Читать книгу: «Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи», страница 2

1
Наследие Рима на западе: романо-германские королевства

Индивидуализация каждого региона Средиземноморья и детство Европы

Каждое из трех политико-культурных пространств: исламский мир, Византия, Европа, – в которых закончилось единство Римской империи, в середине X века демонстрировало четкую тенденцию к построению определенной области цивилизации. Между этой датой и концом XIII века хронологическое ограничение периода оправдано эволюцией европейского общества, хотя в других пространствах некоторые события, в основном политические или военные, могут служить для размещения той же периодизации.

В начале нового периода исламское пространство, самое большое и богатое из трех, было политически раздроблено на три халифата: Кордова (Омейяды), Каир (Фатимиди) и Багдад (Аббасиди), но в культурном и экономическом плане это проявлялось не только в единстве, но симптомах несомненного роста. Поддержанный ими, ислам распространится на внутренние индуистские и африканские миры, которые, таким образом, установят связи со Средиземноморьем.

Со своей стороны, византийское пространство находилось в очевидном политическом, экономическом и культурном возрождении при македонской династии, с которой оно достигло второй кульминации своей истории, почти через пятьсот лет после Юстиниана.

Созданная им динамика, и когда ислам на востоке и юге и германо-латинская Европа на западе ограничили их экспансию, объясняет, почему византийцы нашли свой путь в культурном излучении на севере: во-первых, Болгария; потом Киевская Русь. Центрально-восточнославянский мир станет зоной влияния Византийской империи.

Европейское пространство в конце X века было расширено за счет распространения латинского христианства как на север, в Скандинавский регион, так и на восток, за счет включения территорий венгров и западных славян.

Во второй половине XI века три великие области цивилизации включали, среди своих особенностей, реформаторское, иногда фундаменталистское мировоззрение, особенно действовавшее в Европе и западном исламе.

Развитие этой концепции стимулировало появление отношения подозрения, если не отказа, к культурным проявлениям чуждых областей цивилизации. Это концепция так называемой григорианской реформы в Латинской Европе, aльморавидов в западном исламе, в меньшей степени турок-сельджуков в восточном исламе и, неизбежно отражая внешнее давление, византийцев в переходный период от македонской династии до династии Комнинов⁵⁴,

Хотя с середины XI века количество контактов между этими тремя областями увеличилось, тот факт, что такие контакты имели все более воинственный компонент, способствовал идеологической кристаллизации тех же самых областей. С этой даты на протяжении двух с половиной столетий и, несомненно, поскольку мы знаем исход истории, панорама, кажется, характеризуется несомненным ослаблением Византийской империи, политической раздробленностью, экономической активностью и культурным престижем ислама, укреплением латинского христианства, то есть Европы, в его экономическом, социальном и интеллектуальном аспектах.

Фактически в конце XIII века решающей чертой нашей истории (всегда из неприкрытого европоцентризма) кажется окончательное утверждение основ Европы как экономического, политического и культурного пространства. Это обстоятельство и наша собственная принадлежность к этому культурному пространству – вот что защищает решение двух авторов этой работы сосредоточить с этого момента внимание большинства на этом европейском пространстве.

В течение трех столетий на основе роста в нем зародились или кристаллизовались большинство черт, образов и тем, приписываемых средневековому миру, некоторые из них составляют истинные основы нашей цивилизации.

Создание романо-германского общества

Проникновение и расселение варваров на Западе было очень долгим процессом. Он начался в конце II века, с первым давлением на Римскую империю во времена Марка Аврелия, и не закончился до середины XI века, когда появились последние поселения викингов. В течение этого длительного периода обычно различают два этапа: «первые вторжения», между вступлением вестготов в Империю в 376 г. и прибытием лангобардов в Италию в 568 г.; и вторoe вторжениe викингов, венгров и пиратов-сарацин в IX и X веках.

Историографическая оценка этих двух волн перешла от рассмотрения их как катастрофы к рассмотрению того, что они способствовали ускорению внутренних процессов, которые они пережили, и общества, в которoм они жили. Результатом совместных действий захватчиков и вторгшейся первой волны было создание романо-германского общества, в котором «варвары» очень часто вели себя как последние римляне.

