Читать книгу: «Семейный портрет с колдуном», страница 3

3. Дедушка Джиль атакует

Утром я проснулась с головной болью. Горничная принесла чашку мятного чая, и от этого аромата стало немного легче. Я умылась, надела батистовую сорочку и нижнюю юбку, отороченную кружевной лентой шириной в две ладони. Платье, которое я собиралась надеть в церковь, уже достали из шкафа и разложили на постели. Очень красивое платье светло-голубого, почти белого цвета, с большим кружевным воротником и манжетами. Разумеется, это был подарок Аселина. Сама я не смогла бы позволить себе такую роскошь.

– Давайте помогу вам одеться, леди, – предложила служанка, потому что я очень уж долго стояла перед кроватью, разглядывая свой праздничный наряд.

Я не ответила, и она повторила:

– Леди?..

– Оставьте меня, пожалуйста, минут на десять, – попросила я, возвращаясь в реальность. – Мне хочется побыть немного одной.

Она поклонилась и вышла, но взгляд был недоумённый. Конечно, не так должна выглядеть в день помолвки счастливая Золушка, отхватившая принца. Я и правда выглядела не очень – в зеркале отразилось бледное лицо в обрамлении темных волос. Мраморная маска, да и только.

Я ожесточённо потёрла щеки, но румянец не вернулся.

И что прикажете делать? Как поступить? Прямо перед помолвкой сказать Аселину: прости, вчера всё было хорошо, но приезд твоего дяди многое изменил?

Колдун от радости прыгать будет, что расстроил свадьбу так быстро. А ведь когда он предлагал мне деньги, чтобы бросить Аселина, я горела от гнева, мне казалось немыслимым, что я сама откажусь от свадьбы. Что же изменилось, если сегодня я начала сомневаться?

Аселин повёл себя не так, как следовало.

И как же следовало?

Я села в кресло, сжав виски пальцами.

И как же ему следовало вести себя, дорогая Эмили? Что может сделать человек против колдуна высшего уровня? Только крикнуть, что любимая девушка уже принадлежит ему. Может, мне и правда не надо было вмешиваться? Только как позволить, чтобы на глазах убивали человека?.. Но леди Икения не волновалась. «Пусть пострадает», – сказала она. Получается, она знала, что колдун не убьет её сына? Значит, такое бывало и раньше? Но чем подобные издевательства лучше убийства?

Я вздрогнула, когда дверь скрипнула, приоткрываясь.

– Подождите десять минут, – попросила я, решив, что это моя горничная, но в комнату проскользнул Аселин.

Он был ещё без камзола, в расстегнутой жилетке, с незавязанным шейным платком, висевшим на плече.

– Эмили! – Аселин бросился ко мне, я вскочила ему навстречу, и он обнял меня.

От него пахло мылом, и щеки были чисто выбриты. Когда рядом не было графа, Аселин снова показался мне идеалом красоты. Как я могла подумать, что у него недостаточно яркие глаза? Или недостаточно утончённые черты? Ладно, пусть не такие яркие и утонченные, но он – живой, настоящий, и вот он рядом, прижимает меня к груди.

– Прости, – шептал он, целуя мои глаза, щеки, губы, – Эмили, я вчера совсем спятил.

– Но я не одета… – зашептала я в ответ, захваченная его порывом.

– Подождет! Мама мне всё объяснила, я такой дурак! – Аселин говорил сбивчиво, целуя, запуская пальцы в мои волосы. – Когда стало известно про Корнелию, он пошумел, но смирился. Я посчитал, что сейчас будет так же… Поэтому и сказал…

– В любом случае, не надо было этого говорить…

– Прости, я подумал, он сам захотел на тебе жениться, – повинился Аселин.

Мне стало смешно, несмотря на головную боль и тревогу.

– Ас, – сказала я, высвобождаясь из его объятий, – я точно его не заинтересовала. Он предложил пятьсот тысяч, чтобы я оставила тебя в покое и ночью убралась из Саммюзиль-форда.

– И что сказала ты? – он взял меня за руку, целуя в ладонь.

– Отказалась.

– Эмили… – он снова обнял меня – порывисто, крепко.

