Читать книгу: «Пёс Её Высочества», страница 3

Эпизод 5, в котором рыцарь не согласен читать, а вампир – очень даже

Бьорну капитан Эрик тоже не особенно понравился.

Все документы были в порядке, да и король лично знал этого типа. Маршрут от столицы до замка он составил грамотно: с учётом скорости передвижения обоза, мест для дневного отдыха и наличия на пути постоялых дворов, в которых не стыдно было бы переночевать принцессе. Он также привёз несколько писем от аристократов, через владения которых пролегал путь: по просьбе герцога они любезно согласились оказать гостеприимство его почти что супруге и её свите.

Запросто разговаривать с незнакомыми людьми Бьорн не привык, но чуткий слух оборотня улавливал обрывки бесед Эрика с подчинёнными. Рыцари из его отряда производили впечатление бывалых вояк, да и сам капитан явно имел неплохой опыт. Чего только стоила их встреча со стаей синих жаброкрылов неподалёку от столицы! Королевские рыцари выезжали вычищать эту пакость втрое большим отрядом – а Эрик, судя по разговорам, лично прикончил аж пятерых!

Это кто же водится в лесах Приграничья, если тамошние бойцы настолько суровы?

В иное время капитан мог бы заслужить доверие и уважение Бьорна. Но…

Эрику не нравилась Беттина.

Запахи, жесты, изменения позы о многом говорили оборотню. Стоило принцессе появиться в поле зрения капитана, как от того буквально веяло раздражением и досадой. Он старался быть вежливым, однако в разговорах с приятелями не особенно сдерживался, ворча насчёт избалованной девчонки, которой не место в северном замке. Даже на свадебном пиру он не слишком-то следил за языком и шутил так, что грубый хохот привлёк внимание принцессы.

Конечно, в её присутствии никто не посмел бы ляпнуть глупость – но она знала, что у стоящего за спинкой её кресла оборотня прекрасный слух.

Шпионить Бьорн считал ниже своего достоинства, однако на прямой вопрос пришлось отвечать. К счастью, сидевший рядом Эдуард немедленно дал распоряжение слуге, и заместителя жениха вернули к невесте до того, как шутки стали совсем уж неприличными. Хорош был бы Бьорн, если б пришлось озвучивать их за королевским столом!

Беттина всё равно обиделась – на капитана, на брата…

И на него, кажется, тоже. За компанию.

В дороге Бьорн держался рядом с каретой. Несколько раз он ловил на себе взгляды из-за шторки, а однажды ему показалось, что дверь приоткрылась и изнутри донёсся сердитый голос принцессы. Он счёл за лучшее подобраться ещё ближе, но Беттина замолчала, зато зазвучал голосок одной из служанок – то и дело запинаясь и так тихо, что не удалось разобрать ни слова.

На обед остановились на большой удобной поляне, обустроенной для ночёвки торговых обозов. Капитан отправил несколько человек вперёд, и к тому моменту, как карета добралась до места, на костре уже весело булькал котёл с похлёбкой, и аромат тушёного мяса витал над лагерем.

Для принцессы поставили большой цветастый шатёр, застелили его коврами и меховыми одеялами, наложили удобных подушек и установили для тепла походную жаровню с углями. Обед для госпожи готовили отдельно, и на крошечном столике уже ждали серебряные тарелки, блюдца и соусники. Однако Беттина лишь заглянула внутрь, сморщила носик и заявила, что её укачало, аппетит пропал, и нужно проветриться.

Вид гуляющей по лагерю принцессы отбил аппетит всем остальным – кроме разве что её нянюшки. Хелен живенько прикончила содержимое своей миски, набила трубку и теперь с умилением наблюдала, как воспитанница пытается покормить лошадку пирожным. В качестве жертвы был выбран конь Эрика, явно не привыкший к сюсюкающим девушкам. Он фыркал, мотал перемазанной в креме мордой и даже разок попытался укусить, но тихое рычание оборотня удержало его от этого опрометчивого поступка. Принцесса тоже вздрогнула, обернулась – и тут же придумала себе новое развлечение.

– Пёсики! Ко мне!

