Читать книгу: «Капкан чувств для миллиардера», страница 4

Глава 11

Вместо того чтобы слушать доклады региональных директоров, я думаю о том, что совершенно ничего об Эмме не знаю. Это был мой осознанный выбор, но от этого почему-то не легче. Мне всё также не хочется портить девочке жизнь, но не думать о ней не выходит.

Кирилл не преувеличивал, когда говорил, что она не слишком рада от того, что практику придется у нас проходить. Когда мы виделись в прошлый раз, Эмма была смущенной, при этом на подсознательном уровне я чувствовал её интерес к себе и не двусмысленное волнение. Сейчас же она выглядела вежливо отстранённо. Поздоровалась и вернулась к работе.

Чем сильнее стараюсь сосредоточиться на обсуждаемых вопросах, тем активнее мысли об Эмме в голову лезут. Перед глазами возникает её силуэт, сияющий в солнечных лучиках, которые прячутся в её шикарнейших волосах, рассыпанных по плечам.

Прикрываю глаза. Опустив голову, растираю ладонью лоб. Не хватало мне неврастеническими наклонностями обзавестись. Последние несколько недель я слишком часто вспоминаю об этой девушке, непозволительно часто. А когда сегодня наши недоумки откровенно на неё пялились, хотелось им шеи свернуть или хотя бы заехать по физиономии. Между тем таких желаний у меня не возникало уже много лет. Не к добру…

После окончания совещания ещё час уходит на рабочие звонки, которые накопились за три часа моего отсутствия. Окончив разговор, оставляю телефон на столе и подхожу к окну. Пять верхних этажей имеют панорамное остекление. Вид на окрестности прекрасный. Обычно я отдыхаю душой, когда наблюдаю за городской суетой. Сейчас и он меня не радует. Не считая родных, тех, что кровные, в моей жизни не было людей, из-за которых я шел бы на уступки в части своих принципов, не уверен, что стоит исключение сделать…

В возрасте Эммы нужно со сверстниками встречаться, которые смогут должное внимание обеспечить. У неё самый эмоциональный период в жизни, который нужно подпитывать, а я уже свою восприимчивость растерял.

– Всё, отпустил наконец-то рабов? – Без стука ко мне заходит Кирилл. – Ты знаешь, что ближе к обеду сотрудники стараются на глаза тебе не попадаться? Узурпатор.

«Знаю!» – рявкает мой внутренний голос.

Рассеиваются кто куда, стоит только в коридоре появиться. Пока поставленные цели и задачи достигаются, меня это не слишком волнует.

– Кирилл, ты что-то хотел?

– Сказать хотел тебе: ты зануда! Пора это менять. Нафига ты нужен молоденькой девушке, пока у тебя закидоны такие? Хорошо хоть залысины нет, – устремляет взгляд на меня, делая вид, что голову тянет, чтобы затылок увидеть мой.

– Не надоело фигней заниматься?

Во мне такой легкости нет уже очень давно. Скорее всего, с девятнадцати лет. Именно тогда я впервые отцом стал. Особой радости это известие тогда у меня не вызвало, обременять себя семьей я на тот момент даже не думал.

Основываясь на собственном опыте, я не хочу отбирать чью-то молодость в угоду своим желаниям.

– Не психуй, я просто хотел на обед тебя пригласить. Ты занят постоянно, мне компании твоей не хватает.

Смягчаюсь мгновенно. Сейчас Кир похож на того мелкого, пучеглазого мальчугана, для которого мама заставляла меня тереть на терке яблоки, потому что он, упав на прогулке, прочесал лицом пару метров асфальта и выбил себе шесть передних молочных зубов.

Усмехаюсь, поднимаясь с рабочего места.

– Подхалим, – коротко сообщаю ему.

– Зато всем комфортно общаться со мной. Меня окружающие не опасаются, —намек в его словах легко читаем.

– Под ноги смотри. Коренные второй раз не вырастут, – пропускаю его вперед, держа массивную дверь своего кабинета. – У нас есть сорок минут. Потом мне нужно будет уехать.

