Читать книгу: «Конец игры», страница 5

– 10-

К одиннадцати часам они были в полицейском участке и разговаривали с Алексом Сэндером. Точнее, говорил один Амир. Наргиз вмешалась в разговор только тогда, когда капитан заявил, что они не исключают версию ограбления.

– Нет, – резко возразила она, – это не может быть обычным ограблением.

– Вы говорите так уверенно… Какие у вас основания для этого? У вашего друга пропали часы от Картье стоимостью не менее двадцати тысяч долларов, в его кармане не обнаружили ни денег, ни кредитки.

– Зато нашли водительское удостоверение. Грабитель предпочел бы, чтобы труп остался неопознанным, и он обязательно снял бы с жертвы туфли. Они сделаны из крокодильей кожи и стоят больше четырех тысяч долларов.

– Грабитель мог не заметить водительского удостоверения, а что касается обуви – возможно, он не разбирается в ней так хорошо, как вы.

– Звучит правдоподобно, и все же я не согласна с вами. Преступник до неузнаваемости изуродовал лицо жертвы не для того, чтобы полицейские обнаружили в его кармане документ, удостоверяющий его личность. Или же, – подумав, добавила она, – он именно этого и хотел – чтобы его жертву опознали.

– Не получается. Тогда он не стал бы, как вы сами говорите, избавляться от трупа, а он пытался это сделать. Верхняя часть тела сильно обгорела. Возможно, что-то помешало убийце или убийцам довести дело до конца и либо спрятать труп так, чтобы его не нашли, либо изуродовать до такой степени, чтобы его невозможно было идентифицировать.

Каждый раз при словах «труп», «тело» у Наргиз темнело в глазах. Она старалась не думать о том, что эти слова имеют прямое отношение к Чингизу. В том, что говорил детектив, конечно, был смысл, однако она была уверена, что в данном случае они имеют дело не просто с ограблением.

– Вы забываете, кем был убитый и с какой целью прилетел в Нью-Йорк. Речь идет о миллионах долларах, а вы говорите об убийстве с целью кражи карманных денег и часов от Картье.

– Есть люди, которые готовы убить человека и за меньшее. Взять тех же наркоманов. Вам ли, профессиональной журналистке, не знать об этом?

– Согласна с вами, но повторяю: это не тот случай.

– Вы считаете, что в убийстве вашего друга замешан Майкл Фазэрс?

– А вы даже не допускаете такой мысли, не так ли?

Сэндер тяжело посмотрел на нее.

– Сегодня мы виделись с Фазэрсом и сообщили ему о смерти мистера Салихова. Он был потрясен не меньше вашего.

Наргиз сделала нетерпеливый жест рукой.

– Это ничего не значит, притворяться все могут.

Капитан приподнял бровь.

– И вы тоже?

Она недоуменно пожала плечами.

– Мне незачем притворяться. Убили моего друга и…

Он не дал ей договорить.

– Возможно, вы пытаетесь кого-то выгородить и делаете все, чтобы подозрение пало на другого человека.

Наргиз непонимающе уставилась на американца.

– Я… кого-то выгораживаю?! – Она чуть не взвилась от негодования. – Кого, интересно знать?

Не отвечая прямо на ее вопрос, Сэндер спросил:

– А почему вы не допускаете мысли, что в убийстве вашего друга замешаны не американцы, а ваши сограждане?

Наргиз и Амир удивленно переглянулись. Такая мысль даже не приходила ей в голову, и она быстро ответила:

– Мои соотечественники, если бы захотели, могли бы расправиться с ним у себя на родине. Для этого им не надо было отправляться в США.

– Может, им и нужно было, чтобы подозрение пало на американцев? Впрочем, мы не отрицаем, что Майкл Фазэрс может иметь ко всему этому самое прямое отношение. Если Салихов не пожелал предоставить ему отсрочку, то его физическое устранение могло стать единственной возможностью потянуть время и добиться отсрочки платежа.

– Для этого он должен был быть уверен, что преемник Салихова предоставит ему эту отсрочку.

