Читать книгу: «Дневники современной ведьмы. Часть 1. Тайная судьба», страница 2

Над печкой висели пучки трав. В углу стояла метла и веник. На стуле сидел огромный черный котяра с яркими желтыми глазами. А в середине комнаты стояла женщина средних лет с идеально белой кожей, черными как вороново крыло волосами, собранными в косу, черными бровями и алыми губами. Одета она была в такой же алый сарафан, а шею украшали яркие бусы из крупной рябины.

– Бабуля, – радостно воскликнула я.

Раньше во снах я очень часто здесь бывала.

Прапрапра бабушка улыбнулась и поставила на стол противень с горячими пирожками.

– Судьбу свою собралась узнать, внученька?

– Да.

– Я заклятье наложила, да такое, что вовек никому не снять.

– Зачем? Чтобы нас от страданий спасти?

– Не только, внученька. Чтобы в нашем роду сильных ведьм выявить. Столько лет прошло – никто снять его не смог. Все спокойно жить выбрали. А ты, как я посмотрю, все не сдаешься. Так уж и быть – подскажу тебе. Но если что не так пойдет – пеняй на себя. И если счастье свое просмотришь – тоже пеняй на себя. Вот мать твоя – умная женщина была. Видела свою настоящую судьбу. И до того она ей не понравилась, что предпочла мнимую, проверенную.

– Моя мама знала, что у нее мнимая судьба и видела свою настоящую судьбу?

– А то ж. Видела да еще как. Только видела она, что суженный ее, на которого она с юных лет заглядывалась, стал потом попивать и ее поколачивать. Одним словом, счастья с ним не было. Вот она и выбрала судьбу мнимую. Так что смотри – как бы тебе твой выбор боком не вышел.

– Я все равно хочу знать правду.

– Ну раз хочешь, тогда пошли.

Бабуля хлопнула в ладоши, и на середине избы появилась метла.

– Садись и лети, куда она тебя отнесет.

Я вылетела через печную трубу и устремилась вверх над высокими елями. Летела я долго, пока метла не стала снижаться в поле около реки.

Темная вода мерцала в лунном свете, течение было бурным, река – глубокой. Я подошла ближе к реке и услышала нежное пение. На берегу реки, взявшись за руки, водили хоровод русалки. Они пели чистыми серебряными голосами. В длинные русые волосы были вплетены незабудки. Серебристая кожа блестела в лунном свете. Синие глаза горели ярким мягким светом, но были пугающе пустыми. Я подошла ближе. Русалки закружили меня в своем хороводе.

– Зачем ты здесь, зачем ты здесь?

– Хочу свою скрытую судьбу узнать.

Из хоровода выделилась одна русалка и подошла ко мне.

Ее я тоже сразу узнала.

– Хочешь узнать судьбу свою, ну так идем. Смотри в воду – все увидишь.

Мы подошли к воде. Я увидела девушку высокую и статную, в ярком расшитом сарафане, которая подошла к реке, распустила косу и прыгнула с берега. Бурное течение сбило ее с ног, водоворот ее закрутил. Я смотрела на водную гладь в надежде увидеть что-то еще, но в ту же минуту русалки схватили меня за руки и потянули в воду.

– С нами лучше, с нами лучше. Оставайся с нами в женском царстве.

Они тащили меня с собой в воду. Я пыталась вырваться, но десятки холодных женских рук держали меня крепко.

– Отдавай плату, отдавай плату.

– Что вы хотите?

– Сережки с камешками, сережки с камешками отдай.

Они, хохоча, сняли с меня серьги с зелеными агатами и толкнули вперед в воду. Я провалилась сквозь толщу воды, навстречу зеленому свету. Потом я проснулась.

Хотя это и был всего лишь сон, мои волосы были мокрыми и покрытыми зеленой тиной.

Я отправилась в душ. На часах было 3 часа ночи.

Там, под горячей водой и в запахе ароматного травяного мыла, которое моя мама летом сама делала из липы и крапивы, я кажется начала понимать смысл этого сна.

