Читать книгу: «Кровь Завета», страница 4

Свет за окном постепенно тускнеет. Ночь окутывает Артанару, а в душе Софии разгорается внутренний конфликт. Время идет, но она так и не вскрывает конверт.

На границе с Сахиридом разразилась настоящая провокация.

Ситуация вышла из-под контроля, когда прозвучали несколько выстрелов, а беспилотный летательный аппарат вторгся в воздушное пространство страны. Информация быстро попала в СМИ, и журналисты уже начали делать свои репортажи. В результате этого инцидента один человек погиб. Страна на грани кризиса.

София собирает Совет по национальной безопасности. В её голосе слышится напряжение, а в глазах – решимость. Паника охватила кабинет, когда министры начали обсуждать возможные шаги. Каждый из них осознает, что ситуация требует немедленных действий. Но что делать? Как реагировать на агрессию соседа, чтобы не усугубить кризис?

В этот момент в комнату входит Леван, высокий и крепкий, его сдержанность внушает доверие. Армия уважает его за стратегическое мышление и отвагу, враг боится его, зная о его репутации. Но для Софии он просто "Леви", её младший брат, который всегда был рядом, несмотря на их разные миры.

Леван знает, что на его плечах лежит ответственность, он мгновенно считывает атмосферу в комнате, взгляд его сестры полон тревоги.

– Что мы будем делать? – спрашивает она, искренне надеясь на его поддержку. Он наклоняется, чтобы услышать её лучше.

– Нам нужно действовать быстро и решительно! – отвечает он, стараясь успокоить её. – В такой ситуации важна каждая секунда. – Леван уже строит в голове план действий, понимая, что ситуация требует не только мужества, но и холодного расчета.

Совет продолжается, и каждый из присутствующих пытается предложить свои идеи, но Леван знает, что необходимо объединить усилия, чтобы не допустить дальнейшей эскалации конфликта. Он предлагает задействовать специальные подразделения для мониторинга ситуации на границе.

– Мы должны знать, что происходит, прежде чем делать шаги – добавляет он. Слова Левана находят отклик среди коллег, его уверенность и опыт становятся маяком в этом бурном море неопределенности.

София понимает, что её брат один из тех, кто может выправить ситуацию. Она чувствует, как страх начинает отступать, уступая место надежде. Время на исходе, решения должны приниматься быстро и без промедлений. Леви всегда был её опорой, и сейчас это чувство особенно важно.

Оставшись наедине, София устало обращается к брату:

– Не приходи сейчас с речами про честь, мне не нужны герои, мне нужна грамотно проработанная тактика.

– Тогда мне нужно быть на той границе, Софи. Я лучше знаю, чем кто-либо. Мы знаем, что это лишь начало. Если мы отступим сейчас – завтра они будут у стен Тавани.

– Я потеряла достаточно, чтобы ценить одно: семью. Я не пущу тебя туда, Леван.

Леван медленно подходит к ней, тяжело вздыхая, кладёт ладонь ей на плечо.

– А я не смогу смотреть, как ты одна несёшь этот крест. Ты держишь всю страну, но я могу держать хотя бы фланг.

Глаза Софии наполняются слезами, но она старается их сдерживать.

– С детства ты защищал меня, с тех самых пор, как отец ушёл на фронт и не вернулся.

– Я не оставлю тебя, Софи. Я просто пойду туда, где нужен. Ты – сердце этой страны, я же её клинок, и я буду гораздо полезнее на фронте, чем в столице.

Он нежно берет её ладонь и слегка сжимает.

– Ты всегда думала, что одна, Софи, но я всегда был рядом, и по-прежнему буду, даже если буду далеко.

– Возвращайся… – сквозь не сдержавшиеся слезы, проранивает София.

София сидела на краю кровати, её мысли метались, как листья в осенний ветер.

“Он никогда не спорит, только действует, и в этом его сила. Леван не как политики вокруг, которые только и делают, что обсуждают, но ничего не решают, он настоящий. Он всегда знает, когда нужно поднять голос, а когда замолчать”.

Сейчас, когда он ушел, София чувствовала, как в груди образуется пустота.

“Если я потеряю Левана, я потеряю свою опору”.

