Читать книгу: «Три цвета солнца», страница 3

– Ну и свинарник, – судя по тону Линды, она не особо жаловала апартаменты жениха и появлялась здесь лишь в самых крайних случаях, пряча брезгливость под маской сдержанного недовольства. – И когда только ты успеваешь гадить дома, если все время ночуешь в моей кровати?

Я покраснел от стыда и мысленно проклял своего предшественника, оставившего за собой кучу хлама, на уборку которого ушла бы добрая половина отведенного нам времени.

– Наверно, мне в самом деле пора отказаться от известных соседей и поселиться в тихом пригороде, как и положено любому нормальному человеку, – обещание сорвалось с языка и достигло ушей девушки раньше, чем я сообразил, насколько подло вмешиваться в чужую жизнь, ломая не принадлежащее тебе прошлое.

– Вот и отлично, – Линда пнула носком туфельки край покрытого внушительным слоем пыли ковра и указала на стену, где висел портрет белокурой женщины, чьи голубые глаза манили сильнее, чем бессмертное творение Леонардо да Винчи. – А теперь признавайся, откуда у тебя этот шедевр. Получил в подарок от мисс Ромс или купил непосредственно у художника?

– Ни то, ни другое, – соврал я с убедительностью оратора, выступающего на профсоюзном митинге. – Кто-то оставил его у моей двери. Ну, и записку с именем адресата. Ты часом не в курсе?

Она отрицательно покачала головой.

– Меня куда больше интересует личность автора. Я бы сама заказала у него портрет. Держу пари, за это изображение Элеоноры ты получил бы целое состояние. А если учесть популярность ее шоу…

– Я не намерен продавать чужой подарок. Пусть за него дадут все золото мира. И, умоляю, пожалуйста, не ревнуй – это не стоит твоего страдания.

Постепенно мозаика параллельного мира складывалась в законченный рисунок, уже миновавший стадию сотканной из обрывков абстракции. Я получил общее представление о городе, о населявших его жителях и о тех, кого еще вчера мог запросто называть друзьями детства. Мне указали конкретное место в сложной структуре местного социума, и теперь многое зависело от того, на какие великие подвиги хватит моей затаившейся в ожидании смелости.

– Полагаю, Элеонора не в курсе, что ее лучший портрет висит у какого-то проходимца в окружении самой внушительной коллекции хлама в Англии? – женщина явно не давала Линде покоя. – Или она бывала в твоей берлоге?

– Поговорим о ком-нибудь, кроме мисс Ромс? Мне, право, смешны твои обвинения в измене.

– Мой опыт показывает, что нынешние мужчины способны практически на любые глупости. Иначе я бы давно носила обручальное кольцо и была мамой для парочки карапузов. Но, к сожалению, не всем везет как Франклинам…

Если бы я услышал эти слова вчера, то, несомненно, принял бы их за шутку. Но сегодня они источали неподдельное откровение, обычно не свойственное людям с фамилией Беннинг. Реальность как будто вывернулась наизнанку, и близкое стало далеким, белое – черным, а веселое – грустным. Ветренная и легкомысленная Линда превратилась в чуткую романтическую особу, Боб и Памела обзавелись желанным потомством, а мой двойник нашел верную спутницу и одновременно погряз в пороках. И только я ничем не отличался от себя прежнего, взирая на исказившийся мир сквозь небьющуюся прозрачную стену и тихо скучая по прошлому, все больше похожему на дивный утренний сон, прерванный резким звонком ненавистного с детства будильника.

В течение получаса мы приводили студию в божеский вид, раскладывая вещи по полкам и разгребая скопившуюся посуду. Попутно я изучал вкусы своего предшественника, надеясь хоть как-то втиснуться в его шкуру. К сожалению, скудный набор книг не позволял представить их владельца. Единственным знакомым автором оказался Моэм, но, открыв «Театр» и пролистав десяток страниц, я с ужасом захлопнул потрепанный томик и задвинул его вглубь стеллажа, вызвав испуг у протиравшей пыль Линды.