– Подожди, Ас, – я опять высвободилась и села на кровать, уронив руки на колени. – Леди Икения сказала, что вы все зависите от графа Майсгрейва, и что земли возле Саммюзиль-форда вам не принадлежат.

– Да, формально мы их арендуем у графа, – подтвердил он, становясь передо мной на колено. – Но договор аренды может быть в любой момент расторгнут в одностороннем порядке.

– Графом, – уточнила я.

– Разве это важно? – удивился он, сжимая мою руку в ладонях. – Эмили, это ведь ничего не значит…

– Он чуть не задушил тебя вчера.

– Он просто пугает. Не убил ведь он Корнелию.

Аселин сказал это почти небрежно, дёрнув плечом, будто показывая, что всё это не заслуживает внимания.

– Ты говоришь так, будто это в мере вещей, – тихо ответила я. – Но так быть не должно, это неправильно.

– Увы, но приходиться терпеть, – на мгновение лицо Аселина посуровело. – Ему принадлежит всё, мы ничего не можем сделать.

– А если он в отместку лишит вас земель? Что будет тогда? – задала я главный вопрос.

– Головы-то он меня не лишит, надеюсь, – усмехнулся мой жених. – Мозги останутся. Буду и дальше работать в инспекции почтовых отделений, жить в Саммюзиль-форде – мне нравится этот городок, – тут он помедлил и закончил. – Возможно, останешься ты. Тебе ведь неважно, есть у меня деньги или нет. Верно, Эмили?

Что можно было ответить на это? Конечно же – да, верно.

Аселин поцеловал меня и заглянул в глаза.

– Это ведь значит «да» и в остальном? Ты не откажешься стать моей женой?

– Сегодня только помолвка, – напомнила я.

– Да, только помолвка. Но до свадьбы ты можешь ещё передумать, Эмили. Если так, я пойму.

Я покраснела, будто он пристыдил меня. Но я не совершила ничего предосудительного, и не собиралась.

– Мне страшно, Ас, – сказала я.

– Он ничего тебе не сделает! – принялся уверять меня Аселин.

Но тот факт, что оба мы избегали называть графа по имени, обходясь безликим «он» – говорил о многом.

– Я боюсь не графа, – эти слова вырвались у меня прежде, чем я успела осознать их смысл.

Аселин посмотрел удивлённо, а я поспешила объяснить:

– Мне страшно, что ты изменишься. До вчерашнего дня я думала, что знаю о тебе всё. И вдруг – ничего не знаю.

– Тебе ведь не важно, какой у меня счёт в банке…

– Не в этом дело, – перебила я его. – Я о тебе, а не о твоих деньгах.

– Разве я так изменился? Я по-прежнему твой господин Майс. И я по-прежнему люблю тебя больше всех в этом мире. А ты? Ты любишь по-прежнему?

Ещё вчера я так легко говорила ему: люблю, любимый… Почему же сейчас мне не хотелось произносить эти слова?

Аселин понурился, и теперь я вполне заслуженно испытала угрызения совести.

– Я не обиделась на то, что ты сказал графу, – попробовала объяснить я свои сомнения прежде всего себе, – меня обидело, как ты потом накинулся на меня. Тебе не в чем меня упрекнуть, Ас. Скорее, это я должна упрекать тебя, что ты многое от меня скрыл. Ты мне не доверяешь?

– Что ты! Ничуть в тебе не сомневаюсь, Эмили!

– Тогда постараемся доверять друг другу, – торопливо сказала я, пока он не начал снова требовать признаний в любви. – Забудем, что было вчера, и… тебе надо привести себя в порядок, – я погладила его по щеке, – и мне тоже. Сейчас вернётся горничная, уходи. Если граф узнает, что ты бегаешь ко мне в комнату, он точно не похвалит ни тебя, ни меня.

– К черту его! Я люблю тебя, – Аселин расцеловал меня напоследок, – безумно люблю.

Он ушёл, я а продолжала сидеть на кровати, положив руки на колени. Стоило Аселину уйти, и на сердце снова навалилась тяжесть. Зачем только приехал этот двоюродный дядюшка?

– Какая трогательная встреча с утра, – услышала я насмешливый голос и вскрикнула от неожиданности, возмущения и испуга. – Что же вы не поклялись в ответ в вечной любви, леди Валентайн? – из-за полога кровати вышел граф Майсгрейв и остановился передо мной.

