Читать книгу: «Пёс Её Высочества», страница 5

Эпизод 9, в котором приходят в гости по ночам

Беттина не соврала – в незнакомом месте она действительно чувствовала себя неуютно. Постель оказалась жёсткой, под меховым одеялом было душно, свеча воняла горелым жиром, да ещё это неприятное чувство, будто кто-то на неё смотрит – не то из-за окна, не то из-под кровати, не то вовсе из зеркала.

Сны тоже были странные – тягучие, мрачные, наполненные чужими взглядами, зловещими тенями в тумане и бесконечными лабиринтами, из которых ей никак не удавалось выбраться. Проснуться она тоже не могла, приходилось брести и брести вперёд сквозь серую мглу, отчаянно желая встретить хоть одно знакомое лицо. Когда её разбудил многоголосый лай, Беттина вздохнула с облегчением.

План созрел в голове мгновенно, стоило ей лишь увидеть Бьорна. Он ведь должен её охранять, и нигде не сказано, что ночные кошмары вне его компетенции. Да, открыто приводить его в свою спальню не стоило, в этом няня была права. Но кто возразит, если ей захочется оставить у себя на ночь милых собачек? И кто узнает, если один из пёсиков в закрытой комнате ненадолго станет человеком и немного с ней поговорит.

Не рассказывать же о своих снах и страхах служанкам. И он ведь сам пришёл к ней, наверняка тоже хотел что-то сказать! Нужно быть совсем уж дурочкой, чтобы не замечать, как он на неё смотрит, но днём вокруг полно народу…

Однако становиться человеком Бьорн не спешил. А когда она сама предложила превратиться, подполз к краю кровати и заскулил так жалобно, что Беттина даже пересчитала сидящих на коврике питомцев. Но нет, ошибки не было – лишь один из своры не носил ошейника.

А всё Эдуард. Никаких, сказал, бантиков и бусинок, нечего позорить честь королевского рыцаря! Ой-ой, можно подумать. Всё равно никто не знает о секрете, так почему нельзя?! Беттина привыкла пропускать мимо ушей наставления брата, однако в этом вопросе на его сторону неожиданно встала и няня.

– Превратится ведь, – пояснила она, – а шея-то вон какая. Порвёт твой ошейник – а нет, так удавится.

Этот аргумент пришлось принять, лишаться телохранителя из-за ерунды не хотелось. К тому же прочие пёсики ничуть не возражали против нарядов, и смириться с запретом было не так сложно. Однако теперь только глупые вояки вроде Эрика или того гнома могли спутать Бьорна с обычной собакой.

– Не бойся, – сказала она, садясь на край кровати. – Никто тебя не увидит.

Она потянулась погладить пёсика, но тот отскочил – вернее, попытался, зацепился лапой за одеяло и завалился на бок. Беттина негромко рассмеялась и подхватила его на руки.

– Ну куда тебе тут прыгать, глупый? – ласково спросила она, глядя ему в глаза. – Превращайся, так ведь удобнее разговаривать!

Бьорн совсем по-человечески вздохнул – а потом медленно, неловко покачал головой.

– Не хочешь? Но ты же сам пробрался на этот этаж и разбудил остальных, чтобы привлечь моё внимание… Разве нет?

Пёсик снова заскулил и попытался вывернуться. Беттина надула губки.

– Или… Ты пришёл не ко мне?

Предположение было обидным. К кому ещё он мог явиться тайком? Но пёс неумело изобразил кивок, и Беттина шумно вздохнула. То есть, она обязана соблюдать приличия, а эти глупые курицы, которые так демонстративно отодвигались подальше от её книг – нет?! А может, он вовсе и не на неё смотрел?!

– Признавайся! К Элли или к Долли?

В этот раз скулёж вышел погромче, и на него тут же отозвались остальные псы.

