Читать книгу: «Королевские чётки. Зерно Рабочего», страница 2

Когда добралась – всё было кончено. Кто-то сбежал, кого-то убили, кого-то унесли. Пыль оседала. Мир затихал.

– С ума сойти, мадам! – задыхаясь, выпалил Боран позади. – Да вы любого гвардейца отправите в отставку!

– Перестаньте, сэр, – отмахнулась я. – Вы тоже отличный воин, но… – я осеклась. Что-то не так. Я спешилась.

Дарган стоял как-то странно. Голова опущена, плечи неестественно напряжены.

– Милорд? – подал голос Боран. – Зачем вы так рискуете? Вы ведь… король. Что?

Дарган выронил меч. Металл с глухим звоном стукнулся о мёрзлую землю. Король прижал руки к боку. Меж пальцев начала просачиваться кровь. Тёмная. Молчаливая. Настоящая.

Глава 3

– Чёрт побери, Дарган! – я протянула руки.

Боран кинулся и подхватил его под локоть:

– Милорд, в карету, быстрее!

– И ведь всё шло нормально, он уже падал, когда задел меня… – бормотал Дарган, заваливаясь внутрь.

– Зачем, ну зачем вы полезли в этот бой? – приговаривал баронет, раскрывая одежды короля.

Я ахнула – во фроксийской кольчуге зияла дыра, как и в подкольчужнике, рубаха пропиталась кровью.

– Мадам, – обратился ко мне Боран, – позади вас сундук с чистым бельём, подайте любую тряпку, скорее!

Неподъёмная крышка сундука поддалась с трудом. Одеревеневшими пальцами я нащупала белую ткань – кажется, сорочку. Я повернулась, и Боран выхватив её из моей руки, приложил к ране ниже рёбер Даргана. Истошный вопль разнёсся по карете, ударился о стены, будто их сотрясая – и вырвал мой собственный крик. В груди резануло.

– Плохо, – констатировал Боран, по его шеи и лицу разлилась пунцовая краска. – Плохо! В таких условиях… – он вскинул голову. – Астар! У тебя есть спиртное? Астар?! А чёрт, где этот кучер? Мадам, держите так, я сейчас вернусь.

Я приблизилась, он положил мою руку на потеплевшую тряпицу и выпрыгнул из кареты. Я осталась одна. Только я – и король, истекающий кровью.

Человек, который совсем недавно говорил, закатывал глаза, раздражал, спорил, теперь лежал бледный и истекал кровью. А я ничего не могла поделать.

– Зачем, Дарган, ну, зачем?

Губы Даргана приоткрылись, он пробормотал что-то неразборчивое, не поднимая век.

Я шептала формулы одну за другой, но ни одна вспышка не слетала с пальцев. Целительство по-прежнему не давалось мне.

«Глупость, какая глупость! Если бы я только осталась возле кареты… Одно мгновение, одно моё правильное действие – и мы бы спокойно ехали дальше, Боран рассказывал бы очередную историю, а Дарган вставлял свои занудные реплики…»

Лицо короля менялось, начало отдавать синевой, щёки будто впали, на лбу проступили крупные капли пота. Он таял прямо на глазах.

От бессилия хотелось выть. Я изнуряла себя заклинаниями так, что звенело в ушах, но не останавливалась – я заслужила это. Заслужила даже умереть, истратив последние силы, если так будет надо!

– Так! – послышалось снаружи, в карету влез Боран. – Будем обрабатывать, – он поднял руку, сжимая глиняную флягу.

– Что это?

– Неважно, это на спирту!

Я кивнула и убрала потемневшую сорочку с раны.

Дарган дёрнулся, взревел, подавшись всем телом вверх. Спирт лился на его рану, а боль отдавалась мне. Помню складки шторы в своей руке, как сжимала грубую ткань, как докрасна растёрла пальцы.

Король резко выдохнул. Глаза на миг открылись, взгляд метался, будто он пытался понять, где находится.

Я подала Борану новую тряпицу для перевязки, мы уложили Даргана на здоровый бок.

– Тут… недалеко, – проговорил Боран, сбивчиво дыша. – Лагерь горнодобытчиков. У них есть целитель.

Карета тряслась и подпрыгивала слишком сильно и опасно, кучер нещадно гнал лошадей во всю прыть. Одной рукой я держалась сама, другой – сжимала ладонь Даргана, горячую и пульсирующую. Ни одна формула больше не лезла в голову, только в глазах темнело, стучали колёса, а за окном мелькали бесчисленные стволы сосен.

