Читать книгу: «Слово Глубины», страница 2
Глава 4
«Донос – это крик трусости, прикрытый маской бдительности»
Магический Собор встречал посетителей величием, что должно было давить и внушать трепет ещё на пороге. Белый мраморный вестибюль уходил ввысь так далеко, что потолка не было видно в туманной магической дымке. Хрустальные люстры мерцали, словно созвездия. В центре бил фонтан, извергая не воду, а струи разноцветной энергии, образующие круги формул, исчезающих прежде чем их можно было разобрать. Всё здесь кричало о всеобъемлющей власти Собора.
Для Игоря Ванна – это место было почти родным домом – но только «почти». Его не впускали в святая святых, не доверяли секретов, считая всего лишь торговцем. Он жаждал большего.
Торговый зал Заклинариума гудел, как улей. Сотни лавок с магическими амулетами и заготовками заклинаний, узоры рун в воздухе, витрины, переливающиеся кристаллами. Левая секция представляла собой рынок для простых смертных: заклинания для огня в камине или очистке посуды. Средняя часть – уже серьёзнее: исцеление, защита, магия здоровья. Правая галерея сияла золотом и мрамором: там продавали настолько редкие формулы, что одна стоила целое поместье.
На верхнем этаже шумела Биржа Заклинаний. Огромный амфитеатр, купола-барьеры для демонстраций заклинаний, торговцы из самых дальних мест Терра Арканы, подключённые через голограммы. Площадка, где магия продавалась с аукциона, как картина или редкий камень. Игорь любил наблюдать за ней, представляя, как однажды и его имя зазвучит здесь.
Но сегодня он пришёл не как зритель, а как игрок.
Проходя мимо библиотечных крыльев, он мечтательно задержал взгляд на Кристалле знаний – огромном ядре, хранящем копии всех формул, доступных Собору. «Вот бы продать такое, – усмехнулся он про себя. – Хватило бы на тысячу жизней».
Он не задержался у подвалов – глубоко под Собором таились лаборатории и, если верить слухам, тюрьмы для «отрёкшихся». Там среди глухих стен, держали тех, кто осмелился поставить под сомнение власть Собора. Стараясь не смотреть на огромные сторожевые двери, Игорь ускорил шаг.
Наконец, он дошёл до восточного крыла – приёмной Декана. Здесь всё было строже, холоднее. За массивным столом из чёрного дерева сидела Майя – секретарь, чья репутация была второй защитной стеной Собора после магических щитов. Её осанка напоминала боевой клинок, волосы, убранные с безупречной строгостью, а глаза казались кусками льда.
– Чем могу помочь? – её голос был холоднее северных льдов. Игорь привычно растянул улыбку, сделав вид, что скользит к ней с той лёгкостью, с какой кошка крадётся к миске молока.
– О, прекрасная Майя! Могу я попасть на приём к вашему Декану? Дело чрезвычайной важности.
– Запись – за неделю. Ожидание – три дня минимум, – без малейшего выражения в голосе отчеканила она, даже не отрываясь от пергамента.
Игорь мгновенно достал из кармана узкую коробочку.
– А если… у меня есть кое-что особенное? Она подняла бровь. Игорь распахнул крышку: ряды конфет, отливающих магическим блеском.
– Конфеты из лепестков магических цветов. Улучшают сон. Придают лицу сияние. И, главное, совершенно редкие. На миг в её глазах мелькнуло колебание. Игорь знал: победа близка.
– Правила существуют, – произнесла Майя, но голос её уже не был ледяным.
– А если информация, которую я несу, способна… изменить кое-что во благо Собора? – он наклонился ближе, мурлыча, как кот, уверенный в добыче. Она взяла конфету, осторожно укусила. Тень улыбки скользнула по её губам.
– Хорошо. Завтра утром. Но учтите – если ваш «секрет» окажется пустышкой, вы больше не переступите этот порог. Игорь расплылся в улыбке.
– Вы не пожалеете. Весьма редкое открытие. Я бы даже сказал – угрожающее миру…
Майя что-то отметила в журнале и вернулась к делам. Игорь же отошёл, сияя от предвкушения. Ведь в его руках был билет наверх – юноша из трущоб, по фамилии Нави.
А где-то в самом сердце Собора, за десятками дверей и залов, ждал человек, которому больше, чем кому бы то ни было, был интересен любой слух о «неправильной магии». Его звали Декан Виктор Растобан – последний из старых магов, хранитель традиции. И он готов был уничтожить каждого, кто посмеет подорвать порядок, созданный Собором.
