Читать книгу: «Полисдрак Дрангинс и его друзья», страница 17

Дело о пропавшей туфельке

Пока Дрангинс ломал голову, где искать вредного чародея, агентство БалМал и семья разворачивалось во всю силу!

Не было дня, чтоб к ним кто нибудь не завернул. Друзья радовались этому как дети! Не забывая помогать другу в поисках.

Вызов в соседнее королевство только усилил их веру в то, что они правильно выбрали стезю.

Добрались быстро, на ковре- самолёте. Соседний король расстарался, уговорил джинна сдать транспорт в аренду.

Королева, та, что Золушка…ой, ну, уже не Золушка, а королева…тьху ты! Запутаешься! Короче, вы меня поняли.

Королева рыдала во весь голос и на весь красный нос. Дело-то понятное, к детективам просто не обращаются. Кому приятно что-то важное терять?

– Понимаете, у нас с мужем есть традиция, – она, хлюпая, уткнулась в носовой платок, размером с хорошее банное полотенце, – каждый год, перед самым Новым годом он ходит…– куда именно ходит король, друзья не смогли расслышать из-за всплеска рыданий на грани подвывания.

– Куда ходит муж ваш, король? В баню что ли? – решил подогнать королеву Балянька.

– Да, ну! Почему в баню?! – удивилась королева, ни разу не смотревшая Новогодний фильм, темнота, однако!

– А куда? – не выдержал Малой.

– По дворцу он ходит! С туфелькой! Той самой, хрустальной. Типа, ищет меня, – от удивления королева, которая Золушка, начала рассказывать внятно, – а я сижу у камина и чищу золу. Он меня находит. Меряет мне туфельку. А потом несет отмываться от золы. Вместе.

Королева смущенно хихикнула.

– Это, знаете ли, добавляет пикантности нашим отношениям, вы ж понимаете? – она слегка кокетливо посмотрела на немного удивленных слушателей, – а то знаете ли, уже не первый век вместе, ну…ААААА!!!! А в этом году туфельку украли!!! С чем он будет меня искать?! УУУУУУУ!!!

– А другую взять нельзя! – осторожно спросила Феденька.

– Да вы что?! – королева даже плакать перестала от возмущения, – как можно! Это же традиция!

Все примолкли. Потом Малого осенила светлая мысль:

– А что? У вас во дворце камер что ли нет?

Королева охнула.

– Ах, я так расстроилась, что даже забыла про них!

Они толпой, непочтительно толкаясь боками, вынеслись из покоев королевы, и вихрем пронеслись в комнату охраны.

Вытолкали всех охранников, королеве не хотелось бы, чтобы кто-то из своих видел, как крадут её традиционную реликвию.

И включили запись.

Три веселых гнома, начавших отмечать зимний солнцеворот, разогнались не на шутку.

Догнались на католическое Рождество, и, не тормозя, понеслись в Новый год.

Но вот жешь незадача! Их запасы закончились!

Выковать ключи от королевских погребов для подгорных умельцев было плевым делом.

Они, таинственно хихикая, и пытаясь, подпереть друг друга, роняя по пути доспехи, стоявшие на страже, пробрались темными пустыми коридорами до погреба.

И да! Их никто не остановил. Рождество же. Все были заняты.

По пути они вспомнили, что да, в погребе бочонков и бутылей вдоволь. А вот посуда вряд ли найдётся!

Вдруг один из них, проходя мимо витрины, радостно вскрикнул. В витрине стоял хрусталь.

Подумаешь, витрина закрыта! Отмычек у них было заготовлено на все случаи.

Прихватив первый попавшийся в цепкие, хоть уже и слегка дрожащие лапки, хрустальный сосуд, гномы счастливые понеслись…ну, как понеслись, уж как смогли. Хотя им казалось, что очень быстро.

Понеслись к вожделенной цели.

Там их и нашли, ржущие аки кони Малой со товарищи.

Гномы уже опорожнили пару бочонков. И сейчас спорили, из чего пить сподручней.

Из хрустальной туфельки или из сапога собрата.

Сапог был больше, но забивал напрочь все благородные ароматы винного погреба.

Горланящих:

«Вдоль по улице камыш метя, метёт,

За метелочкой да гномочка идёооот…»

Горланящих воришек под ручки отволокли в холодную, чтоб головы просветлели.

Прибывший на утро их выкупать глава гномов, так на них смотрел, что…ой, короче, как!

А в тот вечер, хохочущая четверка, награжденная сверх ожидаемого, улетала домой в очень хорошем настроении.

