Читать книгу: «Ребенок-оптимист: Как научить ребенка преодолевать трудности», страница 3

Хорошее настроение и успешность

В калифорнийском своде рекомендаций есть и еще один недостаток: эффективной техники обучения психологическому благополучию без достижения успеха не существует. Самооценка в частности и счастье в целом – лишь побочные результаты того, что мы преодолеваем трудности, успешно работаем, побеждаем отчаяние и уныние. Самооценка сопутствует успешности. Когда у ребенка все в порядке с самооценкой, она способствует дальнейшему успеху: задания выполняются быстрее, неприятности переносятся легче. Нет сомнений, что высокая самооценка – вещь приятная, но попытка достичь ее эмоциональной составляющей прежде, чем наладится связь с окружающим миром, означает, что мы путаем цель и средства.

Мое скептическое отношение к эмоциональной стороне самооценки сформировалось в результате 25-летней работы со взрослыми и детьми, страдающими депрессией. У депрессивных людей есть четыре вида проблем: поведенческие – они пассивны, неуверенны и беспомощны; эмоциональные – предаются унынию; соматические – у них есть нарушения аппетита и сна; когнитивные – считают, что жизнь бессмысленна, а сами они никчемны. Последнее относится к эмоциональному аспекту самооценки, и я пришел к выводу, что из всех невзгод депрессивного человека он занимает последнее место. Когда депрессивный ребенок становится активным и жизнерадостным, его самооценка всегда улучшается. Пока мы не избавимся от чувства безнадежности или пассивности, ни о каком улучшении эмоционального аспекта самооценки не может быть и речи. Если ребенок чувствует себя никчемным, неуверен, ненавидит себя, это указывает на то, что его отношения с миром не складываются. Как только это взаимодействие наладится, он почувствует себя лучше.

Именно поэтому рекомендации, утвержденные в Калифорнии, выглядят сомнительными. Никто не отрицает, что многие бросившие школу невысокого о себе мнения, многие забеременевшие старшеклассницы чувствуют себя подавленными, многие подростки, употребляющие наркотики или совершающие преступления, испытывают отвращение к себе, а те, чьи семьи бедны, ощущают собственную ничтожность. Но что здесь причина, а что – следствие? Калифорнийские эксперты утверждают, что именно низкая самооценка – корень всех бед. Но научные работы говорят об обратном: заниженная самооценка – это не причина, а следствие неуспеваемости, социального неблагополучия и арестов.

Сотни научных статей изобилуют размышлениями о взаимосвязи самооценки и успеха: у застенчивых ребят низкая самооценка, у отличников – высокая, у депрессивных детей низкая самооценка, у успешных в спорте – высокая, у отстающих низкая самооценка и т. д., и т. п. Однако неудача ли предопределяет низкую самооценку или низкая самооценка – неудачу? На этот вопрос легко ответить, прибегнув к современным методам исследования. Ученым нужно понаблюдать за большими группами детей продолжительное время (скажем, год), измерив их самооценку в начале исследования, а предполагаемые следствия: отметки, популярность, депрессию – и в начале года, и в конце. Если самооценка является причиной, прогноз очевиден: среди детей с одинаковыми оценками в начале наблюдения (на основе школьной статистики) должны улучшить свои отметки те, у кого высокая самооценка, а у тех, кто имеет низкую, отметки должны ухудшиться.

Однако нет почти никаких доказательств, что самооценка является причиной чего-либо. Напротив, ее предопределяет калейдоскоп жизненных успехов или неудач¹⁴. Если самооценка – следствие успехов и поражений, а не их причина, то ей довольно сложно обучить. Если мы, родители и учителя, будем развивать такой аспект самооценки, как успешность, то эмоциональный компонент улучшится сам собой. Нужно не стремиться повлиять на психологическое самочувствие, а обучать навыкам достижения успеха – как надо учиться, как избежать беременности, наркотиков и попадания в банды, как начать зарабатывать.

