Что поделать – вот он, результат ночного дежурства возле сопливой дочурки. Всю ночь просыпалась от кашля моя маленькая, только под утро уснула, и то ненадолго.

Эх, только отходили в садике два дня – и снова на больничный.

– А та бабушка, чего? – голос мамы был строгим.

Врачи, они такие. Хоть мамуля уже год была на пенсии, привычного тона не утратила. Но сейчас, помимо строгости, я различала в её голосе беспокойство.

Тревожилась за внучку.

– Я даже звонить ей не стала, – мои пальцы сильнее сжали телефон. Не любила свою бывшую свекровь. – Смысл? Анне Георгиевне нужна внучка, когда та здоровенькая. А сейчас, с соплями, зачем она ей?

Послышался тяжелый вздох мамы:

– Дочь, я сегодня хотела до Иры доехать. Хворает она. Ну раз с Варенькой некому посидеть, приду.

– Спасибо! – выдохнула я, и даже как-то полегче стало на сердце.

Все-таки, мама моя – врач! С ней спокойнее.

Чувствовала себя никудышной мамой, у которой постоянно болеет ребенок. А мне, ведь, еще работать надо. Если бы не этот пункт – сама бы сидела с малышкой.

– Буду через час, – пообещала мама и повесила трубку.

– Кто злонил? – голос Вареньки, осиплый, больной, врезался в мое сердце.

– Баба звонила, – я улыбнулась доченьке.

Огромные, голубые глазки её заблестели.

– Баба? Лублу бабу! – она захлопала в ладоши, шмыгнула носом, и закашлялась.

– Давай-ка я тебе чай сделаю, – обходя разбросанные игрушки, я дошла до кухни.

Квартира-студия с маленьким ребенком, между прочим, это очень удобно. Все под контролем. Наверное.

Всегда есть какое-нибудь «но». Например – целый домик под кухонным столом.

– С ромашкой будешь чай?

Мое сопливое, голубоглазое счастье закивало головой.

Я стала мамой три года назад, а, казалось, полжизни пронеслось. Так много событий. Первый год, наверное, самый тяжелый.

Развод – через месяц после рождения Вари. Бессонные ночи, депрессия. Чувствовала себя зомби, да и выглядела так же.

Кое-как оклемалась ближе к двум годам, но до сих пор чувствовала себя не до конца пришедшей в себя, да и бывший со свекровью нет-нет, да напоминали мне о том, какое я ничтожество.

Нет, не прямо в лоб говорили, а так, намеками. Пассивная агрессия, по-моему, этот так называется? Хотя я могла ошибаться. Я же – дура необразованная. После школы – сразу замуж, беременность, роддом, развод.

Даже учиться не смогла… Да и сил на это не было никаких.

Телефонный звонок отвлек меня от дальнейших размышлений. О! Вот и Карина! Дай Бог, чтобы с хорошими новостями!

– Воронцова, танцуй, у меня отличные новости для тебя! – выдохнула Карина. Её голос сочился энтузиазмом.

– Танцевать нет сил, давай сразу к делу, – попросила я.

– А что сил нет? Варюшка опять заболела?

– Ага, – я сглотнула. – Карин, не томи, какие новости у тебя?

– Варюшку жалко… В общем, из всех кандидаток выбрали именно тебя. Будешь сопровождать нашего гостя! За его вещами смотреть, гладить… Вещи, а не гостя, разумеется. Ну и там, по мелочи.

– По мелочи, это что? – я нахмурилась.

– Анют, не цепляйся к словам. Тебе деньги нужны?

– Нужны, – взор мой неотрывно следил за дочкой, ковырявшей у себя в носу.

– За три дня он заплатит 50 тысяч.

– Что? Почему так много? В мою работу точно входит только глажка вещей? – спросила я, а в голове уже завертелось…

Куплю Варюшке зимнюю одежду, обувь…

– Да фиг его знает. Богатый, вот и сорит деньгами. Ну, согласна?

