Читать книгу: «Черный вдовец», страница 4

Глава 4, о суровых буднях контрразведчика

Виен, Астурия. Королевский дворец

Людвиг

Как Людвиг и рассчитывал, утренний прием был в самом разгаре. Чопорный дворецкий, которого кузены знали еще с детства, встретил его у двери в Утренний зал.

– Как представить спутницу вашей светлости?

Когда Людвиг сказал «герцогиня Бастельеро», дворецкий и глазом не моргнул.

Зато, стоило ему объявить герцога с супругой, на зал упала оглушительная тишина.

Людвиг протянул Рине руку, девушка грациозно на нее оперлась, и они вошли в зал. Он усмехнулся про себя, оглядывая немую картину: шок, любопытство, возмущение и снова шок. Особенно это прекрасно выглядело в исполнении ее высочества Бастельеро-Хаас. Матушка, которая не может и слова сказать – о, этим шедевром Людвиг готов был любоваться вечно.

Сестрицы, не достигшие пока матушкиных высот в придворном этикете, вылупили глаза и готовы были рухнуть в обморок. Несостоявшаяся невеста пыталась скрыть замешательство и злость за модным хмирским веером. Надо же, ее благостное личико умеет выражать эмоции, кто бы мог подумать! Посол Франкии улыбался с ехидцей, а стоящий рядом с ним франк с военной выправкой был слишком спокоен, чтобы поверить в его равнодушие. Кстати, франк выглядит знакомым… точно! В Астурию пожаловал барон де Флер, рыцарь Ордена Лилии. Шпион. Утро становится все увлекательнее!

Остальные придворные, как всегда при его появлении, едва скрывали страх, круто замешанный на зависти и брезгливости. Кретины.

Людвиг любезно улыбнулся и обвел их всех взглядом, наслаждаясь гаммой эмоций на лицах. Впрочем, недолго. Матушка отмерла первой и успела сделать к Людвигу шаг, наверняка намереваясь закатить очередной скандал, но тут открылись другие двери (четкое планирование и хронометраж – великая сила!), и по залу разнеслось торжественное:

– Его величество Гельмут Четвертый, милостью Единого король Астурии!..

Привычно отключившись от перечисления титулов и подвластных кузену земель, Людвиг склонил голову (и спрятал ухмылку). Он точно знал, что кузен не удержится и подойдет. Сразу. С его прекрасным зрением невозможно не заметить на запястье фрау Рины фамильный браслет Бастельеро.

И, разумеется, не ошибся. Четкие, как по плацу, шаги короля звучали все ближе…

– Людвиг! Ты женился?

– Как ваше величество и желали, – Людвиг добавил в тон верноподданнического меда.

– Прелестно, просто прелестно… – пробормотал кузен, разглядывая фрау Бастельеро; издевку Людвига он проигнорировал. – Где ты нашел этот юный невинный цветочек? Как ваше имя, милое дитя?

Людвигу стало смешно. Невинный цветочек, как же. Держите руки подальше, кузен, пока их вам не откусили.

– Рина Бастельеро, в девичестве Ланская, ваше величество, – шепнул с придыханием прелестный цветочек, взмахнул пушистыми ресницами и присел в реверансе.

И это – выскочившее из портала чучело, дравшееся с двумя бродягами не хуже уличного мальчишки? Уж не поторопились ли вы, герцог Бастельеро, с браком? Не похожа ваша супруга на тихую и покорную девицу. Даже на дочь обедневшего рода не похожа. Предположим, красотку из нее сделала мадам Шанталь – за такие-то деньги! Но простолюдинку как не одевай, все равно видно подлое сословие. А эта… нет, определенно дворянка. Слишком уверенно держится, никакого трепета перед королем, и реверанс явно делает не в первый раз. Если бы Людвиг сам не видел, как ее принесло стихийным порталом, заподозрил бы шпионку экстра-класса. Но вряд ли дорогие соседи научились ставить порталы в иные миры, и даже если бы научились – слишком большая пушка, чтобы из нее стрелять по Людвигу.