– Да что с тобой? – рассердилась она, в порыве гнева шлепнув меня тряпкой по носу. – С самого утра ты ведешь себя как ребенок, заблудившийся в дремучем лесу. Если бы я верила в паранормальный бред, то немедленно помчалась бы на телевидение с сенсационным заявлением о вселении в моего мужа дьявола. А так приходится сидеть и гадать, какая муха укусила тебя сегодня.

Мне стало по-настоящему стыдно перед ни в чем не повинной девушкой. Она любила другого человека, а я не мог заставить себя сказать ей правду и невольно подыгрывал режиссеру, довольно потиравшему руки в предвкушении увлекательного шоу. Впрочем, доказательств существования заговора всевышних у меня не было, и рождавшиеся в голове проклятия застревали на полпути, не имея конечного адреса.

– Обсудим это после визита к Франклинам, – предложил я, пытаясь оттянуть минуту мучительного признания и все еще надеясь найти лазейку в безупречно сработавшей ловушке. – А пока вытри тарелки и садись на диван – с мусором я разберусь самостоятельно.

Линда беспрекословно исполнила мою просьбу и углубилась в чтение газеты. Однако идиллия продолжалась недолго – зазвонил телефон, и из недр трубки донесся тихий вкрадчивый голос:

– Привет, малыш.

Кое-как оправившись от потрясения, я прикрыл рот ладонью и спросил:

– Кто вы?

– Хватит придуриваться, – нежность сменилась раздражением. – Это Сьюзан. Нам нужно поговорить. Срочно. Готова подъехать к тебе прямо сейчас и, хоть ты тресни, не потерплю отказа.

– Но здесь Линда, – мной овладела растерянность. – И, полагаю, она будет против встречи.

– Тогда пусть убирается ко всем чертям. И передай ей, что кое-кто обязательно отомстит за вчерашнее унижение.

– Пожалуйста, не надо угроз. Я не намерен жертвовать собственным будущим ради удовлетворения чьей-то дурацкой прихоти.

– Идиот! – взорвалась Сьюзан, и ее крик заполонил все пространство комнаты. – Я беременна, и через несколько месяцев у нас будет ребенок. Это недостаточная причина для обстоятельного разговора?

Трубка едва не выпала из моих ослабевших рук. Скорость, с которой разворачивались события последних часов, поражала воображение, а новости пугали не меньше, чем лучшие образцы триллеров, отснятые классиками жанра. С трудом справившись с волнением, я спрятался за холодильник и прошептал:

– Приезжай немедленно. Только без фокусов. И если ты заинтересована в благоприятном исходе дела, никто не должен догадываться о нашей тайне.

– У тебя есть двадцать минут, чтобы избавиться от ненужной свидетельницы. – усмехнулась она, и короткие гудки дали понять, что отсчет времени начался без моего согласия.

– Это Сьюзан? – Линда встала с дивана и бесшумно преодолела разделявшие нас метры. – Ты расстроен?

– Да, – у меня не осталось сил на ложь, и я кивнул в направлении двери. – Тебе надо уйти. Вам не стоит сталкиваться лицом к лицу.

– Ты пригласил ее сюда? После того, как она оскорбила меня в присутствии пятидесяти человек?

– Увы. Похоже, Сьюзан начала какую-то игру, но я обещаю не поддаваться на ее провокации. До визита к Франклинам еще пара часов. Вполне достаточно, чтобы уладить недоразумения.

Я ожидал бурю эмоций и протестов, но Линда покорно опустила голову и в тишине вышла на лестничную площадку. Щелкнул замок. В вычищенной до блеска студии остались лишь ее мнимый хозяин, да безмолвный портрет Элеоноры Ромс – живой легенды параллельного мира.