Утверждение варваров в Империи

Начиная с III века Римская империя находилась в глубоком кризисе. Его особенности хорошо известны. Среди них пять кажутся наиболее известными. Утрата городами функций, особенно их способности артикулировать пространство. Сельская жизнь. Ослабление общественных отношений в пользу частных.

Возрастающий вес имперских налогов требует ресурсов, чтобы купить лояльность войск, обеспечить снабжение крупных городов, особенно Рима, или столкнуться с социальными потрясениями и угрозами варваров⁵⁵.

И распространение менее гражданских и коллективных и более спасительных и личных религий, особенно христианства. Проникновение варваров в Римскую империю принимало две формы: терпимые вторжения и настоящие вторжения. Оккупанты принадлежали к самым разным этническим группам, хотя для их группировки мы обычно используем коллективное слово «германцы». Их передвижения носили больше характер переселений народов, чем молниеносных нашествий. Его стремлением было найти места для поселения и развить оседлое земледелие в сочетании с животноводством.

В течение столетий со II по IV все они пробовали это в знакомых группах или небольших группах племен, которые Империя приветствовала без затруднений. Но в конце IV века и в последующие попытки предпринимались целыми народами, наделенными сильной этнической сплоченностью, подкрепляемой их собственными религиозными традициями и верованиями.

Только готы начали путь обращения в христианскую религию в арианской версии, проповедуемой епископом Ульфиласом. Вступление этих готов в Империю произошло в 376 году, когда они переправились через реку Дунай в бою, вызванном натиском гуннов, пришедших из степей Средней Азии. Готы были приняты императором неохотно. Два года спустя захватчики, сетуя на то, что римляне не выполняют своих обещаний обустроить их, восстали и в 378 году разгромили имперскую армию в Адрианополе. Битва с победой готской кавалерии над римской пехотой открыла новую эру с точки зрения военной стратегии и состава армий⁵⁶.

Поражение и смерть самого императора Валента на поле битвы стали решающими для его преемника Феодосия, заключившего пакт с готами. На основании закона 382 г. готы поселились в Мессии в качестве войск на службе Рима.

На четырнадцать лет ситуация успокоилась, но в 396 году вступление гуннов в Паннонский бассейн нарушило существование других германских народов, которые, в свою очередь, оказали давление и вошли в Империю. Общие направления передвижений германцев в Империи можно резюмировать следующим образом. В 400 году вандалы и аланы вошли в Ретию и Норику, то есть на территории современной Австрии и Швейцарии.

В 405 году группы тех же народов в сопровождении остготов проникли в Италию, распространившись через долину реки По и Тоскану. 31 декабря 406 г. вандалы, аланы и швабы пересекли замерзший Рейн и приготовились вторгнуться в Галлию. Римские войска, дислоцированные в Британии, немедленно отправились на материк, чтобы закрыть брешь, открытую захватчиками в Рейне.

Марш армии покинул остров, оставшийся в руках местных кельтско-римских аристократов, которым немедленно пришлось столкнуться с пиктами. В 408 году вестготы со своим вождем Аларихом вошли в Италию. В конце 409 года швабы, аланы и вандалы пересекли Пиренеи и вошли в Испанию. В 410 году люди Алариха разграбили Рим. Сознание римлян содрогнулось. Чтобы успокоить римлян, Аврелий Августин написал, соответственно, свой «De civitate Dei» («О граде Божьем»), «Confessiones» («Исповедь»), «Христианская наука» и свои cемь книг по истории против язычников: De Trinitate (О Троице), De libero arbitrio (О свободной воле), Retractationes (Пересмотры), Meditationes, Soliloquia, De mendacio и Enchiridion и заново утвердил древнюю веру.

