Читать книгу: «Эгоистка», страница 2

Шрифт:

Глава 2

Верная своему слову, Эшли звонила в среднем три раза в день.

Верная моему слову и слову Дани, Леона была в полном порядке.

Хотя Эшли, возможно, и не уезжала никогда в тропический отпуск, бывали случаи, когда мы с Дани заботились о девочках и раньше.

Она была фотографом, что означало, что у неё иногда были фотосессии или мероприятия, запланированные на странное время. И, как и мне, ей иногда надоедало быть рядом со своим ребёнком.

Такое случается.

У нас с Дани была система, хотя мы впервые опробовали её на таком длительном отрезке времени.

Мне повезло, что я работала на замечательного начальника, который позволял мне составлять свой график.

Это была самая дурацкая работа: я работала на складе специализированной свечной компании, упаковывала дурацкие свечи и отправляла их в дурацкие магазины или дурацким клиентам.

День за днём я укладывала стеклянные столбики ароматического воска в картонные коробки и покрывала их пузырчатой плёнкой, чтобы какая-нибудь богатая дама, которая была бы в ужасе от моих разноцветных волос и множества пирсинга, могла развернуть их и выставить в своей шикарной гостиной, шикарной спальне или шикарном туалете.

По крайней мере, мой босс был милым и очень покладистым.

– Мне всё равно, приходишь ты сюда в час ночи или хочешь работать каждый день по сменам, – говорил он мне, – пока заказы выполняются в течение сорока восьми часов, ты делаешь то, что нужно.

Кроме того, если мне нужно было подзаработать немного денег, он был не против, чтобы я брала несколько смен на производственной линии в счёт сверхурочных.

Это была отличная работа, не считая дурацкой дорогой продукции.

Обычно я начинала около семи. Я собирала обед и школьную сумку Блэр, вела сонную дочь через дорогу к Эшли.

Затем, когда школа заканчивалась, я забирала девочек, поскольку клиенты Эшли обычно хотели сделать фотографии вечером. Легко и просто.

С Дани, однако, это не сработало. Он работал в Starry Records, студии Артура, обычно вечером.

Поэтому, пока Эшли не было, я занималась утренними сборами перед уходом на работу, а он забирал девочек после школы и привозил их в студию, чтобы они погуляли, пока я их не заберу.

Это было мне на руку: отсутствие Артура означало, что Леона не получала обычные уроки игры на гитаре, но зато могла заниматься музыкой с Дани, пока была на студии.

Они с Блэр позаботились о том, чтобы каждый день, когда я наблюдала за ними, был совершенно новый концерт, который я должна была покорно слушать.

Был четвёртый день поездки Эшли и Артура, когда всё изменилось.

Мне пришлось немного задержаться на работе, и я только припарковалась у студии, когда раздался второй за день звонок Эшли. Закатив глаза, я ответила на него, выходя из машины.

– Она в порядке, – сказала я.

– Я знаю, что она в порядке, – ответила Эшли. На заднем плане раздавались звуки расслабленных отдыхающих на пляже.

Я захлопнула дверцу машины бедром.

– Тогда почему ты звонишь, вместо того чтобы кувыркаться с Артуром?

– Мне нужно с тобой поговорить.

Отсутствие язвительной реакции на мой комментарий в сочетании с серьёзным тоном заставили меня задуматься, и я нахмурилась, прислонившись к машине.

– Что случилось?

– Ничего… не случилось, – сказала она, – я просто… Артур спросил меня кое о чём и…

Моё сердце подскочило к горлу.

– Не может быть! Он сделал предложение?

– О Боже, нет, – поспешно сказала она, – и я бы отказалась, если бы он сделал это.

Я испустила тяжёлый вздох.

– О, слава Богу.

Она засмеялась.

– Слава Артуру.

– Эшли. Хватит. Почему ты звонишь?

Прошёл ещё один долгий период молчания, прежде чем она прочистила горло.

– Он… он хочет, чтобы мы с Леоной переехали к нему.