– Майкл Фазэрс мог заранее договориться с ним.

– Ничего не понимаю. – Наргиз даже помотала головой. – У вас что, есть конкретные улики? – Капитан ничего не ответил, и она продолжила: – Преемник Салихова известен – это Максим Володарский, а он никогда не станет договариваться за спиной хозяина банка.

– Вы так уверены в нем?

– Как в самой себе.

– Не говорите так. – Капитан беззлобно усмехнулся. – В этой жизни ни за кого нельзя поручиться, даже за себя.

– Тем не менее, – твердо произнесла Наргиз, – я за него ручаюсь.

– Чингиз Салихов и Максим Володарский большие друзья, – вставил Амир.

Сэндер с сомнением посмотрел на них.

– Не знаю даже, поражаться вашей наивности или восхищаться. Что значит дружба, когда речь идет о миллионах долларов!

Амир смерил американца таким холодным и одновременно снисходительным взглядом, что тому сделалось неуютно.

– Мне остается только пожалеть вас, мистер Сэндер. У вас, видно, никогда не было настоящих друзей.

– У меня есть друзья…

– Если в глубине души вы верите, что они могут предать вас за большие деньги, то какие они вам друзья?! А вот мне, смею вас уверить, приходилось видеть много примеров настоящей дружбы, когда ни деньги, ни риск потерять положение в обществе, ни опасность, угрожавшая их жизни, не могли заставить людей предать дружбу. Мне искренне жаль вас.

Лицо капитана приняло жесткое выражение.

– Кто знает, может, на этот раз вы поймете, что ошибались.

– У вас должны быть основания так говорить, – резко произнесла Наргиз.

– Они у меня есть.

– Можно узнать, какие?

Сэндер долго молчал, словно сомневался, стоит ли говорить. Наргиз сделала нетерпеливый жест рукой, и он все-таки продолжил:

– Нам удалось узнать, что два месяца назад вице-президент «Эконом-банка» Максим Володарский побывал в Чикаго.

Наргиз ничего не знала о поездке Максима в США, но сочла за лучшее умолчать об этом.

– И что с того? Мало ли для чего ему надо было приезжать в Чикаго.

– Дело в том, – бесстрастно заявил полицейский, – что в это же время в Чикаго находился и Майкл Фазэрс.

– Это могло быть совпадением.

– Вы верите в такие совпадения? – с иронией произнес он.

Наргиз не стала отвечать на этот вопрос.

– У вас есть доказательства того, что они встречались?

Сэндер покачал головой.

– А вы не расспрашивали Майкла Фазэрса о его поездке в Чикаго?

– Нет, это преждевременно. Я не хотел спугнуть его.

– Чего же вы ждете?

Сэндер неопределенно пожал плечами и не стал отвечать на ее вопрос.

После беседы с капитаном Наргиз почувствовала такой упадок сил, что, выйдя из полицейского участка и пройдя несколько метров, рухнула на скамейку и устало протерла виски. Амир устроился рядом с задумчивым видом.

– Надо позвонить Максиму и предупредить, чтобы он не прилетал, – сказала она.

Амир согласно кивнул и извлек из кармана мобильник. Максим ответил после третьего гудка. Наргиз быстро перехватила трубку у своего спутника.

– Максим, тебе лучше не приезжать сюда, – сказала она после обычных приветственных слов.

– Почему? – не понял Максим.

– Это долго объяснять. И это не телефонный разговор. Но поверь: будет лучше, если ты останешься в Москве.

– Я уже в аэропорту, и вылет через час.

– Послушайся меня и верни билет.

– Нет! – голос Максима был непреклонен. – Что бы там ни было, но я прилечу в Нью-Йорк.

Наргиз пыталась возразить, но он не позволил ей.

– Это не обсуждается, – сказал он и отключил телефон.

– Вот упрямец! – пробормотала она, передавая мобильный Амиру. – Дай Бог, чтобы он не пожалел о том, что не послушался меня.