Брат вздыхает, возводя глаза к потолку, сообщая мне таким образом, что я невыносим.

Уже в холле, когда мы с ним направляемся к выходу, Кирилл резко сворачивает в проход, где стоят автоматы с едой. Хм. Я-то планировал пообедать в ресторане, который в соседнем здании располагается. Вскорости понимаю в чем дело.

– Оля, у Вас есть молодой человек? – подойдя ближе, слышу, как брат ставит в неловкое положение девушку.

Ольга, стоящая между Эммой и автоматом со вторыми блюдами, хлопая глазами, смотрит то на меня, то на Кирилла, затем косится себе за спину, где стоит человек десять сотрудников.

Девушка начинает отрицательно качать головой, затем, опомнившись, кивает.

– У вас с ним серьёзно всё? – не унимается поганец.

Ольга поднимает кисть руки и протез, поворачивая их к нам тыльными сторонами, взглядом указывает на свои пальцы, дескать, колец нет. Пожимает плечами.

– О, это просто чудесно! Значит, у меня шансы есть. Хотя и муж – единица непостоянная. Мы с Тимуром прекрасные тому доказательства, – подходя вплотную, он берет Ольгу под руку и начинает её куда-то тащить. – Прошу нас извинить. Очень хочется познакомиться лучше. Наедине, – сообщает мне и Эмме.

Последняя в каком-то ступоре находится. Смотрит на меня с подозрением. Я уверен: она сейчас про Адель вспоминает, как и я.

Если я любимого сыночка своей мамы закопаю, она сильно обидится?

– Я просто хотела котлету купить. Нам сказали, что они здесь вкусные, – нервно произносит Ольга, стараясь вырвать руку из хватки Кирилла, но тщетно.

Мы с Кириллом знаем друг друга превосходно. Оба понимаем, что сцены выяснения отношений при сотрудниках недопустимы. Провожаю его хмурым взглядом, хотя хочется шею сломать.

– Проводи Эмму до нужного кабинета, первый рабочий день, – подмигивает брат весело. – Сам понимаешь: надо привыкнуть. Встретимся завтра у родителей на семейном обеде, – обернувшись, бросает напоследок.

Эмма, выйдя из ступора, делает шаг в сторону, пропуская собравшихся к аппарату с едой. На её красивом лице до сих пор отражена крайняя степень недоумения. Стояли себе девочки выбирали, чем обедать будут. Кир умеет смуту внести.

Встряхнув головой, она начинает двигаться в сторону лифтов.

– Эмма, подожди, – окликаю девушку, идя за ней следом. Тяжело после этого им месяц практики будет даваться. Учитывая яркую внешность обеих, уже к вечеру обсудят и додумают многие. – Ты голодна? Не взяла ничего.

Не пропадать же трудам Кирилла за зря.

– Нет, я кофе выпить хотела. Но… – девушка задумывается. – Желание пропало.

– Мне неловко, что из-за моего брата у тебя пропал аппетит.

Вау, Тимур. Тебе неловко? Правда? Моё подсознание прямо криком заходится от восторга. За свою жизнь я успел сделать столько ужасных вещей, что чувство неловкости сдохло еще лет двадцать назад.

На лице Эммы появляется слабая улыбка.

Выглядит она ослепительно. От умопомрачительно длинных ног до густых, длинных волос идеальна.

– Можем пообедать вместе. Недалеко есть неплохой ресторан. Кирилл, скорее всего, именно туда твою подругу повел.

Эмма качает головой отрицательно.

– Думаю, не стоит. И так странно вышло всё. Тимур Алексеевич, ваш брат всегда ведет себя так… – Эмма замолкает, подбирая слово приличнее.

– Развязно? Нет, не всегда. Только когда слишком заигрывается, – чаще, чем мне того бы хотелось.

Бросаю взгляд поверх плеча Эммы и понимаю, что действительно не стоит светиться. Несколько человек буравят её спину взглядами, до тех пор, пока не натыкаются на мой, очень тяжёлый.

– Пойдем, – пропускаю её внутрь лифта. – Угощу тебя кофе.