IV

Моя вторая встреча со Сьюзан Паркс началась с легкого замешательства. Возникшая на пороге блондинка весьма отдаленно напоминала ту темноволосую итальянку, которая неделей ранее свела с ума всю тусовку в особняке Боба и Памелы. Я учтиво поцеловал гостью в щеку и пропустил в квартиру, на ходу обдумывая идеальный план действий. Мне стоило позаботиться о сохранности отношений с Линдой Беннинг, но вместе с тем я не мог оттолкнуть потенциальную мать своего будущего ребенка. Заварушка, устроенная местным мной, грозила перерасти в катастрофу локального масштаба, однако паника не была выходом из создавшегося положения. Достав из холодильника опустошенную на треть бутылку вина, я с ловкостью бармена разлил ее содержимое в два хрустальных бокала и провозгласил тост за здоровье нашего потомства.

– Ты находишь это смешным? – Сьюзан ограничилась одним глотком и выплеснула остатки в раковину. – А я готова продать душу дьяволу, лишь бы у моего ребенка была нормальная полноценная семья. Скажи, почему ты выбрал Линду? Из-за миллионов Стеллы? Думаешь, что породнившись с Беннингами, шагнешь вверх по социальной лестнице? Или она запудрила тебе мозги сладкими обещаниями внеземного счастья?

– А может быть, мы просто любим друг друга? – я вспомнил о клятве, касающейся употребления алкогольных напитков, и раздосадованно стукнул кулаком по столу.

– Но ты испытывал влечение не только к ней. Наш роман длится без малого три года, и вплоть до сегодняшнего дня я была второй скрипкой, ублажавшей тебя в короткие минуты антрактов основного представления. Однако теперь мы связаны незримыми нитями родительского союза, и Линде придется потесниться с верхней ступеньки пьедестала твоих пристрастий. Хочешь ты того или нет, я буду требовать расторжения вашей помолвки или, клянусь всевышним, вы оба горько пожалеете об этом.

Сьюзан перевела дыхание и, ткнув украшенным золотым кольцом пальцем мне в грудь, добавила:

– Надеюсь, мои слова заставят тебя посмотреть на жизнь иначе и сделать тот выбор, который не приведет к негативным последствиям для нашего малыша.

Я уставился в ее широко открытые черные глаза, набрался храбрости и сказал то, что вертелось на языке, вопреки всем предостережениям разума:

– Я не отец твоего ребенка. Можешь считать меня сумасшедшим, но ты любила совершенно другого человека, сгинувшего ныне в небытие. А я пытаюсь распутать клубок завязанных им интриг и познать ваш мир, выдавая себя за того, кем никогда не являлся. Конечно, в это трудно поверить, но, если надо, я раздобуду необходимые доказательства.

Уголки ее губ нервно вздрогнули, брови взметнулись вверх, и на лбу образовался десяток едва заметных морщин, ничуть не испортивших симпатичного лица девушки.

– Не смешно, – объявила она после короткой паузы. – Ты знаешь, я не терплю дурацких шуток. Даю тебе три дня на раздумья. Либо вы расстаетесь, либо… история Тома Каслера покажется тебе доброй сказкой для дошкольников.

– Но, Сьюзан, это же правда! – взмолился я, в отчаянии сжимая виски ладонями. – В моем прошлом нет романов с тобой и Линдой, потому что еще вчера вечером я существовал в ином мире, не подозревая о возможности путешествия в вашу вселенную. Неужели ты не способна хотя бы раз в жизни отрешиться от повседневности и прикоснуться к невероятному?

– Только не в случае, когда речь идет о моем ребенке. И хватит пудрить мне мозги всяким бредом – я прекрасно разбираюсь в мужчинах и знаю, когда они прибегают к хитростям, чтобы извлечь для себя выгоду. Ты был честен раньше, так оставайся таким и теперь. Не опускайся до уровня подлецов и трусов, а просто открой глаза и пойми – богатство Беннингов не принесет тебе счастья, а ваши отношения с Линдой дадут трещину, едва отыграет свадебный марш. Восемь месяцев – ничтожный период для проверки человеческих чувств на прочность, и высокий процент разводов среди пар, обвенчавшихся в первый год знакомства, служит лучшим тому подтверждением.

