Читать книгу: «Несерьезные отношения», страница 4

Глава 11

– Зачем ты здесь, Жень? – Повернув голову, я всматриваюсь в его лицо.

Он, как всегда, идеально выбрит и одет в один из своих любимых костюмов. Хоть здесь ничего не изменилось. Перевожу взгляд на окно; длинные полоски жалюзи мотает и причудливо перекручивает от ветра. Женя не закрыл дверь, дует. Кутаюсь в одеяло по самое горло и снова отворачиваюсь к окну: слишком больно видеть его так близко. Сейчас, когда мне как никогда нужна поддержка, тяжелее всего оставаться сильной и неприступной.

– Почему не поговорила, Поль? Мы бы решили вопрос. Есть же варианты?

– Нас больше нет, и вопрос решила я. Я не хочу сдохнуть от онкологии в больнице под капельницами. Хотя вам с Олесей это только на руку: никакого дележа имущества, никаких претензий.

Говорю больше для того, чтобы разозлить себя, не дать шанса обмякнуть, ну и Женю уколоть, тоже хочу. Врать не буду.

– Не говори так!

– А как, Жень?! Пришли бы на могилку, всплакнули театрально – и в Грецию или на Мальдивы! –  Пытаюсь хохотнуть, но живот скручивает в остром приступе боли.

– Можно суррогатную мать нанять или усыновить, Поль.

– Поздно, Жень, тебе теперь к Олесе с этими вопросами.

– Поля, прекрати! –  кричит он и обхватывает голову руками. – Я не хотел, никогда не хотел!

Голос Жени срывается на шепот, локти упираются в колени. Он растирает лицо, и его дыхание становится шумным, частым.

– Ты все пыталась и пыталась, я видел, как ты нервничаешь, переживаешь, как тебе плохо, и всему виной был я. Черт побери, Полин, если бы я тогда не настоял!.. Я жрал себя живьем все эти годы, изо дня в день. Открывал холодильник и не мог смотреть на эту гору лекарств, на то, как ты с остервенением колешь себя… Я домой идти не хотел, потому что там – ты, как напоминание о том, какая я сволочь! Мне так тошно было! Тебя поддерживал, а сам каждый раз сдыхал внутри, выл от безысходности. Я словно задыхался, не жил… А потом пошли корпоративы, поздравления, не выдержал, выпил лишнего, и… Молодая, веселая, выслушала, пожалела… Я не понимал, что делаю… так легко было… Меня словно прорвало…

Женя говорит, а внутри меня все перегорает и покрывается толстым слоем пепла. Надо выгнать его, заставить прекратить этот фонтан откровений! Поворачиваю голову, чтобы остановить его.

– Не перебивай, Полин, я не оправдываюсь. Не должен был делать этого, но… я сдался, не смог терпеть, решил, что небольшая интрижка… Мы же с тобой потом уехали, и все, я не видел ее до того дня и не планировал больше видеться.

Женя замолкает. Подбирает слова? Не вижу смысла, лучше бы говорил, как есть. Хуже не будет.

– В тот день она пришла в офис и рассказала мне о своей беременности. Я был в шоке, не знал, что делать. Тебе бы я признался в любом случае, но мне надо было все обдумать. Полин, она не могла… не должна была…

«Она сама забеременела!»

– О! Но-но, дорогой, – произношу с издевкой, – не преувеличивай и не возводи ее в ранг святых. До Девы Марии твоей Олесе далеко. Ты тра… ты спал с ней, долго, много, а от этого рождаются дети.

Слова сами слетают с языка. Чуть приподнимаюсь на локтях, игнорируя боль, и продолжаю говорить громко, выплескивая все, что накопилось:

– Зачем ты мне все это рассказываешь? Чтобы пожалела? Тебе было плохо? А каково было мне, не задумывался?! Я не переживала, по-твоему?! Моя жизнь не превратилась в унылое ожидание и соблюдение назначений?! Интересный ты способ выбрал внести разнообразие! Может, и мне попробовать? Как, Жень, помогает?

– Полин, перестань, я сам себя уже казнил миллион раз! Поверь, сделать больнее тебе просто не удастся. Ты должна была предупредить меня об операции.