– Да.

– Тогда жду через два часа.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Да. Я знаю, что для такого места мне стоило бы одеться более… Презентабельно. Но это была лучшая одежда, что имелась у меня.

Черное платье в горошек. Туфли, которые я последний раз обувала на свою свадьбу. Белые лодочки. Колготки, купленные мной в прошлом месяце для особого случая.

Волосы собрала в хвост. Из макияжа – тональник, который должен был спрятать мои круги под глазами.

Должен был, но не сделал этого.

Я выглядела… Моложе своих лет, и меня немного беспокоило, что это станет причиной отказа. Вдруг, мало ли… А я уже мысленно тратила эти пятьдесят тысяч.

– Привет, дорогая! – Каринка, вынырнув из такси, приветливо помахала мне.

Я робко улыбнулась ей в ответ и залюбовалась подругой.

На ней было элегантное платье-футляр, в руках лакированная сумочка, на губах – яркая помада.

Вот она – сама уверенность и успех. И единственная подруга, которая не отвернулась от меня после развода.

Может, потому что Карина сама не была замужем?

– Отличное платье! – подруга взяла меня под руку. Мы обе были одинакового роста, но совсем разного положения в обществе.

Она – из богатой семьи, я – из семьи врачей. Мама – педиатр, папа – ветеринар. Мы подружились в роддоме. Да, да. У Карины тоже имелся ребенок, сын, почти ровесник Вари.

Как подруга сказала: «родила для себя, знала, что не женится».

– В общем так, – продолжила Карина, когда мы приблизились к гостинице. – Я по дороге сюда папе позвонила. Гостя зовут Мурад.

– Мурад? – я замедлила шаг.

– Да, а что такое? Я даже погуглила. Имя означает «желанный». Ну, очень даже подходит! Наш желанный гость.

– Да, – я вяло кивнула головой.

Чувствовала волнение. Все-таки, это был восточный, чужой мужчина… Ослепленная желанием заработать, я почти не думала о сложностях, которые могли возникнуть на бытовом уровне.

Получится ли нормально работать у него, или меня с треском уволят?

– Анют, ты что бледная такая?

– Все нормально, просто сегодня плохо спала ночью, – я выдавила из себя улыбку. – Карин, спасибо тебе, что поспособствовала.

– Да что я… – Карина открыла дверь в гостиницу, пропустила меня вперед и зашла следом.

– Карина Сергеевна, доброе утро! – с улыбкой двинулся в ее сторону молодой охранник.

Одного взгляда на него было понятно, что тот питал к моей красотке-подруге влюбленные чувства.

– Привет, Вадик. Познакомьтесь все, это – Анна Александровна, моя подруга. Она будет работать у нас.

Карина остановилась возле автомата с кофе.

– Тебе какой? – открывая сумочку, уточнила она.

– Любой, – с интересом разглядывая аппарат, ответила я.

Никогда им не пользовалась! Обходила стороной, зная, что такую роскошь позволить себе не могла. Каждую копейку берегла. Родители, хоть и помогали мне, но денег было всегда мало.

– Сделаю, как себе, – подруга засунула бумажную купюру в приемник, уверенно нажала на круглые кнопочки.

В ответ аппарат зашумел.

– Карин, наверное, поздно говорить об этом, но до меня только дошло. Как же мы будем общаться с этим Мурадом? Я ж по их не понимаю.

– А, – она улыбнулась. – Так это, он вроде как полиглот. Несколько языков знает, и наш тоже.

– Ладно.

– Держи, – Карина протянула мне стаканчик с кофе.

– Спасибо, – стаканчик согревал мои ледяные пальцы.

Несмотря на то, что на улице было тепло, я мерзла. От волнения, разумеется.

Я поднесла кофе к губам. Крепкий аромат приятно защекотал мне нос.

– За твою новую работу, и пусть она принесет море удовольствия и океан денег! – Каринка приподняла свой стаканчик кофе, словно говорила тост.

