Читать книгу: «Игры с отчимом», страница 2

Вчера я показала ему свои сиськи… потом было то, что было и последствия этого мне еще предстоит расхлебывать перед мамой. Ну а затем отчим все-так раздел меня…

После всего этого как прежде уже быть не могло. Ко всему прочему сегодня он стал моим первым (хоть и воображаемым) любовником.

2.

Вечером Кирилл явился с извинениями. Но не ко мне, а к дяде Леше… !

Я весь день проторчала дома. Из-за жары не хотелось никуда идти. По всей видимости отчим ничего не рассказал маме, потому что она ни словом не обмолвилась об вчерашнем инцеденте, когда мы говорили с ней по телефону. Что, надо признать, заставило меня проникнуться к нему чувством благодарности, хотя, возможно, я рано радовалась и этот разговор он просто решил отложить на потом.

Подружкам я обо всем рассказала… обо всем, что было до порога моей комнаты. Их эта история скорее насмешила, нежели потрясла, хотя каждая из них испытала испанский стыд за меня, потому что свидетем всему этому был мой отчим… Никто не верил, что Кирилл реально хотел меня трахнуть. Тогда зачем было вести до дома? Скорее всего он просто решил воспользоваться моментом моей уязвимости и поцеловать, а после вошел во вкус.

Блин, он ведь собирался доставать член… как раз в тот момент появился дядя Леша и скинул его с меня.

Рядом с ним он выглядел просто, как ребенок… хотя Кирилл выше меня ростом, отчим намного превозмогал над ним.

Рожа кстати у него была малость разукрашенна, а губа разбита

Хиленький, даже дрищавый, парень дрожал, как майский лист перед грозой, а отчим просто стоял все в тех же шортах, накаченный и загорелый. Только теперь на его голове не было футболки и можно было рассмотреть, как сжались его челюсти.

В руках у Кирилла был пакет и, кажется, вся эта идиотская заминка тянулась только потому, что он все никак не мог его ему протянуть. Я слышала, как к дому подъехала машина, и узнав в ней Кирилловский минивэн, вышла во двор, полагая, что он приехал ко мне… но придурок попросил позвать дядю Лешу, который как раз возвращался со стройки.

Я осталась стоять на крыльце, пока они «разговаривали» у калитки. От стыда за происходящее мне хотелось спрятаться в доме, но я не могла позволить себе прослушать, о чем они говорили. Это сводило бы меня с ума.

Кирилл невнятно извинялся себе под нос, а его рука с пакетом всякий раз замирала на полпути к дяде Леше. Я даже заметила, как плечи отчима из напряженного положения слегка опустились вниз и расслабились. Казалось, он давал ему выговориться только из жалости, несколько раз удрученно вздохнув.

«Извините… я поступил подло, недостойно… я виноват…» бла бла бла, и все по несколько раз.

Медлительный темп и затянутость этого разговора начали меня раздражать, но и предел терпения моего отчима тоже подошел к концу.

Он поднял свою тяжелую могучую руку и почти по отечески похлопал парня по плечу. Тот сначала сжался еще сильнее, но затем залепетал, как соловей:

– Обещаю, такого больше не повторится! Я очень виноват, сам себя корю! Не знаю, как такое могло произойти со мной! Вы же отлично знаете мою семью, я хороший парень, собираюсь стать врачам и…

Дядя Леша его перебил:

– Давай, катись домой, парень. Твои извинения приняты. Мне надо ехать за женой. А насчет дочери, намотай себе на носу: если еще раз произойдёт нечто подобное, то, что еще вчера болталось у тебя между ног, я оторву и скормлю собакам.