– Вообще-то, это – моя спальня, – проигнорировала я его вопрос. – И сейчас я не совсем одета.

– И что же? Не вижу в этом ничего страшного, – он вскинул брови и окинул меня таким взглядом, что впору было потерять дар речи, побледнеть и упасть в обморок.

Но ни первого, ни второго, ни третьего у меня не получилось. Наоборот, я покраснела, и совсем не собиралась лишаться чувств и молчать.

– Если вы настолько бессовестны, что вас ничего не смущает, – произнесла я как можно строже, чтобы он сразу понял, что его выходки меня совсем не забавляют, – то смущена я. Извольте выйти, милорд.

– Не изволю, – ответил он, продолжая рассматривать меня. Зелёные глаза вспыхивали, хотя солнце, льющееся в окно, не попадало в них. – Мне нравятся полуодетые хорошенькие девушки с утра.

– А вы допускаете, что не нравитесь девушкам?

– Хм… – он, паясничая, посмотрел в потолок, потом перевел взгляд на меня и… улыбнулся, показав ровные белые зубы и ямочки на щеках. – Нет, это невозможно.

– Возможно! – выпалила я. – Сейчас придёт моя горничная…

Колдун хмыкнул, повёл рукой – и металлическая задвижка сама собой скользнула в пазах, заперев дверь изнутри.

Тут я перепугалась не на шутку. В пансионе, где мне пришлось обучаться с двенадцати до девятнадцати лет, воспитательницы всё время пугали нас, рассказывая об ужасах, что подстерегают невинных девиц, оказавшихся наедине с мужчинами. А перед сном те воспитанницы, которые уезжали на каникулы домой, рассказывали нам не менее ужасные истории о девах, которые решили изведать запретный плод, оставшись наедине с мужчиной. Так сладко, что теряешь голову, а если мужчина распален страстью, то ты не защитишься от него, хоть дерись.

Я всё ещё сидела на постели, но теперь медленно поднялась, отступая за кровать. Колдуна позабавил мой испуг, он наблюдал за мной, склонив голову к плечу и наслаждаясь каждым мгновением.

Но не станет же он насиловать меня, в само деле? Меня – невесту его родственника, в день помолвки… Я закричу, дверь выломают… Аселин выломает… И увидит…

– Как вы попали сюда? – спросила я, чтобы потянуть время.

– Если я скажу, что стал невидимым и проник в вашу комнату в образе утреннего ветерка – вы поверите?

Он играл со мной, даже сейчас дурачился, хотя ситуация была совсем не смешной. Если Аселин узнает, что граф был в моей спальне… Боже, даже думать не хотелось об этом…

– Не поверю, – ответила я. – Вы не входили в эту дверь, – для убедительности я указала на дверь и сделала к ней пару шагов.

Если мне удастся дёрнуть задвижку и выскочить из спальни…

– А я вошёл не через дверь, – любезно пояснил граф. – В этом замке много секретов, о которых знаю только я. Так вы не ответили – почему не поклялись в ответной любви Аселину. И если сделаете ещё шаг к двери, маленькая хитрюга, я превращу дверную ручку в змею. Желаете посмотреть?

– Вы ещё и подслушивали, – возмутилась я, невольно отшатываясь.

– А, боитесь змей! – обрадовался колдун. – Это хорошо, надо чего-то бояться в этой жизни. Слишком уж вы бесстрашная, леди Валентайн. Но если честно, подслушивать вашу нежную беседу в мои планы не входило. Я собирался поговорить с вами, но… замешкался, глядя на вашу красоту.

– Вы бесстыдник, – процедила я сквозь зубы. – Подглядывали, как я переодевалась?

– Вряд ли во всём мире нашелся хоть один мужчина, который отвернулся бы в такой момент.

– Вот мужчина бы как раз и отвернулся!

– О, у вас наконец-то появился румянец, – очаровательно улыбнулся он. – После разговора с Аселином вы ничуть не походили на счастливую невесту. Были бледны, даже в зелень, как вот это ваше платье.

– Оно голубое, – поправила я его.