Я вышла из ванной и заглянула на кухню, где работал муж. Потом вернулась в спальню, оставила на пол серебряное блюдце с водой, две фиолетовые свечи и мешочек с лавандовой солью. Я смотрела в блюдце долго долго. Сначала ничего не происходило, потом по воде пошла рябь, точно на нее подули, и наконец, я увидела. Сначала я увидела себя, яркую и жизнерадостную. Я стояла определенно в офисном помещении, вокруг меня было много людей в костюмах, дальше по коридору стоят кулер и множительная техника.

Я что-то говорила, и все внимательно слушали. Потом картина сменилась, и я снова увидела себя в ярком и коротком летнем платье. Я крутилась у зеркала, собиралась куда-то. Потом ко мне подошел высокий молодой человек, чмокнул в щеку, и мы вместе вышли из квартиры. Я поняла, что это и есть мой настоящий муж. Я попыталась его рассмотреть, но успела заметить лишь то, что у него было длинные темно-русые волосы, точно и богатыря и разрез глаз, похожий на мой собственный.

Водная гладь хотела сказать мне что-то еще, когда я услышала шаги по коридору. Я быстро взглянула в блюдце и увидела кучу полок с разными колдовскими товарами. Все.

Муж вошел в комнату. Видение испарилось.

– Кому ты гадала?

– Своей подруге.

– Почему без нее?

– Она боится сама заниматься такими вещами.

Он что-то проворчал и недовольный ушел на кухню.

А я убрала все ритуальные вещи и снова легла спать. Перед сном правда скинула тете сообщение: « у меня все получилось».

Ее звонок разбудил меня в 9 утра, что для моей тети было неслыханной ранью.

– Что ты сделала? – сразу же спросила она, не здороваясь.

– Погадала на воде, а не на зеркале. Вчера во сне ко мне явилась наша первая прапрапра и показала мне, как нужно гадать. Еще она показала мне, как покончила с собой ее дочь – она утопилась. А потом она стала русалкой. Поэтому нашу истинную судьбу показывает нам она через воду, а не через зеркало. И за плату. Я серьги отдала.

Тетя сидела с округлившимся ртом. Рядом с ней в чашке дымился свежесваренный кофе. Я даже через камеру почувствовала его аромат.

– Я бы в жизни не догадалась. Все-таки умная ты девчонка. Может, и мою судьбу посмотришь теперь?

Я улыбнулась.

– Попробую.

На душе у меня было легко и весело, точно я родилась заново.

И я, убедившись что муж уже спит, нарядилась в свое новое платье и отправилась пить кофе в кофейню. Такое событие стоило отметить.

Глава 2. Купала

Однако, радость моя была очень недолгой. Муж заподозрил неладное сразу. А я знала, прекрасно, что пока я не закончу институт, ни о каком разводе и заикаться не стоило. А если бы я сейчас встретила своего суженного, ему бы грозила смертельная опасность. Поэтому свою судьбу мне придется ждать еще 4 года.

Я сдала летнюю сессию и уехала к матери в деревню в Смоленской области, где обычно проводила целое лето, помогая ей собирать травы для колдовских дел, а ягоды и грибы для заготовок. Кроме нас в этой деревни жило еще две старухи, обе ведьмы из родственных нам семей. За лето от нечего делать я научилась многому. Во-первых, мама научила меня разбираться в травах. И хотя все и так знают, что шалфей подходит от боли в горле, липа от воспалений, а ромашка от всего, еще у трав есть и магические свойства. Мы сажали клематис и мяту для любовных приворотов, собирали зверобой на растущей луне для разрушения самых сильных заклинаний и порчи и лечения всяких хворей, подорожник для мелкой ворожбы и Иван Чай для приготовления сильных зелий. Еще моя мама обожала крапиву и сушила ее целыми охапками. С крапивой можно было сделать много чего. Можно было защитить себя от недоброжелателей, разрушить злую ворожбу, вылечить некоторые болезни. А вот скажем, вы знали, что если напоить мужчину чаем с правильно собранной мятой и каплей своей крови, то он проникнется к вам симпатией. А есть кровь двух людей смешать на ветке шиповника, то между ними возникнет страсть. Чтобы отвадить соперницу, достаточно угостить ее малиновым вареньем или свежей малиной, и все- она потеряет интерес к вашему другу. А если сами хотите стать привлекательной, съешьте ягодку малины со словами «Все сладость у меня». Также можно всю тоже банку варенья поставить себе под кровать и число кавалеров будет расти. Таким премудростям учили меня в деревне, куда каждый день на дорогих машинах приезжали красивые женщины, шикарно одетые мужчины, а на автобусе, который ходил два раза в день, молодые девушки с подругами. Всем им нужна была любовь, успех в делах, реже исцеление от болезней. И все это две бабули и моя мама творили исправно.