Парковка студии не была особенно шумным местом, но мир вокруг меня всё равно затих.

– Переехать? – повторила я. – Но ты… Я имею в виду, он ведь уже практически живёт с тобой, не так ли?

Она вздохнула.

– Да. Но это… Я имею в виду, было бы неплохо иметь дополнительное пространство, понимаешь? Было бы здорово жить в большом классном доме.

Классном. В смысле, не в тех дерьмовых старых домах, в которых мы жили.

– Будет больше места, чтобы Леона могла играть во дворе. И… ну, знаешь, более безопасный район.

Безопасный. В смысле, не тот дерьмовый район, где мы жили.

– То есть Леона, конечно, не поменяет школу. Но у неё будет большая комната, и Артур сказал, что мы можем переоборудовать подвал в фотостудию, чтобы я могла расширить свой бизнес.

– Верно.

– Кэти? – спросила она через мгновение. – Что ты думаешь?

Что я думаю?

Моё сердце выскочило из горла, оставляя за собой шлейф тошноты, а затем начало падать всё ниже и ниже в желудок.

Моя лучшая подруга звонила мне, находясь через тысячи километров, чтобы спросить моё мнение о её переезде к своему парню. Что вроде как… справедливо. Это имело смысл.

Мы были лучшими подругами, а лучшие подруги должны давать советы в подобных ситуациях.

Но мы были лучшими подругами, которые также полагались друг на друга. Сильно. И Артур должен был это знать.

Он должен был знать, что мы с Эшли построили свою жизнь и расписание друг вокруг друга, потому что долгое время были только вдвоём. У нас не было других друзей.

У нас не было партнёров. Мы были друг у друга. Он прекрасно знал, что сделает со мной, если Эшли уедет. И, вероятно, именно поэтому он решил спросить её, пока они были на другом конце континента.

А что думала я?

Я считала Артура полным говнюком за то, что он использовал меня для заговора с Бразилией, прекрасно зная, что собирается в итоге меня поиметь.

Я хотела сказать всё это Эшли.

Я хотела сказать ей, что стою на парковке у студии её парня, покрытая пылью и потом, с ароматом тысячи свечей с эфирными маслами, проникающим в мои свежевыкрашенные розовые волосы. Я собираюсь забрать её дочь, с которой сидела, чтобы она могла провести роскошный отпуск.

Что я внесла массу изменений в свою жизнь, чтобы позаботиться о Леоне.

Что я абсолютно, положительно, на сто процентов не хотела, чтобы она переезжала к Артуру, потому что это означало, что моя жизнь станет сложнее.

Но я не могла сказать так, ведь это касалось только меня.

– Я так рада за тебя, – смогла сказать я. – Ты должна это сделать.

– Что… серьёзно?

– Конечно, – моё горло сжалось. Быстро моргая, я уставилась на сероватый пух, который составлял небо надо мной, – ты любишь Артура, а он любит тебя. И в этом есть смысл, понимаешь? Ты достаточно сексуальна, чтобы стать трофейной женой, так что можешь привыкать к более изысканным вещам, начиная с более красивого дома.

– О, заткнись, – засмеялась она, – я не трофей.

– Пока нет, – я рассмеялась, но это больше походило на кашель, – но ты можешь начать практиковаться прямо сейчас.

– Ладно. Но если серьёзно, – она вздохнула, – мы же всё делаем вместе. Это повлияет на тебя так же сильно, как и на меня.

– Не совсем. Я буду исполнять супружеский долг гораздо реже, так что…

– Ты ужасна.

– Тебе это нравится, – ответила я, – так когда, по-твоему, ты переедешь? Например, скоро или?..

– Я не уверена, – сказала она, – сначала я хотела поговорить с тобой. Я ещё не решила ничего окончательно.

– Я думаю, ты решила, – заметила я. – ты собиралась переехать к нему и без моих дурацких советов. Это замечательно, Эшли. И я сейчас серьёзно.

