Читать книгу: «Элечка»

Элечка решилась. В конце концов, как говорил дедушка-агроном, мы не можем ждать милостей от природы. Взять их – вот наша задача.

Впрочем, грех жаловаться. Природа была милостива к Элечке с самого рождения. Она дала ей самое главное, что нужно женщине – внешность. При том, что и мама, и дед-агроном, и отец, слесарь-наладчик, и старший брат были мелкими, смуглыми, кареглазыми, с жёсткими чёрными волосами, Элечка получилась высокой, белокожей, с мягкими льняными волосиками и большими светлыми льдистыми глазами.

Соседи и дальняя родня посмеивались: ни в мать, ни в отца девка уродилась, знать, в проезжего молодца. Мать краснела, отругивалась, отец несколько раз в подпитии её поколотил. Потом мать родила ещё одного братишку, такого же, как вся родня, и отец вроде успокоился.

Но Элечку явно недолюбливал. В детстве она расстраивалась, а потом перестала. Нужна ей его любовь! Некрасивый, какой-то старый, вечно в замасленной спецовке, в засаленной кепке, смотреть стыдно. В свободное время или в гаражах с мужиками возится, опять же, весь в мазуте, а потом выпивают, или во дворе с теми же мужиками режутся в домино, а потом, опять же, за этим же столом выпивают. Не заслуживает такой отец такой красивой дочки, как Элечка.

В своей семье Элечка ощущала себя, как роза среди чертополоха. Она жила в глухой провинции, в рабочем посёлке, построенном вокруг большого химкомбината, на котором трудились почти все жители. Комбинат работал круглосуточно, а люди в три смены. После смены или отсыпались, или копались в огородах и – пили. Потом спьяну ссорились, грубо ругались, дрались. Ребятишки носились по улицам, предоставленные сами себе, и тоже дрались.

Элечка страдала. Ей хотелось в красивом платье беззаботно идти по залитому солнцем асфальту мимо красивых витрин, есть мороженое в вафельном рожке и жить в квартире с высокими потолками и окнами-эркерами в добротном сталинском доме. Всё это она видела в разных фильмах и знала, что всё это – в Москве.

И она, будучи подростком, для которого уже не существовало жизненных тайн, была уверена, что мать, действительно, родила её не от отца. И правильно сделала! И Элечка стала придумывать, кто бы это мог быть. В результате она нафантазировала себе приехавшего на комбинат из Москвы по распределению молодого специалиста, у которого случился роман с её матерью. Вопрос о том, чем могла заинтересовать её некрасивая, некультурная мать выпускника столичного вуза, Элечка не рассматривала как несущественный. Значит, чем-то заинтересовала. И молодец! Дура только, что осталась с отцом, не попыталась охомутать москвича. Тем более, что родила ему такую красивую дочку!

Она попыталась осторожно порасспрашивать маму, но та грубо пресекла эти разговоры. Элечку материно нежелание говорить об её настоящем отце только убедило в правильности её догадок. Видимо, мать до сих пор злилась на москвича за то, что не взял их с дочкой в Москву, не женился, а позорно сбежал, бросив их на произвол судьбы. Она даже стала сочувствовать матери. Та, наверное, из чувства вины перед мужем, чтобы задобрить, родила от него ещё сына и стала частенько выпивать. Конечно, а что ей оставалось? С тремя детьми на руках не поедешь в Москву искать обманувшего мужика, чтобы прижать к стенке и заставить жениться, обеспечить детям нормальную жизнь.

Хотя Элечка лукавила сама с собой. По правде, она считала, что мать должна была ехать в Москву с ней одной, при чём здесь эти грубые, некрасивые братья? Москвич же не дурак, чужих детей воспитывать. Даже отец её, хоть и действительно дурак, но понял, что Элечка не его дочь, и всячески вымещал злость на матери и выказывал свою неприязнь девочке. И материно пьянство за компанию с отцом тоже были притянуто за уши. Мать охотно прикладывалась к рюмке с молодых лет, ещё до знакомства с отцом.

Но, так или иначе, Элечка убедила себя в том, что в Москве живёт и чуть ли не ждёт её с нетерпением родной отец, высокий красивый блондин. Правда, никаких сведений о нём у неё не было, Элечка уверена была только в том, что у него высшее образование. Конечно, раз он приехал на практику на их комбинат!

Бессовестная мать категорически не желала говорить на эту тему. Загубила свою жизнь в этом захолустье, теперь хочет загубить дочкину. Ну уж нет! Элечка здесь не останется, ни за что! И она сообщила по большому секрету двум подружкам, что по отцу она москвичка и что после школы уедет к нему.

