Читать книгу: «Небо ждёт. Притча о будущем», страница 2

– Уже не спишь?

Он покачал головой. Мне показалось, что он смотрит на меня с упрёком, или это просто меня мучила совесть?

– Я еду приготовил, если голоден – присоединяйся!

Он промолчал. Потом попробовал подняться и со стоном снова лёг.

– Спина болит? – спросил я.

– Не сильно. Внутри всё ещё горит. Не знаю, смогу ли я поесть.

Пётр спохватился, нащупал бэгбэк и облегчённо вздохнул. Я наблюдал за ним. Он с волнением посмотрел на меня, как бы спрашивая, не брал ли? Я сделал вид, что всецело озабочен вскипающим чайником.

– Возможно, тебе нужно переодеться, – как можно более беззаботно сказал я. – У тебя есть что-то с собой?

Это была моя хитрость. Пусть сам всё расскажет.

– Нет, ничего.

Интересно, он забыл про тунику в бэгбэк?

– Ладно, я что-нибудь поищу для тебя. Ростом мы одинакового, правда, у меня телосложение покрепче, так что тебе всё моё будет велико. Но больше – это же не меньше, не правда ли?

Пётр улыбнулся и закрыл глаза. Я залез в купе, достал с полки серую тунику, снял с плечиков тёплый верховик с капюшоном, нашёл старые джинсы.

– Примите сообщение, – вдруг ожил псивойс.

– Давай! – разрешил я. – Проекцию сюда, на стену.

Появилось изображение. Это были мои знакомые с турбазы. С ними я познакомился в прошлом году, и с тех пор мы неплохо проводили время на снежных склонах. Они дружно сообщили, что в честь моего двадцатипятилетия они все сделали тату моего имени у себя на языках и, по команде, высунули их, при этом корчась и выпучивая глаза. На каждом языке было по одной букве, и можно было прочитать всё имя.

– Вот дураки, – ласковая ободрил я их. – Просто чокнутые! Спасибо, идиоты! Очень тронут!

Они ещё покорчились, поболтали высунутыми языками, потом дружно послали мне воздушный поцелуй и вышли из пси.

Смешные какие! Ну, ладно, я повернулся к Петру. Он странно смотрел на меня. Что же глаза его говорили? Не понять… Какое-то невесёлое недоумение, но непонятно, в чём его причина.

– Вот! – я протянул ему одежду. – Подойдёт?

Пётр попытался привстать, на этот раз ему это удалось.

– Спасибо, – тихо сказал он.

– Наверное, тебе нужна помощь?

– Да, буду благодарен.

«Буду благодарен». Как это прозвучало!

Я аккуратно помог ему снять тунику. Парню явно было очень больно. Я осмотрел его шрамы. Биотехнологии в уколах хорошо сработали: ожоги выглядели не такими страшными, и даже кое-где появилась молодая кожа.

– Ого! – удивился я.

– Как там? – спросил Пётр.

– Очень даже хорошо, регенерация идёт!

Я поймал себя на том, что мне всё время самому приходится инициировать разговор, и это было трудно. Всё оттого, что мне хотелось поговорить с ним о содержимом его бэгбэк, а это было невозможно. Ладно, поговорим о том, что знаем.

– Откуда у тебя с собой такие технологии? Они же только недавно появились на вооружении у армии? Мой друг служит в горячей точке, он видел такие у офицеров высшего ранга.

Пётр молча надевал мою тунику. Он не собирался отвечать.

– Ты офицер? – немного нервно спросил я.

– Нет, – твёрдо ответил Пётр.

– Служишь в армии?

– Нет, – так же твёрдо ответил Пётр.

– Откуда же тогда такие биотехнологии?

– Друзья передали… – Он немного запинался. – Знали, что может пригодиться…

Вот это да… Теперь я знаю, что у него есть друзья, которые снарядили его в дорогу, а так как ему должны были встретиться силовики с энергоплетью, то друзья дали с собой реанимационный комплект. Всё сходится.

«Это он сказал, чтобы меня проверить, можно ли мне доверять», – подумал я, потому что это была очень серьёзная информация. Попробуем ещё вопрос:

– А откуда ты идёшь?

Пётр молчал. Это я, значит, много спросил. Я подумал, что он и дальше будет молчать, но Пётр ответил:

– Я тут проездом.