Хотя если целились не в него, а в Гельмута, то почему бы и нет. Астурия – кусочек маленький, но лакомый. Перекресток торговых путей, выход к морю, практически неприступные горы с двух сторон, золотые рудники… и страшно таинственный жупел в виде рода Бастельеро, о чем тоже не стоит забывать.

М-да. Вместо замарашки – очаровательная аристократка, вместо не разбирающейся в местных реалиях иномирянки – шпионка. Похоже, дорогой герцог, вас изящно поимели.

Тем временем Гельмут облобызал ручку фрау Бастельеро, отпустил еще пару комплиментов, продолжая держать ее ладонь в своей. Будь на его месте кто другой, Людвиг бы уже вызвал его на дуэль, но король может себе позволить нарушить все правила приличия. Только пусть не думает, что Людвиг отойдет в сторону и опять позволит наложить королевскую лапу на свою собственность. И плевать, шпионка его жена или не шпионка!

Фрау Бастельеро, ничуть не смущаясь августейшего внимания, разглядывала Гельмута с неподдельным восторгом. Но лишнего не говорила – только «благодарю, ваше величество, вы так добры, ваше величество».

Что ж, не стоит удивляться, что еще одна его жена возмечтала попасть в королевскую постель. Гельмут, в отличие от Людвига, галантен и красив. Белокурый, высокий, с мужественными резкими чертами, темно-синий мундир подчеркивает широкие плечи и военную выправку. Идеальный герой-любовник из обожаемых сестрицами бульварных книжонок.

А за парадным фасадом скрывается расчетливая сволочь, как и положено крепко сидящему на троне королю.

– И когда же вы поженились? – Гельмут протянул руку, и Людвиг с поклоном вложил в нее брачный контракт.

– Полтора часа назад, ваше величество.

Гельмут быстро пробежал по серой дешевой бумаге глазами.

– Великолепно. Я ценю твою исполнительность, дорогой кузен, – Гельмут еще раз окинул новобрачную оценивающим взглядом, задержавшись на декольте, и медленно, с намеком растянул губы в улыбке. Придворные немедленно зашушукалась, делая ставки за и против новой королевской фаворитки. – Фрау Рина, я ненадолго похищу вашего супруга. Не скучайте.

Виен, Астурия. Королевский дворец

Рина

Скучать? В этом блестящем серпентарии? Да его величество шутник, однако.

Ринка молча сделала реверанс и похлопала ресницами а-ля кукла Барби. А его величество, мать его Ктулху, милостиво потрепал ее по щечке.

На королевскую милость немыслимо хотелось щелкнуть зубами, но Ринка сдержалась. Глупо будет в первый же день в новом мире оказаться за решеткой по обвинению в покушение на короля.

Впрочем, когда король подмигнул ей и увел супруга (злого, как тысяча чертей), Ринка на миг даже пожалела об отсутствии решетки между ней и придворными. Уж очень многообещающе на нее смотрели. Примерно как стая акул на толстого, вкусного туриста, заплывшего на середину Красного моря.

Прикусив изнутри щеку, чтобы отогнать подступающую панику, Ринка огляделась в поисках укромного местечка, где она могла бы укрыться. Но в чертовом зале не нашлось ни колонн, ни цветов, ни мебели, только окна по обеим сторонам и три двери: через одну они с Людвигом вошли, в противоположную только что ушел король, а из третьей показался слуга с подносом, уставленным бокалами.

Что ж, хотя бы отступить к окну, пока господа придворные угощаются.

Рассеянно-высокомерно улыбнувшись и еще сильнее расправив плечи, Ринка направилась к ближайшей оконной нише, хоть плохонькое, да укрытие. Буквально через мгновение она вздрогнула, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Невольно обернулась – и встретилась глазами с… Петром?! Нет, не может быть!