– Пусть!

Довольная, я улыбнулась и сделала глоток.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Грудь мою распирало от волнения, когда я, стоя рядом с Кариной, ожидала появление важного гостя.

И, кажется, не одна я нервничала! Судя по лицам других сотрудников, они тоже переживали.

Бах-бах.

Сердце отчаянно барабанило, ладони стали влажными, и казалось, случись какая-то неожиданность, я бы просто свалилась в обморок.

Мысли мои путались. Я переживала за дочку, я нервничала, не зная, как проявлю себя рядом с этим арабом…

– Спокойно, – прошептала Карина, – улыбаемся и машем.

Цитата из мультика вызвала у меня нервную улыбку. Она тотчас погасла, когда я ощутила какое-то оживление.

Взор мой устремился вперед.

За окном замелькала охрана. Через секунды двери открылись, и в гостиницу прошли трое здоровяков в костюмах, все, как на подбор, лысые и бородатые.

Где таких только делают? На одном заводе, что ли, штампуют?

А вот и сам хозяин гостиницы, отец Каринки, Сергей Михайлович. Человек занятой, деловой, скупой. На работу он брал только проверенных, лучших.

Поэтому моя работа здесь – большая удача и испытание. Уж не знаю, на какие там рычаги нажала Карина, но я испытывала к ней благодарность.

Подруга! Настоящая!

Сергей Михайлович несколько раз взволнованно обернулся (что вызвало у меня удивление), а потом засеменил рядом с высоким брюнетом в темно-синем костюме.

При виде последнего у меня засосало под ложечкой.

Разве можно быть столь вызывающе красивым?

Смуглая кожа, черная борода, и ярко-синие, как сапфиры, глаза… Он так отличался от остальных мужчин!

Неужели этот красавец – тот самый Мурад?

Подтверждая мои догадки, Сергей Михайлович громко обратился к нам:

– Это – наш почтенный гость, Мурад аль-Джаза. Особый гость! Любые его просьбы должны быть выполнены! В самый кратчайший срок! Прошу вас, Мурад. Наверное, вы устали с дороги. Ваш президентский номер готов.

Мурад чуть замедлил шаг. Скользнул взглядом по собравшимся, в том числе и по мне.

Наши взоры встретились, и я, ошеломленная пронзительностью его синих глаз, смущенно опустила взор.

Щеки обдало предательским румянцем.

Мне показалось, или Мурад посмотрел на меня как-то странно?

– Спасибо, – протянул он, и восточные нотки наполнили его ответ каким-то особым шармом.

Кажется, я даже ощутила аромат благовоний. Терпкий, глубокий, дорогой.

Я сдавленно сглотнула. Наверное, слишком громко, потому что вновь ощутила на себе пристальный взгляд.

Он прожигал, просачивался сквозь мои тонкие веки…

Я осторожно подняла на мужчину свой взор.

Синий океан в оправе черных ресниц завораживал своей глубиной и красотой.

– Мурад, это ваша помощница, Аня, – раздался голос Сергея Михайловича.

Сердце рухнуло в пятки.

Вот так, не Анна Александровна, а просто Аня.

Короткая фраза, которая разом обрубила надежду на формальные отношения.

– Аня, – гортанно протянул Мурад, и от его тона по спине моей поползли мурашки.

– Идем, Аня, – отец Каринки наигранно улыбнулся мне. – Пора приступать к своим обязанностям.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я нерешительно стояла у двери, ожидая, пока охрана Мурада проверит весь номер.

Не знаю, как воспринял данные действия Сергей Михайлович, но его мнения никто не спрашивал, это было очевидно.

Мурад держался властно с ним, и отец Каринки на его фоне, казался каким-то карликом. Даже несмотря на то, что у них была незначительная разница в росте.

Но не в положении.

Мурад кивнул охране, и те, не обращая на меня внимания, вышли из номера.