Внезапный громкий стук заставил вздрогнуть, что-то тяжёлое ударилось о стенку кареты.

– Куда ты кидаешь, собака?! – заорал кучер.

Сердце заколотилось сильнее, отдалось болью в рёбрах. Какие ещё проблемы ожидают нас?

– Ну что там, Астар? – подскочил Боран.

Карета замедлилась, стук колёс стих, а снаружи уже слышался шум. Как на площади во время собрания, как на базаре во время давки кричала сотня голосов. Но мы в горах на лесной дороге, откуда?

– Селяне, сэр, – послышался голос кучера.

– Какие селяне? Не замедляй ход! Не теряй время! – закричал Боран.

Но карета замерла.

– Не могу, сэр.

– Сэр Боран, – взмолилась я, словно он и правда мог что-то изменить. – У нас нет времени!

Шум нарастал. Я уже отчётливо слышала выкрики – о каком-то наместнике, бароне, субсидиях, голоде. Их дополняла какофония музыкальных звуков. Она вонзалась под кожу ржавой проволокой, била по оголённым нервам.

Баронет выглянул из кареты – крики стали ещё громче. Я рванулась за ним, высунулась по пояс наружу.

Зрелище, открывшееся перед глазами, заставило оцепенеть. Разбитую, кривую дорогу перегораживали несколько повозок, выстроенных в ряд. На них и перед ними кишели люди – с палками, вилами, тяпками, с теми самыми дьявольскими музыкальными инструментами. Все кричали, свистели, размахивали руками, мелькали раскрасневшиеся лица. И они приближались.

– Продал!.. Проиграл хозяин! Мы не для того тут горбатимся!.. Свободы! Денег! Дров не хватает! Жена больна! Скотина сдыхает! Всех красивых девок увезли! Зерна!.. Снизить налог на зерно!

От этой какофонии – криков, стуков, фальшивой музыки – дрожала земля.

Невидимые руки сжали горло. Время схлопнулось: секунды, минуты, в которые Дарган терял силы, утекали как кровь. Я закричала так, что во рту появился вкус железа:

– С дороги! У нас раненный!

Напрасно. Лишь несколько человек в первом ряду обернулись. Остальные не услышали. Я кричала и кричала, но будто в пустоту. Как будто вокруг вырос глухой барьер.

А они шли ближе. Палки уже дотягивались до кареты, кто-то застучал по стенке и завопил:

– Барон! Там барон! Давайте барона! Выходи, или ты трусишь!

– Нет у нас никакого барона! – крикнула я.

– Я, я… – проговорил Боран. – Они думают, я барон… Я похож на брата…

– Пропустите! – заорала я. – Сейчас не до восстаний! Человек умирает! Нам нужен целитель!

Я заглянула в карету – после этих красных, кричащих лиц Дарган казался бледнее смерти.

Я уже не помнила себя. Внутри всё превратилось в поток, в гул, в безумие. Я вылетела из кареты, провалилась по колено в грязный снег. Пространство вокруг стучало, вопило, трещало. В какой-то момент я оказалась на козлах, рядом с остолбеневшим кучером, схватила поводья – и хлестнула!

Лошади заржали, забили копытами – народ бросился в стороны, и карета рванула вперёд. Но спустя два скачка дорогу преградили три незапряжённые повозки. Я стиснула зубы, свело челюсть, боль вспыхнула в мышцах, когда я сорвалась с козел и рухнула в скользкую, снежную грязь.

Опасно или нет – в минуты отчаяния таприканцы способны только на огонь. Это и называется расовой магической предрасположенностью.

Когда все заклинания в голове превращаются в корявые каракули, а потоки энергии – в раскалённые брызги, срабатывает инстинкт. Обычных людей он гнетёт изнутри. Магов – выворачивает наружу.

Я ударила по преграде огнём.

Пламя взвилось вверх. К крикам и безумию добавился жар, едкий дым. Горела сырая древесина.

– Пожар!.. Горим!.. Моя повозка!.. Что это?!

Что мне оставалось? Огонь! Только он! Только его дрожащие руки могли породить, только его разъярённый разум был способен выдать. Глаза щипало от дыма, от боли. Огненные шары, огненные волны вырывались из пальцев. Через минуту от преграды остались только угли.

И тогда я заметила тишину. Полную, мёртвую. Бунтари попрятались за деревьями. Замолкли.

