Читать книгу: «Полисдрак Дрангинс и его друзья», страница 19

За ВДВ!

Король спал. Король спал мирным королевским снов правильного, мудрого, доброго и щедрого правителя, с утра повысившего пенсию, в обед заменившего ипотеку беспроцентной рассрочкой, после ужина отменившего коммунальные платежи.

Он даже улыбался во сне. Сон его был так крепок, что скрип открывающейся двери его не потревожил.

Две фигуры, стоящие прислонивших друг к другу головами и широкими плечами, под углом примерно шестьдесят градусов, дабы не шататься вошли в дверной проём, на секунду притормозили, и устроили короткий брифинг:

– Мошша…разбубубудидим? – сумела произнести фигура слева.

– Не!!! На кккролевавава, шито оббебещалла?!

Шепотом, от которого слегка посыпалась штукатурка, ответила вторая.

По-прежнему поддерживая, друг дружку висками и плечами, сохраняя всё тот же угол, пара двинулась к заветному шкафчику в углу спальни.

На пути стояла кровать, на кровати лежал король.

Выдав:

– Выше скорость, меньше кочек, – парочка проскакала через кровать.

По королю, конечно же. Его величеству приснилось, что на него напал слон, слегка не трезвый, и лег спать сверху.

Двое, стараясь сохранять всё тот же угол, добрались до противоположной стенки.

– О! Здесь! – ткнула пальцем куда-то в стенку одна из фигур.

Какая именно разобрать было невозможно из-за темноты.

– Ззззакрыл…хххад… – пожаловалась одна из фигур. Опять-таки непонятно какая из.

– А мы её вот така! – вторая, молчавшая до этого, вцепилась когтями, зубами, и всем чем смогла в ручку, и выдрала её вместе с дверцей. И куском стены.

Сигнализация взвыла дурным голосом недокормленного крокодила.

Парочка вздрогнула, но не дрогнула. Со скоростью, которую было сложно ожидать от такого тандема, который и ходить-то мог только под углом, и в упоре, они очистили минибар короля, и развернулись к дверям.

В дверях застряла охрана, создавая звякающую металлом, и скрежещущую аварией, пробку.

Парочка, всё так же, под углом и с упором, резко развернулась, и побежала к окну. С тем же воплем:

– Выше скорость, нету кочек!

Король, по которому пробежались вторично, проснулся, и сразу поняв, откуда тянет ароматом его любимого того самого коня с яком, схватил одну из фигур за штанину.

Первая фигура, понимая, что их взяли в клещи, и вот, вот отберут натыренное, да ещё и налупят, возможно, по попе, заметались по кровати, полоща уцепившегося клещом короля.

Внезапно одна из фигур таки смогла рассмотреть оконный проём, и с трагичным воплем:

– За ВДВ, – нырнула в него ласточкой.

Король, который уже не мог разжать сведенные судорогой пальцы, развеваясь победным знаменем, воспарил на штанине второй фигуры.

Первая, помня о дружбе, крепко держала вторую за руку. Или за лапу. В темноте было не разобраться.

Перед беглецами возник фонтан. Напевая:

– В лесу родилась ёлочка, – партнеры, с развевающимся королем, оббежали вокруг три раза.

Стража бежала следом, решив, что начались святки, и пора водить хороводы.

– Уф! Оторвались! – выдохнул дракон, добежав до родной пещеры.

– Ага! – подтвердил рыцарь.

– Друзья!!! Как я рад, что про меня не забыли! – прослезился слегка оббитый обо все встреченные камушки король.

– А мы, что? Зря что ли кросс сдавали? – оскорбилась охрана.

Того, что подельники прихватили из бара короля, явно было недостаточно. Но трактирщик согласился открыть им ночью своё заведение. А что? За пару кило алмазов, чего бы и нет?

Наутро всех нашли жены. Но это уже совсем другая сказка. И, боюсь, очень, очень страшная!

История потерянной обуви. Не Золушка!