Я прыснула в ладошку, а Кирилл побледнел. Действительно, тон голоса дяди Леши бы весьма убедителен и излучал угрозу. К своему удивлению я обнаружила, что мне было приятно слышать, как отчим снова назвал меня дочерью…

– Я понял, – сглотнув, выдавил из себя парнишка и в конце концов протянул свой пакет, – Это ну… в общем, папа мне сказал лучше приехать с этим…

Отчим молча принял пакет и указал Кириллу на его машину. Пока тот уезжал, дядя Леша стоял ко мне спиной и провожал его взглядом. А когда он повернулся, у меня мурашки пробежали по спине от какого-то странного ощущения, будто на меня сейчас нападут из-за спины. Я вздрогнула и опустила глаза, не в силах выносить его взгляда. Не знаю, если бы он был мне родным отцом, чтобы я сейчас чувствовала? Испытывала бы ту же неловкость за то, что ему пришлось за меня заступаться? Сейчас я очень-очень жалела о своей вчерашней бунтарской выходке с грудью. Если бы не это, было б куда проще смотреть ему в глаза. Также я возлагала большие надежды на то, что отчим не воспринимал мое вчерашнее поведение всерьез, ссылая на пьяное безрассудство.

С опущенными глазами я слышала, как он приближается и со скоростью света размышляла, как лучше поступить в этой ситуации. Принести какие-то объяснения? Просто поблагодарить? Отмолчаться? Что? Чтоооо?

– Дядя Леша, спасибо что ничего не рассказал маме! – выпалила я, когда он поднялся на крыльцо и сравнялся со мной. Я сама не ожидала от себя столь пылкого и эмоционального выклика, просто мне вдруг стало ясно, что если отмолчусь, момент нельзя будет прокрутить назад. Он сейчас возьмет ключи от машины и поедет за мамой, а по дороге может посвятить ее в произошедшее. – И не надо ничего рассказывать, прошу. Маме это не понравится. Она перестанет отпускать меня гулять с друзьями! А Кирилл неплохой парень, он меня не обижал… до вчерашнего вечера… но в целом он хороший и… права с машиной есть только у него…

Отчим остановился рядом со мной, я чувствовала запах его вспотевшего, весь день трудившегося на стройке тела, чувствовала горький запах табака и его дыхание. Честно, от этого микса у меня слегка голова пошла кругом, а вот от этой близости мне становилось не по себе. Странное волнение, которого я прежде никогда не испытывала рядом с ним. По началу, когда отчим только-только переехал к нам, я испытывала ужасный дискомфорт от присутствия какого-то мужика в своем доме. Я не могла сидеть с ним за одним столом, смотреть в его компании телевизор, да ничего не могла нормально делать, поэтому часто уходила из дома, проводя много времени на улице. Со временем этот дискомфорт прошел. Единственное, что ужасно злило и нервировало меня – это его манера запираться ко мне в комнату. Даже когда я была младше, мне это не нравилось. Когда сестра подросла и ее подселили ко мне, эти визиты еще и участились! Самое бесячее было то, что он спрашивал разрешение, но только после того, как уже вошел! Не удивительно, что я вчера психанула и сделала то, что сделала.

– Извини, – добавила я, непонятно к чему, просто потому что вспомнила об инциденте с сиськами, которые ему показала, но мне почудилось, что отчим все понял.

– Я не собирался рассказывать маме, – произнес он несколько отягощено: все таки весь день таскать бревна по жаре непростая задача. – Она переживает о тебе больше, чем ты думаешь. Но это в первый и последний раз, когда я что-то утаиваю от нее. По хорошему тебя следовало наказать за выпивку. Насколько я знаю о ней речи не было, когда тебя отпускали в город. Хоть тебе и восемнадцать, Татьяна, не стоит думать, будто ты взрослая, ясно? Это далеко не так, ты еще не научилась нести ответственность за свою жизнь. Да и в целом… надеюсь, ты меня поняла?

Я угукнула, так и не найдя в себе смелости поднять глаз.

– И по поводу парней. Не стоит шибко им доверять. Какими бы хорошими они не казались, на уме у них одно. Поверь, я знаю о чем говорю.