– Гони, Астар! Гони, или велю казнить! – прорезал тишину голос Борана.

Я едва успела вскочить на подножку. Слёзы текли по щекам, губы ныли – искусанные в кровь.

Прошла вечность, прежде чем спереди раздался хриплый голос:

– Сэр Боран… Приехали.

Сознание плыло. Всё смешалось: лица, звуки, запахи.

Помню только лагерь. Впервые увидела его – десятки одинаковых деревянных квадратов.

– Эй, люди добрые! Скорее, скорее! У нас раненый! Раненый! – орал Боран, и слова будто проникали внутрь и отзывались болью в груди.

Карета остановилась. Я спрыгнула, перелетела через крыльцо, рванула дверь. После морозного воздуха горький запах трав и свежей древесины резанул горло. Прямо передо мной вырос прилавок – я едва не врезалась в него грудью.

Глаза метались по полкам, уставленным склянками и пузырьками. Всё рябило, сливалось, терялось. Наконец, у дальней стены я заметила камин. У огня склонилась фигура в синей мантии с копной светлых волос.

– На помощь! Скорее! – закричала я.

Позади уже стоял Боран – он тоже кричал, но слов я не разбирала.

Синяя мантия обернулась и подошла:

– Я целитель Рель. Что случилось?

– Мой друг ранен! Мечом… в бок!

– В какой?

Дверца прилавка откинулась с глухим стуком. Где-то за спиной скрипнула дверь – в комнату ворвался яркий свет и холод.

Я обернулась. У крыльца сновали люди, сливались в серо-бурые пятна. Униформа? Возможно. Всё плыло. На их фоне синяя мантия и Боран вытаскивали Даргана из кареты.

– Осторожно, голубчик, осторожно, – бормотала мантия, держа королевские ноги.

Они внесли его внутрь и уложили на деревянную скамью. Рель взмахнул рукой – в воздухе вспыхнул золотой шар. Свет обжёг глаза.

Целитель склонился над Дарганом, светлые волосы заслонили его лицо.

– О… ай-ай-ай… – пробормотал он.

– Что? Что там?! – закричала я. Не могла обойти препятствие – всё время билась грудью о край.

Меня не слышали – Боран что-то без умолку говорил.

– Господа! – рявкнул целитель, выставив руку. Вторую держал над раной – от пальцев к ней тянулись светящиеся нити.

– Нам не до шуток! – выкрикнул Боран.

– Он ведь дышит… я вижу… – прошептала я.

Блондинистая голова резко поднялась:

– Вышли и подышали свежим воздухом. Оба!

И вот мы уже на крыльце, под прицелом десятков глаз. Мир качался. Мысли рвались, путались, повторялись.

Я спохватилась, попятилась к двери, ударилась спиной о доски.

– Рель знает своё дело. Не волнуйтесь, не стоит ему мешать, – раздался голос из толпы. Из серой массы выступил человек в чёрной безрукавке, протянул ко мне руку. – О нём позаботятся. А вам, может, немного настойки не повредит…

«Да что пристал?!»

– Что это ты такой озабоченный? – вдруг услышала я себя. – Отвлечь нас хочешь?! Что вы тут удумали?

Я уже вынимала меч. Я?! Не могла остановиться.

Толпа ахнула и отшатнулась. Безрукавка попятился, подняв ладони:

– Прошу вас, госпожа… я не обучен искусству боя… Я всего лишь мастер горного дела и минералогии… не хотел ничего дурного! Простите!

– Вот и отойди! – заорала я, нащупывая дверную ручку.

Внутри – стойка открыта. Блондинистая голова мелькала над Дарганом.

– Господа… – целитель осёкся, заметив меч.

– Значит так! – объявила я. – Я никуда не пойду!

Я сказала это. Или подумала?

Я никуда не пойду. Не могу. Не хочу. Не вынесу.

– Понял, – коротко ответил он.

Это целитель? Что-то в нём было… неуместное. Но я уже плохо соображала. Я никуда не пойду. Я села рядом.

Я смотрела, как с его пальцев слетают искры, как вспыхивают жидкости в пузырьках. Виски пульсировали, в глазах плясали красные точки. Запах трав перебил запах крови. Я знала этот запах, но никогда прежде он не пугал так сильно.

Губы сами шептали молитвы. Я так набожна? Не знаю. Остановить это не могла.

