Читать книгу: «Добыча Темного короля», страница 3

Глава 8. Арчибальд

На красивом породистом лице короля Арчибальда появилась легкая улыбка.

– А ты аккуратностью не отличаешься, да? – удостоил он меня реплики. – Вон как жизнь тебя побила. Вся мордашка в синяках.

– Ваше величество! – воскликнул придворный, тот же что называл меня безмозглой. – Да это та деваха, что вы на охоте добыли!

– Так уж и добыл, – саркастически произнес король, продолжая пристально на меня смотреть, – даже по лесу погонять не удалось, сразу в ловушку угодила.

При первой встрече Арчибальд показался мне таким же диким и средневековым, как и все вокруг. Я представляла себе местного короля кем-то вроде правителя викингов, какими видела их в телесериалах и кино. Дремучий, заросший, приземленно шутит и наверняка кладет ноги на стол.

Сейчас же было понятно, что этот образ не соответствует изначальному представлению о Темном короле. Из-за его голоса я думала, что король старше. На самом же деле на меня смотрел молодой человек не старше тридцати пяти лет. Глаза его были не только холодными, но еще и очень умными.

Черные волосы средней длины эффектно обрамляли лицо с породистыми чертами, украшенное аккуратными, коротко подстриженными усами и бородой. Эти нелюбимые мной аксессуары мужского имиджа очень шли Арчибальду.

Сегодня он был в кожаной куртке и штанах. На одном из черных наколенников, приклепленных к брюкам, изображена львиная морда. Я уже знала, что это его герб. В посадке Арчибальда, в его движениях чувствовалась звериная грация, мощь льва, которого он вероятно считал своим тотемом.

– Ну, чего ты на меня так смотришь? – его губы тронула улыбка. – Я собирался распорядиться, чтоб тебя привели, а ты и сама меня нашла.

Значит и правда этот человек, от которого ощутимо веет угрозой, помнит о моем существовании и даже хотел зачем-то меня видеть?

Я представляла, насколько жалко выгляжу. Лицо в синяках, левый глаз слегка припухший, руки судорожно пытаются схватить, собрать, скомкать рассыпаное тряпье и утварь.

И тут король. Ироничный, изящный, аристократичный. Зачем я ему понадобилась?

– Смотрю, язык от страха проглотила, – продолжил Арчибальд, – ничего, иди к себе. Я после вышлю за тобой.

Он тут же потерял ко мне интерес, повернул коня, чтобы не затоптать, и процессия тронулась дальше.

Чувствуя себя жалкой, я собрала свои вещи и добрела до своей избушки без новых приключений. Часть одежды испачкалась, но ничего не порвалось, что меня порадовало.

Остаток дня я потратила на обустройство комнатки. На глазах она приобретала более обжитой вид. На нижней полке шкафчика я нашла небольшое, обломанное с одного края квадратное зеркало. Внимательно всмотрелась в отражение.

К новому лицу придется привыкать. Очень надеюсь, что с каждым днем оно будет выглядеть лучше. Травма действительно не оставила шрамов, а цвет кожи скоро станет нормальным.

Как все-таки это странно. Видеть вместо своей привычной физиономии юное личико. Я помню, как расстраивали меня морщины вокруг рта, носогубные складки, явно обозначившиеся “бульдожьи щечки”. Интересно, насколько моложе меня “истинная любимая” Феденьки?

То есть, “той” меня. Людмилы Петровны. Милдред же нет и двадцати, судя по состоянию кожи и прочим признакам.

Удар головой – травма пусть и болезненная, но в моем состоянии очень удобная. Никому не обязана ничего рассказывать. Тот факт что Милли – сиротка, тоже очень к месту. Семейство опекуна вряд ли захочет ее навещать. А о родственниках приблудной девчонки совсем ничего не известно.