Стиль объяснения – то, как мы воспринимаем события, – оказывает большое влияние на самооценку. О нем мы поговорим в главе 6. Сейчас я упоминаю его потому, что он делает акцент на двух составляющих самооценки: психологическом самочувствии и успешности. Когда у ребенка что-то не получается, он спрашивает себя: «Почему?» У ответа на его вопрос всегда есть три части: кто виноват, как долго это будет длиться и насколько сильно это скажется на его жизни. Первый компонент – обвинение себя или других – отвечает за эмоциональную составляющую самооценки. А второй и третий компоненты – как долго просуществует причина и насколько она масштабна – определяют реакцию ребенка на неудачу. Неверие в себя лишь косвенно влияет на неудачи. Убежденность в том, что проблемы будут всегда и негативно скажутся на жизни, приводит к отказу от попыток их преодолеть. Что, в свою очередь, вызовет новые неудачи, которые и подорвут самоуважение.

Успешность и крепкая середина

Воспитание в детях чувства собственного достоинства, с одной стороны, обучение оптимизму и умению управлять ситуацией – с другой, необходимо рассматривать как единый процесс. Одни считают психологическое самочувствие главной целью, а умение справляться с жизненными задачами – положительным побочным эффектом. Для них важно самоощущение ребенка. Другие, и я в их числе, полагают, что ключевую роль играет успешность, а хорошее настроение – полезный побочный продукт.

Большинство теоретиков и все практики находятся где-то посередине. Многие родители и учителя, независимо от их взглядов, порой стараются облегчить душевную боль и улучшить настроение ребенка, а иногда, желая воспитать в нем стойкость, позволяют ему переживать и расстраиваться. Те, кто придерживается концепции хорошего психологического самочувствия, готовы вмешаться, чтобы ребенок не огорчался. Они, как и учителя, верящие в силу позитивного мышления, прибегают к техникам, которые помогают детям лучше относиться к самим себе. Те же, кто руководствуется идеей успешности, вмешиваются, чтобы изменить отношение ребенка к неудачам, научить его спокойно их воспринимать и ценить упорство, а не просто успех. У них есть два способа: трансформировать пессимизм в оптимизм и заменить ощущение беспомощности чувством контроля над ситуацией. О них я и расскажу в этой книге.

Америка потратила 30 лет на то, чтобы повысить самооценку у детей. И все эти усилия были бы оправданны, если бы мы видели хоть какие-то улучшения. Однако в эпоху движения за хорошее психологическое самочувствие произошло нечто поразительное – никогда прежде дети не были так подавлены.

Глава 5
Эпидемия депрессии

Несмотря на кампанию по повышению самооценки, врожденный оптимизм, который проявляется в младенчестве, и возможности, которые предлагает современное общество, дети подвержены пессимизму, унынию и апатии в невиданных ранее масштабах.

В США до 1960-х гг. депрессию обычно диагностировали у женщин среднего возраста. Спустя всего 30 лет депрессия поражает учеников средней школы.

Мы выяснили это благодаря нескольким масштабным исследованиям. Одно из них было посвящено распространению психических заболеваний в США. Исследователи выяснили, что люди, родившиеся в первой четверти XX в., практически не страдали депрессией, тогда как среди тех, кто родился в середине 1950-х гг., уже 7% опрошенных имели эпизод тяжелой депрессии в 20 с небольшим лет. Поколения, на чье детство пришлась кампания по повышению самооценки, страдали депрессией в 10 раз чаще, чем люди, появившиеся на свет в первой трети века!

В другом исследовании изучались данные 523 человек, которых госпитализировали в связи с тяжелой депрессией. Результаты были поразительными. Среди женщин, родившихся в начале 1950-х гг., более 60% пережили глубокую депрессию уже к 30 годам (для сравнения: к этому возрасту только 3% женщин, которые родились в 1910-х гг., страдали депрессией).

Возникает вопрос: может ли такая вспышка депрессии объясняться простой разницей терминов? Наши бабушки, возможно, страдали так же, как и мы, но называли это не «депрессией», а «жизнью».

Этот фактор не стоит сбрасывать со счетов, но он не объясняет стремительный рост депрессии.