Ну, и на том спасибо. Значит, он сам нездешний и шёл прочь из города. Тогда попробуем так, и очень серьёзно попробуем:

– Тебе помочь добраться до места?

Пётр вскинул на меня глаза, полные изумления, и даже привстал, но я упёрся ладонью ему в плечо и усадил обратно на кровать. Он продолжал ошеломлённо смотреть на меня. В его широко раскрытых глазах почему-то появились слёзы.

А что я, собственно, такое предложил? Пустяк! Я же в отпуске.

– Пётр, не волнуйся. Я всё придумал: сейчас мы вызовем такси, придумаем тебе маскировку… ведь маскировка тебе нужна? Так? – Он еле заметно кивнул. – Вот и довезу тебя до места.

– Я… я премного благодарен тебе, Андрей, – с неожиданным жаром вырвалось у него. – Я никогда не останусь в долгу.

– «Премного благодарен!» – хмыкнул я. – Пётр, ты так выражаешься, что я ощущаю себя во дворце на королевском приёме! Но теперь – к делу. Давай договоримся. Я понял, – а я не дурак! – что ты не стремишься мне всё рассказывать. Но мне придётся по ходу задавать вопросы. Признаюсь, я тебе не особо доверяю, да и ты мне, думаю, тоже…

– Но ты до сих пор меня не выдал. Значит, у меня есть надежда.

– Примите сообщение! – опять прозвучал псивойс.

– Давай! Сюда, на стену! – Я немного расстроился, что нас прервали.

На стене появилось изображение местами одетой незнакомой мне женщины. Томным загадочным голосом она сообщила, что видела моё изображение в обнажённом виде в комнате знакомств. Странно. Что-то не помню, чтобы я посещал это заведение в псинет, может, коллеги надо мной подшутили? А сейчас эта дама узнала, что у меня День рождения, и решила меня поздравить и подарить свои внутренние впечатления от размышления на тему интимной фантазии со мной.

Чёрт с ней. Я решил согласиться и вошёл в пси-отношения. В ту же минуту мной овладели какие-то непонятные переживания, что-то истерически-женское, совместно с эротическим. Может быть, это и было бы интересно в другой момент, но то, что творилось в моей реальности, было гораздо интереснее.

– Прервать пси-отношения! – скомандовал я.

– Сообщение прервано, – доложил псивойс. – Адресат просит по десятибалльной шкале оценить сообщение.

– Поставь пять из десяти, – машинально ответил я. Мне не хотелось обижать незнакомку. Хотя вполне могло оказаться, что это тестировали какое-то приложение для взрослых.

Пока я нежился в чужих переживаниях, Пётр начал надевать джинсы. Лицо его было как раскрытая книга души и выражало отчуждение. Ну вот, опять что-то ему не так!

– Извини, отвлекают, – смутился я. – Больше не буду пока принимать сообщения.

– Примите сообщение! – снова прозвучал псивойс.

– Не надо, – ответил я. – Позже.

– Это срочный вызов с Марса.

Я вздрогнул… повернулся к Петру…

– Извини, пожалуйста. Это – мои родители. У нас всё не просто. Я должен принять.

И сразу ушёл в другой отсек.

Это действительно были мои папа и мама. У них был обеденный перерыв, и они нашли время, чтобы меня поздравить. В качестве подарка перевёли на мой счёт большую сумму, на неё я ещё пару лет могу снимать такой же жилой блок, а может и больше. Но я старался сохранять сухое выражение лица. Да, я ещё не мог простить.

– Скоро контракт кончается, и мы будем дома! – Мама словно читала мои мысли.

– Скоро? Это через сколько лет? – спросил я.

Отец с матерью переглянулись, и мама смущённо произнёсла:

– Через пять…

– Это замечательно! – разозлился я. – Как раз отпразднуем вместе моё тридцатилетие!

– Извини, – тоном проповедника произнёс отец. – Но всё-таки ты – уже большой мальчик и знаешь, как важно самореализоваться в этом мире. Пока я достраиваю базу, мама твоя озеленила уже несколько зон, и тут вовсю проживают люди! Андрей, какое же это счастье – иметь общественно полезный труд!

Нет, папа, подумал я, если бы я знал, что значит самореализовываться, то я бы не умирал сегодня утром от пустоты. Ты сбежал от неё аж на Марс, бросив меня. Всё настолько плохо у тебя, папа, что тебе даже не страшно было бросить меня в мои двенадцать лет?