Логическое развитие спора предвещало немало новых проблем, и я проводил Сьюзан до двери, пообещав взвесить все «за» и «против» ко вторнику, когда истекал срок действия выдвинутого девушкой ультиматума. Прощание получилось на редкость официальным: она небрежно поцеловала меня в щеку и выбежала из квартиры, как будто испугавшись подступивших к глазам слез. Ее шаги еще долго звенели в ушах, отражаясь от стен глухим эхом, а охватившая сердце печаль рвалась на свободу, чтобы испариться под яркими лучами горячего августовского солнца. Устав от бесполезной борьбы с самим собой, я спустился вниз и обнаружил Линду, сидящую на скамейке в маленьком парке по ту сторону улицы. Она сразу заметила мое появление, но предпочла сохранить спокойствие, демонстрируя полное безразличие к разыгравшейся за ее спиной драме.

– Нам надо поговорить, – вздохнул я, опускаясь рядом с невестой. – Скажи, ты догадывалась обо мне и Сьюзан?

– Любой дурак в курсе, что вы встречаетесь на протяжении трех с лишним лет, – девушка упрямо продолжала смотреть в одну точку чистого как выстиранная простыня неба. – От таких женщин нельзя ускользнуть против их воли. Я надеялась, когда-нибудь она потеряет к тебе интерес, но недооценила соперницу и теперь пожинаю плоды своей наивности. Объясни, на что ты рассчитывал, обращаясь к моей матери за согласием благословить наш брак? Неужели все дело в многомиллионном состоянии Беннингов и их завидном положении в обществе?

– Все не так, – хаотичное движение мыслей достигло критической отметки. – Впрочем, не мне судить о мотивах, которые побудили твоего жениха вести эту нелепую игру на два фронта. Я лишь пришелец, проснувшийся с утра в чужой постели и вынужденный подстраиваться под трансформировавшийся за ночь мир. Когда-нибудь ты сама почувствуешь подмену, а пока можешь думать что угодно.

– Хочешь быть с ней? – Линда впилась ногтями в колено, расцарапав его до крови. – А как же я? А бесчисленные клятвы в вечной любви? Или тебе не привыкать бросать слова на ветер, как большинству представителей мужского отродья?

– Может быть, хватит лепить из мухи слона? Мне нужна помощь, чтобы хоть как-то урегулировать ситуацию, виновник которой сейчас непринужденно пьет пиво где-нибудь в центре параллельного Лондона, а ты и Сьюзан убиваетесь из-за двуличности этого негодяя и не замечаете очевидных вещей, втиснувшихся в привычный уклад вашей жизни.

Рука девушки соскользнула с ноги, сильно ударившись о поверхность скамейки. Алая капля шлепнулась на асфальт и растеклась по нему крошечным грязным пятном, отдаленно похожим на осьминога. Линда медленно перевела взгляд в направлении растущих вдоль аллеи акаций и едва не расплакалась, спрятав глаза под непроницаемые стекла солнцезащитных очков.

– К чему такая жестокость? Ты ищешь оправдание своей подлости, но в результате делаешь боль в тысячу раз сильнее. Или тебе нравится наблюдать за моими страданиями?

– Послушай, – я осторожно обнял ее за плечи и перешел на шепот. – Никто не собирается отменять свадьбу и перечеркивать то хорошее, что якобы было между нами за эти месяцы. Но мы не можем игнорировать перемены и жить вчерашним днем, когда мир вокруг погружается в хаос. Прежде чем отрицать невероятное, дай мне шанс рассказать свою историю. А уж потом решай, насколько реалистичны описанные в ней события.

Девушка согласно кивнула и в течение пятнадцати минут не нарушала мое сбивчивое повествование. Я коротко изложил хронологию последней недели, поведал о пятничном визите к Беннингам и завершил исповедь впечатлениями от пробуждения в чужом мире, добавив к словам несколько эмоциональных жестов. После того, как запас энтузиазма и красноречия был исчерпан, мы некоторое время сидели молча, наслаждаясь ленивым пением разомлевших от жары птиц.

– Я верю тебе, – вдруг сказала Линда и рассмеялась, затмив собой пернатых исполнителей. – Ха-ха, какая ирония…

– Ты серьезно? – внутри меня образовалась пугающая пустота, готовая поглотить миллиард вселенных.

