Читать книгу: «Доживём до весны», страница 2

– Мне пора, – говорит Аморет, взяв в руки шокер – куда уж без него? – и телефон. Плед она хочет оставить Дамиану. Ему нужнее, чем ей, привыкшей к морозам, бурям и резким переменам погоды. Ведь дома только холода, а он… Привык к теплу.

Всё ясно по его словам и дрожащим пальцам. Ей приходит мысль их обхватить и подарить немного тепла, согреть, растереть. Дать хотя бы шерстяные перчатки, но они остались в квартире. Но он же откажет

Дамиан не реагирует на вполне ожидаемый уход Аморет. Лишь потом, дождавшись, когда она отвлечётся, смотрит ей вслед. Ветер развивает ее короткие вьющиеся волосы, путается в бордовой накидке. Не местная особа, одежда не по погоде: черный топ и шорты выше колен. Наверняка они пропахли солоноватым запахом моря. Так бывает со всеми, кто часто, подолгу гуляет осенью по пляжам. Дамиан знает это, ведь прожил тут всю жизнь, и привык к сюрпризам пучин, а вот Аморет… Пытается представить, как она будет ворчать о местных ароматах, и смеется. Волны вторят ему звонкими переливами, и на миг солнце выходит из-за туч. Удивительное утро.

Надо будет вернуть ей плед. Если они встретятся, конечно же. Иного-то и быть не может – не станет же он преследовать милую особу, чтобы отдать ей вещицу. Все дороги приведут однажды к сердцу или дому, даже если его больше нет…

Туман над морем не спешит исчезать: ещё не время. Белое марево укрывает водную гладь, и это красиво. Остальное неважно.

***

Они ненароком встречаются на следующей день по дороге на пляж. Дамиан сдерживает своё слово и отдаёт Аморет плед, а она едва заметно благодарит его за это. Потом тихо сознается, что это вовсе не её вещь. Так и оказалось – случайно взяла из самолёта. Слишком часто спешит, слишком часто допускает мелкие неприятные ошибки – грамматические, логические и сюжетные…

Сегодня у обоих донельзя хорошее настроение, что не вяжется с его неконтролируемыми мыслями о смерти, ее усталостью и недовольством от бессонной ночи, погодой на море. «Падшее облако» густеет, а волны почти не плещутся, словно перед бурей затихли.

Легкое тревожное чувство поселяется в душе, стоит прийти на пляж. Странно. То, что приносило покой, доставляет смутные ощущения. Правда, даже оно не мешает болтать молодым людям.

Аморет по-прежнему не доверяет Дамиану, а он по-прежнему мило улыбается и на нее смотрит – без пошлости, без властных взглядов, а с неким любопытством. Внешне она красива: тёмные волосы собраны в короткий хвост, бледноватая кожа контрастирует с алой накидкой на плечах и черной кофтой. Юбка в клетку, ботинки «Милитари» – её образ противоречивый. Буйный, как у подростка, непостоянный. Дамиан рядом с ней кажется послушным домашним мальчиком. В старом потрепанном свитере, брюках и легких осенних сапогах. Снова сонный, выбившийся из сил, чем-то утомлённый. Снова смотрящий на море и утопающий в нем, не нарочно, лишь полюбив вольный простор и отдавшись ему навечно.

– Откуда ты? – спрашивает Дамиан.

– Из Франции, – усмехаясь, отвечает ему Аморет, – или, быть точнее, из Долины Луары. Замки, виноградные палисадники, лучшее вино и прекрасная архитектура.

– Понятно, – кажется, ему действительно это интересно. Хотя обычная иностранка, ничего необычного. – А я думал, что имя твое такое…

– Странное?

Моро привыкла, что ее считают такой. Немного загадочной, с пылающим взглядом, с пугающими улыбками. За непримечательной внешностью скрывается романтичная мечтательница, выросшая с легендами и преданиями своего народа. Блуждая по замкам, видя сны про рассветы, весну и то, что однажды она найдет избавление от семейных ссор и навязчивой заботы. Может быть, исцеление настигнет ее прямо сейчас? Когда море рядом. Когда есть тот, кто заставит улыбнуться какой-то нелепости.

– Незабываемое. «Немного любви смерти» означает, если думать, что фамилия Моро происходит от «Mort» – смерть.