– Тише вы! – шикнула Беттина, опуская телохранителя на пол. Тот тут же лёг и спрятал морду под лапами, но она была слишком сердита, чтобы умиляться. – Превращайся и рассказывай, что тут происходит, сейчас же! Я принцесса, ты должен меня слушаться, не забыл?!

Он подполз поближе и ткнулся носом в её туфельки, мягкие, домашние, а потом положил лапу – прямо на вышитую корону.

Корона… Король… Так это значит…

– Та-а-ак, – протянула Беттина. – Это Эдуард, да? Он и тебя запугал? Вот это всё про приличия, да?

Очередной неловкий кивок. Почему-то захотелось плакать, и Беттина прикусила губу. Боль помогла немного отвлечься, но печальная реальность вдруг встала перед ней в полный рост.

Во всём мире не было человека, который мог бы общаться с ней без оглядки на брата.

Служанки лепетали: «Ах, госпожа, его величество не велели». Дочери аристократов, приглашённые ко двору ей в подруги, мило улыбались и интересовались, какие цвета больше нравятся Эдуарду и предпочитает ли он розы или орхидеи – каждая воображала себя потенциальной королевой и считала вправе смотреть на младшую сестру будущего супруга с обидным снисхождением. Дворцовые стражники и королевские рыцари при её приближении делали каменные лица и на вопросы отвечали односложно – как будто боялись, что за каждый лишний взгляд король лично поотрубает всем головы.

Конечно, у неё была няня. Стоило только попросить, и Хелен расчесала бы её волосы зачарованным гребешком, шепча заклинания, отгоняющие злые сны, а потом просидела бы у её кровати до утра, напевая колыбельные, совсем как в детстве…

Вот только детство прошло. Нянюшка, кажется, и не заметила, но самой Беттине до ужаса надоело чувствовать себя в её присутствии маленькой глупой девочкой. Ей нужны друзья, с которыми можно было бы общаться на равных… Ну почти на равных, она ведь всё-таки принцесса!

Но друзей не было.

И взять их тоже было неоткуда.

Вдруг стало ужасно жалко себя. В горле набух комок, Беттина всхлипнула, опустила голову и обхватила руками плечи. Вот она тут сидит, одна-одинёшенька: поговорить не с кем, послать на кухню за пирожными некого, да и вряд ли в этой глуши найдётся кто-то, умеющий печь настоящие кремовые пирожные. Она-то мечтала, что вырвется из дворца и получит свободу от брата и этикета, но…

Свобода обернулась ещё более тесной клеткой.

– Ладно, как хочешь. Сиди там, под кроватью, как дурак, – бросила она, стараясь, чтоб голос не дрожал. – А я вот лягу и буду спать. – При мысли, что странные сны вернутся, Беттина поёжилась и снова закусила губу – вредная привычка, от которой няня тоже пыталась её отучить, ведь останутся некрасивые следы…

Да кому теперь есть дело до её красоты? Престарелому мужу? Его капитану? Служанкам?

Сдержать слёзы не удалось. Тёплые ручейки побежали по щекам, закапали на подол ночной рубашки. Она совсем одна, заботливый братец сослал её с глаз долой подальше от столицы, и никому не интересно, что с нею станет.

– Эрик говорил, что дорога опасна, – пробормотал она сквозь слёзы. – Если меня кто-нибудь сожрёт, всем будет только лучше, да? Эдуарду я точно не нужна, и герцог найдёт себе другую дурочку… Вот умру молодая и красивая, и тогда… И тогда всем тоже будет всё равно-о-о!..

Она закрыла лицо ладонями – и разревелась в голос.

***

Бьорн был готов к капризам, провокациям и даже очередной дурацкой книжке – но не к слезам.

Его принцесса плачет. Плачет из-за него! Ну, не только из-за него, из сбивчивого бормотания сквозь слёзы он уловил что-то об обидах на брата, няню, герцога и весь свет в целом, хотя в том, что Беттина всерьёз решила окончить жизнь в зубах какого-нибудь лесного монстра, он крепко сомневался. Но ведь прямо сейчас ей грустно, плохо, одиноко – а он сидит и совсем ничем не может помочь!

