Читать книгу: «Так и живём», страница 2

И опять она одна, опять не знает, куда себя девать. А зима такая длинная, вечера уже с четырех часов тёмные, никуда не выйдешь, да и сообщение плохое. Летом хоть на велосипеде в магазин или на почту съездишь, а зимой по сугробам далеко ли уйдёшь. Что делать? Лера продолжала просматривать объявления о знакомствах, так, ради интереса. Всё одно и то же: старые бабы ищут себе мифических кавалеров. Вдруг она наткнулась на необычное объявление: «Одинокая женщина ищет себе сестрёнку, о которой будет заботиться, как о родной». Лера подумала: «А ведь это неплохо иметь сестру, у неё ведь в жизни не было сестры, был только брат, который живёт там, в Перми, и которого она и братом-то не может назвать – сейчас, наверно, совсем спился».

А тут сестрёнка. Какая она, сколько ей лет? Где работает? Лера написала письмо. Ответ пришёл скоро, вместе с фотографией Вали. Лере понравилось её лицо – миловидное, с худыми скулами; и в то же время с острым волевым взглядом. Что-то в этом было необычно, заинтриговало Леру. Она написала ещё письмо, отправила свою фотографию, но о возрасте своём пока не говорила. Она уже знала, что Валя моложе её на пять лет, и стыдно ей как-то было в немолодые свои годы в сестрёнки набиваться. К тому же в объявлении Валя говорила, что будет заботиться о сестрёнке, имея ввиду, наверное, о младшей, а тут выходило что-то не то…

«Ну ладно, посмотрим,– думала Лера.– Приедет, а там разберёмся, что к чему». А Валя обещала приехать только в начале лета, когда пойдёт черника. С трудом Лера дождалась конца зимы, а потом серой слякотной весны. Наконец лес оделся в зелёный наряд, засветило яркое солнце, на траве уже заблестели красные ягоды земляники. А вот и черника стала поспевать. Надо Вале писать, чтоб скорей приезжала, пока не собрали возле дома, а то придётся далеко ходить.

И вот настал день, когда должна была приехать Валя. Лера с утра волновалась, вечером поехала на велосипеде встречать её. Было уже темно. Валя приехала из Москвы на междугородном автобусе. Как только она вышла из автобуса, почувствовала сильный запах сосен, свежий воздух. Таким воздухом она, казалось, никогда в жизни не дышала. Её ждала Лера. Она стояла одна. А за её спиной был пугающе тёмный лес. На этой остановке, ближайшей к Лериному дому, не было ничего – ни домов, ни даже самой автобусной остановки – только сосны, сосны, сосны. И рядом с Лерой её старенький велосипед, который она придерживала одной рукой.

Валя показалась Лере какой-то худенькой. По фотографии она казалась ей крупной женщиной. Волосы у Вали были седые, но красивые, вьющиеся. Лера поставила Валины вещи на велосипед, и они пешком пошли к дому: через тёмный лес, через поляну молодых пушистых сосенок с бойко цветущим разнотравьем вокруг них, через картофельное поле, потом начинались уже дачные дома, и, наконец, Лера показала на блочный обшарпанный трёхэтажный дом: «Во-о-он там моя лоджия,– во-о-он там, на втором этаже, я там сплю».

Валя привезла с собой из Москвы бутылку хорошего дорогого коньяка, икру, коробку шоколадных конфет, ещё кое-что для стола. Пока они шли до Лериного дома, в разговорах неловкость первой встречи постепенно уходила, уступая место простой беседе. И сейчас обе, уже успокоенные, в приподнятом настроении сели за ужин. Поужинали вкусно, весело, с аппетитом. Обе понравились друг другу. Как это ни удивительно, действительно почувствовали какое-то родство душ. Лера вставляла в магнитофон кассеты с музыкой, какую имела. Они рассказывали о себе, о своей жизни. У Леры был хоть сын в Петербурге, внучки, невестка; хоть и теоретически, но были. Валя была на свете абсолютно одна. У неё никогда не было мужа, не было детей, родители рано умерли. Тем не менее, беспомощной она вовсе не казалась. Наоборот, в ней чувствовалась такая сила, такая мощь, какую Лера не ощущала даже ни в одном из своих мужей: ни в первом, ни уж тем более во втором.