Плату за свой дар не брал никто. Брать деньги за такое запрещено и наказывается отбиранием колдовской силы. Поэтому им привозили продукты или вещи, или помогали починить обветшалый дом.

– Эх, – вдохнула Валентина Ильинична, одна из ведьм, сидя у нас в гостях за чашкой черного чая, в котором плавали листики смородины, черники и малины – мне вот один предложил в столицу переехать. Так и сказал, что «к вам не наездишься, а так бы вы всегда под рукой были».

– А чем он занимается, что вы ему так нужны, – поинтересовалась я через открытое окно, сидя на крылечке у дома.

– Да все работа у него, бизнес. Так то он вроде и не глупый мужик, мог бы и без меня обойтись, но суеверный до жути. То по дереву постучит, то через плечо поплюет, то сам себя сглазить боится. И главное – мне он совершенно без толку. Денег-то с него не возьмешь. Продукты только. А недавно вот попросила его забор мне починить. Вот головой он хорошо соображает, но как до этого дела дошло, так я его чуть метлой не погнала со двора. Расшатал мне столб так, что повалился весь пролет и сам чуть не убился, горемычный. Тьфу ты, пропади он пропадом совсем. Вот тебе бы, Марья, такой жених подошел. Высокий, статный богатый. И мечтает, чтобы ведьма при нем всегда была. Ты вот обрати внимание.

– Что ты ей глупости говоришь, замужем же она, – заметила моя мать.

Я между тем отложила книгу Лори Кэббот и зеленое сочное яблоко, которое с удовольствием грызла. Не столько меня заинтересовал этот предполагаемый жених, сколько реакция моей мамы. Она, конечно, соседку оговорила, но как-то вяло. И хотя ни я, ни тетя ей ничего про недавний ритуал не рассказывали, мне казалось, что все она давно поняла.

– Сегодня замужем, завтра не замужем. Молодая же она еще. Что ты ее попрекаешь. Да и ты сама спроси – сладко ей жить то с ее этим упырем. Ты вот посмотри, какая она тут с нами стала – щечки розовые, лицо свежее. А приехала точно смерть. И зачем он ей дался такой. Он же из нее всю жизнь выпьет, ей и 30 стукнуть не успеет.

– Мой-то не выпил.

– Твой – другое дело. Твой упырь не чистокровный. Да и тебя он бережет. А что ей досталось, я и так вижу. Бежать тебе от него, Марья, надо.

– Я бы рада, но разве он отпустит. Как бы не убил он ни меня, ни этого вашего, который заборы ломает.

– Ну за это ты не переживай, – хитро сказала бабка.

– Скоро Купала. На Купалу многое можно сделать. Как присосался, так и отвалится как пиявка. Много он уже из тебя выпил, вот пусть теперь с других попьет. Я тебя научу.

– Хватит ей дурить голову, – снова заметила моя мама, – не для того она замуж вышла, чтобы развестись. В нашей семье так не принято.

– Я вот хоть и бабка почти столетняя, хоть и живу в деревне без телевизора, ни то что без всяких ваших интернетов, но вот что я тебе скажу, Аленушка – хуже древностей, чем в вашей семье я не видала. Ты посмотри на нее – чахнет же дочь твоя, живет как в склепе. Ты с ней всю жизнь вместе живешь, и не видишь. А я неделю на нее гляжу, и уже все ясно. Так что не послушаю я тебя на этот раз, соседушка моя дорогая. Не дам в обиду ведьму молодую из вашего рода. Приходи ко мне, Марья, на Купалу, будет тебе ночь чудес.

Тем же вечером мы с мамой сидели на кухне и перебирали первую лесную землянику. Рядом без звука работал старенький телевизор.