Он был для неё не просто партнером, но и опорой в этом нестабильном мире. Каждый его шаг продуман, каждая его идея могла изменить ход событий, но она знала, что стоит перед выбором. Потеря Левана означала бы утрату того, что связывало её с реальностью, но удержать его, значит потерять страну, ради которой он борется.

Раид молчит, Альянс давит, в этой тишине крутится множество вопросов. Как быть? Как жить с этой тяжестью на душе? Она учится отпускать то, что любит, ради того, что должна. Это настоящее испытание, каждое решение даётся ей с трудом. Она понимает, что в этом мире нужно делать выборы, которые не всегда совпадают с личными желаниями. Перед сестрой он просто "Леви". В этом простом прозвище скрыта вся его суть: он простой, но такой значимый.

София вздохнула, сердце сжималось от боли, но она знала, что должна быть сильной. Мир вокруг неё менялся, и она должна была адаптироваться. Она не могла позволить себе слабость. Время шло, и в её голове всё больше звенело: "что будет дальше?" Она ждала, когда Леван вернётся, чтобы понять, как поступить. Но даже его отсутствие становилось частью её внутренней борьбы.

Глава 5

Великая Базилика Сайория, Святое Государство Эллариан

Это величественное здание, построенное из белоснежного мрамора и украшенное золотыми рельефами, стало центром внимания после трагической утраты Высшего Первосвященника Ордената Бенедикт XII. Его смерть вызвала волну обсуждений и спекуляций по всему миру. Все знали, что духовный лидер западного христианского мира оставил за собой глубокое наследие, и его уход был не просто личной утратой, но и началом новой эры для всех верующих.

Через три дня после его смерти в стенах этой мраморной цитадели собрались главы всех великих наций. Каждый из них знал, что от их решений будет зависеть не только будущее Святого Государства Эллариан, но и судьба миллионов верующих. Протоколы безопасности были усилены до предела. Специальные отряды охраны патрулировали окрестности, а специальные агенты следили за каждым движением.

Весь мир затаил дыхание в ожидании исторического момента, когда представители различных религий и культур соберутся вместе, чтобы обсудить будущее Ордената. Это событие обещало стать ареной не только для политических интриг, но и для глубоких духовных размышлений. Главы государств понимали: сейчас не время для разногласий. Им предстояло найти общий язык, чтобы сохранить единство верующих и предотвратить возможные конфликты.

Тем временем, в самой Базилике царила атмосфера напряжения. Высокие своды и мраморные колонны отражали свет свечей, создавая мистическую ауру. Каждый из собравшихся чувствовал тяжесть момента. Словно сама история нависла над ними, подгоняя их к решению, которое могло изменить ход событий. Разные взгляды на религиозные ценности пересекались, создавая вихрь эмоций и напряженности.

Эллариан всегда был местом, где пересекались духовные и политические пути, но сейчас это пересечение стало более актуальным, чем когда-либо. Нужен был лидер, способный объединить разрозненные голоса, чтобы направить их в одно русло, создать новую надежду для миллионов, и именно в этот момент, в сердце Святого Государства, начался новый этап, полный опасностей и возможностей.

Атмосфера в Эллариане пропитана трауром и ощущением потери. Мощёные улицы, ранее полные жизни и веселья, теперь укрыты чёрными драпировками, которые словно поглощают свет. Они свисают с балконов, обвивают колонны и прячут знакомые уголки, делая их неузнаваемыми. В таком мрачном убранстве город выглядит одновременно величественно и печально. Звон двухсотколокольного хора, оглашающий небо, возвещает начало церемонии. Каждый удар колокольни звучит с такой силой, что его слышно за несколько кварталов. Он проникает в сердца собравшихся, заставляя их задуматься о том, что потеря Ордената затронула каждого.

В воздухе витает запах ладана, цветочных венков и дождя, который моросит с раннего утра. Несмотря на дождливую погоду, люди пришли, чтобы отдать дань уважения. Ладан, курящийся из высоких сосудов, окутывает собравшихся, создавая ауру святости и торжественности. Гроб с телом Ордената, установленный в центре величественного купола, окружён золотыми свечами. Эти свечи горят с ярким светом, словно отражая вечную память о великом лидере. Здесь, в окружении архиереев и высоких рыцарей Ордена света, сосредоточена вся мощь и влияние элитного общества.