– Одно от другого недалеко, – усмехнулся он. – Но с румянцем вы гораздо привлекательнее. И даже будете похожи на настоящую невесту. Если помолвка состоится.

– Если?

– Я же сказал, что замуж за Аселина вы не выйдете.

Граф оказался рядом так быстро, что я не уследила его движение взглядом, а в следующую секунду он схватил меня за запястье – мой латунный браслет больно впился в плоть, и я закусила губу, чтобы не вскрикнуть на радость колдуну.

– Вы немного потеряете, леди Валентайн, – его голос стал тихим, вкрадчивым, но от этого не менее грозным.

– Пустите, – пробормотала я, бестолково дёргая рукой, но делала это всё более вяло, теряя силы.

Голос колдуна повелевал, приказывал, заставлял подчиняться, ему невозможно было противиться, но я пыталась. Пыталась не слышать этого бархатистого мурлыкания, не подчиняться ему…

– Всё равно вы не любите Аселина, – продолжал граф Майсгрейв, положив ладонь мне на макушку и уперевшись большим пальцем между моих бровей.

Я была уверена, что он пытается заколдовать меня. Превратит, как обещал, в мышь… Или в лягушку… Как в старинной сказке про гордую принцессу, отказавшую в любви колдуну… Только этот колдун не просит моей любви…

Он смотрел на меня, но я видела его лицо белым неясным пятном с зелеными сполохами глаз…

– Не сопротивляйтесь Эмили, – нашёптывал граф, – это бессмысленно… бесполезно…

Он хочет заставить меня отказаться от свадьбы… Чтобы я сама отказалась… Чтобы забыла Аселина…

– Люблю! – выдохнула я, в то время как мурлыкающий голос терзал мозг, а перед глазами словно заколыхалась пелена тумана, лишая зрение ясности. – Я полюбила Аселина с первого взгляда! Как только увидела, то сразу поняла – это он! Будто узнала из тысячи!

Колдун отпустил меня так резко, что я вынуждена была схватиться за спинку кресла, потому что голова кружилась, и ещё немного – и я упала бы.

– Что за бред, – сказал граф Майсгрейв презрительно, но отошел от меня, мельком выглянув в окно. – Как вы могли его узнать, если раньше не видели?

– Не видела, – подтвердила я, постепенно приходя в себя. – На маскараде он прятал лицо и, признаться, тогда Аселин не произвел на меня особого впечатления, но когда он пришел ко мне уже без маски – не смогла устоять. Не знаю, как приходит любовь к другим, но я полюбила сразу и навсегда. Можете превратить меня в мышь, но над моим сердцем вы не властны, милорд.

Дверь сильно дёрнули, а потом застучали чуть ли не кулаком.

– Леди! Леди! Зачем вы заперлись? Мы опоздаем! – причитала горничная из коридора.

Граф посмотрел на меня задумчиво, будто что-то для себя решая. Я выдержала его взгляд, а он сказал:

– В конце концов, Аселин прав. Помолвка – это ещё не свадьба.

– Леди, откройте! – умоляла по ту сторону двери служанка.

Я бочком двинулась к двери, ожидая нового нападения колдуна, но он стоял безучастно, будто разом потерял ко мне интерес. Ещё мгновение – и я отперла дверь и распахнула её.

– Карета уже ждёт, леди! – горничная влетела в спальню, подобно вихрю. – А вы ещё не одеты и волосы ещё не уложены!

Она пробежала к туалетному столику, где лежали в шкатулке шпильки, а я, обернувшись, обнаружила, что колдун исчез. Когда он удалился и каким образом – оставалось тайной.

Но горничная уже усадила меня на круглый стульчик перед зеркалом и начала расчесывать мои волосы, ловко укладывая их и закрепляя шпильками. Завершающим штрихом была белая роза, которой девушка украсила мою причёску. Чтобы надеть платье, понадобилась помощь ещё двух служанок, и уже через четверть часа я была наряжена, как и подобает невесте.