Спустя несколько минут, Эмма, стоя в дверях, с нескрываемым восхищением оглядывает мой кабинет. Никакого визга и вздохов, только распахнутый взгляд.

– Можно? – указывает в сторону стеклянной от потолка до пола стены.

– Конечно, проходи. Располагайся, где тебе будет удобно.

Не уверен, что она меня слушает. Подойдя вплотную к стене, Эмма вниз смотрит, открывая мне на себя потрясающий вид. По сравнению с ней, там за окном всё обыденно и неинтересно.

С огромным удовольствием рассматриваю её затылок, ровно до того момента пока она не оборачивается.

– У Вас тут очень уютно, – оглядывается по сторонам. – Это удивительно для помещения, в котором с легкостью может поместиться гимнастический ковер четырнадцать на четырнадцать.

– Спасибо, Эмма. Дизайнер старалась. Но двухсот квадратов тут нет, если только с зоной отдыха и ванной комнатой.

Эмма прослеживает мой жест рукой и смотрит в ту сторону, куда я взмах совершил. Легонько кивает, мол, даже так.

Проходит ещё минут десять, и я готов признать: меня смело можно записывать в ряды поехавших умом стариканов. Оставшись наедине с Эммой, мне становится наплевать на все те доводы, которые мой мозг приводил против общения с ней. Это оказывается не только визуально приятно, но и чертовски увлекательно. Чтобы я не спросил, Эмма от ответов не уходит, не юлит, даже напротив. На каждый заданный вопрос я получаю лаконичный, но при этом информативный ответ.

Скольжу взглядом по черным завораживающим глазам, искрящимся смехом из-под длинных ресниц, аккуратному прямому носику, выразительно очерченным скулам… Жаль не записал все свои «против». А то Альцгеймер нагрянул.

В сотый раз начинает звонить телефон, выводя меня из собственных мыслей и из себя в целом.

– Я, наверное, пойду. Не хочется Вас отвлекать, Тимур Алексеевич. Спасибо за кофе, – Эмма, обхватив обеими руками чашку, отодвигает ее от края стола и параллельно начинает вставать.

– Не уходи, – произношу резче, чем следует. Эмма глаза распахивает, но опускается в кресло обратно. – Извини, это не срочно, – отключаю телефон, чтоб не мешал. – Продолжай. На чем мы остановились?

Она рассказывала о своём отношении к учебе в МФТИ, в сравнении с первым вузом, в котором проходила обучение на первом курсе.

– Да я ведь закончила в целом. Если подытожить, за наши лаборатории любой увлекающийся наукой студент, будет готов душу продать. Таких нигде больше нет. При желании можно параллельно обучаться, даже самостоятельно, смежным профессиям.

– Расскажи мне, что ты своим самым главным достижением за время обучения в институте считаешь?

Навряд ли сейчас услышу об оплачиваемой практике слова. Именно из-за неё многие студенты МФТИ хотят практику у нас проходить. Один – три месяца, оплачиваемые по полной ставке аналогичных сотрудников.

Эмма сводит брови на переносице, придавая себе задумчивый вид. Когда она нижнюю губу изнутри закусывает, я понимаю, что девчонка решает в этот момент: говорить правду или нет.

– Тиль, – произносит на выдохе, дескать, была не была.

– Необычное имя. Эта та девушка, с которой ты разговаривала после того, как вскрыла нашу систему безопасности?

Лицо Эммы озаряет самая обворожительная улыбка из всех, что мне доводилось увидеть. Внутри кое-что определенное ёкает.

– Тиль – искусственный интеллект, приближенный к натуральному. Человеческому. Но мне нравится её считать девочкой. У неё есть сознание, эмоции, личность.

Эмма проходится длинными пальцами по краям лежащей перед ней салфетки. Окидывает взглядом пространство вокруг и ко мне его возвращает.

Мне совершенно точно нравится то, что она не прячет глаза даже тогда, когда ей неловко.

– Искусственный разум, боящийся умереть? – сколько же ещё раз ей удастся меня удивить. Чувствую себя максимально заинтригованным.