– Вполне. Проснувшись утром, я долго мучилась над вопросом, почему изменился цвет твоего нижнего белья. Теперь мое недоумение слегка рассеялось, хотя объяснение по-прежнему выглядит фантастическим. Но я скорее соглашусь с выдвинутой тобой гипотезой, чем признаю факт помутнения собственного рассудка. Итак, ты пришелец из параллельного мира, отличающегося от нашего иным развитием отношений между людьми.

– Не совсем верно, – осторожно поправил я. – Чтобы определить истинные масштабы несоответствия двух реальностей, потребуются недели кропотливых наблюдений за, казалось бы, незначительными явлениями. На данный момент можно констатировать только следующее: мы общаемся на одном языке, имеем практически идентичных нам двойников и не представляем, кто стоит за начавшимся сегодня ночью шоу.

– Мы в опасности? – с тревогой спросила девушка.

– Не знаю. В происходящем есть что-то забавное, но мне не хотелось бы перевоплощаться в другое «я», любить совершенно незнакомых женщин и гулять среди зданий небесно-голубого цвета. Человек привязан к своему прошлому, и мало кому удается безболезненно разорвать временную нить, сжечь все мосты и построить новую жизнь с нуля. Тем более, я был вполне доволен собой и окружающими и не нуждался в шоковой терапии.

– Мне страшно, – Линда задрожала в моих объятиях как включенная на полную мощность стиральная машина. – Я ощущаю себя беспомощным котенком. А что если он не вернется до самой смерти? Господи, почему ты так несправедлив и жесток к своим детям?

Она заревела, уткнувшись лбом мне в плечо, и птичий хор стих, проникнувшись к ней сочувствием. Мимо нас промчался паренек на велосипеде. Из прикрепленной к багажнику сумки выпал листок бумаги, сделавший завораживающий пируэт в воздухе и аккуратно опустившийся к ногам моей спутницы. Я закричал вслед стремительно удаляющейся фигуре, но юноша даже не обернулся, в мгновение ока исчезнув за ближайшим поворотом. Линда сняла очки, старательно смахнула слезы рукавом платья и грациозно нагнулась, подняв с земли искаляканную неровным почерком записку.

– Дорогой Луи, – прочла она с выражением. – Если ты все еще скучаешь по мне, приходи в субботу в Центральный парк. Буду ждать тебя в семь часов после полудня на старом месте у фонтана. Твоя Элеонора.

– Любопытное совпадение, – заметил я с рассудительностью Шерлока Холмса. – В нашем мире это имя не пользуется такой популярностью как здесь.

– Полагаешь, автор послания – мисс Ромс?

– Тебе не дает покоя ее портрет? Кстати, прости за ложь об анонимном подарке. Я побоялся разрушить вашу любовь и не нашел более нейтрального объяснения появления холста в студии.

– Пустяки. Если твои подозрения подтвердятся, мы узнаем судьбу картины сегодня вечером. Я намерена лично побеседовать с Элеонорой и выяснить характер ее отношений с соседом по лестничной площадке.

– А как же Франклины? Мы и так опаздываем к ним в гости.

– Я позвоню Бобу и извинюсь за наше отсутствие. Очень жаль, но придется пожертвовать дружескими посиделками ради решения насущных проблем. Какая женщина откажется от соблазна убедиться в непогрешимости будущего мужа?

– Ты рассчитываешь обличить его в связи со звездой телеэкрана, используя меня в качестве подсадной утки?

– А почему бы и нет? Мама говорит, что умение извлекать выгоду из самой никчемной ситуации – семейная черта всех Беннингов. Благодаря ей мы заняли соответствующее положение в обществе, и я не должна отставать от предков.

– Но это подло, – внезапно Линда потеряла добрую половину былого очарования, и я обнаружил в ней самовлюбленную эгоистку, готовую добиваться цели, не ограничивая себя в средствах. – Если ты сомневаешься в его честности, то не тяни кота за хвост, а просто соберись с силами и разорви помолвку. А то так и будешь мучиться из-за каждой красавицы, посмевшей подойти к твоему жениху ближе, чем на н-ое число футов.

