Читать книгу: «Негодный подарок для наследника. Снежные узы», страница 5

Холодный осенний вечер. Я приехала в деревню на выходные. У бабушки (не той, у которой личная коллекция духов), жарко натоплено, трещит весело печка. Я возмущенная, раскрасневшаяся, машу руками и жалуюсь на вредную училку, на школу, где все-просто-ужас, на то, что Жози из восьмого класса – совсем взрослая – ездила с родителями на юга, а я тоже хочу, а Ваньку обижают, а я не могу его от хулиганов защитить, я мелкая, да и он не даёт, и…

– О, ещё и Женька со мной разругалась, когда я пыталась за нее всю домашку по этой жуткой математике сделать! Но я же как лучше хотела!

Бабушка тогда улыбнулась светло, ясно, потрепала по голове меня и сказала:

– Солнышко мое, за всеми не ускачешь, всем не поможешь. А бывает и так, что и помощь твоя навязанная будет, ненужная. Не хотят некоторые, чтобы им помогали, Лисонька. Ты с себя начни. Не можешь другим помочь – с себя начни.

Я вдруг только сейчас осознала, что так и не выросла. Так и лезу туда, куда меня не просят. Пытаюсь стать нужной, чтобы меня перестали грызть собственные никчемность и одиночество. А ведь всегда надо начинать с себя…

Спасибо, бабушка!

Я сжала зубы. Включила режим "Алиса Великолепная" и неловко пошатнулась, с грохотом опрокидывая поднос. Поднос полетел на пол, едва не одарив близсидящих вкусным мясным супом и аппетитными котлетами с подливой в волосах и на одежде. Приятного аппетита!

Я полетела в другую сторону. И ледяной снова не подвел. Поймал. И опрокинутый на пол обед его ни капли не смутил – породистое бледное лицо осталось все таким же невозмутимым.

– Там яд. Поговорить бы. Срочно, – успела шепнуть ему прямо в ухо.

К нам уже бежал, чернея лицом, Льдуш. Его огромные кулаки сжимались от ярости, на лбу выступили темные вены, а взгляд не обещал мне ничего хорошего.

Вот только было одно но. В его взгляде не было ни суетливости, ни страха. Значило ли это, что о яде заместитель повара не знал? Зато вдалеке маячило белое пухлое лицо Минко. Кажется, ее руки тряслись.

Я заметила, как быстро переглянулся ледяной со своим другом – словно мысленно беседовал, после чего драгхо с шипами сделал ещё одно едва уловимое движение – и я видела, точно видела, как горсти с каждого из блюд буквально исчезли с пола!

– Снегосиятельные! Сэ-аршар, помилуйте, это наша новая прислужница, совсем безголовая, прокляли ее ещё в колыбели, разума нет! – Взвыл толстяк – и собрался бухнуться на колени прямо посреди столовой.

Но замер от небрежного жеста напарника ледяного.

– Слуга, нам не нужны извинения, – "костяной" эль-драгхо, как я мысленно прозвала его, поднялся из-за стола.

Ледяной же молча продолжал держать меня в кольце своих рук. Мой нос уткнулся ему куда-то в шею. Мягкий запах снега и ветра пленил и закружил уставший разум. Пусть его кожа был холодной, но сейчас это был самый желанный холод на свете. Силы оставили меня окончательно – отпусти ледяной – и я упаду и не смогу больше пошевелиться.

– Господин, виновная она, – взвыл здоровенный тролль ещё громче, низко поклонился и застыл.

Так и знала, что всю вину переложат на меня. Конечно, на кого же ещё!

– Я сам разберусь, кто виновен, а кто нет, – дёрнул уголком губ костяной, – приберите здесь. Мы уходим. Девушка пойдет с нами. Надеюсь, возражений ни у кого нет? – В ровном звонком голосе прорезалась сталь.

– Что вы, Снегосиятельный, вручаю судьбу служанки вам, по праву вашему, – помотал головой довольный тролль.

Хорошо же, ради тебя слабительное раздобуду!

Взгляды, взгляды, взгляды.

Я должна дрожать от ужаса, быть в панике, биться в истерике. Должна. Вместо этого на сердце тишина впервые за долгие годы. Как сквозь сон я наблюдала за тем, как ледяной отпустил меня, поставив на ноги. Его глаза сейчас были темными сумерками. Такие же нечитаемые и спокойные. Гладкие воды озера во тьме, лишённой луча луны.