Все лидеры, облачённые в строгие одеяния, сидят в чёткой расстановке, соблюдая дипломатический протокол. Их лица покрыты масками, символизирующими не только траур, но и скрытые эмоции. Каждый из них понимает, что именно в этот момент решается судьба Ордена и всего королевства. Маски, в которых смешиваются горе и стойкость, придают церемонии дополнительную глубину и значимость. Внимание всех приковано к центральной фигуре, к Орденату, который оставил столь яркий след в истории. Эта церемония не просто прощание, это момент, когда каждый должен осознать свою роль в будущем.

София Маратели в строгом чёрном платье без украшений, с закрытыми плечами и высоким воротом. Единственное украшение – тонкая серебряная брошь в виде креста с гранатами, семейная реликвия. Её лицо серьёзное, но в глазах огонь, который не затушить трауром. Волосы собраны в строгий пучок. Она не плачет, но смотрит на происходящее с достоинством. Раид ловит себя на том, что не может отвести от неё взгляда.

Раид Аль-Хазим тоже присутствовал на церемонии погребения, поскольку правители по протоколу обязаны присутствовать, вне зависимости от религиозной принадлежности. Он в черной парадной мантии с золотыми шевронами и знаком рода. Раид наблюдал за всем с отстранённой вежливостью. Глубоко внутри он презирает церемонии, но понимает их силу.

"Эти стены видели больше крови, чем меч. Здесь плачут о мёртвом, но уже готовят заговоры против живых."

Илья Преображенский в чёрном плаще с тёмно-синим отливом. Лицо спокойно, почти умиротворено. В момент поклона перед телом Ордената он задерживает взгляд на Раиде и Софии дольше обычного. Его губы еле заметно дрожат. Он улыбается.

Императрица Луньгуа сдержанна, почти ледяна. Её волосы украшены траурными жемчужинами, а руки покрыты черными перчатками. Ни слова, ни эмоции.

Президент Аурики печально кивает каждому встречному, делая вид, что лично знал Ордената. Его речь будет заранее отрепетирована, проникновенна, но пуста.

На выходе из Базилики, когда траурная процессия начинает расходиться, София останавливается у колонн в одиночестве, вглядываясь в мозаичный купол. В этот момент к ней подходит Раид. Без охраны, молча, его шаги мягкие, уверенные.

Раид (спокойно, тихо): – Я не видел, чтобы кто-то носил чёрное так, как вы.

София (не оборачиваясь): – Черное мне идёт… я с ним выросла.

(паузa).

Раид: – Этот траур по человеку, но весь мир на похоронах собственной стабильности.

София (оборачивается): – Стабильность не умирает, её убивают.

(Встречаются взглядами, он делает шаг ближе).

Раид: – Вы прочитали письмо?

София (с едва заметным замешательством): – Не было возможности прочитать.

Раид (настороженно, на тон тише): – Я должен вас предупредить: Северный альянс начал движение. Тайно, но решительно. Они дестабилизируют Артанару изнутри. Один из ваших губернаторов уже на их крючке.

София (холодно): – Почему вы мне это говорите? Чтобы вызвать доверие?

Раид: – Чтобы у вас был шанс. (Вглядывается) Или потому, что я не хочу, чтобы эта война началась так… глупо.

(Он протягивает ей маленький бумажный свиток – краткая разведсводка. Она берёт, но не смотрит).

София: – Возможно, вы не такой, как ваш отец. Но даже если вы предупреждаете меня – вы не обязаны быть честным.

Раид: – Вы правы, но знаете, что иронично? Я единственный, кто на этих похоронах сказал вам правду.

(Уходит, не дожидаясь ответа)

Монолог Софии:

"Он играет… всегда…но даже играющий может уставать от собственных масок. Возможно, он искренен, возможно – опасен или всё сразу, но если я не приму его как переменную, меня просто уберут с доски."