"Это не может… не может так закончиться. Единственный Бог, удержи его. Не забирай. Пусть вдохнёт. И ещё раз. И ещё…"

Не знаю, сколько прошло времени. И вот целитель подошёл ко мне:

– Сестрёнка, мне нужны материалы для перевязки.

– Что? – прошептала я.

Я перевела взгляд на него. Сквозь пелену безумия пробился луч здравого смысла. «Что с ним не так? Это же элементарно! Он мужчина, а целители обычно – женщины. Только и всего».

– Вы сидите на сундуке с перевязками, – откашлялся он.

Я с трудом поднялась. В этот момент скрипнула дверь, в лицо ударил морозный воздух. На пороге показался Боран.

– Ну что? – кинулся он к целителю, срываясь на крик.

Целитель уже копался в сундуке, волосы почти скрывали его лицо. На секунду он вскинул голову:

– Я, конечно, маг, но не бог! Я сделал, что мог. Он потерял много крови, – говорил он, но руки его не останавливались. Спокойно, чётко, почти бесстрастно он накладывал повязку. – Если переживёт это утро – значит, выкарабкается.

От этих слов холод ударил от пят до затылка. Колени дрогнули.

– Но вы ведь… вы сталкивались с такими случаями? Люди оправляются после такого? – спросила я. Голос прозвучал чужим, тихим. Как будто не мой.

– Всё зависит от того, насколько он у вас крепкий, – отозвался целитель.

– Не говорите так! – шагнул вперёд Боран. – Если мы хоть чем-то можем помочь – скажите. Если дело в деньгах, я всё оплачу!

Целитель усмехнулся, накрывая Даргана одеялом:

– Голубчик, я сделал всё необходимое. И… хм… ваша благодарность тут ни при чём.

Баронет сжал кулаки. В его голосе дрожал ледяной гнев:

– Чёртовы уроды… Дай мне только до них добраться…

Порыв ветра прервал его слова – в открытом дверном проходе на фоне белого снега показалась та самая чёрная безрукавка.

– Как я вас понимаю! От них сплошные неприятности, – сказала она, и торчащие из неё руки сжимали пузатую бутыль. – Рель, давай нам стаканы, есть у тебя?

Вскоре в руках у меня оказалась деревянная кружка, оставляющая занозы в пальцах. Я поднесла её к губам – резкий запах заставил поморщиться, но заглушил в носу кровь. Обжигающая горечь коснулась губ, и мурашки пробежали по спине.

– …а кольчугу ваш парень не носит? – донёсся до меня обрывок фразы.

Похоже, до этого момента мой рассудок и правда был где-то далеко. Я даже не пыталась понять, как всё случилось. Но вот в памяти всплыла рассечённая кольчуга, окровавленный подкольчужник – и в груди резко кольнуло.

– Эти норсы вообще не умеют броню делать… – выдохнула я.

Боран глянул на меня, покачал головой:

– Да вы что, мадам. Кольчуга у него мощнейшая как доска! Такую и секирой не пробьёшь.

– У них и не было секир. Только ржавые мечи, шипастые дубины и какие-то самодельные копья.

– Простите, – человек в безрукавке поднял ладонь, – вы хотите сказать, что самодельные копья пробили фроксийскую кольчугу? Я правильно понял?

Боран закусил губу, прикрыл глаза, сжал виски пальцами:

– Похоже, да… Хотя звучит как бред.

– Надо взглянуть на эту кольчугу, – предложила я.

Но человек в безрукавке вздохнул и покачал головой:

– Я подозреваю, дело не в кольчуге… а в самом копье.

– В копье?

– Да. Скорее всего, оно было из аккоморода.

– Что? – не поняла я.

– Как что? Копьё.

– Что – копьё?

– Копьё из аккоморода, – вдруг подхватил Боран.

– Причём тут вообще копьё?! – Я всё больше раздражалась, не в силах понять, о чём они говорят. – Вы вообще кто?

Наконец я по-настоящему посмотрела на него. Тот самый человек в безрукавке имел чёрные, собранные сзади волосы, карие глаза, мощные обнажённые плечи и грудь – смотреть на них на фоне снега было зябко. Бледная серенидская кожа потемнела от солнца и ветра – как у тех, кто проводит дни не в кабинетах, а в горах.

Боран явно был здесь не впервые:

– Это Бераг, мастер, – представил он его.

– Мирного дела и горелогии, – подкинула память.

