Читать книгу: «Темная лошадка»

…

Дорогой читатель, вынуждена тебя предупредить, что некоторые персонажи в этой книге позволяют себе курить и даже употреблять алкоголь. А про то, что где-то в сюжете затерялся самый настоящий преступник – это и из аннотации понятно.

Как автор, я должна осуждать аморальное поведение героев, но какой в этом толк, если эти самые герои не просто не прислушиваются ко мне, а и вовсе игнорируют своего создателя и пишут историю самостоятельно, оставляя меня в стороне?

На этом заканчиваю предисловие, где я тебя предостерегаю о вреде курения и алкоголя, и с нетерпением приступаю к первой главе.

Глава 1

– Это что за инсталляция?

– Это лимоны, – ответил мне Вовка, не знавший слова "инсталляция" и не совсем понимавший, что я имею в виду.

– Вообще-то, это перформанс. Вот смотри, сейчас один из них упадет, и судьба одного из нас будет решена, – пояснил Сережка, но яснее от этого не стало.

На светлых виниловых обоях в кухне, прямо над обеденным столом, красовались два желтых цитрусовых глаза.

Кружочки лимона, выловленные из чайной кружки и приклеенные к стене, по неясным мне причинам, могли решить судьбу моих братьев.

Я схватила Серегу за ухо, как более взрослого. В тринадцать лет таким вандализмом заниматься – абсолютный моветон.

– Ай! Женька! Больно же! – заскулил мальчишка.

– Уберите все немедленно! И посуду помойте! – велела я на правах старшей сестры.

– Не можем, – вступился девятилетний Вовка, – мы поспорили, чей лимон раньше упадет, тот и моет посуду.

Хоть какое-то прояснение ситуации. Отпустив раскрасневшееся ухо Сережки, я одновременно смахнула со стены их необычный жребий, и кружочки лимона смачно шлепнулись на стол.

– Ну, надо же, – язвительно произнесла я, – кажется, ваша судьба только что решилась, придется вам и посуду помыть, и в коридоре подмести.

Я уже развернулась, чтобы покинуть кухню, но остановилась и снова посмотрела на братьев.

– И без споров! Ты, – указала я на Сережку, – моешь посуду! А ты, – глаза Вовки стали жалостливые, – подметаешь пол! Ясно?

– Ясно! – ответили они хором.

– Можете не прямо сейчас, – смилостивилась я, – просто сделайте это к моему возвращению.

– А когда ты вернешься? – спросил Вовка, жалости в глазах больше не было, они чуть сузились, обретая привычный для этого мальчишки хитрый взгляд.

Я задумалась. Сегодня я встала рано. Вряд ли я выдержу поход в клуб и шумную компанию до самого утра. Хотелось бы вернуться домой к часу ночи, но братьям я не стала озвучивать время своего появления, оставив за собой эффект внезапности.

У нас был с ними уговор. Пока мама в больнице на ночной смене, я иду с одноклассниками отмечать последние дни каникул, а мальчишки делают что хотят, играются в компьютер до поздна, например. Главное, что мы друг друга не сдаем родительнице. В дополнение к нашей сделке я закажу им пиццу, а они вымоют посуду. Пункт "подмести пол" добавился чисто в воспитательных целях.

Собралась я довольно быстро. Новые босоножки, короткое черное платье, последний критический взгляд в зеркало – и вот я, довольная отражением, упорхнула из квартиры.

Спуск по лестнице стал испытанием. То ли я босоножки плохо затянула, то ли они сами по себе были неудобные, но я, в позе краба, хватаясь за перила, медленно ползла с пятого этажа, боясь оступиться. Минус всех пятиэтажек – отсутствие лифта.

Рита Волкова, моя лучшая подруга и одноклассница, ждала меня у подъезда, лениво листая ленту в соцсетях.

– Дёмина, ты чего так долго? – встретила она меня вопросом, оторвавшись от телефона.

– Ну, ты прям красотка, – восхищенно протянула она и тут же подтолкнула меня в бок: – Давай быстрее, все наши уже там!

– Ты что, правда, так пойдешь? – изумилась я, уставившись на ее платье. Ритка тут же занервничала. Спрятав телефон в сумочку, она с беспокойством огладила свое голубое платье, пытаясь понять, что во мне вызвало такую реакцию.

– Что не так? – встревоженно спросила она. Рита была патологически мнительна, когда дело касалось ее внешности. Еще в третьем классе, когда ее организм решил расти исключительно вширь, она заработала комплексы, которые с возрастом превратились в навязчивую идею совершенства, порой доходящую до абсурда. Свидетельством тому были чуть подкаченные губы на ее сильно похудевшем лице. И сделано это было не в погоне за модными идеалами, а лишь потому, что Рите показалось, будто верхняя губа значительно тоньше нижней. Ни запреты родителей, ни мои уговоры не спасли ее губы от косметической процедуры.

Ничего не говоря, я потянула за бирку с ценником, торчащую со спины, и аккуратно дернула, чтобы не оставить на платье подруги зацепок.

– Вот, – улыбнувшись, я отдала ей лишнюю деталь ее образа.

– Кошмар! Я так по улице шла?! – ничуть не наигранно ужаснулась Ритка.

– Это всего лишь бирка, – рассмеялась я, беря ее за руку. – Пойдем!

Цокая каблуками, нестройным шагом мы вышли на тротуар вдоль дороги и поспешили в «Проспект» – единственный в городе клуб.