А я, замерев от страха, так и стояла на месте. Казалось, мои ноги просто приросли к полу, и я была не в силах пошевелиться.

– Аня, одежда, – Мурад указал взглядом на внушительного вида чемодан.

Как он тут оказался? Я только сейчас заметила его.

– Хорошо, – сдавленно ответила я, и буквально подбежала к чемодану.

Как же он открывается-то?

Пальцы мои заскользили по гладкой поверхности в поисках ответа на этот вопрос.

Господи, пожалуйста, не дай мне опозориться уже в первые минуты моей работы!

Я опустилась на колени и продолжила поиски той самой кнопки. С каждым новым вздохом я все сильнее волновалась. Кровь ударила мне в голову, я почувствовала жар, и руки, среагировав на это, предательски задрожали.

А я все никак не могла открыть этот чемодан!

Погруженная в свои переживания, я не заметила, как Мурад оказался рядом. Смуглая ладонь скользнула рядом с моей рукой, и на несколько секунд я залюбовалась красотой мужской руки.

В меру широкая, с длинными, неизнеженными пальцами, с синими венами, проступающими под бархатной кожей.

Невольно пришло сравнение руки Мурада с рукой моего бывшего мужа. Белая, узкая… Не умеющая даже гвоздь забить… Козел.

– Тут.

Мурад нажал на кнопку в углублении, и я почувствовала, как слегка приподнялась крышка чемодана.

– Спасибо, – я облегченно улыбнулась. – Прошу прощения.

Он лишь кивнул головой и неспешно двинулся в одну из комнат. А я… Только и рада была этому.

Наше недолгое соседство не на шутку разволновало меня. Впервые в жизни я сталкивалась с таким… Какое же определение дать этому Мураду?

Мужикастым мужчиной, вот. Идеально. Он буквально источал брутальность, и рядом с ним я ощущала себя…

Наверное, впервые в жизни, Женщиной.

Это было странно, потому что Мурад ничего такого особенного не делал.

Наверное, меня постигла участь всех разведенных женщин. Теперь в каждом мужчине я видела объект того самого.

«Не в каждом», – справедливо заметило мое сердце, но я не стала прислушиваться к нему.

Некогда. Не время сейчас.

Пора приниматься за РАБОТУ!

Аккуратно, я начала доставать из чемодана вещи. Надо добавить, что содержимое его источало утонченный, волнующий аромат, от которого моя голова приятно закружилась.

Хотя, может, дело было в том, что мне стоило с утра позавтракать?

Пальцы мои заныли от прикосновения к дорогой костюмной ткани. Мало того, я ощутила разительную разницу. Мои пальцы были сухими, шероховатыми… Я часто стирала вручную, убирала-мыла. Вот и результат. Не поцарапать бы ими одежду важного гостя…

Чувствовала себя нищенкой, попавшей в услужение к королю.

Ничего, напомнила я себе, никакая я не нищенка. Я – мама! И, значит, самое главное сокровище у меня есть! Моя дочь!

Интересно, как она там? Не поднялась ли температура?

Вот бы позвонить маме и спросить… Только как это сделать? Вряд ли Мураду понравится, если я начну болтать по телефону во время работы.

Размышляя над этим, я осторожно достала пиджак и повесила его на плечики. Какие, все-таки, широкие плечи у Мурада! И сам пиджак, похоже, был сшит на заказ.

Я прошлась взглядом по пиджаку, чтобы убедиться, что он не нуждается в глажке.

Вроде не мятый… Или мятый? Достану всё, сравню, и за раз, если надо, поглажу!

Минут 10 я извлекала вещи и развешивала-раскладывала их. На самом дне чемодана я обнаружила мужское белье. Черные трусы. Пять штук.

Интимная вещь, которая вызвала у меня сдавленные чувства.

Всего лишь трусы, а мне было невероятно стыдно.

Покраснев, я быстро достала боксеры и положила их на полку в шкафу, рядом с футболками.