Опять откупились деньгами… Ну что ж… Придётся принять вот такую родительскую «любовь».

– Берегите себя, – сказал я, подчеркнув слово «себя».

– Извини, сынок, если что не так. До свидания!

Проекция растаяла в воздухе.

– Если что не так?! – закричал я ей вслед. – Всё не так, папа! Всё не так!!

Я забыл, что не один. Вспомнив о Петре, я взял себя в руки и вернулся в спальный отсек.

Пётр стоял, опирался на стол одной рукой, а другой наливал кипяток в кружку. Рука дрожала, и струя не всегда попадала в цель. Но в целом справлялся хорошо.

– Всё непросто? – спросил он.

Я кивнул. Он подвинул мне чай. Мы сели. Погружённый в свои мысли, я начал жевать салат. Он был безвкусным, как и рагу. Пётр, напротив, ел с большим аппетитом, но не быстро, словно ему было трудно или каким-то усилием сдерживая себя.

– Непросто простить родителей, – вдруг заговорил он. Я удивился: до этого только я инициировал разговор. – Ведь сердце сына говорит, что вы меня родили, бросили в этот мир, а я не просил.

Я удивлённо перестал жевать. Да! Именно так я и думал! Я не просил!

– Меня бросили дважды, – грустно сказал я. – Второй раз, когда они улетели на Марс.

– Андрей, а ведь они так же, как и ты, не знали, как жить и что делать с той жизнью, которую им дали их родители. Попробуй, может быть, именно ты найдёшь ответ на вопрос, зачем дана эта жизнь, и как её прожить.

– Именно этого я и хочу… – потрясённо прошептал я, во все глаза глядя на Петра. Мироздание говорило со мной через него. – Именно поэтому я и помогаю тебе. У меня есть вопросы и есть предположение, что у тебя есть ответы.

– Ну, значит, твоя помощь не бескорыстна, – засмеялся Пётр так легко, что я почувствовал сам какую-то лёгкость и освобождение.

– Примите сообщение, – опять провещал псивойс.

Я замотал головой, настолько мне этого не хотелось. Ну неуместно это было сейчас! Ведь если я сегодня довезу его до места, то мне на разгадывание тайны остаётся всего полдня, и я не хочу тратить впустую ни минуты.

– Принимай, – с улыбкой произнёс Пётр. – Сегодня же твой день!

Он сказал это так сильно, что только теперь я почувствовал его старше себя.

– Принимаю, – послушно ответил я. – Проекцию сюда, на стол.

Появилось изображение друга, того самого, о ком я сегодня вспоминал. Он лежал на кровати, похоже, в каком-то больничном отсеке.

– Ну, здравствуй, – с укором сказал ему я. – И что это значит?

– Ерунда, – махнул рукою Санёк, – ранение, но меня уже залатали. Только из реанимации, боялся не успеть. Я поздравляю тебя. Здоровья тебе!

– Саня… – я был тронут. – Ты – настоящий мужик! Спасибо тебе большое и давай выздоравливай. Теперь тебя демобилизуют?

– Нет! Что ты! Сейчас такие возможности у медицины! Вот, только ночью лазером во время штурма выжгли мою ненаглядную не тронутую алкоголем печень, и ничего! Уже к утру пересадили новую и обещали, что скоро буду бегать. Два дня на реабилитацию, и снова в строю. Наверное, скоро не будет проблем, даже если террористы отрежут голову. Лишь бы вернули, а так – пришьют.

– Саня, остановись, не выношу эти вещи, – поморщился я. – Как же теперь побеждать противника-то? Они же тоже ведь не убиваемые?

– Вот и я про то же говорю. Война бессмысленна. Я пять лет мечтал, к армии готовился, а здесь всего полгода – и уже понял, что всё бессмысленно. Война бессмысленна, цель бессмысленна. Жизнь тут и вовсе не имеет цены. Может быть, бессмысленна и она…

– Саня, – заговорчески прошептал я. – У меня тут та-ко-е происходит! Сейчас я говорить не могу, так как у меня есть одно неотложное дельце, но когда я вернусь, то тебе всё расскажу, – я глянул на Петра и совсем тихо прошептал: – У меня есть шанс узнать смысл жизни!

Санёк расхохотался и от смеха застонал, схватившись обеими руками за правый бок.

