Читать книгу: «Повесть. Стихи», страница 2

– Идём! – Павел встал из-за стола.

В коридоре второго этажа с разных сторон раздавался стук спешащих женских каблуков. Дверь кабинета, отведённого для педсовета, была распахнута. Внутри стоял лёгкий шум, усиливающийся по мере приближения. Павел Сергеевич пропустил коллегу вперёд. Анна Владимировна направилась к задним рядам, где стояли свободные три стула, без стола. Паша проследовал за ней, некоторые педагоги проводили его взглядом. Ему на радость в этом женском коллективе он оказался не одним мужчиной. Его немедля взял в оборот Матвей Григорьевич – учитель труда и ОБЖ.

– Садись рядом со мной, – предложил тот.

Матвей Григорьевич, любивший расположиться на галёрке, когда Павел сел рядом, шепнул:

– Ну хоть теперь я не один. Дворника не считаю. Давай, рассказывай, какими судьбами к нам? – Я Матвей. Можно без отчества. Провожу труд и ОБЖ.

– Павел!

Паша успел немного о себе рассказать, когда в кабинет вошла Юлия Викторовна. Тишина наступила не сразу. Она со всеми поздоровалась и объявила о начале собрания. В первую очередь директор представил новых сотрудников школы. Вместе с Павлом их было пятеро. И все, кроме него, педагоги младшей школы. Одно лицо оказалось ему знакомым. Ирина Васильевна пришла из школы, в которой Паша работал лет одиннадцать – тринадцать назад. Она, само собой, его узнала, потому что всё это время они не раз сталкивались на улице. Разговаривать сейчас им было не с руки, но поздороваться друг с другом они смогли. Когда его представляли коллективу, Паша обвёл всех взглядом, и обратил внимание на пару симпатичных девушек. Все новые учителя стояли в одну линию перед сидящими на своих местах коллегами по общему делу. Каждый из новичков при объявлении имени, отчества, фамилии, названия его предмета делал полшага вперёд, срывая аплодисменты. Следующими «звёздами» стали именинники, родившиеся летом, тут овации прекращались лишь, когда «новорождённый» вновь занимал место за школьным столом. Каждый из них уходил с подарком от профкома школы. Но на этом торжественная часть не закончилась. Оказалось, одна из двух девушек, понравившихся Павлу, в июле вышла замуж. Помимо подарка ей вручили букет цветов. Елене Андреевне хлопали все и долго, а потом её долго отвлекали вопросами, где прошла свадьба и куда ездили в свадебное путешествие.

– Ну, коллеги, хватит, давайте вы в другое время поговорите с Еленой Андреевной! Сейчас нам нужна тишина, чтобы подвести итоги прошлого года и пройти по запланированным задачам на нынешний учебный год, а также узнать, какие изменения по плану спущены Министерством образования, – не дала им разговориться Юлия Викторовна.

Она пригласила встать перед коллективом Ларису Сергеевну – своего заместителя по учебной работе. Многое, сказанное ею, Паша пропускал мимо ушей, так как его не касалось больше половины из того, что она доносила. Также у заместителя руководителя возникали целые дискуссии с рядом педагогов. Тогда Павел понял, что совещание затянется надолго. Своими опасениями он потихоньку поделился с товарищем. Матвей не просто подтвердил их, а ещё больше усугубил положение:

– И так у нас каждый понедельник. И не прийти нельзя. Обычно педсовет начинается в пятнадцать часов. Часа полтора сидим мучаемся. Ни в одной школе такого нет. Я в двадцать шестой работал, так больше одного раза в месяц не собирались. А тут директор любит демагогией позаниматься. Кажись, на нас смотрит, – Матвей Григорьевич стушевался и замолчал.

– «Во попал. Ничего, я по понедельникам для младших классов с трёх часов подвижные игры поставлю. Только меня здесь и видели», – подумал Павел.

По столам пустили два листа формата А-4. Каждый должен был расписаться напротив своей фамилии и передать следующему. Павла в этом списке не значилось, и он благополучно передал «эстафетную палочку».