Они разомлели после выпитого коньяка, после вкусного ужина, после такого чудесного ужина, которого не было уже давно, ни у той, ни у другой. Стало жарко, и Валя, сняв свитер, осталась в одной кофточке с короткими рукавами. Лера удивилась ее мускулам на руках, но ничего не сказала. Валя стала подпевать песне, которая лилась из магнитофона. Голос у неё был мягкий, бархатный, приятный, и Лера попросила её спеть что-нибудь из своих любимых песен.

– Я романсы люблю,– сказала Валя, не зная, как новая подруга в своей «тайге» отнесётся к такому жанру.

– Я тоже люблю,– с жаром заявила Лера.

Оказалось, что они обе любят одного и того же исполнителя романсов Олега Погудина. Лера видела его только по телевизору, а Валя несколько раз была на его концертах. Ей нравился весь облик молодого стройного паренька, его удивительный, чисто русский голос с простыми милыми интонациями.

– Спой какой-нибудь романс из его репертуара, – попросила Лера.

Валя запела. Лера в умилении слушала, а потом просила спеть ещё и ещё. Потом вспомнила, что в магнитофоне есть записывающее устройство, и начала записывать.

– Ты уедешь, а я буду слушать твои записи. Валя, польщённая вниманием благодарного слушателя, с удовольствием пела, уже не стесняясь. Иногда, входя в роль настоящей певицы, вскакивала с кухонной табуретки, комично складывала на груди руки, театрально протягивала их вперед. Они от души хохотали, хохотали как в далекой и уже забытой молодости, когда были девчонками. Их смех тоже записывался на магнитофон. Валя требовала стереть с плёнки хохот, Лера настаивала оставить. Она будет всё это слушать, когда останется одна, и ей будет также хорошо и весело, как сейчас. А сейчас они чувствовали себя подругами, почти сестрами.

У Вали оказались золотые руки. Она починила второй велосипед, стоявший у Леры в сарае, и теперь они могли ездить купаться на двух велосипедах. Однажды, пока ехали, начал вдруг моросить дождь. Доехали до реки, решили переждать дождь под деревом, но непременно искупаться. Так и сделали. Дождь прошёл так же неожиданно, как и начался. Вода была тёплая, приятная. Лера поплыла, сильно работая руками, за ней Валя, но скоро начала отставать. Лера сплавала на другой берег, нарвала букет кувшинок для Вали. Когда выходила из воды, чувствовала пристальный Валин взгляд, оценивающий её стройную, благодаря постоянному движению, фигуру, не лишенную женственности. Чего никак нельзя было сказать о самой Вале. Она, казалось, вся состояла из мускулов: сильные, как у мужчин, ноги, мускулистые плечи и руки. Лера осторожно спросила:

– Ты спортом, что ли, занимаешься?

– Да, – ответила Валя. – Приходится тренироваться каждый день. Профессия у меня такая. Потом как-нибудь расскажу. Сейчас не хочу. Лучше скажи, где ты плавать так научилась?

– Сколько я себя помню, всё время далеко плавала. Люблю я плавать. Вот я тебе сейчас случай расскажу. Мы как-то с первым моим мужем, ещё когда в Перми жили, поехали отдыхать на Каму. А Кама, знаешь, какая широкая…. Он сидит на берегу, а я поплыла, решила до другого берега доплыть. Доплыла, повернула назад, и вдруг вижу, баржа плывёт и тащит за собой лес; и не видно конца-края этому лесу. Думаю, как же я обратно-то вернусь, замерзать уже начала. Всё же поплыла, доплыла до этого леса. Что делать? Вскарабкалась на брёвна, и по ним перебралась на другую сторону, чтобы поплыть к берегу. Плыву и чувствую, что уносит меня мимо того места, где мы с мужем остановились. Вижу, бегает он по берегу, волнуется, а меня всё дальше проносит, а там уже берег крутой начинается, не выбраться. А силы мои, чувствую, кончаются. Спасло меня тогда только то, что плыл какой-то рыбак в моторке. Я кричу ему. Он увидел, втащил меня в лодку. Если б не он, всё, не выбраться бы мне тогда.

Обратно они ехали по узкой лесной тропинке, опять мимо злополучного маслокомбината. Потом остановились пособирать подосиновики, чтобы поджарить на обед, чернику. Устав, Лера легла в мох, в блаженстве растянула тело на мягком зелёном ковре. Валя последовала её примеру. Так лежали они рядом, глядя на вершины сосен, на очистившееся от облаков небо. Валя не думала, что это так приятно, вот так лежать на мхе в безлюдном лесу, вдыхать настоянный на соснах воздух.