– Где же ты моя, Золушка? – слышалось призывное в покинутом ими дворце.

И шурх, шурх, шурх возле старого камина.

И пляськ, пляськ, пляськ в шикарной ванной комнате. Куда строго настрого было запрещено заглядывать всем до самого утра!

Дела семейные

В промежутках между погонями, расследованиями и прочими увлекательными занятиями, Малой с Балянькой увлекались и делами семейными.

Ах, эта молодость!

Бывало, смену отстоишь, домой принесешься, уборку сделаешь, еды наготовишь, детей приголубишь, бабушкам покланяешься, да ещё с мужем на танцульки сгоняешь! До поздней ночи! А с утра опять на работу.

А теперь? Встал, зевнул, тарелку с места на место переставил…гля, а уже вечер…мда…и куда всё делось… Ой! Извиняюсь!

Так вот, делами семейными парни занимались так же.

И туже всего приходилось Баляньке.

Его теща, придавленная свалившимся благосостоянием, и, как следствие, появившимся свободным временем, навещала их почти каждый день.

О, нет! Она не ворчала, не критиковала и не воспитывала зятя. Вовсе нет!

Она его кормила. Так кормила, что каждый раз встать из-за стола становилось той ещё проблемой.

Робкие попытки из серии:

– Я не голоден. Может, попозже.

И в таком роде, наталкивались на такую искреннюю обиду, что пробегав как-то раз вокруг расстроенной тещиньки полдня, Балянька сдался на милость её кулинарного таланта и напора.

После того, как на нём не сошлись новенькие джинсы, парень всерьез задумался о своём будущем. Будущее, еле поместившееся на трёх стульях, вогнало Баляньку в скорбь и ужас.

У Малого таких проблем не было. Его аристократичная теща не позволяла себе так решительно вмешиваться в распорядок дня и режим питания зятя.

Зато сестры Феденьки позволяли. Нет, нет! Они не кормили Малого обедами и ужинами. Откровенно говоря, я вообще сомневаюсь, что боярские дочки знали, за какую сторону скалки надо держаться. Так что, нет.

Проблема была с другой стороны.

Сестры приходили к ним в гости, когда можно и даже когда нельзя, рассаживались по креслам и диванчикам.

И печально вздыхали, якобы тайком утирая слезки, глядя на то, как Малой нежно улыбается жене.

Опуская затем глазки на свои пальчики, без обручальных колец.

Малой уже начинал вздрагивать, увидев кого-то из них на пороге своего дома.

Как-то раз, придя на работу, друзья дружно заметили, что они оба немножко не в себе. Или множко.

– Что у тебя случилось? – спросил Малой, глядя на подозрительно свисающее над ремнем брюшко друга.

– А! – отмахнулся Балянька, – а у тебя?

Они посидели, повздыхали. И наконец, обоих прорвало:

– Я не знаю, что делать! – выдохнул Балянька, еле сдерживая икоту от вчерашнего переедания.

– Я не знаю, что делать! – почти прорыдал Малой, вытаскивая из почему-то своего кармана чей-то зареванный платочек.

И они вывалили друг дружке все свои проблемы. Кому ещё такое рассказывать, как ни другу, так ведь?

Дрангинс проходил мимо и решил зайти навестить своих друзей и союзников. Просто так. Время нашлось.

Разговор друзей он услышал случайно. Так получилось, что в этот день их жены и сотрудницы попросили разрешения на шопинг, в конторе никого не было, и Малой с Балянькой обсуждали все в голос, эмоционально и громко.

Дрангинс рассмеялся, вникнув в суть:

– Нашли проблему! Надо сделать так….

После разговора с полисдраком парни просто воспряли духом!

– А не организовать ли нам вечеринку с ужином? – небрежно спросил Балянька супругу, – как ты думаешь, твоя матушка не откажется помочь?

Матушка Касиньки обрадовалась этому вопросу, как будто ей подарили личный остров, в личном океане. Благоустроенный.

Целую неделю ей было не до кормления зятя! Целую неделю!

А на вечеринку позвали всех Феденькиных незамужних сестренок, и всех знакомых холостых парней.

Ах, что это была за вечеринка! Сначала гости угощались чудесным ужином. Потом, чтобы разогнать съеденное, танцевали. Потом опять ужинали. И так очень, очень долго!

Маменька Касиньки, теща Баляньки была совершенно счастлива, слушая похвалы своему кулинарному таланту. Совершенно!