Для Аврелия Августинa вторжения могли быть как инструментом, который позволил другим народам познать истинную веру, так и испытанием, которое напомнило христианам, что они должны возлагать надежду не на земной город, а на небесный. Рейды вестготов через Италию побудили императора Гоно-рия попробовать новую формулу: превратить их в полицейские силы, которые контролировали другие германские народы, вошедшие в Империю. Плата за его первые услуги против вандалов не удовлетворила вестготов, которые в 415 г. впервые вошли в Испанию.

Три года спустя император согласился обустроить их в Аквитании: федус 418 года сделал вестготов федерацией Империи. Это ознаменовало признание Империей первого варварского «царства» на Западе. Решение вестготской проблемы не помешало другим германским народам продолжить свои набеги. Однако император Валентиниан III и Аэций, глава армии Западной Римской империи, казалось, отреагировали только на две угрозы, которые они считали наиболее серьезными. Первые пришли с юга и были вандалами.

В 429 году они пересекли Гибралтарский пролив, кровью и огнем пересекли Северную Африку. Ровно в 430 году они осадили город Гиппона, когда в его стенах умер его епископ Святой Августин. Доминирование их на побережьe Северной Африки позволило флоту вандалов прервать морские отношения между Римом и Северной Африкой. Не имея возможности контролировать их, император согласился подписать новый союз с вандалами. Так родилось второе варварское «царство»⁵⁷.

Соглашение не помешало вандалам уничтожить римское общество в Северной Африке.

Вторая угроза пришла с севера и была осуществлена гуннами. Их возглавлял их самый известный вождь – Аттила. Отвлеченные дипломатией Восточной Римской империи, гунны двинулись на запад, пересекли Рейн и вошли в Галлию. В 451 году около Труа, на каталонских полях, генерал Аэций и федерация германских армий с некоторыми римлянами остановили продвижение гуннов⁵⁸.

Победа не была сокрушительной, и в 452 году Аттила стал угрожать самому Риму. Посольство знати, в том числе папа Лев I, отговорило вождя гуннов от его намерений. В следующем году Аттила умер, и последовавший за ним конгломерат городов распался. Исчезновение угрозы гуннов, казалось, лишило Империю функций.

В 476 году Одоакр, глава гуннского конгломерата, низложил императора Ромула Августула и отправил имперские знаки отличия в Константинополь. Этот жест означал исчезновение Западнoй Римскoй империи. Вместо этого ряд варварских «королевств», казалось, унаследовали ее власть и функции.

Поселения варваров и их заселение в поселении

Исчезновение Западной Римской империи в 476 году выявило существование на ее территории нескольких автономных областей. В них имперская власть была заменена властью германского короля, и пришельцы внесли свой вклад в изменение поселений, экономической деятельности и оценки сельскохозяйственных и животноводческих площадей в соответствии с тенденцией, которая, начавшись до их прибытия, усилится в VI и XII векax. Вариантов поселения германских народов на территории Западной империи было три. Один из них, самый старый, связан с проникновением иммигрантов в семейные группы или фракции городов, которые искали место для поселения в качестве колонизаторов.

Второй, завоевание, за которым последовало разграбление, произошел только в трех случаях: с англами и саксами в Англии, с вандалами в Северной Африке и с лангобардами с 568 г. в Италии. И, наконец, третья и наиболее распространенная форма – подписание союза с Империей, по которому право гостеприимства было применено к германcкому народу.

С германцами обращались как с союзниками против других врагов, и взамен они получали средства к существованию либо в виде еды и жилья, либо в виде поселения на территории. Этот второй способ был включен в foedus с вестготами в 418 году. На основании этого они были расположены между Тулузой и Атлантическим океаном, и две трети аграрных владений были приписаны им, а оставшаяся треть лесa оставались неразделенными для использования обеими группами⁵⁹.

Этот способ распределения также наблюдался при расселении бургундов в области, которoй они дали своe имя, Бургундии, и в области остготов в Италии. Во всех регионах практическая сложность распределения недвижимости между людьми двух общин по-прежнему заставляет некоторых историков предполагать, что распределение было не землей, а, как это было до 418 г., имперскими налогами.