И дело было даже не в королевском приказе – в конце концов, король остался в столице, и кто узнает? Но мерзкий гном уже наверняка вернулся в кабинет к зеркалу. Что, если снова решит подсматривать, а потом доложит своим дружкам-вампирам об оборотне в охране?

Нужно срочно рассказать об услышанном Эрику, дорога каждая минута. Но как можно уйти, если она сидит тут, такая трогательно-несчастная?!

Бьорн тихонько тявкнул и ткнулся носом в вышитую туфельку.

– Отстань, – всхлипнула Беттина. – Вот умру, найдёшь себе другую принцессу и будешь… с ней…

Мысль эта оказалась обидной, причём для обоих. Беттина залилась новым потоком слёз, а Бьорн едва сдержал возмущённое рычание. Да разве ему нужна другая? Кто вообще можно смотреть на иных женщин, если есть она?

Вот только ему запрещено даже думать о чём-то большем, чем смотреть.

Бьорн сел и уставился снизу вверх преданными глазами. Тявкнул. Ещё раз, погромче. Беттина всхлипнула и выглянула между пальцев.

– Не смотри на меня, – буркнула она. – У меня глаза красные… И нос наверняка распух.

Он снова тявкнул и застучал хвостом по полу. Она самая красивая, милая, добрая, нежная, и горе тому, кто в этом усомнится!

– И не подлизывайся.

Вопреки собственным словам Беттина протянула руку и несмело улыбнулась, когда в ладонь ткнулся мокрый нос. Остальные пёсики тут же оказались рядом – как же, хозяйка кого-то гладит! – но заслышав негромкое рычание, тут же улеглись на коврик.

– Они тебя слушаются, – удивилась принцесса. – Вы подружились?

Пожать плечами в собачьем теле не удалось, и Бьорн неопределённо мотнул головой. Попробовали бы они его не слушаться!

– А ты можешь подружиться… Со мной? – Бьорн растерянно тявкнул, и принцесса тут же опустила взгляд. – Хотя тебе и этого, наверное, нельзя. Но я же ничего такого, просто… Дружить. Разговаривать. У меня ведь больше совсем никого нет, и…

Она убрала руку, сжалась, плотнее завернулась в шаль и уставилась куда-то в пустоту.

Дружить с принцессой?

Стоило только поглядеть на её заплаканное лицо, на мокрые ресницы, на прикушенную губу, как ужасно захотелось плюнуть на все предосторожности и запреты и… Превратиться. Обнять её. Гладить её волосы, вдыхать её запах, обещать всё, чего ей захочется – и никогда больше не позволять ей плакать в одиночестве…

То есть, тьфу, плохая собака, фу!

Бьорн зажмурился и лёг прямо на пол, надеясь, что холод камня поможет слегка охладить голову. Что-то было нужно сделать…

Ах да. Эрик. Ведьма. Вампиры. Запертая дверь. Ме-е-едленно приоткрывающееся окно.

– Вот ведь тухлая кровь, – пропищал кто-то на грани слышимости. – И почему эта дрянь такая тяжеленная…

На подоконник со стуком и звяканьем что-то поставили, вернее, почти уронили, судя по сдавленному возгласу. В следующий миг в оконном проёме возникла тощая фигура в чёрном.

А вот эта ситуация, пожалуй, подходит под упомянутые королём условия!

Вампир даже не попытался притвориться удивлённым, когда Бьорн взвился на ноги и прижал его к стене.

– Ай, какая отважная собачка! – умилился он. – Защищаешь хозяйку? Умница, хороший мальчик! А теперь лапки прочь, я по делу.

– Шею свер-р-рну, – пообещал Бьорн.

