Читать книгу: «Кровь Завета», страница 3

ГЛАВА 3

Сводка разведки, представленная в кабинете Софии, висит в воздухе, пропитанном запахом старой бумаги и безысходности. Ночь обрушилась на Артанару густой, непроницаемой темнотой.

На стене огромный, мерцающий экран. Красные, пульсирующие стрелки с неистовой скоростью перемещаются с юга и севера, словно предвещая бурю. Под ними развернутые карты, детализированные сателлитные фотографии, документы, испещренные пометками «совершенно секретно», словно заклинания, призванные удержать неизбежное.

Илона Сонидзе с усталостью склонилась над экраном, её лицо, обычно сияющее энергией, сейчас казалось бледным и изможденным. Голос её был тихим, почти беззвучным, заглушаемым гулом аппаратуры.

– Северный Альянс начал переброску фрегатов к морской границе. Ускорили темп, София, похоже, они не намерены ждать.

Леван Маратели с суровым взглядом, сжал кулаки. Его голос, обычно спокойный и рассудительный, звучит напряженно:

– А Сахирид стягивает дивизию к долине Аштара. Они нас зажимают с юга, пока Северный Альянс давит с севера – это классическая схема.

София смотрит на экран, её лицо непроницаемо, но в глазах плескается усталость и глубокая тревога. Она медленно покачала головой:

– История повторяется…снова и снова.

Артанара – хрупкая страна, зажатая между двумя враждующими блоками, словно песчинка между гигантскими валунами. Её судьба – вечный компромисс, балансирование на грани катастрофы.

С юга – страны исламского мира, объединенные под эгидой Сахирида, могущественного и амбициозного лидера. В этот блок входят Талмас, Бирастан, Джаллавир – государства с богатой историей и не менее богатыми ресурсами, но с нескрываемой жаждой расширения влияния.

С севера – единственный союзник по вере, но враг по крови – Северный Альянс, состоящий из христианских стран: Йорландии, Кальвинии, Вернера, Хессии и др… Их идеология – защита христианства, но их методы часто жестоки и беспринципны.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА:

В XX веке Артанара оказалась в точно таком же положении. Тогда, в страхе перед захватом со стороны исламского союза, правительство Артанары, под давлением общественного мнения, приняло отчаянное решение – войти в Северный альянс – военно-политический блок, обещавший защиту и безопасность. Это было воспринято как спасение, как шанс на выживание.

Но вместе с этим пришли и новые проблемы, гораздо более серьезные, чем угроза со стороны южных соседей:

Запрет на родной язык в учебниках: попытка стереть культурную идентичность артанарцев, заменить её на навязанную.

Уничтожение православных храмов: уничтожение духовных символов, подрыв веры и традиций.

Экономическая зависимость от Альянса: Артанара превратилась в сырьевую базу для Северного альянса, лишившись экономической самостоятельности.

Оккупация восточных провинций, включая стратегическую долину Аштара: самая болезненная утрата: потеря плодородной долины, жизненно важной для продовольственной безопасности Артанары.

Народ восстал, поднялась партизанская война, жестокая и кровопролитная. Пролилось более ста тысяч жизней, прежде чем Артанара, измученная и обескровленная, смогла выйти из Альянса, заплатив за свободу непомерную цену. И вот теперь – всё повторяется. Тень прошлого нависла над Артанарой, угрожая поглотить её целиком.

В настоящее время Северный Альянс официально признаёт Артанару как независимое государство, но не возвращает спорные территории, удерживаемые уже более 35 лет. Долина Аштара, ключевой сельскохозяйственный регион, остаётся под контролем Альянса, что ставит Артанару в зависимое положение. Мирный договор, заключенный после выхода из Альянса, заморожен. Переговоры зашли в тупик, каждая сторона занимает непримиримую позицию. Постоянные пограничные стычки, провокации и обстрелы становятся обыденностью. Местное население под давлением двух армий, живущее в постоянном страхе и неопределенности.

Сахирид предлагает мир, но в тени этого предложения идут тайные манёвры, переброска войск и укрепление позиций. Его мир – это не мир, а лишь подготовка к новой, более изощренной форме давления.