Лера вдруг сказала:

– Знаешь, Валя, о чем я мечтаю? Только не смейся. Не будешь смеяться?

– Не буду.

– Точно не будешь? Знаешь, какая у меня мечта?

– Ну, какая?

– Залезть на сосну, привязать туда люльку и жить там.

Валя не могла удержаться от смеха.

– Ну вот, а говорила, что не будешь смеяться.

– Но подумай. Народ пойдёт в лес, посмотрит вверх, а там ты болтаешься в люльке.

– Это я, наверно, от одиночества уже схожу с ума,– печально сказала Лера. – Но мне так хочется.… Сверху всё, наверно, выглядит совсем по-другому, посмотреть бы. Я бы там и ночевала.… Как мне хочется, ты не представляешь.

Придя домой, они ещё раз позавтракали, напились кофе, который обе любили. Часок отдохнули, а потом пошли к Мологе. Там у Леры была укромная поляна, где она собирала землянику.

Вечером за ужином они допили коньяк, и опять был Валин концерт. Но Лере уже и этого было мало. Уловив Валин московский акцент на «а», она стала просить сказать что-нибудь для записи.

– Ну, я не знаю, что сказать. Давай лучше стихи какие-нибудь почитаю. Есть у тебя стихи? У Леры была библиотечная книжка со стихами Андрея Дементьева, и она принесла её. Валя стала выбирать стихотворения на свой вкус. Лера записывала на магнитофон и не переставала восторгаться, какая Валя способная. Как выразительно она читает, ей только со сцены читать. Валя опять комично раскланивалась, подражая эстрадным артистам.

– Ты замужем была когда-нибудь? – спросила Лера.

– Никогда, – решительно ответила Валя.

– А что, не встретила что ли никого?

– Каждый день встречаю. Знаешь сколько у меня мужчин на работе? И все под моим началом. И все должны слушаться меня и подчиняться. Так что у меня с мужчинами особые отношения. Так постепенно они всё больше и больше узнавали друг о друге.

На следующий день к ужину Лера съездила в магазин и купила кагор, но после него Валин голос почему-то не зазвучал. Пришлось на следующий вечер опять покупать коньяк; и опять были романсы, восторженные возгласы такой на редкость благодарной слушательницы, смех. Валя не особенно рассказывала о своей работе, но и без того Лера поняла, что она служит в органах безопасности и занимает высокий пост. И тем более её поражало, как при такой профессии, в таком сильном мускулистом теле, может скрываться такая нежная чувствительная душа. Такая восприимчивость к утонченной салонной музыке, к хорошим стихам.

Неделя пролетела незаметно. Вместе они насобирали Вале ягод. Обратно она решила для разнообразия возвращаться в Москву поездом. Лера опять поставила Валины немногочисленные пожитки на велосипед, и они пошли на станцию. Валя забралась в вагон. Лера, не любившая никаких сентиментальных прощаний, села на свой велосипед и поехала домой.

Из окна ещё стоявшего на платформе поезда Валя наблюдала за удаляющимся велосипедом; он становился всё меньше и меньше. Валя – далеко не поэт; ей никогда в голову не приходило сочинять стихи, а тут вдруг неожиданно сложились фразы:

Одиноко опять. Гляжу я в окно.

Только лес да вокзал – всё чужая округа.

А тебя уже нет, ты уже далеко.

Вновь увижу ль тебя, родная подруга?

Но они встретились. Этим же летом Валя приезжала к Лере ещё два раза. Они уже были как настоящие сёстры. Обе они считали, что им необыкновенно повезло, что они вот так неожиданно нашли друг друга. На второй раз Валя привезла в подарок Лере дорогие часы, подарила мобильный телефон, чтобы они могли перезваниваться. Лера не хотела, было, брать подарки, но Валя уверила, что это не разорит её; у неё хорошая зарплата; она даже помогает детскому дому.

Потом Валя уехала на полгода в командировку на Кавказ. Они переписывались, созванивались. Лера говорила, что она чуть ли не каждый день слушает её романсы. А весной Валя пригласила Леру к себе в Москву, заранее спрашивая, куда бы та хотела сходить. «В зоопарк мечтаю попасть», – отвечала в письме Лера.