– Вправлю, а потом пожалуюсь Хелен на рукоприкладство, и она лишит тебя обеденной косточки, – парировал Теобальд. – Да ладно-ладно, парень, мы в одной лодке! Убери уже ла… Хорошо-хорошо – руки! Руки убери, порвёшь мой сюртук, а он старше тебя страшно представить насколько!

Упоминание ведьмы позволило Бьорну лишь слегка ослабить хватку. Доверять кровососу он не собирался, нужно немедленно позвать Хелен сюда, пусть сама разбирается с этим типом. Бьорн повернул голову, намереваясь отдать приказ своре…

Беттина стояла посреди комнаты, смущённая, порозовевшая, и смотрела на него так, что все мысли вылетели из головы. Бьорн даже дышать перестал, а когда совладал с собой, принцесса уже перевела взгляд на ночного гостя.

– А я тебя помню, – проговорила она. – Ты ведь тот вампир с кладбища! Как панталоны, подошли?

Теобальд разулыбался.

– Как приятно, когда о тебе помнят, особенно очаровательные юные дамы, – почти пропел он. – А сей щедрый дар поразил меня в самое сердце! Прошу прощения, госпожа, но поклониться не могу, ваша милая собачка… Ну хорошо, нечего на меня рычать! Ваш верный страж вознамерился сделать из меня барельеф на этой стене, и кто я такой, чтобы сопротивляться творческому порыву?

Принцесса хихикнула и прикрыла рот ладошкой.

– Бьорн, отпусти его.

Вдох-выдох, не рычать, не заикаться, не поворачиваться к ней сверх необходимого.

– Он… Может быть опасен, – выговорил Бьорн наконец. – Ваша няня…

– А, так я её позову! – обрадовалась Беттина, спешно вытирая глаза уголком шали. – А вы ждите здесь и не вздумайте сбежать без меня!

На то, чтобы сформулировать ответ без рычания, Бьорну потребовалось некоторое время, но тут в разговор вклинился новый собеседник:

– Я прошу прощения, господа и… дамы? Я… где я? Что произошло?

Бьорн резко повернулся к окну. Где-то он уже слышал этот голос…

– Зер-р-ркало? Ты спёр-р-р у гнома зер-р-ркало?!

– А ты бы не спёр, будь такая возможность? – хмыкнул вампир. – Да отпусти уже, вот пристал… – Он вывернулся из рук Бьорна и покровительственно похлопал по чему-то, завёрнутому в плотную ткань. – Тише, дорогуша, ты будешь моим презентом прекрасной… ну, относительно прекрасной даме. К ней-то я и летел, но не рассчитал силы, а это окно оказалось ближе.

Бьорн припомнил некоторые особенности поведения вампиров и нахмурился.

– Как ты вообще вошёл? Тебя не приглашали!

Теобальд снисходительно усмехнулся.

– Здешний хозяин на диво гостеприимен, – пояснил он. – Видел плакат над воротами? Любой хоть немного соображающий вампир воспримет это его «Добро пожаловать» на свой счёт. Никогда не встречал такого дружелюбия по отношению к нашей братии, вот бы все брали с него пример! – Он причмокнул губами и хитро глянул на принцессу. – Так что, ваше высочество, пригласите госпожу Хелен для беседы? Мне есть что ей сказать, и вот ему тоже. Кстати, приятель, ты не мог бы одеться? А то ты так на меня косишься, что это может быть воспринято двусмысленно.

Беттина звонко рассмеялась. Бьорн встретил её сияющий взгляд, фыркнул от досады и поспешно отвернулся к окну, встав так, чтобы между ним и принцессой оказалась тяжёлая пыльная штора. За спиной послышался ещё один негромкий смешок, потом лёгкие шаги, скрип двери…

А всё-таки не рычать куда проще, чем не краснеть.

Эпизод 10, в котором задают вопросы

Эрик придержал коня и привстал в стременах, разглядывая убегающую в лес дорогу. Впереди в получасе езды находился единственный в округе мост через речушку, неширокую, но глубокую и быструю. Рядом на высоком берегу ютилась заброшенная водяная мельница. Неделю назад, когда отряд проезжал мимо, река и не думала замерзать, и Эрику крепко запомнился унылый скрип колеса.

Местные крестьяне рассказывали, что мельница не работает с лета. В причинах свидетели путались: одни говорили, будто мельник спился и утоп, перебрав грибной настойки, другие уверяли, что он повесился, третьи намекали, что был он колдуном и знался с нечистой силой, которая его и уморила, а кое-кто прибавлял, что с тех пор в реке утонуло пять человек.

Нехорошее место. Идеально для засады.

Конечно, можно было выбрать и другую дорогу. Широкий Королевский тракт на развилке надёжной путеводной нитью уходил влево, к горам, нанизывая на себя бусинки городков и постоялых дворов. Если поехать по нему, то уже через две недели можно было добраться до замка герцога…

В любое другое время года.

Близился сезон снежных бурь, обоз едва-едва успевал проскочить. Эрик заранее посоветовался с магом-погодником и предусмотрительно заложил на обратный путь три лишних дня, но на Королевском тракте они не помогли бы, слишком большой крюк приходилось сделать, чтобы обогнуть Заповедные хребты. А если метели застанут их в пути, придётся торчать в какой-нибудь глухой дыре до середины весны, а то и дольше.

Эрик сплюнул в придорожный сугроб, глянул через плечо на карету и возки, посмотрел на лес. Бьорн сказал, что гном сговорился с вампирами – новость была, разумеется, паршивой. День, как назло, выдался пасмурным, тяжёлые тучи висели чуть ли не над самой головой: казалось, протяни руку и коснёшься. В такой день рисковый кровосос может устроиться на заброшенной мельнице и даже ненадолго выбраться наружу, предусмотрительно закутавшись в плащ с головы до пят и замотав лицо шарфом. Боевые качества его всё равно снизятся, и Эрику доводилось отлавливать таких шустриков, благо стрел с серебряными наконечниками у его бойцов хватало. Но упоминание вампирского барона исключало мысль об отчаянном одиночке. Да и о надёжных людях в докладе разведчика говорилось…

Эрик с удовольствием допросил бы Храбропузика лично, а то и с применением силы. Однако герцог вёл дела с гномьей общиной, а те весьма щепетильно относились к оскорблениям, нанесённым сородичам, пусть и самым дальним. Даже если б Гобуса поймали на государственной измене, королю пришлось бы немало потрудиться, чтобы убедить коротышек в законности применения наказания и не разорвать с ними дела. Поэтому пришлось притвориться, что командир отряда понятия не имеет ни о заговоре, ни о засаде, а уехать торопится исключительно по причине коварной погоды. Впрочем, хозяин не настаивал ни на задержке, ни даже на беседе. Выглядел он так, будто накануне пытался утопиться в бочке с собственноручно произведённым мерзким капустным пойлом, и пах соответствующе. Едва кивнул уезжающим гостям, позеленел лицом ещё сильнее и почти упал за порог парадного входа собственного замка.

Хелен перед отъездом небрежно бросила, что гном и сам за ними не поедет, и предупредить об этом никого не сможет, и тут же умело перевела разговор, а то и применила чары, так что о своих вопросах Эрик вспомнил уже после того, как отряд покинул замок. Оставалось лишь скрипеть зубами и надеяться, что ведьма знает, что делает, и уж точно не позволит обидеть подопечную.

К слову, в спальню принцессы Эрика ночью никто не пустил. Не то чтобы ему сильно хотелось туда попасть, однако ведьма пробыла там куда больше времени, чем понадобилось бы для извлечения одной мелкой собаки, и вышла не с пустыми руками, а с объёмным свёртком. Самым же неприятным было то, что попытка подслушать разговор успехом не увенчалась – едва войдя внутрь, ведьма что-то пробормотала и до Эрика изнутри не донеслось ни единого звука.

Женские секреты Эрик бы простил. Но при чём тут, спрашивается, телохранитель?

Увы, допросить Бьорна в отсутствие Хелен Эрик не успел. Едва парень выдал информацию про гнома и вампиров, ведьма заявила: «А теперь оба спать, живо!», и Эрик сам не понял, как очутился под одеялом. И давненько же ему так хорошо не спалось!

Добраться бы скорее до дома. Там-то все окрестные ведьмы знают имя Эрика Йоханссона, и попробовала бы хоть одна применить к нему чары, не рискуя поссориться с герцогом! Ну, разве что кроме Матильды, уж больно хороши её заклинания от похмелья, и сама она весьма…

Эрик скривился и поспешил отогнать воспоминания. Он снова обернулся: рыцари вслед за командиром сбавили скорость, отправленные вперёд разведчики должны были встретить отряд у леса. Думать, что будет, если они не вернутся, не хотелось.

Повод сорвать раздражение появился немедленно: карета тоже покатилась медленнее, и кое-кто счёл, что на такой скорости можно открывать двери. Бьорн, по обыкновению ехавший совсем рядом, успел раньше: придержал дверцу, что-то негромко сказал. С утра принцесса капризничала насчёт того, чтобы тоже ехать верхом, и Эрик развернул коня, опасаясь, что слушаться телохранителя избалованная красотка не станет, а тот не сможет достаточно твёрдо возразить. Конечно, сегодня в карете ехала и ведьма, чьё здравомыслие не подвергалось сомнениям, но вдруг ей понадобится помощь?

Однако обошлось без его вмешательства. Дверь закрылась, телохранитель немного отстал, и ведь из окна его не видно…

Ага.

Эрик аккуратно обогнул карету. Застать оборотня врасплох не удалось, Бьорн встретил его появление мрачным взглядом исподлобья и, не дожидаясь вопроса, мотнул головой:

– Нет.

Эрик не стал изображать непонимание. Внутри плеснуло раздражение, но стоило попытаться договориться по-хорошему.

– На время путешествия ты подчиняешься мне, – напомнил он. – Скрывая информацию, ты подвергаешь её, – кивок на карету, – опасности.

Бьорн немного подумал и кивнул в ту же сторону:

– Госпожа Хелен.

Досада на ведьму вырвалась из груди Эрика шумным вздохом. Вот ведь навязалась на его голову, и не возразишь ей. А будешь возражать – пузырёчек с зельем в дорожном мешке лежит, и рекомендованную дозу он с утра принял.

– И не стыдно тебе бабу слушаться, – проворчал он.

– Ведьму.

– Тем более.

Бьорн философски пожал плечами и уставился куда-то за горизонт, давая понять, что разговор окончен. Эрик немного посверлил его взглядом и почувствовал, что начинает звереть.

– Я обязан довезти к герцогу её в целости, – напомнил он. – О том, что творится на этих дорогах, не имеют ни малейшего понятия ни ведьма, ни девчонка, а ты…

Бьорн резко развернулся.

– Она – принцесса, – напомнил он с угрозой в голосе. – Следи за языком… капитан.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.

– Ты же понимаешь, – медленно и негромко произнёс наконец Эрик, – что я не могу доверять в бою человеку, который отказывается мне подчиняться?

Бьорн отвёл взгляд первым. Лицо у него при этом сделалось несчастным, и Эрик даже немного посочувствовал – ему на собственной шкуре довелось испытать, что значит разрываться между разными приказами недовольных друг другом начальников. Однако дураком парень не был.

– Хорошо, – глухо проговорил он. – Вечером. Покажу. Сейчас не время.

С этими словами он хлопнул коня по шее, заставляя прибавить шаг, и снова поехал вровень с окном кареты. Эрик поглядел ему в спину, скрипнул зубами, но на дороге у кромки леса уже показались фигурки разведчиков, и пришлось переключиться на более срочные вопросы. Он почти надеялся, что на старой мельнице прячется вооружённый до зубов отряд, и можно будет с чистой совестью развернуться и поехать обратно. В конце концов, досидеть до весны можно и в столице, вряд ли король откажется приютить сестрёнку…

Но реальность была неумолима – ничего, кроме сугробов и ворон, разведчикам не встретилось.

Судьба упорно вела отряд вперёд.

***

Хелен выставила девиц прочь из кареты принцессы, и те, надув губы, расположились в более скромной повозке ведьмы. За обнаружение вампира в сундуке можно было не переживать: Теобальд днём спал как убитый, а зеркалу пригрозили расправой, если будет орать. Но на всякий случай замотали в меха. Так что вампир лежал в обнимку с ворованным зеркалом на дне сундука, а сверху были навалены вещи, к которым придворные и пальцем не прикоснутся – закопчённые сковородки.

– Фи, какая гадость, – скривила губки Долли, и Элли её поддержала.

– Я те дам гадость! Это прабабки моей ещё сковородка, хоронить с ней собирались, я из гроба достала, – сурово сдвинула брови Хелен, и они поверили. И заклятий никаких не надо.

Ведьма, кряхтя и охая, поднялась в карету с помощью молчаливого, сосредоточенного Бьорна и накрепко закрыла дверцу.

– Нянюшка, что-то стряслось? – зевнув, спросила Беттина.

– Ты мне скажи, золотко. Бледна ты стала. Боишься чего?

– Так ночью не спали, – улыбнулась принцесса. В её глазах мелькнула искра озорства, ночной секрет она обещала сохранить и не выдавать «этому противному Эрику». – Я не боюсь дороги – Бьорн всех врагов один может победить!

Хелен заметила, как взгляд принцессы застыл, губы приоткрылись, и она тихонько вздохнула.

– Что, замечталась? – понятливо кивнула Хелен.

Ещё один нежный вздох.

– Няня, ты же тоже когда-то была молода. Ты видела, какой он. А меня везёт немуж к старому дряхлому мужу. От одной мысли об этом мне плохо и зрение меняется чаще обычного.

– Как меняется? – осторожно уточнила Хелен.

Она уже знала ответ, но необходимо было убедиться… А вдруг ошибка, вдруг всё-таки обойдётся?

– Как обычно, – пожала плечиком принцесса. – Всё становится красным, когда я злюсь или… знаешь… щекочет в животе при взгляде на Бьорна. Как у всех.

Ведьма сдержала фразу «у всех такого нет» и как ни в чём не бывало продолжила:

– Может, тебя ещё что-то беспокоит?

Беттина нахмурилась, помолчала и с неохотой призналась:

– Сны. Такие тяжёлые… Я как будто испытываю жажду, которую ничем не утолить, просыпаюсь – болит живот и в горле сухо. Или багровый туман, в котором кто-то меня зовёт, – она поёжилась и отвернулась к окну. – Может, у тебя найдётся средство от дурных снов?

Хелен взяла в ладони руку принцессы – ледяная, – и ласково погладила.

– Солнышко, а давно это началось?

– Как шестнадцать исполнилось, – снова зевнула Беттина. – Я почти привыкла. А сны – совсем недавно. После свадьбы.

Хелен неслышно вздохнула и помянула про себя пару морских демонов, а вслух произнесла:

– Жаль, деточка, что твой брат выставил меня прочь, и я не могла за тобой присматривать последнее время. – Она улыбнулась и постаралась придать взгляду участливость, а голосу лёгкость. – Сварю тебе настой, полегче станет, милая.

«Только бы доехать, а там уж я разберусь», – подумала она. Сейчас стоило предложить девочке поспать, сонные чары отлично справятся с кошмарами, и карета качается так уютно, и ёлки за окном тянутся монотонно, усыпляюще…

В следующее мгновение карету тряхнуло так, что у пассажирок лязгнули зубы – и окна залепило белым по самую крышу.