Эдуард сдержал слово и подарил сестре целую свору мелких комнатных собачек. Изнеженным домашним питомцам путешествие казалось кошмаром, нарядные костюмчики не спасали от мороза, а на тоненьких лапках даже по утоптанному снегу ходить было ужасно трудно. Бьорн немного их жалел – постоянно жить в таком вот несуразном облике!

А вот характерами они обладали пренеприятными – трусливые и капризные, псинки по любому поводу принимались визгливо тявкать. Бьорн умел общаться с собаками – не то чтоб разговаривать, как люди, но объяснить, кто главный, и потребовать изменить поведение он мог. Увы, у него ещё не было возможности пообщаться с ними в собачьем облике, так что приходилось терпеть раздражающий шум, причём в большем диапазоне, чем обычные люди.

В пути питомцами согласилась заняться ведьма – животных Хелен, в отличие от людей, любила. Не то на возок были наложены чары, не то сами собаки спали, но изнутри не доносилось ни звука. Да и в тёплом, уютном помещении в окружении знакомых людей пёсики вели себя достаточно прилично.

Но сейчас их позвала хозяйка.

Все пятеро с лаем и визгом рванулись сквозь лагерь к принцессе. Рыцари со сдавленной руганью отскакивали в стороны, опасаясь наступить на лапку или хвостик, кони нервничали, а ведьма, немного полюбовавшись, как собачки скачут вокруг смеющейся принцессы, тявкая и пытаясь лизнуть её в лицо, негромко проговорила:

– Деточка, ты бы забрала их в тепло, вон как дрожат.

Беттина вздохнула, посмотрела в одну сторону, в другую и остановила взгляд на телохранителе.

– Бьорн! Помоги мне.

Он без вопросов сгрёб пёсиков в охапку. В шатре действительно было тепло, на полу уже ждали мисочки с едой, и мелкие скандалисты притихли. Бьорн помог принцессе избавиться от шубки и устроиться за столиком, и уже собрался выйти: защищать Беттину внутри было не от кого, снаружи стояли стражники, да и самому ему не мешало бы пообедать. Но только он шагнул к выходу…

– Стой.

Он обернулся. Беттина очаровательно улыбнулась и похлопала ладошкой по подушке:

– Садись. Ты ведь тоже голодный, да? Хочешь пироженку?

Бьорн вспомнил коня, представил собственную физиономию, перемазанную кремом, и поспешно помотал головой.

Принцесса поджала губки, но тут же снова улыбнулась:

– Тогда просто посиди с нами. Ты же мне почитаешь? Долли, подай ему книгу!

Девица ахнула и прижала ладони к щекам:

– Но, госпожа, это же…

– Просто книги, – раздражённо перебила принцесса. – Я так утомилась в дороге, а эти дурочки совсем не умеют читать с выражением. А ты умеешь?

Бьорн, чуя подвох, осторожно кивнул. Задание не выглядело сложным. Девушек в шатре было аж трое, а стражники за стенкой наверняка слышали каждое слово – если он побудет здесь всего-то полчаса, это не навредит ничьей репутации.

Зато какой радостью лучатся её глаза, сколько тепла в улыбке! Пока она так смотрит и так улыбается, он готов на всё, вообще на всё!

Или нет.

В том, что подсунутой ему книжкой оказался любовный роман, было полбеды. Хуже было то, что конкретно эту историю он знал – и неплохо.

…В отличие от краснеющих невинных созданий, приставленных к принцессе, у Бьорна имелся определённый опыт: на Розовую улицу «к девочкам» братья впервые затащили его несколько лет назад, мол, пора уже становиться мужчиной. К королевским рыцарям и их жалованью тамошние обитательницы относились весьма благосклонно, а одна предлагала клиентам ощутимую скидку: всего-то нужно было почитать вместе с нею отрывок из книги и суметь повторить. Бьорну было по силам и то и другое – но, демоны побери, не в шатре принцессы ведь!

Королевский приказ, испуганные служанки, стражники за стенкой…

И огромные, умоляющие синие глаза – разве в человеческих силах не выполнить её просьбу, когда она смотрит вот так?!

Бьорн попытался отвести взгляд, в поле зрения попались увлечённо чавкающие пёсики. А ну-ка…

Звук, изданный оборотнем, не был слышен человеческому уху, однако на собак он произвёл впечатление. Все пятеро как по команде оторвались от еды, задрали кверху мордочки и завыли так тоненько и надрывно, что Беттина ойкнула и зажала ладонями уши.