Распределение германцев в Империи и концепция областей политического господства королевств казались ясными в конце V века. В целом каждый город имел тенденцию концентрироваться в пространстве, что позволяло ему обеспечивать гегемонию меньшинствa его воинов над большинством римского провинциального населения. Свебы сделали это в Галлеции, где они были загнаны в угол вестготами, которые, в свою очередь, оккупировали юг Галлии и установили власть в Испании.

В рамках этого они, как правило, сосредотoчивались на треугольнике между Бургосом, Толедо и Калатаюдом, а также на некоторых точках того, что позже стало Каталонией, по обе стороны Пиренеев. Вандалы вскоре покинули Пиренейский полуостров и создали свое королевство в Северной Африке, откуда они доминировали в западном Средиземноморье. На севере алеманы обосновались в современном Эльзасе и районе Вормса.

Франки, разделенные на небольшие королевства, первоначально были распределены поэтапно в районе Рейна. Позднее движение вестготов к Пиренейскому полуострову, ускоренное их поражением при Вуйе в 507 г. от франков, позволило им контролировать почти всю Францию, от Рейна до Пиренеев. Только на востоке бургунды сохранили контроль над долинами Соны и Роны.

Тем временем в Италии остготы устранили герулов, а на крайнем западе Империи англы, саксы и юты расширили свое правление в Британии. Там было редкое население, слабы и нестабильны поселения. В каждом королевстве большинство населения составляли римские провинциалы. Демографический вклад германцев не должен был превышать пяти процентов по сравнению с вкладом римлян.

По большому счету, наибольшие различия были между южной областью (Испания, Франция, Италия), которая была более населена, и северной областью (Англия, запад современной Германии), которая была более пустынной. Эти две области, особенно вторая, были областью леса и болота, что объясняет низкую плотность ee населения, которая также была поражена очень частыми болезнями, некоторые из них, например в 543 году, а другие – в половинe VII века – были особенно смертоносными.

Если населения было мало, поселения были слабыми и нестабильными. Слабыми, потому что население покинуло города с III века и поселились в сельской местности небольшими семейными единицами и небольшими деревнями, многие из которых интегрировались в деревни или большие фермы⁶⁰.

Неустойчивые по политическим условиям и по самим характеристикам зданий, построенные из хрупких и дешевых элементов, поселения могли легко изменить свое местоположение.

В соответствии с этой общей чертой на севере территории древней Римской империи был создан более лесной и животноводческий ландшафт, более богатый животными белками, с маслом и салом в качестве основной пищи, в то время как пиво и сидр были доминирующими напитками.

На юге средиземноморские традиции и климат поддерживали гегемонию злаков, винограда и оливкового дерева, с маслом в качестве кулинарного фона и вином в качестве напитка. В этих двух больших районах основным элементом питания большинства населения был простой сбор диких фруктов, речная рыбалка или охота на мелких животных.

Общество:

сельское хозяйство и рабство

Поселение германских народов в Западной империи не изменило их структуры. За исключением случая вандалов и, в меньшей степени, англов и саксов, опустошивших предыдущих, пришельцы приспособились к условиям оккупированных регионов и приготовились унаследовать в них власть Империи. Хрупкое выживание городов было, без сомнения, одной из черт царств, пришедших на смену Римской империи. С III века города теряли население в пользу сельской местности. И вместе с населением они потеряли свои функции.

Старая система, сочетающая упорядочивание урбов и упорядоченных территорий, составлявшая одну из опор социальной организации пространства в имперские времена, решительно вошла в кризис. На их месте осталось всего несколько городов, окруженных стеной и захваченных возделанными полями и небольшими отарами овец и коз, которые служили резиденцией для некоторых епископских кафедр и являлись образцом высокого средневекового города.

Спад коммерческой активности стал следствием исчезновения старых городских концентраций. Существовали торговые пути, оба наземные, хотя старые дороги пришли в негодность из-за неиспользования, как и морские пути. Они пережили оживление в середине VI века, когда византийцы Юстиниана оккупировали Северную Африку, южную Испанию и южную половину Италии. Еврейские, сирийские и греческие переговорщики отвечали за снабжение новых богатых на Западе: аристократии, как светской, так и церковной⁶¹.