Мы немного помолчали, и я продолжила:

– Ты должна предупредить меня, когда переедешь, чтобы я могла воспользоваться услугами няни с другой стороны улицы. А может, привести домой парочку шлюх, прежде чем ты уедешь.

Она засмеялась.

– О, конечно. Ты ведь так много их приводишь домой, чтобы они побыли няньками.

– Ты права. Обычно это я оказываюсь у них дома. Им труднее улизнуть утром, когда они постоянно наступают на туфли Барби Блэр. Это дерьмо хуже, чем Лего.

Мы поговорили ещё несколько минут, и я подтвердила свою позицию по поводу её переезда к Артуру, которая заключалась в том, что я считаю, что она должна это сделать, хотя втайне я думала, что она не должна.

– Даже если это произойдёт… как насчёт отвоза в школу и прочего?

– У меня всё получится, – сказала я, – детка, я не хочу, чтобы ты останавливалась в движении вперёд только из-за того, что мне нужно другое.

Да, мне было нужно, чтобы она остановилась, но я ей этого не сказала.

– Это следующий логический шаг для тебя и Артура. У нас всё получится.

Последовала долгая пауза, затем она вздохнула.

– Хорошо. Ты уверена, что не против?

– Да, – солгала я.

– Хорошо. Сделай мне одолжение и пока не говори Дани, пожалуйста.

Как только мы повесили трубки, я глубоко вздохнула и убрала телефон в карман, затем вытерла мокрые щёки.

Когда я ощутила уверенность, что смогу скрыть душевную боль, я прошла через всё ещё слишком тихую парковку к студии и распахнула дверь.

Шум хлынул сразу же, как только я открыла дверь. Звуки болтовни, пения и смеха вырвались вперёд и втянули меня внутрь. Они были приветливыми и отталкивающими.

Я остановилась прямо перед дверью, оглядывая вестибюль. Обычно Дани ждал меня здесь с девочками, но я пришла позже, чем предполагала, и он, очевидно, отвёл их в другое место.

Через стойку регистрации перегнулась офис-менеджер – набожная женщина Лесси, которая удивительно спокойно относилась к рок-н-ролльным типам, часто посещавшим студию.

– Здравствуйте, мисс Инбер, – позвала она. – Вы здесь за девочками?

– Можешь называть меня Кэт, Лесси, – сказала я в тысячный раз. Я заставила свой тон быть ярким и весёлым. – И да, сейчас моя очередь забирать Блэр и Леону.

Она улыбнулась и жестом пригласила меня следовать за ней.

– Мне сообщили, что я не должна говорить тебе, что они работают над небольшим сюрпризом.

О, хорошо. Как раз то, что мне было нужно. Больше сюрпризов.

Я сдержала улыбку и последовала за Лесси в сторону офиса, откуда доносились приглушённые звуки музыки и пронзительный смех моей девочки, хихикающей со своей лучшей подругой.

– Ну, как прошёл твой день, Кэт? – громко произнесла Лесси. Музыка и хихиканье сменились шорохом двух девушек, торопливо делающих что-то.

– О, не так уж плохо, – ответила я громко. – А у тебя?

Она поджала губы, хотя я не была уверена, сдерживает ли она смех или смиряется со своей следующей репликой.

– Ну, это был один из тех дней, когда всё проходило слегка напряжённо. Но, знаете, иногда такое случается, и… – она остановилась и положила руку на ручку закрытой двери кабинета, наклонив голову, чтобы показать, что я должна встать перед ней.

– Тебе нужно расслабиться.

С этими словами она толкнула дверь. Я на полсекунды увидела Майка, неловко сидящего за своим столом, а затем в поле моего зрения попали два разрывающихся шара энергии.

– Давай, дядя Дани! – крикнула Леона.

Уголком глаза я увидела, как Дани вздохнул и нажал на кнопку, в результате чего зазвучала мелодия мисс Тейлор Свифт, а Блэр и Леона начали танцевать шатко отрепетированный танец.