***

Мама вернулась с работы уставшая, так было всегда. Она трудилась мед сестрой в поликлинике, в соседнем селе. Отчим, к слову, зарабатывал на лесопилке. Они сошлись с мамой девять лет назад, когда мне было столько же. Но жить вместе стали не сразу, поначалу он просто захаживал к нам, помогал с хозяйством. Душ уличный, например, построил. Сколько я себя помню, он всегда работал на пилораме, берясь также за любую плотническую работу, которая ему подворачивалась. Кому-то крышу вывести, сруб поставить – в этом дядя Леша мастер на все руки. С мамой они познакомились в поликлинике. Сам он не совсем местный, почти – с села в двадцати минутах езды от нашего, в том самом, где работала мама. Свадьбу сыграли когда мне исполнилось десять, тогда он к нам и переехал, с концами. Сыграли очень скромно. Накрыли стол, пригласили только самых близких. Со стороны дяди Леши пришел его пожилой отец и несколько друзей, с маминой – сестра, которая приехала к нам из далека, а также пара подруг и коллег по работе. Для меня это был очень странный день. Все пили и веселились, а я чувствовала, будто у нас в доме поселился чужак. Это чувство затем не покидало меня года два, даже после того, как на свет появилась Кристина. Но потом незаметно поутихло и прошло. Папой я так и не научилась его называть, хотя поначалу мама очень просила меня это делать. Наверное, ей казалось, что я нуждалась в отце, а эта символичная мелочь, заключенная в том, чтобы кого-то так называть, могла сблизить меня и дядю Лешу. Но в чем-то я, конечно, радовалась его появлению. Во-первых, с еще одним доходом жить мы стали лучше, во-вторых, с появлением отчима в нашей семье появился автомобиль…

Так что хоть он мне и не нравился, я с детства осознавала его практичность в нашем доме.

Этим вечером я не присоединилась к семейному ужину, но никто особенно не обратил на это внимание. Все привыкли к тому, что я питаюсь с ними не в одном режиме или тупо ухожу похавать в комнату или в зал, перед теликом, чтобы просто не вникать в их утомительные нудные взрослые разговоры. И на это все давно закрывали глаза, приглашая меня к столу только из вежливости или по привычке.

Сегодня мне было несколько тяжело выносить близкое присутствие дяди Леши и сидеть с ним за одним столом…

Я была благодарна ему за молчание, но испытывала при этом ужасную неловкость и стыд за все, что было. Все, о чем он знает и не знает… к тому же, каждый раз, когда я сталкивалась с ним дома, у меня пересыхало в горле, а тело покрывала мелкая морось пота, из-за чего я чувствовала себя еще более не уютно.

Пока они ужинали, я сидела в комнате, в телефоне, рассказывала подружкам о том, как Кирилл извинялся перед моим отчим и принес ему бутылку водки. Мы все поржали над ним и я даже написала этому придурку о том, что он придурок. Кирилл ответил, что поступил так потому, что дядя Леша приказал ему ко мне не приближаться, но извинение так и не принес. С его слов я была пьяная и не помнила, что сама дала ему повод. «Улыбалась, стреляла глазками». Меня это страшно взбесило. Я высказала ему, что он мне никогда не нравился, о чем я говорила этому критину неоднократно, что он мне неприятен, что от его слюней вокруг рта меня выворачивает, что если я и улыбалась, то только потому что была пьяненькая и это вовсе не являлось призывом распускать руки. Он ответил, что раз так, тем более не будет приближаться ко мне и советовал делать тоже самое…

В переводе на язык фактов это означало также и то, что он не желает видеть меня в своей машине и я больше не смогу ездить вместе с нашей компанией в город, или куда-нибудь еще…

Дерьмо.

