – сияя улыбкой произнес ребенок.

Врет. Но зачем и почему, не знаю. Выспрашивать нужно аккуратно, возможно для нее это травмирующие воспоминания. Встала, погладила девочку по голове.

– Ты молодец, что все это умеешь. Но мне еще необходимо тебя познакомить с дядями с работы. Чтобы они понимали, что, если они меня или тебя намеренно или нет обидят, я им ноги переломаю.

– Зачем? – спросила Зося и в ужасе прикрыла ротик маленькими ручками.

Хотелось, конечно, сказать, что с сослуживцами лучше сразу определить границы личной и половой неприкосновенности, но для неокрепшего детского ума это может быть избыточной информацией. Поэтому решила не рожать ежа и просто ответила: – За надо.

Дойдя до здания местного отделения правопорядка, удивленно приподняла бровь. На фоне серого и невзрачного небольшого городка оно значительно выделялось. Выгодно или нет, не могу сказать. Но пройти мимо и остаться равнодушным было невозможно.

– Живенько. – прокомментировала, глядя на здание ярко – розового цвета.

– Краасооотааа. – выдохнула Зося, смотря во все глаза на этого зефирного монстра.

Войдя в здание, сразу отправились к местному начальству. Впервые столкнулась с ситуацией, когда командиров было два. Постучалась и зашла в кабинет. Поняла, чем вызвано такое чрезмерное засилье небольшого ведомства большим количеством начальства. Ларчик открывался просто. Один был слишком стар, второй слишком юн.

По мне так слабоумие помноженное на неопытность в разы хуже, чем просто слабоумие, или просто неопытность. Приспособиться отдельно можно и к тому, и к другому. Но вместе это гремучая смесь. Не знаешь где и когда рванет. Но кто я такая, чтобы лезть со своими советами? Хотите апокалипсис – получите и распишитесь. Несколько раз глубоко вздохнула и подала пакет со своими документами.

Пожилой господин взял пакет и разложил документы на столе.

– Так, и кто это у нас? Что это за прЭлестную нимфу к нам занесло? Кем хотели бы служить? – и смотрит на меня масляными глазками.

Оглядела себя. Какую фатальную ошибку я совершила, одеваясь с утра? Что могло вызвать приступ неконтролируемого выделения слова «нимфа» в мой адрес? Подозрительные пятна? Синяки под глазами? Легкий флер гниения? Подняла глаза. На ум приходила только одна фраза – стригу котов, возможна кастрация. В общем, как получится.

– Там все написано. – ответила очень, очень недружелюбно.

– Что? – переспросил этот многоуважаемый аксакал.

Он не только плохо видит, но и так себе слышит. Повезло мне с начальством. Документы перехватил молодой человек. Пробежался по ним взглядом.

– О, некромант! Нам как раз нужен некромант.

– А уж нам как нужен… – тихо ответила на его радостные крики.

– Что?

– Спрашиваю, со старым что сделали? Мозги его зомби скормили?

Мужчина покосился на старичка, потом пожевал губу и удостоил меня ответом.

– Он отправился на лечение. Но не переживай, куколка, он был не в моем взводе. Под моим командованием тебе ничего не грозит.

Скептически осмотрела мужчину с ног до головы. Сложила руки на груди.

– Не в моем взводе и не в моем вкусе? – томно закусила губу и с придыханием спросила – Я могу вас пупсиком называть?

Мужчина недовольно блеснул глазами, что-то накарябал на бумажке и отдал мне.

– Вечером дежурство, отправляемся от этого здания. Прошу не опаздывать. И оденься поприличнее. Что ты, как нищенка ходишь?

– Вот как выдадите приличное, так и надену.

Положила бумажку в карман и вышла из здания с Зосей. Да, сложно будет. Но, выбора нет. Будем любить предложенные обстоятельства.

Найдя и купив продукты, отправились готовить ужин. Покушав, обошла соседей и договорилась с одной из женщин, что оставлю у нее на ночь Зосю. Сложности с поиском няни заставили крепко задуматься. Нужно срочно как-то решить этот вопрос.

Позже собрала все необходимое для работы и пошла к кукольному домику искать командира.

Уже подходя к зданию, заметила рядом с ним какой-то нездоровый ажиотаж. На лошадях сидело три расфуфыренных молодых человека, обмахивающих себя платками. Вокруг толпились девушки, которые с восторгом глядели на этих паяцев. От воинов у них была только половая принадлежность.

Метра за три до пастбища неопределившегося тестостерона (неопределившегося в вопросе: мы хотим быть сильными или мы хотим быть красивыми), остановилась, чтобы не затеряться в толпе дам.