Последние слова Жени не укладываются в голове. Я?! Должна?! Моя нервная система дает сбой, я забываю о правилах приличия и ору. Впервые в жизни ору на него.

– Хочешь знать, почему я тебя не предупредила и не посоветовалась?! Потому что ты больше не имеешь права мне советовать, теперь я принимаю решения! Это мое здоровье, и я хочу жить! А теперь уходи и не появляйся здесь больше! Мне надо отдыхать!

На мой крик прибегает медсестра и уговаривает Женю покинуть палату. Он упирается, пытается что-то говорить, но в конце концов подчиняется и уходит.

Уходит, а я остаюсь. Внутри все клокочет от бессилия, и я ничего не могу изменить.

Ни-че-го!

Моя жизнь разрушена. Мое здоровье не подлежит восстановлению, а десять лет своей жизни я провела с человеком, который променял меня на первую приласкавшую его девку.

***

До выписки меня больше никто не беспокоил. После того как Женя ушел, я лично попросила врача и персонал не пускать ко мне посетителей и не принимать передач. Единственный, кто мог прийти – Даша. Я даже звонила ей, чтобы попросить купить кое-какие мелочи, но была ошарашена радостным известием: она родила. Усталым голосом Даша отвечала на вопросы и рассказывала мне о дочке (судя по интонации, раз в сто пятнадцатый – точно). Я слушала и, кажется, становилась чуточку счастливее. Впервые за долгое время с моего лица не сходила улыбка. Глупая, счастливая улыбка.

***

Открываю квартиру и закидываю больничную сумку в дом. Раздеваюсь, перешагиваю через нее и иду в комнату. Вещи подождут, разберу позже. Первым делом включаю кондиционеры и жалею, что в современных высотках устанавливают не открывающиеся окна. В холодильнике пусто, в шкафу нахожу несколько пакетиков заварки. Продукты я заказала еще тогда, когда была в больнице, скоро привезут, а пока можно выпить чаю. Включаю чайник, сажусь за стол и беру в руки блокнот, в котором начала планировать свою жизнь.

«Со здоровьем разобрались. – Вычеркиваю пункт. – Подать заявление на развод».

Немного подумав и сверившись с календарем, ставлю завтрашнее число. Не вижу смысла откладывать: как сказал Игнат, и так вся процедура займет минимум три месяца. «Спортзал для меня закрыт еще месяца на два… – Мечтательно смотрю в потолок и грызу ручку. – Значит, диета и салоны красоты!» С удовольствием вношу в список дел эти пункты.

Теперь о неприятном. Я должна уволиться. Прийти в офис и написать заявление, а значит, встретиться с коллегами, и Женя в их числе. Желания нет, но сделать это придется. Немного зависаю над списком и добавляю эти пункты в конец, сразу после посещения салона красоты. Это будет правильно.

Чайник щелкает и затихает.

Иду пить чай.

Глава 12

– Ох! – Со стоном поднимаюсь с дивана и боюсь разогнуться: шов до сих пор колет, и боли периодически напоминают о том, что я инвалид. Похоже, это надолго, а еще усталость и сонливость. Если утром кофе еще спасает, то днем… Попытки пить кофе несколько раз в день пока пресекаю.

Никогда бы не подумала, что после операции я превращусь в вечно ноющую от усталости тетку! Врач говорит, это перестройка организма, и надо подождать. Жду уже второй месяц. Кроме ожидания мне прописали лекарства, витамины и диету. Последнее я восприняла с огромной радостью. Приводить себя в порядок надо срочно, и раз уж фитнес пока под запретом, значит, в холодильнике будут только полезные продукты. Результат? Отличный! Даже Даша заметила, что за месяц мне удалось помолодеть лет на пять. Стою у зеркала и думаю: соврала Дашка, чтобы как-то меня поддержать, или нет? Она ведь может.

Вчера я впервые после огромного перерыва побывала в салоне красоты. Кардинально ничего не меняла, достаточно с меня перемен на ближайший год, точно, но зато теперь уверена: Даша не врала. Такая я себе самой нравлюсь, теперь можно и в офис к Жене дойти. Весь месяц я выдумывала сотню причин, чтобы этого не делать, а сегодня – готова.