Мне показалось, что на холодном лице промелькнула тень недовольства. За все время ледяной не сказал ни слова – говорил только его напарник.

– Пошли, – нетерпеливо бросил костяной, подпихивая меня в спину.

Впереди шла несостоявшаяся жертва отравления. Я – ровно посередине, деваться было некуда.

Тело ныло и молило упасть где-нибудь в уголке и не шевелиться. Ох уж эти страстные мечты о любимой кроватке!

– Она сейчас упадет. Ещё не оправилась после нападения, – заметил костяной, даже не глядя на меня, – но моя репутация изрядно пострадает, если кто-то увидит, как я тащу эту малышку на своем горбу.

– Тогда сделай так, чтобы она дошла до наших комнат. Позже разберемся, – коротко ответил ледяной, даже не останавливаясь.

– Как скажешь, господин, – я почти увидела, как эль-драгхо за моей спиной пожал плечами, но была слишком сосредоточена на том, чтобы переставлять ноги.

Ладони легли на мои плечи, останавливая. И через мгновение в мое тело полилась энергия. Она не исцеляла, но давала сил и немного рассеяла марь в сознании.

– Так-то лучше, – меня снова подпихнули в спину.

Шаг. Другой. Третий. Я впервые была внутри академии – и поневоле начала вертеть головой, жадно оглядываясь по сторонам. Смысла думать сейчас о своей участи и трястись не было.

Ашсары не разговаривали друг с другом и шли очень быстро, в том же порядке, в котором мы вышли из столовой.

Изнутри Конактум ничем не уступал другим академиям этого мира. Высокие потолки, искристый камень стен и пола цвета пыльного серебра, яркие вставки витражей, изысканные панно на стенах, изображавшие разные виды магии, танцующие вокруг тени. Здесь причудливо переплелись привычные мне по Академии Льда готические мотивы и сдержанная роскошь иной культуры, близкой к земному Китаю.

Но очень скоро мои силы закончились, глаза стали закрываться на ходу, а бесчисленные лестницы и чужие удивлённые лица слились в одну полосу.

– Мы пришли, – вывел меня из странного состояния голос ледяного.

– Вэйрин, она не в себе, сейчас допросить ее не удастся. Кайтиш, похоже, не ограничился базовым исцелением, но на нее это слабо подействовало, странно… – В голосе костяного звучало удивление.

Дымка в глазах немного разошлась, и я поняла, что замерла посреди богато обставленной комнаты раз в пять больше моей каморки. Кажется, это была зала для отдыха и приема пищи.

Вэйрин? Вот как зовут ледяного эль-драгхо, – вяло шевельнулась мысль.

Оба мужчины замерли, внимательно глядя на меня мерцающими глазами. Костяной повел руками по воздуху – и горсти пищи проплыли мимо него и легли на стол. Их тут же накрыл небольшой пузырь купола.

Надо что-то сказать. Ну же, Лиска, очнись, что у тебя, язык отнялся?!

Но странный жар и ломота в теле сводили с ума.

– Тебе не кажется, что это похоже на то, что было с тобой? – Вдруг задумчиво спросил шипастый. Ой, костистый.

Я что, смеюсь? Кажется, да.

– Какой костяной… Шипы такие миленькие, мечта мутанта, – слышала я свой собственный голос. И снова смех.

Костяной лорд дернулся, тёмное  золото искр в его глазах растеклось лавой, вспыхнуло, задрожало, но короткий приказ заставил его замереть:

– Нет, Дэйлун. Она не в себе. Вся горит, – ашсар Вэйрин говорил коротко и отрывисто, словно делая над собой усилие. – Нужно привести девушку в чувство. Это, безусловно, не похоже на то, что было со мной, но природа у наших проблем одна и та же. И завязана она на смерти.

В этот момент мне вдруг стало себя так жалко, так грустно и тяжело, так отчаянно захотелось в детство, за печку, к бабушке в деревню и карамельку за щеку…

Я некрасиво расплакалась. Осела на пол и зарыдала, давясь слезами и содрогаясь всем телом.

– Карамелька… – Пробормотала отчаянно, потерла глаза руками.