Рыцарь не успел докричать вызов дракону, между прочим, написанный ему лучшими поэтами трактира! Как из пещеры на высочайшей скорости вынесся дракон, ускоряя себя хвостом.

Выхватил меч рыцаря из ножен, засунул его куда-то себе под мышку, и со стоном:

– Я убит!

Завалился на спину, подергав для убедительности левой, задней лапкой в небо.

Рыцарь остолбенев на несколько секунд, отодубел, пожал плечами, мол, кто я такой, чтобы оспаривать, и с криком, так же выверенным лучшими поэтами трактира, в духе:

– О, прекрасная дева, я иду тебя спасать!

Ринулся в пещеру. На полном ходу.

Увидев принцессу, ожидающего его, рыцарь резко затормозил, с прошкрябавшим пол пещеры тормозным путём, и ещё резче развернулся, и понесся обратно.

Не рассчитав с перепугу угол разворота, со всего разбега врезался в стену пещеры. Шлем жалобно звякнул. Рыцаря срикошетило на то место, откуда был разворот. Напротив принцессы.

В голове рыцаря от столкновения со стеной прояснилось, он, вспомнив законы геометрии и чего-то там ещё, сумел сделать правильный разворот. И со скоростью всех, опаздывающих в тот самый кабинет задумчивости, вылетел из пещеры.

Перед входом пещеры споткнулся о камушек, высказал всё, что он о нём думает. Краем глаза успел увидеть скорбную морду лица дракона, с чуть, чуть приоткрытым глазом, из которого уже побежали горючие слезы, и потеряв сапог, на повышенных скоростях скатился с горы, теряясь в туманной дымке, окружившей жилище дракона.

Принцесса, потерпев поражение в первом бою, сделала ещё более чем обычно свирепое выражение себя.

Но увидев сапог, нежно улыбающийся ей оторвавшейся подошвой, издала победный клич. Дракон подумал, стоит ли ему оживляться.

Схватив сапог, с повелительным криком:

– Нюхай!

Сунула обувину в нос дракону. Дракон, растерявшись, втянул амбре портянки всеми ноздрями, и ушёл в настоящий обморок.

Принцесса не привыкла сдаваться!

В лежащее вокруг драконьей горы селение она вошла, таща дракона за хвост, как ценного свидетеля, что рыцарь был. И даже убил. И даже спасал.

Второй рукой она размахивала сапогом, как стягом над головой.

В диаметре пятисот, а может, и более, метров все цветы печально опускали головки, и думали, не стать ли снова тем самым семечком, которое сидит под прочным слоем земельки.

Местные жители, настигнутые ароматом, делали то же самое, что дракон. Их верные псы, как охранные, так и охотничьи, искали самые дальние пятые углы. Некоторые на дубах.

Наконец, один из крестьян, страдающий гайморитом, услышав о награде, приволок своего песика.

Песик, учуяв то, что ему следовало обонять, вспомнил про свою маму, и, уточнив, что он тот самый её сын, сделал тоже самое, что дракон. Ушел в глухую бессознанку.

Дракон, кстати, из неё не выходил. Или делал вид.

Потерпев очередное фиаско, принцесса задумалась. Она не привыкла сдаваться!

Окинув опытным взглядом окрестности, легко вычислила крышу трактира, и твердым шагов прошествовала в том направлении, таща дракона за всё тот же хвост. Сапог она по- прежнему не выпускала из другой руки.

Рыцарь сидел, забившись под стол в самом, самом темном углу, и пытался заглушить страх тем, что подал ему прямо туда сердобольный трактирщик. Трактирщик проверил на зуб золотую монету, и решил, что ради без сдачи, может подавать что угодно, куда угодно.

Распахнув дверь пинком, принцесса прищурилась со свету, и по родственному запаху нашла брата того, которого таскала в своей руке, стоящим под столом.

Заглянув туда, рядом с сапогом, увидала сжавшегося в комочек рыцаря, ругающегося нецензурно, но жестами. На себя. На то, что решил дать ноге отдохнуть!