– Максим знает, что должен быть здесь, и никакие подозрения в его адрес не остановят его.

– Он еще не знает, в чем его подозревают.

– Максим прилетит, даже если его арестуют прямо в аэропорту. Каждый из нас на его месте поступил бы так же.

– 11-

Володарский заказал номер в том же отеле, что и Наргиз с Амиром и где до них останавливался Чингиз. Отдав чемодан служащему отеля, встретившему его у входа, он, не заходя к себе, сразу поднялся к своим друзьям.

Была уже ночь, но ни Амир, ни Наргиз не спали. Наргиз находилась в номере Амира в ожидании, когда появится Максим. Увидев его в дверях, она вскочила с кресла и, ничего не видя от застилавших глаза слез, громко всхлипывая, бросилась к нему. Он крепко прижал ее к себе и долго не отпускал. Его синие как море глаза также были полны слез, и он не стыдился их. То, что он пережил за последние часы, узнав о смерти Чингиза, он не пожелал бы и врагу. Так тяжело ему не было никогда в жизни, даже тогда, когда по вине Машерова, всучившего ему залежалый товар, его обвинили в отравлении людей и чуть не посадили. Тогда он потерял все свои деньги, влез в долги, и если бы не Чингиз, который пришел ему на выручку, неизвестно, что было бы с ним. А теперь его лучший друг был мертв, а ему даже поделиться своим горем было не с кем. В банке еще ничего не знали о случившемся. Он не стал сообщать сотрудникам о смерти Чингиза, решив, что чем позже они узнают об этом, тем лучше. Его срочная поездка в США никого не удивила. И президент банка, и вице-президент часто выезжали за границу. Правда, они старались не отсутствовать одновременно. Правом подписи на документах, помимо Чингиза, обладал только он, и в отсутствие обоих могло возникнуть немало нежелательных моментов.

Некоторые партнеры высказывали удивление долгим отсутствием президента банка, но Максим успокоил их: Чингиз Салихов в деловой поездке и скоро вернется. Что он им скажет теперь? И сможет ли он, набравшись храбрости, сообщить родителям Чингиза, что их сын мертв? От одной мысли, что ему все-таки придется это сделать, его охватывал ужас. Как хорошо, что у него есть друзья! И сейчас, оказавшись рядом с ними, он почувствовал, что паника, овладевшая им, постепенно утихает.

Когда Наргиз отстранилась и взглянула на Максима, она помертвела. Казалось, он постарел на двадцать лет. Его пронзительно-синие глаза потемнели, а всегда спокойный, ясный взгляд помутнел от горя, гнева и боли. Широкий лоб прорезала глубокая морщина, вокруг рта образовались горькие вертикальные складки, а виски поседели. Ей было больно это видеть. Она отдала бы полжизни, чтобы стереть с его лица следы горя, чтобы в его глазах больше не было столько боли и отчаяния.

Они просидели втроем до утра, черпая друг в друге силу, мужество и терпение.

– 12-

Амиру и Максиму удалось поспать чуть больше трех часов. Наргиз в эту ночь так и не заснула, но она всегда спала мало и не чувствовала себя утомленной, когда на следующий день вместе с друзьями спустилась к завтраку. Она позволила Максиму спокойно поесть, а потом стала задавать вопросы, на которые должна была знать ответы.

– Максим, это правда, что два месяца назад ты был в Чикаго?

Тот неожиданно смутился, и это не укрылось от нее. Она молча ждала, когда он ответит.

– Да, был, – наконец произнес он.

– Я ничего не знала об этом. Почему такая таинственность?

Максим снова долго не отвечал. Наргиз нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Амир, откинувшись на спинку стула, выжидающе смотрел на друга. Ему тоже было интересно знать, почему Максим умолчал о своей поездке в США. За последнее время они встречались несколько раз, но Максим ни разу не упомянул, что ездил в Чикаго.

– У меня были кое-какие дела здесь, в Соединенных Штатах, – раздалось, наконец, в ответ.

– Какие дела? – строго спросила Наргиз.