– Что с ней? – Раздался надменный вопрос. – Припадок? Что такое кара… Что? Она нам угрожает? – Костяной такой смешной.

Меня штормило. То слезы, то смех. Я понимала, что это ненормально, неправильно, но не могла остановиться.

– Быс-стрее заморос-ску на нее, идиоты! Похоже, эту непутёвую потравитьс-с ус-спели, – ввинтилось в уши шипение.

Тыртышечка моя со мной. Заботится! – Умилилась я сквозь бред. И потянула руку, чтобы обнять своего единственного друга.

В этот момент мир кувыркнулся. Мне сыпануло в глаза серебристой пылью – и комната вместе с высокими господами-магами уплыла в далёкое небытие.

Вэйрин Эль-Шао

Девчонка осела на ковер. Грязные подошвы ботинок испачкали дорогую шерсть. Рукав нижнего халата задрался, обнажая бледное запястье. Тонкое. Хрупкое. С кожей, которая никогда не знала труда, в отличие от потрескавшихся и покрытых мозолями ладоней.

На душу снизошло спокойствие. Он вдруг ощутил себя цельным, законченным, нерастресканным.

Сила тугими кольцами свернулась вокруг внутреннего магического источника. Он больше не истекал магией. Он не напоминал самому себе разобранные сети рыбаков.

Странно. Хорошо. Правильно. И слишком непонятно.

Сердце билось медленно и размеренно. Дэйлун, верный своему слову страж, недовольно смотрел на служанку – время утекало, следы преступления можно будет слишком легко замести.

Вэйрин прикрыл глаза, втягивая едва уловимый тонкий аромат кислинки и гниющих ягод.

– Да, она отравлена. Тело ослаблено, магия практически отсутствует, но есть нечто странное. Пища тоже отравлена, она не солгала, не так ли? – Лорд Эль-Шао холодно посмотрел на замершего напротив напарника.

Дэйлун был лучшим. Лучшим убийцей, лучшим защитником. Что и ожидалось от наследника клана Лальяцу. Тайное оружие. Воины и разведчики. Он уже давно отучился не только в Конактуме, но и в паре других закрытых академий, однако это не афишировалось.

– Яд. Кейкку, – лицо друга исказила гримаса отвращения и ярости.

– Тот самый яд, после которого ты сперва начинаешь вести себя неадекватно и агрессивно, потом отказывает магия, потом она выжигает тебя изнутри, а затем – яд распадается без следа. Отравленный засыпает и не просыпается. Все выглядит так, как будто он не совладал со своим даром. Могут списать на то, что его отравили чем-то другим, чтобы дестабилизировать силу, – на тонких бледных губах Вэйрина мелькнула улыбка.

Спокойная. Почти безмятежная. Только телохранитель наследника склонил голову, скрестив ладони в жесте подчинения.

– Все верно, мой господин, – ярко вспыхнуло золото зрачка.

– Мы ведь не оставим несчастных в неведении надолго? Стоит облегчить их страдания, – голос ледяного эль-драгхо не дрогнул. Но он как будто стал выше ростом.

Яростнее. Злее.

Почти бессознательно он сделал шаг вперёд и потянулся, желая коснуться длинных разметавшихся прядей волос девчонки. Что происходит? Тело содрогнулось. Раз. Другой. Третий. А потом он медленно опустился на колени и положил ладонь напротив сердца хрупкой юной низшей. Кожа на её груди наверняка такая же бледная и тонкая. Но почти сразу же любые лишние мысли исчезли. Сердце выровняло ритм. Слабое сердце девицы билось в такт.

Бум.

Ту-ум. Ту-ум.

Тум, – соглашалось его собственное.

Бум-бум-бум, – тихий ответ.

Сердца бились в унисон. Сердца бились… И пока бьётся одно из них – будет биться и второе.

Только это ведь… невозможно. Немыслимо. Безумно. Это значит, что ему солгали. Лгали, глядя в глаза. Лгали те, кому он доверял. Лгали, думая, что это во благо.

Но это была безусловная ложь.

Ему так и не рассказали, благодаря чему он пришёл в себя. Очнулся после десятков лет смертного наведенного сна, мерзкого проклятья. Вовсе не сила других женщин, которых приводили подпитывать его, вывела его на свет. Это была она. Каким-то непостижимым образом это была хрупкая, чужая ему девчонка.