Внутренний монолог Софии:

"С севера – братья по вере, предавшие нас в самый тяжёлый момент, оставившие на растерзание южным соседям. С юга – соседи, которые шепчут о братстве и сотрудничестве, пока точат клинки, готовясь к удару. И где нам быть? Куда податься? Выйдя из Альянса, мы вернули душу. Мы вернули право говорить на родном языке, молиться в своих храмах, самостоятельно распоряжаться своей землей. Но теперь за это снова готовы лишить нас тела. Они все говорят о мире, потому что никто не хочет войны на своей территории. Значит, война будет у нас. Война, которую мы не можем позволить себе проиграть."

Северный альянс требует от Артанары уступок: разрешения разместить военные базы на её территории, беспрепятственного доступа к южным ресурсам, контроля над ключевыми транспортными узлами. Они хотят превратить Артанару в плацдарм для дальнейшего расширения своего влияния.

В ответ Сахирид предлагает гарантии безопасности, но в обмен на культурную автономию сахиридских анклавов в приграничье Артанары. Это означает фактическое создание автономных территорий, контролируемых Сахиридом, что подорвет суверенитет Артанары.

Народ Артанары расколот. Глубокий разлом пролегает через общество, разделяя его на два непримиримых лагеря: старшее поколение помнит ужасы оккупации и стремится к нейтралитету, боится как севера, так и юга, желая лишь одного – мира и стабильности; молодёжь разочарована в политиках и ищет выход из тупика. Одни видят спасение в сильном христианском союзе с Северным Альянсом, другие считают исламский мир «меньшим злом», надеясь на более справедливое отношение.

***

Раид в это время находится в штабе генерала Ясира аль-Барди, влиятельного военачальника Сахирида. Атмосфера была напряженной, воздух пропитан запахом пороха и недоверия. Генерал начал:

– Северный Альянс снова провоцирует: их флот маневрирует в наших водах, вторгаясь в наши территориальные воды. Они испытывают нашу волю к сопротивлению. Мы должны ударить и показать им, что мы не позволим им посягать на нашу землю.

– Нет – холодно и отстраненно ответил Раид – Мы не нападём первыми, это спровоцирует эскалацию конфликта и приведёт к непредсказуемым последствиям. Мы должны дождаться их шага.

– А кто будет помнить, кто ударил первым, когда наши города сгорят? Кто будет помнить, когда наши дети будут плакать от голода и страха?

– История не забудет, кто начал войну.

Раид знал: его отец бы уже отдал приказ о нанесении удара по позициям Северного Альянса и Артанары. Но он не хочет повторять путь отца, не хочет видеть свою страну в руинах. Он хочет доказать, что исламский мир может быть не хищником, а архитектором новой эпохи, основанной на справедливости и взаимоуважении. Однако доверие – хрупкая чаша, а в его руках огонь, способный уничтожить всё.

ДНЕВНИК СОФИИ:

В свете последних размышлений я нахожу необходимым поделиться некоторыми мыслями о сложной и порой мучительной дилемме выбора. Когда оказываешься между двумя мощными силами неважно, будь то боги, идеи или жизненные обстоятельства – молчание может показаться мудрым решением. Однако, как показывает практика, слишком долгое молчание может быть воспринято как признак слабости. В этом контексте важно помнить, что действие, а не слова, имеет наибольшее значение.

Каждое действие – это своего рода выстрел, который отправляется в пространство. Этот выстрел может изменить не только мою жизнь, но и жизни окружающих. Какой выстрел ты выберешь сделать первым? И кто будет готов заплатить за это? Ответы на эти вопросы требуют глубокого внутреннего анализа и понимания своей ответственности.

Принимая решение, важно осознавать, что каждое действие несет за собой последствия. В моих руках находится возможность изменить ход событий, но она также требует смелости. Нельзя забывать, что каждый выстрел может иметь свою цену, и не всегда она будет очевидной.

Я постараюсь не бояться действовать, даже если это кажется рискованным. В конечном счете именно мои действия сформируют мою судьбу. Господи, прошу, помоги мне оставаться верной своим убеждениям и действовать соответственно твоей воле. Пусть моё сердце не ослепляется кровавой враждой и мнимыми победами. Прошу направь меня на путь истинный…Аминь…

ДНЕВНИК РАИДА:

Артанара процветает, народ восхваляет своего лидера, будто богиню, и я вынужден готовиться к войне с ней. Ненавижу это. Ненавижу саму идею пролития крови, которая стала реальностью нашего времени. Сахирид когда-то был землей науки и искусства, изобиловал культурными достижениями и выдающимися личностями. Его улицы были полны мудрецов, которые обсуждали философию, поэты, создававшие бессмертные произведения, и художники, вдохновлявшие мир своими творениями. Мои предки, гордые потомки этой великой цивилизации, строили библиотеки, где хранились знания, и мечети, ставшие символами духовности и единства. Они не создавали осадные машины; их оружием были слова и идеи.