Опоздав на пятнадцать минут, явился наш вождь с гладко напомаженными волосами и ароматом духов, сбивающим ищеек на подступах к этому захолустью. В бархатном камзоле черного цвета с серебристой вышивкой, белых брюках и новых лаковых сапогах. У меня округлились глаза.

– А в чем суть нашего дежурства, командир? – задала вопрос, понимая, что к дежурству этот променад имеет отношение, как я к кроликам.

– Ну, как? Мы проедем по центральным улицам, продемонстрируем, что власть в этом городе есть и она не спит. Многие задумаются, и не станут нарушать порядок, боясь возмездия за преступление.

Вона оно че. Психологическая атака на неокрепшие умы. Ну, это тогда либо поселение непуганых идиотов, либо наш вождь далек от действительности.

Посмотрела вдаль на «центральные улицы» в размере одной штуки. Задумалась.

– Не буду разрушать образ восхитительных воинов своим неподобающим видом. Я на кладбище. Где оно, кстати?

Вождь указал направление, потом очнулся и бросил мне вдогонку.

– Если ты сейчас покинешь караул, я буду вынужден тебя перевести в другой взвод. А там не сахар, хочу тебе сказать.

Развернулась к командиру.

– А что, есть другой взвод?

– Есть. На окраине. Но там одни неотесанные мужланы. Ни воспитания, ни вкуса.

– Переводите. – развернулась и пошла на кладбище. С новым командиром познакомлюсь завтра. Сегодня есть незаконченное дело.

Дойдя до пристанища почивших, нашла сторожа, попросила лопату и спросила, где старые захоронения тех, к кому не приходят родственники в силу их отсутствия. Он почесал затылок и привел меня на окраину этого скорбного места. На полянке было три холмика заросшие травой с покосившимися табличками.

Внимательно прочитала надписи на них. Так, дедушка не подходит, юная девушка тоже не подойдет, вот то, что нужно. Женщина, 42 года.

Почему именно ее. Поднятый зомби не помнит свою жизнь. Кто он, кем был, сколько ему лет. Но при этом, у него остаются все навыки, полученные на момент смерти. То есть, умел готовить – будет спокойно готовить пищу, был прислугой, сможет убираться, помогать одеваться и так далее. Но пользоваться услугами таких помощников могли только некроманты. Поскольку подобие жизни в них поддерживала магия создателя. И подпитка нужна была постоянно.

Выкопала скелет, сняла с себя амулет-накопитель, направила в него поток некромантской энергии и капнула капельку крови. Одела на шею скелету прочитав заклинание. Пустые глазницы загорелись зеленым огоньком.

– Ну, что, пойдем домой. По дороге расскажу, чем будешь заниматься. Да и Зосю от соседей забрать нужно.

– Кто у нас Зося? – спросил скелет.

Я вздрогнула, метнулась к табличке от захоронения. Демоны, ведьма, как же я знак просмотрела? Так… Ну, другой скелет искать и выкапывать времени нет. Да и упокоить ведьму-зомби то еще приключение. Плохо, что просмотрела, но поживем – увидим, как будут развиваться события. Для понимания, ведьмы – зомби могут: 1 – говорить; 2 – имеют свой характер; 3 – могут принимать решения самостоятельно. И последнее обстоятельство может иметь непредсказуемые последствия.

– Зося – девочка, пять лет. И я за нее могу разобрать весь скелет по косточкам, а потом собрать, но в обратном порядке. Фантазию, в том, что с чем может поменяться местами, не ограничиваю.

– Оу… – ответил скелет.

Закидала могилу землей, выдвинулись за ребенком. Встречные граждане обходили нас по кривой дуге, видя за моей спиной зомби, но через некоторое время останавливались и замирали на месте. Обернулась. Почившая дама, положив фаланги на тазовую кость, шла вихляя задом и задрав пустую носовую раковину вверх. Скрипнула зубами. Выяснять отношения на улице не хотелось.

Дойдя до нужного дома остановилась на крыльце. Зыркнула на зомби. Дама-скелет вытянулась в струнку и отдала мне честь. Я медленно выпустила воздух сквозь зубы, борясь с раздражением. Постучалась. Нам навстречу выбежала Зося и, увидев кости телепавшиеся за моей спиной, открыла рот.

– Кто это? – спросила девочка.

– Госпожа. – представился скелет.

Испепелила взглядом это обнаглевшее существо.

– Можешь сама придумать имя. Госпожу из обращения опустим. – вклинилась в диалог.

Девочка осмотрела скелет.

– Хочешь Груней быть?

– Я тебе девка деревенская, что ли? – возмутилось мое приобретение.

– Не нравится, будешь Агриппиной. – ответила скелету.

– Ладно, пусть Груня останется. – согласилось зомби.