Спустя несколько мгновений на Бьорна снизошло спасение в лице Хелен.

– Ну-ну, милые, а кто тут плачет? – засюсюкала она, отпихивая рыцаря с прохода. – Сейчас я вас пожалею… А ты чего встал, олух? Ну-ка, кыш наружу!

– Нет, стой! – возмутилась Беттина. – Ну няня, я хочу, чтоб он мне почитал! Почему нельзя?

Синие глаза наполнились слезами. Бьорн заставил себя перевести взгляд на ведьму, увидел сомнение на её лице и одними губами шепнул:

– Книга…

Хелен мгновенно выхватила том из его руки, пролистала и глянула так, что Бьорн не только покраснел, но и едва не расплавился вместе с доспехами.

– Золотко, – не оборачиваясь, проговорила ведьма, – так ведь привал ненадолго, только пообедать. Отпусти уже парня, пусть отдохнёт чуток, да перекусит. А я с тобой посижу да расскажу кое-чего…

Ответа Бьорн уже не слышал – одного жеста Хелен хватило, чтобы вылететь из шатра кубарем. Восстановив дыхание, он сгрёб горсть снега, растёр горящее лицо и поспешил к костру.

***

Зимние дни коротки, и за обедом последовал недолгий путь по вполне сносно убранной дороге до первого замка с местным управляющим. Успели как раз с последним тусклым лучом заходящего светила.

Сооружение гордо именовалось «Неприступный», но тот, кто его так назвал, явно пошутил. Во-первых, замок был похож на подгнивающую тыкву: некая оплывающая конструкция из буро-рыжего камня, бесконечно обраставшая пристройками. Во-вторых, этим замком владел один из семи известных в стране братьев-гномов, а конкретно Гобус Храбропузик. И если братья промышляли торговлей, то этот мечтал о тёплом местечке на королевской службе и был известен своими попытками стать генералом армии короля Эдуарда. При любом конфликте он снаряжал отряд из кухарки, конюхов, нескольких ленивых пони, двух рыжих котов-крысоловов и деревенского мальчишки-слуги. С ними он собирался доказать королю, что он самый верный и отважный. Вечно сопливого пацанёнка, которого Гобус уже несколько лет учил играть на гобусине (струнном инструменте, изобретённом гномом самолично и названным в его честь), всей округой называли Вырвиухо – за успехи в освоении инструмента. Король шутил, что врагов может победить один пацан с бренчалкой – настолько это было сложно выносить.

Вот в этом чудесном месте отряду и предстояло расположиться на ночь.

– Какая честь, какая честь! – лопотал выкатившийся к воротам толстый гном, так активно размахивая руками, что, казалось, широкое полотнище с надписью «Добро пожаловать» над воротами колышется именно от его усилий. – Троица Света явно благословила меня на год, полный успехов!

Хелен усмехнулась. Этот обжора с красной лохматой бородой не слыл ретивым почитателем церкви Светозарения, что не мешало ему, как и многим, приплетать деяния высших сил в свою жизнь.

Замок был сырой и пропах кислым пивом от погребов до гулкой металлической крыши. Принцессе выделили покои хозяина – самые лучшие, с большим камином и недавно обновлённым заклинанием против постельных насекомых.

– Фу! – сказала Беттина, оглядев комнату, обставленную в жёлто-коричнево-серой гамме, и сморщила носик.

Ведьма согласилась с характеристикой – возле очага стояли сапоги и валялись ножные обмотки, из-под кровати выглядывали рукава какой-то одежды, а из углов свисали остатки паутины, павшей в неравной борьбе с метлой.

– Девки, ну-ка за работу! – прикрикнула Хелен.

Девицы, побросав дорожные сумочки, шустро принялись наводить порядок. Хелен одобрительно кивнула: новая свита принцессы пришлась ей по вкусу. Провинциальные девчонки из нищих семей и прибирались всю жизнь сами, и платье могли подшить, а то и заштопать, и парадную причёску в походных условиях сделать. А то, что дурёхи молодые – так это поправимо, воспитать можно, при необходимости и хворостиной. Зеленоглазая и кудрявая Элеонора уже строила глазки рыцарям почём зря, пухленькая Долорес с мышиного цвета косами вела себя пристойнее, но на приказы ведьмы морщила нос, изображая благородную.