– Ты не заболел? Ты так серьёзно об этом говоришь! Не узнаю тебя прямо! Ну, хорошо, договорились. Давай, обретай смысл жизни, а потом расскажешь!

– Договорились!

Санёк перевёл заинтересованный взгляд на Петра, который сидел относительно его обзора полубоком, и всё так же медленно с усилием ел.

– У тебя, вижу, уже гости! Ну, тогда не буду мешать! Привет всем!

Он помахал Петру, но тот так и не повернулся. Санёк пожал плечами, помахал мне и отключился.

Я не мог есть.

– Переживаешь за него? – спросил Пётр.

– Да, – ответил я. Опять Пётр попал в точку. Видать, и я для него раскрытая книга. – Война, ранения и всё такое… Я же мог быть с ним в том бою… Мы же вместе заявление подали, но меня забраковали психологи. Типа «завышенная шкала справедливости».

Пётр мягко улыбнулся.

– Они правы: справедливость не нужна на неправедной войне.

– Почему же эта война – неправедная? – возмутился я слегка. – Мы помогаем дружественному народу и защищаем его от террористов!

– Война априори не может быть праведной, даже если так её назовут, – с грустью произнёс Пётр. – Война есть ограничение большего зла меньшим, даже если она оборонительная.

– Но ведь никак нельзя по-другому!

– Если до этого дошло, значит, были упущены другие возможности: был пропущен выбор между хорошим и плохим, а перед этим был пропущен выбор между хорошим и лучшим. Всегда из двух путей надо выбирать лучший путь, Андрей. И этот путь станет путём жизни. Любой другой, неминуемо, станет путём смерти. Выбирая лучшее, мы выбираем жизнь.

Я оглушено молчал, поразившись правде этих слов, как будто приоткрылась какая-то очень важная для меня тайна. Наконец, заговорил:

– Сейчас я вспоминаю мою жизнь и понимаю, что в ней были точки выбора, но я выбирал… не лучшее. Потому что выбор лучшего всегда связан с риском. Это всегда на ступеньку выше моего роста, и всегда у меня был страх на неё вступить. И поэтому ступеньку я выбирал более низкую. Выходит, всю жизнь мною руководил лишь страх, и только он определял мой выбор.

Я поковырялся вилкой в тарелке и вдруг замер… до меня дошло. Я посмотрел на Петра и с волнением произнёс:

– Так… я, кажется, понял: а ведь сегодня – тоже точка моего выбора!

Пётр молчал и с интересом смотрел на меня. Это меня приободрило, и я продолжил:

– Да! Сегодня – точка выбора, и я сегодня уже несколько раз выбирал вопреки страху. И сейчас поступлю так же. – Я перевёл решительный взгляд на Петра. – Ты поел? – Пётр кивнул. – Тогда поехали.

Я энергично встал, подошёл к шкафу-купе, отодвинул дверцу, достал аптечку, вынул из неё медицинскую полумаску и протянул её Петру.

– На, надевай. Будешь у нас больной.

Пётр послушно надел маску, остались только живые глаза. Я достал зеркальные очки и протянул ему. Он их надел и сверху поднял капюшон верховика. Отлично! Теперь он полностью защищён от камер распознавания лиц!

– Куда мы едем? – решительно осведомился я.

– До места меня провожать не надо. Я прошу помочь, разве что, выбраться из полиса…

– Нет! – прервал его я. – Я помогу тебе добраться до места и прослежу, чтобы ты остался цел. Если у тебя есть враги, то я смогу тебя от них защитить.

– Благодарю… друг… – прошептал Пётр. – Но уверен ли ты, что знаешь… лучший выбор?

Я весело обернулся к нему.

– Послушай, друг, – ответил я в тон ему. – У меня есть такое внутреннее ощущение, что ты – лучшее, что было со мной за последние несколько лет жизни. Знаю, что я – лишь небольшой эпизод в жизни твоей. Но для меня то, что сейчас происходит – это важнейшая часть жизни. И я хочу прожить свою жизнь до конца и так, чтобы не жалеть, что сегодня испугался и отступил. Ведь я не прощу себе, что отступил.

Пётр снял очки. В его глазах блестели слёзы. Он шагнул ко мне и вдруг крепко обнял за плечи. Я немного растерялся.

– Я помню о твоих вопросах, – подмигнул он. – Поехали!

– Куда?