Одним метким броском принцесса забросила туда же, под стол, дракона. Тот, придя в себя, бросился к рыцарю. И они, крепко обняв друг друга горько, безутешно зарыдали дуэтом.

Принцесса несколько секунд смотрела на их горе. Зафитилила второй сапог к брату. Потом плюнула. Мужчины не плачут! Читалось из её презрительной мины. И вышла из трактира, громко хлобыстнув дверью.

Именно так появилась первая феминистка. Или суфражистка. Точное название история не сохранила!

А рыцарь повесил сапог в рамочке в гостиной своего замка, и всем рассказывал что, если бы не он…

Дракон, каждый раз, даже спустя годы, слушая эту былину, нервно икал, и косил во все стороны глазища. Ища тот самый пятый угол.

Готовый платить за него любую арендную плату! И пусть даже на дубе!

Перебор даже для Кота!

Грозно сведенные на переносице брови, придавали Бабе Яге неизъяснимый шарм. Такой шарманский, что пятый угол казался раем из раёв, и сразу хотелось найти двадцать пятый. Для уверенности. Хоть в чём-то!

Нос её раздулся, бицепсы напряглись. И она стала похожа на ту самую Ягу, которой нас так пугали в детстве.

Баюн, только увидев всё это великолепие, сразу всё понял.

Он висел в позе морской звезды на двух тоненьких веточках. И лихорадочно пытался вспомнить хоть одну молитву к кошачьим Ангелам. Молитва не вспоминалась. Веточки гнулись и угрожающе потрескивали. Баюн попытался воскресить в памяти, на кого он написал последнюю версию завещания. И написал ли вообще.

– Ты, нечисть валерьянковая, – грозно размахивая верной метелкой, вычитывала стоя под деревом, в ожидании, Яга, – когда ты свалился в крынку свежих сливок, и там орал, что ты пирожное в сливках, я тебя простила.

– Мммяяааа … – согласился покорно Баюн.

– Когда ты из подвешенных кружочков колбасы изобразил качели, и вопил, раскачиваясь: «Взлетая выше ели, не ведая преград, крылатые качели…», я стерпела.

– Мммяяааа… – вспоминая, обреченно согласился Баюн.

– Когда ты ободрал все мои комнатные цветы, типа на букет прекрасной дамы, я пережила.

– Мммяяааа… – покаянно ответил Баюн.

– Но, знаешь ли, вылакать полторашку валерьянки, а потом бегать по Лесу, и всем врать, что Окомир носит дедовы портянки, а я хожу в наследственной от прабабушки челюсти, это уже перебор! А?! Морда неприятная, что скажешь?!

Сказали веточки. Они с громким треском обломились под увесистой тушкой кота, и он с громким, отчаянным, полным понимания о скорой расправе воплем, полетел вниз.

На макушку Ягуси. Растопыренные в полете когти, намертво вцепились в головной убор.

Страх и ужас помог Баюн совершить прыжок без разбега…хотя зачем ему разбег?! У него и разлёт нехило приключился!

И он, путаясь в женском головном платке всеми четырьмя лапами, понесся прочь.

Куда угодно! Лишь бы подальше! С Ягусей он может быть ещё и договорился бы.

Но помеченная им ночью метла, такого оскорбления точно бы не простила!

Яга тяжело вздохнула, махнула рукой, плюнула и пошла в дом. Сейчас на её пути никто бы не хотел оказаться. И у её верной метелки тоже.

Весь день об Ягу можно было жарить пирожки и кипятить чай. Метла на гневе обмела всю паутину, даже такую, куда в спокойном состоянии и дотянуться бы не сумела.

Избушка хихикала от щекотки, но терпела. Ибо разгневанная метла…это…ой, лучше перетерпеть!

Поздно вечером, когда Ягуся таки смогла вернуться в себя, дверь тихо скрипнула.

Баюн, на полусогнутых лапках, и с прижатыми к голове ушками, подметая брюшком ослепительно чистый пол, пробрался к хозяйке, и во имя мира, дружбы и так далее, положил ей к ногам здоровенную крысу. Живую. Мало ли, в хозяйстве сгодится!