Я ведь только поэтому не хотела ничего ему писать и замять ситуацию, будто ничего не было. Буквально послезавтра мы той же компанией собирались на речку, а после всего, что я ему сказала, мне навряд ли стоило рассчитывать на эту поездку…

Я корила себя за то, что дала волю языку и высказала ему все, что думаю, но с другой стороны, он это заслужил. Пусть знает, что неприятен мне. Слишком долго я отшивала его, стараясь не обидеть. Но он ведь все ровно всегда обижался. Скорее всего, чтобы я ему сейчас не сказала, Кирилл бы опять прекратил со мной общение и отказался брать меня со всеми остальными, просто, чтобы досадить. Так что терять было нечего. Но и наговорила я ему такое, что навряд ли он когда-нибудь пойдет на примернее…

В данном контексте серьезной ситуация начала казаться мне только теперь, ведь я лишалась главного развлечения на каникулах – тусовок с друзьями. Короче настроение ко сну грядущему было паршивое. К ночи еще и встала духота. Я решила пойти ополоснуться холодной водой. Взяла с собой полотенце и мягкой поступью кошки направилась во двор, стараясь не столкнуться с отчимом. Из зала слышались звуки телевизора – Кристина смотрела мультики, а значит очень скоро отправится в постель.

Аааа, не понимаю, как они могут спать в такой духоте. Ну почему мелкая не может жить в зале? Так бы у меня была своя собственная комната. «Ей страшно одной, она маленькая…», «Тогда давайте в зале жить буду я!», «Нет, зал – это общая комната, тут мы собираемся всей семьей». Зашибись. Правда в новом доме у нас планировалась аж два этажа. Но строительство дядя Леша начал только в прошлом году, после того как его отец вознесся на небеса и его участок продали. Когда они его достроят, я буду совсем взрослая и навряд ли вообще захочу с ними жить, в деревне… а сейчас приходится терпеть неудобства. Все это очень-очень злило меня последнее время, поднимая из нижней части живота кипящее раздражение, которое я вымещала то на сестру, то на друзей, то огрызаясь с мамой. Но сегодня на удивление я чувствовала себя спокойно и если бы не ситуация с Кириллом и отчимом, можно сказать – как никогда хорошо. Жара и дискомфорт меня не бесили. Грязная посуда в раковине, которую опять оставили на меня, не вызвала никаких эмоций.

Я подумала, что это странно, но чувствовала себя хорошо.

Удовлетворенно.

На кухни мамы с отчимом не оказалось. Скорее всего они поужинали и отправились к себе в спальню, но могло статься так, что дядя Леша выкуривает на крыльце или где-нибудь во дворе, а возможно занял душ… Мне не хотелось сталкиваться с ним снова, поэтому я предусмотрительно подкралась на цыпочках к их комнате и через шторку попыталась прислушаться к дыханию.

Они оба там? Если нет, я лучше дождусь, когда отчим вернется и спокойно пойду себе мыться.

Вначале я услышала только мамины тяжелые вздохи и решила уже пойти посидеть в комнате, но затем послышался голос дяди Леши. Приглушенный, заметно пониженный, чтобы его не было слышно с другой комнаты. Даже тут, за шторкой, я только прислушавшись разбирала слова.

– Ну потерпи ты хоть пять минут, – просил он.

– Леш, я устала, ‐ вымученно выдавила из себя мама.

– Но я же не доски прошу тебя подавать…

– Леш…

– Ну, пять минут… когда мы последний раз этим занимались?

– Я устаю на работе, пойми.

– Я понимаю и хочу помочь тебе расслабиться. Снять напряжение. А ты помоги мне… от тебя ведь многого не требуется…

Судя по звукам дядя Леша полез к маме с поцелуями. У меня засосало под ложечкой от услышанного. Фантазия живо нарисовала в голове картину, как они оба лежат на кровати и отчим тянется к ней, чтобы оставить обжигающий и колючий поцелуй на маминой шее. Мне самой закаляло и обожгло кожу над правой ключицей и я закусила губу, борясь с желанием поменяться с мамой местами.

– Леш…

– Ну потерпи ты хоть пять минут! – прорычал отчим голосом голодного зверя.

– Леша! Я сейчас Кристину позову! – уже повысив голос, сказала мама и после стука, напоминающего удар кулаком об стену, кровать заскрипела и кто-то с нее поднялся.