Однако количество выступающих росло. Особенно активно к ним присоединялись учителя гуманитарных предметов, которые подготовились заранее. Прошёл час, и это был только разогрев аудитории. Павлу казалось, что он сейчас съедет со стула и «уплывёт» к выходу. В это время его будто услышали, потому что одни, справа от него, попросили, а сидящие слева открыли пару окон. В кабинет влетел тёплый ветерок, а появившийся в помещении кислород придал Паше сил. Он иногда наблюдал за Анной Владимировной. Многое из того, что говорилось, она записывала. Паша отметил, что коллега не позволяет себе расслабиться или отвлечься. Когда бы он ни посмотрел, спина у неё всегда была прямой, о разговорчиках с соседками не могло быть и речи. Видимо, она была из стойких «оловянных солдатиков». Анна Владимировна напомнила ему типичных школьных зубрилок.

Педсовет продлился два с лишним часа. Матвей Григорьевич сказал, что это рекорд. Ирина Васильевна, давняя знакомая Павла, негативно высказалась и о слишком строгом, по её мнению, директоре, и о затянувшемся педсовете. На какое-то время она пожалела о своём переходе в эту школу.

Юлия Викторовна отсутствовала, а Валентина Савельевна (секретарь и документовед одновременно) Павла Сергеевича ждала. Она серьёзна не по годам. Двадцативосьмилетней девушке следовало быть более улыбчивой. А после недолгого с ней общения Павел решил, что Валентина Савельевна вообще недобрая девушка. Он написал заявление для приёма на работу. Она сделала копии документов, трудовую и медицинскую книжки, справки об отсутствии судимости и о психическом освидетельствовании оставила у себя в оригиналах. Кое-где Павел поставил свою подпись. Валентина Савельевна ознакомила с внутренними документами школы, касающимися вновь прибывшего работника. Один информационный документ Паше не понравился, ему пришлось согласиться с ним вынужденно, тем более его официальный педстаж был небольшим. Ни в одной из школ с такого рода новшеством Паша не сталкивался. А дело вот в чём. На основании устава школы директор принял следующее решение: «Предыдущий стаж работы принимаемого на работу педагога вне стен этой школы для начисления денежной надбавки к заработной плате в расчёт не берётся». Насколько законно подобное решение, Валентина Савельевна ответить не смогла, но и не промолчала:

– Ну вот так у нас! Задайте вопрос директору. Я должна была просто известить вас.

Паша сразу отмёл вариант, предложенный секретарём. Он был доволен тем, что вовремя нашлось место работы. Они попрощались, правда, как заверила его Валентина Савельевна, ненадолго.

– Я вас ещё через недельку вызову расписаться в других документах, как всё подготовлю.

– Хорошо! До свидания.

Павел не захотел дожидаться директора. Сейчас у него не было к нему вопросов.

II

Настоящая работа для Павла Сергеевича началась второго сентября. Он поднялся в шесть утра, тихонько вышел из своей половины, чтобы не потревожить спящую маму, свет не включал. Для начала прошёл в кухню. Из настенного шкафа взял начатую бутылку нерафинированного оливкового масла экстра вёрджин, из холодильника достал половину лимона, из посуды ему понадобились блюдце, неглубокая тарелка, нож и столовая ложка. К этой ежедневной процедуре Павел подходил ответственно. Он отре́зал дольку лимона, в левую руку взял ложку, налил в неё почти под самые края оливкового масла, пальцами правой руки из отрезанного кусочка лимона выжал в ложку лимонный сок. Следующий трюк был самым сложным. Острием ножа аккуратно перемешал масло с лимонным соком. Вся операция проходила над тарелкой. Он очень огорчался, если на неё падала хоть малюсенькая капелька. Редко, но такое случалось. В подобные случаи Паша, запрокинув ложку чудесного «лекарства» в рот, слизывал языком с тарелки то, что на неё по небрежности капнуло. В этот раз операция прошла успешно. Паша верил в оздоровительный эффект такой жидкой смеси. А ещё больше доверял чайной ложке мёда, разбавленной в двухстах пятидесяти миллилитрах воды с лимонным соком. Он обычно наливал воду в кружку на глаз. Сейчас Паша пропивал месячный курс первого целебного средства. Что то, что другое выпивать нужно было с утра натощак, а первую пищу принимать не раньше, чем через полчаса. Поэтому Павел приступил к утренней гигиене. Он вернул всё то, что доставал обратно на свои места. Неиспользованную часть лимона оставил на блюдце. Когда Паша умылся, почистил зубы, бритвенный станок сегодня не потребовался, он брился через день, зашёл в комнату, тогда мать уже не спала, а вовсю орудовала на кухне. Надежда Николаевна разбила в суповую тарелку два яйца, взбила их венчиком, нарезала батон, у неё получилось шесть тонких кусков, лежащих на деревянной доске для резки хлеба. А Павел заглянул под крышку заварочного чайника. Он не выливал из него оставшуюся заварку с вечера, а продолжал использовать её до полного истощения чайника. Паша убедился, что старой заварки хватит ещё не на одну кружку. Ему оставалось наполнить водой электрочайник. Он прошёл в кухню. В сковороде потрескивало и урчало подсолнечное масло.