Моя фальшивая улыбка сменилась настоящей. Я была тронута тем, как радостно моя дочь прыгала по комнате, и предвкушала тот день, когда она поймёт, каким неуклюжим ребёнком была.

Я прислонилась к дверному косяку, наблюдая за тем, как светлые волосы Блэр подпрыгивают, когда она выкрикивает слова песни, круглые щёки розовеют, когда она изо всех сил старается вывести очередное па.

В один из моментов она наткнулась на стол Майка, и стоявшая там хула-гёрл шатко покачнулась, но Дани рванулся вперёд ещё до того, как выражение негодования появилось на ворчливом лице Майка.

– Вау, – сказала я, когда они закончили и приняли финальную позу. Маленькие лёгкие задыхались после того, как они танцевали от души. – Отличная работа, дамы. Должно быть, на это ушло много времени. Я не думала, что так поздно за вами заеду!

– Ты опоздала? Мы даже не заметили! – сказала Леона.

– Они работали над этим весь день для тебя, – сказал Дани.

От их любезности моё сердце забилось на секунду, прежде чем я уловила умоляющий взгляд на лице Блэр.

– О, ради меня? Это так заботливо! – сказала я.

Если бы я не знала Майка, я бы подумала, что он усмехнулся. Но он был старым ворчливым хреном, так что я решила, что у меня, должно быть, галлюцинации. Майк был партнёром Артура и владельцем половины всей студии, но той ещё занозой в заднице.

– Ну, типа того, – сказала Леона. – Но ещё мы хотели сказать тебе, что…

– Мама, мисс Лесси сказала нам, что Тейлор Свифт собирается дать здесь концерт, и мистер Майк сказал, что думает, что сможет достать для нас билеты! – вскрикнула Блэр.

Вот оно что.

– О, ничего себе, – сказала я, внутренне сокрушаясь по поводу фальши в моём голосе. – Ну, это довольно волнующе!

– Я сказал: может быть, – сварливо проворчал Майк. – Мне нужно сделать несколько звонков. Билеты на Свифт не так-то просто достать.

– Ты уже пообещал, – сказала я категорично.

Майк поднял бровь, но я больше ничего не добавила.

Конечно, он же не был в курсе, что я знала о концерте Тейлор Свифт и пыталась достать билеты для рождественского подарка Блэр. Только вот я едва могла позволить себе места на задних рядах. К тому же в момент, когда я пыталась их достать, они все оказались распроданы.

И не вина Лесси, что мы с Эшли договорились скрыть информацию о концерте от наших девочек, чтобы не пришлось идти на него. Хотя Эшли рассуждала скорее о том, что ей не нравится Тейлор Свифт.

Думаю, она могла позволить себе билеты. Возможно, она сделала так из солидарности.

Так что, возможно, это и не было злым умыслом с чьей-либо стороны, но это не значило, что я была особенно рада этому.

– Не уверен, сколько билетов я смогу найти, даже если найду, – осторожно сказал Майк, и я услышала слова, которые он на самом деле имел в виду: Леона была приоритетом.

– Но ты ведь сможешь найти четыре, верно? – сказала Леона, глядя на Майка своими большими гипнотизирующими глазами. – Для меня, Блэр, мамы и Кэт?

– Я, ну… – Майк запнулся, затем вздохнул. – Да, малыш, конечно. Я могу найти четыре, – он посмотрел на меня ворчливо.

Затем едко добавил:

– Может быть, это будут не места в партере, но я смогу найти что-нибудь возле сцены или в ложе. У тебя есть цена, за которую ты не хочешь выходить?

Чёрт.

Ответом на этот вопрос было «да». Я не хотела выходить за рамки цены самых дешёвых мест, потому что даже они были почти недосягаемы для меня.

Я не хотела даже рассматривать места возле сцены или в грёбаной ложе или что-то в этом роде. Я могла взять пару дополнительных смен, чтобы покрыть стоимость дешёвых билетов, но места в ложе?

Для этого пришлось бы звонить Давиду.