Теперь разговор с колдуном казался мне кошмарным сном – что-то странное, невнятное, что помнишь только обрывками. Зачем он приходил? Наговорить мне гадостей? Подслушать нашу беседу с Аселином? Я нервничала, но всё прошло, стоило увидеть увитую цветами карету и моего жениха, стоявшего рядом и открывающего дверцу. Он казался мне островком среди бушующего моря, и я плыла к нему с упорством и отчаянием, запрещая себе даже думать, что островок может оказаться скалой без растительности и пресной воды. Или спиной гигантской рыбы…

Эмили! Что за мысли в такой счастливый день! Я незаметно ущипнула себя за руку, чтобы вернуться к реальностям жизни, и Аселин поддержал меня под локоть, помогая забраться в карету, а потом придержал мою юбку, чтобы я могла сесть, не помяв платье.

– Ты самая красивая в мире, – шепнул он, умудрившись пожать мне руку под бдительным взглядом леди Икении, которая уже сидела в карете. Будущая свекровь поправила манжеты на моём платье и улыбнулась одними глазами, показывая, что ей всё нравится в моем внешнем виде. Аселин сел рядом со мной, и карета тронулась с места.

Окно было открыто, и когда мы подъехали к церкви, я увидела, что нас встречает толпа приглашенных. Здесь были знакомые моих родителей, мои подруги и их родители – все празднично наряженные, с цветами и лентами. Аселин спрыгнул на землю, опустил подножку и помог выйти сначала матери, а потом мне.

На нас обрушился целый шквал розовых лепестков, которые разбрасывали из корзин хорошенькие детишки в нарядах цвета дома Майсгрейвов – зелёных с золотой строчкой. Всё это больше походило на свадьбу, чем на помолвку.

В толпе я заметила графа Майсгрейва. Он был в черном камзоле, как будто в трауре, и смотрел на меня и Аселина, прищурив глаза. Я резко отвернулась, и словно услышала насмешливое хмыканье.

Ну что он сделает, позвольте спросить? При всём городе бросится наперерез священнику и закричит, что он против свадьбы? Так он точно будет выглядеть посмешищем для всех.

Едва мы с Аселином зашли под своды храма, заиграл орган. У алтаря нас поджидал священник в парадном облачении. Алтарь и статуи святых были украшены лилиями и ветками плюща, и от самого входа расстелили красную ковровую дорожку.

Еще несколько шагов, и Аселин наденет мне на палец кольцо, назовёт день свадьбы… Голова у меня внезапно закружилась, и чтобы не упасть, я схватила за локоть своего жениха.

– Эмили? Что с тобой? – тревожный голос Аселина не был услышан, потому что от входа раздался громогласный бас.

– Именем королевы! Остановите службу!

Орган замолчал на полуноте, и певчие свесились с балкончика, чтобы разглядеть, кто это посмел вмешаться в таинство. Моё головокружение прошло как по-волшебству, и я, вцепившись в руку Аселина, оглянулась.

В дверном проёме стоял дородный высокий господин – краснолицый, рыжий, как огонь. На нём был смешной пышный берет – алый с зелёным помпоном, а на камзоле была золотом вышита корона. Королевский герольд. Должностное лицо, объявлявшее приказы королевы.

Моё сердце сжалось от дурного предчувствия, а герольд уже громогласно объявлял:

– По приказу её величества королевы Гвендолин девица Валентайн и лорд Майсгрейв-младший должны прибыть в столицу, чтобы предстать перед её величеством! Помолвка и свадьба без королевского разрешения недопустимы!

Ответом на это заявление была гробовая тишина. Боюсь, и для меня, и для Саммюзиль-форда это было слишком огромным потрясением – чтобы сама королева проявила внимание к предстоящему бракосочетанию, да ещё таким драматическим образом! Прервав помолвку, отложив венчание!.

Священник больше не смотрел возмущенно и махнул рукой, без слов приказывая служке унести кольца, а сам развернулся и исчез за алтарём, показывая, что когда в дело вмешиваются сильные мира сего, небеса умолкают.

Лицо Аселина стало несчастным и испуганным. Он взял меня за запястье, словно боялся, что меня вот-вот заберут, и так сжал мою руку, что больно вдавил в плоть латунный браслет. Совсем как граф Майсгрейв некоторое время назад…

Граф!..

Это его козни!..

Я нашла Вирджиля Майсгрейва в толпе взглядом. Граф стоял рядом с дамой в бледно-жёлтом платье, но смотрел не на неё. И не на меня с Аселином. Он опустил ресницы, приглушив зелёное сиянье глаз, и… улыбался. Ямочки так и играли на щеках.