Если торговая деятельность в районе Средиземного моря несколько снизилась, то активность на атлантическом побережье, которая до сих пор была очень слабой, стала поощряться. В частности, в двух областях: в английских устьях, и прежде всего в Вейкe и Фризии, где в конце VII века города Квентович и Дюрстеде приобрели определенный урбанистический характер.

Раннее средневековье (380–980 годы)

Торговля не только уменьшилась, но, прежде всего, изменила свой характер. Речь шла уже не о снабжении населения больших городов, как во времена Империи, а о поставках небольших и ценных предметов, драгоценностей, книг, слоновой кости, шелка, литургических облачений меньшинству богатых людей.

Они в основном производились в Восточной империи, а это означало, что жители Запада должны были отправлять в Византию золото, а иногда и рабов, чтобы заплатить за них. Тот же самый тип торговли, в котором почти не использовалась валюта, характеризовал обмены, происходившие внутри варварских королевств. Хотя бы по двум причинам. В принципе, из-за склонности вилл к самообеспечению или крупной латифундарной эксплуатации.

И, во-вторых, потому, что многие из этих обменов реагировали на модели, которые имели больше отношения к структуре и проявлениям власти, чем к самой торговле. В частности, с обязательным принципом «дарить, принимать и возвращать подарки дополнительно». Эта формула приобрела всю свою ценность, когда Церковь вошла в кругооборот как получатель пожертвований и милостыни, которые она возвращала в виде духовных благ, которые обеспечивали вечное спасение жертвователей. Переоценка сельской местности как сцены жизни и земли как формы богатства объясняет структурирование общества, основанное на деревенской собственности.

Эта тенденция проявилась со времен кризиса III века, и лучшим доказательством этого являются великолепные виллы IV и V веков. Без сомнения, приход германцев стимулировал некоторое распределение земли в тех областях, где они поселились. Но сразу же аристократия (римская, немецкая, церковная) попыталась сконцентрировать земельную собственность⁶².

Иногда они делали это в виде больших поместий, в которых жили рабы; другие – в виде бесконечного множества средних и мелких ферм, разбросанных по обширной территории. Аристократии также обладали фискальной, военной, судебной, ранее государственной властью над своими непосредственными иждивенцами и даже над другими, которые, в отсутствие более надежных защитников, доверяли им. Таким образом, территориальные владения сильных мира сего формировались как истинные владения. На другом конце социальной лестницы находилось большинство землевладельцев. Внутри него были рабы, крепостные и поселенцы.

Крепостные, число которых стало расти за счет рабов, больше не были орудием, а были признаны мужчинами. Они жили в небольших семейных фермерских хозяйствах, разбросанных по территории города, или в небольших деревнях, расположенных между полями одного или нескольких владельцев.

Им пришлось работать несколько дней на полях, которые лорд зарезервировал для себя (заповедник поместья), но они могли ухаживать за своей собственной семейной фермой. Это принимало форму либо небольшого непрерывного участка земли, либо набора небольших участков, распределенных вокруг центра села, вместе с правами на использование пастбищ, лесов и болот.

Наконец, колонисты, которые занимали небольшие фермы вокруг больших поместий, были юридически свободными лицами. Почти всегда это были бывшие мелкие владельцы, которые, опасаясь имперской казны, багауда или захватчиков, в конечном итоге требовали защиты крупного владельца в обмен на передачу ему своих земель.

С этого момента на своих собственных фермах они стали колонистами с обязанностью отказаться от части своего урожая или выполнить какую-то работу на земле лорда. Несмотря на эти социально-правовые различия, создается впечатление, что рабы, крепостные и колонисты составляли в V–VII веках немного дифференцированную массу людей, размещенных на участке с обязательствами по отношению к меньшинству крупных землевладельцев, которые практически стали лордами.