В дверь постучали.

Я нерешительно застыла рядом со шкафом. Кто должен открывать дверь? Наверное, я.

Мурад молчал, и это укрепило меня в этой мысли.

– Обед для гостя, – протянула улыбчивая блондинка и буквально впихнула в мои руки огромный поднос.

Становилось понятно, что это я должна была отнести обед для Мурада.

– Спасибо, – я выдавила из себя улыбку, хотя улыбаться совсем не хотелось.

– Я закрою, – блондинка потянула дверь на себя и захлопнула её перед моим носом.

Несколько секунд я просто пялилась в темную дверь, а потом понесла поднос с едой к Мураду.

Вот только где он? Коридор разветвлялся на шесть комнат.

Ведомая внутренним чувством, я прошла в одну из них, и оказалась в спальне.

Что ж, похоже это была не самая лучшая идея. Взор мой пробежался по огромному окну, из которого открывался вид на городской лесопарк, по деревянной кровати, больше напоминавшей аэродром, такой большой она была, и остановился на костюме, небрежно брошенном поверх неё.

До слуха донесся какой-то шум.

О, нет. Только не это.

Я попятилась, было, назад, но, видимо, делала это слишком медленно. Оочень медленно.

Через секунды дверь сбоку открылась. Аромат геля для душа окутал меня облаком. Жадно втягивая его в себя, я еще больше замедлилась…

А потом я увидела Мурада.

Голого. Абсолютного голого. Его смуглая кожа поблескивала от капелек воды. Видимо, он принимал душ, а я…

Что же я наделала!

– О, Господи! – испуганно выкрикнула я, рванула вбок, врезалась в столик…

И поднос, словно пойманная рыба, выскользнул из моих рук, и с грохотом упал прямо на темно-синий мужской пиджак.

Со всем содержимым, что было на нем.

Омлет, чай, салат… И еще что-то, что я не успела разглядеть, вывалились на дорогую ткань…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Живописной палитрой расползался питательный обед по мужскому пиджаку.

Темно-синий, как небо, и белые омлеточные облака… Озеро из чая и лес в виде огурцов. Дочке, наверняка, понравилось бы такое.

Моя воспаленная страхом фантазия рисовала красочные картины, вот только это никак не могло спасти меня от позора.

– П-простите, – дрожащими губами произнесла я, но понимала, что, вероятно, для него мое «прости» – жалкие извинения.

Взор мой все еще был опущен вниз.

Я не смела посмотреть в глаза Мурада. Не знаю, что больше останавливало меня – сам факт, что мне нужно встретиться с ним взглядом, или же то, что он был голым.

Мои щеки все еще горели от той картины, что я увидела секундами ранее. Вряд ли такое я сумею забыть!

– Я всё уберу, – пообещала я и, рухнув на колени, стала быстро сгребать пальцами еду в поднос. Но, кажется, делая это, я лишь усугубляла ситуацию.

А тут еще и посуда…

Сердце сжалось от страха. Что, если я её разбила? Могу только представить, сколько стоила одна тарелка. Вряд ли отец Каринки подал важному гостю обед в дешевой посуде.

Да и не было в этой гостинице таковой!

Я всхлипнула.

Что же за день такой?

Почему это происходит со мной? Почему я такая невезучая, несчастная?

Слезы обожгли мне глаза, и я, опасаясь, что разревусь, несколько раз запрокинула голову назад.

Не всегда, но это срабатывало. Дай Бог, чтобы и сейчас получилось!

Губы мои задрожали, но теперь от беззвучной молитвы, которую я повторяла.

Где-то сбоку открылась-закрылась дверь. Собравшись с духом, я бросила взор в сторону. Мурад ушел.

Сердце располовинилось от двух чувств – от облегчения, что голый мужчина ушел (хотя, даже если бы он был одет, это не убавило моего чувства вины), и от другого, едкого ощущения – что прямо сейчас этот синеглазый красавец пошел звонить хозяину гостиницы, чтобы сообщить ему, какая жопорукая из меня помощница.