Черты моего нового лица отличались миловидностью и были лишены простоты, свойственной деревенским жителям, которых я успела повидать за короткое время моего пребывания в Бергетее. Может быть, сиротка-подкидыш – плод любви крестьянки и маркиза или какая тут еще бывает знать. Кожа ладоней грубая и покрыта мозолями, сиротку нагружали работой. Но при этом кисти рук узкие, миниатюрные, с тонкими пальцами.

Я не знала, который час, но чувствовала себя совершенно измотанной, поэтому решила лечь спать. И не прогадала. Вырубилась практически сразу, а кровать оказалась настолько удобной, что сон мой был почти безмятежным. Почти – потому что среди ночи мои глаза открылись сами собой, когда я вынырнула из странного видения.

Когда я жила у суконщика, то в мои ночные грезы приходили близкие из настоящей, привычной жизни. Муж-предатель, дочка-максималистка. Я видела родные пейзажи, грязноватые сугробы и последнюю встречу с Феденькой. В одном из снов он даже приводил знакомиться свою новую пассию, чтобы я посмотрела, с какой прекрасной женщиной не давала ему быть вместе одним своим присутствием.

В эту же ночь все было иначе. Мне снился дом суконщика, я играла с детьми и притом отлично помнила, что это Фирт и Сара, учила малышку штопать белье. Руки, державшие иголку, принадлежали Милдред. Голос тоже был мой здешний. Потом я гуляла и видела летнее убранство деревьев. И название поселения само пришло мне в голову – Мелекатия. Может, мне его говорила Славия? Надо бы спросить. Хотя, может быть я его сама придумала во сне. Или услышала от кого-то из детей. Валекс всегда говорил только “деревня” и “эта дыра”.

– Мелекатия, – сказала я шепотом, глядя в потолок, на котором плясали ночные тени. Перекатившись на бок, скоро я заснула вновь. И сны были уже более привычными.

Глава 9. Целительница

– Госпожа Славия, как называется деревня, из которой меня забрали? – спросила я свою наставницу и покровительницу утром, едва явившись в целительскую.

– Что, и это забыла? – охнула знахарка.

– Наоборот, кажется, вспоминать начала.

– Мелекатия, – сказала Славия, – назвали ее так в честь первой королевы и основательницы Бергетеи. Да, у нас женщина-правитель была. Единственная дочь короля. Он хотел ее выгодно сочетать династическим браком, да она уехала, собрав небольшую армию тех, кто поддерживал молодую принцессу. Об этих местах в те времена, двести лет назад, слава дурная ходила. Правил дракон-оборотень, дурного нрава мужчина. Народ свой запугивал и истреблял. Мелекатия вызвала его на бой и выиграла. Стала королевой этих земель. Они куда больше чем деревня да замок. Королева объединила разрозненные городки и деревушки, и получилась Бергетея.

– Арчибальд – потомок Мелекатии? – заинтересовалась я.

– Именно, – кивнула женщина, – какой-то пра-пра… не знаю уж даже сколько пра… внук.

– А далеко ли столица Бергетеи?

– Совсем близко, пешком правда долго идти, но в повозке меньше чем за полчаса добраться можно.

Мы мирно переговаривались на рабочем месте, поскольку кроме нас никого не было. Славия разложила на столе знахарские принадлежности, надела свой белый чепец и серое платье, мне выдала такую же форму. Я уже протерла полы в комнатке, где она принимала пациентов и полила лекарственные растения в горшках. А никто так и не приходил.

– А часто бывают пациенты тут? – спросила я.

– Да почитай каждый день. Сама понимаешь, целительская для простого люда не предназначена, только для обитателей замка. Королевской семьи, придворных и обслуги. И когда гости приезжают, их здоровье поддерживать. Особенно после застолий. У деревенских свой знахарь есть. Но если очень серьезные хвори или эпидемии, не приведи Лорче, зовут и меня.

Теперь понятно почему пространства так мало – приемная комната и две палаты, на одного человека каждая.

– Вы сказали – королевская семья. А она большая?