Он резко отнял руку от тела служанки. А служанки ли? Не из их народа. Не похожа ни на эльфов, ни на оборотней, ни на…

– Человек. Она человек, Вэйрин, – тихо подтвердил его опасения друг.

Люди хрупкие и быстро уходят за грань.

И тут могло быть только два варианта. Да, яд мог попасть на неё случайно и  подействовать так  сокрушительно. Иногда самым слабым достаточно лишь вдохнуть отравленную пищу, чтобы получить первые признаки отравления. Да и яд силён. Но… Всегда есть но. Слишком быстро он подействовал.

Значит, травили намеренно. Как? Здесь всё просто. Если в этом замешан кто-то с кухни – а так и есть, достаточно было невзначай коснуться голой кожи девчонки – в суматохе никто и не заметит, а убийце всего и надо – добавить каплю яда на защитную перчатку, а потом кинуть её в огонь большого камина. И нет улик. Девчонку устраняли, как случайного исполнителя. Просто на всякий случай. Этот, второй вариант, скорее всего, будет самым верным.

Люди слабы. Самые уязвимые из всех низших. И поэтому в том числе на Алтаале их не привечали. Отвечать за чужую гибель никому неохота. Другие низшие от такой дозы яда имели шансы прийти в себя.

Она же…

– Узнай больше, – отдал он приказ.

В голове проносились мысли одна за другой. Со скрежетом части мозаики вставали на место. В воздухе, в пространстве, в мире рождалось новое полотно. И только от него будет зависеть, не перепутаются ли нити.

Зачем он вмешался несколько дней назад? Уже тогда что-то почувствовал? Он не любил, когда высшие злоупотребляли своей властью. К тому же, молодняк мало чем отличался от тех же низших – разве что гонору много.

Клан Ло слишком много о себе возомнил. Мальчишка Тагрин был очевидно не здоров головой. Девица не была его первой жертвой, а то, что осталось от других – лучше этого не видеть и не знать. Даже заклинателей имперского отряда пропустило после того, как они разобрали секретную лабораторию юного безумца по кирпичику.

Он вмешался потому, что вмешался бы в подобное в любом случае. Но теперь все настойчивее жалила мысль, что стоит навестить Тагрина в месте его пожизненного заключения. Поздравить с новосельем. Поговорить. По-дружески. Ведь магия лишней  в разговоре старых друзей не бывает, не так ли?

Мозаика дрогнула – и встала на место.

Девушка не должна была умереть.

Он знал, что должен сделать. Но для этого придется занять на время Дэйлуна, чтобы тому не пришлось делать выбор между долгом и другом.

– Дэй, выясни все возможное. Также моим именем перекрой всю часть крыла для прислуги. Скорее всего, исполнитель уже попытался скрыться, но с территории академии он не успел бы уйти. Все полномочия тебе, договорись с мастерами и ректором. Выясни, кто мог отравить девчонку, это должно было случиться совсем недавно, и часа не прошло.

Это будет непросто и займет время. Так что…

Маленькая пауза. Лишь для того, чтобы собеседник в полной проникся возложенной на него миссией. Хотя на Дэйлуна подобное не действует.

– А пока пусти псов Гунко по следу преступника, как только выяснишь имя. Боюсь, иначе его устранят, – добавил Вэйрин жёстко, – если мы уже не опоздали, конечно.

Он видел колебание в глазах теневика. Тот щурился гневно и дёргал носом, как лесной выздень. Но подчинился.

– Я сделаю это. И, если меня спросят, отвечу, что не могу противиться воле господина, – насмешливо оскалился друг детства.

Да, он всегда видел манипуляции наследника насквозь. И прикрывал, как мог и сколько мог. Очень хорош-шо.

Как только теневик скрылся, Вэйрин мгновенно поднял девчонку с пола. Вгляделся ещё раз пристально в мягкие уставшие черты лица. Она никогда не была служанкой. Слишком странная, слишком чужая здесь.

– Давайс-с, делай уш-ше что-нибудь, льдыш-шка! Я с-снаю, ты меня слышишь! – Донеслось искренне возмущённое.

Чешуйчатая мелкая нажейго – снежная змея, выскользнула из-за пазухи девчонки и зависла в воздухе, отчаянно помахивая крылышками.