Подхожу к окну и прижимаюсь лбом к стеклу. Оно теплое. Солнце нагревает бетонную коробку, словно электропечь. Апрель, уже апрель… С высоты моего этажа все кажется неестественно мелким, сколько ни всматривайся, не заметишь нежные зеленые побеги, пробивающие себе дорогу к свету, и набухшие, едва раскрывшиеся почки на деревьях. Чем выше забираешься, тем скучнее пейзаж за окном: белые пятна сменяются грязно-серыми, зеленые – желтыми, и так по кругу. Никаких мелочей, отвлекающих от большой глобальной цели. Полная концентрация на себе и работе, а мир за стеклом – как цветные пятна.

Весна – время, когда все в природе возвращается к жизни: деревья, цветы, птицы… и я. Я же тоже так могу? Простить себе все ошибки и неудачи, разрешить ошибаться и пробовать новое. Взять белый лист, спуститься туда, где бурлит жизнь, и начать все заново. Нарисовать не разноцветные пятна, а красивые детали: пробивающийся из-под снега цветок, первую бабочку и тоненький листик, едва показавшийся из теплой от солнца земли.

Символично получается: операция, развод, увольнение и весна! Вот он, мой чистый лист!

Вторая попытка.

***

До офиса Жени добираюсь без приключений, если не принимать во внимание ноющие с непривычки ноги. Уже стоя в лифте, я вдруг подумала, что многое отдала бы за удобные кроссовки, прямо здесь и сейчас. Нет, здесь, но не сейчас, а только тогда, когда выйду от Жени с подписанным заявлением в руках. Вот тогда можно.

– М-м-м… надо будет заново привыкать к каблукам.

В офисе я решаю не устраивать дефиле по кабинетам. Наверняка Олеся здесь уже появлялась, и все в курсе нашего развода с Женей. Кто-то будет жалеть, кто-то – восхищаться, а за глаза все равно перемоют мне кости. Беру бланк в отделе кадров, там же его заполняю и направляюсь к генеральному. Всего каких-то два десятка дежурных «здравствуйте» и парочка фальшивых «прекрасно выглядите», и я в приемной. Секретаря нет на месте, а из кабинета Жени доносятся какие-то голоса. Я легонько стучу и сразу открываю дверь.

Лучше бы я заранее договорилась о времени!

Улыбка застывает у меня на лице, когда я вижу в кабинете Олесю. Ошибка исключена, это она – молодая, с надутыми от обиды губками и заплаканными глазами. Она стоит у двери и с ненавистью смотрит на Женю, но, когда замечает меня, ее нервная система не выдерживает. Всхлипывая и растирая слезы по лицу, Олеся почти бежит к двери. Тонкое платье развевается за ее спиной, обтягивая чуть округлившийся животик. Шаг, хлопок дверью…

«…и нет Олеси», – проговариваю про себя.

– Жень, привет. Заявление принесла, положу в твою папку, подпишешь, и в кадры отдай, хорошо?

Тараторю быстро, чтобы ни слова вставить нельзя было. Сил нет находиться здесь. Сложно держать лицо, сложно потом собирать себя и идти дальше.

– Хорошо, Поль. Я ждал тебя.

Смотрю на него, и, кажется, он догадывается обо всем. Знает, что скучаю, вечерами прячу телефон, чтобы не позвонить и не разрыдаться в трубку от жалости к себе. Все знает. Отвожу взгляд. Я должна что-то ответить?

– Я пришла. Вот… – Нерешительно переступаю с ноги на ногу, звонко стуча каблучками. – Я пойду?

– Я не женюсь на ней, и гражданского брака тоже не будет. Только помощь ребенку.

– Почему? —Глупый вопрос сам срывается с языка.

– Не хочу, Полин… подумал и понял: НЕ ХО-ЧУ.

Разворачиваюсь и иду к выходу, молча. Оказавшись в приемной, тихо прикрываю за собой дверь и выдыхаю.

– Хватит, Полин, не рви себе душу, – шепчу, пока еду домой.

***

Спустя два месяца

Игнат свою работу знает.

