Цитаты из книги «Я стою на том берегу», страница 3

Странное дело, но люди стали привыкать к войне. Если поначалу новости с фронта будоражили воображение, любая заметка в газете вызывала бурное обсуждение, то постепенно к ним стали относиться примерно как к метеосводкам. Да, можно поговорить, но за душу не брало. Вопросы, связанные с трудностями текущего момента, тревоги сегодняшнего дня, беспокоили куда сильнее. Глобальное отступило на задний план, обнажив личное, сиюминутное.

Самое страшное и самое жестокое – ей хотелось спросить «зачем?». И было так обидно, так нестерпимо обидно от того, что хочется это спросить

Воспоминания остались ей в наследство от прежней жизни, как наряды, в которых она ходила в молодости, и жемчуга,

Национализм расцвел пышным цветом, Острова пожелали жить каждый сам по себе, своей отдельной, независимой жизнью, свобода радостно встречала их, нищая, в лохмотьях, такая желанная… Империя

Страх темноты – детский страх. Тот, у кого никогда от чужого присутствия за спиной не сжималось что-то внутри живота, кто не вздрагивал от звука чьего-то голоса – тот этого не поймет.

И на улице творилось черт знает что: мерзкая оттепель, голые деревья, грязь, осунувшиеся лица прохожих, как будто только сегодня осознавших всю бессмысленность бытия…

Там, во тьме веков, можно многое углядеть. И почти всему найти оправдание. Было бы желание.

очень близки друг другу. И когда отступает прилив, становятся еще ближе. – Это красивая метафора. А на деле… – И на деле никто из людей не висит в пустоте. Жизнь омывает

понимаю тебя… не понимаю, зачем тебе это нужно. – Зачем? – переспросила она. – Зачем… Хороший вопрос. Чтобы

Что удивляться, была нефть – держалось, не стало – рухнуло… Энергетический