Дворец Аль-Фахир, столица Сахирида – Аль-Казир

Прошло два дня после похорон Ордената, ставка Раида собирается в главном зале совета. Тяжёлые шелковые шторы не пускают свет. На стенах старые карты экспансии, на столе чаши с гранатовыми зёрнами и виноградом.

Раид сидит в высоком кресле, рядом советники, полевые маршалы, духовные лидеры. Их взгляды суровые. Их руки на саблях, но слова точнее любого клинка.

Генерал Сами ибн-Фадл (седой, грубый): – Мы десятилетиями готовили плацдарм. Теперь у Артанары во главе неопытная женщина. Война уже идёт на границе. Мы только должны дать толчок.

Имам Халид: – Это шанс, дарованный Всевышним. Артанара – отломанная ветвь. Она выбрала крест, отказалась от пророка. Сейчас, как и сотню лет назад, они слабы, и не будет второго шанса.

Маршал Кадир аль-Мурат: – Её народ сам готов продаться Северному Альянсу, лишь бы выжить. Их идентичность призрачна. Надо взять столицу за три дня и выкорчевать всё. Вернём земли отцам. (смотрит в упор) Как и завещал нам ваш отец, мир Раиму Аль-Хазиму.

Раид молчит. Потом медленно встаёт. Тишина.

Раид (твёрдо): – Столько веков мы пытались их обратить. Артанара горела, осаждалась, кровоточила. И всё ещё они носят крест. Значит ли это, что мы не сражались достаточно яростно? (молчание) – Или это значит, что вера – не валюта, не карта на переговорах. Вера – не причина, чтобы убивать.

Сами (язвительно): – Вы хотите пощадить их? Из жалости к женщине с красивыми глазами? (зал гудит – одобрительные смешки)

Раид (вспышка гнева): – Я не сказал «пощадить». Я сказал: «не уничтожить». Есть разница между тактикой и местью.

Имам Халид (резко): – А если София – обман? Если она играет? Если наивность всего лишь маска? Вы тянете время, Раид и это опасно.

Внутренний монолог Раида:

"Они хотят крови, им не нужна правда, им нужен повтор великой войны. Мой отец дал им в руки меч, а я должен дать им выбор. Но я сам не уверен, смогу ли удержать его в ножнах ¹ . София не глупа, она просто играет в слабость, но даже если она хитрая, значит, достойный враг… или союзник?"

Раид возвращается в личные покои. Он снимает парадную мантию, открывает старый ящик и достаёт книгу – дневник отца. На полях – кроваво-красные пометки: "Брать. Завоёвывать. Переучивать. Стереть границу."

Он закрывает книгу. Вздыхает. Смотрит на карту. Артанара – маленький клин, окружённый полумесяцами.

"Я могу завершить войну, которую вёл мой отец или начать новую, в которую вступлю один."

Резиденция президента Артанары. Зал Совета

Раннее утро. Каменные залы резиденции прохладны и полны напряжённого ожидания, секретари шепчутся, министры переглядываются, губернатор Керетели, седовласый, тяжёлый, сидит как ни в чём не бывало, он знает, София знает.

София входит без охраны, в темно-синем строгом костюме. Волосы собраны в гладкий пучок, ни макияжа, ни украшений, кроме креста на шее, который она никогда не снимает. Только острый взгляд и чеканный шаг. Она идёт, будто ветер расчистил ей путь, садится во главе стола. Молчит.

Министр торговли: – Госпожа Президент, мы ожидали вас позже…

София (спокойно, глядя в бумаги): – Я проснулась рано. Видимо, совесть не даёт спать, а у некоторых, вижу, с этим всё в порядке.

(в зале тишина)

София: – Вчера я получила данные разведки. Кто-то в этом зале ведёт переговоры с Северным Альянсом. Официально – по вопросам экспорта. Неофициально – по вопросам власти.

(глаза на губернаторе Керетели)

София (мягко): – Господин Керетели, вы хотите снова стать частью Альянса? Вернуться туда, где нас учили быть «цивилизованными рабами»?

Керетели (пыхтит, но дерзит): – Я лишь стремлюсь к стабильности, госпожа. Народ устал от угроз, от соседей, от вашего курса…

София (резко встает): – Народ не устал, он болен страхом, который вы сеете, но знаете, что лечит страх? Примеры… и сегодня я стану примером.