А стоило ли звонить Давиду ради такого дела? Он заплатит без вопросов, я знала это, но он не заплатит просто так.

Блэр посмотрела на меня, её глаза расширились. Я встретила взгляд дочери. Знакомые глаза, такие невинные, полные надежды и волнения. Она будет разочарована, но она переживёт; однажды она поймёт.

Я тяжело сглотнула, решила, какую цену я готова заплатить, затем повернулась к Майку.

Одна кустистая бровь взметнулась вверх, когда он сидел за своим столом с осуждающей гримасой на ворчливом старом лице.

– Нет, – сказала я. – Просто дайте мне знать, сколько.

Блэр и Леона завизжали, обхватив друг друга руками, и бросились за стол. Майк выглядел явно неловко, когда обе девочки обнимали его.

Я ещё размышляла, стоил ли этот дискомфорт того. Я согласилась из гордости, а теперь думала, что придётся звонить человеку, которого я ненавидела больше всех на свете, и неизвестно, что он попросит взамен.

Но их радостные крики помогли мне почувствовать себя немного лучше.

– Ну, девочки, – сказала я, прежде чем они успели ворваться в очередную песню Тейлор Свифт. – Мы должны отправиться домой на ужин, чтобы Дани мог вернуться к работе. Где ваши рюкзаки?

Они попрощались с Майком и Лесси, а затем выбежали из офиса, чтобы забрать свои вещи из комнаты отдыха. Я вежливо кивнула Майку.

– Спасибо, – сказала я.

– Не упоминай об этом, – проворчал он.

Я сдержала язвительный ответ и пошла за девочками.

– Кэт, – позвал Дани, выходя за мной из офиса.

– Хм? – спросил я, не глядя на него.

– Ты в порядке?

– Да.

Ощущение руки на моей руке удивило меня, и я повернулась, почти шокированная, увидев озабоченность на лице Дани.

– Ты не в порядке, – сказал он.

– Всё в норме.

– Ты выглядишь так, будто плакала. У тебя красные глаза.

Резкий смех вырвался из моего рта.

– Ишь ты. Кто-то должен дать тебе несколько уроков, как разговаривать с женщинами, Даник. Ещё скажи, что из-за формы моя задница выглядит толстой.

Его рот дёрнулся, хотя я не была уверена, был ли это смех или раздражение.

– В этой форме твоя задница выглядит фантастически, но хотя женщины с полными задницами сексуальны, сейчас это не важно. Что происходит?

У меня открылся рот.

Хмурое выражение лица Дани изменилось, кожа на щеках приобрела приглушённый оттенок красного. Он явно пытался оценить мою реакцию на его… Я даже не знала, как это назвать.

Комплимент? Двусмысленный комплимент? Пикап? Признание, что ему нравятся полные задницы?

Потенциальное признание, что ему нравится моя полная задница?

Что бы это ни было, я замерла, и он отпустил мою руку.

– Кэт, я…

– Всё в порядке, – перебила я, – я в порядке. Мне просто нужно… Я… Сегодня был тяжёлый день. Я подумала, что мне… может быть, придётся подработать. Но, знаешь, всё обошлось, потому что у меня есть небольшие сбережения, – я рассмеялась, ненавидя этот смех.

Затем я кашлянула и завершила спокойным тоном:

– Спасибо, что спросил. И за то, что приглядел за девочками немного дольше, чем обычно. Я ценю это.

– Нет проблем, – сказал он. – Когда… когда у тебя будут дополнительные смены? Потому что, если ты хочешь, чтобы я присмотрел за девочками, мне нужно знать заранее…

– Я не уверена, что сейчас, – ответила я. – Я… думаю, могу подождать, пока Эшли вернётся.

– Я могу приглядеть за ними в выходные, если нужно, – сказал он. – Я не работаю в субботу. Я даже могу прийти присмотреть за ними к тебе домой. Может быть, погулять с Пенни или ещё что-нибудь.

Я попыталась улыбнуться.

– Я работаю по утрам, Даник. Я уверена, что ты не захочешь быть у меня дома в восемь утра.