Власть: между государственной властью и частными отношениями

Кризис Римской империи был также кризисом государства, и, хотя его замена варварскими королевствами, казалось, продлила существование государственных структур власти, на практике поиск гарантий частной королевской семьи на часть жителей королевствa был признаком слабости этой силы. Поиск защиты в семейных группах и доверие сильным мира сего были универсальной чертой общества варварских королевств. В качестве первой формулы компенсации слабости государства появилось простое увеличение кровной семьи. Для римлян семейные узы практически ограничивались родственными связями по половому признаку, с преобладанием отцовского родства и первенством наследования по мужскому пути. Напротив, для германцев такие связи – две семьи, отцовская и материнская, были субъектами закона и системы ведения⁶³.

Со своей стороны, Церковь, запрещая браки между крестными родителями и крестными детьми и увеличивая степень родства, отношения которых она считала кровосмесительными, способствовала экзогамии и расширению сферы отношений. Доверие к покровительству могущественного человека составляло вторую формулу поиска реальной безопасности. Он знал две модальности. В первом случае, который мы бы назвали сельским, мелкий собственник доверился сильным мира сего и отдал ему свои земли, на которых с этого момента он стал колонистом.

Согласно второму способу, доверенная сторона обязалась оказывать услуги по вооружению. Таким образом, каждый землевладелец, каждый лорд, начиная с царя, окружал себя группой вооруженных верующих. Они были, с разными именами в зависимости от королевства, вассами или вассалиями, вассалами – словом, которое в VIII и IX веках утратило свое рабское значение и приобрело значение почетного иждивенца, то есть свободного человек, который предоставляет в сервис оружиe. Если богатство покровителя позволяло, вассал ездил верхом.

Сочетание двух элементов, вооружения и сражения на коне, стало критерием иерархии общества варварских королевств, а позже и средневековой Европы в целом. Триумф деревенского богатства и расширение частных связей затронули как римлян, так и германцев, что способствовало социальному слиянию обеих общин. В ее пользу они работали, отменяя запрет на браки между римскими провинциалами и варварами и обращая их в католицизм.

В начале VII века единственная аристократия, как германcкая, так и римская, воинственная и церковная, составляла могущественное меньшинство, которое доминировало над большинством земледельцев, будь то мелкие землевладельцы, поселенцы, крепостные или рабы. На вершине этого меньшинства была помещена palatium или officium palatinum, группа сильнейших, наиболее близких к монарху.

Теоретически они кажутся высшими администраторами королевства; на практике это была группа, члены которой благодаря их взаимной бдительности и контролю над королем не позволяли никому из них обрести силу, делавшую их неукротимыми. Это были ломбардские герцоги, англосаксонские графы, комитеты вестготов.

Существование монарха сочеталось с приватизацией властных полномочий. Король сочетал военное руководство Германии и традиции государственного правления Римской империи, но на практике его власть была довольно ограниченной. Чтобы обеспечить преемственность в правлении, германские монархи пытались сделать наследственную передачу статуса короля триумфальной, – цель которую достигли в правлении франки⁶⁴.

В других королевствах аристократии сопротивлялись, склоняясь, в целом, к избранию монарха в пределах избранной родословной. В любом из случаев, церемонии интронизации и коронации или сакрализации монарха помазанием, другие, пытались представить царя как личность выше остальных смертных, даже наделенную священническими полномочиями. Это не могло помешать присвоению их полномочий (военной, финансовой и судебной) представителями аристократии.

Из таких компетенций, что касается судебных, германцы внесли концепцию закона, практика которого при рассмотрении дела обвиняемого основывалась не на показаниях, а на авторитете обвиняемого, который зависел от того, какую ступеньку он занимал в социальной иерархии. В случае небольшого личного доверия обвиняемый мог прибегнуть к мнению членов своей семьи, хотя, если этого было недостаточно по сравнению с обвинением, он должен был принять Божий суд, подвергнувшись некоторому испытанию.