Однако сейчас, когда окружающий мир полон угроз, я чувствую себя бессильным. Ужасаюсь, когда советники шепчут о надвигающейся опасности, исходящей от Артанары. Их мрачные прогнозы о возможности вторжения лишь усиливают напряжение. Купцы, ранее радовавшиеся торговле, теперь рассказывают о неслыханной мощи, сосредоточенной в руках Софии. Они боятся, что это могущество может обернуться против нас. Страх парализует разум, и я понимаю, что, отказываясь от действий, можно потерять все, что было построено.

Мир меняется, и нам необходимо адаптироваться, но какой ценой? Я мечусь между желанием сохранить мир и необходимостью защищать свою Родину. Каждое решение имеет свои последствия, и я хочу, чтобы это было продумано. Мы должны найти способ противостоять угрозе, не прибегая к насилию. Важно помнить, что истинная сила заключается не в оружии, а в единстве и мудрости. Я надеюсь, что смогу найти путь, который позволит сохранить наследие Сахирида и избежать разрушений.

А ещё…

Я уже видел ее, давно, еще до того, как стал султаном. Она была юной, дерзкой, с искрами интеллекта в глазах, отстаивая интересы молодежи Артанары на одном из открытых саммитов в Аурике. Я даже спросил её после длинного монолога о будущем процветании Артанары, как она собирается строить “замок из песка”? Она тогда удивилась моему тону, но улыбнувшись ответила: "Замки из песка недолговечны, но они – прекрасная тренировка для возведения настоящих крепостей. Каждая песчинка, каждый укрепленный вал – это опыт, который пригодится в будущем строительстве."

Я был заинтригован. В ее словах звучала какая-то наивная, но убедительная вера в свои силы. Тогда я был лишь наследником престола, обремененным грузом ожиданий и интриг. Ее же слова словно глоток свежего воздуха, напоминали о чем-то забытом: об идеализме, о юношеской энергии, направленной на созидание.

С тех пор прошло много лет, воды утекло немало. Конечно, она не вспомнила меня на недавнем саммите, да и должна ли была запомнить? Тогда я приезжал простым наследником, затерянным в тени своего отца.

Теперь, стоя на балконе своего дворца, наблюдая за огнями ночного города, я думаю: а может быть, она права? Может быть, все, чего мы достигаем – это всего лишь замки из песка, которые со временем разрушатся. Но важен сам процесс строительства, важна энергия, вложенная в каждый камень, важна вера в то, что мы можем создать что-то прекрасное.

Глупо, конечно, сентиментальность не красит политика. Но иногда, в тишине кабинета, когда за окном бушует непогода, я вспоминаю ту искру в ее глазах и думаю, что, возможно, где-то в далёком будущем, мы могли бы быть… просто соседями.

Может быть, есть еще шанс поговорить и договориться между нашими странами. Но гордость – проклятие правителей, а страх ее верный спутник. Молю Аллаха, чтобы он указал мне путь. Путь, который позволит избежать войны, путь, который не запятнает наши руки кровью. Путь, который позволит нам вновь говорить не только о политике…

СОВЕТ СОЮЗА

Ночная встреча Совета Союза, проходящая в столичном бункере Северного Альянса, является событием, от которого зависит будущее многих народов. Место проведения – подземный зал, находящийся в городе Ливергаард, Федерация Кальвиния. Этот зал, отгороженный от внешнего мира, окружён массивными бетонными стенами и оснащён современными системами безопасности. За длинным чёрным столом, который служит символом власти и влияния, расположились 12 человек. Каждый из них представляет сильнейшие державы Северного Альянса, державы, чьи решения могут изменить ход истории.

В центре этого напряжённого собрания находится Илья Преображенский. Ему 63 года. Его ум, как и его взгляд, проницателен и хладнокровен. Лицо его напоминает лицо хирурга, привыкшего работать с мёртвыми телами, где каждое движение – это работа с точностью скальпеля. Преображенский не задаёт вопросов; он принимает факты такими, какими они есть. Его голос холоден и лишён эмоций. Он говорит мало, но каждое произнесённое им слово воспринимается как острое лезвие, способное рассечь любую дебаты.