Перевожу ему остаток обещанного вознаграждения и сверху накидываю еще премию. Такие юристы, как он, на вес золота, и с ними надо дружить. Кутаюсь в тонкий кардиган и иду к машине, твердо намереваясь включить обогрев. Неизвестно откуда налетевший ветер, кажется, пронизывает насквозь. Взлетевшее от резкого порыва ветра облако пыли заставляет жмуриться. Вот уж действительно майская погода полна сюрпризов! Крепко держу в руке листок свидетельства о разводе. Приеду домой – повешу на стену, в рамочку, чтобы больше не было соблазнов влезать в такие авантюры.

Пока добираюсь домой, собрав все пробки, возникает непреодолимое желание отметить. Идея хорошая, но с кем? С Дашей? Она сможет вырваться от Алиски часа на два, не больше.

«Больше и не надо», – отвечаю сама себе и звоню Дашке.

***

Потягиваюсь на кровати и переворачиваюсь на живот. Тело расслаблено, в голове легко, а внутри какое-то непонятно тепло, словно все, что со мной произошло – дурной сон. Сейчас открою глаза, а рядом Женя. Сегодня выходной, и мы будем долго валяться в постели, а потом завтракать в пижамах и спорить, какой фильм лучше посмотреть вечером.

Улыбаюсь и пробую открыть глаза. Солнце слепит. Жмурюсь, ругаясь, что я опять забыла закрыть жалюзи. Уворачиваюсь от солнечного света и поворачиваюсь на бок, вытягивая руку, и тут же ее отдергиваю, коснувшись чего-то теплого. Распахиваю глаза, и первое, что я вижу – это обнаженный торс. Если судить по рельефу и кубиками, он принадлежит мужчине.

«Поправочка: голому мужчине», – вмешивается внутренний голос.

«Симпатичному», – мысленно добавляю я, приподнимаясь на локтях, и взгляд скользит ниже… пресс… ягодицы…

Так, стоп… Что этот голый мужчина делает в моей кровати?

Пробую копаться в голове, чтобы вспомнить, что же произошло после того, как я решила отметить развод.

Отметила так отметила! Последнее, что я помню – звонок Даше.

Она долго ворчала в трубку, потом прикрыла ее ладошкой и, думая, что я не слышу, отпросилась у мужа. Еще пять минут я слушала их совместное ворчание из динамика, а потом ко мне вернулась Даша.

– Иду, но на три часа, Поль, не больше.

– Тогда-а-а, – тяну я, – в 18.00 в «Корсаре».

Я никогда там не была, но в навигаторе у этого бара стоит самая высокая оценка, и он находится недалеко от дома Даши.

Потом я выбирала, что надеть, крутилась перед зеркалом, после чего поехала в бар. Что немаловажно, поехала одна.

***

– Привет! Проснулась? – вырывает меня из воспоминаний приятный мужской голос.

Поворачиваюсь к мужчине и встречаюсь с ним взглядом. Красив, очень, я даже не могу отвести взгляд, так и пялюсь на его голое тело.

– Эй, Полин?

– Ты кто? – спрашиваю, осознавая, насколько позорно я сейчас выгляжу.

– Влад, если ты про имя.

Киваю, словно это что-то меняет. Влад… Влад… Влад? Я судорожно пытаюсь вспомнить хоть что-то из вчерашнего вечера. Смотрю на него и сгораю от стыда. «Он же моложе тебя, Полин!» Отвожу взгляд, который так и липнет к его телу, особенно туда, где на бедра небрежно накинут уголок простыни.

– А почему ты голый? – не нахожу ничего умнее, чтобы спросить.

– Ты трогала меня везде, и мне пришлось раздеться.

– Что-о-о?! – В ужасе закрываю лицо ладонями. – А ты?

– Я тоже, Полин! – нагло ржет обладатель кубиков на прессе.

– А потом? – Нервно кусая ногти, смотрю ему в глаза.

Глава 13

– А потом? – Нервно кусая ногти, смотрю ему в глаза.

– Ты уснула.

– Фу-у-ух! – выдыхаю я и роняю голову на подушки.

Закрываю глаза, пытаясь вспомнить, что произошло вчера в «Корсаре» и как связана моя амнезия со вчерашним чаепитием. Неплохо бы было выяснить и то, как Влад появился в моей постели, но почему-то мне кажется, что эти два события взаимосвязаны. Вспомню одно – разберусь со вторым.