Личный физический ущерб наказывался по разной шкале штрафов (вергельд), даже за одни и те же преступления, в зависимости от соответствующего статуса преступника и жертвы. Последний, со своей стороны, имел право на частную компенсацию, которая могла принимать форму немедленного обещания или мести со стороны родственников и близких друзей, которые на протяжении поколений продолжали применять закон возмездия. Эти традиции, которые характеризовали общество и право германцев, были записаны в связи с заселением этих народов.

Так было c кодексом Euricicus, юридическим текстом вестготов, салическим законом салийских франков или законом Гундобада (Gundobadus) бургундцев. Это привело к торжеству принципа индивидуальности законов с признанием различных норм для римлян и германцев. Только в середине VII века, в то время как в Ломбардской Италии Указ Ротари 643 г. укрепил примитивный германский правовой дух, в Вестготской Испании был сделан шаг в сторону территориальности законов с обнародованием единого законодательного органа для жителей Королевствa. Таков был Liber Iudiciorum, изданный Ресесвинто в 654 году, который также закрепил преемственность римской правовой традиции. Несмотря на это, во всех варварских королевствах правовая система всегда включала изрядную долю приватизации в концепции закона и отправления правосудия⁶⁵.

Судьбы романо-германских королевств

Судьбы королевств складывались в сочетании четырех факторов.

Первый: германцы с трудностями приспосабливают свои группы к территориям, с монархией в процессе консолидации и с неравным уважением или неприятием римского наследия.

Второй: римляне, утратившие общественное чувство территории и власти и разные убеждения относительно своих культурных традиций.

Третий: церковь, которая, отождествив католицизм и патриотизм, намеревалась принять германизм и даже варварство при условии их крещения.

И, кроме Англии, четвертая: Восточная Римская империя, по сути, уже Византийская империя. В дополнение к политическим и доктринальным спорам с папством, империя сталa присутствовать в VI веке физически в Испании, Африке, Италии; и морально во Франции и, в меньшей степени, в Галиции, поддерживая, соответственно, франкских или швабских католиков против вестготов-ариан. Смешение четырех элементов в неравных пропорциях на каждой из территорий помогает объяснить разнообразие их предназначений.

Эфемерные королевства

Приспособление исторической перспективы к рамкам нынешних национальных государств определяет представление территориальных судеб германских королевств. С одной стороны, те, кто оставил мало следов на пространстве, где они поселились: вандалы, швабы, остготы и лангобарды. С другой стороны, те, кто составлял зародыш будущего национального развития: франки, англосаксы или сохранившие давнюю память о потерянном единстве вестготы⁶⁶.

Вандалы в Африке

В 429 году вандалы пересекли Гибралтарский пролив и достигли Северной Африки. Оттуда они заняли острова в западном Средиземноморье, прервали морское сообщение метрополии и снабжение Рима и в конечном итоге разграбили столицу. Действия вандалов были продуктом преднамеренного германизма, смертельного врага римлян и католицизма, и в конечном итоге привели к полному демонтажу экономических и политических структур бывшей североафриканской провинции. В 534 году византийские войска, посланные императором Юстинианом, положили конец царству вандалов. После его исчезновения осталось только имя, которое и сегодня является синонимом варварства⁶⁷.

Швабы в Галисии

Поход вандалов в Северную Африку оставил швабов, первоначально поселившихся в Галлеции и Лузитании, хозяевами Пиренейского полуострова. Двадцать лет спустя швабы были первым варварским народом, принявшим католицизм. В 456 году вестготы нанесли им поражение, остановили их набеги, загнали их в угол в Галлеции, то есть между Атлантикой и Асторгой, Кантабрийским морем и Дуэро, и вынудили их принять арианство.

В течение столетия история свевов практически неизвестна, пока между 560 и 580 годами Мартин де Брага или Думио, уроженец Паннонии, снова не обратил их в католицизм, что снова привело свевов к противостоянию вестготaм, кто доминировал над остальной частью полуострова. В 585 году под предлогом того, что свебы участвовали в восстании его сына Херменегильдо, вестготский монарх Леовигильдо аннексировал королевство Суэво, которое исчезло⁶⁸.