В день приезда Валя была на службе, и встретить её не могла. Зато Москва встретила Леру суматохой вокзала. Выйдя из поезда, ей начало казаться, что она никогда не выберется из толпы, заблудится, пропадёт. И действительно, она заблудилась в переходах метро. Но не растерялась, пошла искать полицию. Молоденькие полицейские заулыбались, написали ей в записке, как лучше ехать. И она наконец-то добралась до Валиного дома на самой окраине Москвы.

На следующий день они пошли в зоопарк. Весна была ещё холодная, зябкая. Большинство зверей находилось в тёплых отапливаемых помещениях. На открытом воздухе были в основном звери с густой шерстью: лисы, верблюды, тигр, волки. Подруги-сестры сначала пошли на новую территорию, прошлись мимо клеток с обезьянами, с интересом наблюдая за их шалостями, особенно забавны были обезьяны-детёныши. Потом пошли на старую территорию. Подошли к клетке с красными волками. Пока Валя изучала табличку с надписью, где обитают красные волки, Лера в упор разглядывала мечущегося по клетке зверя. Он под её пристальным взглядом вдруг остановился и начал тоже пристально смотреть на неё. Это продолжалось несколько секунд, и вдруг волк единым рывком прыгнул на Леру. Его зубы, если б не металлическая сетка ограждения, вонзились бы ей в горло. Валя увидела этот прыжок со стороны. Он был как в дикой природе. Волк повис на металлической сетке, зацепившись когтями. Лера, словно завороженная, всё стояла против волка, но он уже спрыгнул на землю и опять стал метаться по клетке.

«Надо же, – думала Лера, – сколько ходила по своей «тайге», ни разу не встретила волка. А тут в центре Москвы набросился…»

– Бедный,– промолвила она.– Ещё одна одинокая душа. Посадили тебя в клетку, отделили от всего остального мира на всю оставшуюся жизнь; и не выбраться тебе из этой клетки никогда. Остаётся только есть, пить да бегать из угла в угол целый день. Вот и бросаешься на людей.

Осенью Валя опять приезжала и жила у Леры. Опять чудесно они проводили время. Валя насобирала целую корзину брусники, чтобы увезти домой. Зашёл разговор, чтобы перебраться Лере в Москву. Валя обещала купить для неё однокомнатную квартиру; куда ей ещё тратить деньги… Лера отказалась. Только после визита в Москву она поняла, что её место здесь, среди лесов. Тот волк дал ей понять это. В Москве она тоже будет сидеть в клетке, только в каменной. А без леса ей, как тому волку, жизнь будет не мила.

МОБИЛЬНИК

У меня мобильник – ну прямо проходной двор. Приходят все, кому не лень. Мне то и дело приходится читать какие-то несуразные сообщения, прибывшие неизвестно от кого, отвечать на какие-то странные звонки.

– Погасите в ближайшее время задолженность по кредиту, – звонят мне из банка.

– Какую задолженность? – пугаюсь я. – Знать не знаю. И в мыслях не было брать кредит.

–Всё сходится на вас, – непреклонно отвечают из банка, – и имя, и отчество, и фамилия.

Звонок повторился через две недели.

– Отстаньте, – говорю. – Надоели со своим кредитом, без вас забот хватает.

Вроде перестали звонить. Отыскали, видно, кто у них кредит брал. Зато пошли сообщения.

«Не забудь, что завтра ты дежуришь»,– напоминает неизвестный.

«Где? Когда? – Опять пугаюсь я. – Кто это написал?»

Смотрю, номер отправителя какой-то незнакомый. Успокаиваюсь – наверное, ошиблись.

Через некоторое время другое сообщение:

«Срочно переведи мне 200 рублей. Серёга».

Не вытерпела, пишу ответ:

«Обойдешься, Серёга, без моих 200 рублей. Фёкла».

«Ты кто такая? – тут же получаю сообщение от Серёги. – Чего лезешь в мою мобилу?»

«Ну, наглость, – думаю, –я же ещё и виновата».

Опять сообщение:

«Завтра можешь спать подольше, никуда не спеши. Котик».

«Что такое? Что значит «спи подольше», когда в 8 утра я уже должна быть на работе. Неужели уволили втихомолку?! И потом, что это за подпись «Котик». С каких это пор наш зам. директора Константин Александрович стал Котиком?»