(идёт к нему. Один шаг. Второй. Всё тело зала в напряжении)

София: – Вы называли меня наивной, слишком молодой, но вы ошиблись. Я не девочка, а результат крови, пролитой за нашу свободу, и если вы захотите сдать меня за пару контрактов – придётся делать это с пулей в груди. Моей или своей.

(она достаёт указ – официальный ордер)

София: – По закону военного времени вы отстранены от должности и помещены под следствие. Вы – угроза национальной безопасности.

(Охранники заходят, Керетели побледнел, но не сопротивляется)

София (в зал, громко): – Все, кто ещё шепчется за моей спиной, запомните: я слышу вас, и пока я дышу – Артанара не упадёт ни перед Альянсом, ни перед Империей, ни перед полумесяцем.

Внутренний монолог Софии:

"Они будут снова называть меня слабой, а потом бешеной, но страх тоже инструмент, и я начну с него, пока не станет время говорить о мире."

После совета София отдает приказ:

1) Перебросить спецотряд на границу с Сахиридом;

2) Отправить официальное письмо Раиду с предложением о временной нейтральной зоне и гуманитарной миссии – ход с двойным смыслом;

3) Публично выступить перед народом с речью о независимости и памяти предков, которая прозвучит даже в эфире Сахирида.

Глава 6

Пограничный контроль между Артанарой и Сахиридом

Сумерки окрашивают пыльный приграничный сектор Артанары в свинцовые тона. Воздух, горячий от дневного зноя, теперь наполняется пронзительной прохладой и напряжением, которое ощущается буквально кожей. Два небольших отряда замерли друг напротив друга: артанарские солдаты в потёртом камуфляже и сахиридские гвардейцы в песчаных плащах. Стволы автоматов направлены в землю, но пальцы лежат на спусковых крючках. Поводом стал сахиридский патруль, по неосторожности или умышленно пересекший размытую линию границы.

Из группы артанарцев выходит высокий, подтянутый молодой мужчина без знаков различия. Его лицо, обветренное горными ветрами, спокойно, а глаза, холодные и оценивающие, мгновенно сканируют местность и вычисляют лидера противника.

Леван Маратели: – Ваша карта устарела, – говорит он на ломаном, но понятном сахиридском, его голос ровен и лишён агрессии. – Вы на нашей земле, отойдите за маркер, и никто не пострадает.

Он делает почти незаметный жест рукой. Его солдаты, не опуская оружия, синхронно делают шаг назад, демонстрируя сдержанную силу и отсутствие желания эскалировать конфликт.

Из рядов сахиридцев выдвигается Раид аль-Хазим. Он одет в простую походную форму, без султанских регалий и золотых украшений, лишь властная осанка и пронзительный взгляд выдают в нём правителя. Его телохранители пытаются последовать за ним, но он останавливает их едва заметным движением пальцев.

Раид: Ты говоришь, как солдат, а не как политик – обращается Раид к Левану, на этот раз на артанарском, с сильным, но понятным акцентом.

Леван (слегка удивлённый, переходит на родной язык): – Политики развязывают войны, а солдаты их заканчивают… или гибнут.

Их взгляды встречаются, словно два лезвия, выточенные из одного металла, но закаленные в разных горнилах. В этом обмене вниманием нет ни намека на вызов, ни тени страха. Лишь взаимная оценка двух профессионалов, опытных воинов, узнавших друг в друге родственную душу, закаленную в огне непрерывной ответственности за жизни своих подчиненных и судьбу всего сектора. В глазах Левана, командира артанарского гарнизона, читалась усталость долгих лет службы, но вместе с тем твердость и непоколебимость духа, привыкшего к тяжелым решениям и не боящегося рисковать.

Раид: – Твое имя? – голос его звучит низко и ровно, лишенный какой-либо эмоции, лишь подчеркивая серьезность момента.

Леван: – Леван Маратели – командир этого сектора, защитник этих земель от диких племен и набегов чужеземцев – внутренне добавляет он, ощущая в себе едва заметную гордость за свой народ и свою службу.