А после выходных к Малому и Баляньке подошли почти все парни, что были приглашены к ним. И спросили:

«А не согласятся ли они организовывать такие вечеринки каждую неделю? Они, будущие гости, согласны скидываться!»

Теща Баляньки расцвела окончательно.

Балянька через пару недель влез в любимые джинсы.

А сестры Феденьки стали реже заходить к ним в гости, потому что было некогда.

Надо было готовиться к свиданиям! А это дело хлопотное!

Но Дрангинс пошел дальше. Он напросился в гости к родителям Касиньки, и как бы между делом спросил тещу Баляньки:

– А не согласитесь ли вы, уважаемая, готовить на моих орлов? О ваших обедах ходят легенды! А моим парням иногда не то, что в кафешку забежать некогда, бутерброд сами намазать не успевают!

Дело о похищенной магии

Прогремел фейерверками, веселым смехом и радостным восхищением Новый год.

Растаяли лыжни и катки, прорезанные лезвиями коньков. Стекли шаловливыми ручейками снега, выпуская на волю робкие, но настойчивые крокусы подснежники.

Деревья проснулись, потряхивая ветками, увидели, что солнышко уже стряхнуло с себя зимнюю спячку, и оделись в ярко изумрудные наряды.

Откружились в вихрях влюбленности шикарные яблоневые, наряженные в бело кипенные и нежно розовые наряды, сады.

А дело о колдуне сумевшем вернуть Снежную королеву топталось на месте, напевая издевательски:

– Не страшны дурные вести,

Начинаем бег на месте! ©

Нет, не рвались нити, не путались версии. Ни того, ни другого просто не было!

Снежная королева была. А её воскресителя не было! Как будто он ей приснился, и она сама себя воскресила.

Сначала и такая версия выдвигалась. Но как бы, ни была сильна злая красотка, такой силы ей не было дано. Проверили.

Сыщики как будто бились о сплошные стены. Причём призрачные. Потому что и самих стен они не видели.

А потом начали твориться странные, даже страшные дела.

Начали пропадать люди. Всегда относительно молодые, но не юнцы, но и не старики.

Сначала пропало несколько человек из самых низов общества. Их особо и не искали. Они и до этого могли и прорубь упасть, перекушав чего-нибудь, и просто…уснуть на улице. Их пропажи, может быть, и не заметили бы, если бы не один упертый клиент, всегда ходивший к одной и той гуленьке, и поднявший вой, когда три дня подряд не застал её на «рабочем» месте.

Её…ну…скажем так, наниматель, вскрыл комнату, и не увидел никаких следов.

Сначала махнули рукой, мол, нашла себе богатого покровителя, и с ним удрала. Но потом стали вспоминать, что Кривой Ксью уже пятый день не стучит своей деревяшкой, накручивая ручку шарманки.

Тренер всех карманников, не стоит у входа в таверну, засунув руки в карманы, поджидая своих «работничков» со своей долей.

И ещё, и ещё несколько существ, к которым настолько привыкли, что сначала даже не заметили их отсутствия. Знаете, как стул, что стоит у стены, всегда в одном и том же месте. Стоит себе и стоит. А потом можно случайно сесть на пол, не заметив, что его передвинули. И долго почесывать пятую точку, удивляясь его исчезновению. Как так то?! Он же тут был всегда!

Самые смелые из этого квартала, куда не каждый сыщик зайти решался, пошли к полисдраку, стоящему на границе этого и более нормального кварталов. Но тот только посмеялся. Мол, кто вы такие, чтоб вас искать?! Пропали и ладушки! Закону легче! И кошельки простых граждан целее. И не только кошельки.

Но потом начали пропадать вполне себе добропорядочные граждане.

Да, из бедных кварталов, из тех, где целые семьи ютятся в одной тесной комнатушке, мечтая, что если не они, то хотя бы их дети смогут когда-нибудь перебраться в шикарную квартиру из двух комнат.

Но и тут ещё блюстители порядка не шибко-то заволновались, отмахиваясь от просящих найти их родных. Они думали, что те просто сбежали в поисках лучшей жизни.

Но потом в конторе правопорядка случился знатный скандал.

Пропала кухарка одной из дам, живущих в отдельных и даже больших квартирах.

А так как она выполняла не только свои прямые обязанности, но за мизерную доплату ещё и прибиралась вечерами, то хозяйка была вне себя!

Она рвала и метала, когда в первое утро вышла в столовую, и увидела пустой стол. То, что ей пришлось завтракать крекерами со вчерашним чаем, нагнало ей желчи столько, что она заплевала ею всех, кто не успел убраться с её пути.