Совсем мелкий, детёныш, должно быть. Ядовитая и злопамятная тварь. Может и на людей наброситься, если те ее особенно разозлят. Редко идёт на контакт с магами, но изредка снисходит до помощи заклинателям.

– Расскажешь мне пока о своей госпоже, – коротко приказал – и повернул со своей ношей к спальне.

У него было разрешение и был портал. Лицо девчонки уже отливало синевой. И знай он другой выход, он бы им воспользовался.

Вэйрин положил девицу на постель. Облизнул губы. Ладонь невольно легла на грудь, туда где ровно сиял его магический источник.

Источник, ядро, которого не должно было быть.  Магия Вэйрина была так сильна, что источник после очередного покушения не выдержал, пошёл вразнос, калеча волшебные меридианы, каналы, по котором должна была течь ци. Его энергия, его магия. А ещё немного позднее заклятье погрузило его в сон. Это должно было стать началом конца. И все же каким-то образом он очнулся.

У девчонки есть магия, но она так слаба, что можно считать – ее и вовсе нет.

Без магии она не очнётся. Поэтому решение просто, изящно и смертельно опасно. Он даст ей эту магию. Или они героически сдохнут вместе.

– Я помогу ей, – наконец, бросил он мельтешащему змею.

Подхватил свою ношу и активировал портальный амулет, на ходу меняя координаты.

С грозным писком вслед за ним в портал  влетел нажейго.

Времени было мало, но, к счастью, Ассаиш, несмотря на всю нелюбовь к нагу подозрительного Дэйлуна, прекрасно знал свое дело.

– Яда твоим клыкам, Вэйрин-с-сэ, – ударил по плитам портальной комнаты черный хвост с искрящимися лавовыми разводами.

– Мне нужно, чтобы эта девушка жила, Аса. Это дело жизни и смерти. Моей, – коротко обрисовал Вэйрин самое важное.

Он не любил говорить о пустом. Какой в этом смысл?

Друг замер. Медленно развернул хвост, тяжело опираясь о тонкий серебристый шест. В его снежно-белых волосах тихо зазвенели подвески.

Дёрнул носом. Покачал головой, разворачивая ленту раздвоенного языка. Так он пробовал магию на вкус.

– Невозможно! – Произнес четко.

Наконечник хвоста высек искры из камня. Зол. Не любит неразрешимых задач. И отказывать друзьям тоже не любит. Что ж, это к лучшему. Ведь то, что они сделают – это едва ли не преступление. Смертельно опасный эксперимент. Единственный шанс.

– Нет, ты можешь, – с нажимом произнес Вэйрин, – ты знаешь, как становятся императорскими заклинателями, Аса. Нам нужен похожий способ. Буду должен. Вся ответственность на мне. Дай ей силу. И спаси уже нам жизнь, я не хочу снова сдохнуть, – резко закончил он.

Это вовсе не потому, что тело девчонки так доверчиво льнуло к нему.

На ее лбу выступил пот, она тяжело задышала, хватая ртом воздух.

Он ощущал, как его собственное сердце сбивается с ритма. Времени почти не осталось. И все же… Все же умолять он не стал бы.

На миг в каменной комнате повисло ледяное молчание. Способ был. Они оба это знали.

– Хорошо. Будеш-шь должен, – недовольно согласился наг, – разденешь её. Куда идти – знаешь. А я попробую найти элементаля или духа, который согласится стать частью смертной, ее силой и магией. Даст ей новый, незараженный источник.

– Я накрою твой дом куполом. Дэйлун не узнает, иначе присяга не позволит ему промолчать, – согласился Вэйрин.

И только когда положил девчонку на кушетку и раздел, укрыв золотым покрывалом – на удачу, позволил себе малое.

Зарыться пальцами в ее длинные свалявшиеся волосы. Впитать частичку этой уязвимой человечности.

Он не знал, злиться ему или смеяться. Когда он просил богов о шансе выбраться. Когда молил дать знак, не оставить своими дарами. Он не думал, что дар ему будет настолько… овеществленным. Маленькая человеческая женщина только что… Нет, похоже, не прямо сейчас, а тогда, когда вытащила его из когтей смерти – изменила его судьбу. И не только его…

Старший рода будет недоволен. А, значит, этой юной шаи придется сделать все, чтобы стать полезной эль-драгхо не только одним своим существованием.