В этот вечер обсуждаются важнейшие стратегические вопросы. Ситуация на границе с соседними государствами обострилась. Участники собрания понимают, что каждый из них несёт ответственность за сохранение стабильности в регионе. Дискуссии ведутся в напряжённой атмосфере. Каждый глава государства стремится отстоять интересы своей страны, но в то же время осознаёт необходимость компромисса.

Преображенский, казалось бы, не спешит высказываться. Однако его присутствие ощущается в каждом слове остальных. Он обладает даром внушать уверенность, даже в самых нестабильных условиях. Члены Совета смотрят на него с уважением и настороженностью. В их глазах читается одновременно восхищение и страх перед его умом.

К концу встречи атмосфера становится ещё более напряжённой. Каждый из глав государств понимает, что на кону стоят не только их собственные интересы, но и судьба миллионов людей. Преображенский, наконец, прерывает молчание и делает краткое, но ёмкое заявление, которое, возможно, станет поворотным моментом в истории Северного Альянса.

Илья, вставая и рассматривая карту, начинает анализировать уязвимости Артанары. Его голос звучит уверенно, он подчеркивает:

– У Артанары три ключевые слабости: первая – география, эта территория окружена другими государствами, что делает её уязвимой к внешним угрозам. Второй аспект – история. Артанара не имеет значимых союзов, её взаимоотношения с соседями основаны на обидах и недоверии. Это препятствует формированию устойчивого альянса. И третья слабость – это София Маратели.

Илья делает паузу, позволяя словам отразиться в сознании присутствующих. Затем он продолжает:

– Они вышли из нашего союза, потому что стали верить в свою уникальность. Это иллюзия. Они забыли, что без нас они не имеют силы. В одиночку они могут быть лишь пешками на шахматной доске, а вот вместе с нами они могут рассчитывать на нечто большее.

В этот момент кто-то из министров, осведомлённый о положении дел, вставляет:

– Но Маратели пока держится уверенно.

На что Илья отвечает:

– Да, уверенно, но это лишь временное явление. Их стабильность основана на поверхностных факторах. Внутри система ещё не зашаталась. Если мы сможем использовать это время, нам удастся вернуть их в наш союз. Следует внимательно следить за их внутренними делами.

Таким образом, Илья демонстрирует глубокое понимание политической ситуации. Он не только выделяет слабости противника, но и предлагает стратегию для их использования. Четко выстраивая свою мысль, он закладывает основу для будущих действий, которые могут привести к восстановлению утраченных позиций.

Он нажимает кнопку, и на экране появляется вторая карта, обрисовывающая стратегию, которую следовало бы реализовать.

– Операция "Венец Востока" – произносит он с холодным расчетом, – в ней выделены четкие этапы:

Этап 1: экономическая атака – продолжает он. – Блокада союзов, давление через финансовые учреждения и введение санкций. Эти меры направлены на ослабление экономической базы противника. Страны, которые ранее были союзниками, теперь становятся объектом давления.

Этап 2: медийное давление. Здесь акцент делается на создание образа уязвимой, наивной и нестабильной страны. Использование информационных войн и манипуляций в СМИ: ключевые инструменты для формирования общественного мнения. Это создаёт почву для недовольства среди населения.

Этап 3: внутренний переворот через контролируемые элиты, вернуть старые фамилии, восстановить традиционный уклад. Необходимо усилить давление на культурные институты и образовательные программы, чтобы подтолкнуть население к ностальгии по прошлому.

И только после – военная аннексия восточных территорий, включая долину Аштара. Без выстрела, если возможно. Идеальный сценарий – добровольная сдача власти под предлогом стабилизации ситуации и восстановления порядка.

Генерал Йенсен, суровый мужчина с седыми висками, нахмурился, его взгляд был полон скептицизма:

– А если она удержится? София, я имею в виду. Если она не сломается и не пойдёт на уступки, что тогда?

Илья, глава разведывательного управления Северного Альянса, ответил сухо, без эмоций, его голос был холоден, как зимний ветер:

– Тогда мы отрежем ей всё, кроме надежды. Полная экономическая блокада, прекращение поставок продовольствия и медикаментов, изоляция от внешнего мира. Мы создадим атмосферу голода и отчаяния, чтобы сломить её волю. Пусть почувствует, что значит быть заложником обстоятельств. Пусть увидит, что сопротивление бессмысленно.