Раид медленно кивает, слегка склоняя голову в знак уважения, впечатленный прямотой и достоинством артанарского офицера. Он давно научился читать людей по малейшим деталям, и Леван выдавал в себе человека чести и принципов. Редко встретишь человека, который знает цену и слову, сказанному в бою, и пуле, выпущенной для защиты своих товарищей. В Сахириде, где интриги и предательства были обычным делом, подобные люди казались почти легендарными.

Он поворачивается к своему капитану, Заиду – честолюбивому воину, который смотрит на происходящее с нескрываемым недоверием, даже граничащим с раздражением. Заид привык к тому, что сахиридский патруль всегда остается последней инстанцией силы в любой ситуации, а теперь его командир собирается отступать, не дождавшись хоть какого-то признака подчинения со стороны этих… горцев?

Раид: – Заид, отводи людей, мы ошиблись, не стоит разжигать огонь там, где он еще не вспыхнул.

В этой короткой фразе Раид передал всю тяжесть своего решения – столкновение с Артанаром сейчас лишь усугубило бы ситуацию.

Капитан, явно удивлённый приказом, нехотя выдает команду. Он чувствует, как его амбиции разбиваются о суровый реализм командира. Сахиридский патруль начинает организованный отход, их тяжелые ботинки глушат тишину ночи, когда они медленно удаляются от артанарского гарнизона. Раид ещё на мгновение задерживается, его взгляд скользит по суровым лицам артанарских солдат, чьи глаза внимательно следят за каждым движением сахиридов, останавливаясь на Леване, который неподвижно стоит, словно скала посреди бушующего моря. В каждом из них читается решимость и готовность к бою, но вместе с тем какая-то внутренняя сила, которую невозможно сломить.

"Сильные умы… есть и в ваших горах" – проносится в его голове мысль, одновременно и осознание, и предостережение. – "Это хорошо для всех нас, но это также означает, что будущие переговоры потребуют гораздо большей осторожности и дипломатии."

Он понимает, что столкновение с Артанарой неизбежно, и теперь он видит, что эта встреча может быть не просто битвой за территорию, а схваткой интеллектов, где победит тот, кто сможет лучше понять своего врага.

***

Ночью в своей походной палатке Раид изучает разложенные на столе карты приграничья. Входит капитан Заид с планшетом в руках, его лицо серьёзно:

– Ваше Высочество, поступили данные по тому командиру, Левану.

Раид не отрывает взгляда от карт.

– И?

– Леван Маратели – Заид немного запинается. – Глава службы безопасности Артанары и родной… брат Софии Маратели.

Раид замирает, как будто время вокруг него остановилось. Его пальцы, только что скользившие по карте с тактическими обозначениями, внезапно застывают в воздухе. Он медленно поднимает голову, и в его глазах вспыхивает целая гамма эмоций: удивление, неподдельный интерес, досада и стремительная переоценка всего, что он знал о президенте Артанары. Секунды тянутся, и он осознает, что его миропонимание начинает рушиться.

«Брат… интересно» – произносит он тихо, как будто пытается уловить свои собственные мысли. Его взгляду открывается новая перспектива: президент, который окружает себя не льстивыми царедворцами, а сталью. Это многое объясняет. Уверенность, решимость и даже жесткость, которые он замечал ранее, приобретают совершенно другой смысл. Теперь Раид видит, что за внешней оболочкой скрывается стратегический ум и холодный расчет.

Отодвигая карту, он понимает, что мысли о пограничных стычках больше не волнуют его. Они кажутся мелкими по сравнению с тем, что он только что осознал.

Раид: – Найти всё, что можно о нём – говорит он, обдумывая каждое слово. – Не только служебное… всё.

В его голове уже строится план. Он готовится к глубокому изучению, к анализу биографии, к поиску любых деталей о президенте Артанары и её близкого окружения. Раид знает: информация – это сила. Он понимает, что в мире политики даже мелочи могут иметь решающее значение. Теперь его интерес к Софии стал не просто профессиональным, а личным. Каждый новый факт способен изменить его стратегию, а значит, и его судьбу.