– Похоже на допрос, – пробормотал Максим. Он растерянно глядел на нее.

– Допрашивать тебя будут в полицейском участке. И будь готов ответить на очень неприятные вопросы.

– Ничего не понимаю. Что происходит, друзья?

– Ты встречался в Чикаго с Майклом Фазэрсом? – не отвечая на его вопрос, продолжала она его расспрашивать.

Максим кивнул.

– Да, это была деловая встреча.

– Так ты для этого летел в Чикаго? Для встречи с Фазэрсом?

– Нет, – не сразу ответит он. – Если позволишь, я не буду отвечать на этот вопрос.

– Не позволяю, – спокойно возразила Наргиз. – Тебе все равно придется ответить на него, если не мне, то полиции.

– Хорошо, я отвечу на этот вопрос полицейским.

– А почему не мне?

– Тебе это не обязательно знать, – мягкостью тона он постарался сгладить резкость слов.

– Ты что-то скрываешь от меня? – Наргиз была так удивлена, что даже не обиделась.

– Это личное и не имеет к тебе никакого отношения.

– Ко мне, может быть, а вот к делу… Я должна знать ответ на этот вопрос, иначе тоже начну подозревать тебя.

– В чем? – не понял Максим.

– В убийстве Чингиза.

Смертельная бледность медленно разливалась по его лицу. Он так крепко ухватился всеми десятью пальцами за край стола, что костяшки побелели.

– Если это шутка, то не самая удачная, – ледяным тоном проговорил он.

Наргиз почувствовала, что почва стремительно уходит из-под ног. И все же сидевший в ней демон, похоже, еще не успокоился.

– Скажи это полиции! – взорвалась она. – Может, там тебе поверят.

– Наргиз! – громко позвал ее Амир, и она почувствовала на своих пальцах его руку. – Наргиз, успокойся! – И, обращаясь уже к Максиму, сказал: – Полиция подозревает тебя в причастности к убийству Чингиза.

Максим побледнел еще больше. Он словно окаменел, но вскоре в потемневших глазах вспыхнула ярость, желваки заходили на скулах. Огромным усилием воли он взял себя в руки и сказал лишь три слова:

– На каком основании?

– Полиции известно, что два месяца назад ты был в Чикаго, где в это же время находился Майкл Фазэрс. Известно также, что Фазэрс должен был вернуть вашему банку огромную сумму денег, но их у него не было. А так как Чингиз не собирался второй раз предоставлять ему отсрочку, тому ничего не оставалось, как физически устранить его. По каким-то причинам то же самое нужно было тебе.

– По каким? – одними губами проговорил Максим.

– Хотел прибрать к рукам банк Чингиза, – бесстрастно проговорил Амир.

– Дальше, – потребовал Максим. – Продолжай.

– Ты дал добро Фазэрсу убрать главу банка, обещав тому взамен новую отсрочку платежа. А может, даже сам приложил руку к его убийству.

Максим молчал, переваривая услышанное. Через долгую минуту он повернул бледное лицо к Наргиз.

– Ты поэтому не хотела, чтобы я прилетел в Нью-Йорк? Ты знала о подозрениях полиции на мой счет? —

Она кивнула.

– И ты поверила, что я могу нанять киллера, чтобы убить Чингиза?

– Ни на йоту.

– Тогда почему ты требуешь от меня объяснений тому, что я делал в Чикаго два месяца назад? Если бы ты мне верила, тебе не нужны были бы мои объяснения.

Теперь побледнела Наргиз.

– Ты все не так понял.

Максим проигнорировал ее слова. Ни к кому конкретно не обращаясь, он сказал:

– Я отправлюсь в полицию и дам показания.

Он тщательно вытер руки влажной бумажной салфеткой, отодвинул стул и встал.

– Мы с тобой, – поднялся вслед за ним Амир, но Максим остановил его.

– Спасибо, мне провожатые не нужны. Скажите только, куда мне следует идти.

После ухода Максима за столом долго царило молчание. Первым нарушил тишину Амир.