На третий день хозяйка, бурля и кипя, отправила к негодной прогульщице лакея.

Тот, вернувшись, рассказал, что такой же кипящий муж кухарки разрывается между необходимостью управляться с детьми, готовкой, не стиранными юбками, и неотвратимостью работы в доках. Уйдет на работу, кто дома что-то делать станет?! Не пойдет, чем будет кормить семью?! Дети сидели притихшие и замурзанные, не понимая, куда делась мама, почему они не находят по утрам еды, и никто не целует их на ночь.

Когда в участке от хозяйки попытались отмахнуться, она так эмоционально высказалась об их умственных способностях, что начальник тайком записал некоторые фразы. Так, на всякий. Чтобы не забыть.

Блюстители порядка зашевелились. Но тоже впустую.

Люди просто пропадали. Шел, шел себе человек по делам, с работы или на работу, и, раз, и уже не идёт. Просто нет его и всё.

Но потом пропала дочка богатого горожанина, имевшего свой особняк!

Она, счастливая приехала после поездки из магазинов, выпорхнула из кареты. И…не дошла до порога своего дома.

Испарилась! Просто испарилась! Растаяла в воздухе.

Затем исчез сын высокопоставленного чиновника. Таким же непонятным образом. Ему уже открыли дверь. Он уже поднял ногу, чтобы перешагнуть порог. И, бац, порог перешагивать некому! Просто некому!

Рык высокого начальства потряс все городские участки.

Журналисты устроили громкий перезвон во всех изданиях.

Версии строились самые необыкновенные. Дошло до того, что предположили, что людей похищает правительство, чтобы…

Дальше фантазия папарацци иссякала. Зачем правительство так поступать, даже они придумать не смогли.

Что ещё было странным, так это то, что пропавших не видели больше ни в живых, ни в мертвых. Не было ни их! Вот вообще! Тела не всплывали в реках, ни находились в подворотнях. Люди просто растворялись.

Рык высшего начальства усиливался и гремел. Журналисты трепали его, высшее начальство на всех углах и во всех позициях.

А дело стояло на месте.

Дрангинс забыл, когда спал семь часов подряд. Он ел, ночевал, и даже переодевался в своем кабинете.

И наконец, пропал сам Дрангинс.

Вот тут уж началось такое, что сравнимо разве что,…ой, да я даже не знаю, с чем сравнить!

Полисдраки рыли землю носами. Они перестали спать. Ели на бегу. И в кои-то веки, жены и матери не ворчали, что они пропадают на работе. Потому что все понимали, что следующим может оказаться их муж, брат, дочь…или они сами…

Привлеченная в помощь королевская гвардия перерыла все особняки. Хозяева не сопротивлялись, разрешая спускаться в подвалы и подниматься на чердаки.

Потому что никто не знал, где может найтись случайная зацепка.

Криминальный мир сложил отмычки и прочие орудия своего труда, встав в один строй с блюстителями порядка. И ни та, ни другая сторона этому не удивлялась.

Беда стало общей.

Потому что без похищенного на днях главаря одной из группировок, дела теневого общества встали в тупик. И это ещё не самое то самое огородное. Могли начаться разборки! А сколько в них поляжет, ни один Локки заранее не скажет!

А дальше начала исчезать магия.

Первыми это заметили те же кухарки и истопники. У них перестали работать магические печи и камины.

Затем стали гаснуть магические светильники. Горничные, пытаясь уложить прически барышень по привычке магическими щипцами, рыдали, и не понимали, что происходит, почему привычный инструмент их не слушается.

Когда в королевском дворце погасла большая люстра, паника проникла на самый верх.

Его Величество случай

Бабка Хватанька находилась в состоянии крайнего довольства жизнью, собой и своим хозяйством. Она сияла как сто фейерверков и пахла законной гордостью. Ну, и ещё чуточку козлиным загоном.

Ей было чем гордиться! Ещё как!

Главный повар его королевского величества, любящий раз в неделю самостоятельно закупать товар на городском рынке, похвалил её продукцию, и велел доставлять вкуснейшее козье молоко, и превосходный козий сыр прямо ему на кухню!

Ей даже свиток выдали! Вот! Чтоб вот прямо на кухню, и никаких прилавков на рынке!

Этот свиток уже прочитали все жители около столичного села.

Так что да, бабка Хватанька была горда собой безмерно! И счастлива.