АРТАНАРА

В это же время в своей резиденции в Кавеле София Маратели координирует выполнение своих приказов, отданных после разгона совета. Её кабинет погружён в полумрак, освещён лишь холодным светом трёх больших мониторов. Она одновременно говорит по телефону, диктует секретарю и следит за новостными лентами.

– Отчёт по переброске спецотряда, я жду подтверждения – её голос в трубке чёток и холоден.

– Подтверждаем! «Волки» на позициях, граница усилена.

Положив одну трубку, она тут же берёт другую, обращаясь к секретарю:

– Текст ноты для дворца Аль-Фахир.

«Президент Артанары, руководствуясь принципами гуманизма и стремясь снизить напряжённость, предлагает создать временную нейтральную зону в районе ущелья Тави… для оказания гуманитарной помощи гражданскому населению, пострадавшему от последних инцидентов…»

Она делает паузу, подходит к окну и смотрит на тёмный город, где лишь редкие огоньки напоминают о спящей жизни.

“…и призывает сторону Сахирида проявить добрую волю”. – продолжает она, и в её голосе проскальзывает лёгкая ирония.

– Отправить утром по официальным каналам и… продублировать через нейтральные СМИ.

Секретарь удаляется, София переключается на прямой видеоканал с министерством информации, где на экране появляется усталое, но собранное лицо Илоны Сонидзе.

– Илона, готовы ли тезисы для моего обращения?

– Да, София, акцент на независимость, память о предках, жертвах оккупации. Сильные слова, это прозвучит как вызов.

– Это не вызов – поправляет её София, и в её глазах загорается твёрдый огонь. – Это напоминание им… и нам самим – кто мы есть. Запускаем эфир в прайм-тайм.

Сахирид, дворец Аль-Фахир

В кабинете Раида во дворце Аль-Фахир царит напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим гулом аппаратуры. Ему один за другим докладывают о действиях Софии.

– Спецназ Артанары, «Волки», занял позиции на границе, переброшены скрытно, профессионально – докладывает первый советник.

Раид кивает, его лицо непроницаемо.

– Естественная реакция, продолжайте.

– Поступила официальная нота от президента Маратели, предлагают гуманитарный коридор – добавляет второй советник.

Раид берет планшет, его глаза быстро пробегают по тексту. Уголки его губ чуть подрагивают: не то от досады, не то от восхищения.

– Хитро… Под видом заботы о мирных легализует своё военное присутствие в спорном районе и создаёт себе позитивный образ… умно.

В этот момент входит третий советник.

– Ваше Высочество! Обращение Маратели по телевидению, прямой эфир.

Раид жестом включает большой экран на стене, на нём появляется София. Она говорит прямо в камеру, без бумажки, её тёмно-серый костюм и собранные в строгий пучок волосы выглядят аскетично на фоне роскошного кабинета. Но её голос, тихий и ровный, наполнен такой несгибаемой волей, что, кажется, способен пробить экран.

“…Мы помним цену, которую заплатили за право говорить на нашем языке и молиться в наших храмах. Мы не отдадим это право ни за какие обещания безопасности, которые на деле оказываются цепями. Наша память – это наша крепость, а наша воля – это наша армия…”

Раид смотрит, не отрываясь. Он не слышит ни лести, ни пустых угроз. Он слышит голос лидера, готового до конца стоять за свой народ. В его глазах не гнев, а сложная, противоречивая смесь уважения, досады и… предвкушения настоящей битвы равных.

Он делает жест, и звук гаснет. София продолжает говорить в тишине его кабинета, её образ, полный решимости, застыл на экране.

– Вот ваш «слабый» лидер – тихо произносит Раид, поворачиваясь к советникам. – Она делает три хода одновременно: укрепляет границу, бьёт по нашей репутации в мире и поднимает боевой дух своего народа. Она играет в шахматы, в то время как другие всё ещё думают, что воюют на дубины.

Он встаёт и подходит к массивному окну, за которым раскинулась ночная столица Сахириды, сияющая тысячами огней.

– Мой ответ будет… соответствующим – говорит он, глядя в темноту. – Подготовьте предложение по нашему «гуманитарному» коридору ровно в том же районе. И найти способ передать лично командиру Левану… что его сестра восхитительна и чрезвычайно опасна.