Игорь и представить не мог: имя, которое он собирался сдать ради монет, вскоре разнесётся по всему миру.
***
Раннее утро в Магическом Соборе было особенно безмолвным. Коридоры с арочными сводами, усыпанными золотыми символами, тянулись вдаль, словно бесконечные уравнения, вписанные в тело здания. Свет магических ламп едва мерцал, будто сам воздух не хотел тревожить того, кто сидел в сердце Собора.
Игорь Ванн стоял у двери деканата, едва не дрожа от предвкушения. Его костюм безупречно блестел, лицо сияло улыбкой мнимой преданности. Он уже представлял себе, как завтра же его будут встречать в коридорах с уважением, как скептические взгляды служителей сменятся почтительным восхищением.
Он вошёл. Декан Виктор Растобан поднял голову от пергамента и медленно встал из-за стола. Его движения были неторопливыми, как у человека, у которого есть вся вечность. Но в каждом жесте пряталась такая сила, что Игорь замер. Казалось – стоит этому человеку щёлкнуть пальцами, и весь Собор рухнет вместе с ним.
Седая борода, аккуратно подстриженная, словно метка достоинства. Осанка безупречна, взгляд янтарных глаз – тяжёлый, ледяной, прожигающий насквозь. Это был не просто Декан. Это был Собор, одетый в человеческую плоть.
– Ваше высокопреосвященство! – начал Игорь с фальшивой бодростью. – Я пришёл ради важнейшего дела. Для блага нашего мира.
– Говорите, – голос Растобана грянул низким басом. – Не медлите, не пытайтесь украсить.
Игорь сглотнул: слова, заготовленные ещё со вчерашнего вечера, вдруг показались мелкими. Но отступать было поздно.
– Наш… коллега, Кай Нави, сын Риты Кастула… позволил себе… – он замялся, прекрасно понимая, что пауза может стоить ему головы. – Неосторожные эксперименты. Написание формул теневой магии.
В янтарных глазах Декана мелькнуло отражение чего-то опасного.
– Тени и формулы, говорите? – интонация была спокойной, но воздух в зале будто плотнее стал. – Я знал, что никогда не сто́ит недооценивать кровь Хранителей.
– Да… – хриплым голосом подтвердил Игорь, стараясь улыбнуться: – Я лишь… я лишь подумал, что долг каждого – вовремя предупредить владык Собора об угрозе. В целях безопасности. Исключительно для сохранения порядка.
Виктор Растобан шагнул вперёд. Его фигура заполнила пространство так, что Игорь почувствовал себя жалкой куклой, которую вот-вот сметут в пыль.
– Преданность, – произнёс Декан глухо. – Это слово приятно слышать. Но я знаю цену каждому, кто приходит ко мне с доносами.
Глаза янтарного цвета впились в кожу, в душу, в саму память Игоря. Казалось, они видят его мысли, все сделки и мелкие предательства, каждую монету, которую он прятал от казны.
– Не думайте, что вам дозволено больше, чем другим, – тихо добавил Растобан. – Я умею отличать преданность от предательства.
Игорь непроизвольно отступил на шаг назад. По его спине пробежал холодок, ноги налились свинцом. Он понял, что вторгся в игру, где сам стал пешкой.
– Вы… займитесь этим мальчишкой, – Растобан обернулся к сияющему кристаллу связи. Его голос стал громче, властнее: – Нави. Имя стоит за ним. Ищейки, к работе. Узнать, чем он занимается. Все записи. Все формулы. Пусть ни одна крупица не ускользнёт от глаз Собора.
Магистры, советники – им не к чему было знать, в какие глубины магии пытался залезть этот юноша. Но Растобан чувствовал: дело серьёзнее. Слишком знакомо звучало слово «тени» и «формулы» в этой фамилии. Слишком близко оно подходило к тому, чего боятся все Деканы: к формуле хаоса, разрушившей старый мир однажды.
Игорь Ванн вышел из кабинета, стараясь сохранять уверенную улыбку, хотя сердце колотилось как загнанный зверь. Он мечтал о награде, но теперь чувствовал, будто подписал собственный приговор.
«Может, и не стоило совать свой нос куда не следует», – подумал он, вытирая холодный пот. Но было поздно.
Ведь Виктор Растобан никогда не забывал имён.
Глава 5
«Место, где золото заклинаний не затмевает нищеты, а лишь ярче высвечивает её контуры»
Кай проснулся с тяжёлой головой, будто ночь наложила на него собственное проклятие. Вчерашние переживания, неудачные попытки продать хоть одно заклинание и унизительный визит Игоря Ванна давили так сильно, что даже лёгкий утренний свет через грязное окно казался издёвкой.