Солнце еще грело, неспешно отползая за линию горизонта, а уличные фонари уже зажглись. Проезжающие автомобили поднимали дорожную пыль. Где-то вдалеке призывно кричал динамик, предлагая посетить открывшийся супермаркет.

Идти нам нужно было пару остановок, но в реалиях нашего маленького города это всего каких-то пять минут.

В шестидесятых годах поселок городского типа был выбран для строительства атомной электростанции. С тех пор благодаря рабочим местам население росло. Построились дополнительные школы, детские сады, дом культуры. Но, получив в восьмидесятых годах звание города, он так и не смог вырасти до размеров своих соседей, где население более полумиллиона человек, есть институты, несколько больниц, много мест для развлечений и т. д.

Здесь по-прежнему проживали чуть более сорока тысяч жителей, и скудность колорита не компенсировало даже обогащение города благоустроенным парком, отреставрированной набережной и восстановленным кинотеатром. Но думать, что здесь совсем уж невыносимо и скучно, было бы неправильным. Ведь все зависит от человека. Например, мы с Риткой всегда находили где погулять, что поделать, и ни разу не пожалели, что были обречены прожить всю жизнь в столь малоперспективном месте.

У входа в клуб стоял высокий, грузный мужчина в рубашке и брюках. Мерцающие огоньки на вывеске отражались от его блестящей лысины, окрашивая голову охранника то в синий, то в красный цвет. Он лениво посмотрел на нас и пропустил внутрь. В "Проспект" несложно было пройти, если тебе, конечно, не четырнадцать и у тебя не рассыпались косички по плечам. Заходите, танцуйте, веселитесь сколько хотите. Только бармен мог потребовать паспорт при покупке алкоголя.

Давящая громкая музыка оглушила, но, быстро привыкнув и найдя взглядом наших одноклассников, мы поспешили к ним.

Леха Розанов, наш староста, плакал от смеха, согнувшись пополам, девчонки тоже хихикали, остальные ребята направили камеры телефонов в середину танцпола.

Проследив за их взглядами, мы с Ритой обратили взор в центр зала и увидели Егора, который отплясывал неизвестный миру танец. Это было смешение между ритуальными движениями дикого племени и буйного петуха.

– Он что, уже пьян? – крикнула я в самое ухо одному из снимающих этот фееричный выброс танцевальной энергии.

– Нет, и глотка не сделал! – ответил мне Мишка.

Когда шок от увиденного прошел, я, не выдержав, тоже рассмеялась. Егор, наш двоечник, был уникален тем, что никогда не волновался за чужое мнение. Он его просто не слышал и давал себе возможность делать то, что вздумается, порой шокируя окружение.

К полуночи в клубе стало тесно и душно. Народу значительно прибавилось, а очередь в туалет начиналась от барной стойки. Принесенный Риткой коктейль я выпила только наполовину, чувствуя, как краснеют щеки и туманится взгляд. Не рискнув пить больше, я продолжала танцевать, держа в руке бокал с трубочкой.

Один парень, давно посматривающий на меня, вольяжно приблизился и попытался вклиниться в мой одиночный танец. Вторжение на свою территорию я не оценила и, развернувшись, собиралась отойти от него, как почувствовала, что его рука обвила мою талию. Пребывая в ступоре от такой наглости, я очнулась только тогда, когда мужская ладонь скользнула по моему бедру и, приподняв платье, уцепилась прямо за ягодицу.

Резко вывернувшись из его объятий, я вылила остатки коктейля ему на светлую шевелюру и пошла искать Ритку.

Настроение резко испортилось. Хватит на сегодня веселья.

Подруга, переминаясь с ноги на ногу, стояла в очереди в туалет.

– Рит, я домой! Ты пойдешь? – перекрикивая музыку, спросила я.

– Не-а, – ответила она. – Может, останешься?

Я соврала, что хочу спать. Ритка, чмокнув меня в щеку, наконец, дождалась своей очереди и пулей скрылась за дверью.

Ночной воздух отрезвил. Испарились следы алкоголя, пропала сонливость, и настроение стало лучше.

Ноги я все же натерла. Неудобные босоножки впивались в пятки и причиняли боль. Шла я медленно, прихрамывая и ругая саму себя за легкомысленную покупку. Выкину их сразу же, как только дойду до подъезда, – решила я.

Не успев отойти от клуба далеко и продолжая слышать доносившуюся из здания музыку, я услышала, как кто-то меня окликнул. Почему именно меня? Да потому, что прозвучало это так:

– Эй! Красотка в черном платье! Стой, мы так и не познакомились!

Кроме меня, никого в черном платье поблизости не было.

Было слишком очевидно, что кричал тот тип с неудержимыми руками, и оборачиваться совсем не хотелось.

Не пойму, мой жест с коктейлем не объяснил ему, что я не желаю заводить с ним знакомство?

Нагнал он меня слишком быстро. На серой футболке темнели мокрые пятна – следы коктейльного душа. Светлые волосы влажными прядями были зализаны назад. Обогнув меня, он пошел спиной вперед, так чтобы не сводить с меня глаз.

– Отстань! – выплюнула я, стараясь придать голосу больше твердости.

– Да брось! Первое впечатление – дело поправимое. Я забуду твой коктейль, а ты – мою… поспешность, – он ухмыльнулся. – В наших отношениях!

– Каких отношениях? – изумилась я. – Ты ненормальный?! Я тебе говорю: отстань от меня!

Вернувшееся настроение теперь опустилось на самое дно котла с гневом.

Я кипела и злилась, а он продолжал меня донимать. Шел рядом, отпуская сальные комплименты и назойливо пытаясь завязать разговор.