– Мне нужны неоспоримые доказательства, – упрямо возразила девушка. – Мы поедем в Центральный парк, найдем Элеонору Ромс и поставим жирную точку в истории с портретом. Я бы охотно подкараулила негодницу у дверей ее квартиры, но, увы, она практически не бывает дома.

– А что если автор записки – какая-нибудь безобидная секретарша или официантка из летнего кафе?

– Мой внутренний голос утверждает обратное. Умоляю, поговори с ней и выведи на чистую воду. В конце концов, это и в твоих интересах. Или тебе по душе внимание сразу трех очаровательных дам?

Сгорая от возмущения, я дал добро на эту сомнительную операцию, и мы отправились на долгую прогулку по Лондону, предварительно огорчив Боба известием об изменившихся планах на вечер. Положа руку на сердце, меня пугала гипотетическая встреча с Франклинами, и в некотором роде я был признателен Линде за чудесное избавление от общения с ними. Но никто не гарантировал, что диалог с мисс Ромс не станет таким же серьезным испытанием на прочность и не внесет дополнительные осложнения в мои отношения с параллельным миром. Блуждая по тропинкам, петляющим между высоченных сосен, завезенных откуда-то из Канады, мы старательно репетировали самые непредсказуемые варианты сцен у фонтана и почти не вспоминали о Сьюзан, так отчаянно боровшейся за счастье еще не рожденного ребенка. Я чувствовал определенные обязательства перед будущей мамой, но так и не решился рассказать невесте всю правду, отложив неутешительные подробности до более подходящего момента.

Ровно за пятнадцать минут до назначенного часа мы очутились возле внушительной человеческой статуи, расположенной в центре овального бассейна. Из короны, покоящейся на голове завернутого в каменный плащ мужчины, струились мощные потоки воды, с грохотом разбивавшие зеркальную поверхность у ног безымянного героя. Многочисленные посетители парка липли к памятнику как прожорливые хищники, учуявшие запах свежей крови. То там, то тут срабатывали яркие вспышки фотокамер, слышался радостный детский смех и непереводимое щебетание воодушевленных иностранцев. Обилие туристов производило сильное впечатление на неискушенного зрителя, но Линда как будто не замечала толпы, выискивая глазами единственную интересовавшую ее цель.

– Ты всерьез рассчитываешь на успех? – не выдержал я, едва мы протиснулись сквозь стройные ряды гостей из Азии.– По-моему, кто-то из нас сошел с ума.

– Периметр бассейна не превышает двухсот пятидесяти метров, – сообщила девушка со знанием гида-профессионала. – Спорим, мы успеем обойти его минимум три раза?

Я засомневался в столь оптимистичном прогнозе, однако предпочел сохранить молчание и покорно побрел за ней, то и дело натыкаясь на нерасторопных зевак, одуревших от городской духоты и шума. Мы преодолели примерно половину пути, когда Линда резко затормозила у сувенирного киоска и указала пальцем на неприметную женщину, сидящую на бордюре.

– Вот она – Элеонора Ромс. Звезда экрана и королева шоу-бизнеса. Ты был прав. Совпадение имен – не случайность. Теперь очередь за тобой. Только прошу, не отступай от сценария и не увлекайся ненужными импровизациями. Мы хотим услышать правдоподобную версию появления ее портрета в студии моего жениха и подлинную историю их отношений. Все остальное нас не касается.

Я кивнул и, набравшись храбрости, подошел к откровенно скучающей знаменитости, чьи белокурые волосы были упрятаны под элегантный шелковый платок. Эта нехитрая маскировка в сочетании с полным отсутствием косметики позволяла ей раствориться в толпе, не вызывая интереса у назойливых коллекционеров автографов и вездесущих телевизионщиков, занятых съемками народных гуляний. Однако она сохранила предельную концентрацию внимания и заметила меня раньше, чем я открыл рот и произнес комичное:

– Здравствуй.