– На восток. На северо-восток.

– На северо-восток мегаполиса?

– На северо-восток страны.

Я с неудовольствием посмотрел на него. Он шутит?

– Может быть, тебе пора довериться мне? Скажи, куда поедем, и я рассчитаю оптимальный маршрут.

– Может не получиться, – Покачал головой Пётр. – Путь не будет лёгким.

Я хмыкнул, пошёл и достал из сейфа аудиоударный пистолет и пару зарядных аккумуляторов к нему.

– Зачем это? – осторожно спросил Пётр.

– Как зачем? – удивился я. – Пригодится!

– Нет, не пригодится. – Он твёрдо глянул на меня.

– Почему не пригодится? Как же я буду защищать нас… в смысле, тебя?

– Нас будет защищать другое.

– Другое? Что же оно тебя не защитило, когда ты чуть не окочурился в парке?

– Оно защитило, – загадочно произнёс Пётр. – Я же не умер. Видишь?

Мне на это нечего было сказать. Я ничего не понял. Не мог же он знать, что я нахожусь поблизости и спасу его.

– У меня есть вопрос… – угрожающе начал я.

– Я понял, – улыбнулся под маской Пётр, – разреши ответ дать потом?

– Хорошо. Но вопрос я запомнил, – недовольно проворчал я.

Законсервировав энергосистемы отсеков, мы спустились на элеваторе и вышли на улицу. И тут же вдоль блок-хауса проехал полицейский магнекар.

Мы с Петром переглянулись. Я взглянул вдаль, туда, где начинался парк. Там темнела крыша остановки общественного транспорта. Рядом с ней стоял человек в странной форме. Что за подразделение такое? Не видно издалека. Я посмотрел в парк и сквозь редкие деревья увидел в глубине какое-то движение. Присмотревшись, разглядел людей в той же форме.

– Пётр, что же это такое? – строго спросил я его. – Это что, тебя ищут?

– Да… – ответил Пётр и опустил голову. После этого вскинулся и быстро начал говорить: – Андрей, это опасно, и я не прав, что попросил твоей помощи! Ещё не поздно тебе…

– Нет! – Меня раздражали эти пустые уговоры. – Мы больше не будем говорить об этом. – Прими, что происходит, как есть. И где же это твоё «другое», что защищает нас? Пора его доставать!

Пётр наклонил голову и не поднимал её. Я начал думать. Итак. До общественного транспорта мы, пожалуй, доберёмся, но не с этой остановки. Придётся идти на другую. Смысл в этом есть. Но вдруг и другая остановка уже под присмотром? Она же с другой стороны парка! Выход мог быть таким: нужно поднять из гаража магнекар и проехать на нём сколько возможно. Так мы и сделаем!

Я набрал на псифоне код и по дорожке направился к подземному гаражу. Когда мой кар был доставлен на поверхность, дверь прозрачного бокса открылась, и магнекар выкатил на стоянку.

– Ты уверен? – спросил Пётр.

– Что нам остаётся? – вопросом на вопрос ответил я. – Садись.

Мы сели, магнекар вырулил к сверхпроводящему рельсу и плавно полетел над ним и вдоль него. Мы пролетели парк, посты, наш магнерельс соединился с магнестралью, влился в общий поток.

– Наша задача – покинуть мегаполис и уехать как можно дальше за его пределы? – спросил я.

– Да, но сначала заедем на Восточный вокзал, – ответил Пётр.

Я с недоумением повернулся к нему.

– Постой… как же так? Разве для тебя это не опасно?

– Опасно, – он опустил голову, – но это необходимо.

– Для чего?!

– Там уже трое суток ждёт меня один человек.

Я думал недолго, так как не о чём было думать.

– Ладно, если ты считаешь, что оно того стоит – поехали. Только что будем делать с полицией?

– Полиция нам не страшна… – отозвался Пётр. – Есть другие более страшные вещи…

– Это те парни в какой-то особой форме? Кто они?

– Это частная, но влиятельная служба, – тщательно подбирая слова, произнёс Пётр. – И они могут задействовать полицию.

– То есть у тебя есть враг, у него своя спецслужба, которую слушается даже полиция? Это они тебя энергоплетью так?

Пётр не сразу кивнул.

– Что же ты сделал? – в лоб решился спросить я.

– Ничего… – как-то глухо ответил Пётр. – Моя вина в их глазах только в том, что я существую… пока существую.