Комната была всё той же: скрипучий стул, стол, заваленный материнскими записями, и книги, давно развалившиеся на части. Рядом – её Гримуар, исписанный символами и странными формулами, будто намекавший: «Не ищи золота. Ищи истину».
Он вздохнул, но желудок напомнил о себе сильным спазмом. «Истина, истина… но от неё не купишь хлеба», – решил про себя Кай, наспех натягивая залатанную рубаху. Холод пробирал до костей, ткань не грела, но это не имело значения – впереди был новый день, и нужно было найти хоть какую-то работу.
Он вышел на улицы Эльдоры. Город встречал контрастами: сверкающие сферы света висели над центральными проспектами, тогда как в переулках утро всегда начиналось с вони и копоти. Магия здесь была везде и ни для кого: величественная витрина для богатых и недосягаемый товар для бедняков и безмагов. Кай шёл вдоль торговых рядов, чувствуя, как взгляды прохожих скользят по нему – по худому телу в потёртой одежде, по пустым рукам, в которых не было ничего ценного. «В этом городе всё известно заранее. Здесь всё продаётся и всё покупается», – пронеслось в голове Кая.
Иерархия Эльдоры будто дышала вместе с улицами. Наверху – Хранители Силы и Верховные Маги Собора. Избранники, рождённые с чистейшей кровью и врождённым даром. Они ходили по городу, словно тени богов. Их одежда всегда была безупречно чистой, будто сама пыль боялась их касаться. Им ничего не нужно было покупать – всё приносили им другие.
Чуть ниже – магистры-коммерсанты, кормящиеся от продаж чужого таланта. Они были как пауки: не создавали паутину сами, а ловко переплетали чужие нити. «Не можешь колдовать – продай того, кто может» – их неизменное правило. Игорь Ванн – один из них. «Для таких я всегда буду лишь дураком, который не умеет вписаться в рынок», – скривился Кай.
Ремесленники – те, кто по-настоящему создавал. Старательно и упорно. Зачаровывали вещи, стабилизировали амулеты, корпели над зельями. Они редко богатели, но хотя бы жили честно и в достатке. Учителя – седели раньше времени, объясняя новичкам, что превращение камня в золото – это миф, и всё равно слушали, как их спрашивают об этом на каждом уроке.
Были и такие, как Кай. Маги-неудачники. Те, кто не умел делать деньги из силы, чьи заклинания были слишком странными, чтобы совпадать с чеканным идеалом рынка. Их все жалели и смеялись за спиной. «Мы в авангарде времени», – так они оправдывались. На деле их опережало само время, оставляя позади.
И, наконец, самые многочисленные – безмаги. Большинство. Работяги: сапожники, грузчики, каменщики. Те, кто смотрел на магов снизу-вверх, как зрители на актёров в театре. Им оставалось лишь ждать: может быть, их ребёнок родится «одарённым». В противном случае – тяжёлая работа на чужих условиях до конца дней.
Кай шёл среди людей и видел всё это. Это был город-пирамида. И где-то в её тёмных углах уже зарождались трещины. В тавернах шёпотом говорили, что магия не должна быть средством наживы. Что сила должна принадлежать каждому, а не только избранным. Шёпот был тихим, еле слышным, но он рос – день за днём, месяц за месяцем.
Кай этого шёпота не слышал – у него звенело другое: голод, усталость, страх завтрашнего дня. Он думал лишь об одном: найти хоть какой-нибудь заработок. Но сердце, словно вторило словам матери, снова и снова напоминало: «Магия не измеряется в золоте». Слова, которые вчера казались ему насмешкой, вдруг обрели иной вес. Может, именно в них скрывался ответ? Может, «ошибочные» заклинания, его странные формулы – это не провал, а начало?
Имя Кай Нави уже вплеталось в ту самую ткань, что скоро разорвётся на части. Он ещё не знал. Но уже сделал шаг к тому, чтобы узнать. Эльдора сияла и гнила одновременно. Искры будущего протеста загорались там, где никто не смел смотреть.
Серые камни мостовой будто насмехались над Каем, гулко отдаваясь под ногами, напоминая о тяжести его шагов и пустоте в желудке. Туман утреннего ливня ещё стелился по улицам, заставляя дома казаться тенями старого, рушащегося храма. Торговцы-безмаги, раскладывая скудный товар – обветшалые сапоги, зачерствелый хлеб, несколько амулетов дешёвой подделки – косились на худого юношу в залатанной одежде.