Бегу на работу ни жива, ни мертва. Прибегаю – вроде всё спокойно. Подруге Светке показываю послание.

–Да ты что? – изумляется она.– Константин Александрович уже третий день на конференции в Швейцарии. Станет он оттуда такие глупости писать?

Разозлилась я на этого котика. Думаю, напишу ему: «Ты не котик – ты балда». Может, в следующий раз внимательнее будет номер набирать. Но разумная подруга Светка отсоветовала.

– С каждым может такое случиться, – сказала она.

И точно. Через некоторое время вышел и со мной прокол.

Собрались мы со Светкой в кино. Зная её рассеянность, пишу ей на мобильник напоминание:

«Встречаемся у кинотеатра в 8 часов. Не опаздывай».

Получаю ответ:

«В 8 не могу. Смогу только через 5 лет, когда выйду на свободу. Вася».

Во дела! К заключенному попала. Что-то с номером, наверное, напутала.

НОВОГОДНИЕ РЕПОРТАЖИ

ИЗ ЗАГСа

Моя невеста Наталья не хочет брать мою фамилию. Говорит: «Ты – Рыбин, это ещё ничего. А я что, буду такая толстая Рыбина?..» Не хочет быть Рыбиной, а хочет остаться Крысиной. Мне тоже не особо нравится моя фамилия. И когда меня спрашивают: «Вы Рыбин?» Я обычно отвечаю: «Нет, я Рыбинович». Это как-то лучше звучит.

ИЗ ЗАЛА СУДА

Слушается дело о легковушке, въехавшей на автобусную остановку. И хотя по счастливой случайности никто из людей, дожидавшихся автобуса, не пострадал, все участники происшествия были страшно напуганы. Водитель легковушки даёт показания, и в конце своей речи пламенно заявляет: «Накажите меня как можно суровее». В зале слышится плач. Свидетели происшествия уверены, что его винить не в чем. Виноват водитель КАМАЗа, который вытеснил легковушку с проезжей части. Но и тот, как показала экспертиза, в момент происшествия был трезв, и объяснял случившееся тем, что шарахнулся от пытавшейся подсечь его иномарки. Где эта иномарка – бог его знает.

– В общем, никто не виноват, – заключает корреспондент.

С ШУМНОЙ МАГИСТРАЛИ СТОЛИЦЫ

– На улице Турская… нет, всё же Тульская… извините, отсюда не разберу названия – многокилометровая пробка,– бойкий корреспондент Чёртиков кричит, пытаясь донести свою информацию до телезрителей. – Скоро пуск объездной дороги – наверное, после Нового Года, которая разгрузит улицу. Я так думаю, вообще-то не знаю.

– Чего он не знает – он и сам не знает, – возмущается за кадром режиссер.– То ли не знает, когда пустят объездную дорогу; то ли не знает, разгрузит она улицу или нет. С какой улицы-то он передает? Никогда не поймёшь этого Чёртикова.

ИЗ КАБИНЕТА СТАРЕЙШЕЙ ПИСАТЕЛЬНИЦЫ

– Я сейчас застыла в своих мемуарах. Я их пишу уже 60 лет, а теперь мне кажется, что они сошлись с сегодняшним моим днём. И как-то не идут дальше.

– Эта задумчивость, этот уход в себя – многого стоят, – заявляет корреспондент.

С КОНФЕРЕНЦИИ КИНОПРОКАТЧИКОВ

– Нет, у нас доход стабильный,– говорит корреспонденту потомственный владелец Индийского кинотеатра. Он молод, богат, лицо его лоснится от удовольствия жить. – И отец мой и дед не жаловались на доходы. У нас все фильмы в Индии красивые, хорошие. Поэтому и сбор большой. Уж не знаю, что может случиться, чтобы был маленький сбор. Нет, у нас такого не бывает. Все фильмы нравятся зрителям.

ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ

– Алё! Вы меня слышите? – взывает в вентиляционную трубу корреспондент к живым людям под землёй.

– Слышим, слышим, но на ваши гадкие предложения отвечать не будем. И не пытайтесь нас отсюда выкурить. Пока не откроют молельню, мы отсюда не выйдем.