Внутренний монолог Ильи Преображенского:

"Я не воюю с Артанарой. Я воюю с иллюзией, что маленькая страна может жить без хозяина. Их кровью построены наши дороги, их трудом – наши города, а теперь они называют это порабощением? Нет. Это порядок. Сахирид тоже угроза, но примитивная. Они идут с мечом. Я иду с обещанием. Маратели не понимает, что договор с Раидом обернётся её полной изоляцией. В этом и есть моя победа: заставить врагов убить друг друга, даже не трогая их."

Заголовки Северного Альянса:

«София Маратели: религиозный фанатик или пешка Сахирида?»

«Внутренние протесты в Артанаре: "Мы не хотим больше быть мостом между террором и демократией».

«План Маратели по сближению с исламскими странами – угроза для всего христианского мира?»

ГЛАВА 4

Город Чавани, южная столица Артанары

Три недели спустя грандиозный саммит, призванный укрепить хрупкий мир между южными и северными провинциями, оставили после себя лишь напряженность и растущее недовольство. Главная площадь города бурлит, словно растревоженный улей. Тысячи людей, слившихся в единую, шумную массу, собрались здесь, чтобы выразить свой гнев и опасения. Воздух пропитан криками, скандированием лозунгов и ощущением надвигающейся бури.

В этой пестрой толпе можно различить множество лиц, каждое из которых несет в себе свою историю и мотивы присутствия. Здесь стоят бывшие военные, чьи лица изрезаны шрамами, напоминающими о давно минувших сражениях, и чьи глаза полны горечи по утраченному величию. Рядом с ними – старые сторонники Альянса, верные идеалам свободы и независимости, которые, как им кажется, оказались преданы ради сомнительного мира. Но наибольшее впечатление производит молодежь – лица, еще не тронутые шрамами прошлого, но полные растерянности и дезориентации. Они выросли в эпоху информационного потока, где правда и ложь переплетаются в запутанный клубок, и им сложно разобраться, кому верить.

Яркие, самодельные баннеры, взметнувшиеся над головами протестующих, отражают суть их недовольства.

– Маратели ведёт нас в ловушку! – кричит один из них, намекая на политику правящей партии, которая, по мнению многих, слишком сильно сближается с влиятельными Марательскими кланами, контролирующими северные провинции.

– Не хотим быть буфером между религиозными монстрами! – вторит ему другой, выражая страх перед возможным усилением влияния радикальных религиозных группировок, контролирующих определенные территории на севере.

– Северный альянс был нашей защитой! – скандируют другие, вспоминая времена, когда Альянс, несмотря на свои недостатки, обеспечивал относительную стабильность и защиту от внешних угроз.

Особую остроту добавляет лозунг "Долина Аштара – верните!", напоминая о спорной территории, отданной Северу в рамках мирного соглашения, что вызвало волну негодования среди местных жителей.

В хаосе толпы, однако, заметны признаки организованности. Координированные фигуры, словно невидимые нити, тянутся сквозь людскую массу, незаметно раздавая заранее подготовленные флаги и листовки с определенными лозунгами. Их одежда ничем не выделяется из общей массы, они стараются слиться с толпой, чтобы не привлекать к себе внимания. Но их движения отточены и выверены, выдавая признаки профессиональной подготовки. Это агенты влияния Альянса, работающие под прикрытием различных НПО (неправительственная организация) и бизнес-структур, которые тайно финансируют и координируют протестное движение, стремясь использовать недовольство населения в своих политических целях. Их задача не просто выразить гнев толпы, а направить его в нужное русло, подорвав доверие к правительству и спровоцировав дальнейшую эскалацию конфликта.

Тем временем, в тиши кабинета, отделенного от бушующей площади лишь толстыми стенами, разворачивалась своя, не менее напряженная драма. Мысли Софии, словно чернила, проступали на фоне мрачных панелей.

"Они кричат о мире, но даже не знают, как выглядит настоящая война. Они не видели, как гибнут люди, как рушатся дома, как стираются границы между правдой и ложью. Им внушили, что свобода – это быть колонией, что безопасность достигается путем подчинения. Они готовы продать завтрашний день, чтобы не бояться сегодня. Забыли о будущем своих детей, о наследии предков…" – слова эхом отдавались в ее голове, словно предвещая грядущие беды.

Она откинулась на спинку кресла, массируя виски.