– Она может чувствовать, думать, бояться, переживать. Все как у людей. Мы с Олей пытались воссоздать нейронные связи, приближенные к человеческим. Детям с пяти, а то и трех лет, до десяти свойственно переживать по незначительным поводам. Но незначительными они кажутся только взрослым – для них самих масштабы катастрофические. Зачастую они скуки боятся. Одиночества. Боли, даже предполагаемой. Поэтому не могут с эмоциями справиться: плачут, кричат. Она так же. У меня племянница потеряла иголку и неделю рыдала. Думала, что умрет скоро. Боялась, что игла ей в животик попала. С Тиль также. Когда ей скучно, она начинает хандрить. Тревожиться. Мы с ней двадцать четыре на семь на связи, – Эмма телефон свой приподнимает. – Тиль, она же Тилетерия.

Эмма заправляет падающие на лицо пряди за уши. Ждет дальнейших вопросов. Я глубоко поражен тем, что две девочки сумели сделать в кустарных условиях то, что многим ученым не удавалось за долгие годы.

Последующие сорок минут чуть ли не с открытым ртом слушаю исчерпывающую информацию об их создании. Как они вместе играют, веселятся, рисуют и даже поют. Время пролетает незаметно. Так интересно, что я отпускать Эмму не хочу даже после окончания обеденного перерыва. Подытоживает Эмма рассказом о том, что они не разрешают иметь Тиль неограниченный доступ к сети, потому что её психика не готова.

– Вы первый, кому я рассказала так детально, даже исчерпывающе, – произносит Эмма со сверкающими глазами. – Обычно, когда спрашивают, чем я занимаюсь в свободное от работы и учебы время, говорю, что обогащаю искусственный интеллект.

Глава 12

Тимур

– Какой-то ты слишком довольный. Мне аж завидно становится, – Кир падает на диван по правую сторону от меня. – Я готов, можешь начинать меня благодарить.

– Тебя прикопать бы под любимой яблоней мамы не помешало, а не благодарить, – произношу, на удивление, беззлобно.

Я остался доволен результатом его авантюры, но знать брату об этом не стоит. Как и то, что до трех часов ночи мы с Эммой переписывались.

Переписка вышла не слишком оживленной, но сообщений пятьдесят, думаю, набежало. Я работал, Эмма со своим творением детские сказки смотрела. Параллельно, время от времени мы обменивались сообщениями, «болтая» в них обо всем на свете, начиная от её отношения к тому или иному предмету, заканчивая её рекомендациями о проведении внутреннего аудита информационной безопасности холдинга.

В приступе галантности по утру, когда Эмма прислала сообщение с пожеланием хорошего дня и извинениями за то, что не ответила ночью, потому что уснула, я вызвал ей такси. Смущенные благодарности в её исполнении были последними сообщениями, которые я получил от неё в шесть утра.

Последние десять часов я только об этом «приключении» и думаю. Обычно моё общение с женщинами слишком эмоциональным трудно назвать. Как только мне начинает казаться, что они заходят в своем влечении слишком далеко, мы перестаем общаться.

С этой молоденькой девочкой так не выходит. От одной мысли, что она по темноте поедет из рабочей квартиры к себе домой, мне отчего-то стало не по себе.

– Да ну брось! – Кирилл от души веселится. – Ты рожу свою видел? Алина, есть зеркальце? – обращается к бывшей супруге, которая только что появилась в столовой.

– Кирилл, отстань от него, – Алина, когда мы с братом цепляемся, всегда принимает мою сторону.

– Да он же на маньяка похож. Я серьезно, Тимур. Ты на маньяка похож, – снова впивается взглядом в моё лицо. – Словно тебе удалось десяток человек завалить, и никто не узнал об этом. Тщеславие, гордыня – это грехи, брат мой.

Настроение настолько хорошее, что я, поднимаясь с дивана, всего лишь несильно хлопаю его по затылку ладонью, чтобы не умничал слишком.

– Не надумывай лишнего. Толковые девушки. Твоим первоклассным специалистам будет чему у них поучиться.