– Пока сектанты находились под землёй, молельню открыли, но они упорно не хотят в это верить. А теперь овраг завалило снегом, и до наступления весны сектанты, даже если и захотят, выбраться из-под земли не смогут,– заключает корреспондент.

ИЗ ДОМА ПРИВИДЕНИЙ

Дом в Алтайском селе, где пребывает привидение, по свидетельству очевидцев, был неоднократно посещаем НЛО. Ученый по паранормальным явлениям Шакаров проверил каждый угол дома, спустился даже в подвал, где кроме многочисленных бутылок из-под водки, ничего сверхъестественного не обнаружил. Однако жильцы утверждают, что им постоянно снятся кошмары, один жилец даже выбросился из окна. У другого пропала машина. Кому она, спрашивается, нужна? Из-за бездорожья здесь давно уже все ездят верхом на лошадях да в телегах. Все уверены, что всё это устроено пришельцами из других миров.

ИЗ КОНДИТЕРСКОГО МАГАЗИНА

– Умение продавать – искусство, – утверждает директор магазина Лариса. – И не собирался покупать, так купишь. Тут у нас свои хитрости. Например, самый дорогой товар нужно располагать на уровне глаз покупателя. Главное также интерьер магазина и яркое освещение. Конкуренция – страшное дело. Тут надо изощряться, чтобы привлечь покупателей. Например, мы постоянно распускаем по нашему магазину запах шоколада, кофе. Покупатель уже с порога фанатеет. Мы всё время начеку, ведь конкуренты не дремлют. Вот вчера, например, соседний рыбный магазин загнал в наш кондитерский запах рыбы. Естественно, все от нас разбежались. Побежали по запаху за рыбой.

ИЗ МАГАЗИНА МОДНОЙ ОДЕЖДЫ

О том, как правильно продавать делится менеджер Аделаида. Она знает всё:

– Главное – свет,– рассказывает она.– Примерочные должны быть светлыми, комфортными. Невидимые сети расставлены везде. Яркий элемент – оранжевый стул – создаёт позитивное настроение. Поэтому мы время от времени переставляем его от одного прилавка к другому. Куда поставим – туда и устремляется толпа шопоголиков. Опытные покупатели, мы уже заметили, завязывают у себя на пальце шарфик, который неслышно говорит: «Не покупай всё подряд!». Но куда этому шарфику против нашего оранжевого стула?…

С ГЛАВНОЙ ЁЛКИ СТРАНЫ

Аня Акишина, хоть и пишет с ошибками, но точно знает, чего она хочет от Деда Мороза. А хочет она ни много, ни мало – шубку, наподобие той, в какой приезжала из Парижа её тётя Агата.

А вот что сказал десятилетний Степан из деревни Кукушка, который приехал на ёлку впервые:

– Это были самые вкусные конфеты в моей жизни. По двум причинам: во-первых, потому, что они из Кремля; а во-вторых, я ещё никогда в жизни не ел конфет.

С МОСКОВСКОЙ ВЫСОТКИ

Осветители пытаются превратить высотку в Новогоднюю Елку.

– Мы поставим лазерные источники, и если в Новогоднюю ночь пойдёт снег, это будет настоящая Новогодняя ёлка, – говорят они.

– Ха-ха-ха! – смеётся корреспондент.– Какой снег? Кругом лужи!

С ЁЛОЧНОГО БАЗАРА

Как правильно выбрать ёлочку, рассказывает продавец Егор:

– Берёте понравившуюся ёлочку. Проводите рукой против шерсти – если иголки не осыпались, можете смело покупать.

– А если осыпались? – спрашивает дотошный корреспондент.

– Ну, тогда всё равно придётся заплатить – вы же испортили ёлку…

ИЗ КАБИНЕТА ДИЕТОЛОГА

– Не надо сдерживать аппетит до Нового Года, а потом набрасываться на еду, – утверждает диетолог Марина. – Веселье должно откладываться в памяти, а не в жировых тканях.

– Глядя на неё, этого не скажешь, – прячет усмешку корреспондент.

ИЗ КОСМЕТИЧЕСКОГО САЛОНА

– Пойду к другому зеркалу, посмотрю, окрасился ли цвет лица. Нет, всё такая же бледная, глаза хмурые, ничего не выражающие. Потребую деньги назад.