Я промолчал. Потому что следующий вопрос был бы… Хотя, я думаю, время пришло и для таких вопросов.

– Кто ты? – спросил я. – Кто ты, если против тебя поднялись такие силы?

– А что думаешь об этом ты? – вопросом на вопрос ответил Пётр. – Ты же почему-то помогаешь и едешь со мной?

– Я думаю, что ты, во-первых, философ, – начал я.

– А во-вторых?

– А во-вторых, ты очень хороший и честный человек.

– Но почему ты так решил? Ведь ты не сможешь ничего проверить?

– Могу, – внезапно понял я. – У меня внутри есть что-то, что отличает правду от лжи. Вокруг меня все люди привыкли жить во лжи… Знаешь, и я тоже… Лгут ли они, правду ли говорят – их глаза не меняются. Твои же глаза говорят мне о том, что у тебя внутри. И там нет никакой лжи, одна только правда.

Пётр вдруг закрыл лицо руками и что-то прошептал. Я не расслышал. Когда он отнял руки от лица, из его глаз текли слёзы.

– Благодарю… – он повернул ко мне лицо и повторил ещё и ещё: – Благодарю, благодарю!

Мы сошли с магнетрассы на повороте к Восточному вокзалу и через семь минут прибыли на место.

– Где тебя ждёт этот человек? – спросил я.

– Мы договорились встретиться под расписанием поездов. Не знаю только теперь, встретимся ли мы уже.

Я выглянул в окно.

– Вижу расписание, и под ним толпу народа.

– Я пойду, – просто сказал Пётр, надевая снова повязку и очки. Я захотел выйти вместе с ним, но он меня жестом остановил. Пришлось подчиниться.

– Будь осторожен, – только и смог напутствовать я.

Пётр кивнул и нормальным, быстрым шагом пошёл к табло. Реаниматор хорошо уже его подлечил.

Я вышел из магнекара, чтобы удобнее присматривать за ним.

– Бесплатная парковка пятнадцать минут, – сообщил псифон.

«Хорошо, – подумал я, – заплачу, в случае чего. Лишь бы только чего не вышло».

Я наблюдал. Пётр дошёл до табло и остановился на некотором удалении, рассматривая людей. Он поправил на спине бэгбэк и стоял, опустив руки. Я вгляделся и увидел, что на него смотрит какая-то немолодая женщина. Они стояли и вот так вот смотрели друг на друга.

Пётр, наконец, махнул ей рукой. Она быстро подошла, и они вместе отошли немного в сторонку, где не было такой толпы. И вдруг женщина встала перед ним на колени, но он быстро-быстро поднял её. Она что-то ему говорила, он слушал. Потом она замолчала, и начал говорить он. И что-то он ей такое сообщил, что женщина чуть ли снова не упала ему в ноги, но он её от этого удержал. Потом случилось вообще непонятное… Хотя разве до этого всё было понятно? Женщина склонила голову, Пётр положил ей руку на голову… и так они стояли некоторое время, потом женщина перехватила его руку и… поцеловала её. И он не отнял руки! А потом сделал пальцами какое-то неясное движение перед её лицом… снял с плеча бэгбэк… достал оттуда автошприц… отдал ей. Женщина закрыла лицо руками и заплакала.

Пётр отступил на шаг. Женщина протянула к нему руки и что-то заговорила. Пётр, молча, спиной отступал. В руках он держал какой-то свёрток. Я не заметил, в какой момент он у него появился, наверное, что-то дала ему женщина.

За спиной Петра нарисовались двое полицейских. Но пока они его не заметили.

«Ну иди уже, иди!» – мысленно призывал я Петра. И он, как услышав, взглянул на меня, медленно повернулся, увидел полицейских и пошёл к магнекару. Молодец, он шёл не спеша, смешиваясь с толпой, стараясь не привлекать внимание служителей порядка.

Когда он сел в магнекар, и мы тронулись, псифон подсказал мне, что мы уложились в бесплатное время парковки. Через несколько минут мы снова вернулись на магнестраль и полетели к выезду из мегаполиса.

Я напряжённо молчал. Пётр тоже. Это продолжалось недолго.

– Ты хотел что-то мне сказать? – предложил начать разговор Пётр.