– Горного дела и минералогии, – мягко, но внятно поправил меня мастер и слегка поклонился: – Честь имею, мадам. Осмелюсь предположить, что копья напавших на вас разбойников были сделаны из аккоморода. Повезло вам, что не из аккомолита – вещества, получаемого путём кристаллизации окисленного аккоморода.

Моих нервов едва хватило, чтобы сделать глубокий вдох и выдох.

– Ну, аккомород же! – всплеснул руками мастер. – Самый дорогой минерал в мире!

– Что-то я о таком не слышала.

Он опустил голову и с досадой рубанул ладонью по воздуху:

– Ну разумеется! Конечно слышали! – он закусил губу, всматриваясь в меня. – Как же ваш меч… Если позволите, из чего он сделан?

Из Солнечного камня. Единственный меч на весь свет. И мне категорически не хотелось, чтобы кто-то это понял. Особенно сейчас. Тем более, что я всё ещё сжимала его в руке.

– Не знаю, – тихо бросила я. – Быть может, и правда из… ак-ко-мо-рода? – и убрала меч в ножны.

– Нет, из аккомолита. Аккомолит – это очищенный, окисленный и кристаллизованный аккомород, – глаза его вспыхнули. – Кстати… Вы, случайно, не Кеита Брайа? Я о вас читал!

"Ну вот. Прекрасно".

– Ясно, – выдохнула я.

И он каким-то образом, принял моё безучастие за интерес:

– Понимаете, у нас до сих пор нет ни грамма аккомолита! А аккомород у нас был – и его украли, ещё до того, как я получил образцы! Теперь думаю: это могли быть разбойники.

– Но откуда разбойникам знать эту вашу… алхимию? – простонала я.

– Да зачем им, во имя Бернардской Матери, знать алхимию?! – мастер всплеснул руками – обеими сразу. – Даже необработанный аккомород бесценен!

– Его украли? – вскинулся Боран, похоже, он знал больше. – Когда?

– Не знаю, сэр. Проснулись – и нет его.

– Что? Кто мог?.. Зачем?

– Так вот же! – Бераг хлопнул ладонями и прижал их к лицу. – Не могу понять! Но теперь вот услышал от вас о самодельном копье, пробившем фроксийские доспехи…

Они продолжали обмениваться восклицаниями и догадками, а я смотрела на Даргана. Мне было всё равно, что там украли. Всё, что имело значение – он. Повисший в воздухе золотой шар внезапно померк, и тени скользнули по его лицу. Я вздрогнула.

Позади целитель Рель гремел бутыльками на полках.

– У меня заканчивается гречелистник, – пробормотал он. – Без него парню придётся туго. А я не могу уйти с поста.

– Где его достать? Как он выглядит? – вскинулась я.

– Кустарник с мелкими синими цветами…

– Да их полно возле рудника, – сказал мастер Бераг.

– Тогда не будем терять времени. Идёмте, мастер, – отрезал Боран. Он кивнул мне и вышел из хижины. За ним, не мешкая, последовал и Бераг.

Я только моргнула. Не слишком ли поспешно он ушёл?

Глава 4

Звон склянок заставил меня опомниться. Я обернулась: целитель переставлял пузырьки на полках.

– Отдохнула бы сама, сестрёнка, – произнёс он, не отвлекаясь от дела.

Я машинально присела на скамью напротив. Усталости как таковой не чувствовала – только стук в ушах, будто в голове кто-то забил кузнечный молот, и лицо пылало. Да и какой, к чёрту, отдых? Я боялась даже моргнуть, всё время поглядывала на Даргана, то и дело вскакивая, чтобы проверить пульс на его запястье. Сердце билось так сильно, будто отдавало прямо в мою ладонь.

Куда мы поехали, что мы творим? Как можно было так рисковать – снова? Король не должен разгуливать по стране как простой бродяга, а я-то… Очередной раз я не справилась. И он снова пострадал.

Прости меня, Дарган…

С улицы донёсся грохот повозок и чей-то крик. Затем – тишина. Даже целитель перестал греметь склянками и вскоре скрылся за узкой, почти незаметной дверцей между полок. Остался только стук в моих висках, он отдавался пульсирующей болью.

Я прилегла на скамью.

И тут же покой нарушил странный скрежет на крыльце.

Показалось? Я закрыла лицо ладонями, потёрла глаза, виски, уши. Выдохнула.

Но через пару секунд скрежет повторился. Нет, не показалось – кто-то стоит на крыльце. Мой слух ещё ни разу меня не подводил. Я встала и открыла дверь… и тут же оказалась нос к носу с незнакомцем.