Кай заходил в лавки, предлагал себя хоть на что-то: – Помощником на кухню, грузчиком, уборщиком… хоть мытарем, – твердил он, кланяясь каждому хозяину. Но ответы были одинаковыми: – Маг без таланта? – ироничная усмешка, словно плевок. – Нам такие не нужны.
К полудню силы окончательно оставили его. Он рухнул у края лужи, вглядываясь в мутное отражение. Вода трепетала в слабом ветре и казалась зеркалом, показывающим чужую, надломленную жизнь. И вдруг – тяжёлая рука коснулась плеча. Тёплая, но властная, будто поддерживающая и одновременно проверяющая, насколько крепко он ещё держится. – Эй, парень, – голос хриплый, но добродушный.
Перед Каем стоял высокий, чуть сутулый старик, широкоплечий даже под грузом лет. Седая борода касалась груди, а серые, внимательные глаза смотрели прямо, без тени презрения. На его руках красовались глубокие мозоли, на одежде – пыль стройки.
– Ты ищешь работу? – спросил он, изучая Кая так, словно разглядывал камень, который мог стать или булыжником, или драгоценным минералом.
Кай поднялся, качнувшись от слабости. Но в его глазах, угасших за последние годы, сверкнула маленькая искра.
– Я могу работать. Любая работа… – он тяжело сглотнул. – Главное – на еду хватит. Старик усмехнулся, в уголках глаз мелькнули морщинки, похожие на солнечные лучи.
– Слышу в голосе твоём не жалость, а упрямство. Это редкость. Что умеешь делать?
– Всё, что потребуется. Камни таскать, стены чистить, конюшни – хоть навоз месить.
– Видно, не из тех, кто просит просто так, – старик кивнул. – Обычно такие мальцы не предлагают тяжёлую работу, а только жалуются.
Он протянул руку: – Томас Нунки. Каменщик. Держу бригаду в Южном квартале. У меня как раз место освободилось. Работа грязная, но честная. Платить буду немного, но исправно. Рукопожатие было крепким – настоящим, грубым, немагическим. В этом простом жесте было больше доверия и надежды, чем в сотнях заклинаний.
– Кай Нави, – представился он, глядя в серые глаза Томаса. В этот миг словно невидимая нить соединила их: юношу-мага, забитого и голодного, и старого безмага, чьи руки созидали камень, на котором стоял весь город.
Кай не знал, что этот случайный союз станет важнее многих чар. Ведь именно среди простых каменщиков и ремесленников, людей, которых Собор считал ничтожествами, зарождалась искра протеста. Искра, однажды способная разгореться в пламя. А пока… это была работа. Хлеб. И первая рука, протянутая ему без насмешек.
Глава 6
«В поисках нового мы находим не только мир вокруг, но и себя внутри»
Томас шагал уверенно, с прямотой человека, прожившего жизнь в тяжёлом труде. Кай следовал за ним, впервые за долгое время ощущая проблеск чего-то похожего на надежду. Не мечту о богатстве или признании, а простое обещание: сегодня он сможет поесть. Закат обнимал город длинными тенями, укладывая их на мостовую, как тёмные лоскуты ткани. Кай заметил свою тень – вытянутую, тихо тянущуюся вслед. И вдруг уловил странное ощущение: как будто этот силуэт живёт своей отдельной жизнью, но при этом верно следует за ним. Он улыбнулся. Впервые за долгое время мысль о тенях не вызывала страха.
Стройка в Южном квартале встретила их шумом, каменной пылью и запахом влажного известняка. Мужчины без магии – простые каменщики – сгружали булыжники с повозок, выкладывали первые стены будущего дома. Магия здесь почти не использовалась: Собор считал подобные трущобы недостойной траты редкой энергии. Всё держалось на мускулах и упорстве.
– Берись за камень, парень, – сказал Томас, кивая на груду булыжников. Его плечи вздрагивали от напряжения, но голос был ровным, уверенным.
– Здесь неважно, сколько у тебя силы. Важно, сколько раз сможешь поднять и не сдаться. Кай кивнул. Он понимал: эта работа не сделает его уважаемым магом и не приблизит к тайнам Собора. Но сейчас она была честнее любой сделки.
Он поднял первый тяжёлый камень – позвоночник болезненно откликнулся, руки задрожали. Но в тот момент, когда Кай уже собирался выронить груз, он заметил то, что заставило его сердце забиться быстрее. Его тень вытянулась, словно потекла по земле и мягко обвилась вокруг тёмного силуэта камня. Она дрожала, но держала. Груз стал легче. Не чудо – разница была едва уловимой – но она была. Кай поставил камень, уставился вниз. Его тень словно дышала, чувствовала его боль, его напряжение… и пыталась помочь. Сначала он решил, что это обман света фонарей. Но стоило поднять следующий кусок стены, как тень вновь удлинилась и протянулась к камню. Она скользнула по земле, обвила его контур, как сеть, поддерживающая ношу.