Он ухмыльнулся.

– Ты же знаешь, что я больше не ночую на вечеринках, верно? Иногда я даже работаю здесь в восемь утра.

Я уставилась на него, потом сглотнула и быстро кивнула.

– Это было бы неплохо, да. Если ты не возражаешь.

Он снова прикоснулся ко мне, мягко похлопал по плечу, прежде чем повести меня по коридору.

– В любое время. Я рад помочь.

Глава 3

Я никогда никому не призналась бы в этом – даже Эшли, а Эшли знала обо мне всё – но я была безумно благодарна, что у меня была дочь, а не сын.

Не поймите меня неправильно. Если бы я родила мальчика, я бы любила его так же сильно, как Блэр.

Он бы никогда не чувствовал себя обделённым вниманием, не ощущал, будто его мама не заботится о нём. И дело не в том, что я всю беременность молилась о девочке.

Просто когда мой брак распался, я не могла перестать думать о том, как тяжело было бы иметь в своей жизни маленького человечка, который напоминал бы Давида.

Давид хотел мальчика.

Его не было на том приёме. Он вообще почти не ходил на приёмы, потому что роды были «женским» делом, а у него были «мужские» дела. Когда врач поздравил меня с будущей дочерью, я была уверена, что ослышалась.

У меня не могло быть девочки. Давид хотел мальчика, и то, что Давид хотел, Давид получал.

Иначе были последствия.

Когда он вернулся с работы тем вечером, я была образцом идеальной жены. Эту роль я часто играла, пока мы с Давидом были женаты, что удивило бы любого, кто знал меня после развода.

Я не могла их винить: трудно было соотнести разноцветные волосы и множество пирсинга, который я носила сейчас, с образом той выхолощенной жены, которой я была когда-то.

Именно эту женщину Давид увидел в тот день. Тихая жена, одетая в скромное, но уместное платье поверх растущего живота, светлые волосы аккуратно убраны назад. В безупречном фартуке, защищающем её от брызг и разводов, которые она не осмеливалась допустить на ткани во время готовки.

На столе стоял идеальный ужин: мясо, картофель, овощи, которые можно было бы немного подсолить, но поскольку соль – дело вкуса, я не осмелилась использовать её слишком много.

В конце концов, это всё равно было бы недостаточно близко к тому, что готовила его мать, и это могло бы сильно разозлить Давида.

Но он не разозлился. Он увидел свой Идеальный ужин на столе и свою Идеальную жену на кухне с дрожащими руками, которые она спрятала под фартуком, и улыбнулся.

Он положил портфель у двери, ключи кинул на стойку и пересёк кухню, обхватив меня за талию и наклонившись, чтобы поцеловать.

– Посмотри на себя. Разве я могу быть ещё более счастливым? – пробормотал он. К этому моменту я вдохнула его невероятный одеколон и прямо-таки растаяла в его объятиях.

– Как прошёл твой день, моя дорогая?

– Х-хорошо, – ответила я.

Одна бровь приподнялась. Он знал, что я лгу, а я знала, что он меня в этом уличит, и задрожала, встретив его взгляд.

– Сегодня я была на приёме у врача.

Давид кивнул, напряжённые глаза изучали меня.

– И?

– У нас… у нас будет… девочка.

Я представляла себе любое количество его реакций. В своём воображении я слышала, как он кричит. Я слышала, как он ругает меня.

Я видела, как он усмехается и обвиняет меня в том, что я не смогла родить ему сына.

Я чувствовала его дыхание, когда он выкрикивал свои насмешки, чувствовала, как моё сердце щемит, когда он вслух задавался вопросом, что, чёрт возьми, он должен делать с дочерью вместо сына.

Я провела весь день, проигрывая в голове сценарий за сценарием, пытаясь спланировать, что я буду делать, если он очень разозлится.

Я не представляла себе сценарий, в котором он молча смотрит на меня, прежде чем на его губах заиграла улыбка.