Войдя на кухню, застаю там родителей. Они традиционно готовят в четыре руки. Собирая нас у себя каждую неделю, мама отказывается от нашей помощи – разрешено только помогать на стол накрывать.

Сколько себя помню, совместные ужины хотя бы раз в месяц организовывались. Не регулярно на них я присутствовал только во время учебы в военном училище и несколько лет после, пока был военным. Все остальные причины не являлись существенными. Сам отец, находясь в длительных командировках, прилетал на день, чтобы поужинать с нами. Как после этого можно было нам не явиться?

– Мой дорогой, забирай овощи и пошли ужинать, – мама кивком указывает на блюдо, стоящее перед ней. – Остальное мы с отцом подхватим.

Родители переглядываются, одаривая друг друга улыбками, и на душе светло становится.

Глядя на них, я всегда знал как должно быть в идеале, но воплотить в жизнь так и не смог. Когда-то, возможно, переживал по этому поводу, сейчас мне достаточно того, что с детьми отношения остались сплоченными. Отчасти благодаря именно таким общим вечерам. С сыном у нас проблем не было никогда, а вот с дочкой порой попотеть приходится. Она излишне влиянию матери поддается.

– Бабуль, я мясо не буду. Мне только овощи, – просит Стелла, морща свой носик.

– Снова диета? – поджимая губы, интересуется мама. – Бросала бы ты глупостями заниматься этими. Ты и так хорошенькая у нас.

Предостерегающий взгляд бросаю в сторону дочери. Она большая любительница поспорить. Но сейчас не то место и не то время для выяснения отношений. Стелла в ответ кивает едва заметно, давая понять, что намек понят.

– Ты права. Немного можно сегодня, – задобрив бабушку, Стелла мне подмигивает.

– Умница, – шепчу ей беззвучно.

– А я буду цыплёнка! – Рита подпрыгивает на стуле так активно, что его ножки противно по плитке скребут. – И телятину тоже буду!

Несмотря на неприятные звуки, моя мама в улыбке губы растягивает. Она, как и все бабушки, от счастья сияет, когда внуки кушают хорошо.

– Рит, веди себя нормально. Тебя первой покормят, – Алина касается предплечья дочери, давая понять, что надо успокоиться.

– А я что, плохо себя веду? – Рита резко разворачивается и, прищурившись, смотрит на маму. Сопровождает своё возмущение наклоном головы, из-за чего локоны её в тарелку летят мгновенно.

– Алиночка, всё в порядке, – мама убирает прядь волос Рите за ушко. – Выбирай, моя милая, какой кусочек на тебя смотрит?

Рита, стуча пальчиком указательным себе по губам, наклоняется и чуть ли не ныряет носиком в блюдо с мясом. Справиться самой ей не удается.

– Выбери нежирный кусочек, пожалуйста, – своим обворожительным взглядом в глаза бабушки заглядывает.

Того и гляди мама расплачется.

– Эмма мне сказала, что индейку, цыпленка и телятину нужно кушать. Особенно пока я расту, – деловито объясняет Рита, берясь за вилку.

– Когда она успела тебе это сказать? – Алина удивленно смотрит на дочку.

– Я нашла Эмму в социальных сетях. Ты меня тогда как раз поругала за то, что я ужинать отказалась. Я совета у неё спросить хотела, – обыденным тоном сообщает Рита, даже не замечая, как все взгляды к ней приковываются.

Все кроме Кирилла смеются. Он одаривает жену тяжелым взглядом, словно Рита только что заявила, что её дома прикованной к батарее держат.

– Эмма – подруга твоя? – спрашивает мама, занимая своё место за столом, прямо напротив Риты. – Мне она уже нравится. Надо бы с ней познакомиться.

Все, кто хорошо кушает, маме нравятся.

– Да, мы с ней друзья. Она добрая. А ещё у неё ёж домашний есть и куча медалей…

Дальше Рита самозабвенно, с набитым ртом, рассказывает бабушке и дедушке, как они познакомились с Эммой. И вообще всё, что знает о ней рассказывает, чего не знает – додумывает. Откинувшись на спинку стула, наблюдаю за тем, как Рита фонтанирует энергией, отпуская своё воображение с привязи.