Ну и тип!

Он выделялся на фоне всех, кого я видела в этом графстве.

Бордовая накидка скрывала его туловище и руки, высокая горловина доходила до самого подбородка. При его невысоком росте казалось, что шея торчит прямо из талии. Из-под подола накидки выглядывали кривые коленки в кожаных ботфортах.

Он смотрел на меня пристально, словно в упор сверлил – чёрные глаза, острый взгляд. Лицо круглое, нос прямой. С возратсом я так и не определилась: то ли тридцать, то ли все пятьдесят.

Я перешагнула порог, не сводя с него глаз.

Наше молчаливое противостояние нарушил голос Реля изнутри:

– Эй, сестрёнка, я хотел ещё спро…

Он выглянул на крыльцо и замер, увидев странного гостя.

Незнакомец перевёл взгляд на него, разглядывая снизу вверх. Его тонкие губы медленно растянулись в неестественной, почти карикатурной улыбке.

– Господа! – не верилось, что из круглой головы с обветренным, почти деревяшистым лицом исходил такой приятный, глубокий голос.

– Эй, милок? Не заблудился ли ты? – хмыкнул Рель.

– Я – нет! – ответил он весело. – Да и вы, как ни странно, нет… – потом перевёл взгляд на меня: – А вы – заблудились.

– Прошу прощения? – Рель машинально пригладил волосы, вышел за дверь и чуть наклонился – видно, хотел получше разглядеть говорящего.

Но тот, не теряя ни секунды, юркнул мимо него в дом.

Я кинулась следом. Он уже был за прилавком. Стоял вплотную к Даргану. Мой меч оказался у его груди раньше, чем он успел ахнуть.

– Браво, мадам, – проговорил он с выдохом, даже не шелохнувшись. Только бросил короткий взгляд на меч. – Очень эффектно.

– Молчать! – рявкнула я. Сердце билось в горле. От него веяло… опасностью. Необъяснимой. Он же сморчок с виду. Почему же всё тело напряжено, будто перед хищником?

– Руки.

Он слегка поморщился, но ладони показал, как по команде.

– Кто вы такой? Отвечай!

– Сурово, мадам Кеита, – заметил он, с кривой улыбкой. – Мягко говоря, перебор. На каком основании вы угрожаете мне… на моей земле?

– Вы… – я осеклась. Какая часть смутила меня больше – «мадам Кеита» или «моя земля»?

– Вы не можете быть бароном Дварлоци, – подоспел Рель.

Бароном? Это земля Дварлоци? Значит, мы всё-таки в Шенатте…

– А я и не барон, – любезно ответил незнакомец. – Можете звать меня сэр Брюстек. С сего дня – полноправный владелец здешних угодий.

– Интересные дела у вас тут творятся, – пробурчал целитель.

– Представляете? – тихо, почти по-заговорщицки сказал Брюстек.

У меня внутри всё сжималось. Сердце колотилось. Нет, не верю я этому типу. Ни одной мышцей не дёрнулся – и всё равно не верю.

– Ваши документы, – опустила я меч, но не убрала.

Он зашуршал под своим балахоном. В руке его блеснула серебрянная табакерка, щёлкнула крушка, он быстро поднёс её к носу, и также быстро убрал.

– Документы, – повторила я, уже жёстче.

Он пожал плечами:

– А где они? Покажите. Уж не вы ли их у меня забрали?

Ах, сэр Брюстек – шутник. Или…

Рель смотрел на него молча. Потом подошёл к полке, достал мешочек, ступку. Щёлкнул пальцами – золотой шар осветил комнату, заставив фляжки отразить свет.

Я глянула на Даргана – всё по-прежнему, а когда повернулась, сэра Брюстека уже не было.

Ни звука. Ни скрипа. Ни тени. Только лёгкий порыв в спину – будто его не стало.

– Шустрый малый, – буркнул Рель, не поднимая головы.

– А кто он вообще такой, этот Брюстек? – осторожно спросила я.

– Знать бы, – ответил целитель.

– И почему он называет себя хозяином? Что случилось с бароном? – спросила я, всё ещё глядя в сторону, куда исчез этот… чёрт знает кто.

Рель вздохнул.

– Сестрёнка, я знаю столько же, сколько и ты.

Я медленно села, облокотилась о стену, пытаясь упорядочить мысли. Голова немного кружилась – от усталости или от волнения, не разобрать. Слишком много всего.