Я наблюдала, как она растёт, не решаясь подражать его выражению, пока она не достигла его глаз.

– Девочка, – повторил он.

– Да, – сказала я.

Нежная рука коснулась моего живота.

– Там моя дочь.

Я кивнула, и он обнял меня одним из тех способов, который заставлял забыть все ужасные вещи о нём. Он поблагодарил Бога за то, что тот благословил нашу маленькую семью идеальной дочерью.

И действительно, даже со всеми его недостатками – а недостатков у него была целая уйма – я не могла утверждать, что Давид не заботился о Блэр.

Я полагала, что это больше было связано с его имиджем идеального отца, чем с реальной любовью к нашему ребёнку, но всё-таки он заботился.

Ему было не всё равно, поэтому он снова и снова пытался вернуть опекунство. Но, к счастью для меня, его проблемы с гневом оставляли горы улик и протоколов, а это означало, что ни один судья не смог бы даже «продать» ему право на опеку Блэр.

Он по-прежнему имел право на несколько дней с ней, и я постоянно спорила с ним о том, на какие праздники он может её «взять», но по большей части роль Давида в жизни Блэр была в основном денежной.

Каждый месяц он исправно отправлял алименты прямо на мой банковский счёт.

Этого никогда не казалось достаточным после школьных сборов, экскурсий, дней рождений и скаутов, но просить больше денег не стоило из-за того, что так я давала Давиду больше власти.

Я пыталась объяснить это Эшли, но она не понимала, каким ужасным он был, а мне не нравилось воскрешать все эти воспоминания.

Это означало лишь то, что она не знала, насколько туго мне иногда приходится с деньгами; честно говоря, пока Артур не влез в её жизнь, это не имело большого значения.

Бывали дни, когда я безумно завидовала ей: она не знала, кто отец Леоны, и ей не приходилось каждый месяц иметь дело с психом.

Мне же, напротив, приходилось разговаривать с ним по меньшей мере два раза в месяц.

Один раз в первый день каждого месяца, когда я подтверждала, что получила его платёж, и сообщала ему, в какой день ему разрешено видеться с Блэр. Во второй раз, когда он её забирал и привозил.

Он соглашался с моими условиями и спрашивал, что ему нужно сделать, чтобы провести с ней дополнительный день или выходные, а я мысленно посылала его в жопу, после чего вежливо сообщала, что ему нужно будет поговорить об этом с судом.

Он вздыхал, спрашивал меня, действительно ли мы должны пройти через всё это снова.

– Это была одна ошибка, Кэт, – сказал бы он.

– Которая поместила меня в больницу, Давид, – ответила бы я.

– Я бы никогда не сделал ничего, чтобы причинить ей боль.

– Ты говорил, что никогда не сделаешь мне ничего плохого.

– Я изменился. Я больше не тот человек, который может так поступить.

– Я тоже. Я больше не из тех, кто позволит тебе это сделать.

– Она и моя дочь тоже. Ты не можешь скрывать её от меня.

– Я не скрываю её от тебя. Я даю тебе время, которое ты должен проводить с ней по решению суда.

Иногда мне приходилось уступать, тем более что Блэр была ещё слишком мала, чтобы понять, что означали все эти подарки, игрушки и походы в парки развлечений.

Каким бы куском дерьма ни был Давид, я не ругала его при ней.

А он был. Он был огромным куском дерьма.

***

– Ты опоздала, – сказал он, когда ответил на мой звонок первого числа месяца.

Я уставилась на фасад своего дома с места в машине, надеясь, что Блэр и Леона не выглянут в окно и не поймут, что я приехала. Ещё я надеялась, что Давид не сможет доказать, что я совершенно забыла, что сегодня первое число месяца.

Я не хотела давать ему ни малейшего шанса, чтобы утверждать, что я не контролирую ситуацию, время и всю свою чёртову жизнь, что может навредить ребёнку.

В моём желудке нарастала и закручивалась спираль ужаса в последние несколько дней с тех пор, как я поняла, что мне придётся просить у Давида денег, чтобы заплатить за дурацкие билеты на Тейлор Свифт.