В любом случае, я должна была убрать все то, что случилось по моей вине.

Увы, спустя пару минут, я поняла, что, вероятно, пиджак безнадежно испорчен… Томатный сок так въелся в ткань, что я сомневалась, что что-либо могло ему помочь.

Разве только химчистка…

Раздавшийся звук открываемой двери заставил меня обернуться.

Я сглотнула.

В пару шагах от меня стоял Мурад. Хоть теперь на нем и была одежда – широкие штаны, это никак не могло убавить смущения, что вновь вгрызлось в мое сердце.

Взор мой, против воли, заскользил по натренированному мужскому торсу. Было очевидно, что мужчина регулярно занимался спортом, но без фанатизма. То есть в нем не было той отвратной, нездоровой перекаченности, которая красовалась на мужских журналах.

Еще больше меня смущали его темные волоски – на груди, животе и руках. В который раз я сравнила его с бывшим – тот имел совсем другую внешность. Не такую, от которой у меня кружилась голова.

– Простите, – сдавленно повторила и медленно, ощущая как трясутся мои ноги, встала, – я испортила ваш пиджак.

Синие глаза глядели на меня в упор. Мурад молчал, и его молчание еще больше ввергало меня в чувство собственной никчемности и вины.

Они душили, лишали воздуха и сил!

Я шумно вздохнула. В груди закололо.

– Мне очень жаль, – продолжила я, теперь смело глядя на него.

Решила смотреть страху в глаза, и будь что будет!

– Я понимаю, что ваши вещи стоят куда дороже, чем вся мебель у меня в квартире, – я сглотнула, – так же я понимаю, что вы меня увольняете. Мне жаль, что так случилось. Не знаю, что мне сделать, как исправить…

– Ужин, – властно бросил Мурад, и глаза его, на миг, еще ярче блеснули.

– Ужин? – я непонимающе посмотрела на него.

Находясь под прицелом синих глаз, я чувствовала, как меня накрывает очередной волной из чувств.

Уже других. Теперь, помимо страха, я испытывала странное волнение. Не каждый же раз на меня смотрит столь красивый мужчина! Словно я интересовала его, что было удивительно, учитывая мою простую внешность.

– Да, ужин, – уголки губ приподнялись в полуулыбке, и мне, вдруг, захотелось узнать, как будет выглядеть Мурад, когда улыбнется по-настоящему.

– Вы хотите, чтобы я приготовила для вас ужин? – спросила, и в голове завертелось меню всего того, что я умела готовить.

Борщ, щи, яичница, пельмени (хотя с тестом тут у меня всегда были проблемы), жареная картошка, и, конечно, я могла бы приготовить с полсотни детских блюд.

Жизнь с ребенком сделала меня изобретательной. А жизнь с ребенком, когда каждая копейка на счету, утроила мои способности в этом.

Только вряд этот арабский мужчина питался таким.

– Ля, – он мотнул головой. – Нет. Ты поужинаешь со мной.

Бам! Сердце подпрыгнуло до горла, ударило со всей силы, и я закашлялась.

– Поужинать с вами? – не веря своим ушам, переспросила я.

– Да. В ресторане. Сегодня, – он посмотрел на правую руку. В свете солнечных лучей блеснул циферблат часов. – В семь.

В семь… Мама знала, что на работе я буду до полдевятого. Вероятно, она останется ночевать у нас, это хорошо. Она – врач, так спокойнее.

Но только где останусь ночевать я? Хоть у меня был скудный опыт общения с мужчинами, я догадывалась, что могло последовать за ужином.

К тому же, я уже очень истосковалась по дочери. Сердце болело за неё.

– Поужинай со мной, – бархатистый голос Мурада ласкал мой слух, и голову обожгла мысль, что так говорит искуситель, – и я забуду эту маленькую неприятность.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Теперь ты моя