В наше время она не просто чаще встречается; от нее страдают подростки. Доктор Питер Левинсон с коллегами провел диагностические интервью с 1710 случайно выбранными подростками из Западного Орегона. К 14 годам 7,2% опрошенных, рожденных в 1972–1974 гг., страдали тяжелой депрессией по сравнению с 4,5% среди тех, кто родился в 1968–1971 гг. Под «тяжелой депрессией» имелись в виду такие симптомы, как пониженное настроение, когнитивные нарушения, пассивность и соматические проблемы.

Еще одно исследование показало, что из 3000 опрошенных подростков с юго-востока США 9% имеют ярковыраженную депрессию. Это беспрецедентный показатель¹⁵. Столь высокий процент детей, страдающих тяжелой депрессией и депрессивным расстройством, поражает и ужасает.

Хотя значительная часть тяжелых депрессий может иметь биохимические и генетические причины, эта эпидемия не биологического характера. Тридцать лет – слишком короткий срок для проявления генетической уязвимости к депрессии, как и для биохимических изменений (например, фтор в воде, разрушение озонового слоя, промышленное загрязнение, побочные эффекты противозачаточных таблеток).

Однако с 1950-х гг. начались масштабные социальные изменения, которые могут быть причиной. Эпидемия начинается, когда беби-бумеры (люди, родившиеся вскоре после Второй мировой войны) становятся подростками в начале 1960-х гг., нарастает, когда они становятся родителями в начале 1970-х гг., и остается в силе, когда они становятся бабушками и дедушками. Что же такого происходит в их жизни? Я считаю, что всему виной значительная перемена в жизненных целях американцев (и большей части стран первого мира).

Из общества достижений мы превратились в общество благополучия. До начала 1960-х гг. самой важной целью воспитания было привить детям стремление к достижениям. Затем ее вытеснили счастье и высокая самооценка. Причиной такому существенному изменению послужили две тенденции. Одна из них – повышение уровня личной удовлетворенности и свободы: консьюмеризм, детские сады, психотерапия, завышение оценок. Другая заключается в отказе от душевных затрат на что-то более значимое, чем собственное «я»: Бог, родина, семья, долг. Некоторые из этих явлений отражают наши ценности, другие же, возможно, – причина эпидемии депрессии.

● Семья, родина, Бог отходят на второй план перед «я».

● Потребительство становится образом жизни, шопинг – панацеей от депрессии.

● Расторжение неудачного брака ради возможности лучшей жизни после развода считается приемлемым.

● Детские сады, матери-одиночки и неучастие отца в жизни ребенка становятся обычным явлением.

● Чувство долга, прежде основа взрослой жизни, оказывается старомодным понятием.

● Депрессию диагностируют отдельно от маниакальной депрессии и относят к заболеваниям.

● Изучение самооценки становится самостоятельным направлением в психологии.

● Представители шоу-бизнеса и спортсмены получают гораздо больше денег и внимания, чем лидеры отраслей и политики.

● Женские журналы уделяют диетам, внешности и сексу больше внимания, чем кулинарии, садоводству, материнству и ведению хозяйства.

● Физическое наказание детей становится неприемлемым и незаконным методом воспитания.

● Отстающие ученики получают удовлетворительные оценки.

● Высокая самооценка становится первоочередной задачей учителей и родителей.

Я не противник подобных тенденций. Разумеется, я нормально отношусь к индивидуализму, разводам, хорошему самочувствию, психотерапии, детским садам или родителям-одиночкам. Но общество благополучия, пришедшее на смену обществу достижений, не только предложило новые возможности и свободы, но и создало новые опасности.

Одна из этих опасностей – трудности поиска смысла жизни. Было бы глупо пытаться дать на этих страницах определение смысла жизни, но несомненно, что чем масштабнее идея, которой вы следуете, тем осмысленнее будет ваша жизнь. Некоторые могут сказать, что поколения, жившие во имя Бога, страны, долга или своих детей, заблуждались, но их жизнь, без сомнения, была наполнена смыслом¹⁶. Человек, поглощенный собой, изолированный от чего-то большего, не способен вести осмысленную жизнь. Раздутое эго становится благодатной почвой для депрессии.