– Любопытная ты, значит, уже на поправку идешь, – одобрила Славия, – но все же с вопросами к другим людям не допытывайся, мало ли какой человек. До беды недалече. Семья королевская в наши дни – это сам король и его родственники. В замке обитает тетушка Арчибальда по батюшке, и двое ее детей, сын и дочь.

Тут наша беседа прервалась. В дверь поскреблись, я поспешила открыть и впустила мужичка, одетого в просторные штаны и рубаху. Бедолага держался за щеку.

– Жуб ражболелся, матушка Шлавия! – прохныкал мужчина.

– А я тебе говорила, Равель, такие вещи запускать нечего, – строго напустилась на него целительница, – вот теперь мне на твою хворь придется столько усилий потратить! Пришел бы раньше, обошлось бы пятком минут. Милдред, неси чашу теплой воды.

Я пошла выполнять ее поручения, слыша, как ноет Равель. Судя по его виду, это рабочий при дворце Арчибальда.

Славия усадила больного в большое старое кресло, обтянутое чем-то вроде гобелена, велела открыть рот. Равель со стонами подчинился.

Целительница поводила руками над раскрытым ртом несчастного, что-то бормоча при этом. Затем приняла у меня чашу, которую уместнее было бы назвать глубокой миской, опустила туда ладони, словно смывая что-то. Вытерла кисти рук голубым полотенцем и продолжила свою странную процедуру.

Удивительно, но стоны Равеля становились тише, а потом и вовсе прекратились. Славия еще несколько раз омывала руки. Затем велела вынести воду на улицу и вылить на ближнюю к нашему крыльцу клумбу.

– И смотри, не расплескай! – напутствовала меня начальница. И вид ее при этом был суровый.

Интересные у них тут суеверия. Лечение руками, а болезнь она, видимо, как бы в воду переносит?

Я постаралась исполнить напутствие, не пролив ни капельки по пути. Клумбу, о которой говорила знахарка, я увидела сразу же. Странно было не обратить на нее внимание, когда я шла на работу, но это так. Не хватает мне пока сосредоточенности.

Странные там растения. Конечно, здесь пока весна вступает в свои права, листочки лишь проклюнулись недавно, а до цветов далеко, но списать то, что я вижу, на весенние заморозки, не выходило. Клумбу занимало растение кустарникового вида, его абсолютно черные веточки дотягивались мне чуть выше пояса. И листочки, с чайную ложку размером, были такого же цвета как и ветви. Я разглядела колючки, как у розы. Интересно, какие цветочки здесь проклюнутся?

Вылив воду под корни странного растения, вернулась в целительскую. Славия в это время проводила очередную процедуру. В ее правой руке было что-то, подозрительно напоминающее косточку. И она тлела, распространяя дымок с ароматом незнакомых мне пряностей.

– Шире рот! – велела женщина, и засунула косточку непосредственно в очаг боли. Равель вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув в кресле.

– Терпи! – велела Славия. – И скажи спасибо, что выдирать не стала.

– Шпаши…

– Нет, сейчас молчи. Потом скажешь.

Поколдовав таким образом, целительница дунула на косточку, дым прекратился. Славия кинула свой варварский инструмент в жестяное мусорное ведро. По звуку я поняла, что оно пустое.

– Все, свободен. Только вот горяч-корень возьми.

Славия протянула мужчине маленький серый мешочек.

– Как отек спадет, жуй по корешку перед сном, три дня. Потом ко мне приходи. Обязательно приходи, понял? Если опять запустишь, не приму больше.

Равель с трудом вылез из кресла и закивал.

– Спасибо, матушка Славия, ужас как больно было.

Он больше не шепелявил!

– Я вам потом яичек утиных занесу, – пообещал он. И поспешно откланялся.

– Он яйцами с вами расплачивается? – удивилась я. Неужто тут принято натуральное хозяйство?