– Батон в яйце жаришь? – Паша подошёл к раковине.

– Да. Ты что, не будешь? – Мать уложила в сковороду следующие три куска батона.

– Буду, как не буду! Чай заваривать не надо. Там ещё на пару больших кружек хватит.

Паша вышел с полным электрочайником, а мама уже перевернула последнюю аппетитную тройку. Позавтракать Павел мог по-разному: выпить кружку чая, съесть пару ломтиков батона со сливочным маслом и сыром; выпить ту же кружку чая, но сыр в утренний рацион не войдёт из-за отсутствия такового; не часто бутерброды включали в себя колбасу, её качеству Павел не доверял; в конце концов ломтики батона могли быть пожарены в яйце, как в это утро; в редчайших случаях Паша вместо чая пил кофе.

Мать занесла наполненную тарелку. Сын сидел за столом наготове.

– Мне трёх хватит. И три тебе, – сказал он.

– Ешь давай! Я себе ещё нажарю. – Этим утром внутренние бесы матери спали.

Так было не всегда, а много лет назад в один из вечеров Павлу даже стало страшно.

…Осень лила по стёклам окон свои «слёзы». А окна сквозь тюли и шторы, проникали своим домашним светом в тёмный прохладный вечер. Не все окна светились, помогая задержавшимся людям в непогоду со спокойным сердцем дойти до дома. Окна Павла и его матери который месяц были темны. Электричество отключили за неуплату, еда за день ограничилась банкой консервированной холодной гречневой каши с мясом. Около двух месяцев назад мать по ошибке открыла дверь, и газовую трубу им тоже «законопатили». Но и при доступности голубого топлива больше, чем банку каши с этикеткой «Каша гречневая с говядиной», им было не купить. К концу дня Павел добыл мелочь, на которую приобрёл половину батона. Мать наполнила сохранившийся советский термос кипятком в кафетерии при продовольственном магазине. Это был последний вечер, когда его работники оказали ей данную услугу и заранее предупредили об этом. Выйдя из магазина, Надежда Николаевна пальцем расписала их стену словами и знаками, невидимыми никому, кроме неё.

– Ну что, принесла? – Глаза Павла за несколько месяцев осоловели. Он мог быть принят за такого же сумасшедшего, как и его мать.

Но Надежда Николаевна была далеко не сумасшедшая. Доказательства тому периодически себя проявляли, но не так ясно, как хотелось бы Павлу.

– Принесла. Сказали, больше не дадут. Сволочи! Я их всех посажу!

Мать в первую очередь прошла в комнату раскрыла, до сих пор функционирующий зонт начала девяностых годов и поставила его в таком виде на пол.

– Ты его не трогай. Понятно? Я сама сложу, когда высохнет. – В каждом её слове слышалась злоба.

– Нужен он мне. Не трону. – Павел понёс пакет с термосом на кухонный стол.

– Что-то ты долго ходила? Целый час. Тут дойти десять минут! – крикнул из кухни сын.