– Ты немного не прав, – Аморет обхватывает плечи руками. Холодно. Ветер становится сильнее и режет кожу. Неприятно. – Моро – мавр, смуглый. Но знаешь, я хотела бы, чтобы она была связана со смертью. Ей тоже не помешает любовь.

– Возможно.

– Ты интересуешься историей имен собственных? Языкознанием?

– Не совсем, – Дамиан качает головой. – Много живу, много знаю, – он пожимает плечами.

Взгляд Аморет невольно касается его шеи, но та скрыта под воротником. Теперь не понятно, привиделись ли ей те полосы или они есть на самом деле. Хмурится. Если это шрамы, то как они были оставлены? Обычный человек бы не выжил с большей вероятностью.

Либо Дамиан везунчик, и весь его болезненный вид оправдывается страшной правдой, либо…

Взор идет чуть ниже и цепляется за ракушку, висящую на груди. Светлая, с коричневыми и серыми пятнышками, она напоминает скорее амулет-оберег, нежели просто украшение.

– Ты местный? – задаёт вопрос Аморет, отвернувшись от Дамиана. Иначе бы это ни к чему хорошему не привело: рассматривание чужих диковинных вещей, дурацкие вопросы и загадки про шрамы, предположения про травмы.

– Да, хоть и терпеть не могу это место. Здесь погибла моя семья, и море напоминает об утрате, – признаётся он, прикрыв глаза. Ему больно об этом говорить, как и о любом прошлом, что хочется спрятать за шестью замками. За пуленепробиваемыми стеклами, железобетонными стенами. Дыхание Дамиана становится тяжелым, а сердце начинает учащенно биться.

Но Аморет хочется доверять, с ней хочется общаться и улыбаться ей:

– Я хотел сбежать в твои края, но, как назло, все рейсы отменяются в последние моменты, los barcos se rompen… – поняв, что собеседница не смогла перевести его слова, он показал на черную точку вдали. Очерчивает фигуру побольше, и Аморет догадывается о смысле фразы.

«Корабли ломаются».

Какая жалость.

– Не подумай ничего дурного: я не преступник, и за морем не имею подельников или друзей, просто тошно тут. – Дамиан резко вздыхает. – А у тебя кто-то там есть?

– Сестра-близнец Ривьера.

– Милое имя, – пытается улыбнуться он, но выходит плохо. Акцент становится слышнее. Грубо, резко, вовсе не мелодично. – Ей бы подошла фамилия Морт.

Аморет думает, что ему бы тоже она подошла. Может, даже больше, чем надоедливой безбашенной сестрице. И ей самой тоже. Может, даже лучше.

– Это точно, – девушка вновь усмехается. – Река смерти… Мило, ничего не скажешь.

– Ты тоже… eres dulce¹, – поспешно отвечает Дамиан, отвернувшись и от моря, и от нее. Теперь бирюзовые глаза устремлены в небо, где скапливаются тучи. Грозовые, тяжелые. Кажется, вот-вот начнётся дождь. Или небо затянет окончательно, а может, и ветер прогонит их. Погода весьма переменчивая и непредсказуемая. Может, скоро начнётся шторм…

– Спасибо, – благодарит его Аморет. На щеках выступает румянец, она прикрывает глаза. Неожиданный комплимент как некстати перед тем, как они тонут в пучинах собственных мыслей.

Дамиан чем-то похож на май. Улыбающийся лучам холодного солнца, рассказывающий удивительные сказки, что созданы зимой, но обретают силу лишь по весне. Зеленый перекликается с небесно-голубым, бежевый находит свое место рядом с коричневым и черным, а бирюзовый… вероятно, воды многих гавань. Или цветы, редкие, скрытые ото всех. Как и он, спрятавшись в белых дюнах песка.

Дамиан выглядит уставшим. Последний месяц осени идёт тяжко, почти не весело. Обречённый на ветра, сложности и тревоги. Обречённый на нечто похуже, если не понять всех тайных знаков. Конечно, в конце становится легче, появляется воодушевление. Природа расцветает день за днём, море теплеет, люди становятся добрее. И он умудряется сочетать в себе все – искреннюю доброту, лучистость и теплоту. Что сейчас не хватает, что с годами становится необходимостью.