Он должен ей жизнь. Два раза. Он это осознавал и готов был вернуть долг. Но вот другие… другие будут недовольны. Как и всегда.

И не плевать ли?

– Какая постная рош-ша. Ну хоть ш-што делает, не совсем бес-сполезный маг в хос-сяйстве, – проворчал смешной змееныш.

Наверняка уже накушался хозяйской кровушки, привязался и теперь переживает.

– Выживи! – Коротко то ли приказал, то ли попросил Вэйрин, глядя в бледное лицо с запавшими щеками.

Сердце странно и щемяще заныло.

Маг тяжело опустился на стул напротив.

Все, что он сейчас мог – это быть рядом и ждать. И снежные демоны, как же он это ненавидел!

Глава 4. Испытание для заклинателя.

Алисия Снежная

Я как будто спала и не спала одновременно – все вокруг воспринималось как сквозь вату.

Тихий бубнеж голосов. Шепот теней. Усталость. Она все сильнее брала верх. Хотелось просто забыть обо всем и окунуться в ласковое серое марево, скрыться там навсегда. Но когда это у меня все было так, как мечталось? Наоборот – пожалуйста. Кое-как – пожалуйста. Удача повернулась большой пушистой и тыльной стороной – дело обычное!

Вот если бы все в моей жизни шло так, как задумывалось – тогда бы я первая изумилась.

Так, пушистая Жо, а ну быстро развернулась ко мне мордой! А то сейчас как дерну за хвост!

Мне показалось, что где-то далеко зазвенели, закачались ледяные колокольчики. Звяк-звяк-звяк. Дон-н! Тили-дон-н…

Озорной весёлый перезвон, от которого уходили тоска и хандра, а ноги сами собой пускались в пляс.

– А ты смешная, – окутал меня глубокий насмешливый голос, – выживи, смертная, посмеши меня ещё! – Капризно приказали.

Да не вопрос, Вашество, кто бы вы ни были, ваша покорная служанка слушается и повинуется.

– С превеликим удовольствием выполню вашу волю, неведомая моя госпожа! – Откликнулась с улыбкой.

И ощутила себя такой же лёгкой и беззаботной заводилой Алиской, как в первые годы универа.

– Только вот, – я задумалась, теребя губу, – мне очень мешает выживать этот снегов дар. Может, вы поможете с ним? Ни семьи не завести, ни друзей, да ещё и прячься, чтобы тебя не использовали!

Напомните мне никогда, никогда не связываться в неадекватном состоянии с сомнительными весёлыми личностями из снов. Я была слишком беззаботной и счастливой в этот момент, а потому просто забыла – гадость может обрушиться с любой стороны. Совсем с любой.

– Что-нибудь сделать, говоришь? – Меня обдало крошевом снежинок и стало морозно.

– Д-да, – кивнула неуверенно, уже смутно понимая, что что-то здесь не так.

– Да, в вашем мире зарождаются удивительные дары… Ещё несколько сотен лет – и техногенный мир вполне может стать магическим, – ошарашили меня, – только вот магия, смотрю, и правда темная. У тебя. Но полезная. Только ты сама дар подавляешь, а ведь ему надо расцвести. Ладно. Уговорила.

Снова смех – девчачий, звонкий, счастливый. Так ребенок смеётся, когда сделал какую-нибудь пакость – и доволен.

– Что там по списку? – Пробормотали сверху. – Семья – будет. Не зря ведь портал перенаправили к этому мальчишке. Он и защитит, и положение в обществе даст, и поможет. Ну а выбраться вовремя уже я помогла. Хорош-шо. Дальше не имею я права вмешиваться в судьбы смертных. Я лишь помогаю миру сохранить баланс. Ах, как же забавно порой бывало играть вашими судьбами, – снова залился голос звонким крошевом ледяного смеха.

И совсем он мне не понравился. Снежной королеве, может, и бывает одиноко в ее ледяном замке, только вот я не умею из льдинок складывать слово "Вечность", да и спину застуживать на ледяном полу настроения не имею.

Не знаю, что случилось бы, если бы я не была такая расслабленная и довольная – даром, что тела не ощущала. Наверное, ляпнула бы от души. Иди посоветовала бы пройти мастер-классы по злодейскому смеху – потому что пока моя оценка пять баллов из десяти.