Ответа не последовало. Надежда Николаевна розовым мелом расписывала зеркало в прихожей.

Чая в доме не было. Паша нарезал батон, в кружки налил себе и маме кипяток. На столе горела хозяйственная свеча. Глаза матери нездорово блестели. Она говорила и говорила, без конца и с ненавистью. Кого мать ненавидела, Паша понять не мог. Он съел два куска, запив их кипятком. Нашёл момент и сказал:

– Мам, тебе надо с богом быть! Тогда тебя оставят в покое тёмные силы, овладевшие твоей душой.

– Да иди ты! – рявкнула она.

Паша понял, что кого-то задел. Он захотел изгнать его из неё. Встал из-за стола, взял свечу с намерением довести своё дело до конца.

– Я тебя освящу!

Павел начал водить перед матерью свечой и накладывать на неё крестное знамение.

– Тебе, мама, надо с богом быть! С богом! – повторял он.

Лицо матери приобретало вид страшной маски, а глаза превращались в нечеловеческие. Но Паша не останавливался.

– Сходи в церковь! Помолись богу! Попроси помощи! – не умолкал сын.

Надежда Николаевна теряла над собой контроль, её рука придвинулась к лежащему на столе ножу.

– Да пошёл ты со своим богом! – вырвалось у неё изнутри.

Голос был глубоким, сильным, устрашающим не похожим на голос матери. Павла охватила лёгкая дрожь. Он запаниковал. Огонь свечи затрещал. Мать практически взялась за рукоятку ножа. Паше стало ясно: дело тут нечисто. Он, не доводя эксперимент до крайности, покинул кухню, оставив мать сидеть одну в темноте.

Наутро Надежда Николаевна помнила, как принесла кипяток, помнила и нарезанные полбатона. Остальное было стёрто из её памяти навсегда…

Павел зашёл в автобус. Всю дорогу ему пришлось стоять. Именно в это время для большинства людей начинался рабочий день. Пройдя двадцать метров от остановки в сторону школы, из-за жилых пятиэтажных домов можно было не видеть её здание, при этом не бояться свернуть не туда, потому что со всех сторон шли дети разных возрастов в одном и том же направлении. Первоклассники отличались от других детей младшего школьного возраста, их сопровождали родители либо бабушки, либо дедушки. На входе в школу всех приветливо встречал дежурный учитель. В раздевалках школьники снимали верхнюю одежду и надевали сменную обувь. Павел поздоровался с Лидией Семёновной (сегодня она встречала детей) и прошёл до вахты на которой его не признали. На смену заступил незнакомый ему вахтёр. Во время объяснения Павла появился дворник и добавил своих аргументов:

– Это наш, наш, новый физрук!

– Здравствуйте! – Павел протянул ему руку.

– Доброе утро! – Иван Иванович подал руку в ответ. Он приветствовал Павла бодро, потому что уже успел поработать метлой во дворе школы.

– Это наш второй вахтёр – Нина Ильинична! – представил дворник. А затем перевёл взгляд на Павла. – А это Павел… – Иван Иванович замялся, так как забыл его отчество.

– Павел Сергеевич! – напомнил Павел.

– Да, Павел Сергеевич! – твёрдо, для запоминания произнёс Иван Иванович.

– Ну что ж, очень рада познакомиться! Пусть мужчина погоняет наших ребят. – Нина Ильинична улыбнулась, подавая Павлу Сергеевичу ключи.

Скоро Паша понял, что Анна Владимировна живёт неподалёку от школы. Она пришла за десять минут до начала урока. К этому времени Павел успел подготовиться к физкультуре на улице. Слева от входа в спортивный блок на скамейках его ожидали ученики седьмого класса. Девочки и парни до прихода Анны Владимировны заглянули к Павлу Сергеевичу для уточнения места проведения урока физкультуры.

– Там вас уже 7 «А» дожидается! – сообщила Анна Владимировна.

– Я знаю. Они заходили. А вами классный руководитель первоклашек интересовался. Хотела узнать на улице будете проводить урок или в зале.