“Я знаю, кто за этим стоит. Преображенский. Его методы старые, как сам Альянс, как пыльные манускрипты, описывающие искусство манипуляции. Он не вторгается армией, он вторгается в голову, сеет зерна сомнения и страха, подменяет понятия. Он играет на слабостях людей, на их страхе перед неизвестностью. И эта голова теперь живёт в моём доме…" – она взглянула на фотографию брата, занимающего высокий пост в войсках, и в ее глазах мелькнула тень тревоги. Он был искренне убежден в правильности своих действий, но была ли эта убежденность результатом его собственной воли или результатом тонкой, незаметной работы Преображенского?

Результаты протестов на главной площади Чавани стали ощутимым ударом по хрупкой политической системе Артанары.

Во-первых, парламент, под давлением общественности и обеспокоенный перспективой дальнейшей дестабилизации, единогласно потребовал от правительства срочных объяснений относительно причин и масштабов протестов, а также о мерах, предпринимаемых для восстановления порядка и предотвращения повторения подобных акций.

Во-вторых, несколько влиятельных генералов, некогда верных союзников Альянса, воспользовались ситуацией, чтобы предложить созвать Совет по стабильности – неформальный орган, состоящий из представителей военных и политических кругов, который, по сути, должен был оказать серьезное политическое давление на правительство, вынудив его изменить курс. Их предложение, завуалированное под заботу о стабильности, на деле представляло собой попытку перехвата власти.

Но самым тревожным сигналом стало поведение губернатора провинции Долина Аштара – Вахтанг Ахбуа. Известный своей амбициозностью и склонностью к риску, он, не дожидаясь официальных инструкций, начал вести сепаратные переговоры с Северным Альянсом, предлагая им выгодные условия в обмен на гарантии безопасности и автономии. Этот шаг, если он увенчается успехом, может стать предательством интересов южных провинций и окончательно разрушить хрупкий мир. Ахбуа, казалось, был готов на все, лишь бы удержаться у власти и получить личную выгоду.

Наконец, самым болезненным последствием протестов стало падение рейтингов Софии. Общественное мнение, подвергшееся массированной информационной атаке, начало склоняться к мнению о ее некомпетентности и неспособности справиться с кризисом. Внутри правительства, где всегда хватало недовольных, начались колебания и интриги. Некоторые министры, опасаясь потерять свои посты, открыто выражали сомнения в ее лидерских качествах, а другие, тайно поддерживаемые Преображенским, плели заговоры, чтобы сменить ее на более управляемого кандидата. София чувствовала, как песок ускользает сквозь пальцы, и понимала, что ей предстоит нелегкая борьба за сохранение власти и будущее Артанары.

Нейтральная территория. Город Лор-Каллен, столица республики Интра, державы, официально заявлявшей о своей нейтральности.

Однако, под маской неприсоединения скрывались сложные политические связи и тайные соглашения, делавшие Интру удобным местом для встреч и переговоров, далеких от посторонних глаз.

В старинной библиотеке закрытого клуба “Хронос”, расположенной в самом сердце города, вдали от вездесущих камер наблюдения и спутниковых антенн, Раид Аль-Хазим столкнулся с Ильёй Преображенским, с ключевым игроком в политических интригах Северного Альянса.

Комната, обитая темными деревянными панелями, источала запах старой кожи переплетенных книг, дорогих сигар и легкий аромат благовоний. У каждого из присутствующих (Раида и Ильи) была своя охрана, но по негласному соглашению они были оставлены за массивными дубовыми дверями, чтобы не нарушать атмосферу конфиденциальности. В центре комнаты стояли лишь два резных стула и старинный глобус, изображающий карту мира, испещренную тонкими линиями границ и маршрутов торговых путей.

Илья, с безупречно выглаженным костюмом и мягкой улыбкой, произнес:

– Мы, Раид, оба хотим мира, но мир, как шахматная доска, требует жертв. Не всегда приятных, но неизбежных.

Раид, с непроницаемым лицом и спокойным голосом, ответил:

– Вы предлагаете мне сделать ход? – Его взгляд был прикован к глобусу, словно он искал на нем ответ.

Илья, не дожидаясь ответа, открыл карту Артанары, указав пальцем на спорные территории.