Дама в жёлтом что-то взволнованно у него спросила, граф обернулся к ней, будто только что заметив, и вдруг засмеялся – громко, совершенно не заботясь о том, что смеяться в церкви, а тем более при таких обстоятельствах – крайне неприлично.

4. Тайна под тремя замочками

До последней минуты я уговаривала себя, что это какая-то ошибка. Но я и сама не верила в эти уговоры. Могли быть сотни причин, почему её величество королева вот так расстроила мою свадьбу. Начиная с дочери графа Нэн и заканчивая моим недостаточно высоким происхождением. Мои родители происходили из благородных, но не титулованных семей, и отец был дворянином только в четвертом поколении, а до этого мои предки были всего лишь секретарями при правителях Саммюзиль-форда. И пусть я закончила пансион имени святой Линды, моё образование вряд ли можно было назвать блестящим. А вот Аселин…

Вернувшись поскорее в замок, чтобы избежать расспросов, Майсгрейвы заперлись в столовой, изгнав слуг. Вернее, из Майсгрейвов были только леди Икения, Корнелия и Аселин. Компанию им составили мы с господином Бо, а колдун нас проигнорировал, хотя меня так и подмывало поговорить с ним по душам.

Не смог заставить меня и Аса отказаться от свадьбы – позвал на помощь свою покровительницу. Как это низко!

Я сидела на диванчике и машинально крутила латунный браслет на запястье. Колдун посмеялся над ним. Обозвал поддельным золотом. Но латунь – пусть не благородный металл, но гораздо крепче золота. А выглядит ничуть не хуже. И это – подарок родителей на мой день рождения. Я плохо помнила тот день, когда у меня появилось это украшение. Помнила, что папа смеялся, а мама надела браслет мне на руку и громко восхищалась его тонкой работой и изяществом. На самом деле украшение было простенькое – цепочка из семи звеньев, а на них три подвески в виде крохотных замочков. У браслета не было застёжки, но так как я росла, а подарок – нет, теперь он почти вплотную охватывал моё запястье. Можно было обратиться к ювелиру, но я не хотела разрезать браслет. Совсем не хотела его менять. Потому что это была память. Память о родителях.

– Аселин и Сюр, – говорила меду тем леди Икения, – вы отправитесь первыми, заодно разузнаете, что понадобилось королеве. А мы – за вами, дамским кортежем. Всё равно поедем медленно, чтобы не растрясло в дороге.

Все согласно кивали: да, да.

Я тоже кивнула. Больше мне ничего не оставалось – только кивать. Я никогда не была в столице, никогда не была при дворе, и моё пребывание там всецело зависело от семейства Майсгрейвов. Как они скажут – так и будет. Но уезжать из Саммюзиль-форда отчаянно не хотелось. Я чувствовала себя, как пугливый зайчонок, высунувший нос из родной норки и вдруг осознавший, что мир очень огромен. И страшен.

– Эмили, ты ведь согласна? – Аселин подсел ко мне. – Всё это досадно, но так даже лучше. Будет свадьба в столице… Там красиво… Тебе понравится.

– Конечно, понравится, – тоном, не терпящим возражения, заметила леди Икения. – Все юные девушки рвутся в столицу. И не каждой выпадает такая возможность. И тем более – возможность предстать перед королевой.

– И сшить платье у королевской портнихи, – кисло добавила Корнелия.

Они словно уговаривали себя и друг друга, что коварный ход колдуна, нарушивший планы, на самом деле сыграл всем на руку.

«Мы предпочитаем притворяться, что выходки графа – это шутки. Всего лишь глупые шутки, а не прямые угрозы или шантаж», – вспомнила я слова леди Икении, сказанные наедине.

Да, если я была зайчонком, с опаской выглядывавшем из норки, Майсгрейвы были зайцами, с закрытыми глазами бегающими по лесу, кишащему волками. Если не видеть опасности – то её вроде как и нет.

Они так привыкли, они сознательно выбрали эту линию поведения со своим двоюродным дедушкой. Но во мне всё протестовало против подобного выбора.