– Что на тебя нашло, Наргиз?

– Я сама не знаю.

У нее отчаянно разболелась голова, словно тысячи игл вонзились одновременно в мозг, глаза, уши, горло. С каждой секундой боль все больше усиливалась, становясь нестерпимой. Она схватилась обеими руками за голову, словно стянутую тугим обручем, и глухо застонала. Кажется, на какой-то миг она потеряла сознание, потому что когда пришла в себя, оказалось, что она лежит на полу, над ней хлопочет незнакомый мужчина, а Амир сидит на корточках и потирает ее ледяные руки.

– Что со мной было? – слабым голосом спросила она.

– Обморок, – коротко ответил незнакомец. – Я врач, позвольте мне осмотреть вас.

– Не надо, – запротестовала она и попыталась встать с помощью Амира. Голова кружилась, ноги и руки слушались плохо, все тело ныло, и она испугалась, что снова свалится в обморок. Чтобы не упасть, она обеими руками ухватилась за Амира.

– Вам лучше? – спросил врач, с подчеркнутым сочувствием глядя на нее.

– Боюсь, что нет.

– Вероятно, это последствие какого-то шока. Вы пережили сильное потрясение… – Он был очень проницателен, этот врач.

– Можешь идти? – голос Амира раздавался будто издалека, хотя он стоял рядом. Перед глазами снова все завертелось, поплыло, и она во второй раз потеряла сознание.

– 13-

Очнулась Наргиз у себя в номере. Она лежала на кровати, укрытая теплым одеялом. Верхней одежды на ней не было. Она огляделась по сторонам и, никого не обнаружив в комнате, испугалась, что все ее покинули и она осталась одна. Сколько часов она пролежала без сознания? За окном было светло, но день уже прошел. Стрелки часов приближались к шести. Что с ней было? Никогда раньше она не теряла сознания на столь длительное время, не считая того случая более года назад, когда после падения под колеса машины пролежала пять дней в коме.

Она села в кровати, взяла со спинки стула атласный халат и, стараясь не делать резких движений, облачилась в него. Несколько шагов по комнате дались ей с трудом, она тихонько толкнула дверь спальни, и та сразу поддалась. Нет, друзья не бросили ее. Они сидели в соседней комнате, о чем-то тихо разговаривали и ждали ее пробуждения. При виде Наргиз они оба облегченно вздохнули. Ее взгляд сразу устремился на Максима. Она услышала изданный им вздох облегчения, но его лицо тут же приняло бесстрастное выражение.

– Как ты? – спросил Амир, вставая и приближаясь к ней.

– Спасибо, уже лучше.

– Я решил не отдавать тебя в руки врачей – они все равно не смогли бы тебе помочь, учитывая, что тебе нельзя ни уколов, ни таблеток.

Наргиз пробормотала слова благодарности и отправилась принимать душ. Когда через полчаса она вышла из ванной, в комнате никого не было. Вот и хорошо, она хотела побыть одна. Но думать ни о чем не хотелось – ни о хорошем, ни о плохом. Она все еще чувствовала себя разбитой. Повесив на дверь табличку: «Не беспокоить», она снова легла в кровать и мгновенно заснула крепким сном без сновидений.

Она проснулась очень рано и, позавтракав у себя в номере, вышла в город. Над Нью-Йорком с утра висел плотный густой туман, моросил мелкий дождь, готовый в любую минуту превратиться в ливень. Небоскребы почти исчезли. На смотровой площадке на набережной возле Бруклинского моста торговали самодельными сувенирами и акварелями, однако из-за сырости гуляющих почти не было. Торговцы с надеждой поглядывали на Наргиз, которая неторопливо двигалась вдоль рядов, но сейчас она меньше всего думала о покупке сувениров. Покинув набережную, она почти два часа бродила по незнакомым улицам, а потом села в такси и поехала в полицейский участок.

Сандэр был на месте, и, кажется, у него было хорошее настроение.

– Есть новости? – спросила она, усаживаясь на предложенный стул.