Ну да ничего, дорога долгая, ещё поймут что почём.

– Детка, зато кровать смотри какая!

Беттина присела на меховое покрывало, погладила его ладонью, потом с усталым вздохом откинулась на спину и уставилась вверх. Ложе и впрямь было гигантским, перины – пышными, балдахин – тяжёлым и не пыльным. Самое то, чтоб отдохнуть после тряски в карете.

– Жаль, что Бьорн так и не почитал мне. Может, на ночь?

– И думать не смей, – быстро возразила Хелен, оглядываясь – к счастью, девицы уже отправились обустраиваться в соседней комнатушке. – Ночью да в спальню к чужой жене – и за меньшее на моей прежней службе отправляли по доске прогуляться! Пожалей парня, тебе капризы, а ему отвечать!

Несколько секунд на личике Беттины отражались тягостные раздумья, однако Хелен знала свою подопечную как никто другой. Призыв к благоразумию и соблюдению приличий не значил бы ровным счётом ничего, но она всегда была доброй девочкой.

– Ты права, няня. Мне нужен сундук с одеждой и горячая ванна. Распорядись.

– Конечно, золотко. Служанки и я в покоях рядом, ночь проведёшь в тепле и на кровати.

Когда занесли вещи принцессы и привели собачонок, Хелен вышла и направилась к своему возку, взять кое-чего для хорошей ночи. Из сундука тихо поскуливал вампир:

– Я никогда не разогнусь… Мне нужна кровь девственника для суставов.

– Ну поди найди в отряде не охочего до баб мужика, – фыркнула Хелен, засовывая в узелок мешочек табака. – Я крышку не буду закрывать, скоро все разойдутся, сможешь размяться.

***

Дым из трубки завивался в красивые колечки и выплывал в открытое оконце комнатушки. Стужи Хелен не боялась, ей частенько было жарко, а вот набить трубку перед сном – это ритуал, неизменный, умиротворяющий.

Однако сегодня наглая летучая мышь нарушила спокойствие, ворвалась в комнату, едва не задев макушку ведьмы, ударилась об пол и превратилась в Теобальда.

– Так нечестно, – тут же пожаловался он. – Один на холоде, в ящике – это же грустно. Я решил немного прогуляться, раз вы все уже устроились.

Ведьма поперхнулась дымом и раздражённо закатила глаза.

– Поди прочь, гниль жаберная, спать пора, – цыкнула она.

– Хелен, не будь брюзгой, ты же не такая! – вампир присел на скрипучее деревянное кресло и извлёк из кармана книжонку, недавно отобранную у принцессы. – Я тут взял со скуки, у тебя на сундуках лежала. Ты только послушай. Это же просто невероятно!

Хелен припомнила содержимое книжки и нахмурилась.

– В жабу превращу! Ты никак это вслух собрался читать?

– Она вышла на улицу, торопясь домой, как раненый кролик, – с театральным подвыванием продекламировал Теобальд, потом сбился с тона и захихикал. – Это история про швею, которая столкнулась в сумерках с герцогом, и оба тут же воспылали страстью друг к другу. Нет, ты представь! Увидал в сумерках незнакомую девицу и прям вот не сходя с места воспылал! А если она страшная?! А если у него аллергия на её кровь?! А если это вообще мужик в платье?!

– Какой ещё мужик?! – возмутилась Хелен, но вампир отмахнулся:

– Ай, мужики странные бывают. Этот же вон воспылал так, чтоб с первого взгляда да сразу под юбку лезть! Нет бы пообщаться, принюхаться, сводить девушку к чародею на обследование. Ты кури, кури, я продолжу пока. – Он кашлянул, перевернул пару страниц и с жеманным придыханием прочёл: – Ах, мой лорд, приручать женщину нужно так же терпеливо, как дикого жеребца. Нежно разговаривать, касаться, ласкать и только потом тащить в постель…

Хелен хрюкнула от сдерживаемого смеха и всё-таки расхохоталась. Вампир хитро на неё покосился и снова зашуршал страницами.

– Или вот ещё, послушай. Он сорвал с себя одежду и принялся осыпать её быстрыми поцелуями! Извращенец! Зачем он минутой ранее приволок в спальню девушку? Ему нужны свидетели его морального падения? Хотя я тоже люблю свою старую рубашку больше, чем какую-то левую девицу. А вот тут он взял обеими руками её пухлые бледные… Знаешь, что?

– Ай, охальник, – фыркнула Хелен, но вампир энергично замотал головой:

– А вот и нет! Щёки! Щёки он взял! А потом, потом, слушай: «Она так вздрогнула, что превратилась в одну большую мурашку». Да я бы на его месте от большой мурашки сбежал с воплями через окно, как был, голый! А этот… Так, погоди, где ж было… Во! С неудержимой страстью принялся с нею спать!

Хелен хохотала и даже думать забыла, что хотела проклясть надоедливого вампира. Сама она и не пыталась читать романчик, считая оный полнейшей вульгарной глупостью, вредной для молодого ума: тут вон герцог со швеёй развлекается, а потом принцессу застают в объятиях конюха! Но, как оказалось, людям опытным и умудрённым жизнью книга была способна поднять настроение.

– Почему не пишут книг про вампиров и красоток? – вздохнул Теобальд отсмеявшись. – Это было бы хорошо для нашей репутации.

Хелен представила толпы бестолковых девиц, осаждающих древний склеп с романтическими идеями, и осенила себя знаком Светозарного круга.

– Тьфу на тебя, старый моллюск, – в сердцах буркнула она. – Кыш отседова, ночь уже, мне надо выспаться перед дорогой.

Вампир спорить не стал, сунул книжку под плащ и поднялся.

– Ладно, ладно. Пойду пройдусь, кровушки попью… Девственной.

– Сдурел? Поймают, кол воткнут во все отверстия!

– Если местные спросят – скажу из свиты. Если свита спросит – скажу, что местный. Спокойной ночи, моя прекрасная леди.

Теобальд картинно взмахнул плащом, явно пародируя давешнего герцога, и направился к окну, но в последний момент развернулся и небрежно проговорил:

– Да, кстати. Я тут пролетал мимо хозяйского кабинета и слышал кое-чего, тебе может быть интересно. Про девчонку твою он болтал, всё «принцесса» да «принцесса», засаду в лесу упоминал. Я сперва думал, может, с нашими безопасность обсуждает, прицепился к раме, заглянул в окно…

Вампир многозначительно умолк и выдержал такую паузу, что Хелен вспомнила о проклятии.

– Да не томи уже, хрен старый!

– Зеркало у него там, – ухмыльнулся Теобальд. – Волшебное. Знаешь, как в тех сказках? Так что ты присмотри, чтоб девица твоя никаких яблочек тут не кушала, мало ли. А то ж пока ейный супруг со своим здоровьем сюда дошкандыбает, чтоб её поцеловать… Ну, бывай.

Он снова взмахнул плащом, и спустя мгновение мышка вылетела в окно. Хелен проводила её взглядом, потом сплюнула на пол и от души выругалась.

Эпизод 6, в котором обсуждают осину, капусту и пиво

Несмотря на сложный день, Хелен ещё долго не спалось, мешали сцены из поганой книжонки. Закроет глаза – и то огромная мурашка примерещится, а то и лобзания герцога и простолюдинки. Чтоб этого вампира дурнохвосты преследовали!

Тьфу!

Хелен ворочалась с боку на бок, с неудовольствием ощущая комки соломы в матрасе – Храбропузик не был зажиточным, что уж говорить, – и проклинала всеобщую грамотность. Предыдущий король, отец Эдуарда, чтоб ему икать на том свете не переставая, на старости лет облагодетельствовал подданных реформой, объявил, дескать, всем следует знать грамоту.

Как хорошо было раньше: читать и писать умели одни монахи, а теперь что? Каждая дурында может накалякать романчик, от которого потом порядочные люди уснуть не могут, а некоторые непорядочные создания ещё и вслух почитывают.

Да ещё Теобальд про засаду подслушал, и теперь Хелен была уверена, что завтра в пути за каждым кустом будет видеть грязных вонючих разбойников, да и во сне наверняка.

Два раза тьфу!

Задремать ненадолго всё же удалось, но проснулась Хелен со вторыми петухами – за узким окошком царила тьма. Жажда, холод в покоях и комья в матрасе заставили её подняться и погнали на кухню. Здешнюю стряпуху, Анетту, Хелен как-то выручила, и та наверняка будет рада пообщаться.

– Когда зеваешь, широко рот не разевай, не то таракан запрыгнет, – гаркнула Хелен за спиной Анетты, и сонная кухарка едва не выронила железный прут, которым поправляла брёвнышки в очаге.

– Хелен, так тебя разэдак! – Анетта погрозила ведьме закопчённой сковородой и сразу смягчилась: – Слыхала, что со свитой принцессы пожаловала жуткая карга, но не думала, что это ты. Рада тебя видеть.

– А поди ж ты, я. Как твой супружник поживает? – спросила Хелен, набивая трубку и совсем не обижаясь на слова стряпухи.

Уютный огонь уже занялся, разгоняя зябкую сырость, от которой хотелось ёжиться и плотнее заворачиваться в шаль. Скорее бы лето, эти невыносимые холода с каждым годом всё длиннее и длиннее, а кости моложе не становятся. В Приграничье, говорят, климат мягче – горячие источники подогревали озёра и воздух, а герцог, она слыхала, нанял мастеров да пустил тёплую воду в замок по хитрым трубам, так что и печи топить не нужно…

– Да как, кукарекает, но совсем редко, – Анетта шустро доставала продукты из деревянных коробов и швыряла на стол.

Однажды она пришла к ведьме за средством от пьянства – муж не просыхал и все деньги просаживал в кабаке. Вначале Хелен сварила обычное, которое помогало в большинстве случаев и было дешевле. Но пьяница оказался из того меньшинства, кому зелье, что блоха на собаке – кусает, но жить не мешает. Анетта ревела, что дитя в грязных пелёнках, и Хелен предложила эксперимент: новый рецепт с дополнительным заклятием. Выпил – кукарекай.

Поначалу пьяница веселился.

– Домашний курочий концерт каждый день! – вспомнились Хелен слова кухарки.

Однако очень скоро от «петушка» отвернулись приятели, соседи и родственники стали смеяться. Пить стало решительно не с кем, да и мало-помалу подняла голову похороненная на дне личности гордость. Пьяница с трудом, но стал трезвенником.

– Значит, хорошо живёшь теперь?

Ведьма выпустила колечко дыма и совсем было разомлела от тепла, но из головы не шёл клятый вампир и его россказни про Гобуса Храбропузика. Авось Анетта что подскажет или сболтнёт ненароком.

– Да как… Живём хорошо, да в округе неспокойно, – как по заказу запела стряпуха.

– Чего стряслось?

– Вампиры посжигали теплицы с чесноком и распоясались! – Анетта зло всадила кулак в тесто. – Представь, коров в вымя кусают – кровь с молоком у них лакомство; несколько девок из Мшелого холма зачаровали и опорочили. Нет покою, ох нет.

– А что Гобус?

– Грит, монеты не звенят в карманах, да и зима, как снег сойдёт, то может быть что-то и решится. И всё Светозарными клянётся, благочестивый стал.

– Странно, – задумалась Хелен.

– Погодь, я тебе сейчас чего ещё расскажу, – кухарка упёрла руки в боки, так её пробрало до сплетен. – Тут на прошлое новолуние братья евонные были, Тробус и Жмобус, побыли два денька, а как уехали, так Гобус наказал рощицу осиновую вырубить. Отправил дерево вслед за братьями, а сам похвалялся, дескать трёх зайцев разом убил.

Хелен крепко задумалась.

Осина была вредна не только в виде кольев для вампирской братии: если в плетень повтыкать осиновые веточки, то внутрь не может войти ведьма. Не такая добропорядочная, как Хелен, а действительно злая, одержимая тёмными силами.

Получается, что Гобус заработал монет, но оставил своих людей без защиты. Хелен чувствовала, что это не её стезя, и нужно бы шепнуть охране Беттины эти слухи.

Гобус Храбропузик замыслил недоброе!

***

Эрику не нравилась эта принцесса, не нравилась дорога, не нравились королевские рыцари (все вместе и олух, таскающийся за девчонкой, персонально), и вообще ему – нет, сэр! – ничего не нравилось.

Как доверенное лицо и, если уж честно, единственный близкий друг, капитан мог высказывать своё мнение сюзерену без цензуры. Этим правом он воспользовался, подробно и в красках живописав, какой несусветной глупостью станет для серьёзного человека женитьба на соплюхе. Сказал, что балаган со свадьбой сделает герцога посмешищем для всего королевства – седина, мол, в бороду и всё такое. Сказал, что при их разнице в возрасте надеяться на появление наследника глупо, зато молодая вдова точно выскочит замуж повторно, и на выбор кандидата повлиять уже не выйдет. Сказал, что, в конце концов, если уж так не хочется отдавать замок племяннику, можно усыновить мальчишку из обедневшего рода, воспитать, обучить, и тот по гроб жизни будет благодарен.

В ответ на эту прочувствованную речь герцог назвал его болваном и велел собираться.

Личное мнение никак не влияло на добросовестность, с которой Эрик выполнял приказ. Вот и сейчас, останавливаясь на ночёвку в условно дружественном замке, он лично обошёл все входы и выходы, поставил двух стражников у двери принцессы и четверых – снаружи под окнами, а ещё проверил особым амулетом, определяющим яд, сперва приготовленный для гостей ужин на кухне, а потом и овёс на конюшне. Мальчишка-конюх получил монетку и приказ следить в оба, и после его клятвенного обещания всю ночь не смыкать глаз Эрик счёл себя вправе немного отдохнуть.

Однако угощение, хоть и не было ядовитым, сумело проявить коварство.

Эрик потёр ноющий желудок, помянул тёмных демонов и перевернулся на другой бок. Старый соломенный тюфяк кололся даже сквозь рубаху, тонкое одеяло почти не спасало от холода, храп свободных от дежурства товарищей и мёртвого мог бы поднять, но все эти мелочи не помешали бы здоровому сну бывалого вояки. А вот изжога…

Вообще-то, Эрик научился договариваться со своими потрохами путём проб, ошибок и долгих препирательств с замковым лекарем. С сожалением пришлось отказаться от маринадов, перца с горчицей, лука и чеснока, без сожаления – от капусты во всяком виде. Против умеренного употребления красного вина лекарь не возражал, считая оное полезным для крови, а вот за мясо шла борьба – при последней встрече пришлось уступить жареное и копчёное, выторговав взамен пиво.

Победа далась с немалым трудом, потому Эрик почти час валялся в постели, пытаясь убедить себя, что на самом деле у него всё хорошо. А если есть какое неудобство, то виновата та запечённая с кашей тыква, недаром от одного взгляда разваливалась, да и картошка в похлёбке была подозрительно зеленоватой. Точно ведь ушлый гном попытался скормить проезжим рыцарям залежавшиеся продукты! Но это ерунда, это пройдёт, и не такое приходилось жрать, подумаешь, лишний раз до сортира добежать придётся, а то, что пиво горчило на языке и отдавало кислятиной…

Нет, ну не может же быть!

Спустя четверть часа Эрик вздохнул, выругался и побрёл на кухню. Последняя надежда требовала ещё раз допросить строяпуху о качестве и количестве ингредиентов – та уверяла, что капусты в похлёбке точно нет, но вдруг соврала? Здравый смысл подсказывал прихватить травяной сбор, который лекарь велел заваривать в подобных случаях.

Споря с лекарем, Эрик имел в виду не местное пойло, а продукцию пивоварни из Белоречья – городка, соседнего с замком. Там варили пиво пяти сортов, с травами, на меду, и продегустировать сей дивный нектар съезжались ценители со всего королевства. Хозяйка пивоварни, Розетта, дама пышных форм и чудесного нрава, весьма благоволила капитану герцогской стражи и имела в его глазах один-единственный недостаток – ревнивого мужа.

При воспоминании об этом пренеприятном субъекте Эрик машинально потёр щёку, хотя синяк уже сошёл. Обидно было даже не то, что получил в морду, дело, в конце концов, житейское. А вот показываться в окрестностях пивоварни ему не стоило в ближайшие пару месяцев. И ещё хуже было то, что герцог рассердился и пообещал в случае нового любовного скандала женить Эрика на первой подвернувшейся девице, да и дело с концом.

Голоса он услышал ещё из коридора. Эрик притормозил, прислушался и с долей досады опознал старую Хелен. Ведьм он не боялся, а от этой ещё и была польза – под её присмотром девчонкины шавки в пути почти не досаждали. Но Эрик задал бы пару вопросов гению, подбиравшему няньку для принцессы. Чему такая может научить ребёнка – насылать проклятия? Курить всякую дрянь? Смешивать зелья?

Хотя…

Эрик взвесил на ладони мешочек с травами, кивнул сам себе и толкнул дверь.

– Доброй ночи, дамы.

Ведьма сощурилась на него сквозь дым и молча кивнула. Кухарка ойкнула, подскочила, обернулась и воинственно упёрла руки в бока:

– А, опять ты, господин хороший! Ну как, никто с моей стряпни не потравился?

Эрик припомнил, что проверка на яд кухарку весьма обидела, и примирительно выставил ладонь перед собой:

– Но-но, без претензий. У тебя, хозяюшка, своя работа, у меня своя, и за людей я отвечаю. Яд ядом, а кому-то и с обычной капусты сплохеть может.

Кухарка закатила глаза:

– Да не было там капусты, не было, сколько ж повторять тебе! И не бывает её на кухне, весь урожай хозяин забирает. Пиво он из неё варит, ясно? Семейный, говорит, гномий рецепт, «Королевская слабость» называется. Не веришь, так пойди к нему и спроси!

Пиво? Из капусты?!

Да как этого гнома вообще земля носит?!

Желудок в ответ на хозяйское возмущение плеснул горечью. Эрик закашлялся, скривился, потёр живот и встретил внимательный взгляд ведьмы. Та не то хмыкнула, не то вздохнула, а потом отложила трубку и поманила пальцем:

– А ну, иди сюда, болезный, и рубаху сымай. Да не мнись, чай, не девица. За тем и пришёл, а?

Эрик молча развёл руками – за тем, чего уж, – и послушно принялся раздеваться. Надеяться на чудесное исцеление было бы глупо, но вдруг зелья и чары окажутся посильнее лекарских трав?

Ведьма тут же принялась мять и щупать его живот на удивление жёсткими пальцами, так что большого труда стоило не охать. Кухарка фыркнула и отвернулась, но Эрик чуял – смотрит, потому и плечи расправил, и спину выпрямил, и старался даже не морщиться слишком уж сильно. А хороша ведь бабёнка, вся такая округлая, щёчки с ямочками, прядка кудрявая из-под косынки выбивается…

От очередного тычка под рёбра его скрючило так, что еле удалось вздохнуть.

– Ты смотри, да не засматривайся, – шепнула вредная старуха. – А то я и пониже могу ткнуть, чтоб лишних мыслей более не возникало. Анетта – женщина приличная, замужняя, нечего к ней подкатывать.

Эрик хотел было возразить, что и не собирался даже, и вообще знает он таких, приличных да замужних – сперва глазками стреляют да смущаются, а потом такое вытворяют… Но для разговора требовалось разогнуться и вздохнуть поглубже. А Хелен, отодвинувшись, как ни в чём не бывало принялась командовать кухарке, какая ей нужна кастрюлька, какие травки, и на столе уже выстроились в ряд невесть откуда взявшиеся пузырёчки из тёмного стекла.

– Да ты не стой столбом, – снисходительно бросила ведьма Эрику. – Лекарство ещё четверть часа вариться будет. Присядь, водички выпей, развлеки дам беседой. Так говоришь, Анетта, всю осину в окрестностях повывели?..

Хелен продолжала прерванный разговор с подругой, участливо охая и расспрашивая, а та, хоть и косилась на Эрика поначалу, быстро переключилась на собственные проблемы. Осины в округе не осталось, чеснок вывели, вампиры распоясались, а горничная, когда в кабинете пыль протирала, слышала, как волшебное зеркало под покрывалом бормотало что-то про разбойников да засады. Девка перепугалась чуть не до смерти, а хозяин на её визг явился, наорал, да теперь у кабинета стражу ставит и не пускает никого…