– Значит, решили, – подытожила леди Икения. – Мальчики, вы отправляетесь сегодня, а мы не спеша соберемся и поедем завтра. Эмилия, не берите много туалетов – две или три перемены платья вам хватит. Всё равно мы полностью обновим ваш гардероб. Ваши наряды слишком просты для двора.

– Да, леди, – ответила я, рассматривая замочки на браслете.

Пока леди Икения давала указания господину Бо, Аселин придвинулся ближе и шепнул:

– Ты не рада?

Я отрицательно покачала головой и шепнула в ответ:

– Ты обещал, что мы будем жить здесь, в Саммюзиль-форде.

– Так и будет, – заверил он меня. – Только сначала предстанем перед её величеством. Возможно, она хочет лично благословить наш брак…

– Или запретить его.

– Нет оснований, – быстро ответил Аселин.

– Она может посчитать, что я недостойна тебя.

– Но решать-то мне?

Я посмотрела на него с сомнением, но ничего не сказала. Чем дальше, тем больше я убеждалась, что в этой семье решает один человек. И это точно не Аселин.

Колдун не появился к ужину, а я дёргалась всякий раз, когда входная дверь открывалась. Но это входили слуги, внося перемены блюд. После ужина, когда Майсгрейвы отправились в гостиную, чтобы провести время за музицированием и разговорами, я отозвала своего жениха в сторону и тихо сказала:

– Я хотела бы вернуться сегодня домой, Ас. И переночую там же.

– Почему это? – вскинулся он.

– Мне надо собрать вещи, если мы едем в столицу, – пояснила я, умолчав об истинной причине. Но не могла же я признаться жениху, что боюсь, как бы его дедушка не вздумал навестить меня в спальне. Опять и на этот раз ночью.

– Эмили, зачем тебе возвращаться? – он взял меня за руки, ласково сжимая мои пальцы. – Ты и слуг отпустила…

Слуг – это он преувеличил. Раньше со мной жила только компаньонка – суровая дама средних лет, которая занималась домом и ходила на рынок.

– Что ты собралась брать с собой? – продолжал убеждать меня Аселин. – Скажи, что надо, я всё куплю. Или купим уже в столице.

– Есть вещи, которые не купишь и в столице, – терпеливо ответила я, хотя слова Аселина больно укололи. Как будто он ненароком напомнил, какая разница между ним и мной даже в материальном плане.

– Не знаю, надо спросить маму, – и Аселин отправился на переговоры с леди Икенией.

Я не стала его останавливать, но с некоторым раздражением подумала, что это моё дело – где я хочу спать ночью. Пока я не Майсгрейв. И после прерванной помолвки – даже не невеста Майсгрейва. Лучше бы я уехала тихо, оставив записку… Нет, это было бы невежливо… Леди Икения уговаривала меня переехать в замок, а теперь получается, что я сбегаю.

Наверное, именно так леди Икения и подумала, потому что когда Аселин подошёл к ней и заговорил, она почти подбежала ко мне, беспокойно заглядывая в глаза.

– Вы уверены, что вам нужно возвращаться, Эмилия? – спросила она, чуть нахмурившись. – Не самое разумное решение. После того, как сегодня сорвалась помолвка, ваше возвращение может вызвать ненужные разговоры.

– Вряд ли моё желание провести дома ночь перед отъездом вызовет чьё-то непонимание, – возразила я. – Прошу прощения, но буду настаивать.

– Эмили… – страдальчески начал Аселин, но леди Икения остановила его жестом.

– Мы должны уважать желания Эмилии, – строго сказала она сыну. – Тем более – ты ей никто, даже и не жених теперь. Я отправлю с вами горничную, – сказала она мне, – чтобы помогла вам, и чтобы вам не было так одиноко.

Я поблагодарила и отказалась, но леди Икения проявила настойчивость. В конце концов, я уехала в компании молоденькой служанки. Признаться, втайне я была этому рада – не очень приятно находиться одной в пустом доме.

Приехав, я устроила девушку в комнате своей бывшей компаньонки, а сама прошла в кабинет отца, чтобы собрать документы и бумаги, которые могут понадобиться в столице. На столе горела свеча, и в её неровном свете я перебирала пожелтевшие от времени письма мамы, деловые записи отца. Я так увлеклась, что не заметила, как наступила полночь.