– Да, пожалуй, – неохотно отозвался я. Мне страшно было задавать вопросы. Я понял, что боюсь ответов. Но тут я вспомнил, что всю жизнь руководствовался страхом, и что решил выбирать лучшее. Так что всё-таки приободрился и спросил:

– Пётр… правда ли я понял… Эта женщина ждала тебя три дня?

– Да, – односложно ответил Пётр.

– А если бы ты не приехал?

– Она бы приходила сюда снова и снова. Пока бы не потеряла надежду.

– Пётр… она целовала тебе руки?!

– Да.

– Почему ты ей это позволил? Это же унижает человека!

– Я не смог запретить, так она выражала любовь.

Я пришёл в замешательство при слове «любовь».

– Это твоя женщина?

– Нет, – улыбнулся Пётр, – у меня нет женщины.

– Зачем ты ей отдал реанимационный комплект?

– У неё умирает муж. Нужно дорогостоящее лечение, у них нет средств. Я знаю, что этот препарат способен поставить его на ноги. Поэтому и отдал.

– Весь?!

– Нет, одну ампулу, этого будет достаточно.

– Какую, целую или половину?

– Целую, конечно, – мягко улыбнулся Пётр, – половины ему не хватит.

– А тебе, если что случится, вдруг снова потребуется реаниматор?

– Такая ситуация больше со мной не повторится, – уверенно сказал Пётр.

– Почему это? – возмутился его уверенностью я.

– Потому что у меня теперь есть ты, – Пётр ласково посмотрел на меня. – Андрей, ты послан мне, как Защитник. Ты убережёшь меня и не позволишь, чтобы со мной что-то случилось.

Я в потрясении уставился на него. Он ответил твёрдым и серьёзным взглядом. Он ждал вопроса. Я чувствовал, как холодеют руки.

– Кто… – начал я, но от волнения перехватило дыхание, – кто меня послал?

– Тот, кому надо, чтобы его дело не погибло на Земле.

– Но мне никто ничего не говорил. Я сам решил поехать с тобой. Это была случайность.

Я замолчал, потому что вспомнил. Я опять вспомнил, что кричал Тайне и призывал Смысл в свою жизнь. Что же, выходит, Пётр знает о реальности существования этих вещей и что они могут действовать в жизни человека?

– Погоди, – встревожился я, – то есть ты хочешь сказать, что у мироздания существуют какие-то дела, а ты помогаешь ему их осуществить? А те плохие парни против мироздания, и против его дел на Земле, и, следовательно, против тебя?

Пётр смущённо улыбнулся.

– Ты почти прав. Только надо разобраться с тем, что для тебя является мирозданием.

Я задумался. Автопилот гнал по магнестрали, явно уже приближаясь к окраине мегаполиса, в окнах справа и слева проплывали производственные зоны.

– Знаешь, я раньше не задумывался над этим, но теперь могу сказать, что хоть и не знаю, что такое мироздание, но догадываюсь, что оно разумно. У него есть воля, раз оно что-то хочет, или не хочет, у него есть смысл, и он как из рога изобилия хлынул в мою жизнь. А ещё мироздание есть чудо и тайна. Оно скрытное и не проявляется в жизни человека, если он не призовёт его в свою жизнь.

Пётр с замиранием сердца выслушал меня и восторженно прошептал:

– И ты его призвал?

– Да, – подтвердил я. – Сегодня утром я проснулся в такой пустоте и бессмыслице, что закричал во всё горло и призвал тайну и смысл в мою жизнь. Потом я тут же нашёл тебя… а теперь я еду с тобой в магнекаре в неизвестность…

Пётр взволнованно воскликнул:

– Я понял! Вот, оказывается, что… Ты же попросил!

Он запрокинул голову и рассмеялся, и смеялся долго, утирая слёзы радости.

– Ты что? – переспросил я, но он так смеялся, что я не удержался и рассмеялся тоже. – Ну, что ты смеёшься?

– Счастье, – наконец ответил Пётр. – Счастье от встречи. Ты не представляешь, как мало осталось людей, которые чувствуют, как ты, думают, как ты, и просят, как ты. Я счастлив, что встретил… брата!

От его слов меня окатило тёплой волной радости, как будто я узнал, что в честь меня устроили во всём мегаполисе праздник.