Пока шли, крепко задумалась. Неизвестно, какие навыки сохранились у моего скелета. Хорошо бы могла готовить и присматривать за ребенком. Остальное, в моем случае, видимо, роскошь.

Но, как ни странно, весь вечер Груня носилась с Зосей, как с писаной торбой. Нас и покормили, и постель приготовили, а ребенка даже в тазу помыли. К утру лишилась дара речи. Дом сверкал, моя форма висела чистая и сухая. От сердца отлегло. Но на всякий случай выдала девочке амулет передачи сигнала в экстренной ситуации.

Спрашивая у прохожих дорогу к взводу, куда меня должны были перевести, вышла к серому зданию. Зайдя увидела несколько человек стоявших перед столом, за которым сидел молодой человек в темно-серой форме с нашивками. Судя по разговору, он выяснял причину визита и направлял к нужному специалисту. Дождалась своей очереди.

– Причина визита? – спросил молодой человек, не поднимая взгляд.

– Я некромант

Командир

– Рад за вас. Вопрос у вас какой? – ответил он, не поднимая головы.

– Я некромант. Меня отправили К ВАМ на службу. – попыталась разъяснить мужчине.

Еще ни разу в жизни мне не приходилось доказывать, что я владею именно этой профессией. Она сама по себе не очень престижна. Нежить, трупы, гниение, тлен – вот составляющие моего мастерства. И ко всему этому относятся с брезгливостью, презрением и страхом. А девушка, в профессии, из нежного цветка, в глазах окружающих, превращается в болотную жабу. Признаться в том, что ты некромант, для девушки, фактически, подписать себе приговор. Ни достойной партии, ни удачного замужества ждать не стоит.

– Если вы пытаетесь просочится в служебное помещение, чтобы увидеть командира, то, считайте, ваш план провалился. У нас уже были с булками, с дезинсекцией, с уборкой, фиктивные потерпевшие и пострадавшие, доктора. С некромантом история, конечно, огонь, но мы здесь службу несем. А не мамзелей, желающих выйти замуж, принимаем. – тем временем вещал страж порядка.

Я нахмурила брови, соображая, как быть. С улицы послышался шум. Шум нарастал и приближался. Я обернулась к двери. Было ощущение, что на нас несется стая диких собак. Слышался многоголосый лай.

В какие-то доли секунды дверь со стуком об стену распахнулась и в помещение ввалилась Груня с сильно потрепанной корзинкой, в шляпе и с шавкой, намертво вцепившейся в большеберцовую кость. Она резко закрыла дверь и привалилась к ней, с обратной стороны послышались удары. Заглянула за спину скелету, прикидывая, выдержит ли преграда натиск.

Как только удары затихли, моя подопечная добежала к столу, где я стояла. Собачка, в это время, развевалась, как флаг на рее. Правда, в безветренную погоду.

– А завтрак? – проникновенно сказала Груня и сунула мне в руки остатки корзинку.

– А шляпа? – в унисон ответила ей.

– Красота, да? Соседка подарила. Мы с ней подружились, посекретничали, вот она мне и презентовала, на память, так сказать.

Ну, все. Дожила. Сама ни у кого, ничего, никогда не просила, зато мой скелет ходит по соседям и побирается. Со стыда, наверное, сгорю. Скрипнула зубами.

– А Зося где? Она одна осталась?

– За кого ты меня принимаешь? Я честная женщина! Была. Конечно, она не одна. У соседки. Но, мы с Зосей все обсудили! Я сказала, что только отнесу тебе завтрак и все. Одна нога там, другая здесь.

Кстати… По поводу ноги. Перевела взгляд на собаку. Она смотрела на кость безумными глазами и, похоже, добровольно отпускать ее не собиралась.

– За дверью кто? – спросила, пытаясь разжать челюсть у животного.

– Собаки. Оооочень мнооооого бездомных собак. – ответила Груня.

– Не понимаю. Я сюда шла, собак не видела. Откуда? Почему за тобой?

– Ну, у меня есть два предположения. Первое – я вся состою из сахарных косточек! Я еда.

– Дальше.

– Второе – их просто никто не кормит. Я еда.

– Разноплановые предположения, молодец. Но, хочу заметить, ты очень старая еда. Здесь что-то еще. Посмотри на собаку. Взгляд остекленел, челюсть не разжать, ни на что не реагирует. – стала задумчиво оглядывать Груню.

– Сними шляпу, я посмотрю. – протянула руку к скелету, Груня вздохнула, но сняла и отдала мне головной убор. Я перешла на магическое зрение.

Ну, так и есть. К шляпе прикреплена булавка с заговором от нежити. Но его давно не обновляли, и структура заклинания слегка изменилась, вызвав у животных неудержимое стремление растащить скелет по отдельным костям. Да, не любят здесь нежить. Вон и моего, разумного и миролюбивого зомби, попытались упокоить. Нужно вечером обозначить границы собственности.