Я догадывалась кто это был.

Сердце в моей груди пропустило удар. На секунду я забыла, как дышать и двигаться. Сейчас отчим выйдет и увидит, что я подслушивала. Дерьмо!

К счастью каким-то чудом мне удалось совладать с собой и я на цыпочках очень быстро выскользнула из дома. На улице было в разы прохладнее. Я тут же набрала полную грудь бодрящего вечернего воздуха, спустилась с крыльца и направилась в душ.

Мне казалось, что меня знобит. Все, к чему я прикасалась, казалось ужасно холодным. Как будто у меня поднялась температура.

Во дворе было темно. Дорогу до душа мне освещало горевшее в кухне окно, но лишь на половину. Я торопливо зашагала по темноте, потому как слышала, что дядя Леша вышел следом за мной на улицу. Наверное, он усядется покурить на крыльцо, чтобы…ну, привести мысли в порядок. Курил он долго, поэтому чтобы не пресекаться с ним, свое вечернее полоскание я решила также растянуть. Вот только мне хотелось, как можно скорее охладиться, понизить градус своего тела, и добравшись до душа я, не включая свет, стянула с себя футболку, затем проделала тоже самое с трусиками, закинула вещи на полку и жадно схватилась обеими руками за шланг.

Мне это было нужно. Все, о чем я мечтала – это, чтобы он ополоскал меня холодной водой, чтобы она сбегала по моему разгоряченному телу сверху-вниз, забегая в самые укромные уголки и изгибы.

Ни о чем другом думать мне не хотелось. Точнее – я заставляла себя не думать об услышанном разговоре, об вызванных им ощущениях, о вчерашней ночи, когда мы с отчим были одни в моей комнате, о сегодняшнем утре, когда я обнаружила себя раздетой его руками… и о том, что делали мои руки, мысленно представляя руки дяди Леши…

Запрокинув голову и вобрав в грудь еще одну порцию воздуха, я стала нащупывать в темноте кран, подающий воду.

Ночь не была такой уж безмолвной. В траве стрекотали насекомые, в соседнем дворе лаяла собака, издалека слышалось, как по пустующей трасе, пронзая воздух, на большой скорости мчатся машины.

Прислушиваясь к этим звукам, я старательно выкидывала из головы голос дяди Леши, просивший маму потерпеть. Несколько раз мне невольно приходилось слышать, как мама с отчимом занимались сексом, ночью. Делали они это достаточно соромно. Фактически их выдавала только поскрипывающая постель. Я знала, что взрослые занимаются этим, но становиться свидетельницей их личных дел мне крайне не нравилось. К счастью, со мной это случалось не так часто. Или просто они исполняли супружеский долг раз в месяц, а то и реже…

Но мама и правда уставала на работе. Я даже не знаю, кто в этой ситуации был не прав. Голос у дяди Леши был такой нетерпящий… неужели действительно было так сложно «потерпеть»?

Повернув кран, я запрокинула шланг над головой и даже слегка приоткрыла губы, доживаясь поступления воды, но она не полилась, даже не забулькала.

Оказалось, что бак пустой и я понапрасну стою тут голая, сжимая в руке шланг и дожилась хотя бы капли воды. Наверно мама и дядя Леша ходили поласкаться и на них закончилась вся вода. А набирали мы ее туда из помпы, бросив шланг прямо в бочек. Ледяная вода за день нагревалась, но к вечеру все ровно была прохладной – то что надо. А если кто-то хотел мыться горячей водой, то просто нагревал себе кипятильником и приносил в душ ведро. Ничего другого мне сейчас не оставалась. Только вместо горячей воды я планировала зачерпнуть ведро холодно, из бочки, что стояла во дворе.

Я накинула на себя футболку, а до трусиков дотянуться не смогла – закинула их слишком далеко. Палива никакого не было, потому что футболка была мне почти по колено, но выйдя из душа я чувствовала себя наполовину раздетой.