Однако, в Москву с пустыми руками не поедешь. Отца-то ещё найти надо. Как ни бравировала она перед подружками и перед самой собой, но подозревала, что здесь возникнут большие трудности. И надо будет как-то продержаться до того времени, когда она найдёт отца и станет жить у него. Нужен капитал. Хотя бы на первое время. Деньги. Денег у неё не было. Но были два других козыря – внешность и невинность.

Внешностью своей Элечка была довольна. В их местности, где большая часть населения была похожа на её родителей и братьев, она выделялась, как белый лебедь среди, например, грачей. И остро чувствовала свою инородность. Но это её не угнетало, а, наоборот, как бы возвышало над остальными. Сколько она себя помнила, на неё всегда обращали внимание – на такую длинноногую, беленькую, светлоглазую девочку.

Потом она подросла и из телевизора, интернета и глянцевых журналов узнала, что быть натуральной       блондинкой с таким ростом и фигурой – это круто, гламурно, именно на таких красавицах женятся богатые и влиятельные мужчины. То есть, её красота – это капитал, который легко конвертируется в деньги, причём, по уверениям всё тех же верных источников, в такие, каких ей никогда ни на какой работе не заработать.

А ещё более ценный капитал – девственность. Которую, вкупе с внешностью, можно продать очень дорого. Но только один раз. Поэтому нужно быть осмотрительной, как сапёр, и распорядиться этаким богатством с умом. И Элечка, за которой поклонники всех возрастов ходили табунами, не отказывала себе в известных утехах, тщательно оберегая от падения последний, самый стратегически важный бастион.

Мать, наблюдая хороводы, водимые вокруг дочурки местными воздыхателями, опасалась, как бы та не принесла однажды в подоле. Знала – отец тогда прибьёт их обеих. У неё было ограниченное, прямолинейное мышление, и она не была в курсе дочкиных амбиций.

Дочка же наметила себе такой план: закончить школу, год поработать где-нибудь, зарплату всю до копеечки откладывать, не тратить, на часть скопленной суммы прикупить приличной одежды на первое время, часть взять с собой наличными и рвануть в Москву. Навсегда.

Где она будет жить в Москве, на что, куда устроится, не имея ни образования, ни профессии, ни хоть каких знакомств, её не беспокоило. Главное, туда приехать, а там всё само образуется. Она видела в кино и сериалах, читала в журналах, как девушки из провинции приезжают без ничего в столицу, и прямо на вокзале, а то ещё и в поезде или в самолёте, с ними знакомится режиссёр/модельер/директор рекламного агентства/холостой, уставший от одиночества олигарх/известный артист/футболист/недостающее добавить и решительно берёт все заботы по устройству её дальнейшей жизни на себя. А уж за Элечку с её-то капиталами все вышеупомянутые лица ещё и драться будут. А она будет выбирать, кого осчастливить.

Школу она закончила, получила аттестат с одними тройками, и мать вздохнула с облегчением: слава Богу, обошлось, а скоро ей уже и восемнадцать стукнет, взрослая, мать ей уже не указ.

Комбинат к тому времени давно уже был закрыт, разворован, площадь и территория кем-то раскуплены и сданы в аренду расплодившимся, как грибы после дождя, мелким предпринимателям. Так что участи пополнить собой рабочую династию Элечка счастливо избежала. В двух соседних городках ещё теплились два заводика, фабрика и два училища, гордо именуемые колледжами. Мать надеялась, может, дочка поступит туда, а там и стипендия, и общежитие, и профессия.

Но дочка, справив совершеннолетие, занялась другим, первоочередным для неё делом.

Она много лет мечтала поменять себе имя. Это она сама так себя называла – Элечка, остальные все звали просто: Элка. В подростковом возрасте к этому имени намертво приклеилось малоприличное прозвище, идеально с ним рифмующееся. Причём, в последние годы оно стало особенно актуальным и не переставало вызывать у мужской части знакомых жеребячье ржание, а у женской – ехидные смешочки и гнусные намёки. Элечка подумывала о таких красивых гламурных именах, как, например, Анжела, Жанна, Кристина, Альбина, но душа как-то на них не откликалась. Всё-таки ей нравилось это мягкое, нежное, изысканное: Эля, Элечка. Но в паспорте стояло данное ей недалёкой матерью короткое, как обрубок: Элла. Вообще-то, это уменьшительный вариант от настоящего, полноценного имени, Эльвиры или Эльмиры, как Лиза от Елизаветы или Катя от Екатерины. Её даже несколько раз спрашивали, когда она представлялась Эллой: а полное имя какое? Бестолковая мать даже имени нормального не могла своей дочке дать. Элла Геннадьевна! Язык сломаешь на двойных согласных. К тому же, имя Геннадий прочно ассоциировалось у неё с образом отца, а потому она считала его плебейским. А в сочетании с фамилией это вообще полный отстой! Ну, фамилию она в замужестве обязательно поменяет или возьмёт отцову, когда его найдёт, а вот на отчество Элечка замахнуться побоялась. Но имя поменяла на Эльвиру, получила новый паспорт и повторное свидетельство о рождении.