Депрессия – это расстройство, вызванное нашей беспомощностью и неудачами. Когда мы не в силах достичь своих целей, то впадаем в депрессию. Чем большее значение я придаю себе, своим целям, успехам и удовольствиям, тем сокрушительнее удар в случае провала. А в жизни мы неминуемо столкнемся и с неудачами, и с чувством беспомощности. И вот когда собственное «я» стало превыше всего, тогда и появился новый фактор риска развития депрессии.

Дисфория

Один из факторов, повлиявших на распространение эпидемии депрессии, – искоренение дисфории. Под влиянием кампании по повышению самооценки и хорошего самочувствия жители США стали считать, что нужно всячески избегать дисфории – раздражения, уныния и тревожности. Пытаясь минимизировать плохие чувства, мы сводим на нет их пользу.

Сильные эмоции, такие как тревога, тоска и гнев, существуют не просто так: они побуждают к действиям, которые изменят нас или окружающий мир и таким образом положат конец переживаниям. Вполне естественно желание избежать плохого настроения, и, когда дело касается наших детей, мы инстинктивно спешим защитить их от негативных чувств. Однако у плохого самочувствия есть три важные функции, необходимые для обучения оптимизму и преодоления беспомощности. Проявления дисфории – результат долгого эволюционного процесса. Они не просто причиняют беспокойство, а передают нам важную информацию. Чувство тревоги предупреждает об опасности. Печаль говорит о предстоящей утрате. Гнев сигнализирует, что кто-то нарушает наши личные границы. Все эти сообщения неизбежно причиняют нам боль, но именно она не позволяет игнорировать происходящее и побуждает действовать, чтобы устранить угрозу.

Плохое самочувствие, как и любая система сигнализации, порой дает сбой. Много или даже большинство сообщений – ложная тревога: мальчишка, задевший вас локтем, не хулиган, а просто неуклюжий ребенок; плохая оценка не означает, что учитель считает вас глупым. Состояние, когда плохое самочувствие становится хроническим и лишает сил, когда слишком часто появляются сигналы «ложной тревоги», называется психическим расстройством – и с ним борются с помощью лекарств, психотерапии или того и другого. Но польза дисфории состоит в том, что бо́льшую часть времени эта система – первая линия обороны от опасности, лишений и нарушения ваших границ.

Состояние потока

Еще одна положительная сторона плохого самочувствия – состояние потока. Когда время для вас останавливается? Когда вы чувствуете себя настолько комфортно, что не хотели бы оказаться ни в каком другом месте? Когда играете в футбол, слушаете любимого исполнителя, выступаете перед аудиторией, красите забор или рисуете картину, занимаетесь любовью, пишете письмо или обсуждаете вопросы психологии? Подобное состояние называется потоком, оно является наивысшим проявлением позитивной эмоции и придает смысл нашей жизни. Ученые уже не одно десятилетие изучают этот феномен: кто переживает подобное состояние, когда оно появляется, что мешает его возникновению. Состояние потока возникает, когда человек максимально реализует свои способности, справляясь с почти непосильной задачей. Легкие задачи порождают скуку. Чересчур сложная задача или нехватка способностей для ее решения приводит к чувству беспомощности и депрессии. Состояние потока невозможно без разочарований. Успех, без неудач, перераспределения сил и новых попыток, не создает потока. Поощрения, высокая самооценка, уверенность в себе и воодушевление сами по себе не помогут достичь состояния потока. Игнорирование чувства недовольства собой, уклонение от волнений и стремление избегать трудных задач препятствуют потоку. Жизнь без тревог, разочарований, соперничества и трудностей – это жизнь без потока¹⁷.

Упорство

Третий полезный эффект плохого самочувствия связан с преодолением беспомощности. Любая сложная задача, за которую принимается ваш ребенок, состоит из нескольких этапов, и на каждом он может потерпеть неудачу. Если он оступился на каком-то этапе, попробовал еще раз и добился успеха, то переходит к следующему. Если стадий не слишком много и все они по силам ребенку, то он добьется успеха, но при условии, что не оставит попыток преодолеть трудности после каждой небольшой неудачи. Роберту из главы 2 стоило огромных усилий забраться за диван: сначала ему не удавалось перелезть через коробку и коляску, но, пробуя еще и еще, он в конце концов оказался за диваном. Если бы он сдался после любой из этих маленьких неудач, то никогда бы не достиг своей цели.