Мастер Бераг… Он говорил о камнях, о чём-то особенно ценном. А мы – в Шенатте. Получается, если он имел в виду аккомород, то, возможно, мы уже опоздали. Минерал украли. А я ещё сомневалась, что это вообще возможно! А теперь ещё и смена власти, если этот… сэр Красная Накидка не врёт. Хотя бы в чём-то.

А может, всё это связано? Минерал. Земля. Новый владелец.

Чёрт подери, надо научиться чаще прислушиваться к Даргану. Может, не зря он тогда так резко реагировал на имя Борана? Вот где он сейчас, скажите на милость.

Я повернулась, глянула на Даргана. Всё тот же неподвижный, почти мраморный профиль. Он будто держался на одной силе воли, отгораживаясь от боли, от нас, от мира.

"Ох, Дарган… без тебя я, конечно, не как без рук, но точно, как без головы".

Я склонилась ближе. Мысли путались. Веки отяжелели, в ушах звучал приглушённый стук – то ли копыт, то ли сердца.

Перед глазами на миг возникла заснеженная дорога. Лошадь оступилась, меня качнуло, я стала заваливаться вперёд…

– Опасно, сестрёнка, сидя спать, – сказал Рель, не поднимая глаз от своей ступки. – Ещё немного – и запахала бы носом пол.

Я дёрнулась, моргнула. Свет ударил в глаза – распахнулась входная дверь.

На пороге стоял мастер Бераг. Всё такой же уверенный, всё такой же живой. Бросил на прилавок мешочек, прозвучал его звонкий голос:

– Приветствую, мадам! Эй, Рель! Вот гречелистник, который…

Он не успел договорить, как снаружи послышался стук копыт, резкое ржание.

Что-то – или кто-то – приближался.

Мастер вздрогнул:

– Да лежать под колесницей! Он проследовал за мной аж сюда?! – он руками поймал воображаемую цель и пнул ногой.

– Кто? – спросил Рель.

– Наместник Прата! – вздохнул мастер. – Боюсь, он уже всё знает об аккомороде!

"А это ещё кто? Тут есть ещё и наместник? Сюда сейчас явится наместник? Они что, сговорились все?"

– Том самом, что у нас украли?

– Сам всё знаешь! – мастер прижал ладонь ко лбу. – Время… Мне бы только выиграть время. Рель, может, ты его напугаешь опять, а?

– Сомневаюсь, – хмыкнул целитель. – Если он сам пришёл, то уже не испугается.

Дверь распахнулась так резко, что склянки на полках громыхнули. В помещение вошёл молодой человек с вороными волосами, через левое плечо наискосок был перекинут край плаща. Так делали знатные люди не только для картин, но и чтобы скрыть издали свои роскошные наряды. Видимый малиновый рукав подтверждал это. Скривив губы в усмешке, человек оглядел комнату. Взгляд карих глаз, который из-под косой чёлки казался сверх меры хитрым, скользнул по каждому из нас, потом остановился на мастере.

– Бераг! Я прекрасно видел, как вы торопились.

– Вы такой зоркий, наместник! – голос мастера звучал ровно, но он мял ладони, кусал губы – скрыть волнение ему не удавалось.

Мне жаль несчастного учёного. Взгляд наместника стал насмешливым:

– Что вы трясётесь как бюст при скачке? Лучше говорите сразу.

– Мой господин, клянусь, я к этому непричастен! – выкрикнул Бераг.

Голос мастера хрип. При воспоминании о том, как горели его глаза, когда он рассказывал об этом своём аккомороде, у меня защемило сердце. Ведь сейчас в этих глазах стояли слёзы.

– Что?! – крик наместника заставил меня содрогнуться. – Что, что вы сказали?

– Господин наместник, вы же знаете, я готов на всё. Я не мог себе представить, что такое возможно. Моя вина, – он схватился за голову, – я не уследил. Но прошу вас, лишь дайте мне во всём разобраться. Примите, наконец, мою сторону…

Голос мастера звучал обрывисто, наместник шёл на него, с каждым шагом загоняя в угол. По мне, это слишком, его вину ещё надо доказать!

– …Вы меня знаете, я первый, кто пострадал, – лопатки Берага коснулись полок, он поднял голову и посмотрел наместнику в глаза.

– Пострадал? – снова заорал наместник, он превосходил ростом мастера и нависал над ним. – Ты ещё не пострадал! Но обещаю, пострадаешь!