Вместе с аттестатом сложила в отдельную папочку – для Москвы. Туда же положила любительскую фотографию матери с ней, маленькой, на руках. Критически отметила, что восемнадцать лет назад мать выглядела не намного лучше, чем сейчас. Спасибо её, Элечкиному, отцу, он сильно улучшил их породу.

Теперь нужно было устраиваться на работу и копить деньги на Москву. Элечка выбирала работу по двум критериям. Первый: куда возьмут без образования, профессии и опыта. Второй: где больше платят. Оказалось: там, где побольше платят, требуют образование, профессию, опыт. Одновременно. А где это не обязательно, платят мало, и работа тяжёлая, грязная, непрестижная. Она сильно рассчитывала на свою внешность, но в тех местах, где с Элечкой соглашались встретиться на предмет трудоустройства, она скорее служила помехой.

Однажды услышала за спиной ехидное: с такой внешностью только в ночном клубе у шеста вертеться. Элечка восприняла эти слова серьёзно. Действительно, в клубе тепло, чисто, весело, красиво, музыка, вино, угощения, солидные посетители. Зарплата не сравнима с той, что платят на почте, например, или в ларьке. К тому же, ближайший клуб находится в городе за пятьдесят километров от их посёлка, и никто из родных или соседей туда не заглянет. Можно будет снять квартиру или комнату и жить в городе. А для родителей что-нибудь придумать.

Но в клубе, когда она явилась туда в назначенное время, ей устроили целый экзамен. Оказалось, вертеться у шеста – целое искусство, девочки, работающие там, все с детства занимались гимнастикой, танцами и конкретно пилонным спортом. Абсолютно неспортивная Элечка посмотрела, как тренируются девушки, и поняла, что работа тяжёлая, ей этому никогда не научиться. Да и не хотелось ей ничему учиться. Она спросила на всякий случай, не требуется ли им кто-нибудь ещё – уж очень ей понравилось и в городе, и в клубе. Но ей сказали, что официанток и уборщиц у них полный комплект. Требуется только бухгалтер на ближайшие три года, так как свой вот-вот уйдёт в декрет.

Так что пришлось Элечке несолоно хлебавши возвращаться домой. Нет, она потолкалась, конечно в городе кое-куда по объявлениям, но везде вышел облом. Красота, не подкреплённая образованием, профессией и опытом, почему-то никак не конвертировалась в хорошую зарплату. Что лишний раз убедило Элечку: здесь её просто некому по достоинству оценить. Нет, только в Москву!

Брат посоветовал встать на учёт в центр занятости. Как выразилась её несовременная мать – на биржу труда. Там платят кое-какие деньги и предлагают работу. Элечка поехала, зарегистрировалась. Но ей, вчерашней школьнице, сразу стали предлагать обучение на разных курсах, чтобы получить профессию. И выбор был очень неплохой. Но ей это было не нужно. Она не хотела забивать себе голову ненужными знаниями. Её голова была полна Москвой. А никакая профессия, полученная здесь на курсах, ей в Москве не пригодится. Её ждёт совершенно другая жизнь.

Поэтому она согласилась на малооплачиваемую, но необременительную работу – раздавать рекламные листовки возле торгового центра в ближайшем городке, до которого ехать полчаса автобусом.

Там, разгуливая то под палящим солнцем, то под проливным дождём в костюме то белки, то огромного ногтя, то пирожка, то баклажана, она познакомилась с молодым человеком. Москвичом! Вот так – Москва сама прислала за ней гонца, довольно симпатичного, смуглого, темноволосого парня, даже чуть выше Элечки ростом. Значит, можно спокойно надевать каблуки.

Он очаровался большими водянистыми глазами, белой кожей, которую Элечка старательно прятала от солнца, пухлыми губами, выбивающимися из-под шапки беличьего костюма светлыми волосами. Окликнул, пошутил, Элечке было скучно, она охотно с ним поболтала.

Он сначала принял её за школьницу.

– Нет, я уже закончила школу, – кокетничала с ним Эля, – а почему вы так подумали?

– Ну… Вы такая юная, – улыбался молодой человек.

Элечке было приятно.

– Студентка? – продолжал парень, – если не секрет, на кого учитесь? Где?