– Я в зале у них проведу. Сейчас к ним схожу. – Анна Владимировна заторопилась на выход.

Павел посмотрел на часы – до звонка оставалось семь минут. В большом пакете типа «маечка», стоящем на полу рядом со стулом, на котором он сидел лежали футбольный и волейбольный мячи, конусы, вставленные один в один в помощь для проведения занятий по лёгкой атлетике. Павлу не сиделось на месте. Он покинул кабинет для проверки раздевалок. Кроме одежды на крючках, пакетов с вещами и школьных рюкзаков, лежащих на полу и скамейках, там никого не было. Тогда он вышел из спортивного блока.

– У вас все переоделись? Раздевалки можно закрывать? – спросил Павел Сергеевич учеников.

– Все! Закрывайте! – дружно крикнули парни.

Павел Сергеевич собрался было уходить.

– Нет-нет-нет, подождите! Как вас там… – спохватилась весёлая симпатичная девчонка с чёрными пышными волнистыми волосами, вскакивая со скамейки.

– Павел Сергеевич. Меня зовут!

– Вот. Павел Сергеевич! – Она уже стояла рядом с ним.

За ней увязалась подружка, которая вцепилась в её правую руку. Им было весело. Павел Сергеевич смотрел на них без улыбки.

– Я куртку забыла снять.

Учитель осмотрел ученицу.

– А тебе и не надо ничего снимать. Твоя ветровка как раз подходит для занятий на улице. – Потом окинул взглядом вторую и удивился. – Так! А ты почему не переодета?

– А она освобождена! – вступилась за неё черноволосая девочка.

– Да! Я ещё неделю освобождена. – Подружка подняла вверх указательный палец.

– Так, никакую ветровку снимать не надо. Я вообще сейчас всех проверю.

Павел Сергеевич отошёл от них к остальной части класса. Черноволосая красавица надула губки и смирилась со своей участью. Он не пожалел о том, что раньше звонка вышел из своего кабинета. Несколько парней Павел отправил надеть ветровки или лёгкие куртки. Многие противились, ссылаясь на тёплую погоду, но переубедить учителя не смогли. Раздался первый звонок, через какое-то время второй, и Павел Сергеевич повёл шумный, безобидный 7 «А» на выход. Во всей этой суете заметил промелькнувшую Анну Владимировну. Поэтому закрывать дверь в спортивный блок ему не пришлось. Выйдя на школьный двор, кто-то из учеников побежал вперёд учителя за школу, туда, где находится стадион, а кто-то спокойно продолжал идти позади Павла Сергеевича, болтая с товарищами. Из девчонок к спортивному городку никто не спешил. Они все шли рядом либо вслед за ним. Самые болтливые «вертихвостки» отвлекали Павла Сергеевича от его мыслей.

– А что мы сегодня будем делать на уроке?

– По программе у нас лёгкая атлетика. О, совсем забыл. Я же вам технику безопасности не зачитал.

– Ой, да мы её наизусть знаем! Каждый год рассказывают.

– Ясно, что каждый год. Вот я и должен вам её напомнить. А потом ещё распишетесь, что прослушали.

– Так что сегодня будем делать? – переспросила уже другая школьница.

– Лёгкоатлетические упражнения, побегаете короткие дистанции. Вам потом их нужно сдавать: тридцать, шестьдесят и сто метров.

– Ну-у! Скучно же, – в один голос простонали три одноклассницы.

– А что делать? Потом в кругу в волейбол поиграете, а парни в футбол на поле. – Поле-то у вас там есть? А то я забегался и не проверил. – Павел Сергеевич посмотрел на них по-отечески.

– Есть поле, только оно немного заросшее по краям.

– Ничего, посмотрим.

Они пришли на площадку, где Павел задумал провести разминку. Пакет со спортивным инвентарём положил за её край в паре метров от места, где он стоял. Павел Сергеевич дал команду построиться в одну шеренгу. Класс организовался по первой его команде. Он проверил их по списку, отметил отсутствующих, нашлось и трое временно освобождённых от занятий физкультурой. Одной учащейся врач запретил заниматься весь учебный год, и эта худенькая, бледная лицом девочка сразу запросила от учителя темы для рефератов. Павел Сергеевич перенёс определение тем на конец урока. Она послушно села на скамейку вне площадки, а он разобрался с двумя другими семиклассниками. Узнав, что Максим Сорокин отдыхает от физических нагрузок после болезни неделю, а Алла Дуркина – две, он их немедля отослал на уже известную ему скамейку. Отвлёкшись на троих, Павел Сергеевич потерял контроль над остальными двадцатью пятью учениками. Они стояли по принципу шалтай-болтай. Павел Сергеевич свистнул в «волшебный» свисток – и все тут же выровнялись.

– Напра-а-аво! – скомандовал он. – Налево в обход… Шагом, марш! – И, не дав им опомниться, коротко добавил: Бегом!

7 «А» бежал идеально – в одном темпе, друг за другом, соблюдая между собой безопасное расстояние. Только обогнув площадку три раза, стройность их колонны нарушилась. Оно и понятно у всех детей разная физическая подготовленность. Павел Сергеевич дал команду девочкам перейти на шаг, а парней нацелил на дополнительный круг. Тут уж кто хотел, тот показал себя с наилучшей стороны. Затем учитель отвёл им время на восстановление дыхания, дальше класс построился в несколько колонн. Разминка на месте прошла замечательно. Павел Сергеевич всё больше верил в успешное взаимодействие с учениками этого класса. Они с удовольствием проделали специальные беговые упражнения по диагонали. Паша так увлёкся процессом, что позабыл про конусы. Слева от футбольного поля мальчишки и девчонки по два раза пробежали короткие дистанции. И наконец первые дождались игры в футбол. А вторые не так активно, но всё же вкусили азарт от волейбольных передач в кругу.

– Ну, я скажу, 7 «А» очень хороший класс! Если все такие, то это просто здорово, – Павел Сергеевич делился впечатлениями с Анной Владимировной.

– Да, этот класс спортивно подготовленный. Но в этой школе всего три таких. И по отдельности есть личности в каждом классе, а в основном учатся у нас «ботаники». – Она снисходительно улыбнулась. – Школа наша такая, с соответствующим уклоном.

За неспешной беседой время летело незаметно. Вдобавок они кратко прошлись по документации. Анна Владимировна заверила, что в конце рабочего дня скинет на предоставленную Павлом флешку программы с тематическими планированиями. Ему показалось, что, как коллеги они сблизились. Он машинально перешёл на «ты», но Анна Владимировна не отступала от формы «вы». Павел пару раз шутил, и положительной от неё реакции также не получил. Анна Владимировна напоминала холодную стену, только с изображённым на ней человеком. Внутри Павла пошло напряжение его спасло последнее китайское предупреждение стрелок наручных часов. До звонка оставалось шесть минут, а ему нужно было идти за 4 «В». Он сорвался с места, прихватив с собой всё тот же рабочий пакет.

– Можете закрывать! Я за четвёртым, а потом сразу на выход, – сказал он, уже открывая дверь. Павел Сергеевич нарочно ввернул своё «вы», чтобы придать себе достоинства.

– А вы добрый?

– Добрый, добрый! – светился Павел Сергеевич.

Толпа радостных девчонок и мальчишек шла за ним по пятам. Физкультура на улице для них праздник.

– Вы вместо Ольги Михайловны?

– Да.

– Теперь вы всё время будете у нас проводить физкультуру? – Девочки шли вплотную с Павлом Сергеевичем и наперебой задавали вопросы.

– Надеюсь, что да!

Павел старался контролировать ситуацию. Но четверо ребят просочились вперёд него. Они оглядывались на отстающих и улыбались. Учитель своевременно напомнил:

– Только не бегите и уж тем более не выбегайте одни из школы.

Когда лидеры класса оказались возле раздевалок, Павел Сергеевич громко объявил всем объявил, что необходимо взять свои ветровки. Многие капризно промычали, но ослушаться нового учителя не посмели. Пару человек поставили его в известность, что пришли без верхней одежды. И на сегодня Павлу Сергеевичу пришлось смириться с этим.

– На следующий урок должны быть в ветровках!

– Так ведь тепло же! – завопил весь класс хором.

– Не так уж и тепло, когда ветер дует. Тем более погода у нас переменчива.

По пути к площадке от них последовали те же вопросы, что и от 7 «А». Реакция на ответы учителя отличалась ненамного. Павел снова забыл про инструктаж по технике безопасности и также перенёс его на следующий урок. Им не пришлось делить площадку с классом Анны Владимировны. Она со своим 5 «Б» разместилась на футбольном поле. Прекрасное отношение к физкультуре чувствовалось и в 4 «В». В конце занятия ребята с удовольствием поиграли в игру «Снайпер». Многие рвались сдать на оценку бег на дистанции тридцать метров. Павел Сергеевич посоветовал не спешить, а получше подготовиться. За день он провёл шесть уроков, на «закуску» остались – подвижные игры внеурочное секционное занятие для младших классов. У него был час свободного времени, который он посвятил позднему обеду и хвалебным речам в пользу всех сегодняшних классов. От них выражение лица Анны Владимировны иногда смягчалось. Она, как и обещала, передала коллеге все нужные программы с тематическими планами. Вот только в свой электронный дневник учителя Павел Сергеевич попасть не смог. За целый суматошный день он не успел получить у ответственного лица пароль для входа. И решил заняться этим на следующий день.

С опозданием в пять минут к нему подошли второклассники из группы продлённого дня в сопровождении учителя-воспитателя.

– Здравствуйте! Здесь будут проводиться подвижные игры? Или в актовом зале? – Учительница примерно такого же возраста, как Анна Владимировна или чуть младше, очаровала Павла своей открытой улыбкой, впрочем, и всеми другими чертами лица.

– Сегодня в большом зале у Анны Владимировны занятий нет, поэтому здесь. А так вообще в актовом зале. Но приходите сначала всегда сюда. По ходу будем решать. Павлу хотелось, чтобы Ирина Аркадьевна, так звали воспитателя группы продлённого дня, осталась с ними. И всё же она смогла отпроситься у него в столовую по поводу полдника.

– Что ж, можете идти. Только ненадолго, а то мы без вас заскучаем. – Павел рассчитывал на свою шутку. И ему показалось, она сработала.

Ирина Аркадьевна игриво ответила:

– Одна нога здесь, другая там! – А когда вышла из спортивного зала, даже оглянулась.

Наконец рабочий день закончился. Паша вышел из школы. Он шёл, испытывая несильную усталость. Но ему уже мечталось отработать в этой школе до пенсии. К тому же его заинтересовала Ирина Аркадьевна. Он гадал, замужем она или нет. Павел не строил личных планов на Анну Владимировну в отличие от первых дней их знакомства. В связи с возникшими обстоятельствами желание у него к ней было только одно: общение двух коллег должно быть простым, свойским, каким оно бывало везде, где бы Павел ни работал. Пока что Анна Владимировна стояла особняком, и Паша не мог этого принять.

В выходной день Паша держал путь к магазину «Полюс». По воскресеньям в тринадцать часов дня Слава как по расписанию крутился там возле разложенных на земле картонных листов со всякой всячиной бывшего употребления. По субботним и воскресным дням короткий отрезок в метров семь поодаль от продовольственного магазина превращался в блошиный рынок. Представляли его всегда одни и те же лица: 1) пожилой мужчина с возрастной границей, за которой начиналась старость – он торговал поношенными вещами, обувью, частично бытовыми предметами также бывшего употребления: были у него на картонном прилавке и книги советских и перестроечных лет; 2) активный мужчина средних лет, этак под пятьдесят с хвостиком выкладывал, на продажу значки, часы, марки, монеты и всё в этом роде: что-то из товаров могло иметь и в какой-то степени раритетный характер; 3) женщина шестидесяти-семидесяти лет с абсолютно новыми мочалками, неискушённая любопытными взглядами, с постоянным, пусть и маленьким доходом.

Главной целью Вячеслава было общение. В диалог с женщиной он вступал дай бог раз в полгода, его приятелями по разговору давно стали два других торговца и примыкавшие к ним люди. За несколько лет у них сложился своего рода клуб по интересам. Местных лавочников продажи интересовали постольку-поскольку, а остальных – их товар, хоть и не столь часто. Но при этом первые с азартом предлагали, а вторые с интересом рассматривали и трогали. Темы для разговоров в этом «клубе» находились разные, поэтому разойтись они не могли подолгу. Вячеслав чаще других приобретал какую-нибудь мелкую, но нужную ему вещицу. За такой дельный подход лавочники его любили. Более шустрый Артём мужчина среднего возраста, получив деньги, например за часы, тут же приступал навязывать Вячеславу следующую безделушку. Именно безделушку, так как среди всего, на первый взгляд, непонятного разнообразия Слава уже отыскал необходимое и купил. По выражению лица Артёма было понятно, что он действует «на дурачка», поэтому сильно на свою «жертву» не налегал. Вячеслав же перевоплощался в маленького, сухонького, улыбающегося китайца с узкими глазками, понимающе кивавшего головой. На этом они расходились. Артём отвлекался на чьи-то расспросы, которые почти никогда не прекращались. Слава подходил к седовласому Петру (своего отчества тот никому не обозначал). Частенько для Славы от выходных к выходным ничего не менялось, кроме субботы, когда могли вызвать на работу, и далеко не всегда он раскошеливался. Променад Вячеслава разнообразил подходивший к ним раз в две-три недели Павел.

Паша увидел друга ещё с регулируемого светофором перекрёстка. По обычным меркам ждать своих секунд пешеходам в этом месте приходилось долго. Некоторые переминались с ноги на ногу, шевелились, а кто-то, как Павел, стояли как вкопанные. Случаи перебежать на красный свет здесь были редки. В прошлые годы машина раз в год да сбивала на этом перекрёстке не только нарушителя, но и пешехода, переходящего проезжую часть на законный зелёный. Из-за участившихся происшествий светофоры были перепрограммированы, и теперь кроме столкновений автомототехники на этом участке дорог иных аварий не происходило. Паша не упускал Славу из вида, ему было важно принести свою новость. В таких случаях он никогда не мог догадаться, видит ли его Вячеслав наперёд или появление перед ним Павла для него сюрприз. В эти минуты Слава вновь становился китайцем.

– Нет, ты скажи, заметил меня, когда я стоял на перекрёстке, или нет?

В глазах Вячеслава невозможно было рассмотреть подвоха. Он не отвечал Павлу даже уклончиво. Его довольное лицо преданно хранило секрет.

– Ну чего молчишь? Опять только улыбаешься как хитрый китаец.

Паша не сердился, его не меньше Славы потешала сложившаяся между ними за эти годы игра.

– Краем глаза успел схватить, когда ты дорогу перешёл, – удовлетворил сегодняшнюю настырность Паши Слава.

– Значит, ты всегда замечаешь? А я всё пытаюсь тебя удивить.

Глаза Вячеслава обрели почти европейскую форму. Его улыбчивость сошла на нет. Он вернулся в присущее ему состояние серьёзности.

– Бывает, замечаю, а бывает, нет. – Он мотнул головой и сделал шаг к Петру.

Тот с одиннадцати утра облюбовал непривычное для него место в метрах четырёх от Артёма, по другую сторону тротуара. Паша от Вячеслава не отстал. Он по сей день не знал, что держит из года в год пенсионера со стажем на этой оживлённой центральной улице с неновыми вещами, устаревшими предметами быта и т. п. Вряд ли Пётр голодал, и пенсии наверняка ему хватало. Из предыдущих встреч Паша выяснил, что у пенсионера есть замужняя дочь, внук, а жена умерла восемь лет назад. Возможно, утрата близкого человека и привела его к торгово-уличному разнообразию своей жизни. Задавался Павел и вопросом «где он берёт весь этот хлам». А просто-напросто люди приносили ему свои вещи из-за ненадобности. Иногда что-то удачно уходило и с его эксклюзивного прилавка.