Окончательно разрушила заклинание на булавке. В тот же миг, с громким стуком, от ноги отвалилась собака, озадаченно озираясь, она пятилась к дверям. Я дошла до выхода, открыла его и выпустила пса. Осмотрела периметр, животные убежали. На всякий случай перешла на магическое зрение и снова стала осматривать территорию.

– Груня, просьба больше ни у кого ничего не брать. Сейчас иди и забери Зосю. Соседке скажи, что я зайду вечером. Обсудить вопрос компенсации нанесенного ущерба. – ответ не услышала.

– Груня? – развернулась к скелету.

Напротив моей подопечной, боком ко мне, стоял высокий мужчина с впечатляющим размахом плеч. Короткие черные волосы, крупные черты лица, загорелая кожа. Руки сложены на груди, рассматривает скелет. Перевела взгляд на Груню.

Ну, тут без сюрпризов. Другого и не ожидала. Эта кокотка стояла отклячив зад, наклонившись всем корпусом в сторону мужчины, прижав руки к груди и приоткрыв рот. Судя по ее реакции, мы нашли героя-любовника тире полового гиганта, грозу булочниц, докторов и дезинсекторов.

– Некромант, значит. – произнес он, так и не повернувшись ко мне.

Тяжело вздохнула. Что за место? То напыщенные идиоты, то озабоченные шовинисты.

– Слушайте, может вы просто напишете на документах, что я вам не подхожу? – это, конечно, крайний вариант. Новое место, при наличии такой визы, поищут, но не факт, что оно будет лучше. Плюс, увеличат срок службы на один год. Риск, но здесь-то, что ловить?

– Почему не подходишь? Очень даже подходишь. – он обернулся ко мне, прошелся цепким взглядом по одежде, фигуре, лицу.

– Давайте сразу определим, для чего я подхожу.

В это время, вышла из оцепенения Груня. Она выглядывала из-за плеча этого громилы и беззвучно произносила «ВАУ» открывая челюсть. Параллельно она очерчивала костями рук контуры его фигуры, делала вид, что гладит его то по голове, то по плечу, то целует в темечко. И, вообще, демонстрировала всякие непотребства. Самое стыдное, что сотрудник, сидевший за столом, все это лицезрел, открыв рот. На его челе отразилась такая гамма чувств, что я начала переживать за его психическое здоровье.

Поганка моя не унималась. Я всерьез задумалась о ревизии ее навыков из прошлой жизни. Но это потом. Сейчас нужно было что-то предпринять, а то, боюсь, всплывут умения, о которых приличные девушки узнают только после замужества.

Посмотрела на нее и рукой чиркнула по шее, демонстрируя, что нужно остановить ее безудержную пантомиму.

– Не понял. – донеслось со стороны мужчины.

Перевела на него взгляд. Глаза прищурил, губы сжал.

– Хочу уточнить, когда могу приступить к своим прямым обязанностям, командир. – произнесла, соблюдая субординацию.

– Успеешь еще приступить. Как устроилась? Где?

Я удивленно на него посмотрела. Какое это имеет значение? Жилье казенное, мебель тоже. Ни я, ни он, на качество данных вещей повлиять не можем.

– В выделенном жилье по месту командирования.

– Понятно. Эли, иди сюда. – прокричал он в коридор.

К нам вышел молодой человек с медными волосами и зелеными глазами. На подбородке ямочка. Улыбнулся.

Красавчик. Но я же ученая еще с академии. Зная, как ко мне относятся, понимала, что любой интерес к моей персоне это попытка развлечься за счет «отчаявшейся девушки». За вас, за нас и на матрас. Но я-то ведь не отчаялась. Зато, понаблюдав этот зоопарк с низошедшими до меня, нарастила себе броню, которую не пробить ни одной смазливой мордахе.

Стояла с каменным лицом. Мужчина растерялся. А вот так, да. Это тебе не на форточке в ветренную погоду качаться.

– Эли, через часик зайди к девушке. Посмотри, может нужно помочь чем-то. – мужчина кивнул.

– Это лишнее. Мы уже устро..– договорить я не успела.

– А что ждать? У нас там ребенок непонятно у кого! Мы сейчас за ней с этим красавцем и отправимся! Правда же? Вы же не оставите одинокую даму в беде? – последнюю фразу, как мне показалось, Груня сказала с придыханием.

По окончанию прочувственного монолога она подошла к Эли, взяла его под руку и потащила на буксире к выходу. Мужчина озадаченно на меня посмотрел. А все, все. Раньше надо было говорить. Все уже.