На миг замерев, Ринка рассматривала незнакомца, так похожего… и лицом, и мимикой, и даже осанкой. Даже любовью к темно-синим, в тончайшую полоску, пиджакам! Вот только вместо пиджака на незнакомце был сюртук, темно-русые волосы обильно серебрились, и лет ему было не меньше пятидесяти.

Зато улыбка, – а незнакомец ей улыбнулся, отсалютовав бокалом, – та сама. Петина.

Ринке немыслимо захотелось подойти к нему, спросить… что спросить? Не знаете ли вы Петра Георгиевича Костомарова, администратора Сколковского Научного Центра? Ага. И загреметь в поликлинику, на опыты.

Спокойствие, Агриппина Николаевна, спокойствие. Никому нельзя доверять, если только местная наука вам не дороже собственной жизни.

С трудом заставив себя изобразить в ответ все ту же рассеянную улыбку утомленной кинозвезды, Ринка отвернулась и продолжила стратегическое отступление к окну.

– …вы слышали, дорогая, сегодня на рассвете над Виен видели драконов! – донеслось до Ринки от ближайшей группы придворных, мимо которых она намеревалась проскользнуть.

– Да что вы говорите, дорогая!

– В «Утреннем Герольде» писали…

– Ах, как можно верить…

– Я сам видел, милые дамы, два самых настоящих…

– …может быть, у них свадебное путешествие?..

– …подожгли тот самый дуб, барон побежал жаловаться в магистрат, но это же драконы…

– А вот моя милая Гретхен…

– Попробуйте средство мэтра Джованни, хотя вашей дочери вряд ли поможет…

Ринка очень старалась проскользнуть незамеченной, но как назло, незнакомые дамы перегородили ей дорогу, а одна из них обернулась, и…

– Ваша светлость! Сегодня чудесная погода, не правда ли?

– Несомненно, – Ринке пришлось остановиться и ответить. – Простите, мы не были представлены…

– Графиня Шмульц, к вашим услугам, – дама обозначила реверанс. – Ах, такой сюрприз, такой сюрприз!

Маневр не удался, с тоской подумала Ринка, улыбаясь окружающим ее дамам и кавалерам, до ужаса похожим на пираний в стразиках.

– Никто и не знал о вашей помолвке. Давно ли вы знакомы с герцогом?

– Когда вы прибыли?

– У вас такой необычный акцент…

– Почему вас никто не видел?

– Никогда не слышал о роде Лаанска, вы в самом деле из Руссии?

– А где располагаются ваши земли? Какой титул носит ваш батюшка? Есть ли в вашей семье дар? Правда ли, что… – со всех сторон посыпались вопросы, и что-то ей подсказывало, что господа придворные от любопытства положили на этикет большой желтый банан.

– Ах, господа, вы заставляете меня смущаться, – почти пропела она, вспомнив мамины уроки актерского мастерства, и похлопала ресницами. – Я так признательна вам… Такая теплая встреча… его светлость Людвиг говорил, что Виен – самый гостеприимный город на свете, но я не ожидала… вы так добры!..

Пираньи слегка опешили. Как же, их назвали добрыми! Увы, не все. Вперед выступил старичок крайне важного вида, с тростью и кокетливыми седыми локонами. Он представился каким-то там бароном, Ринка не разобрала длиннющей немецкой фамилии, и приступил к допросу:

– Так когда вы, говорите, прибыли?

Ах ты, старый дотошный пень! Чтоб тебя супруга так допрашивала каждый вечер!

– Только сегодня утром, – Ринка расцвела сияющей улыбкой и опять похлопала ресницами. – Моя матушка совершенно не доверяет порталам, но путешествие было таким интересным! О, ваша прекрасная страна произвела на меня огромное впечатление!.. Такие прекрасные виды! Но я не видела ни одного клюквенного сада, неужели у вас не растет клюква? Ах, у матушки она вырастает такой развесистой, вы себе не представляете!.. Вы когда-нибудь пили чай под развесистой клюквой?..