Ягуся взвизгнула, схватила непрошеный подарочек за хвост, и выкинула выдохнувшую крысу во двор. У той только лапки замелькали. Потому что, чем она может пригодиться в хозяйстве, крыса откровенно не понимала. И потому опасалась.

Баба Яга взглянула на хулигана и сплетника. И…простила,…а куда деваться…карма у нас такая…терпеть, вешать на место занавески, прятать тапки…и прощать, прощать, прощать…

А вот метлу Баюну ещё долго пришлось обходить по десятому колену! Пока не распустились новые березовые веточки. Только тогда его букет из них смягчил её оскорбленное самолюбие!

Три девицы за столом

Не, не, не! Не Пушкин! Ни разу! И не под окном! Зачем им под окном-то светиться?! Это раньше туда тулились, потом что света не было, окромя лучины. А сейчас-то зачем?

И не пряли они вовсе. Тоже не зачем. Зашел на озон, валдберись, али экспресс какой, и набирай себе хучь меланжевой, хучь мохеру. Даже без мо можно.

И ваще, хоть они и сказочные девы, принцессы с царевнами, да королевнами, а ничто цивилизованное им не чуждо!

Так что восседали они за столом. Уютненько. И повод был серьезнейший. Это ж только за бугром как чуть что, так к психологам скачут. У нас своё!

А раз сказка наша, то и девы, принцессы, царевны, королевны, наши!

А у нас как положено травмы психологические лечить? Вот, вот! В жилетку. Да под звон бокалов. Это для дам. Для мужчин можно чего и покрепче. Но о том, вы и сами знаете.

А причина да, была у всех троих.

Одну принц кинул. Ну, как кинул, сказал, что на вахту поедет, деньжат срубить. Да и… вот…бывает…

Вторая сама кинула. Ибо носки разбрасывал, и мусор забывал выносить.

А третья за компанию. Ибо мы русские, особенно в таких случаях за своих горой. И шампанским тоже!

Так вот, когда они поняли, что заунывные песни и эпитеты в сторону бывших ни капелечки не снимают никакой тоски. То решили твердо и бесповоротно, пойти и спрыгнуть с башни.

Зачем? Хороший, знаете ли, вопрос. После такого-то психотерапевтического лечения, ещё и не туда полезешь.

Короче, причины не понятны. Да никто особо и не желал понимать. Благо башня рядом стояла.

Две, те которые брошенная и бросившая, рванули аки сайгаки в тую сторону. А третья с ними. За компанию. Ибо мы русские… А! Ну, да, говорилось уже.

Забравшись на башню, вдруг вспомнили старинное гадание. Прихваченные с собой бокалы с тем, что в них наливают, вообще таким воспоминаниям способствуют.

Мол, надо башмачок кинуть. А коли лицо мужского пола подобьёшь, то и жениха скоро найдешь.

Вспомнить о том, что до Святок ещё огого, им не удалось.

Снятые башмачки, на каблучках, двенадцать см вроде, были раскручены на головой, и с посылом:

– Ну, попадись ты мне только!

Швырнуты куда-то.

После чего радуясь красивому виду, девы забряцали бокалами.

Горыныч, летевший по своим горынским делам, не подозревал никакой засады.

И потому, когда ему в один глаз прилетел башмачок с каблучком, слегка удивился. Когда схлопотал по второму, синхронно и ровно параллельно, удивился ещё больше.

И ушел в крутой штопор.

Третий башмачок улетел куда-то в пространство.

Девы дошли до воспоминания, зачем они вообще тут, и с дружным криком:

– За Анну Каренину!

Кинулись вниз.

Штопор раскручивающий Горыныча поднес его ровнехонько под троих летящих в нецензурном голосовом сопровождении дев.

Девы, почуяв себя в надежных лапах, припали к его груди, рыдая о загубленной любви и молодости.

Две за дело. Третья за компанию.

Горыныч был в полной растерянности и некотором недоумении. С одной стороны, две девы его подбили. Это, конечно, здорово!