Да разве можно так орать в доме целителя, ещё и когда рядом раненый? Я бросила быстрый взгляд на Реля. Но тот продолжал толочь лекарство в ступке, лишь время от времени кидая усталые взгляды в сторону говоривших.

– Что же вы от меня хотите, наместник? Не я же украл аккомород! – мастер сощурился, крича эти слова будто последние перед казнью.

– Ну, знаете, руда – не монетка, чтобы взять и потеряться… – наместник говорил, будто пёс рычал: того и гляди кинется на горло.

– Это минерал, а не руда… – шёпотом поправил его Бераг.

"Вот же дурень – нашёл время для лекций по минералогии!" Я невольно сощурилась, прикрыла глаза ладонью, но всё равно ничего не упустила.

Наместник от гнева запрыгал на месте! Его тёмный плащ колебался ему в такт. Если честно, впервые вижу столько эмоций у высокопоставленных серенидских особ. Обычно они, даже не аристократы, держат себя в руках, словами, в крайнем случае мимикой, выражая холодное презрение. А это что за поведение? Да и имя у него странное. Прата?

– Идите и ищите! – орал меж тем Прата. – Допрашивайте, расследуйте. А то Армаду вызову – сразу башки полетят.

Зубы мои стиснулись, я шагнула было вперёд, чтобы от имени всей Армады Дракона преподнести наглецу лекцию, когда и как у нас "летят башки", но путь мне подрезал Бераг. С понуренной головой он быстро прошёл к двери.

– Рель, мадам, прошу прощения! – быстро бросил он.

А наместник уже повернулся к Релю, бесцеремонно оставив меня у себя за спиной. Очередная бестактность, странная для человека его положения. То ли он совсем распоясался на своей руководящей должности, то ли Дарган успел избаловать меня своим хорошим тоном.

– Что у вас тут происходит, Рель? – рявкнул наместник. – Почему в лагере посторонние?

Целитель поднял голову, лениво повернулся, взгляд его был преисполнен спокойствия и мудрости:

– Что вы всё время кричите, наместник? – он откашлялся, – так и голос сорвать недолго. Вот смолку пожуйте хоть, а то… – он стал шариться на полке.

– Какую смолку? – наместник чуть снова не подпрыгнул. – Я спрашиваю, что тут у тебя происходит?!

– Это раненые путники. Помогать больным – моя прямая обязанность, так что попрошу.

Если наместник позволял себе стоять спиной к даме, то Рель – к наместнику.

– Кто тут больной? – Прата резко повернулся и неожиданно оказался лицом к лицу со мной.

Наглый, хитрый, опасный. Он старался заглянуть мне за спину, увидеть Даргана. Но я подалась в бок и заслонила ему обзор. Его взгляд переметнулся на меня, уголки губ чуть дёрнулись.

– Прочь с дороги, не то за щёчки схвачу!

Всё-таки мне не показалось, распустился в конец! Такие фразочки себе последний раз только ворьё в Асилотском лесу позволяло, и им это простительно, но уж тут. Рука моя метнулась к мечу, но я вовремя остановилась и просто спросила так грозно, как могла:

– Что вам нужно?

Он не ответил, а только снова попытался заглянуть мне через плечо, хорошо хоть не подошёл ближе дозволенного. Меня отвлёк скрип двери – клянусь, в этом доме её уже легче было держать открытой! Ворвавшийся дневной свет заслонил силуэт в шляпе. Боран! Да неужели!

– Эй ты, девушка, – я не узнала голос наместника. Он прозвучал на тон ниже, сдавленно, будто ему горло пережали.

Как только он разглядел Даргана, в его лице что-то резко изменилось. Не наглость – а страх. Удивление, смешанное с таким ужасом, будто он увидел… что-то невозможное. Я даже отступила на шаг, не зная, чего ждать. Только не это! Без сомнений – этот Прата узнал короля.

– Как тебя, забыл… – пробормотал он, хрипло.

– Вы и не знали, – сказала я. – Кеита.

– Кеита… скажи, кто он? Как его зовут?

Ах ты ж, пёс! Ничего я тебе не скажу.

Но он уже сам сказал:

– Дарган?

И у меня ёкнуло сердце. Значит, узнал. Но зачем тогда этот странный взгляд? Что он задумал?! Подозрительный тип. Неужели ещё один, кому не угодил король? Сколько же таких «друзей» набралось в одном графстве!