– Новости? Вы ждете новостей?

– Не ерничайте, капитан. Вы поговорили с Максимом Володарским? Рассказ моего друга убедил вас в его непричастности к убийству Салихова?

– Ваш друг был убедителен, но я взял за правило никогда не принимать слова на веру. Я верю фактам, а факты таковы, что два месяца назад в Чикаго он встречался с Фазэрсом.

– Он объяснил, зачем они встречались?

Капитан с интересом посмотрел на нее.

– А вам он ничего не говорил?

– Нет, он сказал, что это была деловая встреча, но цель его приезда в США была совсем другой. Личной.

– И что это за личная встреча, он не говорил?

– Нет, – призналась Наргиз. – Он утверждает, что мне лучше не знать об этом.

– И вы пришли, чтобы выспросить у меня, зачем он приезжал в Чикаго?

– Нет, не поэтому. Максиму незачем убеждать меня в том, что он не имеет никакого отношения к убийству Салихова. Как я вам уже говорила, я верю ему безоговорочно.

Некоторое время капитан задумчиво ее разглядывал.

– Тогда зачем вы пришли? – спросил он, придвигая к себе толстую кожаную папку и раскрывая ее.

– Я хотела узнать, как продвигается следствие.

– Я не вправе ничего вам говорить. Вам известно такое понятие, как тайна следствия?

– Да, я знаю, что такое тайна следствия, но мне нужно знать, что случилось на самом деле и почему погиб Салихов.

– Журналисты народ любопытный.

– Это не праздное любопытство, и вы это прекрасно знаете. Вы установили, что именно стало причиной его смерти? Как и отчего он умер?

Какое-то время Сандэр раздумывал, стоит ли это делать, но, решившись, протянул ей заключение патологоанатомов.

Наргиз читала очень долго. Буквы плясали перед глазами, и ей приходилось пристально вглядываться в текст, чтобы вчитаться и вникнуть в его смысл. «Смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы… Удар тяжелым острым предметом… Повреждена височная область, нос перебит в нескольких местах, челюсть сломана… Передние зубы выбиты, остальные… Ожоги лица и рук третьей и четвертой степени…». Она читала, пытаясь отрешиться от мысли, что эти страшные слова имеют прямое отношение к Чингизу, только сделать это было не так-то просто. Почти невозможно. Дочитав и дважды перечитав заключение судмедэкспертов, она вернула бумагу. Сэндер собирался уходить, и ей ничего не оставалось, как покинуть здание полицейского участка.

Она не стала ловить такси, а пошла пешком. Требовалось привести в порядок мысли, пока у нее ничего не выветрилось из памяти. Несколько кварталов она быстрым шагом неслась по направлению к центру города, затем повернула на запад и пересекла Лексингтон-авеню. Следующий час она просидела в «Макдоналдсе», запихивая в себя бигмаки, картофель фри и коктейли и совершенно не ощущая их вкуса. Побродив еще часа два по улицам Нью-Йорка, она вернулась в отель. Стрелки больших круглых часов в вестибюле показывали четыре. Ни Максима, ни Амира в отеле не было. Они появились поздно вечером, оба выглядели усталыми, особенно Максим. Она никогда не видела их такими подавленными и измученными и не стала ни о чем расспрашивать, чувствуя себя не менее разбитой, чем они. Но если она не проявила интереса к тому, как они провели день, то первый вопрос, который задал Амир, был:

– Где ты была целый день? Я звонил тебе. Мобильный не отвечал.

– Я отключила его.

– Так где ты была?

– Встречалась с капитаном Сэндером.

Максим, который в это время наливал в стакан лимонный сок, резко повернулся к ней.

– Пыталась узнать, о чем я с ним говорил? – Он впервые заговорил с ней после вчерашней стычки между ними.

– Наверное, ты удивишься, но нет, я не пыталась добраться до протокола твоего допроса, – в ее голосе не было сарказма, он звучал устало и как-то безучастно.