– Нет, – улыбнулась женщина, – платит королевское казначейство. Мне жалование определено. А Равель так свою благодарность выражает. Он птичник.

– А я думала, что все необходимое для жизни в замке производится в Мелекатии, – растерялась я.

– Почти всё, – подтвердила Славия, – но птицу мы тут держим свою. Рядом есть пруд, где Равель своих уток да гусей разводит.

– Госпожа Славия, мне так много еще нужно узнать! – воскликнула я почти в отчаянии. – Чтобы не путаться. Как что устроено и работает… я даже не знаю, что за растение сейчас поливала!

– Это бедохват, – ответила целительница, – питается болью и страданиями. Такие кустарники всегда сажают при домах знахарей. Ты права, вспоминать как тут да что, тебе надо, и в том лучше всего помогут наблюдения. Сейчас навесим замок на целительскую и сделаем перерыв. Свожу тебя на рынок, как и обещала.

Глава 10. Рынок

Славия и я облачились в обычную одежду. В своем черном строгом платье она смотрелась сурово, как директриса пансионата для девочек, например. Мой простой наряд деревенной девушки был удобным, опрятным и мне нравился. Длинная просторная блуза, цветом где-то между белым и бледно-желтым и коричневая юбка из плотной ткани. А поверх этого – теплая накидка из сукна. На улице ярко светило солнце, но свежий ветерок мог и продуть.

Я удивилась, когда целительница подозвала сонного парня с соломой волосах и велела ему собрать нам повозку.

– А мы разве не в деревню? Она же близко тут совсем.

– Деревенский рынок сейчас пустой и там с тебя втридорога сдерут, – обстоятельно ответила Славия, – весна, новый урожай не скоро, запасы подъедают. И если утварь какую на продажу выставят, в цене не постесняются. Туда надо летом ходить, на ярмарку.

– Тогда на какой базар мы отправляемся? – спросила я, и сердце подпрыгнуло от превкушения узнать что-то новое.

– В сам Верегот, – ответила знахарка.

Увидев, что это название ни о чем не не сказало, она вздохнула.

– Вернемся, попробую тебя подлечить. Что-то шибко у тебя все стерлось в голове. В столицу мы едем. Я тебе говорила, она рядышком тут совсем. И там базарная площадь есть. На нее круглый год изо всех городков и поселков люд съезжается. А многие деревеньки так вовсе на отшибе, и торговцам не особо хочется совсем без прибыли возвращаться. Так что иной раз можно очень удачно закупиться.

Пока она это рассказывала, парнишка успел подвести к нам крытую повозку, запряженную двумя лошадьми.

Я запрыгнула внутрь, отметив, как пружинят мои молодые ноги, насколько подвижны суставы и как же легко дается теперь каждое движение. Вот так выглядит вторая молодость.

Повозка оказалась куда уютней телеги суконщика. В ней было две лавки, обитых мягкой тканью, и можно было сидеть на них, выпрямив спину. Так что доехали мы с комфортом.

По пути знахарка интересовалась, не болит ли у меня голова, нет ли кружения перед глазами или тошноты. Получается, симптомы сотрясения мозга тут тоже знали, просто методы лечения были очень специфическими.

– Выйдем на базар, молчи, я буду торговаться сама, – предупредила Славия, – пока ты молодая незамужняя девица, тебе, по мнению этих чурбанов, впору самой на прилавке находиться среди товара.

Меня от этого покоробило. Лишнее подтверждение, насколько бесправна я тут оказалась.

– Даже если тебя окликать будут, хоть за юбку пусть дергают, к прилавкам каким попало не иди, только куда я скажу.

Когда мы приехали, я поняла, что меня чуточку укачало. Вылезая из повозки, я чуть не упала, но на ноги встала крепко и почти ровно. И тут же принялась вертеть головой.

Мы стояли у высоких деревянных ворот, на которых было написано что-то непонятное. Да, я же в другом мире, язык совсем другой.