ИЗ КВАРТИРЫ ПРОСЛАВЛЕННОГО АРХИТЕКТОРА

Накануне Нового Года наш знаменитый архитектор празднует свой юбилей. Сегодня ему исполняется 100 лет. Праздничный стол уставлен всевозможными яствами. Именинник бодр, весел и остроумен.

– Николай Леонидович, как вы сохранили такой оптимизм? – спрашивает корреспондент. – Вы, наверное, вегетарианец, постоянно занимались спортом?

– Знаете ли, спортом у меня всю жизнь была работа. А поесть люблю, и чтобы пища была аппетитная, с приправами, – сказал архитектор, обильно перча горячую отбивную.

– Николай Леонидович!!! – кричат шумные гости. – Вы что будете пить? Шампанское, вино, коньяк?

– Знаете ли, и водку тоже.

ИЗ ГАЗЕТНОГО КИОСКА

(корреспондент забежал туда погреться)

Киоск светится новогодними лампочками, в витрине выставлены всевозможные ёлочные украшения, блестит мишура. Люди с удовольствием раскупают красочные журналы. А пенсионерка Телегина пришла за почтовыми конвертами. До этого она уже побывала на почте и в трех газетных киосках – нигде конвертов не оказалось. Но и здесь пожилая женщина-киоскер удивляется:

– Теперь уж никто не пишет писем. Но вы, я вижу.…Понимаю – денег на Интернет нет, мобильники дорогие....

Она скрылась под прилавком, откуда не появлялась довольно долго.

– Что вы там делаете? – спрашивает в узкое окошечко Телегина.

– Ищу вам конверт, – показалась, наконец, голова киоскера.– Вот, завалялся один, еле отыскала, – стёрла она рукавом пыль с конверта.

– Но мне нужно шесть, – говорит Телегина, – у меня шесть родственников и каждого надо поздравить.

– Ничем не могу помочь – конверт только один. Так что выбирайте из родственников самого любимого, – посоветовала киоскер.

ИЗ ГУМа

Корреспондент с оператором залавливают проходящих мимо людей для интервью.

– Нет-нет, я плохо причёсана, – бросает на ходу одна посетительница главного универмага Москвы.

– Я спешу,– отказывается от интервью респектабельный мужчина.

Наконец третья посетительница останавливается. Она без шапки, в распахнутом пальто, потому что ходит уже давно, и ей жарко.

– Как вам нравится убранство ГУМа? – спрашивает молодая корреспондентка.

– Всё чудесно! Празднично, ярко, необычно! На втором этаже даже играет оркестр! Я в восторге!

– Вы что-нибудь уже успели купить?

– К сожалению, нет, – смущается посетительница. – Разве здесь купишь? Цены заоблачные. Я сюда прихожу как в музей, полюбоваться красивыми вещами.

ИЗ ОТДЕЛЕНИЯ ПОЛИЦИИ

Гражданка Сендрикова решила в канун Нового Года порадовать свою старушку-мать и подарила ей вместо старенького матраса новую удобную перину. Матрас же она выбросила на помойку.

Но радости не получилось. Наоборот, старая мать пришла в отчаяние и призналась, что в матрасе были фамильные драгоценности, которые она берегла к свадьбе своей любимой внучки Иришечки.

Сейчас сотрудники полиции усердно ищут тот матрас. К поискам присоединились и многочисленные добровольцы.

ИЗ ПИТОМНИКА ДЛЯ БЕЗДОМНЫХ ЖИВОТНЫХ

– Поговорим с ветеринаром, – корреспондент передаёт микрофон ветеринару питомника. – Какие сейчас у вас живут животные?

Не привыкший говорить на публику ветеринар смущается, мнётся, путается:

– Сейчас у нас собаки, кошки, змеи, один крокодил – около помойки нашли, в сугроб зарылся, словно медведь в берлогу, только глаза торчали; три черепахи – тоже кто-то поигрался и выбросил. Крокодил кашляет постоянно. Даём ему лекарства. А вот вчера пришла к нам в питомник бездомная лошадь со сломанной лапой, – ветеринар замялся, подыскивая более правильное слово, но, забыв, по-видимому, что у лошадей не лапы, а, как и у человека, ноги, поправился, смущаясь, – со сломанной задней конечностью. Не успеваем лечить. А они всё прибывают и прибывают. Недавно целая стая собак пришла. Как-то прознали, что здесь кормёжка неплохая, вот и пришли. Клеток уже не хватает.