Старикашка аж покачнулся, но уперся тростью в пол и вознамерился задать новый вопрос, но Ринка не дала ему и рта раскрыть.

– Матушка велела мне не разговаривать с незнакомыми мужчинами, это ужасно опасно, но ведь с вами-то можно, правда? Вы так похожи на моего пра-прадедушку, боярина Малюту Скуратова!..

– Откуда вы, милое дитя? – сумел вклиниться в монолог старый пень. И кустистые брови нахмурил. Жуть как грозно, ага.

– Из Руссии, господин барон, наше поместье Черноголовка, что в Ногинском округе…

– Я не помню такой фамилии!

Да черт бы тебя побрал, зануда!

– Ах, это так прискорбно! Батюшка в таких случаях советует принимать винпоцетин, вы знаете, нарушение мозгового кровообращения опасно в любом возрасте. Вот у нас в оранжерее растет удивительное растение с южных островов, гинко билоба, его листья обладают совершенно уникальными свойствами. Чрезвычайно полезно для цвета лица!

Пока старикашка от возмущения пучил глаза и хватал воздух ртом, в разговор вклинилась та самая графиня, Шмульц, кажется:

– Так вы маг?

– Нет, что вы. Я всего лишь скромная и послушная дочь моего отца. Вот мой батюшка, да, он великий маг и ученый…

На половине фразы Ринка поняла, что сказала что-то не то. Не уважают здесь нетитулованных ученых. Но придумывать неизвестную благородную фамилию – опасно, хоть и очень хочется заткнуть всех этих блестящих акул.

– Ах, ученый… – разочарованно протянула графиня.

– О да, мой батюшка – доктор наук. В нашем просвещенном государстве… – Ринка не успела закончить фразу, как ее прервал глубокий, хорошо поставленный бас с совершенно Петиными интонациями:

– …звание доктора наук ценится куда выше древнего боярского титула, не так ли, ваша светлость? – импозантный незнакомец непринужденно отодвинул напыщенного старикашку с тростью, причем никто ему и слова не посмел сказать. Судя по реакции придворных, басовитый господин пользовался тут авторитетом лишь чуть меньшим, чем сам король, а еще им восхищались, перед ним заискивали и его боялись. Серый кардинал? Госбезопасность? Соседский король на каникулах? – Простите, что вмешался в беседу, но не мог упустить случая засвидетельствовать свое почтение дочери дорогого коллеги. Доктор Петер Курт, граф Нюрбрег, глава Астурийской Академии Наук.

Доктор Петер (где моя лаборатория с сотней научных сотрудников и бюджетом в миллиард баксов, чтобы исследовать совпадения между мирами?! И порталы! И взаимодействие! И… и… все исследовать!!!) грациозно поклонился. Он буквально излучал дружелюбие и безопасность. Почти как Петр.

Вот бы сейчас вернуться домой, к Пете! Милому, надежному, предсказуемому, безопасному Пете! Я бы выслушала сто лекций о безопасности жизнедеятельности! Я бы научилась готовить его любимые котлеты из индейки! Я бы что угодно сделала, лишь бы домой. И к чертям приключения! А исследовать можно и дома, в универе хоть три лаборатории можно набрать!

Но вместо того чтобы броситься к доктору Петеру на шею и завопить «Петенька, забери меня отсюда, я никогда больше не забуду зонтик!», Ринка протянула руку для поцелуя и светски улыбнулась. Разумеется, намного теплее, чем окружающим змеюкам.

– Счастлива знакомству, доктор Курт. Батюшка отзывался о вас с огромным уважением.

– Благодарю, ваша светлость. Ваш батюшка, доктор… э…

– Николай Ланской, генетика. Вряд ли вы знакомы с его монографией об экспрессии чужеродных генов в клетках грамотрицательных бактерий…

Конечно, это был выстрел на удачу, но Ринка рискнула. Генетика, судя по растениям невероятных расцветок, здесь известна. И, судя по резко поскучневшим мордам придворных, не слишком-то интересна благородному обществу.