– И ты что, серьезно задумала развестись?

Я притихла.

– Ну не прям вот сейчас.

– Ты хоть понимаешь, какой удар для отца будет? Их семьи дружат веками.

– Это не моя судьба и не мой муж. Я видела своего настоящего мужа и свою работу. Я ритуал провела на определение тайной судьбы.

Мать всплеснула руками.

– Сестра моя – гадалка надоумила? Не живется ей спокойно. Ты хоть понимаешь, как это опасно было?

– Тебе виднее. Ты же тоже делала.

– Делала. Делала потому что моя мама и твоя бабушка мне об этом рассказала, как и сестре моей. У сестры так и не получилось, а мне вот будущее открылось. Только совсем оно оказалось не таким радостным, как я думала. Мне сосед наш нравился, неземной красоты парень был. И ко мне неравнодушен, спасибо ритуалам моим. И вот я уже решила за него замуж выйти в 18 лет, а мама моя и бабушка твоя меня отговаривать стала и историю нашей семьи рассказала.

Я ей не поверила и сама ритуал провела. Получилось почти сразу. Долго я в воду глядела, долго рассматривала свою судьбу. Лет 20 просмотрела. Как мы поженились после школы, как я никуда дальше учиться не пошла, как родила в 19 лет не тебя, другого ребенка. Как муж от такой нагрузки и ответственности неожиданной пил стать в 20 лет и изменять следом. Как я от всех соперниц его отваживала колдовством своим, как от пьянства заговаривала, сколько сил потратила. Да, пить он бросил потом, сын наш вырос. Но счастлива я ни дня ни была. Высохла все как старуха столетняя, ни один ритуал на красоту не помогал. И решила – ну ее, жизнь такую. И бросила своего жениха школьного. А тут отец твой подвернулся как раз, как и наколдовано было. Я плюнула на все и вышла за него. И вот как видишь – счастлива и очень даже. Того же и тебе хотела. Думала, что точно знаю, что тебе счастье принесет. А вот видишь как – твой муж другим оказался. Вижу я, что бабка Валя права. Убьет тебя муженек твой. А как теперь от него отвязаться, я и сама не знаю. Упыри свою жертву просто так не отпускают. Да и не знаю, что тебя в будущем ждет. Сколько лет тебе вода показала?

– Немного совсем. Даже мужа толком не разглядела. Увидела только, что высокий, что волосы длинные.

– Ты же понимаешь, что то, что он – судьба твоя, еще не значит, что судьба счастливая.

И вовсе не значит, что ты с ним будешь счастлива.

– В воде очень даже была счастлива.

– Ладно, теперь уж будь что будет. Отца я постараюсь подготовить. Только думаю, что пару лет ближайшие упырь твой не отступится.

– Валентина Ильинична же обещала помочь.

Мать ничего не ответила.

На Купалу к нам приехала моя тетя из Питера. К вечеру, когда красное солнце неторопливо клонилось к лесу, пришла Валентина Ильинична и еще одна соседка, Клавдия Антоновна.

Последней было под сотню лет, она и сама точно не помнила, сколько именно. Всю свою жизнь она прожила здесь, в этой деревне и помнила многое: приход немцев, голодную послевоенную молодость, советскую власть и разруху 90-х. Ее муж, за которого она вышла, когда ей было 18 лет, умер 10 лет назад, а взрослые дочери давно уже жили в Смоленске и Волгограде и приезжали пару раз в год. О том, чтобы переехать к одной из не могло быть и речи. Несмотря на свой возраст, бабушка прекрасно все помнила и часто рассказывала мне истории из своей жизни, когда я гостила здесь в детстве и в школьные года, и когда была жива моя собственная бабушка.

Из всех ее историй я особенно любила ту, в которой в нашу деревню пришли немцы. Бабушке Клаве было тогда 16 лет, и она еще не знала, какой силой обладает. Мать ее умерла при родах, растили ее отец и тетка, которая даром не обладала и потому скрывала от девушки правду о ее матери, которая была самой сильной ведьмой на весь здешний край. Сейчас таких уже нет ни в нашем роду, ни в других. Сейчас ведьмы ни летать без метлы не могут, ни в животных обращаться, а мать ее легко могла зайцем обратиться и заманить нерадивого охотника в чащу, чтобы он не выбрался. Или кошкой подкрасться под соседское окно и послушать, о чем говорят в доме. После войны конечно бабушка Клава узнала правду – местные рассказали, потому что увидели, какая в ней появилась сила после того, что случилось.