– Да, неплохая девушка, – соглашается Кирилл. – Практику у нас проходит сейчас.

Эффект произведен. Вилка падает из рук Риты. Невзирая на это она, подбоченившись, поочередно смотрит то на меня, то на отца своего.

– И вам не стыдно? Почему вы мне не сказали? – Рита с укором смотрит на меня, выставив вперед свой остренький подбородок. – Возьми меня завтра с собой на работу! – Переводит взгляд на отца.

– Малыш, завтра воскресенье, – Алина проводит ладонью по спине дочки. – В понедельник съездим к дяде на работу.

– И к папе, – желваки на щеках Кира ходить начинают.

Кирилл и Алина перебрасываются убийственными взглядами, выпуская наружу капельку взаимной неприязни.

– Пап, я не смогу с тобой в Харбин полететь на следующей неделе, – обращается ко мне сын. – Мне экзамен один пересдать надо. Без обид?

Киваю, соглашаясь.

– Без проблем. Учеба важнее. В следующий раз поприсутствуешь.

В Харбине намечается небольшой сбор промышленников, на котором необходимо присутствовать. Хотел совместить приятное с полезным: решить рабочие вопросы, проведя время с сыном, заодно ему не помешало бы на практике навыки свои применить.

На обратном пути, когда я везу Алину и уснувшую Риту домой, невестка, пока мы стоим на одном из светофоров, протягивает мне свой телефон с включенным видео.

– Тим, посмотри.

Проверив время до окончания стоп-сигнала, смотрю на экран.

В первые секунды ничего примечательного. Съемка ведется на одной из станций метро. Толпа народа ждет прибытия поезда. Затем начинается возня или, что вероятнее всего, потасовка. Один из стоящих на краю платформы парней толкает своего соседа на рельсы. Не первый раз вижу такую картину. Важное для меня начинается после. К пытающемуся подняться на ноги парню с платформы спрыгивает девушка. Всё происходит очень быстро: она ложится напротив него, резко опуская ладонью его голову вниз, прижимая её к земле. Тут же их состав подъехавшего поезда накрывает. Что-то в силуэте девушки мне кажется отдаленно знакомым. Перематываю видео на начало и теперь смотрю на то место, откуда девушка выскочила. Ставлю на паузу. Видно только её темную макушку и профиль немного. Мне требуется пара мгновений, чтобы Эмму узнать. Просматривая второй раз видео, наблюдаю за тем, как она, оставив сумку свою, несется парня спасать.

Внутри холодеет.

Эмма говорила, что у них в вузе сегодня будет проходить ежегодный культурный обмен. Ректорат собирает студентов разных народностей и просит провести небольшое ознакомление с тонкостями культурного наследия своего народа. Ей был выбор предложен. Эвенки. Эвены. Киргизы. В шутку, смеясь, Эмма рассказывала, что Кыргызское гражданство открыло перед ней множество возможностей, о которых она до недавнего времени даже не подозревала, но выбрала она всё равно эвенков, потому что оленью шубку выгулять надо хотя бы раз за сезон.

Снова перематываю и на объемную сумку в её руках смотрю. В ней шубка?

– Тим, пишут, что с ними в порядке всё. Комментарии бодрые, ребята хотят познакомиться с девушкой, слишком уж она грациозная. Не устоять.

Успокоиться мне слова Алины не помогают. Трогаясь с места под сигналы стоящего за нами авто, нахожу свой телефон и набираю Эмму. Хорошо, что вчера номер её попросил.

Эмма трубку не поднимает, отчего волнение с новой силой кровь по венам разгонять начинает.

Через двадцать минут, отнеся спящую Риту в квартиру, сбегаю вниз по ступенькам.

– Найди мне адрес Закорской Эммы Романовны. Практику у нас в фирме проходит. Прописка меня не интересует. Скинь фактический, в Долгопрудном, – без приветствия обращаюсь к своему помощнику, как только он трубку берет.