Итак, на чем я там остановилась? Звонок Даше?

Дима отпустил Дашу на три часа, кажется. Я доехала до дома, переоделась и уехала в кафе. Так, вроде на этом этапе все помню. Потом пришла Даша, мы пили чай, заказали сладости и рассматривали фото Алисы в телефоне. Как только фото закончились, я начала ныть, а Даша пыталась меня успокоить. Алкоголь не заказывали, уверена, значит, это я еще где-то отмечала.

– Пытаешься вспомнить?

Резко открываю глаза, а этот наглец, абсолютно голый, стоит ко мне спиной. Зажмуриваюсь и сразу же открываю глаза. Если верить этому Аполлону, то вчера я успела все потрогать, так что теперь могу смотреть, сколько захочу. Плохо, конечно, что не помню ничего. «Это да, особенно то, как трогала», – шепчет внутренний голос».

– Так, надо вспомнить, где я была, почему ничего не помню, и, главное, что я еще делала. За что мне еще может быть стыдно.

Вот, собственно, и причина, почему я имею полное право пялиться на его задницу! Я вспоминаю, а он – важная часть моих воспоминаний. Внутренний голос тихо хихикает, но я игнорирую его. Медленно исследую взглядом рельеф мышц на спине, представляю, как скольжу руками вверх, провожу по накачанным плечам и снова спускаюсь к бедрам. Это же произведение искусства – узкие, с перекатывающимися при каждом движении мышцами ягодицы! Неудивительно, что вчера я полезла его трогать даже в бессознательном состоянии.

– Нравится? – Влад с улыбочкой поворачивается ко мне.

– Сколько тебе лет? – Я перестаю смущаться.

– Восемь.

– Что «восемь»? – Не в силах сдержаться, опускаю глаза ниже, а потом еще ниже.

Оу, у него и там все в большом порядке! Уверена, что вчера я и его потрогала, ну не могла я такое пропустить!

– Разница у нас с тобой в восемь лет, – уточняет Влад, игнорируя мое любопытство, – так что заканчивай загоняться. В мамочки ты мне не подходишь. Я – в душ. Составишь компанию?

– Не-е-ет… – выдавливаю из себя и отворачиваюсь.

– Зря, Малыш, – подмигивает мне и уходит.

Что там дальше? Душ.

Представляю, как Влад медленно поворачивается ко мне и я, как завороженная, слежу за каплями воды, стекающим по его смуглой гладкой коже… Картинка застывает перед моими глазами.

«Соберись! – командую себе. – Что было после того, как мы с Дашей выпили весь чай?» —Пару раз шлепаю себя по щекам, чтобы стереть из памяти картинку из душа.

«Ей позвонил Дима! Точно! Алиска раскапризничалась, и он прислал за Дашей такси. Я оплатила наш счет и точно помню, что вышла вместе с Дашей на улицу. Что потом? Обнимались с Дашкой, я ревела, она, кажется, тоже. Надо позвонить Даше. Мы точно чай пили?»

«Даша уехала на такси, это помню, сама дверцу закрывала. А я?»

Вот здесь начиналось какое-то непонятно мельтешение. Тру виски и морщу лоб – раньше это всегда помогало. Сажусь на кровати и, прикрыв глаза, начинаю воспроизводить свои действия по шагам, вспоминая детали. Хлопок дверцы такси, мои руки – я их убираю в карманы куртки, там телефон. Мне грустно и хочется плакать, поэтому я собираюсь ехать домой.

«Бинго! Я вызываю такси через приложение, растираю по щекам слезы и никуда не уезжаю. Отменяю такси и возвращаюсь в кафе, а там… забираюсь на высокий барный стул и заказываю себе какой-то алкогольный коктейль «Комплимент от бармена».

Теперь все становится понятнее. Я начала пить в «Корсаре», но без Влада. Осталось совсем чуть-чуть. Сейчас этот Аполлон выйдет из душа, и я все у него узнаю.

– Малыш, душ свободен. Не против, если я похозяйничаю у тебя на кухне?

– Мне «американо»! – кричу в ответ. – Со спичками не балуйся!

– Не переживай, ма-а-амочка! – язвит он.