Чего нельзя было сказать о патриархе её стада.

Жуковин Прохидниреевский, прозванный так за немыслимо хитрый характер, голос, весьма схожий с певчими на клиросе, а так же за бородку, точь в точь как у архиерея, был зол. Очень, очень!

У него ни с того, ни с сего разболелся зуб! Вот прям взял и разнылся.

Винить себя в том, что он Жуковин Прохидниреевский, сгрыз в вечеру бабки Хватаньки любимый ухват, козлу даже в голову не пришло! Подумаешь!

А вот смотреть на всех волком, это, пожалуйста!

Зуб ныл и мешал жить и любить своих козочек. Да что там! Он даже травку не мог спокойно пощипать, чтоб не задеть противную болявку!

А ещё Жуковина Прохидниреевского жутко раздражал тип, вот уже почти час, сидящий в кустах, и явно смотрящий на его, Жуковина Прохидниреевского, козочек!

Козел был ревнив, строг и блюл их верность денно и нощно. А тут какой-то глаза на них пялит!

Предположить, что тип следит за ним, козел не мог ни с какой стати! В конце концов, он нормальный, хоть и рогатый мужик! Хотя нормальные мужики тоже бывают рогатыми.

Он уже давно примеривался, с какой стороны тип лучше будет ускорен немалыми рогами, но мешала веревка. Бабка Хватанька после вчерашних погрызух выбрала самую крепкую, и размочалить её, да ещё с больным зубом, не было никакой возможности!

Сушка, брошенная типом прямо ему, козлу, в морду, сыграла громадную роль в дальнейших событиях.

Забыв про больной зуб Жуковин Прохидниреевский схватил халявное угощение, и взвыл тем самым волком. Сушка попала на больное место.

Воя, не видя света в глазах, козел резко рванулся, и веревка вылетела вместе с колышком. Вся бабкина сила проиграла больному зубу.

Тип, не ожидавший от козла скорости ягуара, не успел никуда деться.

Рога подкинули его в воздух, затем он уронился, и был притоптан копытами.

Козы, напуганные всем происходящим, дико замекали. Бабка Хватанька, как была в калошах на босу ногу, принеслась, услышав вопли обожаемых кормилец, вместе с навозной лопатой в руках.

Кроме коз она ещё и свинок держала, и, выведя стадо на лужок, неподалеку от себя, занялась остальным хозяйством.

Увидев, что её любимец, к слову, очень хитрый, старающийся хозяйке обычно угодить, ну, да, ну, промахнулся вчера малость, но ведь меньше его она любить не стала! Производитель таки знатный!

Так вот, увидев, что её любимец катает какого-то воющего типа по лужку, запутывая того в длинной веревке, так что руки уже оказались примотаны к телу, понеслась на помощь.

Навозная лопата разом излечила типа от остеохондроза, радикулита и прочих прострелов путём неоднократных массажных движением по всем частям тела.

Проезжающий мимо отряд полисдраков, сначала увидел, что козел катает человека по лужку, а бабка охаживает несчастного лопатой.

Доблестные защитники порядка хотели помочь типу. Но тут в голове у главного по патрулю что-то щелкнуло.

Тому очень помог колпак, застрявший на зубах козла. Колпак был колдовской.

Всех колдунов главный знал в лицо!

Минут через десять стонущего типа удалось отбить от команды козел – хрупкая старушка, и нацепить на него антимагические наручники.

Тип стонал и молил о правосудии. Бабка защищала козла лучше Плевако!

Не сумев переорать дуэт бабули с патриархом, резко включившим органное исполнение архиерея, патруль плюнул, и повез пострадавшего в участок.

Там проверили все данные, всех магов. Такого в списках не было. Вот совсем не было!

Правильно проведенный допрос – всему делу венец!

После всех проверок, по всем базам ни у кого не осталось никаких сомнений, что этот тип и есть тот, кого так долго ищут.

А чего порядочному магу скрываться-то?!

Но наглый Пердоманиксель Худоватенький, быстро придя в себя, нагло усмехался в лицо следователям, и напрочь отказывался признаваться хоть в чём-то! И главное, куда делись пропавшие люди, к слову, все как один оказавшиеся с магическими задатками, а кто-то и полноценными магами, а уж Дрангинс и вовсе дракон, выбить из него не получалось.

Он пожимал плечами, и упорно твердил что нигде, никогда, никому и ни с кем!

Его уже хотели отвести в особые подвалы, не использующиеся с древних времён, но как-то сомневались, что их этого будет толк. Такой упёртый тип и это переживёт!

