Читать книгу: «Мы с тобой будем как пираты», страница 3

Люди получали необходимые протезы, становились амбассадорами компании, а через пару лет оказывались брошены на задворки истории с вживлённым в тело металлом, который никто не собирался чинить и который постепенно устаревал и становился всё опаснее. Лиза старалась об этом не думать, это было давно, это было неважно.

Потом в нейроимпланты пришёл госсектор – госсектора. Кризис породил острые конфликты, а там где боевые действия, там вскоре понадобится и реабилитационная медицина. И сначала всё стало совсем печально, а потом государственные деньги смогли вдохнуть жизнь. И Светка попала в этот нейро-Ренессанс. Новые инвесторы, ещё не пуганные, и новые гранты, ещё не поделенные, требовали новых демонстраций идей и возможностей.

Светки не было больше месяца, а Лиза читала про электроцевтику, с удивлением узнавая, что импланты регулярно обновляются и требуют поддержки и в харде, и в софте – и в этом самое тонкое место. Особенно, когда внезапно проходит золотая лихорадка.

А однажды утром Лиза открыла глаза, а Светка склонилась над её койкой. А глаза у Светки были светло-серые, с солнечными зайчиками. Лиза уставилась на неё, и Светка наконец-то пожала плечами и рассмеялась. Так Лиза решила, что хочет разрабатывать импланты, она всё равно готовилась сдавать информатику. Работать начала с третьего курса, и на новый глаз заработала сама, пусть и со скидкой для работников компании.

Но потом случился очередной кризис. Лиза узнала о кризисе даже раньше, чем об этом написали в новостных лентах: её отдел разработки расформировали, отправив сотрудников сначала во временный отпуск, а потом постепенно уволив. Жизнь снова разлетелась на кусочки, вот так просто.

Когда Лиза собирала вещи, глава бухгалтерии рассказала, что компанию выкупили за бесценок. В тот вечер Лиза пила вино и пыталась объяснить Светке, что они дружно летят в тартарары. Сверкающий финансовый пузырь нейромедицинских компаний лопнул, точно так же, как годы назад. СЕО, утверждавшие, что вот теперь-то передовое протезирование выйдет на новый уровень, станет массовым, окупаемым и повсеместным, уныло разводили руками, а прорывные образцы, поставленные на государственные гранты и отведённые на пиар деньги, так и остались красивой витриной. Лизе и Светке повезло, что у них был хотя бы десяток лет между двумя обвалами.

Говорили даже, что всё это не случайно. Слишком одновременно пропал интерес к протезированию у чиновников и начали лететь вниз акции всех ключевых игроков. Слишком вовремя появилась группа неизвестных фирм, активно скупающих проекты за бесценок. Иногда Лизе казалось, что дело вовсе не в акциях и не в кризисах, дело в том, что первая доза бесплатно. Вживили, поставили, – словно добрые благотворители, – а потом либо плати, чтобы обновить, либо плати, чтобы удалить.

Но когда темнота вернулась, ни знания, ни догадки никак не помогли Лизе. В тот день она осознала, что темнота – это не просто сбой, только когда добралась до дома. Когда уронила ключи из потерявшей управление левой руки. Тогда Лиза подумала о Светке. Та ответила на звонок через пару секунд, счастливая, получила долгожданное повышение, едет на крупную конференцию через неделю, вот-вот собиралась звонить, хвастаться подруге – и Лиза рыдала в трубку, умоляя Светку никуда не ехать, не выходить из дома. А Светка смеялась и говорила, что всё будет хорошо. А Светка не смогла встать с постели на следующий день. Лиза кляла себя, как могла: почему не перепрошила, почему до последнего верила, что всё будет хорошо? Почему не подумала, что если что-то можно обновлять, то это можно и не обновлять?

Потому что была уверена: если проект никому не нужен, почему бы им не поделиться. Если код устарел, то не жалко вкинуть его в опенсорс. Но нет. Люди не часто бывают настроены делиться.

Лиза хотела рвануть тогда к Светке. Лиза могла взломать импланты. Не сразу, далеко не сразу, но могла бы снять ограничения и дописать новые куски кода. Но сколько ещё было таких Светок? Вместо этого Лиза взломала свои импланты, стёрла всё, до чего дотянулась, превратила их в просто куски железа, без связи с внешним миром, без возможности отследить.