– Экспрессия генов? Чрезвычайно интересно, хотя моя основная специализация лежит в другой области. Исследования порталов, которым так не доверяет ваша матушка. И могу вам сказать по секрету, в чем-то она права, – доктор Курт заговорщицки подмигнул Ринке. – Я был бы очень рад познакомиться с вашим батюшкой, если он найдет время посетить Астурию…

– Вряд ли, многоуважаемый доктор Курт, – прервал его незнакомый тенор. Уверенный, резковатый и до дрожи в коленках начальственный. – Доктор Ланской не собирается покидать родину, не так ли, герцогиня?

Ринка подняла глаза на новое действующее лицо и обомлела. Вот иначе и не скажешь. Перед ней явилась воплощенная девичья мечта, достойная играть Ахиллеса в «Трое», и пусть Бред Питт удавится от зависти. Честно. Мужчин такой красоты нельзя выпускать на улицу во избежание массовых беспорядков.

Какое счастье, что у нее иммунитет на белокурых бестий! Даже почти аллергия! В Астурии (ага, теперь она хоть знает, как называется местная Австрия и местная Вена) иммунитет к красивым блондинам необходим примерно так же, как прививка от малярии в Африке.

– Прошу прощения, я не представился. Герман Энн, граф Эннский, коллега вашего супруга.

– …и генерал Оранжереи, – доктор Курт поморщился с видом доброго дядюшки, уставшего от гиперактивных племянников, а Ринка на миг зависла: генерал Оранжереи, какое странное звание! – Вы, как всегда, некстати, дорогой граф. Я только собирался пригласить фрау Бастельеро выпить чашечку чая и поговорить о ее батюшке.

– С удовольствием, доктор Курт, – улыбнулась ему Ринка. – Если мой дорогой супруг не будет против.

– Возможно, и не будет, – граф Энн одарил ее теплым взглядом (иммунитет, ау!) и жестом подозвал лакея. – Для меня чрезвычайно приятной неожиданностью явился выбор Людвига. Признаюсь, я опасался, что третий его брак окажется не более счастливым, чем первые два. Но вижу, опасался зря.

Рика потупилась и захлопала ресницами с удвоенной силой.

А доктор Курт тем временем поклонился:

– До встречи, герцогиня, – и растворился в толпе.

Впрочем, господа придворные тоже растворились. То есть отошли на почтительное расстояние – метра три, не меньше.

– Будьте осторожны с доктором Куртом, фрау. – Граф Энн вручил Ринке бокал с белым вином. – У доктора весьма непростые отношения с Людвигом, не хотелось бы, чтобы вас использовали в ненужной вам игре.

– Вы думаете?..

– Ваш батюшка не предупредил вас, что не следует распространяться о подробностях его работ? Генетика, дорогая фрау, это очень перспективное направление науки. И очень опасное. Удивительно, как ваш государь разрешил вам выйти замуж за герцога Бастельеро. Кстати попробуйте рейнское, урожай тридцать первого года. Удивительный букет.

Ринка машинально поднесла бокал к губам, отпила – в самом деле вкусно, и вроде не слишком крепко. А во взгляде графа Энн мелькнуло что-то такое, знакомое. Как у профессора Карима Демина, расчленяющего труп в анатомическом театре.

Ринке аж полегчало. По крайней мере, соображение чуть вернулось, а желание выложить милейшему, очаровательнейшему, добрейшему графу всю свою попаданческую подноготную утихло. Не до конца, но все же.

И желание броситься на шею доктору Петеру – и выложить подноготную ему – тоже привяло.

Зато стало страшновато. Кто знает, может быть, они тут все маги, гипнотизеры, телепаты и Ктулху знает что еще! А она вообще не в курсе, что тут за магия, как работает и, главное, как ей рядом с этими клятыми магами выжить. Особенно умудрившись заинтересовать своей скромной персоной самого генерала КГБ (прелестное чувство юмора у местных, назвать госбезопасность Оранжереей!), главы Академии Наук (в родной России и почти родной Европе – анаконда не менее смертоносная, чем генералы безопасности), короля (тут вообще ноу комментс, ховайся кто может) и выйти замуж за некроманта.