Во взгляде Амира, обращенном на нее, она уловила сочувствие и жалость – чувства, которые она особенно не любила. Сочувствие куда ни шло, но жалость… Она встряхнула волосами, распрямила плечи и твердым шагом направилась к Максиму.

– Максим, мне надо поговорить с тобой.

Тот отпил несколько глотков холодного сока, поставил стакан на место и произнес:

– Прости, Наргиз, но сегодня не получится. Я очень устал и хотел бы побыть один. Давай отложим разговор на завтра. – С этими словами он, коротко попрощавшись, вышел из номера Амира и направился в свой.

Несколько долгих секунд Наргиз смотрела вслед за исчезнувшей фигурой Максима.

– Не злись на него, – раздался рядом голос Амира.

– Я и не злюсь, – пробормотала она.

– Сегодня он был в морге…

Она кивнула.

– Я так и подумала. Он мог бы не ходить туда.

– Он должен был увидеть его собственными глазами.

– Он опознал его?

– Только по одежде и обуви, которые продемонстрировали ему. – Помолчав немного, Амир добавил: – Не трогай его сегодня.

Наргиз не ответила. Вернувшись в свой номер, она, не раздеваясь, бросилась на кровать и больше часа пролежала с открытыми глазами без единой мысли в голове, потом неожиданно вскочила с постели, вышла в коридор и спустилась на третий этаж. Она была уверена, что Максим не спит. Тот действительно не спал, хотя не сразу открыл дверь.

– А, это ты, – произнес он как-то равнодушно, не отодвигаясь и не пропуская ее.

– Можно войти?

Он с явной неохотой посторонился, и она прошла в комнату.

– Амир сказал мне, где вы сегодня были.

Он ничего не ответил, прошел к высокому окну и прижался лбом к холодному стеклу.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. – Она встала рядом с ним. – Я сама испытала шок, когда увидела его обгоревшее тело. До сих пор не могу прийти в себя.

В глазах Максима, когда он повернулся к ней, было столько муки и боли, что первым ее желанием было обнять и утешить его, но стоило ей протянуть к нему руки, как он отстранился.

– Прости, Наргиз, но я хочу побыть один. – Он провел рукой по усталому лицу и вымученно улыбнулся.

Странно, общее горе должно было объединить их, но в действительности отдалило друг от друга. Почему? Из-за вчерашнего разговора? Неужели он подумал, что она усомнилась в нем, поверила в его причастность к убийству Чингиза? Как такое могла прийти ему в голову? Что она вчера сказала не так? Или ему не понравился тон, которым она говорила? Да, кажется, ее вчера немного занесло, в нее словно бес вселился. Но что бы и каким бы тоном она ни говорила, у нее и в мыслях не было, что он может пожелать убить Чингиза. Ей и так было плохо, почему он заставляет ее чувствовать себя виноватой? Она редко обижалась на людей, считая, что чаще всего человек совершает неблаговидные поступки не с целью обидеть и оскорбить, а из-за недостатка ума и ли отсутствия хорошего воспитания. Но Максима нельзя было упрекнуть ни в том, ни в другом. Впервые она почувствовала настоящую обиду. Она судорожно сглотнула, пытаясь взять себя в руки, потом резко повернулась и пошла к выходу.

«Я должна взять себя в руки! – говорила себе Наргиз, направляясь в свой номер. – Все это только начало, и если я не смогу справиться с этим сейчас, то смогу ли потом?» Звук собственного голоса в какой-то степени успокоил ее, пройдя сквозь бурливший в ней водоворот. Она ощутила жуткую усталость – ей уже так давно не удавалось как следует выспаться, что она даже не помнила, каким бывает настоящее, лишенное сновидений забвение.

Едва волоча ноги, она прошла в спальню, включая по пути свет. Раньше ей никогда не было страшно одной, но сегодня нервы Наргиз были так напряжены, что она вздрагивала при каждом звуке, все чувства ее были необычайно обострены. Ей хотелось сейчас спать, спать, спать, но она так и не смогла заснуть в эту ночь.