Но все равно странно, почему устную речь я понимаю, а письменная кажется незнакомой?

Моргнув несколько раз, я поняла, что буквы вдруг словно перестроились и выглядят уже более осмысленно. Зажмурилась еще разок, потом открыла глаза…

“БАЗЗАР”

Да, вот так, через два “З”.

Войдя в арку ворот, я увидела типичную ярмарку. Длинные ряды, заваленные товаром, зазывалы рядом с торговыми местами и толпа зевак. Рыночная площадь была огромной, я не могла увидеть, где она заканчивается.

– Здесь и потеряться немудрено! – испугалась я.

– Потому-то надо вместе держаться.

Славия выдала мне угрожающих размеров тряпичную сумку.

– Покупки складывать будешь, – сказала она мне, – если тяжело будет, мне отдашь.

Я кивнула и мы нырнули в людское море. Хотя нет, я преувеличиваю. Скорее, небольшую речушку со спокойным течением. Посетителей было много, но они лениво бродили между рядами, согреваясь под весенним солнышком и подставляя лица ветерку.

– Картошка! Свекла! – кричали с одной стороны.

– Огурчики соленые! – вторили с другой.

– А свежей зеленью и овощами тут не торгуют? – с интересом спросила я.

– Нет, это все только для королевского двора выращивается в тепличниках круглый год, – пояснила Славия, – обычный люд только запасами из погребов питается, пока новый урожай не пойдет. Но скоро уже и сезон начинается.

Я с интересом оглядывалась по сторонам, рассматривая торговые ряды. Мы миновали продуктовые прилавки, заваленные сыром и колбасами. Запах стоял такой, что рот наполнился слюной.

– Еды нам не надо, идем туда где вещи, – Славия ухватила меня за пустую сумку, как за поводок.

Я бежала за ней как собачка, радуясь, как она здорово придумала способ нам не потеряться.

Но тут нас резко разлучили. Шустрый чернявый парнишка с белой курицей под мышкой резво пробежал между нами, разорвав нашу цепочку. Сумка осталась в моей руке. А я провернулась чуть ли не вокруг себя.

– Держи вора! – заорал здоровый рыжий мужик, и вокруг началось шевеление. Меня откинули к прилавку, на котором гордо высилось что-то похожее на пулемет. Длинное дуло и огромные шелезные колеса. Приглядевшись, я поняла, что это скорее какое-то сельскохозяйственное типа плуга.

Отступив на шаг назад, уткнулась во что-то мягкое. Или в кого-то.

– Простите, сударь, – на всякий случай сказала я, еще точно не уверенная, в кого именно вписалась. Обернулась и обмерла, увидев лицо своего мужа Федора. Кожу на моих щеках стянуло, волосы на затылке приподнялись от ужаса. Я ведь понимала, что его не может здесь быть.

А он хищно улыбнулся, как никогда не делал на моей памяти. Обнажились длинные ровные зубы. Совсем не как у Федора.

– Ну что, Мила, – прохрипел он незнакомым голосом, – повторяешь прежние ошибки? Все та же наивная домашняя клуша? Прибыла на новое место, получила новое тело, такое же безмозглое, как старое, хоть и молодое.

Я попятилась, с ужасом глядя на Федора.

– Дурой ты померла, дурой и воскресла. Сейчас вот подмигнет тебе темный король, и ты пойдешь покорно как корова к мяснику на заклание…

Мне стало дурно, мир передо мной закачался. Я закричала.

– Милли, что с тобой? – услышала я над самым ухом голос Славии.

– Там… там… – повернувшись к целительнице, я испуганно тыкала пальцем перед собой.

– Своего женишка увидела и перетряслась, понимаю, – сказала добрая женщина.

Женишка? Так это – кузнец Грэг? Но почему он так похож на моего мужа и знает, кто я?

Снова посмотрев на него, я увидела совершенно другое лицо. Черные как крыло ворона волосы с двумя большими залысинами. Спутанная борода лопатой, маленькие и угрюмые карие глаза. Ничего общего с Федей! Или тот куда-то успел убежать?