Некроманта, Карл!!!

И, чтобы не скучно было, настоящего полковника и герцога.

Мама. Мама! Роди меня обратно!

– …не стоит бояться, прекрасная фрау Рина… вы же позволите называть вас по имени? Моя супруга будет счастлива познакомиться с вами.

– Благодарю, это такая честь для меня! – на всякий случай Ринка присела в реверансе, напрочь забыв о бокале с вином.

– Осторожно, – граф придержал ее под руку, и Ринка с легким ужасом увидела, как замерло вылившееся из бокала вино, а потом вернулось обратно. – Поверьте, на свойства вина это не повлияло.

Он одарил Ринку еще одной теплой улыбкой и только собирался что-то еще сказать, как рядом материализовался очень серьезный господин в сером с золотом мундире.

– Генерал, его величество желает вас видеть.

– Прошу прощения, – граф приложился к ее руке. – Надеюсь, мы вскоре увидимся в менее формальной обстановке.

– Несомненно, граф.

Настоящий генерал Оранжерее ушел – сквозь расступающуюся перед ним толпу, строевым шагом, под обстрелом восхищенными дамскими взглядами. А Ринка в задумчивости отпила еще вина. Подумать было о чем, хотя выводы пока сводились к одному: она влипла по самые ушки в чью-то опасную игру. И надо срочно, немедленно разбираться, кто тут против кого играет! И никому, ни за что не доверять! Особенно тем, кому доверять очень хочется.

– Мило, – раздалось рядом тихое, полное яда сопрано.

– Не могу с вами не согласиться, дорогая, – обрадованно отозвалась Ринка.

Без дураков, явление этой холеной, холодной щуки в кружавчиках и золотых локонах Ринку обрадовало, как глоток свежего московского смога после дебрей Амазонки. Знакомое и родное бабское зло. Даже кукольным личиком похожа на заклятую мамину подругу, еще одну приму Оперетты. Интересно, ее не Анжеликой ли звать?

– Зря радуетесь, дорогая, – ласково прошипела змеюка.

– Не имею чести быть с вами знакома, – нежно улыбнулась Ринка.

– Мефрау Амалия Вебер, – принужденный реверанс в исполнении змеюки согрел Ринкино сердце, как и отсутствие титула. По крайней мере, эта будет поменьше задирать нос… и где-то уже Ринка слышала это имя… где? Когда?..

Перед глазами мелькнул салон мадам Шанталь и змеюка с лорнетом.

Точно! Несостоявшаяся невеста Людвига! Наверное, если бы тут было поменьше свидетелей, она бы убила конкурентку. Придушила. И растерзала острыми наманикюренными когтями.

– Милое платье, Амалия, – в голосе Ринки невольно проскользнуло сочувствие: дама, похоже, рассчитывала получить титул, а господин некромант изволили ее прокатить, да на виду у всего бомонда.

Щучка одарила Ринку убийственным взглядом поверх змеиной улыбки.

– Благодарю, ваша светлость. Надеюсь, вы любите белое, ведь вам так скоро придется его примерить. Конечно, если вас не похоронят в закрытом гробу, как бедняжку Эльзу.

– Ваша забота так трогательна, дорогая, – Ринка демонстративно отпила из своего бокала; сочувствия в ней поубавилось. – Рейнское прекрасно. Почти как наша клюквенная наливка. Вы любите клюквенную наливку?

– Вряд ли алкоголь вам поможет, дорогая. Хотя, конечно, если вы хорошенько напьетесь, вам будет не так страшно. Еще вина?

– Не стоит, дорогая… простите, не запомнила вашего имени. Здесь так много людей, – Ринка похлопала ресницами: нельзя выходить из роли блондинки.