Закатываю глаза; он бывает серьезным? Начинаю вспоминать себя в его годы. Тогда мы только поженились с Женей и… нет, мы уже строили наш бизнес. А что делает Влад? Сдергиваю простыню с кровати и заматываюсь в нее. Хороший вопрос, но спрашивать ничего не буду. Выпьем кофе и разойдемся.

Дефилирую в ванную комнату, путаясь в простыне и мысленно ругая себя за то, что вчера выпила слишком много и притащила домой этого шутника. Хотя ещё неизвестно, кто кого притащил.

«Поздравляю, Полина: почти до сорока лет дожила, и тебя снова привозят в беспамятстве после вечеринки в клубе»

Прохожу через гостиную, и взгляд цепляется за валяющуюся на диване рамку. Обрывки воспоминаний опять мелькают перед глазами. «Это неправда!» – убеждаю себя, но стоит только подойти ближе…

Правда!

В рамке под стеклом красуется мое свидетельство о разводе. Я шутила с Дашей, что сделаю так и повешу в прихожей, чтобы всегда помнить, чем заканчиваются отношения.

Шутила!

– Влад, – обращаюсь к воюющему с кофемашиной гостю, – что это?

Поднимаю рамку и машу ею в воздухе.

– Рамочка, – с улыбкой отвечает он.

– Я про это… – Стучу ноготком по стеклу внутри.

– Твое свидетельство о разводе, Малыш, но тебе не кажется странным, что я тебе это… – Он указывает ножом на рамку. –  Объясняю?

– Зачем?

– Я тоже считаю, что это лишнее, но ты наотрез отказывалась возвращаться домой без рамочки.

– Откуда мы возвращались? – спрашиваю, чтобы восстановить картину вечера.

– Мы из «Корсара» поехали в клуб, часа три там пробыли, а потом ты начала засыпать. Я предложил поехать домой, а ты ответила, что поедешь, но только если мы заедем и купим рамочку под свидетельство. Вот мы и заехали.

– О, Боже! – Хлопнув себя свободной рукой по лбу, бросаю рамку на диван и ухожу в душ.

Все еще хуже, чем я могла себе представить! Я напилась, уехала в клуб с первым встречным, рассказала ему о своей жизни и заставила ночью искать рамку для свидетельства о разводе. Странно, что он еще здесь, ведь по тому, что я вспомнила, все мои поступки – это поступки полоумной тетки!

Включаю ледяную воду и заставляю себя стоять под этим водопадом до полного прояснения в голове. Не спеша намыливаю волосы, вспениваю маленькой губкой ароматный гель и растираю замерзшее тело, а потом снова встаю под холодный душ.

Из душевой кабины выбираюсь другим человеком. Кутаюсь в махровый халат и стираю полотенцем остатки влаги с волос. Почему оно мокрое? Мое полотенце, мало того, что насквозь мокрое, так еще и пахнет… мужчиной!

– Обалдеть! – Принюхиваюсь к едва уловимому запаху: приятный.

Пытаюсь вспомнить что-то похожее из известного мне парфюма и не могу. Стою посреди ванной комнаты и нюхаю мокрое полотенце. Если бы не звонок в дверь, стояла бы еще долго. Интересно, кто это? Гости в моей новой жизни не предусмотрены как вид.

Прислушиваюсь, продолжая сушить волосы. Разговор слишком тихий.

– Малыш, к тебе какой-то мужчина пришел и говорит, что он твой муж.

Усмехаюсь, представляю картину: Женя стоит в подъезде и пялится на Влада в набедренном полотенце. А это именно так, потому, что все вещи Влада прямо сейчас сушатся в стиральной машине.

Что делает Женя в моей квартире утром?

Вешаю полотенце на змеевик. Рука не поднимается отправить его в стирку. Может, вечером, после того как еще раз его понюхаю? «Я нем как рыба!» – издевается внутренний голос.

Выхожу из ванной и, уже находясь в гостиной, отвечаю Владу:

– Гони его, это мошенник, нет у меня никакого мужа!

– Так я и думал! – радостно отвечает Влад.

– Хорошо, бывший муж, – доносится до меня усталый голос Жени. – К чему этот цирк, Поль?