На вторые сутки, выведенный из себя, следователь, вскочив из-за своего стола, с воплями начал носиться вокруг сидящего на стуле, ухмыляющегося Пердоманикселя, как вдруг без стука открылась дверь, и в неё протиснулась слегка напуганная, но полная решимости бабка Хватанька с Жуковином Прохидниреевским. Козел улыбался ехидней всех сатириков и критиков мира.

Расчесанная и заплетенная в косички бородка, тряслась в предвкушении.

Арестованный занервничал, и попытался забраться с ногами на стул. Кто б ему позволил!

Козел подошел, мекнул, что-то типа, я тебя узнал, и начал упоенно жевать штанину трясущегося арестанта.

Зуб у него прошел. Бабка отвела его к ветеринару и тот помог. Так что, жевать он мог до лодыжек. И даже ляжек.

Попробовав на здоровый зуб босую пятку, показавшуюся из стащенного рогами сапога, козел плюнул, и вопросительно посмотрел на следователя. Тот поощрительно улыбнулся. Козел поточил рога о бедро подвывающего на стуле колдуна.

Колдун взвыл что-то о Женевской конвенции по правам военнопленных, и получил ответ, что он не военнопленный раз, Женевская конвенция была в другом мире два.

Козел подобрался к стратегическому месту типа, отвечающего за детопроизводство.

Колдун взвыл так, что отозвались сирены в порту, и начал колоться.

Его сразу же взяли в оборот, и под конвоем Жуковина Прохидниреевского повезли на место преступления.

Сподобляя к раскаянию, козел напоминал о себе колдуну рогами под туда.

Добрались быстро.

К ужасу всего полисдраковского управления, изумлению королевской гвардии, и радости следователя, нора мага была прямо под королевским дворцом!

То, то его так долго и не могли найти! Кто б такое даже предположить смог!

Через тайный ход из какой-то пыльной кладовки, спасители проникли в глубокие, давным давно забытые всеми катакомбы.

Лаборатория мага была настолько богато оборудованной, что полисдраки послали срочное сообщение казначею, чтоб проверил всё ли на месте в королевской сокровищнице.

Дуэт казначея с королем, обнаруживших, что многое из сокровищницы украдено, услышали даже на дальних заставах.

Маг понял, что его и так ничтожные шансы на снисхождение, ушли в минус. Абсолютный.

Мистический страх накрыл всех, когда они начали вскрывать камеры. Почти все древние кельи, теперь были оборудованы магом под темницы.

В каждой стояло странное приспособление, на вроде большой ванны с прозрачной крышкой.

В каждой ванне лежал человек. В горло вставлена трубка, видать, чтоб питать.

А к солнечному сплетение крепилась присоска и шланг.

Присоски мерно качали магию из пленников, перекачивая в громадный сосуд стоящий посреди огромного зала с алтарём.

– Слышь, болезный, – вдруг прохрипел главный из тех, кто привел мага сюда, – а козел-то тебе зачем понадобился?!

– Нужна мне эта вонючка! – злобно плюнул маг, тут же чувствительно схлопотав по булочкам, – мне веревка была нужна! Именно та, что козла держит!

– ЗАЧЕМ?! – выпучив глаза, выдохнули все.

И даже козел, услышав, что покушались на его личное имущество, негодуя взмекнул.

– Этой веревкой можно дракона удержать. Он от вони совсем разум потеряет. А то,…как ни стараюсь, полностью не отключается!

Когда нашли Дрангинса, он на самом деле слегка пришёл в себя, и даже открыл глаза.

Радости спасателей не было предела!

Но спасенных ещё долго надо было приводить в норму. Магии этот, который не козёл по рождению, выкачал много.

Но родные спасенных были счастливы!

Всем выплатили компенсацию.

И даже приняли решение за счет казны снести старые, тесные домишки в бедных кварталах. Но сначала построить для тех жителей приличные дома. С двух, а то и трехкомнатными квартирами!

Золота, украденного магом, и хранимого в тех же катакомбах, на пару городов точно хватит!

Жуковина Прохидниреевского наградили.

И теперь все окрестные барышни слетались в то село, чтобы сделать фотосессию с героем. Платно, конечно.

А бабка Хватанька ещё сильнее цвела, пахла и гордилась собой, своим успехом, и хозяйством.

Но особенно Жуковином Прохидниреевским, теперь не выходящим из сарая без медали на шее.

Вполне заслуженной. Так ведь?