– Брат Андрей, – по-новому обратился он ко мне, – нам предстоит впереди очень открытый разговор, и я расскажу тебе всё, что могу, но позже. Мы приближаемся к выезду из полиса. Там посты, и за дорогой могут присматривать. Давай вместе… давай теперь вместе попросим мироздание, чтобы оно помогло нам через них прорваться?

Я, всё ещё восторженный и удивлённый, кивнул. Пётр дождался моего согласия, откинулся на спинку сидения и громко произнёс:

– Дорогое и любимое мироздание! Можно я буду называть тебя пока так? Славлю тебя за все чудные дела твои, которые ты творишь сейчас и ещё сотворишь! Мы, твои дети, я и Андрей, мы просим тебя о твоей милости к нам и просим твоей помощи в пути! Сохрани наши жизни и помоги завершить наш путь, чтобы выполнить то, на что посланы, чтобы не погибло дело твоё на Земле! Очень прошу тебя о брате Андрее, чтобы он глубже узнал тебя, полюбил твою жизнь, твоё дело и всех твоих детей!

Он повернулся ко мне. Я сидел с открытым ртом. Он спросил:

– Ты согласен с тем, о чём мы попросили?

Я растерянно кивнул. Не знаю… Наверно… Наверно, да.

– Тогда подтверди. Скажи: «Поддерживаю», или «Да будет так!»

– Да будет так, – машинально повторил я. – Погоди… каких детей?!

Пётр закрыл глаза и замолчал. Хотя нет, он что-то ещё шептал… на непонятном языке… Я всё ещё переваривал услышанное. Наконец, до меня стало доходить…

– Постой! Пётр?! – Пётр повернулся ко мне, его лицо было полно сияния. – Ты сейчас с кем разговаривал? С мирозданием?

– А разве ты сам с ним сегодня не разговаривал? – Подмигнул мне Пётр.

– Кто ты?! – не помня себя, вскричал я.

Пётр положил руку мне на плечо, успокаивая.

– Брат Андрей, потерпи немного. Скоро ты всё узнаешь.

Автопилот начал торможение: нас заставили сбросить скорость. Мы приближались к платному дорожному терминалу, позади которого стоял кордон полицейских. Был досмотр.

– Они здесь… – сказал Пётр. – Андрей, ничего не бойся, слышишь? Мироздание за нас. Помни это! Если на миг забудешь – нам конец! Помни это!!

– Да! – с какой-то необычной лёгкостью согласился я.

На сердце было совершенно спокойно. Я действительно был убеждён.

Я в это верил.

На терминалах образовалась обширная пробка. Люди негодовали, но послушно по просьбе полицейских отключали светотонировку и поворачивали лица в сторону стационарного сканера. Кто-то, естественно, пытался скандалить, тогда его магнекар задерживали и не пропускали дальше.

Мы молчали. Я не знал, каким чудом мы могли проехать, даже если мышь не могла тут проскочить. Очередь постепенно продвигалась, проклятые терминалы становились всё ближе. Я заметил, как чуть поодаль, прямо на обочине, подмяв кусты зелёного дорожного заграждения, стоит полицейский квадрокоптер, рядом с которым находились пара человек в той самой форме. Они явно руководили процессом. Я указал на это Петру, он почему-то спокойно в ответ кивнул.

Я сам ждал чуда, но сердце захлёбывалось адреналином. Время шло, и очередь становилась всё короче. Неминуемый конец приближался. Впереди осталось десятка два магнекаров, то есть от силы минут пять. Пётр, откинувшись на сидении, казалось, спокойно лежал, только губы его двигались. И теперь я знал, что он делал. Он разговаривал. С ним. Оно загадочно молчало. Ничего не происходило. И я подумал… что за бред, почему вообще должно что-то произойти? И тут я вспомнил наставление Петра, что я не должен ничего бояться и верить в силу мироздания. Я попробовал, но, когда в очереди перед нами осталось пять магнекаров, сердце перебралось в горло и вовсю застучало там. Вдруг в зеркальце заднего вида я увидел мужчину. Он бежал между рядами магнекаров и истошно орал. Добежав до кордона полицейских, он стал размахивать руками и что-то криком им объяснять. Один из полицейских с невозмутимым выражением лица всё выслушал и что-то произнёс в псифон. Из магнекаров стали выходить люди, все шумели, кричали. Прямо на глазах разрастался стихийный митинг. Я опустил стекло и прислушался, но ничего не мог разобрать. Тогда я последовал их примеру и тоже вышел наружу.