– Ты здесь? – в ее голосе прозвучали отчетливые нотки настороженности. – Но ведь сегодня суббота. У тебя была намечена поездка к приятелям за город. Возникли какие-то осложнения?

За моей спиной раздался предостерегающий кашель, и я выпалил заученную наизусть фразу:

– Кое-кому не понравилось, что на стене в студии висит твой портрет. Мы поссорились и остались в Лондоне, посчитав нецелесообразным огорчать друзей плохим настроением. Устав от домашней обстановки, я предложил Линде развеяться в Центральном парке и почти убедил ее не сердиться из-за случившегося, открыв всю правду о нашей маленькой тайне. Теперь ты и я можем общаться на людях, не боясь публичных скандалов и сплетней, способных создать невообразимое количество личных проблем.

– Но прежде подтвердите его версию, – вмешалась мисс Беннинг, отодвигая меня в сторону. – И учтите, если я обнаружу хотя бы одно несоответствие, вы оба пожалеете об обмане.

Элеонора ответила ей недоумевающей улыбкой.

– Мы простые соседи, однажды столкнувшиеся у дверей лифта, – объяснила она, поднимаясь на ноги. – Квартира в пятнадцатом квартале досталась мне от родителей, уехавших в Детройт, когда я училась на втором курсе университета. С тех пор утекло немало воды, но я не спешила покидать скромные апартаменты на берегу Темзы, хотя они и перестали соответствовать имиджу леди, покорившей информационный мир современности. Три года назад рядом со мной поселился приятный молодой человек, и как-то незаметно между нами возникли теплые дружеские отношения. В свободные от съемок дни я приглашала его на чашку чая, а иногда мы даже бродили по окрестным скверам, делясь новостями и рассуждая о жизни. Однажды ваш жених признался, что мечтает быть художником и показал несколько весьма впечатляющих набросков, нашедших отклик в моем неравнодушном к искусству сердце. Тогда я попросила его нарисовать тот самый портрет, согласившись позировать в ущерб редким минутам отдыха, и пообещала сохранить наш секрет до завершения работы. На прошлой неделе картина была закончена, а результат превзошел все ожидания. Не сомневаюсь, она стала бы достойным украшением национальной галереи, но автор счел иначе и повесил шедевр у себя дома, категорически запретив говорить о нем посторонним. Надеюсь, хотя бы вы убедите возлюбленного в обратном и позволите широкой общественности оценить масштабы его таланта. Ваш будущий муж – гений, которому пора браться за ум, а не разбазаривать божий дар на пустяки вроде рекламы табачных изделий.

Линда едва не упала в обморок, издав приглушенное восклицание, схожее с тем, что вырывается из уст отчаявшегося неудачника, выигравшего круглую сумму в какой-нибудь интеллектуальной викторине.

– Спасибо за честность, – пролепетала она, пожимая руку Элеоноры. – Вы практически спасли наш еще не состоявшийся брак и подарили веру уставшей от лжи и предательств девушке. Я тронута до глубины души…

– Луи! – восторженный возглас мисс Ромс прервал сентиментальное выступление моей невесты, и на арене возник сегодняшний велосипедист, сменивший спортивную форму на аккуратно выглаженный белый костюм, дополнением к которому служил безупречно черный галстук-бабочка. Юноше было не больше двадцати лет, но в каждом его движении ощущалась уверенность взрослого мужчины, умеющего ухаживать за дамами с самыми высокими запросами. Он обнял женщину за талию и получил в награду поцелуй, развеявший последние сомнения о степени их близости.

– Прошу прощения, но нам надо идти, – сказала Элеонора, сияя от счастья. – Как-нибудь увидимся. Я покупаю поместье в Шотландии, но обязательно буду наведываться в старую лондонскую квартиру, чтобы поддерживать связь с дорогими моему сердцу людьми. Удачи.

Она небрежно чмокнула меня в щеку и растворилась в толпе подобно сказочной фее, исполнившей заветное желание истосковавшихся по чудесам обывателей. Прикосновение ее губ воскресило туманные воспоминания о миллиардах несбывшихся надежд, и я застонал под натиском беспощадной грусти, уводящей прочь от беззаботного летнего праздника.