Каждая маленькая или большая неудача порождает негативные эмоции – смесь тревоги, огорчения и гнева. Они могут стимулировать к дальнейшим действиям, а могут напугать, вследствие чего ребенок выбирает либо попытаться с ними справиться и изменить ситуацию, либо сдаться и отказаться от решения проблемы. Первую тактику я называю умением управлять ситуацией, а вторую – выученной беспомощностью.

Чтобы овладеть навыком контроля над ситуацией, ребенку необходимо сталкиваться с неудачами, переживать негативные эмоции и пытаться снова и снова, пока он не добьется успеха. Важен каждый из этих этапов. Неудача и плохое настроение – необходимые ступени для достижения успеха и хорошего психологического самочувствия.

Для лечения сифилиса Пауль Эрлих в начале прошлого столетия создал препарат «606», который убивал Treponema pallidum, спирохету, вызывающую сифилис. Лекарство назвали «606» потому, что до него Эрлих разработал 605 других препаратов, ни один из которых не сработал. Получается, Эрлих 605 раз потерпел поражение, но не сдался.

Почти все самые сложные задачи в жизни подобны препарату «606» и связаны с небольшими неудачами. Не справиться с ними означает, что кто-то другой достигнет цели первым – прыгнув выше 2,5 м, заработав крупную сумму, подружившись с необщительным человеком, который окажется отзывчивым и верным товарищем. В редких случаях множества небольших неудач можно избежать при небывалом таланте или по счастливой случайности. Однако большинство детей могут многого добиться только упорством.

Чрезвычайно важно сталкиваться с неудачами и переживать грусть, тревогу и злость. Импульсивно защищая своих детей от неудач, мы лишаем их возможности освоить 606 навыков. Когда на пути встречается препятствие, а мы, желая повысить самооценку детей такими же методами, как отец Рэнди из главы 4, пытаемся смягчить удар и отвлечь их похвалами, то мешаем им получить полезный опыт. Тем самым мы снижаем их самооценку точно так же, как если бы обесценивали их достижения, унижали их и мешали на каждом шагу.

Поэтому я предполагаю, что движение за повышение самооценки в частности и принципы хорошего самочувствия в целом привели к нежелательному результату – массовому снижению уверенности в себе. Подавляя негативные эмоции детей, мы не даем им чувствовать себя увереннее и испытать состояние потока. Спасая от неудач, не позволяем достичь успеха. Игнорируя обоснованные огорчение и беспокойство у детей, мы подвергаем их еще большему риску депрессии. Поощряя легкий успех, мы прокладываем путь неудачам, которые дорого обходятся.

«Ты была храброй и не отступила. Вот что принесло тебе удачу», – объяснил тренер.

С того дня девочка надевала талисман c пони, приносящим удачу, каждый раз, когда ездила верхом. Талисман и вправду приносил удачу. Он был напоминанием, что только благодаря собственным усилиям можно добиться успеха. И она никогда об этом не забывала.

ЭЛИЗАБЕТ КОДА-КАЛЛАН.

Пони, который приносит удачу (1990)

ЧАСТЬ III
Ваш ребенок оптимист или пессимист?

Глава 6
Основа оптимизма

Что такое оптимизм

Мы привыкли считать, что оптимистичный человек – тот, кто говорит, что стакан наполовину полон, во всем видит положительное или считает, что любая неприятная ситуация благополучно разрешится. С точки зрения «позитивного мышления» оптимизм состоит из аффирмаций в духе «С каждым днем я становлюсь все лучше и лучше» или визуализаций, например, того, как мы одним ударом отправляем мяч в лунку. Однако само понятие «оптимизм» гораздо глубже. За 20 лет исследований ученые пришли к пониманию сути оптимизма. Его основу составляют не позитивные фразы или образы, а восприятие причин происходящего. У каждого из нас есть свой подход к трактовке причин – это черта характера, которую я называю «стиль объяснения». Он формируется в детстве и, если ничто на него не повлияет, сохраняется на всю жизнь. Чтобы объяснить себе, почему с ним происходит то или иное событие, ваш ребенок использует три основных критерия: это устойчивость, генерализация и персонализация.