– Предлагаю взять половину доски: Артанара давно стала нежизнеспособной, и она мешает нам обоим. Вам – потому что не идет на компромиссы, зациклена на устаревших принципах. Нам – потому что притворяется самостоятельной, не желая признавать реальность. Мы предлагаем: юг ваш, север наш. Без войны, без крови. Мы заберём долину Аштара, стратегически важную для нас, вы же получите выход к морю, долгое время от вас отнятый. Всё, как в старые времена. Договор о разделе сфер влияния. Холодный мир, но без Софии Маратели, которая, как вы сами знаете, представляет собой серьезную угрозу для стабильности региона.

Внутренний монолог Раида:

"Вот она – старая игра, от которой мой отец, великий стратег бы не отказался. Он бы увидел в этом выгодную сделку, возможность укрепить позиции нашей провинции. Но я… не он. Я не готов жертвовать принципами ради сиюминутной выгоды. Их язык – расчёт. Их честь – бумага. Они видят в людях лишь пешки на шахматной доске, а в политике – лишь средство достижения собственных целей. Если я соглашусь, меня будут бояться. Но если откажусь, быть может, начнут уважать. Уважать за то, что я не готов продать свою душу за власть. А Маратели… Она сильнее, чем кажется. Не глупа. В её глазах я вижу ту же решимость, что и в зеркале. Мы похожи. Может быть, даже слишком. Она не позволит себя использовать. Она будет бороться до конца."

Раид, с заметной жесткостью в голосе, произнес:

– Я подумаю, но если вы тронете Артанару без моего участия, мы примем это как объявление войны. – Его слова прозвучали как вызов, как предупреждение, которое должно было заставить Преображенского задуматься о последствиях своих действий.

Илья, не дрогнув, ответил холодно:

– Тогда это будет самая тихая война в истории. Война, которую вы даже не заметите, пока не окажется слишком поздно.

Раид вернулся в свою резиденцию раздвоенный: с одной стороны – искушение заключить выгодную сделку, которая могла бы принести стабильность и процветание его провинции, с другой сомнение, терзающее его совесть и заставляющее сомневаться в правильности такого решения.

Он приказал своей военной разведке пока не вмешиваться в дела Артанары. Он понимал, что прямое вмешательство может спровоцировать открытый конфликт, но и бездействие не является вариантом.

Но втайне, используя самые надежные каналы, он поручил своему ближайшему помощнику, капитану Заиду, следить за Преображенским и его агентами, выявлять их планы и предотвращать любые попытки дестабилизации ситуации в Артанаре. Он знал, что игра только началась, и ставки в ней были слишком высоки, чтобы позволить себе проиграть. Он должен был быть готов ко всему.

Резиденция президента Артанары в этот поздний вечер окутана легким туманом.

Мягкий свет ламп создает уютную атмосферу, но в душе Софии царят противоречивые эмоции. Она стоит у окна, обдумывая все, что произошло. В руке у нее плотный конверт, запечатанный черным сургучом. На сургуче – символ Сахирида: серп полумесяца, который словно указывает на древнюю цитадель, овеянную легендами и тайнами.

«От Раида Аль-Хазима. Лично в руки.»

Эти слова звучат в ее голове, как предостережение. Она бросает взгляд на письмо, но не решается его вскрыть. Письмо, полное намеков и невысказанных слов, не может быть просто формальностью. Она кладет его в ящик стола, как будто этот жест способен остановить поток мыслей, захлестывающий ее.

"Хитро. Не через дипломатов. Неофициально."

Мысли о том, как Раид обошел все официальные каналы, только подогревают ее любопытство.

"Слишком личное, чтобы быть чистым."

Она понимает, что этот шаг – попытка манипуляции. Если она решится открыть конверт, значит, он уже управляет ее реакцией. Это не просто игра слов – это вопрос о доверии и искренности.

София задумывается о Раиде.

"Ты хочешь искупить вину своего отца или продолжить его дело, Раид?" Воспоминания о его прошлом мелькают в ее сознании. Его отец, знаменитый политик, оставил после себя сложное наследие. Вопрос, который она задает, не прост. Он касается не только их отношений, но и судьбы целой нации.

София делает глубокий вдох. Внешний мир кажется таким далеким, когда внутри идет борьба. Она понимает, что, возможно, это письмо – ключ к пониманию его истинных намерений. Но стоит ли рисковать? Каково ее следующее действие? Эти мысли терзают ее. Они словно тени, которые не дают покоя, забирая все силы. Решение, которое она примет, может изменить все.