– Давай поужинаем в «Амазонии», – робко предложила Линда, стараясь скрыть малейшие признаки волнения. – Настоящая бразильская кухня – лучшее средство для не в меру расшатавшихся нервов. Я у тебя в долгу и готова немедленно расплатиться за оказанную услугу.

Мы совершили марш-бросок до главного входа и сели в вагон монорельса, который с дикой скоростью пронесся через весь город и доставил нас в тропический рай под огромным стеклянным куполом. На площади, не превышающей одного гектара, разместились открытый трехэтажный ресторан, оранжерея с экзотическими растениями и бассейн, где плескались разноцветные рыбки размером с хорошо откормленного бульдога.

– Мисс Беннинг, как я рада снова видеть вас здесь, – прощебетала смуглая красавица в строгом обличии менеджера. – Возьмете любимый столик в вип-зале?

– Пожалуй, да, – согласилась девушка. – При условии, что Диас зачехлит барабан и отправиться спать. Сегодня у меня нет сил терпеть его примитивные мелодии, отбивающие аппетит и разрушающие само понятие романтической обстановки.

– Но если он не исполнит анонсированную программу, то не получит и фунта…

– Я возмещу все издержки. Только прошу, избавьте нас от музыки…

Авторитет Линды подавил жалкое сопротивление сотрудницы «Амазонии», и спустя две с половиной минуты мы сидели в плетеных креслах на верхней террасе, наблюдая за величественным закатом солнца. Расплывчатый красный диск неторопливо опускался в объятия леса, и кроны деревьев принимали небесного странника как колыбель, соскучившаяся по младенцу. Наконец, дневное светило исчезло под непроницаемым земным одеялом, и горизонт потух, объявляя о наступлении ясной теплой ночи.

– Потрясающее зрелище, – выдохнул я скопившееся внутри напряжение. – Оно стоило того, чтобы попасть в иной мир и испытать боль невосполнимой утраты. Ты поэтому привела меня сюда?

Девушка склонила голову набок, облокотилась о стоявшую рядом подставку для цветочных горшков и осторожно намекнула:

– «Амазония» – мое любимое место для свиданий. Я хотела произвести на тебя впечатление…

Она осеклась, и на ее щеках проступил легкий румянец, хорошо заметный при ярком искусственном освещении. К счастью, нам уже принесли вино, и выпитый залпом бокал развязал Линде язык, придав беседе более откровенный характер.

– Я понимаю, что внешность – тонкая оболочка, заключающая в себе безграничную суть человеческого создания, но мне кажется, мы знаем друг друга вечность и вполне подходим для заключения брачного союза. Вряд ли на всей Земле ты отыщешь женщину, готовую пожертвовать личной свободой ради какого-то чудака, несущего полунаучный бред о параллельных вселенных. Так почему бы не довериться господу и не позволить свершиться свадьбе, на подготовку к которой истрачено сорок пять тысяч фунтов?

Возможно, по меркам Беннингов вышеупомянутая сумма была крошечной каплей в океане многомиллионного капитала, но на скромного служащего посредственной компьютерной фирмы магия цифр подействовала как весьма убедительный довод, не допускающий споров и возражений.

– Никто и не собирался расторгать вашу помолвку, – заверил я девушку. – Единственная помеха – Сьюзан, но мы обязательно придумаем, как нейтрализовать угрозу с ее стороны. Авторитет твоей семьи и решительность бесстрашного чужеземца – смертельное оружие, и оно наведет порядок в хаосе, устроенном моим предшественником.

Бразильский напиток оказался на редкость эффективным средством для затуманивания мозгов, и почти четверть часа я сотрясал воздух пустыми угрозами в адрес тех, кто строил козни против высоких чувств и осквернял гордое имя человека. В конце концов, Линда заказала графин свежевыжатого сока и вернула меня в нормальное состояние, чтобы продолжить обсуждение насущных проблем, а не превращать вечер в банальную пьянку.