– Я должна была работать, – сказала я категорично.

– Сегодня суббота.

– И? Иногда я работаю по субботам, Давид.

– Ты могла бы позвонить в свой перерыв, – ответил он. – Или написать СМС, чтобы я знал. Или, не знаю, дать мне возможность провести дополнительный день с дочерью, раз уж ты всё равно была занята.

– Я задержалась всего на пару часов! И у меня есть няня для неё.

– Значит, ты предпочитаешь тратить деньги на какую-то неизвестную девку вместо того, чтобы позволить мне видеться с ней.

– Она с Эшли, – солгала я. – Ты бы всё равно не успел вовремя. Твой день с ней в этом месяце – пятнадцатое число.

– Ну, конечно! Боже упаси, чтобы у меня был лишний день с ней хоть иногда!

В моём желудке запульсировала спираль ужаса, и меня чуть не стошнило на руль.

– Ну, вообще-то я… думала об этом.

Не было ни вздоха, ни приглушённого звука удивления; Давид просто замолчал.

– Думала? – наконец спросил он.

Я не сводила глаз с входной двери своего дома, желая, чтобы мой обед остался на месте, пока я пыталась вспомнить слова, которые репетировала снова и снова в своём сознании.

Очевидно, это было бесполезно; единственное, на что был способен мой разум, это с ужасом наблюдать за тем, как я опускаюсь на его уровень.

– Да, – смогла сказать я. – Я… я подумала, может быть, в этом месяце тебе стоит провести с ней дополнительный день. Пятнадцатого и шестнадцатого. Она могла бы остаться с тобой.

– Почему? – потребовал он ответа.

Мои ладони вспотели, пока я пыталась собраться с мыслями, что, очевидно, заняло слишком много времени.

– Почему, Кэт? – повторил он. – Ты никогда не предлагала провести с ней дополнительный день. Что изменилось?

– …

– Ты с кем-то встречаешься?

Мой рот открылся.

– Прости?

– Ты с кем-то встречаешься.

– Я не…

– Нет? Потому что я не могу придумать другой причины, почему ты предлагаешь мне остаться на ночь, когда ты никогда раньше не позволяла мне даже лишней минуты побыть с дочерью. Она уже познакомилась с тем, с кем ты распутничаешь?

– Пошёл ты!

Слова вырвались из моего рта; я почти выплюнула их. И только когда они вырвались наружу, я пожалела, что не выплюнула рвоту.

– Прости? – сказал Давид через мгновение.

Сухость во рту была почти болезненной; я сглотнула, надеясь, что это поможет, но язык и горло были словно наждачной бумагой.

Это было отвратительно, правда. Мне потребовались годы, чёртовы годы, чтобы собраться с силами и уйти от него, а потом ещё дольше, чтобы найти в себе силы противостоять ему. И за один разговор вся эта хрупкая сила начала давать трещины.

«Я не тот человек, который позволит ему причинить мне боль», – сказала я себе. Это было немного ложью, но мне удалось сделать неглубокий вдох, и я смогла снова заговорить.

– Во-первых, это не твоё дело, – сказала я, мой голос дрожал. – Во-вторых, нет. Я ни с кем не встречаюсь. Я предлагаю дополнительный день, потому что Блэр хочет пойти на концерт Тейлор Свифт, а я…

Мне не нужно было заканчивать предложение.

– Тебе нужны деньги, – сказал он. Сладкий восторг скрывался за словами.

– Я подумала, что это будет хорошим подарком на Рождество, – пробормотала я. – Она хочет пойти с Леоной.

– Хм, – сказал он, а затем замолчал. Наконец, я не смогла больше терпеть.

– Ты поможешь мне или нет, Давид? – спросила я.

– Помогу, – ответил он.

Я закрыла глаза.

– Спасибо…

– Но не за один лишний день.

Последовал абсолютный ступор.

– Чего ты хочешь?

– Две недели.