– Ты быстро учишься, – заметил Томас, проходя мимо и ставя собственный камень в ряд. Его глаза на миг задержались на ногах Кая, и в этом взгляде мелькнуло странное подозрение. Но старик ничего не сказал.
Кай же продолжал работать – но теперь он экспериментировал. Он нарочно замедлял движения, выворачивал руки иначе, подбирал камни под разным светом. И всякий раз тени отзывались на его движение. Реагировали, предугадывали. Удерживали. Они могут помогать.
Томас подошёл и положил тяжёлую ладонь ему на плечо.
– Неплохо, парень, очень неплохо, – произнёс он негромко. В его взгляде, внимательном и чуть насторожённом, словно он видел больше, чем сказал, промелькнуло что-то. – Но помни: главное на работе – не сила. Главное – надёжность. Посмотрим, какой ты в этом. Кай кивнул. Но внутри него уже плескался новый огонь. Его тени откликнулись на труд, на созидание. Этот дар не был приговором. Он был ключом. И теперь парень чувствовал: он нашёл не только работу, но и первый намёк на то, зачем его сила нужна на самом деле.
***
Вечер застал стройку уставшей и затихшей. Ровные шеренги камней создавали впечатление, будто здание рождается прямо из земной тверди. Рабочие разошлись, оставив за собой шум шагов и запах пота.
– Пойдём, – сказал Томас, бросив на Кая взгляд, в котором смешались усталость и одобрение. – После работы еда нужна больше всего. У меня есть место. Таверна внизу улицы, там все свои.
Кай и не сопротивлялся. Его ноги дрожали, мышцы ныли, но душа впервые за долгое время была спокойна. Здесь, среди людей, простоты труда и каменной пыли, он почувствовал себя нужным.
Таверна встретила их дымом от жаровни, гулом голосов и запахом дешёвого пива. Рабочие сидели за деревянными столами, гремели кружками, смеялись, спорили. Кая сразу обдало ощущением – это место живое. Здесь никто не оглядывался на Собор, никто не пытался продать заклинания. Здесь просто ели, пили и говорили правду.
– Эй, Томас, ещё одного ученика взял? – окликнул их кто-то с угла. – Парень толковый, – коротко бросил Том. – Работает лучше, чем многие.
Кай сел, обхватив кружку обеими руками, и слушал. Вначале – шутки. Потом – истории о работе. Но чем глубже ночь, тем тише становились разговоры. В углу двое безмагов, наклонившись к столу, говорили почти шёпотом: – Слышал, недавно опять вспыхнуло. Жена соседа погибла. Собор молчит, а маги лишь на цену смотрят… – Всё должно измениться. Магия не должна быть товаром. Она должна быть для всех… для всех! – …они строят дворцы, а мы живём в лачугах, прямо на лей-линии…
Кай замер. Эти слова били в самое сердце. Перед глазами вспыхнули строки матери: «Магия не измеряется в золоте». Он впервые понял, что эта мысль не только её – она витала у самых низов города, глухо, как шёпот подземных вод.
Томас незаметно посмотрел на него: – Слушай, но не спеши говорить, – тихо буркнул он. – Ушами слушать всегда безопаснее, чем ртом… особенно тут. Кай кивнул. Он чувствовал новую силу в этих тихих разговорах. Что-то рождалось под кожей города, медленно, но верно.
Он не знал одного. За дверью таверны, в тумане вечерних улиц ждали двое. Лица скрыты капюшонами, взгляд холодный. Они не пили, не смеялись, их руки не были покрыты мозолями, как у рабочих. Но каждый их шаг был выверен. Серебряные браслеты с клеймом Собора мелькали в свете фонарей – оковы и символы власти. – Мы нашли его, – прошептал один. – Нави. – Наблюдать. Пока не вмешиваться, – ответил другой. – Декан хочет знать всё. Кто он, с кем общается, чем живёт.
Они растворились в тенях, но взгляд их не отпускал дверь таверны.
А внутри Кай улыбнулся впервые за много дней. Он ещё не подозревал, что за дверным порогом уже притаились чужие глаза. Что каждый его шаг теперь вписан в новый отчёт для Собора.
Томас хлопнул его по плечу: – Ну что, парень. Добро пожаловать в настоящую жизнь. И Кай поверил. Хотя настоящая жизнь только начиналась.
Начислим
+9
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе