Давным-давно… – 1. Обрести себя

Мужчина, который стоял ближе всех, вздрогнул.

– Нет, Изар, это наша девочка. – Он вышел вперёд и заговорил: – Я Илиодор Деф'Олдман, ближайший твой родственник и опекун, – начал он официальным тоном… и вдруг его голос дрогнул: – Как же долго я тебя искал.

– Царкиил, кто все эти люди? – очень тихо спросила Джим.

– Джим, эти люди – твоя семья, – вместо Царкиила ответил Адагелий. Он обошёл стол и остановился возле неё. – Ошибки не может быть. Мы несколько раз проверили документы.

Вот тут Джим по-настоящему испугалась. Надо было срочно что‐то делать. Явно происходила какая‐то путаница.

– Нет. Это ошибка, – в поисках поддержки Джим осторожно взяла ладонь Царкиила в свою. Почему‐то рука преподавателя нервно подрагивала. Или это дрожали её руки? С надрывом в голосе быстро заговорила: – У меня нет семьи. Правда! И никогда не было. Я долгое время жила в разрушенном замке. По крайней мере, я помню себя именно с этого момента. Меня нашёл добрый путешественник. – В её глазах начали копиться слёзы. – Забрал с собой, отвёл в Ветернхильский «Дом Милосердия», и я росла в приюте, пока… – Она в смятении провела рукой по лбу, но быстро собралась и продолжила: – Я лишь не могу вспомнить, как случилось, что я оказалась в катакомбах. Но всю остальную жизнь я помню очень хорошо. – Она смело взглянула на незнакомцев и твёрдо сказала: – В ней не было родителей. В ней не было семьи.

Илиодор шумно вздохнул, прихрамывая, двинулся к ней.

– Прости меня! – не в силах продолжать, он замолчал. Взрослый мужчина, суровый воин едва справлялся со своими эмоциями. Он вглядывался в её лицо. – Мне не хватит всей жизни, чтобы искупить перед тобой свою вину, – голос его предательски дрогнул. – Прошу, позволь любить тебя, окружить заботой, дать семью. – Мужчины за его спиной одобрительно зашумели. Он подошёл ещё ближе. – Ведь у тебя огромная семья, Джим, которая с нетерпением ждёт твоего возвращения.

По щекам Джим потекли слёзы. Ей так сильно хотелось верить ему!

– И мама? И папа? – с надеждой спросила она.

– К сожалению, нет, – Илиодор тяжело вздохнул. – Но у тебя есть дедушка, бабушка и я.

– И ещё куча родственников, – сказал Изар, отделяясь от стены и подходя к ним. – Джим, поехали домой!

И в этот момент Илиодор сделал шаг вперёд и обнял её за плечи, привлекая к себе.

– Я нашёл тебя!

Эпилог

Отогория. Родовой замок семьи Олдман – Вираэль. Последний месяц лета

Главный Отогорский хребет протянулся с востока на запад, отделяя Отогорию от Светлой Империи. Он, как и другие параллельные ему горные цепи, состоял из гор с заоблачными вершинами, которые никогда полностью не лишались снега, и узкими глубокими теснинами. На границе этих хребтов раскинулось предгорье с плодородной землей, часть которого покрывали прекрасные луговые травы, часть – занимал лес, который внизу у склонов состоял преимущественно из буков и дубов, а на высотах – из сосен и ёлок. А у подножия вечных ледников брали своё начало две великие реки: Отога и Ория. Они начинали путь в виде маленьких ручейков и спускались в долину полноводными бурными реками.

В одном из живописнейших мест этого предгорья расположился замок Вираэль. Огромный клин земли, ограждённый Отогой и Орией, придавал крепости треугольную форму. За защищавшими замок стенами, украшенными зубцами, возвышались две опорные башни, а посередине территории находилось само величественное здание.

Заканчивался последний месяц лета. Наступало раннее утро.

Илиодор открыл глаза и уставился на балдахин над кроватью. Привычка рано просыпаться выработалась ещё с детства, но сейчас ему не надо было никуда спешить, и он бесцельно разглядывал складки плотной ткани и вспоминал прошедшие события. Он слышал, как в комнату вошёл слуга, поставил на умывальный столик кувшин с колодезной водой, тихо поздоровался и вышел. Илиодор поднялся, прошёл босыми ногами по каменному полу к окну и распахнул его настежь. Горный утренний воздух ворвался в комнату и прогнал остатки сна. Мужчина направился к столику, плеснул в чашу студёной воды и умылся. Взял со стула приготовленные для него вещи и начал одеваться. Сегодня он непростительно опаздывал к завтраку.

***

В академии они пробыли всего два дня. За это время Джим собралась и попрощалась со всеми друзьями до следующего учебного года. Было решено, что академию она закончит обязательно. Правда, никто из отряда первородных тогда не понял, почему случился такой переполох, когда стало известно, что Джим Ветерн – это Эвелин Деф'Олдман. Лишь потом из разговоров Илиодор узнал, что, оказывается, в академии его племянницу считали мальчиком. Такая новость несказанно повеселила Старкада и его племянника Изара.

Надо отметить, отношения между Изаром и Джим не задались с самого начала. Он постоянно старался задеть её словом, а однажды даже специально напугал, заставив свою лошадь продемонстрировать ей клыки.

Это случилось в самом начале, когда Адагелий Оторонталий любезно открыл для них портал, из которого они вышли в двух днях пути от родины. Дальнейшую дорогу предполагалось преодолеть на лошадях. Джим с опаской поглядывала на необычных животных и долго не решалась сесть на одну из них, но потом в надёжных руках (перед своим дядей) она путешествовала с удовольствием.

Джим с самого начала путешествия стала завоёвывать сердца суровых воинов, и первым был Старкад. Предстояла ночёвка в лесу, и они решили остаться возле костра, чтобы не травмировать обращением неподготовленную психику девушки. Наставник выкупался в ближайшем озере и вернулся полностью одетый, но с мокрой головой. Он по‐старчески ворчал под нос о хрупкости и нежности девиц, одновременно пытаясь одними пальцами собрать волосы в причёску.

Илиодор вспомнил, как тогда забеспокоилась Джим. Она чуть ли не с головой залезла в свой вещевой мешок, выудила оттуда расчёску и робко предложила старику свои услуги. Старкад долго с подозрением взирал на неведомый предмет в её руках, но всё же согласился. Она сначала тщательно прочесала его космы, затем бороду и приступила к плетению сложной причёски, которую однажды показал ей Виттор. Всё то время, что она кружила вокруг старика, Джим весело щебетала о том, как смешно у неё раньше торчали в разные стороны короткие волосы и как долго не получалось собрать их даже в маленький хвостик. Мужчины, сидящие вокруг костра, внимательно прислушивались к её рассказу и всё больше хмурились.

А Илиодор не мог отвести изумлённого взгляда от старого друга и наставника. Никогда прежде он не видел на его лице такого умиротворения. Правда, когда Джим закончила возиться с его причёской, Старкад открыл глаза и очень серьёзно посмотрел на своего бывшего подопечного. Твёрдым голосом задал один только вопрос:

– Ты же мне потом расскажешь, где находится этот Ветернхильский дом милосердия?

Следующими были родители Илиодора – бабушка и дедушка Джим.

Когда отряд прибыл в замок, родители вышли встречать их. Илиодор никогда не забудет смущённого выражения на лице отца и трогательного – матери. В первый момент они растерялись и удивлённо разглядывали невысокую девушку, вцепившуюся в руку Илиодора, не решаясь подойти познакомиться. Покорение сердец началось с завтрака на следующий день, когда перед Джим выставили свежевыпеченную сдобу. Она нахваливала творение кухарки и уплетала за обе щёки, два раза просила добавки молока. Матушка с умилением выслушала её восторженные отзывы и сообщила, что эти булочки должны выпекаться немного иначе, и назавтра пообещала лично испечь их для неё. В следующий раз перед Джим уже выставили творение бабушки и поставили полный кувшин с молоком. Девушка ещё больше нахваливала завтрак, а когда встала из‐за стола, чтобы отправиться к себе в комнату, проходя мимо, смущённо чмокнула бабушку в щёку. Глядя на эту сцену нежности, дед тут же неодобрительно нахмурил брови, но только до тех пор, пока Джим не проделала то же самое с ним.

С тех пор так и повелось. Рано утром Джим спешила на кухню, где вместе с бабушкой занималась выпечкой домашней сдобы. И вовсе не беда, что булки у Джим выходили неказистыми и сплюснутыми. Зато от всей души! Дед, чтобы привлечь к себе немного её внимания, тоже придумал занятие – стрельбу из лука. И тоже не беда, что, когда Джим отправлялась вместе с дедом на очередную тренировку, прислуга боялась казать нос на улицу, потому что стрелы летели куда угодно, только не в цель.

Одно только огорчало родных: Джим наотрез отказалась от своего настоящего имени. Скромно потупив глаза, она сказала: «Простите, но я не знаю имени Эвелин. Позвольте остаться Джим». Бабушка тихо плакала, дед хмурился, а Илиодор принял решение съездить к поверенным и просто вписать в её документы ещё и это имя.

Одним из вечеров, когда они все вместе собрались тесным семейным кружком, Илиодор поведал Джим всё, что знал про её родителей. Правда, он так и не решился рассказать, что Джим была украдена по приказу деда (отца её матери), который отрёкся от своей дочери, а потом и от внучки. Он просто не смог. Видел её полные невыплаканных слёз глаза и слышал шёпот: «Значит, меня мама с папой любили». В тот вечер они долго разговаривали, но в основном вспоминали Исидора. Когда пришло время ложиться спать, Джим сообщила, что однажды она непременно узнает, почему погибли её родители, и обязательно накажет виновных.

С того момента, как они приехали в замок, прошло немного времени, а у Джим уже появились две навязчивые идеи: первая – научиться стрелять из лука, вторая – ездить на «страшных» животных. И следующим, кого Джим покорила, стал конюх и сторож в одном лице. Илиодор помнил, в каком он пребывал шоке, когда застал племянницу, работающую на огромной конюшне бок о бок со сторожем, с которым никто раньше не мог сладить. Но племянница каким‐то образом нашла путь и к его очерствевшему сердцу. По незнанию, Джим всё пыталась накормить бедных животных морковкой, на что те скалили клыки и недовольно били копытом. Вот тогда, видно, и состоялся первый контакт. Конюх больше не мог выносить такого издевательства над своими подопечными и заговорил первым. После этого на кухню Джим заявлялась исключительно за кусками свежего мяса… и морковкой, но только уже для себя.

Следующим стал Изар. Илиодор так и не смог понять, почему скромный и даже излишне застенчивый юноша начал вдруг задирать его племянницу с первого дня их знакомства. Но всё прекратилось одним днём, когда Джим поколотила его… длинной палкой. Шестом, как она назвала его, а для всех свидетелей той сцены – дрючком. Никто сейчас не вспомнил бы, с чего всё началось, но, когда вся челядь бросилась во двор, туда же проследовал Илиодор с родителями.

Во дворе шёл поединок. Признаться, в тот день не только Илиодор был поражён мастерством девушки. Джим с лёгкостью уходила от мощных атак Изара, легонько тыкала его в незащищённые места и от всей души хлопала туда, куда не стоило бы, при этом постоянно поминая какого‐то Диирде'Грамма. В довершение юноша рассвирепел до такой степени, что обратился в громадного волка прямо на её глазах, на что племянница выдала скептическое: «Фи, видели и покруче» – и метнулась от него со двора. Старкад, Илиодор и множество других свидетелей бросились следом. На огромной поляне Джим виртуозно уворачивалась от нападений Изара, меняла направление, делала обманные движения в сторону, резко останавливалась, снова начинала двигаться, а в какой‐то момент произошло что‐то странное. Все увидели, как девушка исчезла с одной стороны зверя и вынырнула с другой, со словами «и тебя поймала» схватила Изара за шею и в обнимку с ним кубарем покатилась с пригорка. Когда зрители добежали, то их глазам предстало необычное зрелище: огромный волк передними лапами подмял под себя Джим и самозабвенно вылизывал ей лицо. Девушка жалобно просила не слюнявить её и клятвенно заверяла, что больше никогда не будет его воспитывать диирдеграммовским методом. Старкад тихонько посмеивался, мол, знай наших. Илиодор едва сдерживал смех: всё же племянница «оттаскала за усы» Изара. А дед требовал немедленно прекратить прилюдное облизывание.

«Хорошо, что хоть матушка тогда не видела этого безобразия».

Илиодор вышел в пустой коридор и прислушался к тому, что происходит этажом выше. Джим сразу отказалась занять спальню своего отца, находящуюся прямо напротив дверей Илиодора, и выбрала угловую комнату на верхнем этаже. Сегодня во всём замке было подозрительно тихо. Илиодор заволновался и сбежал по ступеням, направляясь в главную залу, где они обычно трапезничали. По дороге наткнулся на слугу, который настолько был чем‐то озабочен, что даже не заметил его.

– Риам, – требовательно окликнул его Илиодор, потому что, не сделай он этого, юноша выскочил бы на улицу. А так он остановился и удивлённо посмотрел в его сторону. – Что происходит? Где все?

– Так это… – юноша задумчиво почесал затылок. – Все там.

– Где – там?

Вокруг не сновала прислуга, было тихо как внутри замка, так и снаружи, во дворе. Илиодор всё больше раздражался.

– На дальнем лугу, – испуганно ответил Риам. Открыл дверь и с надеждой в голосе спросил: – А можно я тоже пойду?

– Ладно. Только скажи, где мой отец? – спросил Илиодор, направляясь к двери.

– Так это… – юноша неуверенно наблюдал за его приближением, – …тоже на дальнем лугу.

И быстро выскользнул за дверь.

«Надо срочно выяснить, что происходит».

И Илиодор вышел следом.

Вскоре он уже подходил к дальнему лугу и удивлённо разглядывал толпу, собравшуюся там. Разыскал отца. Тот стоял рядом со Старкадом и Изаром. Там же находился Урсус, их конюх.

– Мне объяснят наконец, что случилось? – спросил Илиодор, подходя к ним и тоже вглядываясь в горизонт, как и все остальные.

– Тш… – шикнул на него отец. – Сейчас сам всё увидишь.

Вдалеке показалась лошадь. Без седока. Животное неслось галопом и стремительно приближалось.

Илиодор заволновался. «Видно, Джим не удержалась при таком быстром беге. Хотя вряд ли». Вот уже два месяца Урсух сам обучал девушку верховой езде.

И вдруг перед его изумлённым взором из‐за бока лошади вывернулась Джим и села в седло. Оказывается, всё время, пока лошадь шла самым быстрым аллюром, девушка висела сбоку.

– Я так понимаю, твоя заслуга? – с упрёком спросил Илиодор, поворачиваясь к конюху. – Ведь только ты по юности такое проделывал.

– Погодь! – Урсус довольно улыбался. – Ты ещё не видел самого интересного, правда, у неё ещё не особо получается…

Илиодор услышал, как Изар шумно втянул воздух и с благоговением произнёс:

– Вот сейчас.

Джим села на корточки в седле и какое‐то время балансировала на лошади, приспосабливаясь к ритму движения, держась за повод. Потом начала осторожно вставать, постепенно отпуская повод, пока совсем не выпрямилась. Удержалась она в таком положении совсем недолго, а потом сорвалась. Толпа слитно охнула, раздались возгласы ужаса.

Целая и невредимая, Джим стояла чуть поодаль от места своего падения и громко смеялась.

– Дядько, надо ведь что‐то делать с этим! – Изар недовольно рассматривал смеющуюся девушку. – Третий раз смотрю, и каждый раз сердце останавливается.

– Чем тебе дядько тут поможет? – Старкад тоже выглядел не лучше, даже испарина проступила, пока Джим поднималась на седло. – Вон кому говорить надо! – он махнул рукой в сторону Илиодора. – Если кто и совладает с этой девчонкой, то только он.

Урсух свистнул по‐особенному, и животное помчалось в его сторону, а Джим припустила следом. Она остановилась рядом со зрителями, со всеми поздоровалась и спросила: «Ну как? У меня получилось?» В недоумении оглядела их хмурые лица, пожала плечами и помчалась к замку. Нужно было успеть привести себя в порядок, спуститься на кухню и помочь бабушке накрыть на стол. Сегодня на завтрак были приглашены друзья Илиодора, в том числе и Изар.

Через какое‐то время выкупанная и причёсанная Джим расхаживала по комнате и бросала тревожные взгляды в сторону кровати, на которой лежало платье. В дверь постучали. В комнату вошла статная женщина. За считанные минуты она помогла ей одеться и уложила её волосы в высокую причёску. Джим с недоверием рассматривала юную девушку, которая глядела на неё из зеркала. Поднялась со стула. Отступила на некоторое расстояние.

Ей вспомнились слова Арникуса: «Ты становишься женщиной».

Джим довольно рассмеялась, подошла к двери, ещё раз обернулась и посмотрела на своё отражение:

«А ничего так выходит!»

Выскользнула в коридор и помчалась вниз. Там ждала её семья.

Конец