Но… Ой!

– Непочтительные мысли для слабой девицы. Только в виде никчемного подарка и сгодишься, – завопили капризно, как леди в припадке, у меня над головой. – Не зря я никогда не любила людишек. Хорошо же. Ты желала мирной жизни, смертная. Ты так хотела быть такой же, как все маги… Попробуй! – Меня яростно хлестнул ветер.

Опрокинул, впился в кожу льдинками – и швырнул.

Да так, что я приземлилась со всего маху посреди огромной ледяной пещеры, послав заботливую неизвестную и по батюшке Мозгогрызу, и по матушке кикиморе болотной, и по прочим родичам. Те точно пошли от злобной нечисти и мусорожоров, закусивших пылью в спальне местной ледяной злобности.

Не-ет, это не Снежная королева! Это малолетка Снегурочка! Как подросток себя ведёт!

– Ох, я себе точно ничего не сломала, нет? А что там тогда хрустит, если не позвоночник? – Проворчала тихо, шаря ладонью под спиной.

Ухватила, потянула – и вытащила из-под себя грустную ледяную статуэтку. Перекоситься у морды местной чупакапры имелись все основания – отломанные клыки и щупальца. В одночасье бедняга стала калекой. Кажется, даже…

– Это что, ещё одна голова? – Я подозрительно прищурилась, вертя статуэтку и так, и эдак. – А это, простите, точно голова – или?.. Нет. Извини, я правда не хотела. Но мне тебя так жалко, что это будет лучшим выходом, – доверительно сообщила.

И осторожно уронила статуэтку на пол. Раз десять. Пока она не разлетелась на мелкие осколки. А то знаю я ваш магический мир и его трюки. Если такая прелесть появится вживую – я стану заикой. Посмертно.

Кажется, в пещере эхом разнёсся то ли стон, то ли вопль, так что я окончательно уверилась – все к лучшему.

В голове было удивительно ясно. Но при этом я даже не задумывалась о том, кто я, как сюда попала, что со мной произошло. Мне это было не нужно.

Я жила настоящим, этой самой секундой. Жила, дышала, радовалась жизни. Смеялась ветру, наслаждалась, глядя на то, как играет снежный луч на дереве.

Сухое дерево с тёмно-синим стволом было усеяно плодами. Иногда подозрительно мохнатый плод отращивал пару глаз и оглядывался по сторонам: зырк-зырк. Или у плода появлялся гибкий длинный хвост со стрелкой на конце.

– Древо пушистиков. Нет, куст мохнатиков, плодоносный, однако, – посмеялась себе под нос.

И пошла дальше, в самую глубь пещеры. Становилось все темнее и темнее. Никакой растительности, никаких камней – только унылый голый лёд и стены, внутри которых под толщей льда рождались и гасли северные сияния.

Мои шаги отдавались громом по всему проходу – не было смысла скрываться. Да и нет у меня такого таланта.

Звон был едва слышным. Вначале таким тонким, что решила – померещилось. Точно! Раз. Другой. Третий. Даже в моем нынешнем странном состоянии стало неуютно. Сердце обмерло, сбилось с ритма.

Это был не звон! Я едва успела отшатнуться от края тропы, что заканчивалась обрывом. И там, внизу, на дне огромной ледяной пропасти, возились тысячи существ! Духи. Элементали. Магические воплощения. Вот, кто это был. И даже вот то странное существо, которое, если очень польстить, можно назвать одноногим сусликом, могло меня по ветру развеять – и почти не устать.

Зачем я здесь? Что мне делать? Я медленно сглотнула. По коже прошла ледяная волна мурашек. Все эти существа смотрели на меня. Кто плотоядно, кто равнодушно, кто зло, кто отчаянно, а кто и брезгливо.

Из-под моего ботинка осыпалась снежная крошка.

Вдруг стало страшно. Задрожали руки. К горлу подкатил ком.

– Не показывай страх. Ничего не бойся. Ты не одна, – уверенный негромкий голос окутал прохладой.

Ту-ум. Мое тело пронзил звук стучащего сердца. Пам. Пам. Пам, – быстрый лёгкий перестук успокаивал.

Он проходил сквозь меня и соединял меня с кем-то другим. Он был моей силой. Моим спокойствием. Моей победой.