– После вашей глуши, наверное, сложно находиться в приличном обществе. Сочувствую, дорогая. Но не беспокойтесь, вам не придется выходить в свет. Как вы уже поняли, Бастельеро – не самая любимая в Виен фамилия.

– А мне нравится. Фамилия с такой интересной историей! А Людвиг так романтичен! – от хлопающих ресниц Ринки в зале уже должен был подняться ураган. – Говорят, Людвигу сватали другую девушку. Вы представляете! Ах, бедняжка, наверное, ей очень нелегко будет показаться людям на глаза… я ни в коем случае не осуждаю Людвига, он не мог рассказать о нашей помолвке раньше, ну, вы же понимаете, государственная безопасность требует… Но по отношению к бедняжке это так жестоко! Мне так ее жаль! – Ринка, словно не видя задыхающейся от ярости Амалии, вытащила из ридикюля белоснежный платочек с монограммой Бастельеро и дотронулась уголочком до совершенно сухого глаза. Левого.

– Не стоит жалеть, дорогая, – голос Амалии можно было разливать по пробиркам и продавать за большие деньги в качестве страшного яда. А может быть и как начинку для ядерных боеголовок. – «Бедняжка» гораздо счастливее вас, ведь не ее убьет проклятие.

– Правда? О, расскажите же скорее, дорогая! Что за проклятие? Кто его наложил? А за что? А почему? А… о, дорогая, рассказывайте же!

Несколько секунд в Амалии явственно боролись вредность и подозрительность. Вредность победила. Или желание напугать дуру иностранную.

Ага, щас. А то Ринка сказок про черную-черную руку в детсаду не рассказывала!

– Бастельеро – возлюбленные Смерти, – Амалия понизила голос. – Им не дано любить никого, кроме своей ужасной госпожи. А жен Бастельеро убивают. Превращаются в чудовищ и рвут на части. А потом поднимают! Вы даже сами не поймете, живы вы или уже стали умертвием.

– Ах! – послушно «испугалась» Ринка. – Не может быть!

– Еще как может. Проклятие меняет того, на кого упадет. Вы вряд ли знаете, что герр Людвиг родился милейшим мальчиком. Белокурым, красивым, как его величество Гельмут! Они в детстве были похожи, как две капли воды. А потом проклятие коснулось герра Людвига, и он изменился. В одну ночь! Он весь почернел, все вокруг него стало чахнуть, умирать и ломаться, а его характер… поверьте, дорогая, вам придется с ним очень нелегко. Он ненавидит все живое!

– Но почему он?.. – «стал черным-черным некромантом», хотелось добавить Ринке, но она боялась истерически рассмеяться. Людвиг – белокурый ангелочек а-ля Гельмут? Прелестно, совершенно прелестно!

– Смерть забрала его дядю, предыдущего герцога Бастельеро, вместе с наследником. Никто не знает, что там случилось на самом деле. Может быть, напали твари с Пустоши. Замок Бастельеро стоит на самом краю Пустоши… – Амалия передернулась и побледнела. – Знаете, я на самом деле рада, что мне не придется ехать туда и спать с герром Людвигом. Он… он ужасный. Никакое состояние, никакой титул этого не стоит. И если бы мой сын стал таким же, как герр Людвиг… Нет, лучше в монастырь!

Ринка опешила, так внезапно переменилось настроение мефрау Амалии. Рассказывая о проклятии, она не издевалась – она боялась. До истерики.

– Амалия, нельзя же верить сказкам… – теперь и Ринке стало не на шутку страшно.

– Бегите от него. Бегите, фрау, как можно быстрее и как можно дальше. Может быть, вам повезет, и вы останетесь в живых. Сохрани вас Единый! – Амалия быстро обрисовала щепотью круг и, развернувшись на каблуках, сбежала.

А Ринка поймала себя на том, что изо всех сил сжимает ножку бокала. Все еще наполовину полного. Впрочем, когда она увидела, кто к ней приближается – тут же передумала и постановила считать бокал наполовину пустым.