Настенные часы пробили двенадцать раз, я потянулась, покрутила головой, разминая затёкшие мышцы и… вскочила, чуть не опрокинув кресло. Потому что в кабинете я была не одна – возле порога стоял граф Майсгрейв собственной персоной.

Не знаю, давно ли он стоял вот так, любуясь на меня, но лицо у него было невероятно довольным. Глаза по-кошачьи блестели, а когда он шагнул к столу, вспыхнули драгоценными камнями.

– И что это вы здесь делаете, позвольте спросить? – поинтересовалась я дрогнувшим голосом, прикидывая – надо ли кричать прямо сейчас, чтобы услышала горничная. Хотя, чем мне поможет горничная?..

– Вы как будто не рады меня видеть, – ответил он и прищелкнул пальцами.

Тотчас загорелась свеча на камине, потом ещё одна и ещё…

– Совсем не рада, – откровенно призналась я, помимо воли заворожено наблюдая, свечи зажигаются сами собой.

– Какая похвальная откровенность, – вздохнул колдун. – Могли бы хоть приврать. Из вежливости.

В камине вспыхнул огонь, хотя дров там не было. Пламя было не как обычно – оранжевое и желтое, а странно голубоватое. В комнате сразу стало тепло и как-то слишком уютно.

– Не умею врать даже из вежливости, – я с трудом заставила себя отвернуться от колдовского огня.

– Простой фокус, – небрежно сказал колдун. – Но впечатление производит, верно?

– Вы заявились, чтобы произвести на меня впечатление?

– Не совсем, – он сделал ещё шаг вперёд и теперь нас разделял только дубовый стол.

Я заметила, что на графе был дорожный костюм – строгий, безо всякой вышивки. Надеюсь, двоюродного дедушку срочно вызывают в столицу, и в ближайшие дни я буду избавлена от его общества.

– Хотели сообщить что-то срочное? – спросила я, храбрясь. – Что-то случилось? Иначе ума не приложу – зачем вам надо было врываться ко мне в дом, как разбойнику. Как, кстати, вы вошли? Я заперла двери.

– Не смешите, – он фыркнул и пригладил волосы. – Всерьез думаете, что меня удержат ваши жалкие замочки?

– И правда, наивно на это надеяться, – согласилась я. – Раз уж вас не удерживают правила приличия – что там каким-то замкам?

– Оставим разговоры о моей неприличности и поговорим о вас, – колдун смотрел на меня благожелательно. Очень благожелательно. – На вашем месте я бы не ездил в столицу.

– Почему же?

– Потому что там не любят мошенниц.

Он сказал – и замолчал, наблюдая за мной.

– Кто вам позволил оскорблять меня? – спросила я ровно, хотя в душе у меня всё заклокотало ярким пламенем, как у дракона. И точно так же, как дракону, мне хотелось сейчас плюнуть огнем в колдуна. Жаль только, что у меня не было подобных способностей.

– Наверное, ваши тайны позволили? – граф в два счета оказался рядом со мной. – Тайны за тремя замочками… – он взял меня за руку, коснувшись латунного браслета.

Я попыталась высвободить руку, но колдун не отпустил меня, потеснив к стене. Прижавшись спиной, и всеми позвонками ощущая неровности лепнины, я только и могла, что бестолково дёргаться то вправо, то влево, пытаясь его обойти.

– Заметались-то, заметались, – он посмеивался, глядя на мои безуспешные попытки. – На помощь станете звать?

– А надо? – спросила я свирепо.

Он поднял глаза к потолку, морща лоб, а потом признал:

– Можно попробовать, но вряд ли будет толк.

– Что вам от меня нужно? – я поняла, что силой тут не возьмешь, и перешла к переговорам. – Опять пришли предлагать за Аселина деньги? Зачем? Вы ведь уже подключили к делу её величество. Думаю, она поможет вам избавиться от меня без доплаты.

– В этом деле я справлюсь сам, без помощи её величества, – заверил он и вдруг спросил: – Сколько вам лет?

– Девятнадцать, – ответила я.

– А выглядите старше.

– Зато вы – прекрасно сохранились. Для двоюродного дедушки.

Он проигнорировал мою колкость и задал новый вопрос: