Отзывы на книгу «Чертово колесо», страница 2, 34 отзыва

Михаил Гиголашвили писал этот гигантский роман почти двадцать лет – с 1988 по 2007 год. История сложная – начавши писать в один период (и свой, и государственный), Гиголашвили отдал рукопись товарищу, а сам уехал в Германию, где начал преподавать русский язык. Рукопись напечатали в журнале и забыли про «Чёртово колесо», ровно до того момента, покуда автор не взялся её переписывать, дописывать, менять части романа местами, а позже и вовсе вставил в неё некоторые из своих рассказов, выходившие в сборнике «Тайнопись» в 2007 году, - чего героям пропадать в коротком рассказе, когда явно именно для них раскинулось целое пост-перестроечное пространство, раскрывшее свои объятия? Идите, дорогие, здесь чурчхела, пахлава, здесь сладкое грузинское, здесь забойное героинное.

Пересказывать сюжет «Чёртова колеса» занятие довольно сложное – это гигантский роман-романи-ищ-щще, как мог бы сказать один из его героев, натуральный бес, который мается своей непричастностью в жизни и путешествует то по Южному Кавказу, то по пропахшей специями Индии. Первая страница романа – и сразу жаркое Тбилиси, ментовка, майоры, боржоми, проститутки, наркоман Кукусик, который, чтобы его не повязали менты поганые, собирается сдать всех своих товарищей-морфинистов, потому что менты поганые их, разумеется, ловят. По стране катком прошлась и продолжает катить перестройка, упоминаемая героями без конца и края – сама как чёртово колесо, она смела налаженные связи и для тех, и для этих, закрыла старые возможности, открыла новые, убила, рассорила, раззадорила, да чего только не натворил этот безумный Горбач, на которого не нашлось управы Иосэба Бессарионовича, по которому плачут некоторые старики и с уважением вспоминают некоторые чиновники. Представители милиции ловят морфинистов, продают тут же свободу, покупают тут же нужные статьи по нужным делам, перепродают нужный товар, избавляются от ненужных тел, короче, ведут обычную жизнь ментовского отделения в городе, который пропах горькой анашой и оказывается слишком тесным для многих, кто попадает в это чёртово колесо сюжета. Каналы по сбыче перекрыты, барыги лениво попрятались, а кого-то кинули бандюки и воры, менты накрыли несколько хлебных мест-дач, где за заборами колосились жирные маки, половина города валяется в ломке, пока другая половина преет от жары и бардака. Журналист-наркоман Ладо и его товарищи планируют достать «товар» для своих загибающихся товарищей – их перечень едва ли не забавен, потому что включает в себя всех «бывших»: красотку, художника, отца семейства, цеховика, спортсмена, студента-бездельника. Про каждого из них, пока Ладо едет в Кабардино-Балкарию (а где ещё достать нормальный товар), можно будет узнать побольше, сюжет постоянно виляет то к одному герою, то к другому, к третьему, десятому, пятому, все они знакомы друг с другом или лично, или через кого-то, вот и любовница Ладо, вот и его бывший одноклассник, писатель, вот сын Ладо, влюблённый в девочку-отличницу из школы, находит рукопись этого самого писателя и читает его девочке на жарком чердаке, не понимая и половины, но зачарованно не отрываясь, шутка ли – в романе самые настоящие черти, взрослая любовь, колдуны темные и светлые и всякая прочая магия, какой ещё тбилисские школьники прежде и не видели.

«Чёртово колесо» выходит романом-эпохой, в котором законсервировано жуткое перестроечное время, перестроечные люди, кипящие в котле своих и чужих грехов, соблазнов, попыток стать лучше, откупиться или продаться, найти или потерять. Гиголашвили в одном из своих интервью признаётся, что вообще считает долгом быть летописцем того периода, поскольку «мы и есть очевидцы». Развал старого мира изменил слишком многое, это гигантское по масштабам событие перевернуло мир, прежде всего, конечно, наш собственный. Шутка ли – очередная, почти привычная для страны почти революция. Сатирик Аркадий Аверченко, так же, как и Гиголашвили уехавший когда-то за рубеж, сравнивал февральскую революцию с таким чёртовым колесом, когда в его центре стоит Керенский и залихвацки кричит, что сейчас будет весело, приглашая всех на этот чудной аттракцион, но чёртово колесо, разумеется, не щадит никого – ни тех, кто ближе к краю, ни тех, кто стоит в самом центре, и раскидывает участников катаний в разные стороны. История ничему не учит, и уже следом бегут на то же колесо Ленин, Троцкий и прочие товарищи с криками «ну те то дураки были, а мы не повылетаем» и колесо крутится вновь. Эта едкая сатира вспоминается сразу же, когда чёртово колесо в романе делает первый круг: оно, в общем, потому и колесо, что постоянно крутится, а читатель попадает в историю сначала одного героя, а потом другого, возвращаясь через определённый цикл к первому, потом ко второму и так далее. Колесо потому и колесо, что сначала, как кажется, этому герою сначала несказанно везёт, но потом, после цикла, колесо ухает со скрежетом вниз, и везение кончается. Не везёт никому, даже тем, кто, как им самим кажется, расположился ближе к центру этого колеса (оно же чёртово, в конце концов, о каком везении вообще речь?) и вылетают с него – Большие Чины, не имеющие имени, потому что Чин важнее имён, титулованые служители, руководители, первые на деревне мужики и самые крутые воры в законе. Надежда, конечно, постоянно теплится – без надежды совсем плохо, без неё никак. Поэтому за светлое будущее после перестройки отвечают дети – их линия невинна и едва ли не показательно чиста на контрасте с происходящими событиями в соседних сюжетах, где умирают, убивают, насилуют, страдают и мечтают о лишней дозе.

Что же с этими людьми не так, изломала ли их так суровая реальность, где рука руку мыла, где менты, отнимая воровской опиум, перепродают его подороже, где за одним столом собираются убийцы, писатели, взяточники, чины всех мастей, потому что родственники, где не встретиться с наркотой почти невозможно, потому что наркота эта затопила в своё время город, перепродаваемая барыгами, скупаемая тогда ещё молодыми, но такими инертными, ищущими вечного счастья, людьми? Поначалу, конечно, счастье начинает равняться кайфу, а потом все уже – и не вспомнить, как было. Гиголашвили утверждает, что ему не раз говорили о терапевтическом эффекте «Колеса» - это эдакая агитка против наркомании, ведь прочитав, как некоторые персонажи варят в грязном тазу чернильное варево, чтобы потом всадить себе это плохопахнущую жижу в вену, сильно не хочется даже уточнять, что это они там варили и откуда у автора так много знаний на эту тему, а сериала «Во все тяжкие» тогда ещё не показывали. Здесь русист и филолог Гиголашвили удивляет, поскольку выяснится, что на досуге он любит листать «Словарь воровского жаргона», а про наркоманов знает не понаслышке, потому что жили на одной улице в тесном для всего и вся Тбилиси, а чего не рассказывали знакомые, то написано в учебнике по наркологии. Порой кажется, что это, конечно, не только летопись времени, как и планировал автор, но ещё и энциклопедия по разным вопросам, о которых вы никогда не захотели бы знать: как собирать анашу, как выращивать мак, как дать взятку и купить себе свободу, какой эффект даёт опиум, героин, кодеин, а какой дают обычные таблетки от кашля. Герои маются между всеми этими прелестями жизни, но среди них нет ни плохих, ни хороших – здесь даже самый отъявленный бандит по кличке Сатана в какие-то моменты кажется едва ли не симпатичным, просто попавшим в этот ядрёный молох, героем, а его товарищ по воровской доле Нузгар и вовсе, очевидно, имеет все шансы вырваться из колеса, и за него не получается не переживать – ну хоть бы получилось. Отъявленные наркоманы, лентяи, бывшие и нынешние, друзья, товарищи – они живые, удивительно яркие и местами приятные люди, харизматичные, сожранные собственным внутренним бесом, не умеющие жить никак иначе, только так. Интертекст «Чёртова колеса» - тот самый роман, который читает сын накомана Ладо о бесе, питающемся чужими предсмертными вздохами, но внутри снедаемый непонятным ему чувством – стать ли лучше, измениться ли, сбитый с толку легендами о том, что бесы раньше были ангелами, сбежавший от своего шамана-хозяина, не случаен. Возможно, автор этого сочинения «Бесиада» в романе - сам Гиголашвили и есть (это, кстати, правда, поскольку история про беса существовала прежде в вышеупомянутом сборнике рассказов), а бес – это всякий, случайно или нет, попавший в порочное колесо человек, раб пороков, который спит и видит, как бы то ли ширнуться покрепче, то ли вырваться на волю любым способом. Да, шанс есть у всякого, но читатель помнит – впереди смутное время девяностых, до которых доживут точно не все; впрочем, оптимисты тут же возразят – ведь, в самом деле, самый тёмный час всегда перед рассветом.

Начиная рецензию или отзыв на такие масштабные книги, невольно впадаешь в транс. С чего начать, как начать. Вроде написано не так сложно, динамично, увлекательно, с изрядной долей черного юмора, несмотря на то, что книга изобилует отрицательными персонажами, к ним невозможно не проникнуться симпатией, но за кажущейся простотой скрывается бездна смыслов, как бы пафосно это не звучало.

80-е. Тбилиси. Перестройка. Меняются времена. Герои пытаются выживать, в том числе, покупая пресловутое "лекарство". Они живут, любят, ненавидят. Но что объединяет вора-рецидивиста Нугзара, сотрудников милиции Пилию и Маку, Нану, Бати, Гоглика с Натой и других? Большинство из них пытается измениться к лучшему, измениться в ногу со своим перестроечным временем, сбросить наркотическую зависимость (см. больше, несвободу от внутренних и внешних факторов). Нугзар и Пилия соскакивают с наркотиков и пытаются зажить новой жизнью, Мака думает о женитьбе, а Гоглик с Натой познают первый опыт любви и взрослеют. Не дает покоя лишь самый главный вопрос. А не являются ли их мечты о новой жизни, свободе всего лишь иллюзией как сказке про беса и шамана, что читали Гоглик с Натой? Нугзару с трудом удается устроиться за границей, как бы не вернуться к с старой, воровской жизни, Пилия долго раздумывает об уходе из милиции, а мечты о женитьбе Маки могут потерпеть неминуемый крах, ибо избранница Нана любит морфиниста Ладо. Сбежавший бес после странствий вернулся к неволе у шамана. Возможно та же судьба уготована нашим героям, пытавшимся обрести свободу, и лишь невинным Гоглику с Натой ещё только предстоит окунуться в чертово колесо жизни.

«Когда пляшешь с дьяволом, пляши до конца песенки!» Lock, Stock and Two Smoking Barrels (кино такое)

Вкупе с аннотацией страшенная такая черная обложка с навязчивой геометрией, бескомпромиссным шрифтом и невнятными человеческими ошметками на фоне вызывала опасение, что сейчас меня погрузят в душный вагон антинаркотической пропаганды и будут трясти по ухабам социального перестроечного днища, пока не стошнит черными квадратами. Но, сдается мне, это была комедия, почти что в дантовском смысле, и тоже не без участия падших ангелов. Очень реалистично пишет автор, без виньеток, цветистости и придыхания. Но реализм - это когда передаёшь за проезд в маршрутке по четыре раза на дню, вяло хамишь окружающим, ешь пельмени и тупишь в соцсетях до полного расфокуса. А вот когда все поголовно - менты, бандиты, студенты, журналисты, крестьяне, домохозяйки, партработники, проститутки, художники,грузины, немцы, китайцы торчат на опиуме, гашише, кодеине, героине, деньжищах, жестком сексе, жажде крови, несбыточных надеждах, горькой любви, пьянящей власти, большой смерти, ходят вслепую по краю, барахтаются в амигдале - это, должно быть, художественный вымысел, ведь правда? Или даже панорамный замысел, претендующий на всеохватность.

Роман многофигурен без мельтешения, здесь невозможно споткнуться и судорожно вспоминать, что это за тип с непроизносимой рычащей фамилией, куда и зачем его несет. Полное соответствие формы и содержания: несет, конечно, по замкнутому кругу, нет персонажей на заднем плане, всех успеваешь разглядеть и запомнить в лицо,проникнуться отвращением, сочувствием, пониманием. Скорость вращения карусели для всех одинакова. Истории каждого рассказаны вах как хорошо, мастерски просто, без фальшивых нот, без предвзятости и осуждения, без деления на черное и белое. Они самодостаточны и красиво неокончены, они намертво сцеплены. И даже роман-в-романе, который читают украдкой друг другу влюбленные дети - про бесов и шаманов - понятно зачем он понадобился, хоть и было искушение пролистывать, как когда-то главы о Ершалаиме в какой-то другой книжке. Несмотря на шокирующую "материальную базу" и обилие человеческих жидкостей, желания срочно отмыться не возникает. Грязь такая привычная, тысячелетняя. Поговаривают, мы когда-то были из нее сделаны.

Мысли вдогонку: - если бы Гиголашвили написал "Шантарам", отличная получилась бы вещь, а не засахаренная какашка - если даже какой-нибудь безнадежный режиссер сделает из этой сильной книги ментовско-бандитский сериал с шутками - не вижу зла

Первая страница романа - Тбилиси, душная комната в милицейском участке, капитан, майор, проститутка. В стране перестройка, которая нарушила и сломала все налаженные связи. Каналы по сбыче перекрыты, барыг устранили или они умело попряталось , правоохранительные органы зверски накрывают опиумные точки. А что творится в Тбилиси? Половина города валяется в ломке, пока другая половина ещё в состоянии искать лекарство.

Гиголашвили нарисовал истинную картину разложения структуры грузинской ССР и ее правоохранительных органов. Милиция здесь не только ловит преступников, но ещё успевает подбрасывать им чеки, фабриковать уголовные дела, и даже самолично перепродавать найденные наркотики. В это колесо задействованы все, от мелких наркоманов, до высоких чиновников из ЦК. Одно перетекает в другое и уже не может замкнуться без соответствующего, даже мелкого, звена. 

«Хотелось бы, чтобы молодежь прочла бы  и не влезла бы в это все» - сказал автор в одном из своих интервью. Гиголашвили писал, что кайф от морфия по-настоящему ты чувствуешь лишь один раз в жизни (в первый), потом, начинается постоянная гонка за лекарством, которая не то что кайфа не дает, а становится единственным возможным способом существования. 
Несмотря на то, что в «колесе» нет никакого морализаторства, после прочтения о том, как  герои варят в грязном тазу дикое зловонное варево, чтобы потом его же всадить себе  в вену,  (и не дай бог промахнуться), не то что бы отпадает желание жить таким образом, но даже не хочется узнавать у автора, откуда он это все знает. Гиголашвили открыто рассказывает о жизни Грузии, о мире, в котором наркотики являются топливом, на котором кто-то держится из последних сил, а кто-то строит себе взлетную полосу. 

Книга удивительная, своего рода учебник по наркологии жизни. Тут есть истории о том, как собирать анашу, как дать взятку и купить себе свободу, какой эффект дают опиум, героин, кодеин, и даже обычные таблетки от кашля. Герои маются между всеми этими прелестями жизни, но среди них найдутся и те, кто хочет вырваться из адского круга. 

Нугзар - авторитет в воровском мире. Он один из немногих, кто понимает, что настоящая ломка происходит не от наркотиков, а от слома эпохи, понятий. Он хочет начать заново, ведь в какой-то момент «Жизнь кажется не в фокусе. Скорее - фокусы жизни, в которых он участвует, но отдалён и отделён от них». Но начать - значит переродиться, на что тот, в свои 40, уже не готов. 

Ещё один герой - оперуполномоченный угрозыска капитан Пилия, малоприятный тип и заядлый наркоман. Его история перекликается с притчей о странствующем кавказском бесе. Они оба путешествуют и мучаются от непонятных и новых чувств – стать лучше? измениться? Бес – это не только Пилия, но и всякий, случайно или нет, попавший в порочное колесо человек, который автоматически становится рабом. Он стремится лишь к тому, как бы ширнуться покрепче, а потом как-нибудь  вырваться на волю. 

Колесо здесь является основополагающей структурной частью романа. Читатель

«Чёртово колесо» - это безусловно роман-эпоха, в котором четко показана ломка жизни, перестройка людских душ. Здесь есть все: чистая детская любовь, соблазны, грехи, попытки выбраться из кипящего котла и стать лучше, откупиться, а то и продаться, но главное выбраться.

Сильная книга! Читать всем, чтоб не быть наивным, если ( не дай Бог!) поведение ребенка покажется странным, чтоб быть сильным, если пришла беда. Уже больше года прошло с момента прочтения- не забывается! Сначала хотелось бросить: настолько реалистично написан роман. Просто до тошноты. Попал в чертово колесо, и оно вертит тебя, набирая обороты. Не хватает воздуха до боли и скукоживания всех органов внутри. Вырваться, вывалиться, отмыть руки и душу. Это роман боли и отчаяния. Не только отдельных людей, но и всей страны. Много ненормативной лексики, но было бы странно, если бы наркоманы изъяснялись по-другому. Прекрасный стиль, черный юмор, отсутствие поучений. И без них понятно, что такое хорошо, а что такое- мерзокакость. Ханжи возмутятся подробностями описания сбора , изготовления, распространения и т.д. Но те, кому это нужно- знают, в Интернете сейчас можно найти все ( даже изготовление взрывчатки). А те, кто далеки от наркоты - будьте бдительны! Да, книга не только о Грузии. О многих странах. Как хрупок мир. И как в нем много зла и страданий.

Книга про ломку... - но не столько про ломку от отсутствия "лекарства" (как именуются в романе наркотики), сколько ломку всей страны и системы в конце 80-х. Яркие и "живые" истории о грузинских наркоманах, переплетенные в общий (и весьма захватывающий) сюжет, складываются в удивительно правдоподобную картину агонии страны советов. Несмотря на объем в 800 страниц, очень быстро начинаешь беспокоиться, что книга скоро закончится. Очень жаль, что "Чертово колесо" не получило в этом году "Большую Книгу" - произведение достойно больших тиражей.

Единожды, мне довелось беседовать с человеком, который имел прямое отношение к наркотической зависимости. Из своих 56 лет, - 6 лет и 8 месяцев, он прожил наркоманом. По ходу нашего разговора (скорее больше из-за внимания, чем из любопытства), я спросила: «Как, по-вашему, кто такой наркоман?», и вот, почти, дословный ответ: «Большинству из нас не надо задумываться над этим вопросом. Мы это знаем наверняка. Вся наша жизнь и все наши мысли так или иначе сконцентрированы на наркотиках: как их достать, как использовать и как найти пути и способы достать еще. Мы живем, чтобы употреблять, и употребляем, что бы жить. Все очень просто: наркоман – это мужчина или женщина, чья жизнь контролируется наркотиками. Мы – люди, охваченные хронической болезнью и конец у нас один: тюрьма, больница, смерть».

Мне подумалось, что этот ответ мог бы вполне резюмировать историю, рассказанную Михаилом Гиголашвили в романе «Чертово колесо». А история не простоя. Она жесткая и невероятно натуральная.

Время – далекие 80-е. Место – г. Тбилиси. Люди – наркоманы. А их жизнь такова, в которой человеческое достоинство, дружелюбие и любовь имеют значение только тогда, когда есть наркотики или деньги на их приобретение. Они вынуждены постоянно рисковать, мошенничать, нарушать закон или выпрашивать деньги у родственников, чтобы избежать «нечеловеческих» страданий. Для личной жизни, времени не остается. Они не дорожат жизнью, не боятся смерти.

Но как бы там ни было, это, прежде всего роман о людях, а не о наркотиках. Роман, в котором автор очень четко подметил, что наркоманами становятся не только слабые и безвольные, не только дети из неблагополучных семей, а и то, что наркоманом может стать любой, кто решит хоть раз попробовать. Так случилось с журналистом Ладо, капитаном милиции Пилия, студентом Кока, вором в законе Нугзаром…

PS: на ночь - не читать!

Вступление

Многое уже написано в предыдущих рецензиях. Особенно соглашусь с критикой вставок сказочной рукописи – есть основания полагать, что история искупления совсем не к месту в таком босховском полотне. Постараюсь сфокусироваться на других аспектах разбираемого произведения.

В мире животных

Автор не криминолог и не социолог девиантных практик, но весьма точно и красочно описал презренное существование наркоманов, включая полное забвение морально-этических норм и скатывание к условно-рефлексивному состоянию.

Также он неплохо обрисовал жизнь курдули самкаро – этих самозваных аристократов преступного мира на примере грузинского ареала обитания в советский период. Любопытно, что треть всех воров в законе имела грузинское происхождение, при том, что грузинская популяция составляла только 2 (два) процента от населения СССР.

И наркоманы, и воры не нужны обществу и те и другие стали таковыми добровольно, и те и другие наносят нам серьёзный вред – этот, казалось бы, тривиальный тезис получил блестящее подтверждение в «Чёртовом колесе».

В книге нет героизации канониери курди – они, в целом, показаны, как есть: хитрые, жадные до примитивных удовольствий, с коротенькими мыслями и неистребимой тягой к паразитизму за счёт окружающих. Печально, что нет сцен тёрок и кусалова, нередких между воров, а ведь именно в грызне за тави или даже общак проявляется вся их гнилая сущность. Кто бы мог подумать, что только через одно поколение процедура «коронования» этих тюремных попугаев будет проводиться по Скайпу – деньги для них решают всё.

Читатели, наивно сочувствующие Нугзарке и даже Сатане, показывают тем самым, что потерпевшими от преступных посягательств они или их близкие не были, с криминальной падалью не соприкасались, а в поисках быстрорастворимого блатного дзэна регулярно припадают к радио «Шансон». Что ж, пожелаем им скорейшего и отрезвляющего знакомства с гепатитными робин гудами в реальной жизни.

Отдельные эпизоды тоже заслуживают внимания, в частности, уморительная попытка двух бакланюг в поезде попутать и погнать в непонятное кручёного инспектора ОУР в штатском. Интересно, чтобы он им растележил, не будь у него спецгруза.

Отношения Наны и любовника-наркомана, болезненным нервом прошивающие страницы книги, вызывают почти сострадание к потерявшейся, как котёнок в зверинце, трагически беззащитной красавице, которая, наверное, так и не победит в изматывающей войне за маленькое женское счастье – когда ночной метроном уже отбил в израненное сердце тридцать опустошённых лет.

От решальщиков до corruption state

Токсичное сращивание официальной власти с теневыми структурами здесь показано без какого-либо преувеличения и даже не в полную мощь, ведь речь в книге о вальяжно-барском Тбилиси, а не о грузинской криминальной столице Кутаиси. Южные окраины и в царское время и в советскую эпоху жили без особой оглядки на центр в том, что касалось обязанностей, но выдаивали всё до капли, когда речь шла о правах (дотациях, преференциях и трансфертах).

Правоприменение тоже было до крайности своеобразным, напоминая, скорее, силовой бизнес, чем охрану общественного порядка, с клиентелой, расценками, патронажными сетями и постепенным стиранием функциональных различий между чиновниками и преступниками. Всё это и привело к полной деградации государства в конце 80-х – середине 90-х гг.

Именно тогда уголовники, составив ударное ядро НВФ «Мхедриони» и «Национальной гвардии», вторгались в Абхазию и Южную Осетию, таможня была центром координации контрабанды, воинские части превратились арсеналы организованной преступности, а простые гаишники сели на каналы торговли оружием и наркотиками. Простые люди тем временем рубили тбилисские скверы и парки на дрова, чтобы не умереть красивой зимней ночью от прозаичного переохлаждения – в некогда самой сытой и ленивой республике Союза нерушимого.

Рэкетир триумфально занял пост министра обороны; дважды ранее судимый гоп-стопер возглавил МВД, дядя вора в законе оказался зампредом Верховного суда, а другой вор в законе стал самым могущественным советником президента Шеварднадзе. Летом 2003 года похороны Джабы Иоселиани посетил глава государства, а отпевал его не где-нибудь, а в исторически значимом для всех грузин кафедральном соборе «принципиальнейший» патриарх Илия II. Видимо, большой святости был покойный крадун, убийца и военный преступник, что аж сам церковный босс решил в его честь заклинания читать.

Автор на примерах спайки уголовного розыска и мелких дилеров, спорадически-надзорных органов и развращённого партийного аппарата, иллюстрирует алгоритм восхождения преступных сообществ, перерождения правоохранительных ведомств в правохоронительные и отката социума в затяжную кризисную архаику с негативным этническим партикуляризмом и массовой эмиграцией образованных и урбанизированных групп населения.

Прервать это падение в Грузии удалось, с большим трудом и далеко не окончательно, только после 2005 года с принятием и относительно эффективной имплементацией RICO-подобного законодательства, остановкой сотен банковских «прачечных», налаживанием рабочих связей с полицейскими структурами Западной Европы, концентрацией всех осуждённых воров на седьмой зоне и показательной зачисткой коррумпированных кадров.

Перегибы при этом были чудовищные – чего стоит увольнение со службы 16 000 сотрудников полиции без последующего трудоустройства (они потом «трудоустроились» известно где). Суды надолго превратились в департамент Генпрокуратуры, бизнесмены дружно подписывали договоры дарения на дорогую недвижимость в пользу «новых демократов» и заносили куда надо, политическую оппозицию прижали к ногтю – иногда с помощью тех же уголовников и бандитов, отпущенных для этого из тюрем.

В отношении М.Н. Саакашвили грузинские следователи не случайно возбудили ряд уголовных дел – там действительно был состав и не один. Кстати, его форсированная политика против организованной преступности весьма напоминает меры, предпринятые Таксином Чиннаватом в Таиланде за год до «Революции роз». Интересно, что оба радикальных реформатора сейчас живут далеко от родных гор/джунглей и разыскиваются новыми властями по обвинению в коррупции. Но криминальную сомализацию они, тем не менее, остановили. В нашем же бардаке, горящем среди потопа, крупные ОПГ по-прежнему обслуживают известные банки, станицы Кущёвские – в разных типах и проявлениях, множатся с каждым годом и отнюдь не только на Кубани, а у очередного борца с коррупцией изымают на квартире всё большую гору отжатых средств обмена. Поэтому зря Гиголашвили упрекают в том, что самого Тбилиси в книге нет – он, вольно или невольно, пишет об универсальной схеме, так что майора Майсурадзе здесь вполне можно заменить полковником Захарченко и далее по тексту. Тбилиси здесь как Итака у Кавафиса.

А за тёплым ламповым описанием милой грузинской столицы с добряком участковым можно обратиться к известной книге Нодара Думбадзе.

Желаю всего заслуженного

Здорово, что автор завершил несколько сюжетных линий. Больше всего меня порадовало то, что помойный чёрт Бати таки уткнулся рылом в конец борозды, метко словив пивным брюхом свинцовую облатку от своего бывшего со-кокнаровца. Его борзая тётка, уже откупавшая племянника от тюремного срока за избиение девушки, тоже не осталась без поистине сногсшибательного презента. Жаль, что оба не успели помучаться от души и красноречиво поблагодарить за столь неожиданный поворот судьбы.

А тюфяк Ладо в итоге оказался не манекеном, а человеком действия или то просто была яркая вспышка на фоне затянувшегося абстинентного синдрома и явственно обозначившегося экзистенциального краха. Что касается уголовно-правовых последствий содеянного, то, учитывая грамотную консультацию двух сотрудников, оформляющих материал, есть приличная возможность техничной промывки на стадии предварительного следствия и соскока на превышение пределов необходимой обороны.

Нарколыга Кукусик с помелом до копыта, которого на первом же приёме в околотке бодрый оперсостав ловко прищемил за метлу и расколол до полушарий, тоже выкружил строго назначенное – нельзя всю жизнь дрожать ветвями и нырять в папин карман.

Ревнивый эксгибиционист в законе Нугзарка, смехотворно поменяв морфийную зависимость на опиоидную, распрощался с иллюзией сытого безделья на голландщине, когда тихий сосед-алкоголик, шепеляво насвистывая «Реквием», интеллигентно подрезал его кляссер с той самой маркой и загнал ранее неизвестному гражданину прямо на улице. Наш прохаванный бобрила был кинут на раз-два и, возможно даже задумался о том, что, наверное, придётся где-то честно поработать, а не заниматься тайным хищением чужого имущества и героически побеждать официантов в гостиничных туалетах. Нельзя долго гаситься без дела и сообщника, и, учитывая реалии Нидерландов, женатый воровайка мог вступить в ещё один – однополый брак, к которому чёрная масть годами приучалась в местах лишения свободы. Или, как версия с лагерем для беженцев, есть все основания полагать, что всеядная марокканская братва многократно оценила его умение обнажать интимные части тела перед незнакомыми людьми.

Ещё одна мразь с погонялом Сатана, а на деле шерсть, истязатель детей и насильник, рванул было в Дойчланд, где, не приходя в сознание, принялся за свой промысел, забыв, что прейскурант на откуп здесь не в положнине. Тойфели в касках быстро заземлили понаехавшее бычьё, попутавшее рамсы, – после похищения человека, совершённого в составе группы лиц по предварительному сговору, пыток и вымогательства. В результате, надеюсь, он долго подыхал от сепсиса и СПИДа в местном узилище. Впрочем, заточка турка в тюремном душе тоже неплохой вариант.

Характерно, что этот поц был самбистом и как многие другие профессиональные штангисты, дзюдоисты, боксёры и вольники составлял силовой костяк не только грузинских, но и всех остальных ОПГ на бескрайних просторах бывшей родины. Ещё одно актуальное доказательство того, что спорт – это не только отвратительно бессмысленный вид деятельности, но и, в ряде случаев, эффективный инкубатор тупой криминальной пехоты.

А вот за русских немцев я даже немного переживаю. Хочется верить, что они успели рассеяться, залечь на дно, оборвать контакты и не пошли паровозом вслед за нарко-гориллой. Должника надо было по закону плющить.

Высокий чин бросился на нож (скорее, удачно поскользнулся в луже Киндзмараули) и не успел насладиться окончательным развалом Союза, став президентом, иконой «национального освобождения» или ещё каким-нибудь канонизированным подонком с глянцевой биографией и памятником в центре Тифлиса.

Его весьма своевременная кончина закрыла смертельно опасный вопрос с чемоданом и открыла широкое окно возможностей товарищу Пилия – не самому худшему персонажу книги, который, быть может, и поспособствует плановой смене кровли в нэзалэжной Сакартвело во времена Хачишвили-Таргамадзе. Добычу воров он унёс, теперь главное, чтобы добыча не унесла его самого.

Резолютивная часть

Книгу читать определённо стоит, разумеется, в твёрдом переплёте, а не с экрана. И не только за любопытные подробности ураганного загнивания державы на примере одной из восточных провинций, увлекательный сюжет, детально прописанные характеры и сочные диалоги. Автор написал по-настоящему хороший и жёсткий роман, достойный почётного места в отечественной словесности. Здесь и второй том был бы вполне уместен.

Фиаско коммунизма "Союза Советских Люциферовых Республик" в опиумном тумане не давали оторваться от букв книги даже глубокой ночью. Дни обычных советских граждан так подло брошенных за борт красного танкера! Настигнувшая их внезапная свобода и сиюминутный крах от беспомощности, вырвавшийся выстрел дикости,что таился под плетками ЦК привел к краху неподготовленных Жить! Гиголашвили стильно и красиво описал это падение! Браво!

О чем: Двое из множества действующих лиц этого толстого романа, авторитетный вор в законе и капитан милиции, полностью погрязшие в самых тёмных криминальных тайнах солнечного Тбилиси конца 1980-х, что-то начинают понимать в своей жизни и улавливают отблески света среди мрака коррупции, наркомании, бандитизма, делая первые робкие попытки вырваться из чертова колеса, набирающего ход и приблизиться к этому свету. Второй линией в романе проходит сочинение одного из второстепенных персонажей о шамане Древней Грузии и о плененном им Бесе, неразрывно связанном с шаманом и начинающим смутно мечтать во время своего бегства о возвращении к изначально человеческой природе.

Текст: Простой, лёгкий, множество диалогов с обсценной разговорно-бытовой лексикой.

После прочтения: Складывается ощущение, что попав в Грузию в описываемое время, вы не столкнулись бы ни с одним хорошим человеком, вас окружали бы только наркоманы, бандиты, менты-дельцы-коррупционеры, цеховики и аферисты. Вы непременно, тут же не сходя с места, ознакомились бы со всеми видами существовавших тогда наркотиков, последствиями их приёмки, способами их добычи и скорее всего загнулись бы где-нибудь в грязной квартире. Видимо, цель автора состояла в том, чтобы без всяких нравоучений и назиданий прочитавший книгу не мог никогда забыть, что значит попробовать кайфануть и чем это обернётся. Но не только эту цель преследовал автор. Думается, следующей мыслью после прочтения романа должна стать та, что говорит о том, что даже самый распоследний демон может попытаться найти в своей тёмной душе крупицу света не без надежды не только сохранить, но и взрастить её.