Так вот: когда прошел слух, что в деревню идут немцы, многие жители решили не бросать своих домов и никуда не уходить. Будь что будет. А было вот что.

В деревню с криками «Немцы, немцы!» вбежали дети, которые играли на дороге и издали увидели приближающийся отряд. В деревне началась паника. Клавдия, как и все другие, была напугана. Тетка позвала ее в дом:

– Прячься в погреб, ты девка молодая, видная, нельзя тебе им на глаза показываться.

Но она не спряталась, а выбежала на крыльцо, сжала кулаки сильно-сильно и зажмурилась, так и осталась стоять. Как она рассказывала, сама не понимала, что делает.

Немцы пришли в деревню, а деревни то и нет. То есть местные жители их видят, а они ничего, кроме леса и тумана разглядеть не могут. Долго ходили, карту смотрели, все глазам своим не верили, но так и ушли не солоно хлебавши.

После этого случая местные жители кроме как спасительницей Клавдию не называли. Ну и конечно же рассказали ей все о том, кем мать ее была.

А после войны конечно к ней многие обращались за помощью. И за плохим делом и за хорошим. Кому-то она помогала, кому-то отказывала. Когда война закончилась, она вышла замуж, завела детей и прожила жизнь не только ведьминскую, но и обычную человеческую.

На праздник она пришла последней и принесла с собой вкусных пирогов. И когда только напечь успела, весь день люди у нее были, один так совсем тяжелый был – часов пять с ним провела.

Мы собрались, взяли каждый угощение, кто какое приготовил и отправились к реке. Волосы у каждой из нас сегодня были распущены, даже наши бабули сегодня сняли свои платки, в которых всегда ходили летом, чтобы голову не напекло, и раскидали по плечам густые седые локоны.

Валентина Ильинична надела сегодня красные свободный сарафан, расшитый золотом. Бабушка Клава была в светло-сером летнем платье. Моя мать надела платье-рубашку до колена и подвязала красным поясом с вышивкой. Тетя решила остановиться на торжественном черном цвете. А я выбрала простой голубой сарафан. На голове у каждой из нас, даже у бабушек, были венки из ромашек и васильков. Хотя всегда считалось, что венки на воду в Купальскую ночь пускают только девушки, чтобы погадать на суженного, но мы всегда пускали цветы со вставленными в них свечами по воде в знак уважения и памяти всем ведьмам нашего рода.

Когда мы пришли на берег реки, было уже темно. Мы набрали в лесу сухих веток и сложили их так, что гора получилась почти что с человеческий рост. На льняной скатерти было разложено угощение: яблоки, мед, пироги с ягодой и домашняя настойка на травах яркого зеленого цвета. Почти все на нашем праздничком столе было домашним и очень вкусным. Мы встали в круг, взялись за руки и подули на костер. Костер вспыхнул сразу же. Одной у меня никогда не получалось развести так огонь, но вот вместе – совсем другое дело.

Мы пели и танцевали вокруг ярких языков пламени, которые взлетали высоко к звездному небу и рассыпались там миллионами искр. У обоих бабушек были прекрасные голоса, и они знали множество старинных песен, каждая из которых содержала в себе куплетов по двадцать. Какие-то из них я знала с детства, другие слышала сегодня впервые.

Песни были разными. И про несчастную любовь и про женскую судьбу, а некоторые и вовсе были текстами заговоров.

Я подпевала тому, что знала, а в остальное время просто кружилась вокруг костра в диком первобытном танце. Вся моя тоска и все мои переживания улетали в черное небо вслед за яркими искрами.

«Хочу быть свободной, всегда быть такой свободной как сейчас», – сказала я про себя, словно загадывая желание.

Когда наступила полночь, я без сил рухнула на покрывало, запыхавшись от быстрого танца.