Но с третьей, …третья-то голова без бланша, раз, две тещи будет у него два.

Но самое главное, самое, самое!

А что скажет Горочка?!

На другое утро Горочка сказала очень, очень многое. И больше всего девам. Потому что, Горыныча с его бланшами под обоими глазами, да ещё с татуажем в виде каблучком, было жаль. Да и летел он по её поручению. А что он про двоих дев с тещами думал, так он же не дурак, такое озвучивать!

Так что девам была выдано всё, и ещё немножко.

Поэтому когда перед пещерой заорал могучий богатырь:

– Где ты моя суженая, я спасу тебя! – все три очень, очень обрадовались.

Они точно знали, что их тут не бросят. Потому что, русские…а! Ну, этот довод я уже приводила.

Богатырь во всех богатырских руках держал подарки для Горочки.

Она конечно, сначала и ему высказала всё, что она думает обо всяких девицах пуляющих башмачками на каблучках во все стороны, но потом смягчилась.

А кто бы не сдался, если бы ему принесли тюк такой тонкой пряжи, какой у самой королевны с царевной не бывало!

И ещё много, много всего!

А потом он познакомил подружек той, что ему в глаз засветила, уж больно ему меткость их понравилась, со своими сослуживцами!

Такая боевая меткая подруга каждому богатырю нужна.

Но впредь, если они, девы собирались таки вдвоем, что ж вы думаете, замужним дамам и на мужей не пожаловаться?

То вокруг всех окрестных башен расставлялись батуты. Так, на всякий случай.

На следующий день все окрестная ребятня оченно этому радовалась!

И отпускали их на такие встречи мужья исключительно в тапочках.

А – полетная способность у них ниже.

Б – каблуков нет, и принадлежность почти не определить!

Исполнитель желаний

«У вас есть мечта? Вы страстно хотите, но не знаете как? Приходите! Наш исполнитель желаний воплотит самые смелые из них!»

На экране побежали картинки со счастливыми людьми, чьи мечты становились реальностью здесь и сейчас.

Лида, средней внешности и состояния женщина, лет слегка за тридцать, обычно просто не замечающая уже давно приевшейся рекламы, почему-то сейчас среагировала довольно бурно:

– Вот жешь! Чего только не придумают, лишь бы денег сорвать! Мошенники! – ворчала она, готовясь ко сну.

И сама над собой рассмеялась. И чего разошлась?! Работа у них такая. Не обведёшь, не проживешь!

Засыпая, на той тонкой грани, когда ты уже не спишь, но и уже не бодрствуешь, она спорила с кем-то. Кто-то невидимый ей отвечал вполне себе внятно:

– Чего это я мошенник?!

– А что нет, что ли?! – эмоционально отвечала Лида в этом полусне, – а раз не мошенник, слабо сделать меня вновь стройной, привлекательной, и дать мне в спутники любящего и любимого мужчину? А, слабо?!

– Чего это слабоооооо…. – возразил тающий, как эхо в горах голос.

Но Лида уже провалилась в настоящий сон. В последний момент, хихикнув там, во сне, что с собственными сновидениями она ещё не спорила.

Открыв глаза, она посмотрела на будильник, и вслух охнула. Было безобразно рано. До подъема минимум часа полтора. Повернувшись спиной к нахально бодрой коробочке со светящимся циферблатом, решила, что надо догнать свои сны.

Не тут-то было!

Какая-то сила буквально вытащила её из постели. Лида, ничего не понимая, бегом сделала утренние дела, и, пытаясь внутренне сопротивляться, влезла в спортивный костюм. Купленный месяцев шесть назад, и мирно спящий на полке. Даже бирка с него была не сорвана. До этого утра.

Так же, пытаясь бесполезно сопротивляться, женщина протопала в коридор, и натянула кроссовки.

Ругаясь сама не себя, всё больше впадая в полное противоречие между желанием завалиться спать, и той силой, которая сейчас ею двигала, вообще против собственной воли, вышла на улицу.