Тысячи голодных глаз смотрели на меня.

– Ищи… своего, – голос говорил с задержкой, как будто ему было тяжело.

Своего? Кого именно своего? Своё наказание?! Но шутить не хотелось. Снег вокруг мурлыкал. Снег шептал. Снег кружил, хотя неба не было – лишь каменные своды пещеры. Снег пел свою песню и рисовал линии на пушистом покрывале. А я, дурочка, вдруг вспомнила свой недавний сон – и дракона. Усатого дракона с бирюзой глаз и мощным гибким телом.

Каждый суслик мечтает внутри стать драконом, не так ли? Но вот каждый ли достоин? Кто я такая, чтобы выбирать и перебирать? Что во мне есть, кроме самомнения, щепотки юмора и лёгкого самодурства?

Я села на краю пропасти, болтая ногами.

– Я не заслуживаю вас, – сказала громко, вслух, – Прошлое почти стёрлось, но я знаю, что частенько бывала заносчивой, ветреной и невнимательной к другим девчонкой, которая хотела получить от жизни все, но при этом не пыталась изменить себя. Только здесь, на краю зимы, я это и поняла…

Мои слова вырвались с паром изо рта. Я вдруг ощутила облегчение. И восторг от того, что наконец-то произнесла это вслух – как камень с души сбросила.

– Зима знает, зачем мне выбирать. Не помню, что я натворила, чтобы здесь оказаться. Простите меня нижайше за дерзость, снежные духи! – Я встала и опустилась на колени, низко кланяясь, как самым почитаемым предкам. – Проверьте меня! – Произнесла твердо, поднимая голову.

– Испытание?! Испытание! – Разнеслось оживлённым эхом по пещере.

– А, может, просто ее растерс-саем и сожрем? – Предложил кто-то робко.

Но, видимо, простое пожирание не было таким уж интересным.

В груди заворочался дар. Только в сотни раз сильнее, чем когда-либо. Заплясал на пальцах. Обжёг их, заломил, а потом – выплеснулся пурпурной дымкой. И в ней, в этой дымке, я видела себя. От самого рождения – маленький вопящий свёрток в дорогой клинике – до себя сегодняшней. Маленькой служанки в чужой стране древних традиций и загадочных порядков.

Я проживала эту жизнь. Свою жизнь. Заново. Только очень быстро. Настолько, что я захлебывалась, буквально лопалась от эмоций.

Гнев и печаль, смех и восторг, сочувствие и теплое ощущение дружеского плеча. Я вспомнила все. И себя, и то, что привело меня в этот мир, и даже то, о чем я начала забывать.

Уют на сердце, тепло в душе и вкусный чай с пирожным – вот лучший рецепт для светлого настроения. Как ты смотришь на мир – так и он посмотрит на тебя.

– Я изменюсь, – тихо пообещала я себе.

И позвала, как могла – всей душой, обещая в тихой безмолвной песни, что не стану неволить духа, что прошу о дружбе и помощи.

Мне показалось, что в общей массе внизу где-то сбоку возникло шевеление, и мелькнуло гибкое шустрое тельце со смешной вытянутой мордочкой и круглыми глазами любопытной ящерки.

Из носа закапала кровь, оставляя дорожку на снегу.

Я пошатнулась. Замерла на самом краю. И полетела вниз, навстречу сотням пар глаз, не успев издать ни крика.

Последнее, что я увидела, прежде чем меня поглотило бесконечное пламя – это гибкая быстрая тень, кляксой метнувшаяся мне навстречу. И оранжевый смешной глаз. И мягкий шершавый язык, который нагло успел лизнуть мою щёку.

А потом пришло оно – ощущение, как будто меня медленно, но верно перемалывают в гигантской мельнице, чьи крылья – чудовищные пасти – пытались то и дело надкусить, подбросить, и расцарапать, прежде чем снова швырнуть в сияющий ледяной желоб.

Приятного закуся, господа монстры! Но закусывать скоро буду именно я! И не надейтесь на другое!

***

Поместье Ассаиша Нэш Ашасса

Тело человеческой девицы выгнулось дугой. Несмотря на оковы, которые не давали ей нанести себе вред или упасть, казалось, что даже позвоночник захрустел. Глаза закатились.

Дыхание стало редким и прерывистым.