Другие ведьмы расселись рядом. Мы ели, пили, разговаривали и весело смеялись над историями, рассказываемым нам местными ведьмами.

Потом пришло время опустить венки на воду. Я сняла свой венок из васильков, который, спасибо легкой магии, совсем не завял с вечера, и закрепила на нем при помощи стальной тонкой проволоки пару свечей-таблеток. Другие сделали так же. Обычно считается, что для колдовских дел лучше использовать натуральные восковые свечи, но у меня были обычные парафиновые, продающиеся обычно в любом продуктовом магазине. Пусть и не совсем по правилам, но зато куда удобнее.

Мы разделись и зашли в воду, теплую, точно парное молоко. Спустя минуту яркие красивые венки со свечами уже плыли по реке.

Наплававшись вдоволь, мы вернулись к костру и угощению. Снова зазвучали старинные песни. Костер разгорался все ярче. На берегу было светло как днем.

Я пила очень вкусную и ароматную зеленого цвета настойку из маленькой хрустальной стопочки в виде сапожка. Небо к тому времени стало совсем черным. Время близилось к 3 часам.

Обычно после трех часов мы отправлялись домой, иногда на метлах, иногда пешком. Но в этот раз моя тетя предложила нам погадать.

– Да ладно тебе, Татьяна. Кому гадать-то тут. С сестрой твоей и так все ясно, жить ей со своим мужем до глубокой старости. Нам с Клавдией помирать скоро. А Марья и так свою судьбу видела, так ведь, – заметила Валентина Ильинична.

Я молча кивнула.

– Помнишь, что я тебе давеча говорила. Помогу я тебе на Купалу. От мужа твоего тебе просто так не избавиться. Чуть что почует и все- погибнешь ты. Но есть такие силы, которые и с ним совладают. Рискнешь?

То ли от выпитой настойки, то ли от магии этой ночи во мне вдруг проснулась небывалая смелость.

– Рискну, – решительно заявила я.

Моя мама лишь всплеснула руками, но ничего не сказала.

– Ну так слушай. Мы сейчас домой пойдем, а ты отправишься в лес, в самую чащу. Там сегодня папоротник цветет огненным цветом. Найдешь его – исполнится твое желание. Это магия старая как мир, ничего ее не перешибет. Упырь твой вмиг от тебя сбежит. Пойдешь?

– Пойду!

– Куда же ты пойдешь, Марья? А ты Валентина Ильинична, сдурела что ль совсем, ее ночью одну в чащу посылать. Да мало ли кого она там встретит. А если медведь или кабаны или еще хуже – люди злые?

– За это не переживай, Аленка. Защита на ней будет сильная, ничто ее не перешибет. Для дурных людей будет невидимая, для зверя – неслышимая. Дойдет как-нибудь.

А ты, Марья, запоминай, как быть и что делать надо. Пойдешь в самую чащу через лес. Дойдешь до опушки – там поляна, которую кроме нас никто не видит. На ней грибы растут кругом да изба стоит. В избу ты не входи, ни к чему тебе это. А вот рядом с избой растет папоротник, который цветет сегодня. Как дойдешь да цветок найдешь – срывай его и беги, не оборачиваясь, до самого дома. Леший тебя звать будет – не останавливайся. Кикимора пугать будет —знай, иди своей дорогой.

Сделаешь как нужно все- получишь свободу сладкую, а не сделаешь – значит, не судьба, вовек с нелюбимым мужем останешься. Готова рискнуть?

Я лишь кивнула.

Ну, тогда смотри – беги до леса, а дальше вот тебе моток красной пряжи, он тебе покажет, куда идти надо, если заплутаешь. И помни – до крика петухов тебе надо вернуться, иначе так в темном лесу и останешься.

Моя мама прикрыла рот рукой, а вот тетя наоборот была невозмутимо спокойна.

– Ладно тебе, Лен. Уж если она такое сложное гадание смогла сделать, то из леса с цветком точно вернется. Я ж тебе говорю – в ней силы больше, чем у нас всех.

Что-то не слышала я, чтобы она такое говорила при мне, ну да ладно.

Остальные стали собираться домой, убирать скатерть и остатки угощения, а мне надо было спешить. Бабушка Клава дала мне горящую лучину.