С КОННОГО ЗАВОДА

– Эх, посмотрите, какую мы тройку вырастили, – хвастается директор завода прибывшему корреспонденту. – Вот это коренник, а эти две пристяжные. Конечно, главный в тройке коренник. Пристяжные подчиняются ему во всём: куда он – туда и они. Да вы садитесь в сани-то, прокатимся с ветерком.

Корреспондент опасливо подходит к тройке серых молодых лошадей, готовых с радостью мчаться по сияющей белизне снежной дороги. Он ищет, чем бы пристегнуться в санях.

– Тут страховочных ремней нет, – заметив беспокойство корреспондента, говорит директор. – Чего уж, только три лошадиные силы.

– А почему на тройке колокольчиков нет? – спрашивает корреспондент.

– Колокольчики раньше только на почтовых упряжках были. Это что-то вроде современного спецсигнала на автомобиле. Звенит колокольчик – значит, почту везут.

С КРЫЛЬЦА ДВОРЦА ПРАВОСУДИЯ

– Скажите, пожалуйста, – подбежал корреспондент к только что вышедшему из зала суда адвокату. Адвокат защищал интересы «звездного» певца Фёдора, поссорившегося со своим продюсером, и избившим его, – вы довольны решением суда?

– Разумеется, – улыбается самоуверенный, вальяжный адвокат. На нём дорогой тёмно-серый костюм с красной бабочкой. И он больше похож на народного артиста, чем на строгого служителя правосудия.

– Вы получите большое вознаграждение за то, что выиграли дело?

– Думаю, что да. Фёдор обещал мне Новогодний подарок.

– А какой? – мельтешит любопытный корреспондент.

– Думаю, что хороший. – На лице адвоката масляная улыбка. От избытка радостных ощущений от выигранного процесса он потерял бдительность. Но тут же спохватился и, сделав простецкую физиономию, спешно добавил: – Наверно, песенку споёт.

ИЗ СУГРОБА

Выйдя утром из подъезда своего дома, корреспондент Грошиков вдруг услышал радостные вопли, которые раздавались откуда-то из-под сугроба. Он попытался разрыть сугроб руками, и здесь к изумлению своему обнаружил улыбающуюся физиономию соседа по подъезду наркомана Степана. Грошиков стал вытаскивать Степана из сугроба, но тот упирался и кричал: «Я чувствую себя комфортно на Лазурном Берегу!».

ФОТОШОП

Вы думаете, что фотомагазин – это место, куда можно прийти и купить товары для фотографирования? Вовсе нет. Не поверите, но это то, что стоит на столе, и вы можете им воспользоваться хоть ночью. И он никогда не бывает на обеденном перерыве. Вы всё ещё в недоумении? Да это фотошоп. Опять непонятно? Как вы отстали от жизни. Надо было в своё время изучать английский язык. Фотошоп – это в переводе с английского и есть фотомагазин. Вот Гена Разуваева, хоть в школе ей и не давался иностранный язык, но всё же знает несколько модных иностранных словечек. А почему модных? Да потому, что необходимых для жизни. Ещё как. Вам и в самых оптимистических снах такое не может привидеться, как они могут помочь в жизни, а вот Гена знает, потому что не дремучая колода.

Сразу надо сказать, что внешность у Гены так себе: нос – пуговка, глаза почти сходятся у переносицы, лобик ниже среднего, возле носа бородавка. Сама-то она в восторге от своей внешности: бородавка у носа кажется ей мушкой, слишком близко посаженные карие глаза она считает очень даже привлекательными. Носик, ну маленький, но ведь он так гармонирует с такими же маленькими ушками. Вот только лобик подкачал, слишком узенький, но для того и чёлка, чтобы закрывать его. Да и к имени своему она уже давно привыкла – Гена, так Гена. Папаша, одновременно тренер Геннадии, дал ей такое имя в честь её деда – известного толкателя ядра Геннадия Разуваева. А что, рассуждал он, есть же женские имена Александра, Евгения, Валерия. Чем хуже Геннадия? К тому же он тайно надеялся, что, назвав дочь Геной, она унаследует от своего талантливого деда гены спортивных достижений. Так оно, в конце концов, и вышло: упорности и целеустремлённости Геннадии было не занимать. В свои 27 лет она добилась немалых рекордов в толкании ядра.