И задохнулась от восторга. Настолько непривычен был чистый воздух вокруг. Настолько странной была почти полная тишина раннего утра.

Но то, что воткнуло её в костюм, и вытащило на улицу, долго стоять ей не дало.

Опять ничего не понимая, вот вообще, Лида побежала. Она не хотела! Вот совершенно! Абсолютно! Но ноги делали своё дело, не слушая хозяйку.

Через двадцать метров она даже почувствовала себя спортсменкой, горделиво поглядывая по сторонам, пытаясь увидеть восхищенных её движениями зрителей. Но никого ещё не было. Все спали. Впрочем, это было хорошо на самом-то деле.

Лида, не занимавшаяся ничем таким с, …позвольте вспомнить…, да со школы, наверное, бежала с изяществом розовой свинки к корытцу с кормом.

Через пятьдесят метров женщина начала слегка задыхаться. Попыталась сбавить темп, но та самая сила, что вытащила её на улицу, даже и не думала давать ей поблажек!

Через сто метров Лида решила упасть под кустики, и доспать. Но её вздернуло, и погнало дальше.

Она уже почти на автомате перебирала ногами, чувствуя, как дрожит каждая жилка в её многострадальном тельце.

Когда то, что тащило её, наконец-то, разрешило ей повернуть назад, к дому, она вспоминала, есть ли у неё кто-то, кому она может завещать квартиру, вместе со всей квартплатой.

У подъезда её слегка отпустило. Женщина, вспоминая всё, всех во всем разнообразии лексикона, вползла в подъезд, поднялась на лифте на свой четвертый, и еле дыша, ввалилась в квартиру.

Зеркало в коридоре показало ей…ой, лучше бы она в него не смотрела! Едва переставляя ноги, Лида добрела до душа. После контрастного, КОНТРАСТНОГО!!! Душа, никогда ещё не принимавшегося ею, женщина почувствовала себя слегка живой. Не совсем, но достаточно, чтобы дойти до холодильника.

Потянулась за яйцами и беконом. Чтобы сделать себе привычный завтрак. Нахальный будильник показывал как раз то время, когда она обычно вставала.

Рука вместо бекона, свежего, между прочим, и яиц, ухватила коробочку с йогуртом. Скромно ждавшего своего часа на заднем плане. На грани срока хранения.

Горестно вздыхая, отказываясь понимать, что с ней творится, Лида съела этот самый йогурт. И, переодевшись, отправилась на работу.

Сейчас она чувствовала себя столетней бабулькой. Да нет, какой там бабулькой?! Она ощущала себя древним, железным человеком, которому капитально так пожалели смазки! Скрипело всё! Везде! Даже то и там, где скрипеть не могло по определению!

На обеде горестно наблюдая, как её коллеги радостно наполняют свои подносы всяким вкусным, Лида поставила на свой салатик и небольшой кусочек отварной курочки. Очень небольшой.

Вечером, как она не пыталась дотянуться до пирожного, манившего её с полки, ничего не вышло!

Всё, что смогла вытащить её рука в этой безумной лотерее, была баночка обезжиренного творога, не понятно за каким, купленного ею по дороге домой.

Запивая творог зеленым чаем, щедро сдобренным слезами, Лида пыталась понять, что же происходит. Но это не было ей дано.

На грани сна и яви она увидела бегущую строку:

«Исполнение желания запущено. Наслаждайтесь!»

Там, в своем полусне, она попыталась высказать всё, что она думала об этих исполнителях, но могла только жалобно покряхтывать, пытаясь найти приемлемую позу.

На завтра всё повторилось. Послезавтра тоже. Через три дня, чувствуя, что бег начинает приносить ей даже какое-то удовольствие, Лида твердо решила, записаться в тренажерный зал. И прямо сегодня вечером!

– Вы тоже ранняя пташка? Позволите присоединиться? – приятный голос раздался неожиданно.

Лида повернула голову в сторону голоса, и чуть не заплелась в собственных ногах.

Рядом с ней бежал, улыбаясь, мужчина её мечты! Вот прямо совсем, совсем мечты! Во всех ярких красках!