– Держи, чтобы путь тебе освещала. Она до утра не погаснет.

Ровно в три часа ночи я подошла к краю черного и абсолютно безмолвного леса. Я пошла по узкой тропинке, по которой мы часто гуляли днем. Здесь мне бы даже свет не понадобился. Могла бы и с закрытыми глазами дойти.

Но по мере того, как я шла, лес становился все более незнакомым. Исчезла тропинка, и дальше пришлось пробираться через заросли и бурелом. Тонкие ветки молодых невысоких елок царапали кожу, под ногами валялись мощные стволы поваленных ветром деревьев, которые уже давно поросли скользким мхом.

Так я пробиралась где-то час, освещая себе путь лучиной. Потом я оказалась на узкой и чистой тропинке, с обеих сторон от которой росли мощные вековые ели, которые соединялись где-то высоко вверху, образуя красивый темный купол, точно я была в лесном храме. Сквозь ветки пробивался бледный лунный свет, а небо было покрыто звездами. Я шла по тропинке около часу. Время здесь текло совсем по-другому, в обычном мире, наверное, и десяти минут не прошло.

Вдруг я услышала шорох, и в ту же секунду мимо меня пролетел красивый белых филин с огромными желтыми горящими глазами. Я догадалась, что надо идти за ним и побежала вперед, что было мочи.

Он летел передо мной, иногда ускоряясь, иногда наоборот плавно и вальяжно, точно просто парил в ночном воздухе. Изредка он оборачивался проверить – иду ли я следом. И вот скоро я, точно как и в моем сне, оказалась на том самом месте, где стояла черная изба. Только сегодня мне не нужно было в нее заходить. Я прошла в сторону от дома, туда, где рос папоротник. Заросли были густыми, почти что мне по пояс. Я стала светить лучиной, в надежде найти тот единственный, который цветет, но тусклый свет лучины не очень помогал, а луна как назло скрылась за легким летним облачком. Слева от меня что-то блеснуло. Я посветила туда в надежде увидеть цветок, но вместо этого луч света упал на большую змею, которая, свившись кольцом, лежала на огромном старом пне. Увидев меня змея открыла глаза. Глаза у нее горели мутным желтым, а кожа светилась ярким изумрудным светом. Она посмотрела на меня без интересна и, убедившись, что ей в моем лице ничего не угрожает, продолжила дремать на пне.

В это время моя дальняя сестра показалась из облаков и осветила всю поляну, точно был летний полдень. В ту же секунду я увидела множество ярких цветов: белых, голубых, розовых. Один папоротник цвел крупными, точно лилии, цветами. Другой был усыпан маленькими голубыми бусинками. На третьем цветы были похожи на розовые колокольчики.

Минуту я стола, раскрыв рот от этого великолепия. Никогда я не видела подобной красоты. Чтобы желание исполнилось, нужно было выбрать один цветок, и не абы какой, а определенный. А вот какой именно, я не знала. Я блуждала среди цветов и рассматривала их в надежде, что решение найдется само. И оно нашлось. В самом центре поляны рос огромный и высокий куст, покрытый огненными цветами. По виду они напоминали пионы, а по цвету больше походили на переливчатый оранжевый опал. Я поднесла к цветку руку – от него исходил жар как от костра. Я наклонилась ниже, чтобы сорвать его у стебля, и в ту же минуту прядь моих волос вспыхнула. Впрочем, меня это ни сколько не напугало. Я быстро потушила выбившийся локон, потом нагнулась и сорвала цветок. В ту же секунду в лесу раздался вой и звериный крик.