– Чего уставилась? – заговорил кузнец, и я поняла, что голос тот же самый. Привидится же черт знает что.

– Напугал девицу, черная душа! – накинулась на его Славия. – Признавайся, что ты ей такого навёл, что она позеленела от жути?

– А это не я, – хрипло ответил Грэг, – она сама увидела и услышала то, что больше всего ей неприятно. И кажется, не тараканов.

– Пойдем, детка, – потащила меня прочь от страшного кузнеца Славия.

Когда мы отошли подальше, я перевела дух и спросила:

– Что это было, госпожа Славия? Я видела и слышала странные вещи.

– Кузнец – черный колдун, – ответила знахарка, – с мертвецами якшается. С воронами разговаривает. И от людей отгораживается. Если его кто врасплох пытается застать, будто на зеркало натыкается. Только оно тоже черное, искривленное. Все дурное показывает. Страхи и сомнения. Вот и ты увидела то, чего сама в себе боишься.

Что ж. Похоже на правду. И как бы дико ни звучало – к словам моего “искривленного отражения” стоило прислушаться. Я как пришла в себя, только и делаю, что повинуюсь, приспосабливаюсь к обстоятельствам и страдаю.

Возможно, судьба посмеялась, засунув меня в это недружелюбное и малоразвитое место, где жизнь юной девушки обычный товар для ее опекунов.

Но для меня это возможность создать совершенно новую версию себя.

ГЛАВА 11. Покупки

Я постепенно выходила из своего заторможенного, шокового состояния. И во многом этому способствовало то, что я видела вокруг.

Недаром опытные путешественники советуют знакомиться со страной через национальную кухню и в обязательном порядке посетить местные рынки. Многое становится понятно о людях, которые населяют страну. А в моем случае был целый новый мир, который изначально показался мрачным, глухим средневековьем, с щепоткой магии, создававшей хоть какой-то комфорт.

Я представляла себе серых, унылых людей, вечерами штопающих мозолистыми руками дыры в одежде при слабом свете свечи. Или даже лучины.

Но эта ярмарка переворачивала мое изначальное видение полностью.

Я увидела прилавок, полностью заставленный фигурками, по виду – керамическими. Они были ярко и весело расписаны. Ассортимент предлагался невероятно широкий – от крохотных фигурок до массивных статуэток, вполне пригодных в качестве украшений для сада.

Одиночные человечки, животные, птицы и предметы, а также целые композиции.

Ноги сами понесли меня к этой красоте, но Славия дернула за сумку:

– Милли, я же просила подходить только куда сама тебя поведу!

Но потом, посмотрев на мое восторженное выражение лица, целительница смягчилась:

– Нравится? Сама люблю эти безделушки. Хорошо, давай выберем тебе сувенирчик. Чтобы комнатка смотрелась уютнее. Но о цене договариваться буду я!

Хозяин прилавка безошибочно вычленил нас из остальных зевак. Опытный взгляд торговца остановился на Славии.

– Сюда, матушка! – замахал он руками. – Только сегодня для вас действует редкое предложение. Красивым женщинам две игрушки по цене одной!

А не такое уж тут дремучее средневековье! Тут настоящий маркетолог работает. При этой мысли я почувствовала легкий укол в сердце. Моя дочка училась на рекламщика и частенько рассказывала мне о подобных манипуляциях.

Как она сейчас? Грустит по матери, наверное, места себе не находит.

– И ты хочешь мне сказать, что этот расписной черепок в латах стоит три махи? – услышала я ироничный голос Славии.

– Больше уважения, госпожа! – обиделся проныра-торговец. – Это наш король Арчибальд!

– Совершенно не похож, – отрезала моя покровительница, – а ты надуть нас хочешь. Сбыть две фигурки по цене трех. Пойдем, деточка!

И она подхватила меня под руку.