Она зарделась, кивнула, выровняла шаг. Дальше они бежали вместе.

В конце пробежки около её подъезда, он спросил, что она делает вечером. И услышав, что вечером она идет в спортзал, улыбнулся, сказав ей:

– До вечера!

– Ты так похорошела! – зависть в голосе коллеги можно было намазывать на холодец вместо горчицы.

Лида только улыбнулась в ответ.

Целую неделю он встречал её по утрам, и они вместе бежали по дорожкам парка. А вечером шли в тренажерный зал.

На восьмой день, он, страшно смущаясь, начал:

– Лида, я знаю, что мы слишком мало знакомы, но я решил, что судьба даёт шанс храбрым. Ты выйдешь за меня зааааааааа….

Лида открыла глаза. И ошеломленно осмотрелась.

Будильник показывала безобразно ранее утро. Она вскочила, и подбежала к шкафу. Спортивный костюм грустил на той же полке. Всё в той упаковке.

«Это был сон…»отчаянно подумала она, чуть не расплакавшись. «Это был просто сон! Но какой же яркий, и продолжительно связный!»

Хотела упасть в кровать, чтобы доспать, тем более, что были выходные. И вдруг злобно рыкнув, встала, натянула радостно хрустнувший костюм, обулась. И вышла на улицу.

Всё повторилось. Как в её сне.

И желание лечь под кустики, и выражения в сторону всех и вся. И…да, скрипела она как несмазанный Железный дровосек в конце пробежки капитально!

Была одна разница, сегодня был выходной. И она могла бы брыкнуться досыпать. Тем более, что сейчас, в реальности, никакая сила её никуда не тащила.

Вместо этого, приняв душ. КОНТРАСТНЫЙ! Придя маленько в себя, она решительно взяла йогурт, и после завтрака принялась за генеральную уборку.

Постепенно мышцы слегка успокоились, и Лида, хихикая над своей активностью, драила и драила квартиру.

Назавтра всё повторилось. Ранний подъем, пробежка, душ. И вместо того, чтобы сидеть весь выходной в кресле, она покрутившись по сверкающей чистотой квартире, нет, у неё и раньше было чисто, но после вчерашней генералки, просто сияло, собралась и отправилась на экскурсию по городу. Давно собиралась, но всё как-то не получалось.

Следующая неделя прошла в том же, взятом ею на выходных режиме.

– Ты прямо похорошела! Влюбилась что ли? – зависть, сочившаяся из коллеги вполне могла бы заменить упаковку мази из змеиного яда.

– Просто занялась собой, – спокойно ответила Лида.

А вечером записалась в тренажерный зал.

Несмотря на то, а может быть, и поэтому, что ей пришлось сменить полностью гардероб, потратив немалую сумму, которую она копила на отпуск, Лида была счастлива.

И всё чаще замечала, что мужчины при виде её оживляются, и частенько сворачивают головы ей вслед.

Пробежки продолжались. В тренажерный зал она ходила с удовольствием.

Странных снов больше не было.

Через пару месяцев её было не узнать. Настолько она помолодела и похорошела.

– Девушка, позволите пробежаться рядом? – приятный голос, раздавшийся рядом с ней, заставил её слегка сбиться с ритма.

Лида повернула голову, и чуть не заплелась в своих ногах. Рядом с ней бежал он. Мужчина из её сна.

– А мы с вами раньше не встречались? – спросил он через несколько десятков метров.

Через три месяца весь её отдел гулял на их свадьбе.

Дверь подъезда многоквартирного дома открылась с легким скрипом.

Та самая коллега, что с такой завистью рассматривала преображенную Лиду, с выражением абсолютного непонимания ситуации.

Ноги её двигались как будто через силу. Громко застонав, она побежала к парку. Ну, как побежала…как розовый поросеночек, бегущий к корытцу с едой. Хороший такой поросеночек. Полуторагодовалый.

В её голове крутилась странная фраза:

«Воплощение мечты запущено. Наслаждайтесь процессом!»