Луна снова исчезла за облаками, остальные цветы спрятались, а моя лучина погасла. Надо было бежать. Пулей я вылетела на дорогу и неслась вперед, прижимая к себе драгоценную находку. Вокруг поднялся ветер настолько сильный, что стали падать деревья. Пару раз цветок чуть не вылетел у меня из рук. Я спрятала его под одежду и со всей силы прижала одну руку к груди. Я бежала по дороге, не останавливаясь и не оглядываясь. Вокруг меня свистел ветер, в чаще слышался вой, надо мной летали черные тени. Пару раз я чувствовала, что меня кто-то схватил за подол сарафана, но я из всех сил рванула вперед. Передо мной свалилось дерево, и я чудом успела отпрыгнуть. Ветер поднял пыль на дороге, и я бежала, прикрыв лицо одной рукой, чтобы закрыть глаза, а другой рукой прижимала к себе заветный огненный пион. Наконец, дорожка закончилась и передо мной снова появилась непролазная чаща. Я совсем забыла, куда идти. Совы тоже не было видно. Клубок же есть! Я быстро достала из кармана грязновато-красный клубок и кинула его на дорогу. В ту же секунду он из красного стал огненным, и не покатился по земле, как было положено во всех русских сказках, а полетел красным шаром над землей, точно шаровая молния. Я изо всех сил бежала за ним.

Ветер стих, вой и свист прекратились. Я бежала за горящим шаром до тех пор, пока не оказалась у самой кромки леса.

На берегу реки догорал наш ночной костер, по берегу стелился утренний холодный туман, а вокруг почти рассвело.

Когда я подошла к дому, во дворе Валентины Ильиничны запел петух. Оказывается, никто в эту ночь спать не ложился. Все сидели у нас дома на террасе и пили чай.

Я пулей вбежала на крыльцо.

– Нашла, нашла, – радостно кричала я.

– Ну коли нашла, то показывай, – сказала бабушка Клава.

Я полезла за пазуху, там, где лежал мой трофей, но там было пусто. Только легкий ожог в форме цветка остался на память. Я несколько раз перетряхнула все платье и волосы. Не было. Выбежала на крыльцо и на дорогу у дома. И там ничего. Цветка не было.

– Выпал, наверное, – растерянно сказала я.

– И что же теперь, желание мое не сбудется?

Валентина Ильинична вздохнула, а бабушка Клава лишь рукой махнула.

– С таким норовом как у тебя все желания сбудутся. Ты одна за триста лет тут ночью через лес прошла и цветок сорвала. На кой тебе эта магия. И без нее все сможешь.

– Баб Клав, ты ж говорила, что мужа моего ничем не перешибешь.

Но она только махнула рукой еще раз и ушла к себе домой.

А я расстроенная села на крыльцо, глядя, как поднимается надо горизонтом яркое солнце.

Мама и тетя сели рядом. Мама принесла мне чашку черного чая с мятой.

– Выпей, успокойся.

Тетя обняла меня за плечи.

– Ладно тебе, Марья, не расстраивайся. Я всю жизнь мечтала на этой поляне побывать, а ты была и цветы папоротника видела. Это же красота какая. Страшно было?

– Да не очень. Только когда сзади за подох схватили. Жалко, сарафан новый порвала.

Я встала и перекрутила ткань на себе, чтобы посмотреть, насколько сильно пострадало платье. И тут у меня что-то выпало из кармана и покатилось по ступеням.

Я спустилась вниз и увидела, что на земле лежит красивое колечко в виде змеиных чешуек и с небольшом изумрудом в центре.

Мы все втроем стали рассматривать украшение. Я надела его на палец и подняла руку к солнечным лучам. Камень красиво мерцал зеленым. Вот чудеса то.

– Это тебе змейка подарила? – спросила тетя.

– Наверное. Только не знаю вот за что.

– Кто ж их знает. Понравилась ты чем-то змеиному народу. Береги его теперь. Вот и желание твое сбудется. Не успеешь глазом моргнуть.

Глазом я точно моргнуть не успела. Пролетело яркое лето. Была и июльская жара и теплые дожди, а потом и яблочный спас и медовый, и походы за ягодами-грибами, а еще заготовки всякие дачные на зиму. Тем летом я научилась очень многому и впервые ощутила себя настоящей ведьмой, хотя особо не видела в этом никакого смысла. Как говорила бабушка Клава и Валентина Ильинична, все проблемы, которые решались при помощи магии, возвращались потом с еще большими бедами. И если притянуть удачу в финансовых вопросах было еще делом безобидным, то все, что касалось дел любовных, неизменно оканчивалось крахом.

– Дуры девки молодые, сил нету, – говорила обычно одна из ведьм, сидя вечером у нас в гостях.