– Стойте, стойте! – заволновался продавец, не желая отпускать таких перспективных клиенток.

– Зачем вам этот мусор? Только место на полке занимать. У меня есть полезная вещь. Вот.

И он выудил из великого множества фигурок совершенно особенную композицию. Это же слоны! Они тоже водятся в этом мире, надо же.

Почему-то наличие людей в той же комплекции, к которой я привыкла, меня не удивляло. А то что животные похожи на земных, поразило.

Два слоника из белой глины твердо стояли на коротких массивных ножках, удерживая вытянутыми хоботами массивный темно-синий шар. Приглядевшись, я увидела на нем стрелки.

Это часы, с циферблатом!

И стрелки в них привычного мне вида, только чуточку перекрученные. Правда, цифры выглядели сначала непонятно, но я снова проморгалась и получилось как с буквами. Странные символы стали четкими и я соображала, что они обозначают.

– Вещь полезная, – одобрила Славия, – но ты же, мошенник эдакий, снова попытаешься содрать тройную цену.

– Вам отдам почти даром, – мужчина сделал паузу и торжественно произнес, – десять мах!

– Воришка! – возмутилась целительница. – Ей три махи вся цена.

– Не могу отдать дешевле пяти! – почти жалобно сказал торговец.

Славия выразительно посмотрела на него. Продавец вздохнул и смирился:

– Берите за четыре. Последняя цена.

– Идет.

И Славия деловито полезла за кошельком. По ее лицу я видела, что покупка выгодная.

Дальше мы отправились в ряды с одеждой и прочими тряпичными изделиями. Пледы, полотенца, расшитые салфетки, игривые коврики, что можно класть в прихожей под дверь.

Здесь было столько всего яркого, уютного, домашнего.

Мир обретал для меня новые краски, становился более объемным и живым. Я поймала себя на мысли, что вполне могла бы его полюбить.

Мы обзавелись тряпочками для уборки, одеянием, похожим на домашний халат, парой простых и добротных платьев и скромными, но крепкими женскими ботами.

Кроме того, Славия купила для меня письменные принадлежности. Она удивилась, когда я сказала, что умею читать и писать. Хотя насчет последнего у меня пока и были некоторые сомнения. Но толстой пачке листков из плотной желтоватой бумаге и заостренной металлической палочке, в комплекте с которой шли пузатая чернильница из зеленого поделочного камня и два пузырька с синей густой жидкостью, я обрадовалась.

Еще целительница взяла несколько разноцветных атласных лент, которые я могла бы повязать на голову.

Напоследок мы пробежались по ряду, где продавались лекарственные травы и корешки, а также разные целебные артефакты. Моя покровительница взяла кое-что для себя.

– Итого, мы потратили на твое обустройство почти двадцать пять мах, – сказала Славия, – для первого дня достаточно.

– Как же я с вами рассчитаюсь? – этот вопрос не переставал меня волновать.

– Разберемся после, а теперь пойдем. Может кто в замке еще заболел, а мы с тобой тут гуляем.

Мы поторопились в повозку и скоро уже добрались до владений короля Арчибальда.

Когда мы уже подходили к целительской, нас окликнул мужской голос:

– Эй, знахарки! Что-то долго вас ждать пришлось. Тут помощь нужна, а вы ходите где-то.

Обернувшись, я увидела молодого человека, одетого по местной высокой моде в кожу с металлическими вставками.

Он был совершенно незнаком мне, я видела его впервые, это точно. Но почему-то при взгляде на него я почувствовала, как по позвоночнику пробежала холодная колючая волна, меня охватил какой-то звериный страх.

Как странно.

– Мы ненадолго отлучались по важному делу, аэлон Тибор, – спокойно сказала Славия, – пойдемте.

Аэлон – это, видимо вежливое обращение к благородным мужчинам.

Но кто же он? И почему вид этого внешне привлекательного юноши так странно на меня подействовал?