Благо, бочка находилась недалеко от душа и ведро всегда стояло рядом с ней. Я взялась зачерпывать воду, как вдруг услышала за спиной знакомую поступь.

Сердце в моей груди снова пропустило удар.

– Тебе помочь? – под покровом ночи спросил дядя Леша достаточно мягко, но все также приглушенно, как разговаривал с мамой в их спальне, будто не хотел, чтобы его услышали.

Сглотнув собравшуюся во рту слюну, я сказала:

– В бочке закончилась вода.

– Мама с Кристиной полоскались, – сообщил он все также оставаясь за моей спиной, заставляя меня чувствовать себя добычей, загнанной в угол. Если бы он вдруг решил на меня напасть, у меня не было ни единого шанса на победу. Волк и заяц – примерно такие у нас с отчимом были пропорции.

Я и не заметила, что проигнорировала его вопрос. Зачерпнув полное ведро, просто стала вытягивать его нарушу. Дядя Леша приблизился ко мне справа. Плечом я почувствовала его накачанную твердую грудь и снова этот запах…

Он в два счета вынул ведро из бочки, как будто оно было игрушечным и не говоря ни слова понес его к душу.

В темноте его силуэт казался еще более рельефным и могучим. Я тут же вспомнила вчерашнюю ночь, как он стоял надо мной, а я молила его раздеть меня…

– Спасибо, – моя благодарность прозвучала как-то жалобно. Как будто я просила извинения.

– Могу натаскать тебе в бак, если хочешь, – предложил он.

На самом деле идея была очень заманчивой. Одного ведра, чтобы как следует ополоснуться было недостаточно, но я предпочла этому как можно скорее остаться наедине. И поблагодарив отчима еще раз, ответила отказом.

– А я себе натаскаю. После тебя пойду ополоснусь.

С этими словами он ушел в сторону дома, а я пошла выплескивать на себя ведро. После чего, чтобы на дольше сохранить прохладу, не стала вытираться и надела футболку прямо на мокрое тело. Ветерок с приятной свежестью заключил меня в свои объятия.

Отчим сидел на крыльце, видимо дожидаясь, когда я освобожу душ. Свет с крыльца освещал дорожку. Мне показалось, дядя Леша нахмурился и стал серьезнее, когда завидел меня. Решив, что просто пройти и ничего не сказать будет тупо, я заранее сглотнула слюну, чтобы смочить пересохшее горло и пожелала ему спокойной ночь.

Свет бил мне в лицо, а отчиму в спину. Так что когда я приблизилась к нему, мне вообще было непонятно как и куда он смотрит. Но дядя Леша молчал и я замедлила шаг, предположив, что он хочет что-то мне сказать. Без трусиков я чувствовала себя еще более некомфортно в его компании, поэтому невольно переминалась с ноги на ногу, стоя перед ним и оттягивала в пол края футболки.

Он видел меня во всех деталях, я же могла довольствоваться только силуэтом. Наверное, прошло каких-то пару мгновений, мне же почудилось, что я стою напротив него и так мы молчим довольно долго. В конце концов, я подумала, что дядя Леша не услышал моего пожелания спокойной ночи и почувствовала себя еще тупее от того, что стою тут и чего-то от него жду, нежели бы просто молча прошла в дом.

– Добрых снов, – повторила я громче.

– Добрых, Тань, – пожелал отчим в ответ, не стремясь повысить голос следом за мной и произнеся эти два слова, опять же, так, будто не хотел быть услышанным никем, кроме меня.

После чего, поднялся с крыльца и пошел в ночь, пошел смывать со своего тела дурманящий аромат, который, приоткрыв губы, я заглотила ртом, когда он проходил мимо. У меня снова голова пошла кругом, а еще подкосились коленки. На самом деле, мне хотелось пойти следом за ним… не знаю о чем я думала, но мне нравилась одна уже мысль, что мы останемся вдвоем, ночью.

Но я пошла домой, где только перед зеркалом обнаружила, что футболка сильно прилегала к телу, выделяя грудь и торчащие соски. Он все это видел…

Мной снова овладели те первобытные чувства, с которыми я познакомилась сегодня днем. Сон никак не приходил. Я вошкалась в кровати, переворачиваясь с одного бока на другой и обливаясь потом. Мне ужасно хотелось запустить руку между ножек и все повторить, но прежде всего я боролась с желанием незаметно скользнуть в ночь, следом за отчимом и подглядеть за ним…

Не знаю, что именно меня интересовало, ведь я видела его даже в одних трусах… возможно сам факт подглядывания, интимность момента, или мне просто хотелось увидеть большее…

В итоге я пошла на поводу у этого желания. В душе было маленькое окошко и если отчим включил там свет и плохо зашторил его, то из темноты со своей легкой поступью я запросто могла остаться незамеченной.

Таскание воды в бак дожно было занять какое-то время. По моим подсчетам он должен был уже заканчивать с полосканием, а значит у меня оставалось совсем немного времени, возможно его даже не было. Но я рискнула.

Свет отчим действительно зажег, а в плохо зашторенном окошке оставался достаточно большой зазор, чтобы можно было заглянуть вовнутрь.

С бешено стучащим сердцем я на цыпочках покралась к нему и то, что я там увидела, лишило меня сна ни на одну ночь.

Стоя весь напряженный, дядя Леша пыхтел, сжимая в правой руке далеко не шланг… Он был большой, весь покрытый венами. Его красная объемная головка пугала и завораживала одновременно.

Я впервые в жизни воочию увидела мужской член…

Но самое волнительное во всей этой картине были мои оставленные трусики, которые дядя Леша прижимал к своему лицу…

Он мастурбировал и одновременно нюхал мое нижнее белье.

Я прикрыла рот ладонью, сдерживая удивленный ох.

Его левая рука плавными, но вороватыми движениями наминала белые трусики, прижатые к лицу, а на правую я осмеливалась глядеть лишь украдкой, хотя в глубине души понимала, что именно ради этого и решилась на такой отчаянный и отважный шаг – подсмотреть за отчимом в душе.

Выходит, я возбуждала его, как мужчину. Интересно, что сейчас было у него в фантазиях? Мне очень хотелось пробраться в его голову и увидеть все то, что он представлял, занимаясь самоудовлетворением.

Как давно он не ровно ко мне дышит или это с ним в первый раз? Возможно моя вчерашняя выходка с грудью заставила его взглянуть на свою падчерицу иначе?

Глядя на то, что он творит, мне стало одновременно очень горячо и очень холодно. Будто окатили ледяной водой и та обожгла.

Отчим хочет меня! Однозначно. Осознавать это было приятно и неприятно одновременно.

Закатив глаза, он жадно вдыхал мои самые сокровенные запахи, а его рука ни на секунду не останавливалась.

Его член… он был таким огромным… трудно представить, как мама вообще могла выносить его внутри себя. Или это наоборот приятно? Смутно, но лаская себя сегодня днем, я понимала, что отчим может мне помочь быстрее подняться на вершину удовольствия.

Наблюдая за тем, как он уединенно дрочит в душе на мои трусики, я не нашла в себе сил вернуться назад в кровать и как бы грязно не ощущала себя в этот момент, начала делать тоже самое.

Ощущения оказались более сладострастными и яркими. Перчинку добавлял страх быть замеченной, но я как могла сдерживала стоны.

Так мы стояли всего в полуметре друг от друга и мастурбировали. Я – представляя его, а отчим меня. Мы закончили практически одновременно. Дядя Леша запыхтел так, будто поднимал тяжелое бревно и из его члена выстрельнуло чем-то белым, похожим на сгущенку.

Я кончила следом за ним и мне пришлось сильно прикусить губу, чтобы не застонать и не выдать себя.

Положив мои трусики на полку, туда, откуда я не смогла их достать, он повернул кран и начал полоскаться. Я немного понаблюдала за его телом и тем, как медленно уменьшался в размерах его детородный орган, после чего отправилась домой, задумав маленькую шалость.

За эти несколько минут, что мы с отчимом «были вместе» кое что во мне переменилось. Я больше не испытывала потребность избегать его. Наоборот меня как-то сильнее стало тянуть к нему. Как прошлой ночью, когда я была пьяная.

Во-первых, я заскочила в уличный туалет, чтобы обтереть писечку туалетной бумагой. Затем, вернувшись домой, нарочно намочила соски из умывальника, чтобы они торчали из-под футболки, потому что уже успели высохнуть и стала дожидаться отчима.

К слову сказать, новые трусики я так и не надела.

Пока сидела на стуле и ждала его, успела еще раз намокнуть. В низу живота крутило от возбуждающего волнения.

Сначала я увидела его в окно, а потом услышала шаги в прихожей.

Отчим зашел на кухню, чтобы попить воды, но увидев меня слегка опешил, остановился в проходе, будто путь ему преграждало невидимое препятствие, но после отвел взгляд в сторону и вошел.

– Дядя Леша, ты не видел в душе мои трусики? Кажется, я забыла их там? – невинно поинтересовалась я.

Мышцы на его лице и шее напряглись. Он очень тяжело проглотил последний глоток воды, пропустив половину мимо горла. Две струйки с обеих сторон рта побежали и по без того влажной волосатой груди.

Кажется, он вообще забыл прихватить с собой полотенце, не вытираясь также, как и я. Просто надел назад свои шорты и все.

Вернув ковш на флягу, дядя Леша нахмурил брови и взглянул на меня вопрошающе. Я повторила свой вопрос, одновременно слегка раздвинув ножки.

По телу от этих игр пробежала волна возбуждающей и щекотливой дрожи. Рот наполнился слюнями. А там стало еще мокрее.

– Кажется, я забыла свои трусики в душе… ты их не видел?

Челюсти на его лице напряглись, а желваки заходили, как вчера днем, когда я показала ему грудь. Было видно, что в этот момент он боролся с самим собой и не знал, что сказать. Возможно, его голову посетила мысль, что его заметили за грязным делом, отчего отчим тут же бросит взгляд в окно, чтобы убедиться – отсюда ничего не видно. И после этого, кажется, немного расслабился.

– Не обратил внимание, – солгал он.

– Понятноооо, – протянула я, раздвинув ноги еще на пару сантиметров. – Я вот как пришла из душа, так тут и сижу. Без трусиков, конечно, не очень удобно…

Клянусь, после этих слов он резко опустил глаза и посмотрел! Сердце в моей груди уже в третий раз за день пропустило удар, а тело охватило зноем. Я почувствовала, что мои ладони начали запотевать.

Навряд ли отчим что-то мог увидеть под этим углом, к тому же мою писечку прятала длинная футболка. Он тут же отвел взгляд в сторону и будто через силу поинтересовался:

– Хочешь я пойду и посмотрю их там?

Было видно, что произнес он это вопреки своим личным желанием. Дергавшаяся мышца на шее выдавала волнение и скорейшее желание уйти от этой ситуации. Но идея мне понравилась.

– Хочу, – согласилась я.

И опять мне захотелось пойти следом за ним, в ночь. Но я осталась ждать его тут.

Дядя Леша принес их в той же руке, в какой сжимал, когда нюхал. Он протянул их мне с некой долей подавленного смущения и в этот момент не смотрел на меня.

– Они немного влажные, – сказал он, – наверное вода попала, когда я мылся.

Еще одна ложь. Влажность на них была от его слюней.

– Ничего. Я тоже мокренькая.

Дядя Леша кашлянул или поперхнулся, после чего пожелал добрых снов и ушел.

Очевидно, эта игра ему не понравилась, но навряд ли он вообще понял, что я решила поиграться с ним.

Зато мне было ясно наверняка, что на этом я не остановлюсь.